Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Стервами не рождаются

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Седлова Валентина / Стервами не рождаются - Чтение (стр. 4)
Автор: Седлова Валентина
Жанр: Современные любовные романы

 

 


— Ну не кричи, я же действительно этого не знала.

— Только не говори, что мама запрещала тебе краситься и выбрасывала в помойное ведро все яркие помады и тени.

— Ну, ты практически угадал. Мама отдавала всю мою косметику младшей сестре. Да не смотри на меня такими дикими глазами, шучу я! Шуток уже не понимаешь?

— С тобой, дорогая, без стакана не разберешься, когда ты шутишь, а когда серьезно. Ладно, поняла, что делать? Аккуратно подводишь брови по их естественным контурам, красишь ресницы, нижние тоже. Тени попробуй какие-нибудь натуральные: от бежевых до шоколадных. А с помадой придется поэкспериментировать. Я пока не представляю, что тебе лучше подойдет к этому наряду. Наверное, что-то цвета черного кофе. Правда, визуально это тебе добавит лет пять-семь, но из песни слова не выкинешь.

— Это даже хорошо, что я буду выглядеть старше. А как тебе костюмчик?

— Потрясающе. На самом деле. Выглядишь просто великолепно. Сюда, правда, какую-нибудь бижутерию еще, было бы просто изумительно. А для чего тебе все это?

— Еще не могу сказать. Иначе ничего не выйдет.

— Ну, дело твое. Хочешь — молчи. Кулема, ну куда ты тени увела? Я же просил тебя накраситься не ярко, а эффектно. Это же две большие разницы! Нет, ты меня точно с ума сведешь! Иди, смывайся, и я тебя сам попытаюсь накрасить. Ох, бестолочь! Горе мне с тобой…

* * *

Ночь перед Иркиной свадьбой Марина почти не спала. Она снова и снова прокручивала в голове свой замысел, ища в нем возможные изъяны и на ходу придумывая пути их устранения. Да нет, вроде бы все должно быть в порядке, так, как она захотела. Даже разведку на местности провела, когда еще была блондинкой. Все узнала, все проверила. Теперь же в таком виде ее никто не узнает. Ну что же, держись, сестренка и бывший возлюбленный! Вы еще не раз пожалеете, что постарались сделать из меня стерву! С такими учителями просто грех не воспользоваться моментом.

Забылась коротким, тревожным сном Марина только на рассвете. А в семь утра, услышав трель будильника, сорвалась с кровати и понеслась в ванную комнату, чтобы успеть принять душ до того, как встанет Дима.

Полчаса, проведенных у зеркала, и на нее из зазеркалья смотрела интересная, эффектная брюнетка. Марина капризно поджала губы, и зеркальный двойник превратился в манерную, избалованную богемную девицу. Нахмурила лоб, и двойник стал молодой школьной учительницей. Отлично! У нее получается! Так, теперь костюм. А где же очки, она же специально положила их вчера на видное место? Ах, вот они где! Прямо у нее перед носом. Вау, а в очках ее даже родная мать не узнает, не говоря уж про остальных. Что ж, очки снимать в крайних ситуациях, а лучше не снимать вообще и делать вид, что жить без них не можешь. Солнце там яркое и вообще. Так, модные туфли-кроссовки на платформе, букет цветов в руку, сумку со снаряжением на плечо. Она готова. И Марина выскочила из дома.

У ЗАГСа она была примерно за полчаса до того, как по ее расчетам здесь должен был появиться нужный ей свадебный кортеж. Это время она не потратила впустую, переговорив с ребятней, играющей в соседнем дворе. Самому старшему в итоге переговоров досталась купюра в пятьдесят рублей, которую он очень споро спрятал куда-то в дальний карман спортивных штанишек, а вся остальная мелюзга была одарена жвачкой и конфетами. Так, эти сделают все, как надо. Можно переходить к следующей части ее плана.

Когда подъехал искомый кортеж, Марина сосчитала количество машин, запомнила их марки и подождала, пока все гости не скроются за массивными дверями ЗАГСа. Родителей видно не было, видимо, решили оставить их дома. Наверняка Ирина идея, но это ей, Марине, только на руку. Подождав секунд двадцать, она двинулась в ту же сторону мелким торопливым шагом. У машины она выронила из рук букет, подобрала его, но пока возилась с целлофановой оберткой, рассыпала содержимое сумочки. Уже около второй машины. Около следующей машины она едва не подвернула себе ногу: ойкнула и нагнулась, чтобы ее осмотреть, и удовлетворенная результатом, двинулась дальше. Со стороны она выглядела как опоздавшая на свадьбу подруги девица, несколько лихо проведшая девичник и еще до конца не пришедшая в себя.

В холле Марина огляделась и принялась слоняться из угла в угол с тем расчетом, чтобы определить, к кому же именно она пришла на свадьбу, было несколько затруднительно. Пусть все считают, что она поздравляет соседнюю пару. Главное — примелькаться, но так, чтобы узнать ее в случае чего было бы сложно. Хорошо, что сразу подъехало целых три пары с гостями, это облегчает ее задачу.

Из одной комнаты показались Ирка с Валерой. Несмотря на недавнюю больничную эпопею, выглядела Ирка неплохо. Легкая худоба и бледность даже облагородила ее лицо, придав ему утонченно-дворянский вид. Ирка была в том самом платье, которое она сама же когда-то выбрала на свадьбу Марины, а Валера одел светло-сливочный костюм. Мелькнула мысль, что она могла бы сейчас быть на месте невесты, под руку с Валерой, принимать поздравления от друзей и родных, но Марина быстро прогнала ее от себя. Сожалениям сейчас не место. Она знала, что жених и невеста должны были в последний раз сказать, все ли верно в предоставленных ими сведениях, заказать музыку, фото— и видео-съемку. Судя по их лицам, местные служители раскрутили их на приличную сумму. Валерка, наверняка, пытался предложить более дешевый вариант, а Ирка была категорически против. У нее же должно быть все самое лучшее! Может быть, даже поцапаться успели. Давайте, голубки, валяйте.

У платья был достаточно большой шлейф, который, однако, был слишком короток для того, чтобы кто-то носил его за невестой на руках. Поэтому Ирка, чтобы не подметать им все пороги, когда куда-то шла, сама приподнимала подол платья повыше. Когда же она стояла, то шлейф свободно лежал на полу. Выбрав момент, когда на нее никто не глядел, Марина быстро прошла за спиной у сестры, якобы в туалет. Конечно, по шлейфу. Если учесть, что буквально за пять минут до этого она стояла на хорошем, свежем черноземе, то следы получились просто на славу.

Ирка заметила, что с платьем непорядок, только когда их с Валерой попросили пройти в зал на роспись. Она заметалась по всему холлу как раненая птица, побежала к умывальнику и стала оттирать злополучный шлейф с помощью своих подружек. Когда и через три минуты она не появилась, церемониймейстер пригласил в зал другую пару, успокоив оставшегося в одиночестве Валеру, что ничего страшного в этом, конечно, нет, но лучше бы его будущая жена решила свои проблемы чуть пораньше.

Наконец-то платье было более-менее приведено в порядок (скорее менее, чем более, злорадно подумала Марина, грязные разводы уже ничем нельзя было замаскировать), и издерганные Ира с Валерием все же прошли в зал на регистрацию. Марина в это время вовсю строила глазки одному субтильному молодому человеку, пришедшему в ЗАГС с парой, только что расписавшейся вместо ее сестры. Подслушав его разговоры с женихом и вовремя сориентировавшись, она быстро перехватила инициативу и стала помогать своему новому знакомому открывать бутылку с шампанским. Две или три бутылки уже были распечатаны и гости разливали шипучее вино по пластиковым стаканчикам. Марина едва не промахнулась со временем, но как раз в тот момент, когда пробка под ее руками плавно пошла вверх, показались новоиспеченные муж и жена. Шаг, еще один, вот они уже рядом… И белая липкая струя, вырывается на волю, фонтаном брызг обдав Ирину и прилично окатив пиджак Валерия. Пробормотав «упс», Марина выбежала на улицу, на бегу вручив своему незадачливому визави букет и объяснив, что в машине у нее лежит полотенце. Парень окончательно растерялся, крутя в руках букетик хризантем, а потом еще долго объяснял окружающим, что раньше и в глаза не видел «свою» подружку, и как ее зовут, не знает, и откуда она взялась, тоже не в курсе. И вообще он думал, что она — подруга Риты. Их у невесты много, он еще не со всеми успел познакомиться.

А Марина забежала в подъезд дома напротив, чтобы досмотреть финальные акты пьесы, поставленной по ее скорректированному сценарию. Код на двери она вызнала еще неделю назад у сердобольной бабушки с четвертого этажа, поэтому войти внутрь проблемы для нее не составило.

Валера с Мариной показались только минут через десять. Видимо, пытались отмыться от шампанского. Ну да, старайтесь! Теперь вам до самого вечера липкими ходить! И грязными. Подойдя к машинам, Ира всплеснула руками и что-то закричала. Не мудрено. Детки потрудились на славу. Все воздушные шарики были проколоты, ленточки или срезаны, или исписаны разной похабщиной. На лице у куклы, сидящей на капоте машины, в которой должны были ехать молодые, красовались усы, лихо выведенные толстым черным фломастером. Попричитав и повопив, она с Валерой все-таки уселась в поруганную машину. Расселись и остальные гости. Машины тронулись, но проехав кто десять метров, а кто пять, остановились. Вышедшие водители, друзья Валеры, осмотрели колеса и дружно чертыхнувшись, полезли за запаской. Рассевшиеся было по машинам гости, вновь вылезли обратно. Ха, никакой вам запаски не хватит! Зря она что ли вырезала из жести ежей и гнула в неудобных Диминых тисках гвозди! Молодцы ниндзя, хорошо они это придумали. Не только на людей, но и на машины действует. По два, по три колеса они себе точно прокололи.

Между тем, напротив ЗАГСа разыгралась самая настоящая драма. Ирина заламывала руки и билась в истерике, Валерий кричал на нее, пытаясь привести в чувство, гости носились туда-сюда, и только усиливали всеобщую неразбериху. Наконец, кто-то поймал частника, и усадив внутрь Ирину с Валерой, их отправили в ресторан. Потом постепенно таким же образом испарились и все остальные. Остались лишь незадачливые водители, меняющие колеса и ругающиеся, как сапожники. Все, можно было покидать свой наблюдательный пост. Праздник удался на славу. Марина вышла из подъезда и дворами двинулась в сторону метро. Давешний предводитель дворовой команды вопросительно посмотрел на нее, сидя на ветвях старой березы, и она в ответ показала ему большой палец. Малец заулыбался и ответил ей тем же. Вот постреленок! Далеко пойдет!

Придя домой, она как была, не раздеваясь, блаженно растянулась поперек своей кровати. Сказать, что она почувствовала себя лучше, после того, как претворила свои планы в жизнь — значило не сказать ничего. Сердце от собственной смелости, от осознания того, что она сделала, выскакивало из груди. У нее все получилось! И волной накатила сладкая усталость. Едва смежив веки, Марина буквально провалилась в сон.

Такой и застал ее вернувшийся из магазина Дмитрий. Марина улыбалась во сне и выглядела как кошка, налакавшаяся сливок. Не иначе, исполнила задуманное. Что ж, если ей от этого на душе полегчает, уже неплохо. А то живет, как натянутая струна, того и гляди, сорвется.

И все-таки, хороша чертовка! Даже со своими дурацкими черными волосами. Все же настоящую красоту ничем не испортишь. Знала бы она сама, как соблазнительно выглядит. Как же он ее хочет! Давно он уже не чувствовал такой страсти к кому-либо. Все прошлые его подруги словно померкли в его памяти перед этой славной девчонкой, так старающейся доказать самой себе, что может быть и расчетливой, и жестокой. Что ж, наступит время и она поймет, что ничего в этом такого нет. Что жестокости и подлости в этом мире и так хватает с избытком, и всегда и во все времена превыше всего ценилась доброта и нежность. Но она сама выбрала себе этот путь, а значит, должна пройти его до конца. И не в его силах помешать ей это сделать. Да и не нужно. Учатся всегда только на своих ошибках.

Марина перевернулась с бока на бок и довольно облизала во сне губы. Дмитрий осторожно и ласково погладил ее по голове, убрал с глаз упавшие пряди волос. Потом подсел поближе. И наклонившись к ее лицу, поцеловал. И еще раз поцеловал. Собственное тело говорило ему, что если он сейчас не найдет выход своей энергии, то просто взорвется, как пятнадцатилетний пацан, впервые оказавшийся с девушкой. Мариша, Мариночка, Марина! Что же ты со мной делаешь, юная ведьмочка? С взрослым, зрелым мужиком, который в этой жизни повидал такого, что тебе и не снилось, и не дай Бог когда пригрезится. Солнышко, ласточка моя, только не отталкивай, только не испугайся. Не прогоняй от себя!

А Марине снился сон. Она была в замке и стояла посреди огромного зала, одетая в шикарное средневековое платье. Вокруг стояли слуги, держа канделябры со свечами. Где-то поодаль маячили Валерка с Иркой и все остальные ее родственники. Но ей не было до них никакого дела. Она осматривала мужчин, стоящих перед ней в шелковых повязках, закрывающих нижнюю половину лица, так, что были видны лишь глаза. Повинуясь ее сигналу, один из них, одетый в фиолетовый костюм и черный плащ, вышел вперед и преклонил колена. Она протянула ему серебряный цветок, который незнакомец незамедлительно приколол к себе на грудь. И привлекши ее к себе, поцеловал. О, что это был за поцелуй! Марина просто таяла от неземного блаженства и единственное, о чем она желала в эту минуту, так чтобы он длился как можно дольше. Еще, еще, целую вечность…

Что-то странное происходит. Растаял зал с молчаливыми слугами, комнату заливал мягкий солнечный свет, но одна вещь из ее сна так и не желала исчезать. Поцелуй незнакомца. И даже наяву он был столь же волшебен, как и в ее грезах. Марина снова закрыла глаза, позволив себе продолжить наслаждаться его пленом. И вот уже чьи-то руки ласкают ее грудь, пробравшись под блузку, словно воры-карманники, вот они уже расстегивают молнию на ее брюках. Стоп: она же была в платье, тяжелом и шитом золотой вязью. А безрукавка и брюки на ней одеты в реальной жизни. А поцелуй, он что тогда, тоже реален? Марина окончательно проснулась и открыла глаза.

— Марина, девочка моя, прости меня, дурака старого! Господи, что я натворил!

— Дима, а это что, было наяву? Это ты меня целовал, а не тот, в черном плаще?

— Не было никаких черных плащей, не знаю, о чем ты говоришь, просто я потерял над собой контроль. Мариша, если сможешь — прости. Я не должен был так с тобой поступать! Не знаю, как это вышло…

— Дима, это правда был ты?

— А кто же еще? Кроме меня, здесь никого нет. Только я и ты.

— Дима, а я тебе нравлюсь?

— Глупый вопрос. Очень. Безумно. Только если скажешь, я сейчас же уйду и больше тебя не потревожу, даю слово. Это было в первый и последний раз.

— Дима, а ты меня хочешь?

— Ребенок, ты сама-то понимаешь, что говоришь? Да, хочу. Я мужчина из плоти и крови, и ничто человеческое мне не чуждо. И пожалуйста, давай прекратим этот разговор, просто скажи, что не сердишься на меня за мою несдержанность, что прощаешь меня, и я уйду.

— Не уходи.

— Что ты сказала?

— Не уходи. Поцелуй меня еще раз.

— Ты понимаешь, что если я тебя поцелую, то мне будет еще труднее, чем сейчас. Я не смогу остановиться. Вернее, это будет совсем не просто.

— Не надо останавливаться. Просто делай то, что хочешь.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Иди ко мне.

Более сумасшедшей близости у Дмитрия, наверное, еще не было ни разу, а если когда и было, то он успел об этом совершенно забыть. Марина была мягка и покорна, и это заводило его так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди и полететь. Она тихонько гладила его по спине своими гибкими узкими ладонями, терлась головой о его плечи. И совершенно не пыталась навязать ему что-либо. Откровенно говоря, он немножко побаивался, что она окажется в постели опытной хищницей, знающей, как в полной мере использовать партнера для получения собственного максимального удовольствия, но Мариша — это было что-то особенное. Она действительно была ребенком, полностью доверяющим человеку, рядом с которым находилась. Слава Богу, хоть это в ней не убили. Она получала удовольствие от всех его ласк, и самых легких, и самых откровенных. И не стеснялась этого, в полной мере следуя своим природным инстинктам. Каждый раз, когда она дрожала от наслаждения и хрипло мурлыкала, или рычала, забываясь и вонзая свои коготки в его спину или в подушку, Дмитрий словно получал новую дозу допинга. И пытался превзойти самого себя, доставляя ей все больше и больше удовольствия.

Дмитрий не мог потом четко вспомнить, сколько же раз за этот день они оказывались в объятьях друг друга и вновь и вновь вступали в любовную схватку. Эта девочка — просто подарок судьбы. Нежданный, незаслуженный, как и все подарки. Маленькая моя, хорошая. Как же я теперь смогу расстаться с тобой? Я же прекрасно знаю, что тебе нужно: простой, добрый парень рядом, который бы смог защитить тебя и стать отцом твоих детей. И понимаю, что не могу им быть. Слишком поздно. Я изношен, как побитое молью пальто и пропит, как старый индейский вождь. Девочка моя, только не привязывайся ко мне, умоляю. Будь моей любовницей, моей сестрой, моей дочерью. Только не находи во мне своего мужа. Я не тот, кто должен остаться с тобой. И как же сладко вдыхать запах твоего тела, глядеться в твои ясные глаза, даже зная, что это должно когда-то закончиться. Что же ты сделала со мной?

А Марина вдруг поняла, что сегодня она исписала и закрыла очередную страницу своей жизни, которую она еще не скоро захочет вспомнить и заново пролистнуть. И головоломка наконец-то сложилась так, как была должна. Теперь у нее есть свой мужчина, есть свое убежище. И своя жизнь, свободная от ее прошлого. Она не знала, можно ли назвать любовью то чувство, которое она испытывала к Диме. И это не сильно ее беспокоило. Ей уютно и спокойно рядом с ним, ей приятно его отношение к ней. Он нравится ей в постели. Просто теперь они пойдут по жизни вместе, и что будет — то будет. Зачем загадывать наперед? Один раз она на этом уже обожглась. Лучше жить сегодняшним днем, а завтрашний день позаботится о себе сам. Ей было хорошо с этим человеком, и не было никакого дела до того, что могли бы сказать по этому поводу другие люди. Друзей у нее и так не было, а с родными отношения были окончательно испорчены.

Эту ночь они провели вместе в одной постели, и больше с этого дня Марина не перебиралась ночевать к себе в комнату. За исключением тех дней, когда Дмитрий срывался и уходил в запой. Она понимала, что ничего не может здесь исправить: Дима рассказал ей многое о своей жизни. Достаточно, чтобы понять изначальную обреченность на провал всех попыток избавиться от его пагубного пристрастия. Она побаивалась его в те моменты, когда Дмитрий был пьян, и старалась поскорее убраться с глаз долой. Когда он пьянел, менялось выражение его лица, его глаз. Словно он одевал на себя страшную африканскую маску шамана, которая давно висела в спальне ее родителей и сильно пугала ее в детстве.

Когда пришла пора, она сдала государственные экзамены, защитила диплом. Однокурсники устроили по этому поводу шумную вечеринку на квартире у одного парня, но Марина туда не пошла. Ей это было не нужно. Правда, никто этому не удивился: она всегда держалась особняком от остального потока. Дима устроил ей домашний праздник, поздравив с получением высшего образования, и лучшего она не хотела.

Нужно было устраиваться на работу, начинать карьеру, но Марину что-то удерживало от этого шага. Сидеть в пыльном, душном офисе от десяти до шести, выслушивать придирки начальства и сплетни коллег, а потом со всех ног мчаться домой, чтобы приготовить ужин, затем телевизор и спать? Вот уж увольте! Она и так слишком многое упустила в этой жизни, и теперь хотела пожить в свое удовольствие, самой разобраться, чего же она действительно хочет, а чего нет. Дмитрий не отговаривал ее, рассудив, что ничего криминального в этом желании нет, а чтобы его Мариша не сильно грустила и всегда имела достаточно средств на тряпки и развлечения, подбрасывал ей то одну, то другую халтуру, в том числе добытую и через знакомых. Так и получалось, что сидя дома, Марина зарабатывала даже больше, чем многие из ее однокурсниц. Хотя и назвать ее времяпрепровождение домашним арестом было бы как-то затруднительно. Дима водил ее с собой в лес, учил пилить дрова и разводить костры в любую погоду, пел ей песни под гитару и знакомил со своими друзьями. Марина сначала держалась от них в сторонке, потом поняв, что ничто ей здесь не угрожает, и никто не скажет ей и единого дурного слова, потихоньку вступала в костровые разговоры ни о чем. И это ей даже нравилось.

Когда она достаточно привыкла и освоилась в его лесной компании, Дима организовал двухнедельную вылазку в Карелию. Марине даже пришлось немного попотеть под тяжелым рюкзаком — не мог же Дмитрий тащить всю провизию и снаряжение в одиночку! Его рюкзак весил за сорок килограмм, ее — пятнадцать, но вымотались они, пока добрались до места стоянки, одинаково. Вместе с тремя попутчиками разбили базовый лагерь на берегу живописнейшего озера, и все две недели Марина открыв рот, глазела на потрясающие Карельские пейзажи и наслаждалась своими неожиданными каникулами. Казалось, что она попала в сказочную страну, словно сошедшую с иллюстраций Билибина или Васнецова. Грибы росли метрах в пяти от ее палатки, и какие грибы! Сплошные белые, подберезовики и подосиновики! Ягодами она объелась так, что всерьез опасалась, что ее зубы так и останутся навсегда окрашенные ягодным соком в ужасный сине-фиолетовый цвет.

Место, где они отдыхали, стояло в стороне от каких бы то ни было населенных пунктов, и она могла совершенно безбоязненно бродить по окрестному лесу, взбираться на сопки или купаться в гордом одиночестве в какой-нибудь живописной заводи, не боясь чужих глаз. Никто не указывал ей, что и как делать, каждый расслаблялся и отдыхал, как умел. Рыбалка, грибная охота, песни у костра. У Димы был роскошный баритон, а песни, которые он исполнял, были столь просты и безыскусны, что трогали сердце вплоть до слез на глазах. Марина никогда раньше не увлекалась бардовской песней. Более того, она даже не знала об ее существовании. Оказывается, зря. Теперь же она запоминала отдельные понравившиеся ей песни, и даже иногда подпевала Диме. Тихо-тихо, чтобы никому не помешать, потому что не была уверена, что ее голос может кому-нибудь понравиться. В детстве она полгода прозанималась в хоре, и руководитель постоянно ругал ее за то, что она «мажет» мимо нот, не может правильно запомнить мелодию. Может быть, у нее и слуха нет?

За эти полмесяца Марина загорела до коричневы, словно побывала на каком-нибудь южном курорте. Никогда она еще не чувствовала себя так легко и непринужденно. Когда пришла пора собираться назад в Москву, выяснилось, что рюкзаки стали просто неподъемными: Марина пожадничала и набрала домой за два последних дня столько ягод, сколько только смогла. Из-за этого пришлось сняться с места на полдня раньше, и ползти до станции, делая каждые полчаса передышку минут на пять-десять.

Иногда ей звонил отец: с разрешения Димы Марина дала ему свой номер телефона. Он искренне радовался, что его старшая дочурка устроена, что с ней все в порядке, но практически перестал рассказывать о том, что происходит дома. По его отдельным фразам Марина догадывалась, что ничего хорошего там нет. Ира чуть ли не каждый день ругалась с Валерой, обвиняя его во всех смертных грехах, теща принимала то сторону зятя, то сторону дочери, стараясь сохранить их брак, и вконец истрепала себе нервы. Кажется, Валера временами даже поколачивал молодую жену, если она особенно доставала его своими концертами. Он устроился на престижную работу, получал неплохую зарплату, но денег Ирине выдавал мало. Пусть знает свое место. Про их злополучную свадьбу отец рассказал только то, что Ира была крайне взвинчена из-за неприятного происшествия, приключившегося в ЗАГСе, и только дорогие подарки со стороны родителей Валеры хоть как-то смогли ее утешить в этот день. Если он даже и считал, что Марина была к этому хоть как-то причастна, то не обмолвился об этом ни словом, ни намеком.

Однажды Марина даже провела с отцом почти целый день. Ему надо было сдать в поликлинике какой-то анализ (полчаса мытарств), а дома он сказал, что едет проходить полное обследование и будет только вечером. У поликлиники они и назначили встречу. Чтобы не пугать отца своим видом, Марина накануне из брюнетки перекрасилась обратно в блондинку. С оттенком краски она немножко промахнулась, и теперь была скорее светло-рыженькой, но это ее тоже устраивало. Она долго экспериментировала у зеркала с тенями для глаз, выяснив что теперь ей подходят зеленоватые и светло-сиреневые тона, и коричневая тушь для ресниц. В последний момент перед выходом из дома Марина, повинуясь минутному импульсу, сделала себе два задорных хвостика, и стала выглядеть поэтому совсем как школьница. Когда отец выйдя из дверей здания, увидел ее, то сначала даже не узнал, растерянно и чуточку близоруко глядя прямо на нее.

— Папуль, привет!

— Марина, это ты? Здравствуй, моя доченька, здравствуй, мой малыш. Как же ты изменилась! И прическа новая, у тебя раньше другая была.

— Новая жизнь — новая прическа.

— Ну, коли так, то действительно: даешь все новое! Куда пойдем?

— А куда скажешь, мне все равно. Папка, как же я по тебе соскучилась! Просто ужас!

— Ну ладно, ладно. Не прыгай возле меня, как козленок перед козой. Лучше скажи, ты есть хочешь?

— Уже немножко проголодалась, так что какой-нибудь бутерброд я бы в себя не отказалась забросить.

— Тогда пошли в кафе, тут неподалеку есть одно. Накормлю тебя и напою тебя. Мариночка, солнышко, как же я рад тебя видеть, золотце ты мое!

Обнявшись, они дошли до летнего кафе, заказали себе по салату, шашлык и томатный сок, уселись за крайний угловой столик. Марина ела и исподтишка рассматривала отца. Да, за этот год он сильно сдал. Лицо все в морщинах, а ему всего-то пятьдесят. На пять лет старше Димы. Ой, всего на пять лет? Она попыталась представить Диму в роли своего отца. Не получилось. Дима для нее — друг, любовник, кто угодно, но не отец. А разница в возрасте — ну кого она волнует? Главное, что им вместе хорошо, а остальное неважно.

— О чем задумалась, принцесса?

— Да так, ни о чем.

— Расскажи мне лучше, как живешь, чем занимаешься. Хозяин квартиры не достает?

— Да нет, что ты, он — нормальный мужик.

— Вот это меня и настораживает. Ладно, дай хоть побрюзжать немножко по-стариковски, не хмурься. Вы все-таки живете под одной крышей, мало ли чего может произойти. А я не хочу, чтобы тебя больше обижали. Только-только в себя пришла, вон, глазища блестят, как звездочки.

— Никто меня не обижает. Дмитрий — мой друг, и мой покой он охраняет лучше, чем любой телохранитель, уж поверь мне.

— И что, никого из друзей к тебе не пускает? Ты же молодая, красивая девушка. Конечно, в мое время это было не принято, но сейчас так все поступают. Я про то, что должен же у тебя быть мужчина, ну, ты поняла о чем я… Негоже тебе сидеть, запершись в четырех стенах и ждать у моря погоды, а если Дмитрий такой сторожевой пес, то как же ты сможешь встретиться с тем, с кем захочешь?

— Папа, мне сейчас никто не нужен. Честно. Того, что было, мне хватило по самую макушку. Пока я просто живу и наслаждаюсь своим одиночеством. Я устала от ругани и хочу немного передохнуть от романов.

— Ты уверена? Ладно, давай сменим тему. Кстати, как тебе шашлычок? По-моему, на славу удался?

Марина не хотела рассказывать кому бы то ни было, насколько далеко зашли их с Димой отношения. Тем более, как объяснить другим то, в чем сама до конца не разобралась. Это ее жизнь. И она никого в нее не впустит. Даже родного отца, хотя он никогда не делал ей ничего дурного. Хотя временами и не делал того, чего должен был бы. Например, не защищал ее перед матерью. Не делал замечаний ее младшей сестре. Ирка выросла такая избалованная отчасти и благодаря невмешательству отца в процесс ее воспитания, и теперь это уже не исправить. Он, конечно, сам расхлебывает последствия своей бесхарактерности, но что толку-то?

Отец принес ей Иркины свадебные фотографии. Марина еще по телефону попросила его об этом, и хотя он не понял, для чего ей это надо, но просьбу все же выполнил. Теперь она рассматривала одну фотографию за другой, и внутренне злорадно ухмылялась. Вот Ирка с зареванными, злыми глазами подписывает бумаги, вот облитый шампанским Валера выходит с ней под руку из дверей ЗАГСа. Черт, а она-то сама как в кадр попала? Нет, точно, вон стоит в своих очках, правда как-то боком и на заднем плане, но это определенно она. Забрать что ли эту карточку себе? Хотя если они до сих пор не догадались, кто устроил им такое «веселье», то даже с помощью этой фотографии они ни до чего не додумаются. Как можно невиннее Марина поинтересовалась у отца:

— А чего они здесь такие взъерошенные и сердитые?

— Насколько я в курсе, у них с самого начала все пошло вкривь да вкось. Если честно, я думаю, что это им знак был. Ну не пара они, как не крути. Как говорят: «Не везет, так по полной программе». Сначала Ирина где-то умудрилась испачкать платье, потом какие-то шутники облили их с Валерой шампанским. Я только не понимаю, каким образом у всех трех машин одновременно спустили колеса. Скорее всего, дети постарались, там вроде бы какая-то малолетняя банда орудует. Развлекаются они таким образом. Кто-то что-то такое видел, кажется, какие-то бабушки про это рассказывали. Я так до конца ничего и не понял, что же там конкретно имело место быть. Но представляешь себе, всем гостям, и даже Ирине с Валерием пришлось добираться до ресторана своим ходом! Первые два часа застолья мы только тем и занимались, что приводили Ирину в себя. Она так испереживалась из-за этого ЗАГСа, ты себе представить не можешь!

— Мистика какая-то!

— Знаешь, я грешным делом на тебя подумал, но Ирка кричала, что тебя там и духу не было, она бы, мол, точно почуяла. Они же даже не поленились работников ЗАГСа опросить, не видели ли они девушку, похожую описанием на тебя. Конечно, никто ничего не видел. Там за день столько народа проходит. Слушай, а это правда не ты им такую свинью подложила?

— Да что ты, конечно нет. Хотя я многое отдала бы, чтобы посмотреть на то, какой цирк творился в ЗАГСе.

— Все никак не можешь ее простить?

— Такие вещи не прощаются и не забываются.

— Марина, но она ведь сестра тебе! Выслушай меня, я ведь тебе плохого не скажу. Я все понимаю, но пойми и ты меня: когда две родные кровиночки готовы друг другу в горло вцепиться, это неправильно. Нельзя так. Пообещай мне, что если когда-нибудь Ира или твоя мать попросят у тебя помощи, ты сделаешь для них все, что только сможешь.

— Я не могу тебе этого обещать. И честно говоря, сомневаюсь, что они когда-нибудь обратятся ко мне за помощью. Скорее, солнце с неба упадет. Да и это не в Иркином стиле, я-то ее с пеленок знаю.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17