Марсианин взмахнул рукой: дорожка, свернувшись, исчезла в отверстии, закрылась дверь, свет в вершине шара погас.
      — Мы скоро вернемся сюда. — Мальчик двинулся, и марсианин пошел за ним. Мысли в голове мальчика бежали, обгоняя одна другую.
      — Я мчался сюда, не разбирая дороги, и мне было все равно, поцарапаюсь я или нет, но теперь мы обойдем всю поляну, пока не отыщем тропинку, чтобы ни одна ветка не коснулась тебя. Ведь ты гость Земли. О, как я люблю тебя, марсианин! Как ждал я тебя и верил, что вы уже когда-то были у нас, но, не встретив близких по разуму, улетели! И вот ты опять здесь. Ты совсем не злой, ты добрый, марсианин. Ты не будешь ничего разрушать у нас и завоевывать тоже не будешь: ведь ты человек с высоким развитием. Как я ждал тебя, марсианин! И если бы ты не прилетел сюда, я бы сам нашел дорогу к тебе. Через десять, пятнадцать, двадцать лет я был бы у вас. А возможно, мы еще полетим вместе — куда-нибудь в другую галактику.
      Они шли по тропинке; отодвигая ветви, мальчик все время придерживал их; смотрел, чтоб марсианин не споткнулся о переплетения корней. Уже начинало светать, блестела роса, пели птицы, из лесных оврагов поднимался туман, и мальчик поглядывал на марсианина, желая узнать, как ему нравятся цвета, запахи, звуки Земли.
      Над лесной опушкой висели три вертолета. Едва только мальчик и марсианин вышли на открытое место, вертолеты начали снижаться, полетели веревочные лестницы, люди, военные и штатские, полезли вниз. Самым первым спускался человек в черной шапочке академика; большая седая борода его металась по ветру. Схватив марсианина за руку, мальчик побежал навстречу.
      — Марсианин! — Он подвел своего спутника и отступил назад.
      Академик приподнял шапочку, военные взяли под козырек, защелкали фотоаппараты.
      — Его шар там, в лесу, — сказал мальчик, — я еще ночью увидел зарево…
      — Молодец! — Академик вытащил большой блокнот с золотыми буквами. — Фамилия, имя, адрес? Я сообщу во все газеты. Завтра же мы будем здесь с большой экспедицией, я тебя вызову телеграммой. Ну, отходи теперь…
      Он показал марсианину на лестницу. Марсианин кивнул и полез в кабину. Академик следовал за ним, остальные разбежались по своим машинам. Винты вертолетов завертелись сильней; по траве пошла рябь. Мальчик поднял голову.
      — До свидания, марсианин! Я жду тебя! До свидания!..
      Вертолеты шли прямо к поднимающемуся красному Солнцу; оно становилось все больше и больше, как в окне космического корабля, и огненные спирали наматывались на винты вертолетов.
      Спасательная экспедиция собралась быстро.
      Шесть взрослых мужчин двинулись по дороге к лесу, чтоб разойтись на опушке в поисках мальчика. День был ясен, небо чисто, по дороге, пыля, шли одна за другой машины с грузами… Долго им искать не пришлось: они увидели мальчика в самом начале леса. Он спал в тени куста; высокие травинки раскачивались над бледным, незагорелым лицом городского жителя. Ноги его, вылезавшие из коротких штанишек, были сплошь исцарапаны; легкие сандалии перепачканы золой. Он дышал неровно, вздрагивал и загребал руками. Доктор наклонился, прислушался, выпрямился.
      — Ничего. Он просто спит.
      Мужчины — все в высоких резиновых сапогах — стояли вокруг серьезно, неподвижно. Они не знали, будить ли мальчишку и тут же задать ему радостную встрепку или посидеть, подождать, покурить.
      — Не понимаю, не понимаю! — Отец все еще был растерян, но способность рассуждать уже возвращалась к нему. — Беру отпуск, приезжаю с ним сюда, и на третью же ночь он убегает из дому. Куда, зачем?..
      — Мальчишка! — Доктор пожал плечами. — Может быть, пожар его привлек? Ночью сгорела копна сена на лесной поляне. Пока дошел туда, пока обратно. Правда, там быстро все погасили.