Глава 9

Небольшой отряд выехал из Маталы на рассвете. Макрон взял сорок копейщиков из своей боевой центурии в качестве охраны четырех фургонов, ибо на большее количество повозок оставшихся в живых коней и мулов не хватало. Горсточка горожан вызвалась в качестве возниц и грузчиков. Аттикуса, заросшего щетиной и моргающего, извлекли из цистерны и посадили на скамейку возницы первой повозки. Увидев Макрона, когда тот прошел мимо него в голову колонны, он скривился. Центурион Портиллус уже снабдил центуриона указаниями относительно дороги к поместью, и Аттикусу оставалось проводить фуражиров оттуда до сельца. Распоряжаться в городе в свое отсутствие Макрон оставил Портиллуса. Располагая помощью центуриона Милона и пяти десятков боевой центурии, a также людьми, посланными в поисковые отряды, он обладал достаточными силами, чтобы уладить любые неприятности с беженцами в отсутствии Макрона.

В последний раз оглядев колонну и удостоверившись в том, что все в порядке, Макрон взмахнул рукой и указал вперед. Первые десятки шагнули вперед, хрустя подбитыми гвоздями сапогами по сухой дороге. За хрустом раздалось ровное цоканье копыт коней и мулов, за которым последовал глухой грохот тележных колес. Несколько следивших за отбытием беженцев провожали взглядом два замыкавших колонну десятка. Отдав дань любопытству, они, наконец, возвратились к повседневным заботам, к поискам среди руин пропитания и ценностей, которые можно будет сохранить до тех пор, пока кризис не завершится и вновь начнется нормальная жизнь.

Дорога поначалу вела вверх и в глубь острова, а потом соединилась с главной дорогой, протянувшейся вдоль южного побережья Крита. Милевые столбы отмечали расстояние до Гортины, и Макрон повел колонну именно в этом направлении. От Катона и Семпрония до сих пор не пришло и слова, и Макрон уже начинал беспокоиться. Возможно, с ними что-то случилось на дороге к столице провинции, однако, не послав к ней разведывательный отряд или не пройдя весь путь самому, ничего выяснить было нельзя. Попытавшись прогнать из своей головы тревогу, Макрон вглядывался в окружающий ландшафт. Как только дорога вышла на плодородную равнину, занимавшую большую часть южной оконечности острова, с обеих сторон потянулись возделанные земли, усыпанные лачугами мелких землевладельцев, внушительными сооружениями поместий и время от времени попадавшимися деревеньками. Они дошли до отмеченного милевым камнем перекрестка, и, следуя инструкциям, полученным от Портиллуса, Макрон увел свой отряд с главной дороги на более узкую, идущую к поместью Деметрия. Колонна топала по мирной дороге, а по обеим сторонам над цветами лениво жужжали насекомые.

– Господин! – Один из возглавлявших колонну ауксилариев вдруг указал вперед.

Сперва Макрон заметил как бы груду грязного тряпья, но тут же понял, что видит труп. Подняв руку вверх, он крикнул:

– Стой!

Пока люди и телеги останавливали ход, Макрон осторожно направился к телу по каменистой дороге, внимательно поглядывая по сторонам. Убитый при жизни впечатлял своей мощью, вопреки редким седым волосам и изрезанным морщинами лицу. Труп лежал на боку, свернувшись в клубок. Израненная кожа почернела от синяков. Натягивавшие кожу шишки и выступы указывали на множество переломов; некогда крепкая челюсть был раздроблена на мелкие куски, так что изуродованное лицо едва ли мог признать даже человек, знавший убитого при жизни.

Макрон присел на корточки, чтобы обследовать тело, наморщив нос от густого запаха мертвечины. Туника пошита из хорошего материала, пояс украшен серебром. На ногах покойника армейские сапоги, далеко не новые, но ухоженные… Крепкий кожаный хлыст туго охватывал его горло. Язык вывалился из распухших губ, глаза выкатились из орбит. На лбу его четко выделялось клеймо с изображением Митры[24], и Макрон понял, что видит перед собой ветерана-легионера. Уволившись из армии, он стал надсмотрщиком за рабами. Суровый быт легионов делал отставников подходящими для такого занятия, но также превращал их в первую мишень гнева восставших рабов.

Подсунув руки под тело, Макрон откатил его с дороги в траву на обочине. Встав в полный рост, он махнул рукой своему отряду, посылая его вперед, мимо трупа. Люди старались не смотреть на него… заметив этот знак опасности, более опытные и нервные начали вглядываться в окружающий ландшафт. Невдалеке от покойника начиналась оливковая роща; миновав ее, дорога выходила на просторную площадь к многочисленным строениям и пустым зерновым ямам. Чуть поодаль находились впечатляющие ворота, за которыми виднелась вилла владельца поместья. В четверти мили от нее располагались казармы рабов. В ограждавшей их стене зияли громадные бреши, сквозь которые Макрон видел руины длинных бараков, в которых рабов запирали на всю ночь. Теперь внутри не было никаких признаков жизни.

В воздухе плыл легкий запах дыма, и Макрон немедленно остановил свою колонну перед воротами.

– Первый десяток, за мной!

Стиснув в кулаке рукоятку меча, Макрон с опаской вошел на территорию виллы Деметрия. Одна створка ворот еще оставалась на месте, а вторая была сорвана с петель, так что Макрон вел восьмерых своих солдат, оглядываясь по сторонам. Просторный открытый дворик окружала крытая колоннада, перед землетрясением поддерживавшая черепичную кровлю. Теперь колонны окружали груды битой черепицы. Напротив ворот находились обгорелые руины собственно резиденции. Почерневшие стены и обугленные балки вырисовывались на фоне ясного неба. В центре двора находились остатки большого костра: пепел, головни, непонятные груды черной материи. Возле костра находились три столба с поперечинами. К каждому из них, лицом к огню, было гвоздями приколочено тело. Спины их оставались невредимыми, их еще прикрывала цветная ткань. Однако обращенные к огню лица свидетельствовали о том, что людей этих зажарили на медленном огне. Ткань обуглилась, кожа почернела и пошла пузырями. Жар заставил несчастных оскалиться, и жуткие, обнажившие зубы улыбки приводили в ужас остановившихся под ними солдат.

Взяв слегка обугленную жердь, Макрон поворошил кострище.

– Похоже, что здесь кого-то сожгли, – обернувшись, он принялся рассматривать землю, и заметил дыру, в которой стоял четвертый брус. Конец его все еще торчал из остатков костра. – Вот оно. Похоже, что рабы бросили одного из этих людей в костер.

– Ох, мать твою, и поганая же это смерть, – пробормотал один из солдат.

Отбросив жердь, Макрон оглядел внутренность двора.

– А красивой смерть, понимаешь, и не бывает… Ладно, ребята, пошли. Уже насмотрелись. Сделать здесь ничего нельзя.

Остававшиеся снаружи с любопытством разглядывали пепельные физиономии десятка, побывавшего вместе с Макроном внутри. Центурион подошел к фургону, к скамье которого был прикован Аттикус, и приказал вознице снять с него цепи. Аттикус потер лодыжки и кивнул в сторону виллы.

– Деметрия там не видно?

– Не знаю, на кого он был похож. В любом случае, сказать, кем были эти люди, попросту невозможно.

Аттикус бросил на него торопливый взгляд.

– Что там произошло?

– Похоже, что рабы решили отомстить своему господину и его семье. Испекли их живьем.

– Милостивые боги. – Аттикус глотнул, нервно огляделся по сторонам. – Как, по-твоему, они еще слоняются где-нибудь неподалеку?

Макрон покачал головой.

– Едва ли, если у них есть хотя бы капля ума. Им известен закон: если кто-то из рабов убьет своего господина, следует казнить каждого раба в доме. Думаю, что как только они осознали, что натворили, то сразу убежали в горы.

Лицо Аттикуса сделалось жестким.

– Тогда их нужно выследить и перебить до единого.

– Всему свое время, – ровным тоном ответил Макрон. – А сейчас я хочу, чтобы ты проводил нас к продуктовым запасам Деметрия.

– Да, конечно. – Аттикус бросил последний взгляд на ворота виллы, глубоко вздохнул и показал на узкую тропу, уводившую к далекому сосняку. – Нам туда.

Колонна продолжила движение вперед, радуясь тому, что зловонное пожарище осталось позади. Но прежде чем они добрались до деревьев, от одного из фургонов донесся крик; повернувшись, Макрон увидел, что возница показывает на скопление камней за открытым пространством в полумиле от них. На самой высокой из глыб стояли трое людей, наблюдавших за приезжими.

– Рабы, – прошипел Аттикус сквозь стиснутые зубы. – Нужно схватить их. Центурион, пошли своих людей за этой дышащей убийством сволочью.

Среди ближайших солдат послышался одобрительный ропот, но Макрон покачал головой.

– Не дело это, Аттикус. Мы не можем выделить людей на погоню за ними. К тому же при полном вооружении мои парни попросту не смогут догнать их. В любом случае, рабы знают эту местность много лучше. Скорее всего, они заведут наших людей в ловушку.

– И ты готов отпустить их безнаказанными? – не скрывая удивления, проговорил Аттикус.

– Другого выхода у меня нет. И потом, сейчас у меня есть более важное дело. А рабы пока могут и подождать. – Хмыкнув, Макрон выкрикнул: – Прибавить шагу! Заснули, ленивые увальни?

Они вступили в сосняк, под пятнистую жидкую тень сосен. Макрон вглядывался и в дорогу впереди, и в тени по бокам ее… Так они преодолели еще полмили.

– Не хотелось бы, чтобы ты ошибся в отношении этого запаса провианта, – невозмутимо заметил он.

– Я знаю дорогу, – ответил Аттикус. – Остается только надеяться на то, что рабы не побывали там до нас и не разграбили его. О запасах Деметрия должен был знать далеко не один человек.

Макрон кивнул:

– Будем надеяться на то, что им хватило ума не сжигать съестное. Рабам тоже надо есть.

Дорога резко свернула налево и свернула в ущелье с высокими стенами, представлявшее собой идеальное место для засады, как решил Макрон, рассматривая торчавшие над склоном глыбы. Если обрушить их вниз на колонну, они в прах разобьют повозки, раздавят все на своем пути, будь то конь или человек.

– Далеко ли еще?

– Пришли. – Аттикус поднял руку. – Видишь, там, за деревьями?

Прищурившись, Макрон заметил, что в сотне шагов впереди тропа выходит на открытое место. Склоны по обе стороны ущелья раздвинулись. Как только колонна оказалась на прогалине, он увидел высокий частокол высотой в два человеческих роста. На каждом углу его высились сторожевые башни, тропа заканчивалась у прочных с виду ворот. Перед деревянными стенами валялись тела, пронзенные стрелами и дротиками.

– Похоже, что рабы все-таки нанесли сюда визит, – заметил Макрон. – И хозяева дали им от ворот поворот.

– Стоять на месте! – прозвучал со стены голос, и Макрон заметил нескольких человек, появившихся над заостренными верхушками образовывавших стену бревен. Каждый из них был вооружен копьем. Шевеление началось и на сторожевых башнях, куда по лестницам поднимались лучники. Стоявший над воротами человек поднес ладонь ко рту и снова закричал:

– Я сказал: стоять на месте!

– Стоять! – приказал Макрон. Шагнув вперед, он поднял руку в знак приветствия. – Мы из Маталы. Двенадцатая Испанская. Центурион Макрон.

– Центурион Макрон? Ни разу не слышал о тебе.

– Я высадился на берег сразу после землетрясения.

– Как интересно! – донеслась от ворот едкая реплика. – Проваливайте! Пока я не приказал своим лучникам стрелять.

Макрон бросил взгляд через плечо:

– Аттикус! Вперед!

Солдаты вспомогательной когорты расступились, пропуская Аттикуса, остановившегося рядом с Макроном.

– Ты знаешь этого человека? – указал Макрон.

Аттикус прищурился и улыбнулся:

– Ну, да! Это Деметрий.

Шагнув вперед, он проговорил:

– Деметрий из Итаки, это я, Аттикус!

После короткой паузы человек над воротами заговорил снова, уже с облегчением:

– Аттикус! Ты выжил. Не удивляюсь. Кто твой друг? Я знаю всех офицеров Двенадцатой, но этого вижу впервые.

– Прибыл уже после землетрясения, как он сам и сказал.

– Хорошо. – Деметрий повернулся и окликнул стоявших внизу у частокола. – Откройте ворота!

Слабо скрипнув на служивших петлями канатах, створки повернулись внутрь, и мгновение спустя в них показался улыбающийся Деметрий, направившийся к Аттикусу и Макрону. Обменявшись рукопожатием с другом, владелец поместья повернулся к центуриону.

– Родственник Аттикуса?

– Едва ли, – фыркнул Макрон.

– Вас можно принять за братьев.

– В самом деле? Ну, знаешь ли, теперь придется терпеть и это.

– Смотрю, колючий у тебя друг, Аттикус.

– Он мне не друг, – отрицательно покачал головой Аттикус. – Что здесь произошло? Мы прошли через руины виллы. И когда увидели там трупы, я уже стал бояться, что ты погиб.

Деметрий нахмурился:

– Какие трупы? Что ты хочешь сказать? Что произошло с моей виллой?

– Неужели ты не знаешь?

– Если бы знал, то не спрашивал бы. Рассказывай.

Макрон прокашлялся:

– Ее дотла сожгли рабы. На подходе к вилле мы обнаружили тело надсмотрщика, внутри обнаружились еще четыре трупа.

Кровь отхлынула от лица Деметрия:

– Когда я перевез сюда свою семью, на вилле остался управитель с горсткой доверенных людей.

– Что здесь произошло? – спросил Макрон. – После землетрясения?

Деметрий помолчал некоторое время, собираясь с мыслями.

– В тот вечер рабы работали допоздна, и едва они вернулись с полей, как ударило землетрясение. Вся моя семья находилась в саду. Будь мы в доме, нас ожидала бы судьба кухарей и кухарок – мы были бы раздавлены или заживо погребены. Ну а так мы потеряли только их. Я отдал приказ, чтобы рабы по возможности починили разрушенное, пока мы с семьей будем пребывать тут. Управитель в первый вечер после землетрясения доложил мне, что надсмотрщики удерживают рабов в повиновении, а бреши в стене начали заделывать. Поэтому я решил, что все в порядке, однако на следующий вечер он не пришел… не пришел и на следующий за ним. Тут они и нагрянули. – Он показал на трупы. – Явились уже в сумерках и потребовали, чтобы я открыл ворота. Когда я ответил отказом, они полезли на стены. Я приказал своим людям остановить их, и, как вы видите, они справились с делом. Уцелевшие растворились среди деревьев. С тех пор мы постоянно следим за окрестностями, – усталым тоном закончил Деметрий. – Кто бы ни явился оттуда.

Макрон кивнул в сторону трупов:

– Так это не твои рабы?

– Один или двое. Остальные мне не знакомы.

Глубоко задумавшись, Макрон рассматривал трупы.

– Это меня тревожит. Я надеялся, что бунт имеет местный характер. Однако похоже, что твоих рабов возглавили чужаки. Возможно, разбойники, спустившиеся с гор, чтобы воспользоваться сумятицей и пограбить, или рабы из соседнего поместья. Но, так или иначе, твои рабы подняли открытый мятеж. И с ними придется расправиться, как только я получу такую возможность.

– Расправиться с ними? – встревожился Деметрий. – Но я потратил на них целое состояние.

– Ухнуло твое состояние, вот что тебе скажу, – ровным тоном отозвался Макрон. – Ухнуло так, что спалило виллу и поджарило управляющего и иже с ним.

– Когда я найду зачинщиков, они дорого заплатят мне, – с горечью заметил Деметрий, торопливо переведя взгляд на Макрона. – Но вы-то зачем явились сюда? На выручку к нам?

– Нет, но я приглашаю тебя и всех остальных вернуться с нами в Маталу.

– Так почему же вы здесь?

– Я пришел, чтобы забрать все запасы зерна, маслин и прочего продовольствия, которые ты хранишь здесь, за частоколом.

Глаза Деметрия сузились:

– Так ты хочешь забрать мою собственность?

Макрон кивнул:

– Я здесь для того, чтобы конфисковать ее. Все, что мы погрузим на фургоны, будет надлежащим образом переписано, и ты сможешь потребовать компенсацию, когда на Крите восстановится порядок. А теперь, если ты не возражаешь, я хочу, чтобы фургоны загрузили насколько возможно быстро. Если по округе разгуливают мятежные рабы, нам следует вернуться в Маталу до темноты. – Макрон повернулся и выкрикнул приказ ожидавшей колонне: – Загоняйте фургоны за частокол и грузите их!

– Подожди! – Деметрий вцепился в руку Макрона. – Ты не можешь забрать мою собственность. Я запрещаю тебе!

– Жителям Маталы нужно есть. В городе нет еды, и поэтому нам нужны твои запасы. Прости, но другого выхода нет, – Макрон посмотрел на руку грека. – А теперь, если тебе не трудно, отойди в сторону, чтобы мои люди могли исполнить свое дело.