Второго декабря началась подготовка Таранова к «командировке» в централ. Он приехал в резиденцию, попил кофе в обществе Лидера и Ирины… Ирина вела себя так, как будто не было эпизода в тире, – естественно и мило. Немного поговорили о погоде: ну что это за погода? Это разве зима, когда в декабре плюс семь и льет дождь?
      Потом Таранов и Лидер поднялись наверх и заперлись в одной из комнат. Лидер положил на стол несколько папок:
      – Знакомься, Иван Сергеич.
      На папке была наклеена этикетка: «Караван». Иван развязал тесемочки и вытащил из папки справочку на Волка.

       «Секретно
       Справка.
       Ф. И. О.: Собакин Роман Николаевич.
       Дата рождения: 19.08.65 г.
       Место рождения: г. Гусь-Хрустальный.
       Национальность: русский.
       Кличка: Волк.
       Категория: бригадир ОПГ.
       Место работы: ООО „Движение»
       Адрес: г. Владимир, ул. Красная Горка, 99.
       Собакин Р. Н., известный под кличкой Волк, – активный член ОПГ Козыря. РУБОП г. Владимира располагает оперативной информацией об участии Собакина в крупных вымогательствах с угрозами физического уничтожения. Так, в апреле 1999 г. Р. Собакин совместно с другими членами группировки нанесли „визит» директору нефтеперерабатывающего завода и выдвинули условие платить группировке по доллару с каждой тонны перерабатываемой нефти. Директор отказался. Тогда ему стали угрожать убийством, а позже установили на автомобиль директора взрывное устройство, которое не взорвалось по чистой случайности.
       По оперативным данным, Собакин может быть причастен к убийству предпринимателя Коровина в феврале сего года. Собакин инициативен, обладает организаторскими способностями, контактен. За короткий срок выдвинулся на «должность» бригадира ОПГ. Вместе с тем отмечаются авантюрные черты характера.
       Собакин, по мнению знающих его людей, нагл, амбициозен и жесток. Употребляет наркотики. Дважды избивал свою любовницу Веру Кораблеву до такого состояния, что Кораблева оказывалась в больнице.
       Первый срок (4 года за грабеж) Роман Собакин отбывал в Таджикистане. Там же, очевидно, познакомился с Сухробом Курбоновым. По некоторым данным, С. Курбонов в Кулябе (Таджикистан) считается одним из лидеров наркоторговли.
       В настоящее время Волк арестован и содержится в учреждении ОД-1/Т-2 („Владимирский централ»)».

      Далее в папке лежало штук двадцать фотографий Волка. Даже не очень опытный человек понял бы, что фотографировали Собакина скрытно, большей частью – из машины.
      Таранов перебирал снимки: Волк выходит из подъезда… Волк пьет пиво в открытом уличном кафе… Волк садится в «БМВ»… Волк здоровается за руку с какимто человеком.
      У Волка было узкое лицо, усы, самоуверенность, и, пожалуй, даже наглость. С первого же взгляда он производил довольно неприятное впечатление… В папке лежало еще несколько листков бумаги, но Таранов не стал их смотреть – никуда они не денутся.
      – Ну до чего же приятный кореш, – сказал Таранов. – Именно такого кореша я давно хотел завести.
      – Ничего не попишешь, Ваня, – сказал Лидер. – Придется подружиться.
      Таранов пожал плечами:
      – А не получится?
      – Получится, Иван. Он сам захочет с тобой познакомиться.
      – Это почему же?
      – Потому что в тюрьму ты придешь как крутой киллер, заваливший его личного врага.
      – Ага! – сказал Таранов. – Не круто ли солишь, начальник? Это ж лет десять сроку. Если с побегом не выйдет – десять лет сидеть? А то и побольше.
      – С побегом все выйдет, Иван. Об этом не беспокойся, – твердо произнес Лидер. Иван с сомнением покачал головой:
      – Слушай, давай поступим проще. Я приеду во Владимир, прямо на вокзале дерну сто грамм водочки и залеплю первому встречному менту в морду. Дадут года полтора-два… ну, отсижу как-нибудь.
      – Мелко, Иван, несолидно. Мы с Председателем долго прикидывали, как лучше поступить… Решили, что вариант с заказухой подходит более всего. Во-первых, к тебе сразу – серьезное отношение (Таранов хмыкнул), во-вторых, ты завалишь Колобка. А Волк с Колобком на ножах. И ты, соответственно, сразу вызовешь интерес Волка. Главное, чтобы все выглядело натурально и гарантировало твое сближение с Волком. В случае ликвидации Колобка оба условия будут соблюдены стопроцентно.
      Таранов молчал. Когда ночью он принял решение, все представлялось ему иначе… Но – десять, а возможно, и больше, лет сроку?! Иван был ошеломлен. Лидер отлично это понимал.
      Лидер произнес:
      – Я отлично понимаю тебя, Иван Сергеич. Ситуация действительно нестандартная… Еще раз говорю: ты можешь отказаться. И никто тебя не осудит. Но тогда мы выпустим из-под контроля мощнейший канал наркотиков, и в страну хлынут сотни килограммов героина. Ты же понимаешь, что это значит. Это – тысячи загубленных ребят и девчонок.
      В заключении, написанном психологом, были такие слова: «…испытывает комплекс вины, вызванный гибелью близких ему людей. Считает, что мог бы предотвратить их смерть. Играя на этих чувствах, можно легко манипулировать объектом». Именно этот вывод психолога утвердил Лидера в мысли, что Таранов согласится на «командировку» в тюрьму. Так оно и вышло. Теперь Африканца следовало «дожимать».
      – Ты волен отказаться, Иван, – сказал Лидер. – И девятьсот девяносто девять человек из тысячи так бы и поступили… Но мы с тобой сами выбрали свою судьбу. Осознанно. Отдавая себе отчет, что вступили на очень опасный путь. Что любой из нас может быть убит. Или ранен. Или сесть в тюрьму. Но мы делаем свое дело. Потому что за нас его никто не сделает… верно?
      Таранов мрачно кивнул и спросил:
      – Ну, предположим, что побег удастся… а что дальше? Всю жизнь на нелегальном положении?
      – Зачем? – удивился Лидер. – Потребуется небольшая «пластика» и чистые документы. С этим проблем не будет. Мы гарантируем безопасность покруче, чем американская «Программа защиты свидетелей».
      – Допустим, – сказал Иван, – допустим… Сколько времени должна продлиться операция?
      – Определенно нельзя сказать ничего. Но, думаю, два-три месяца – не больше. Все будет зависеть от того, как быстро ты сумеешь войти в контакт с Волком. Мы, разумеется, тебе всячески поможем. Владимирский централ – это, конечно, не Кресты. И наши возможности в централе не особенно широки. Но один ты в тюрьме не останешься. Это я гарантирую.
      – Это точно, – усмехнулся Иван. – В наших тюрьмах ни на минуту один не останешься. В камерах на квадратный метр по три человека. Туберкулезом друг друга награждают.
      Лидер улыбнулся и сказал:
      – Я имел в виду, что мы обеспечим тебе поддержку. У тебя будет регулярная связь с нашими людьми на воле. Один из сотрудников централа – наш человек.
      Таранов рассмеялся и сказал:
      – Ох как гладко все получается, Игорь Палыч… Прямо как в кино. Ну да ладно: назвался груздем – полезай в кузов. А с побегом-то что? Как вы его себе представляете?
      – Над этим вопросом работаем, – уверенно произнес Лидер. – Рассматриваем разные варианты, включая элементарный подкуп… На самый крайний случай есть абсолютно реальный вариант твоего спасения.
      – Какой же? – Иван смотрел на Лидера с интересом. Лидер закурил, закашлялся и ответил:
      – Ты «раскалываешься» и рассказываешь еще об одном убийстве, и тебя вывозят на следственный эксперимент. А дальше – уже вопрос техники. Мы элементарно тебя отобьем.
      – Ну… круто солишь, начальник. Когда приступать?
      – Чем скорее – тем лучше. Но сначала придется пройти дополнительную подготовку.

* * *

      И Таранов – как на работу – начал ежедневно ездить в резиденцию или в один из офисов подставной фирмочки. В резиденции он встречался с психологом.
      Психолог начал рассказывать Ивану о механизмах боли и страха, но выяснилось, что с практической стороны Африканец знает об этих тонких материях больше своего учителя. И если «Александр» хорошо разбирался в теоретических аспектах, то Иван знал, как подавить собственную боль и страх и, наоборот, использовать их как оружие. Он знал, как заставить даже волевого человека просить о пощаде. Знал, что брюнеты имеют более высокий болевой порог, чем блондины… что боль и страх всегда сильнее ночью, чем днем. Ему доводилось «ломать» африканского царька и натовского офицера. И самому пришлось пройти недельный цикл «допросов» в условиях «плена». А по окончании Ивана ждал «расстрел». Инструкторы из «чучковской» бригады СпН ГРУ , одетые в натовскую форму, стреляли боевыми. Пули просвистели в двадцати сантиметрах от головы… довольно сильное ощущение.
      Рассказывать о своих «университетах» психологу Иван, разумеется, не имел права. Но тот и сам врубился и вскоре перешел к ситуационным ролевым играм. Особый упор при этом делался на конфликтологию и умение входить в контакт. Параллельно «Александр» исподволь проводил скрытую «настройку» Таранова на выполнение задания.
      Кроме того, в резиденции Иван изучал материалы по группировке Козыря. Этот процесс шел под руководством Председателя.
      – Вполне возможно, – говорил Председатель Африканцу, – что ты никогда не встретишься ни с одним из этих красавцев. Но знать их не худо. Может пригодиться.
      Иван изучал досье, собранные сотрудниками «Антиклуба» на членов группировки. Таранов обратил внимание, что досье весьма отрывочны, неполны. Иногда снабжены фотографиями, иногда – нет. Таранов просмотрел около трехсот фотографий, на которых были зафиксированы четырнадцать членов группировки, их дома, автомобили, жены и любовницы. Он запоминал лица, клички, адреса, номера телефонов, привычки, пристрастия, биографии. Он загонял их в себя, как загоняют информацию в компьютер:

       «…Ерофеев Игорь Александрович (Алексеевич?), кличка: Ерофей, 19.02.70, русский… место рождения: г. Вашковцы (Черновицкая обл.), Украина… В 1992 г. арестован в г. Пермь по обвинению в вымогательстве. Осужден к трем годам лишения свободы. Употребляет наркотики… Жесток, непредсказуем…»
       «…Заиров Магомед-оглы… азербайджанец… 16.04.49… г. Старый Оскол… В 1973 г. осужден по ст. 144 ч. 1 (кража) горсудом г. Ст. Оскол к 2,5 годам лишения свободы. В 1976 г. осужден по ст. 103 ч. 2 (умышленное убийство) к 8 годам лишения свободы. Из места заключения сбежал, прихватив с собой зэка-первоходца. Во время перехода в тайге убил его и питался человеческим мясом… Жесток, коварен, опасен».
       «…Коломиец Степан… г. р. ~ 1960… кличка: Зуб… Другой информации нет. В группировке веса не имеет».
       «…Иванов Никита Антонович, 29.02.62, м. р.: пос. Сясьстрой Ленинградской обл., русский… кличка: Танцор. Образование: высшее, окончил юрфак ЛГУ… С 1985 г. – сотрудник УР г. Ленинграда, КМС по самбо… В 1990 г. арестован по ст. 148 ч. 3 (вымогательство), осужден Московским судом г. Ленинграда к 4,5 годам лишения свободы. Отбывал наказание в г. Ниж. Тагил… Обладает аналитическим складом ума, навыками оперативной работы. Исключительно опасен. В ОПГ отвечает за безопасность».
       «…Пестряков Леонид Борисович, кличка: Лом… информации нет, фото прилагается. Лом ездит на автомобиле „ВАЗ-2107“, госномер…»
       «…Тойфер Лев Григорьевич, 18.09.57… место рождения: г. Владимир… еврей… кличка: Еврей… адрес: г. Владимир, ул. Большая Московская, 13, кв… В 1980 г. осужден по ст. 88 (незаконные валютные операции) нарсудом Фрунзенского р-на г. Владимир к 5 годам лишения свободы. Отбывал срок в г. Саратов… Женат, имеет дочь Анну 13-ти лет и сына Никиту двух лет… По непроверенным данным, в группировке Козыря является главным финансистом. По городу передвигается на серебристом „мерседесе-600“, в сопровождении телохранителя Анатолия Гусаренко (см. справку). Гос. номер „мерса“ – …
       Тойфер исключительно осторожен, умен, настойчив. Контактен, имеет множество связей в администрации города…»
       «Кобзев Виталий Эдуардович… 01.01.68…г. Владимир… русский… кличка: Губан… неполное среднее… Первая судимость в возрасте 15 лет: забил насмерть сверстника ножкой стола… агрессивен… жесток. Часто – немотивированно жесток… В 1993 осужден на 1,5 года за оказание сопротивления сотруднику милиции… В группировке на третьих ролях, исполняет роль рядового быка… проявляет садистские наклонности. Периодически употребляет наркотики, алкоголь. Состоит на учете в ПНД».

      Таранов изучал «досье», отмечая про себя, что некоторые из них написаны подробно и содержат весьма немалый объем информации, подкреплены массой фотографий и деталей. Например, полное досье на Еврея состояло из 9 страниц… А «досье» на Коломийца состояло из одной фотографии и двух строчек: «Коломиец Степан… г. р. ~1960… кличка Зуб… Другой информации нет. В группировке веса не имеет».
      Таранов спросил Председателя:
      – А почему, Евгений Дмитриевич, такой разнобой в объеме информации на того или иного члена ОПГ?
      – Потому, Иван Сергеич, что эта информация собирается нашими сотрудниками по крохам. Собирается нелегально, иногда – с риском для жизни. Это во-первых. Во-вторых, фигуры Еврея и, например, Зуба несопоставимы по масштабу. И, соответственно, наши люди уделяют больше внимания Еврею, а не Зубу… Но если у нас появляется хоть какая-то информация по самой незначительной шестерке, то мы и ее фиксируем. Информация лишней не бывает. Так что вникай во все мелочи.
      Иван вникал. Он фиксировал всю информацию, включая самые незначительные на первый взгляд детали. Председатель проводил «экзамены»:
      – Как зовут тещу Тойфера?
      – Зинаида.
      – Какая собака у Ерофея?
      – Ротвейлер.
      – Кличка?
      – Нет информации.
      – В каких отношениях Ерофей с Хромым?
      – В нормальных.
      – Почему вы так думаете? В документах об этом ничего нет.
      – В августе они вместе ездили на рыбалку… это во-первых. Во-вторых, у Хромого тоже ротвейлер. Нетрудно сделать вывод, что у них есть общие увлечения и, скорее всего, вполне приятельские отношения.
      – Словесный портрет Пастуха?
      – Возраст – на вид, лет 35-40, рост – высокий, среднего телосложения, плечи опущенные, лицо овальное, бледное, европейского типа. Лоб средний, вертикальный с большими лобными буграми… брови – прямые, низкие. Глаза темные. Нос – сплюснутый, с широкими крыльями, губы – тонкие. Подбородок средний, прямой. Уши овальные, левое расположено ниже правого. Волосы темные, с проседью. Голос хриплый, низкий. На запястье левой руки наколка: бегущий по тундре олень. На левом же плече наколка в виде колокола, перевитого колючей проволокой. На груди изображение руки в кандалах и надпись латинскими буквами «OMERTA».
      – Стоп! – сказал Председатель. – Значение наколок знаешь?
      – Нет.
      – Худо… нужно это упущение исправить. Где Пастух отбывал последний срок?
      – ОК-3/2 «А», Ивановская область, Южный район, поселок Талицы.
      – Ты сказал: волосы темные. Конкретней.
      – Нет информации.
      – Как зовут тещу Тойфера?
      – Зинаида.
      – Отчество?
      – Нет информации.
      – Где расположен офис Тойфера?
      – Марьинская, 2. Второй этаж.
      – Дата рождения Хохла?
      – 17 апреля 1971 года.
      – Где отбывает?
      – В ИТУ УГ-42/16, город Онега, Архангельская область. В апреле двухтысячного совершил побег. В розыске.
      – Как зовут его сестру?
      – У него нет сестры. Он детдомовский.
      – Как зовут любовницу Танцора?
      – Яна.
      – Ее адрес?
      – Улица Мира, 27.
      …Такие экзамены порой продолжались по часу-полутора.
      Кроме справок и фотографий Председатель дал Таранову полтора десятка аудиокассет с записями перехваченных телефонных разговоров Козыря, Еврея, Танцора между собой и с третьими лицами. Из разговоров Таранов тоже черпал информацию. Знакомился с манерой говорить, шутить, угрожать каждого из персонажей. А уж Волка он мог представить себе, «как живого».
      Параллельно Иван разучивал свою легенду – основную и запасную, коды для общения с не известными ему коллегами и «географию» Владимира. При этом центром древнего Владимира была избрана точка с адресом: улица Большая Нижегородская, 67. То есть Владимирский централ.
      А в офисе некой фирмочки Таранов встречался… с уголовником. Он был по виду не молод, и Иван сильно удивился, когда узнал, что ему нет еще и пятидесяти.
      – Ничего мудреного, – сказал Лидер. – ЗАСИЖЕН– НЫЙ он сильно. Сроку у него в сумме девятнадцать лет. Так что опыту и лагерного и тюремного – на троих… Можно сказать, что Герман Константинович – энциклопедия тюремная. Ты его, Иван Сергеич, расспрашивай без стеснения, но не дави. Он, если на какие-то вопросы отвечать не захочет, то – хоть ты его режь! – не будет. Кремень. Старой закалки бродяга. Впрочем, сам увидишь.
      Перед встречей с Германом Константиновичем Таранов, по рекомендации Лидера, надел парик и дымчатые очки. Он посмотрел в зеркало и усмехнулся. Но это была усмешка камикадзе.
      Таранов был очень скептически настроен по отношению к своему новому «инструктору». Он ожидал увидеть человека, который без мата и «фени» двух слов связать не может. Но ни мата, ни «фени» как раз не было. Была нормальная человеческая речь. И хорошее лицо с глазами много повидавшего, мудрого человека… Иван смотрел на него и пытался понять: кто он?
      А немолодой зэк с выразительным погонялом Колыма смотрел на Ивана. И тоже пытался понять: что же гонит этого мужика на тюремную шконку? Какая сила?…
      Конечно, Колыме никто ни словом не обмолвился о миссии Таранова, ему прогнали байку, что Олег Сергеевич – журналист и собирает материал о тюрьмах, но ввести в заблуждение опытного зэка было трудно. Почти невозможно.
      Два человека – представители разных миров – боевик Таранов и вор Колыма – смотрели друг на друга… и ощущали некую глубинную общность. Возможно, это было во взгляде, а возможно, еще глубже.
      – Значит, Олег Сергеич, о тюрьмах материал собираете? – спросил Герман Константинович при знакомстве.
      – Собираю, – сказал Таранов.
      – Не получится ничего путного.
      – Почему?
      – Потому, господин журналист, что так – по чужим-то рассказам – вы суть и дух этой жизни не поймете. Через это самому пройти надо. В ШИЗО позагорать, по этапам поболтаться, в лагерях потосковать. Вот тогда вы начнете что-то понимать… а может, не начнете. Я ведь с молодости по тюрьмам пошел. От Колымы до Калининграда посидел. Такого насмотрелся – не приведи боже. И никому не посоветую этот путь повторить… Если начать с самого начала, то на десять книг хватит. А то и на двадцать. Ну да ладно, задавайте вопросы. За вас уважаемые люди попросили. Попробую помочь.
      – Герман Константинович, как жить в тюрьме? Как вести себя правильно? Каких правил держаться? – спросил Иван.
      – Да тех же, что и на воле. Жить достойно, людей уважать, подлостей не делать… тут, господин журналист, ничего нового я вам не скажу. Законы человеческого общения, что здесь, что там, одни и те же. Подлость остается подлостью, а благородство – благородством. Вот только в тюрьме все это виднее, обнаженнее. Там человек как под микроскопом – весь на виду. А уж для старого бродяги, который по тюрьмам и зонам поскитался, разобраться в человеке, как правило, не особо трудно. Для этого ему достаточно потолковать с тобой полчаса… А уж дальше, господин журналист, как сам себя поведешь.
      – Просто как все получается, – сказал с иронией Таранов. – Веди себя достойно – и все в порядке…
      – А так ли просто, господин журналист? Жить достойно и на воле непросто. А уж в тюрьме-то тебя сто раз на излом попробуют. Я во Владимирском централе пятнадцать лет отбарабанил… Знаю, как людей ломают.
      – А как ломают?
      – По-всякому, Олег. Способов у кума с хозяином полно. Для начала могут с тобой просто поговорить в кумчасти: давай, мол, помогать друг другу… Понял, о чем речь, Олег?
      – Понял, – кивнул Иван. – Чего ж не понять?
      – Хорошо, раз понял. Если ты сам себя уважаешь, то, конечно, стучать куму ты не станешь. Тогда с тобой начнут «работать». Найдут повод, загонят в ШИЗО. А ШИЗО – это камера два метра на метр. В ней шконка, которая только что на ночь тебе положена. А остальное время – шестнадцать часов – она к стене пристегнута.
      Весь день – на ногах. Один. День за днем, сутки за сутками. До 88-го года еще и кормили через день: «день летный – день пролетный». Да и в «летный» день кормежка такая, что лишний жир обязательно сгонишь. Куда там диетам для похудания! А время в ШИЗО тянется медленно. Сидишь, как зверь, в мешке каменном… даже не сидишь, потому что запрещено тебе сидеть. Увидел контролер, что ты присел или прилег, – влетает и лечит тебя дубиналом. Или «за нарушение режима» тебе еще сутки набрасывают. В иных ШИЗО пол водой заливают – сам не ляжешь. Я даже слышал, что бывали ШИЗО, где пол сделан под углом в сорок пять градусов, – гуляй себе, бродяга! Теперь, говорят, полегче стало. Больше пятнадцати суток нельзя человека держать, а раньше-то месяцами непокорные не вылезали из мешка каменного, туберкулез зарабатывали. Я и сам после сорока пяти суток в ШИЗО тубик подцепил – па-а-ехал из Владимирки в Покров. Там, в Покрове, туберкулезные сидят.
      – Сурово, – сказал Иван хмуро.
      – Это еще не все, Олег Сергеич, это еще не все. Если не обломали тебя в ШИЗО, то можно перекинуть в пресс-хату. Знаешь, что это такое?
      – Слышал маленько…
      – Теперь, конечно, пресс-хаты мало где сохранились. При министре Бакатине запретили их, расформировали. А шерстяных ребятишек, что в пресс-хатах беспредельничали, людей увечили да истязали, вывезли спецэтапами… Их только спецэтапами можно было вывозить, потому что иначе их просто перережут. И резали! На Горьковской пересылке многих на ножи поставили… Так вот, если не сломали в ШИЗО, то могли бросить в пресс-хату. Оттуда немногим удавалось выломиться. А уж коли и оттуда вырвался, то можно отдать человека психиатрам. Во Владимирском централе психотделением заведует доктор наук Рожков Василий Леонтьевич. Говорят, до сих пор «лечит». А «лечил» Рожков так: сажают человека на «вязки» и колют. Месяц – сера, месяц – галоперидол. Потом опять месяц – сера, месяц – галоперидол… в животное превращают человека. Меня самого в карцере кололи. Я едва доползал до кормушки за кипятком. И, как собака, полз на четвереньках с этой кружкой обратно. Есть не хотелось, температура под сорок… Вот так и ломали раньше, Олег Сергеич. Теперь – не знаю, врать не буду. Говорят, полегче стало. Однако тюрьма осталась тюрьмой. Ничего хорошего там нет.
      Таранов слушал и мрачнел. Разумеется, он, как и любой человек, живущий в России, слышал разговоры о тюрьмах, о лагерях, но никогда особо не прислушивался, не придавал им значения. Все это было где-то там, далеко, с другими. Да ведь и не понять, что в этих рассказах ложь, а что правда… Сегодня он услышал такой рассказ из первых уст. От человека, которому, безусловно следует доверять. И сам рассказ прозвучал спокойно и даже буднично, что только усиливало эффект.
      Любой нормальный человек после такого рассказа спросит себя: тебе это нужно? «Шансон» послушать и книжечки про уголовную романтику почитать – это одно. А на своей шкуре испытать – совсем другое… Ни за что и никогда я не пойду туда!
      Так скажет себе нормальный человек… но Таранов уже точно знал: его путь определен и ведет во Владимирский централ. «Сдавайся! Ты окружен!» – орут динамики в тире.
      Да, я окружен! Но сдаваться не буду!
      – Сурово, – сказал Таранов. – Пятнадцать лет Владимирки – это сурово, Герман Константинович… Скажите, а побеги из централа случались?
      – Конечно. Раз есть тюрьма – есть и побеги. Еще до революции из централа сбежал Фрунзе.