– О, блин! – удивился голос в трубке, – я что-то забыла?

– Да, – продолжение фразы возникло само собой, в качестве шутки, но в каждой шутке ведь присутствует только доля шутки, – ты забыла поцеловать меня перед уходом.

– Жень, ты, ей-богу, странный!.. Все утро ходил, как сыч…

– Тань, хватит тебе, – он попытался подвести черту под их утренним «темным» прошлым, – у тебя какие планы?

– Вообще-то, мы с подружкой договорились сегодня купить ей компьютер – она наконец догнала, как скучно без него жить. А ты разве не собираешься писать новый роман?

– Не собираюсь! – отрезал Женя, решив, что добавлять слово «пока», не стоит, – считай, я тоже взял отпуск. А насчет компьютеров – может, я б вам помог?.. Или ты хочешь сказать, что разбираешься в них лучше меня?

– Куда нам, «пользователям», до профессионалов… – Таня засмеялась, – хочешь, подъезжай через час к старому ЦУМу.

– Без проблем. Уже еду, – Женя сунул трубку в карман, – и что это?.. Пока неосмысленный фрагмент нового романа или позорное бегство от него?.. Впрочем, какая разница? Это жизнь – ведь я должен жить, хотя б для того, чтоб писать!.. Другие, вон, в десять лет по роману выдают, и ничего – классики…

Спустившись во двор, он постоял несколько минут, щурясь от солнца. …Нет, конечно, это не роман. Вот, появится Дашка с сюжетом, тогда… тогда я сделаю такую вещь, что этот «Век истории» перевернется в «Тысячелетие»!..

Он уселся в маршрутку, с удовольствием разглядывая сидевших напротив девчонок в коротких юбках. Их загорелые ноги выглядели так интригующе, что невольно фантазия двинулась в сугубо мужском направлении.

…Жаль, что они не будут читать мои книги, – Женя вздохнул, не имея возможности заползти взглядом выше, чем позволяла плотная ткань, – дуры, потому и не будут!.. С ними, небось, и поговорить не о чем, – он скользнул глазами по наивно восторженным личикам, – совсем дети!.. А я, старый козел!..

Девочки вышли, и Женя отвернулся к окну. Знакомые улицы жившие привычной утренней жизнью, проплывали безликим фоном. Правда, периодически среди прохожих, словно возникали тени, карикатурно напоминавшие тамплиеров, но они также незаметно исчезали в дверях магазинов и офисов. Как же не повезло бедным рыцарям – после короля Франции, безжалостная Настина рецензия уничтожило их повторно! Несмотря на досаду, Женя знал, что уже ничем не сможет им помочь – «рыцарский» этап закончен, и его ждет следующий, время которого пока не пришло. …У меня отпуск, – напомнил он себе, – мое сознание тоже должно отдыхать…

Маршрутка остановилась рядом с массивным серым зданием, сохранившим на фасаде буквы «ЦУМ. 1953 год». Женя еще помнил, как сюда люди съезжались со всего города, чтоб отстояв длиннющие очереди, обзавестись импортными сапогами, синими штанами, которые назывались «техасы», кроссовками, сменившими китайские кеды, и вообще всем – потому что для других магазинов товаров тогда элементарно не хватало. …Кажется, все было вчера, – Женя усмехнулся, – а сменилась целая эпоха. Как быстро, оказывается, можно перекочевать из одного времени в другое – почти как в моем романе…

Теперь над витринами второго этажа красовался броский транспарант «Торговый Центр», но на лицах посетителей, входивших в двери, не было, ни азарта, ни радости предстоящих покупок. …Все стало обыденным в этой новой эпохе… – подумал Женя, – и что за хрень лезет в голову?.. Так, позвоню еще разок, пока Таньки нет… Где, вот, ее носит – дома надо сидеть и первой бежать к телефону, а не мужа гонять…

Он достал телефон, поднял глаза, вспоминая Дашин номер, и вдруг, среди людей, двигавшихся от остановки, увидел… саму Дашу. Женя даже протер глаза, убеждаясь, что это галлюцинация, но девушка продолжала идти прямо на него, нервно поглядывая на часы. На ней была совсем не вязавшаяся с прошлым образом, строгая белая блузка, юбка до колен, а стрижка и неброский макияж изменили лицо, но ошибиться Женя не мог – если, конечно, это не ее сестра-близнец.

– Даш! – он поднял руку, привлекая внимание.

Взгляд девушки, метнувшись по сторонам, остановился на Жене, хотя ноги продолжали уверенно нести ее к дверям. И тут она улыбнулась!

– Привет, – чуть замедлила шаг, – извини, спешу – на работу опаздываю.

– Ты здесь работаешь?..

Ответа не последовало – Даша исчезла, заслоненная широкой мужской спиной, и Женя не успел даже узнать, как ее найти среди десятков магазинчиков и офисов. Он продолжал обалдело смотреть ей вслед, и в сознании рушилась самая красивая в его жизни сказка. …Похоже, господин Виталий все-таки бросил магию, иначе с какого перепуга ей идти работать? В университете много не заработаешь, если только взяток не брать… или он бросил Дашку?.. Впрочем, какая разница – главное, они, похоже, теперь живут самой обычной жизнью. А что делать мне?..

Женя вспомнил, как начал сочинять предыдущий роман – именно, сочинять, боязливо погружаясь в историю, родившуюся в его собственной голове. Потом появилась «рыжая», и история превратилась в жизнь, именовавшуюся теперь – сюжет. Иногда даже становилось страшно не выбраться оттуда, ведь он до сих пор толком так и не понял, чем закончилась «египетская эпопея» и кто принимал в ней участие!.. Но отказаться от роли Творца, единожды побывав им, уже невозможно. …Блин, где ж эта рыжая стерва? Она осталась последняя… хотя нет, с Дашкой все-таки надо поговорить – муж-колдун мог стереть ей память, чтоб, типа, не было, ни Кристины, ничего… А я ей все верну!.. О, будет сюжетец!.. Но в этот почти судьбоносный момент мысли прервались, ибо в них вторгся посторонний голос:

– Давно ждешь?.. А чего вид такой пришибленный – вроде, отняли вкусную конфетку?

Женя с трудом выделил среди прочих веселое Танино лицо.

– Привет, – сделав усилие, он вернул себя к крохотной реальности, которая должна была занять мысли на время подготовки к творению нового фантастического мира.

– Знакомьтесь – это Вика, а это – Женя, известный писатель.

Женя усмехнулся при слове «известный», но решил не принижать своих достоинств; тем более, писатель, как олимпийский чемпион, не бывает бывшим, если книга уже стоит на полке. Он внимательно оглядел Танину подругу, но не нашел в ней ничего примечательного – глаза как глаза, ноги как ноги, самые обычные волосы, не длинные и не короткие. Правда, ее одежда была подобрана, на удивление, гармонично – словно лиловая волна перекатывалась от босоножек к крохотной заколке на голове. Это говорило о вкусе, достатке, но совершенно не ласкало взор, и уж, конечно, не шло ни в какое сравнение с тем, когда он впервые увидев Дашу.

– Пойдем, – Таня взяла Женю за руку.

…Кем же Дашка тут работает? Неужто тупо торгует какой-нибудь фигней? Да нет, до этого она не опустится… а бухгалтерию вряд ли потянет, потому как, филолог…

– Жень, что случилось? – Таня заглянула ему в глаза, – между прочим, я тебя за язык не тянула – ты сам захотел приехать. Чем ты недоволен?

– Нет, все нормально, – он обнял Таня, и та успокоилась – наверное, женщинам всегда приятно, когда их обнимают на глазах их подруг.

Таня привела всех магазинчик, находившийся в конце зала. Вид полок, заставленных компьютерами и мониторами, вызвал у Жени безрадостные ассоциации. …Опять возвращаться к этим железкам, чтоб только заработать на хлеб?.. Нет, так не будет никогда!.. Надо только чуть-чуть переждать, пока голова наполнится новым содержанием. Надо впитывать, впитывать все, что есть вокруг!..

– Ой, сколько их тут! – воскликнула Вика.

– Значит, так, – Женя с радостью отрешился от своих мыслей, – есть два принципиальных вопроса: какие задачи требуется решать и на какие бабки мы рассчитываем.

– Задачи развлекательные – пока муж обеспечивает, работать я не собираюсь, а по деньгам… – она пожала плечами.

– Жень, у нее муж – такая крутизна, что нам туда и не доплюнуть, – пояснила Таня, – бабки гребет двадцать четыре часа в сутки, а Вике реально скучно. Но девушка она домашняя, приключений на задницу не ищет – надо ее чем-то занять.

– Ясно. Сейчас скомпонуем, – Женя взял со стойки толстый прайс-лист и пройдясь вдоль полок, повернулся к Вике, – тысяч на пятьдесят потянет. Это нормально?

– Вполне. Мне так и говорили, – девушка достала толстый мужской бумажник.

– Тогда выписываем, – Женя подозвал паренька в униформе, и пока тот оформлял заказ, повернулся к Тане, – я сейчас на склад, а вы пока поймайте машину, а то доставки здесь нет.

– Так я сама на машине, – улыбнувшись, Вика небрежно отсчитала десять новеньких пятитысячных купюр, – только там припарковаться негде. Я подгоню и жду вас внизу.

– Крутые у тебя подруги, – покачал головой Женя, глядя вслед новой знакомой.

– Да ну, – Таня махнула рукой, – она нормальная девчонка. Учились вместе – просто повезло в жизни, только и всего. От этого ж никто не застрахован, так ведь? Через год, может, ты круче ее мужа будешь. Это мы, бухгалтера, серые мышки, которые пашут на других…

Пока грузчики подбирали комплект, Таня успела рассказать, как они с Викой «чудили» в университете, как растерялись и случайно встретились снова. Женя сначала слушал, пытаясь вычленить хоть что-то интересное, но потом решил, что это самая заурядная история, не заслуживающая внимания.

Когда коробки спустили вниз, то прямо у двери они увидели черный кабриолет с откинутым верхом. За рулем сидела Вика, а вокруг успели собраться зеваки, с любопытством разглядывавшие диковинную машину.

– Так всегда, – Таня засмеялась, – прикинь, Вика рассказывала, когда муж гнал эту тачку из Москвы, гаишники три раза тормозили – просили показать, как крыша убирается.

– И как она убирается? – Женя плюхнул системный блок на заднее сиденье.

– Складывается в багажник, причем, автоматически!

– Блин, до чего техника дошла!..

Новое знакомство постепенно вытесняло впечатления от недавней встречи с Дашей. Скорее всего, Женя сам усиленно пытался уничтожить их, вникая во всякую ерунду, типа, совершенно ненужного ему механизма убирания крыши; вспоминая, какие игры лучше закачать для скучающей дамочки и на какие сайты ее отправить. Было еще множество мелких мыслишек, чей радостный хаос подтверждал, что не все в жизни оборвалось вчерашним утром, и когда-нибудь, из чего-нибудь, но новый роман состоится.

– Дальше справитесь? – Женя небрежно оперся о машину.

– Обижаешь, – Таня уселась рядом с водителем, – только, вот, в «игрушках» я плохо соображаю, так что, если не в лом, сделай так, чтоб девушке было интересно. Заодно обмоем приобретение, – она хитро улыбнулась, – я ж знаю – обмывать надо даже свежую газету, да?

– На игры хватит? – Вика достала еще пару пятитысячных.

– За глаза, – Женя сунул деньги в карман, – то есть можно приезжать в гости?

– Даже нужно! – Вика засуетилась, – смотрите, как нас найти, а то заблудитесь…

По Викиному рассказу, Женя представил замок, обнесенный крепостной стеной, только располагался он не в дремучем лесу, а, в «Долине нищих» – таких в городе возникло сразу несколько, когда в начале перестройки у людей появились шальные деньги.

Тихонько заурчав, кабриолет резво сорвался с места, нагло вытеснив из ряда новенький «Фольксваген». Женя задумчиво почесал затылок. Нет, он ничуть не завидовал, ни шикарной машине, ни «замку» – в конце концов, они надоедят так же, как однокомнатная квартира и поездки в городском транспорте. …Но есть ведь то, что никогда не может надоесть, и дорога туда пока одна… Он повернулся к «Торговому Центру», пытаясь угадать, за каким из окон может скрываться Даша, однако интуиция молчала.

Не придумав ничего лучшего, он принялся методично обходить крохотные магазинчики, но терпения хватило лишь на двенадцать торговых точек, составлявших процентов десять от общего количества, а ведь в задней части здания еще располагались офисы, перед которыми сидели суровые охранники с дубинками. …Нет, лучше ловить по телефону, – решил Женя, выходя на улицу, – главное, она жива, здорова, никуда не уехала… хотя, насчет уехала… может, она развелась с Виталием, потому и пошла работать?.. Ладно, меня ж никто не гонит – у меня отпуск если так и не подойдет, тогда уж буду ловить ее здесь, с утра пораньше… – и вдруг его осенило, – а надо ли это?.. Возможно, показав, как она изменилась, мне намекнули, что Дашка – отработанный материал… и подсунули Вику!.. Дашка привела меня к египетской царице, а эта «миллионерша» куда?..

Предположений не возникло, и предоставив событиям развиваться естественным путем, Женя отправился на пятачок, где «пираты» давно образовали вполне легальный рынок контрафактной продукции. Затарившись играми, он решил, что возвращаться домой незачем, а таскаться по городу с пакетом не хотелось, да и конкретное время никто ему не назначал. …Значит, прощупаем новую сюжетную линию… – радостно решил Женя.

Маршрутка довезла его до того места, где беспорядочное стадо многоэтажек вольготно паслось на летном поле давно прекратившего свое существование аэропорта – там им должно было хватить простора еще лет на десять. Только влево их не пускали несколько хибар под шиферными крышами, которые играли роль пограничной заставы между миром богатых и средне статистических людей, так как сразу за ними начиналась та самая Долина нищих.

Правда, на долину она совсем не походила – кирпичные заборы смыкались в сплошную стену выше человеческого роста, прерываемую лишь разноцветными заплатами запертых ворот. Над стеной виднелись башенки, шпили, купола и прочие изыски «постсоветского ренессанса». Особняки стояли ровной шеренгой с одинаковыми просветами, в которые виднелся второй ряд строений; за ним, вероятно, существовал третий, и так до самого парка с полуразрушенным зданием летнего театра и поржавевшими аттракционами. Поскольку на улице Женя не видел ни одного человека, не слышал, ни смеха, ни голосов, все это напомнило ему «город мертвых», только вместо неприметных пещер, здесь высились вычурные склепы.

…Нет, не приспособлен я быть богатым, – подумал он, – вот, странно – то, что для других является смыслом жизни, у меня не вызывает никаких положительных эмоций. Следовательно, во мне есть нечто другое. И я даже знаю, что именно!.. Надо только научиться реализовывать возможности по собственному желанию, безо всякого господина Виталия!.. – мысли обрели направленность, заставляя от созерцания перейти к действиям. По Викиной ориентировке Жене прошел с полкилометра, пока не появился узкий проход, ведший вглубь квартала; свернул в него и еще метров через сто увидел ворота – такие, как описывала их Вика. Не найдя, ни звонка, ни домофона, он вошел в приоткрытую калитку.

На фоне остальных, дом выглядел несколько странно. Во-первых, он был единственным одноэтажным, а, во-вторых, его, вроде, искусственно слепили из двух частей – классического прямоугольника с небольшими окошками, и неизвестной геометрической фигуры с множеством тупых углов. Зато крышу украшала стела, на которую так и просился фамильный герб, а по углам высились смешные башенки, придававшие дому сходство с шахматной ладьей. Крошечный участок вокруг был выложен плиткой, через которую не пробивалась даже трава.

…Это лицо нашей цивилизации – облагороженная пустыня с уродливым оазисом посередине, – подумал Женя, поднимаясь на высокое крыльцо. Едва он коснулся звонка, как послышалась далекая соловьиная трель (наверное, все-таки обитателям хотелось чего-то живого, но они стеснялись в этом признаться, и заменили птицу механизмом).

Дверь распахнулась.

– …Во, прикол, прикинь, да? – Вика обращалась в глубину дома и только потом повернулась к Жене, – ой, проходите!

Если утром девушка запомнилась лишь дорогим автомобилем и готовностью сорить деньгами, то сейчас Женя отметил, и блеск в глазах, и раскованные движения, и веселый голос. …Либо действуют «родные стены», либо алкоголь – они ж с Танькой, небось, уже приняли по рюмке. Есть еще вариант, что она рада конкретно мне, и тогда это, точно, сюжет!.. Нет, пока она еще не заслужила, чтоб я вставил ее в свой роман – Дашка, вот, заслужила!..

– Привет, – он протянул пакет, – лет на пять хватит, а потом надоест. Я не рано?

– А у нас не званый ужин, – Вика игриво дернула плечиком, – проходите, не разувайтесь.

Женя сделал шаг и испуганно отпрянул. На мгновение ему показалось, что пространство раскололось на две абсолютно симметричные части, и неизвестно было, где реальность, а где ее отображение, потому что сам Женя равноценно присутствовал в обоих измерениях.

– Не пугайтесь, первый раз все шарахаются, – Вика расхохоталась, – такое, вот, у нас зеркало. Пойдемте.

Облегченно вздохнув, Женя осмотрелся и, кроме зеркала, обнаружил еще две интересные вещи – вазу и картину. Ваза была какой-то кривобокой, с красно-черным узором, состоявшим из точек и волнистых линий – она походила на работу пятиклассника из кружка «Умелые руки». Картина изображала горный перевал с широкой дорогой, вырубленной в скалах, но удивила Женю техника автора – казалось, будто смотришь на пейзаж сквозь залитое дождем стекло.

– Пойдемте, – повторила Вика, толкнув одну из дверей, и Женя не успел рассмотреть картину получше, – здесь у нас кухня.

Холодные бело-синие тона дышали морозной свежестью, и Таня, «колдовавшая» над столом, выглядела маленьким Каем, складывающим слово «вечность».

– Ты что такой обалдевший? – «Кай» поднял голову, – так живут нормальные люди.

– Да уж… – Женя оглядел огромную кухню, где не только стены и мебель, но даже холодильник с микроволновкой были синими. Это наблюдение могло пригодиться – тем более, если Вика все-таки станет героиней нового романа.

– Вик, устрой Женьке экскурсию, пока он выпивать не начал, а то заблудится, – предложила Таня, споласкивая нож.

– Начнем с главного, – Вика вернулась в холл с зеркалом, – туалетов тут два. Идемте, покажу.

Кроме полезной информации, экскурсия включала посещение «комнаты для гостей», библиотеки, где своих книг Женя, естественно, не обнаружил; кабинета, исполненного в мрачных бордовых тонах, и жилых комнат, показывать которые было и вовсе не обязательно.

Когда Вика открыла очередную дверь и коснулась выключателя, Женя зажмурился от неожиданно яркого света. Открыв глаза, он увидел зал, площадью метров сорок, и посередине, на специальном столике, массивную фигуру, похожую на идола. Фигура сидела, поджав скрещенные ноги и прижав руки к груди. В ней напрочь отсутствовало то, что принято называть красотой, зато чувствовалась жуткая мощь, чем-то роднившая ее с животным. Женя решил, что подобный шедевр примитивизма мог создать только истинный мастер. Однако идол сразу отошел на второй план, когда он вгляделся в картины на стенах. Сюжеты напоминали марсианские пейзажи, прописанные до таких деталей, что выглядели окнами в параллельный мир. Женя подумал, что если пролезть в любое из них, то сразу окажешься в новом романе; прищурился, вглядываясь в открывающийся ландшафт. …Нет, конечно, это мои фантазии… хотя тогда все тоже начиналось с фантазий Вовки Царева!..

И все-таки пейзажи были земными, только абсолютно невозможными для понимания. Например, воды мертвенно-серого моря омывали берег пустыни(!) – не узкую полоску песка или гальки, а край бесконечной, каменистой равнины, которая на горизонте замыкалась спрятанными в облаках горами. Присмотревшись внимательнее, Женя понял, что это вовсе и не облака, а тучи вулканического пепла, поднимавшегося из кратера вместе с дымом и огненным заревом. Только бог с очень больной фантазией мог создать землю такой. Тем не менее, в Женином сознании даже не зародилась мысль о выдумке злого художника – он почему-то был уверен, что такое место существует.

– Жень…

– А? – он неохотно оторвался от полотна.

Вика, видимо, сама не знала, что хотела сказать, и Жене ничего не оставалось, как сделать шаг к следующей картине. Она как бы являлась продолжением первой, правда, горы сделались ближе. Они выглядели, как гигантские стены, штурмовать которые под силу, разве что, титанам, и внушали, скорее, ужас, нежели бравую романтику бардовских песен. Наверное, поэтому на них не изобразили, ни людей, ни животных, а лишь красноватый отсвет выползавшей изнутри магмы – Земля давилась этой блевотиной и кашляла землетрясениями.

Женя отвернулся; взгляд перенесся на другую стену, и сразу все изменилось. Поросшая травой долина не имела границ – она не имела вообще ничего, ни деревца, ни птицы в небе. Взгляд метался, натыкаясь на обломки скал, словно вехи, отмечавшие путь божества, прошествовавшего тут много веков назад. Женя услышал звенящую пустоту долины, и захотелось заткнуть уши, чтоб спрятаться в собственной тишине, маленькой и уютной. Никогда еще ни одно изображение не действовало на него с такой правдивой силой. Он чувствовал себя там – это рождало страх и желание немедленно бежать, но, чтоб преодолеть долину, казалось, потребуется целая жизнь!.. Хотя, пока он находился в зале, все происходило легко и просто – всего пара шагов, и, вот оно, следующее полотно.

После скупости предыдущих ландшафтов буйство зелени обрушивалось так неожиданно, что в первый момент в душе возникла неописуемая радость. Это уже потом, когда зеленое пятно распалось на отдельные растения, непроходимо сплетенные между собой, страх вернулся с новой силой, потому что подсознательно Женя знал – выбраться из этих дебрей невозможно. Как невозможно и жить в них. Они просто уничтожат тебя, чтоб освободить место для очередного побега, уже горбатящего почву.

Лес продолжался и на следующей картине, только занимал уже не центральное место. В центре находилась река – широкая и бурная, обрамленная зарослями незнакомой травы с невиданными цветами; в нее было страшно входить и нельзя выбраться обратно, если ты каким-то предательским образом оказался в воде.

Жуткая смерть, порожденная непобедимыми силами природы, сквозила в каждом полотне, и Женя ощущал на себе всю ее неотвратимость, вроде, уже неоднократно пытался бороться с этим реально существующим адом, специально созданным для нечеловеческих мучений.

– Это пишет твой муж? – он обернулся к Вике.

– Что вы?.. – она засмеялась, – но, согласитесь, ведь здорово?

– Здорово, – Женя подошел к луне, размытым шаром повисшей над одиноким плотом, который замер в спокойной желтоватой воде. Наверное, это было озеро; мертвое озеро и пустой плот. По крайней мере, так казалось с берега.

– Вам, правда, нравится?

– Знаешь, – Женя не нашел однозначного ответа, – я иногда хожу через сквер, где стоят местные художники, но ничего подобного не видел.

– Там такого и быть не может, – Вика покачала головой, – там сплошная халтура. Они проецируют на холст слайды, а потом раскрашивают, – она заслужила право на этот снисходительный тон, являясь частью дома с такими(!) картинами.

– Да?.. – Женя по-новому посмотрел на хозяйку. Ему и в голову не приходило, что разговор может перейти на искусство, – а муж у тебя кто?

– Бизнесмен, но я не лезу в его дела – мы так договорились. Все, пойдемте обратно, – она поежилась, будто ветер с гор добрался и до нее.

– А снаружи дом кажется больше, – заметил Женя.

– Все правильно. Там есть еще три комнаты.

– И что в них, если не секрет?

– Ничего секретного, но это отдельная история. Если хотите, расскажу. А сейчас идемте, а то Танюшку бросили. Она уж, небось, стол накрыла.

Пока они шли обратно, Женя совсем потерялся среди многочисленных дверей, которые Вика открывала и тут же закрывала, создавая иллюзию лабиринта.

– А почему все комнаты проходные? Разве это удобно?

– Нет, но дом старый, и мы приспосабливались к прежней планировке. Игорь тут, конечно, многое достроил…

– Старый?..

– Не похоже? – Вика снова засмеялась, – тут фундаменту лет сто – потому мы и второй этаж не решились надстраивать.

Неожиданно они оказались рядом со знакомым зеркалом, и через открытую дверь было видно, как Таня раскладывает вилки.

– И где вы ходите? – она подняла голову.

– Могу я хоть раз уединиться с чужим мужчиной? – Вика хитро подмигнула, предлагая Жене поддержать игру, но его мысли были заняты равнинами, которые ломаясь, словно глиняные черепки, превращаясь в неприступные скалы; скалы тут же прорастали буйной растительностью, теряя грозные очертания, и все это река уносила в жуткое серое море…

– Чего это с ним? – испугалась Вика, – мы в «замри» играем?

– Не обращай внимания, – Таня махнула рукой, – он же писатель. Ему мысль пришла, и он ее думает. Жень! – она дернула его за руку, – очнись! Ты ж сам сказал, что у тебя отпуск.

– А, ну да… – видения свернулись в крохотный черный клубок, который со свистом устремился к горизонту и пропал, оставив взамен двух девушек, не имевших к нему никакого отношения; и еще стол с салатами, тарелкой истекающего прозрачным соком мяса и разнокалиберными бутылками.

– Жень, вы меня не пугайте, – успокоившись, Вика отодвинула стул, – лучше садитесь.

– Это я так, задумался, – Женя улыбнулся, – просто когда я смотрел картины, мне показалось все это удивительно знакомым, но я же точно знаю, что никогда ничего подобного не мог видеть. Интересно, да? – ему никто не ответил, и пришлось беседовать с самим собой, – мне стало страшно. Как бы это сказать?.. Страшно ни того, что из-за куста выскочит зверь, а страшно устоявшегося в своем единстве враждебного мира… вы понимаете?..

– Нет, – честно призналась Вика.

– Ну и ладно, – Женя вздохнул, решив, что возникшее мимолетное чувство еще очень далеко от того состояния, когда его можно выразить словами.

– Жень, наливай, – Таня уселась с ним рядом, – Вика персонально тебе купила самой дорогой водки, так что цени. Слушай, а почему ты считаешь, что мир враждебен? – вдруг спросила она – наверное, для бухгалтера каждый вопрос обязан иметь четкий ответ, причем, все ответы должны еще и корреспондироваться между собой, как счета в балансе, – люди несовершенны, а мир совершенен, иначе б не просуществовал тысячелетия…

– Может, хватит? – Вика подняла бокал, – вы и наедине проводите время в умных беседах?

– Не всегда, – Таня засмеялась, сбрасывая мантию магистра всех наук, – правда, милый?

Женя кивнул, хотя в данный момент любое времяпрепровождение казалось жутко примитивным, в сравнении с тем, что на мгновение открылось ему через «окна» в стенах зала.

– Вик, – спросил он, – а кто это рисовал?

– Сейчас расскажу.

Пока Вика собиралась с мыслями, Женя успел осушить пузатую, как бочонок, рюмку водки, а Таня принялась жевать, смакуя каждый кусочек и демонстративно ожидая, когда кто-нибудь похвалит ее кулинарные таланты, но так и не дождалась.

– Это перуанские пейзажи, – Вика сделала глоток, наблюдая за произведенным эффектом.

Женя, и правда, замер с открытым ртом и поднесенной к нему вилкой. Скорее, он ожидал услышать, что все это находится где-то на Луне, но название «Перу» звучало очень реально, и в то же время являлось недоступным, как та же Луна. И как связать это воедино?..

– Берег – это залив Гуаякиль, – продолжала Вика, – горы вдали – Кордильеры. Они преграждают путь влажным ветрам с востока, поэтому там пустыня.

– Постой, – Женя пришел в себя, – ты что, была там?

– Нет. Там жила хозяйка этого дома.

– Хозяйка?.. Я ничего не понимаю, – Женя взялся за бутылку, чувствуя, что без ста грамм ни в чем и не сможет разобраться.

– Мудрое решение, – Таня пододвинула бокал, – я-то слышала это тысячу раз.

– Погоди, – торопливо плеснув ей вина, Женя снова вернулся к Вике, – какая хозяйка?

– Когда выделяли землю под застройку, здесь стояли дома, подлежавшие сносу. Игорь всегда мечтал о коттедже, а не о квартире, но узнал обо всем слишком поздно. Короче, осталась последняя хибара, из которой хозяйка наотрез отказывалась уезжать. Какие квартиры ей только не предлагали!.. Но, в принципе, понять ее можно – ей тогда уже было за семьдесят. Зачем ей четыре стены, хрен знает на каком этаже – ей тут лафа. А Игорь, он настырный – долго он к ней ездил, и нашли они-таки компромисс – он делает, типа, пристройку, отделывает весь дом, чтоб смотрелся единым ансамблем, обеспечивает хозяйку до конца жизни, а она сразу составляет в его пользу завещание на свою часть дома, благо, родственников у нее нет. То есть, после ее смерти мы становимся единоличными хозяевами. Мы тогда подумали – ну, сколько она протянет? Год, два… а она живет и живет!.. Прям, вечная! Правда, с головой у нее уже не все в порядке, но, по большому счету, нам это не мешает. На улицу она не выходит, ни в какие дела не лезет – рисует свои картинки, да играет на какой-то глиняной фигне; питается кашами. Игорь ей по мешку разных круп забросит, и на полгода. Так что, пусть живет – опять же нам налогов меньше платить.

Женя подумал, что начиналась история гораздо привлекательнее, чем оказалось в реальности. От разочарования он выпил очередную рюмку и наконец добрался до мяса.

– Тань, а ты – кулинар, однако, – он смачно слизнул с верхней губы капельку жира.

– Ты не знал? Будто я тебе не готовила!.. Конечно, не часто, но сам виноват…

– Так вот, Перу, – напомнила Вика, не желавшая покидать центр внимания.

– И что Перу? – Женя снова повернулся к ней. Перу еще оставалась загадкой, но, скорее всего, она разрешится так же прозаически, как и предыдущая, касающаяся трех запретных комнат. …Только «рыжая» может втолкнуть меня в новый сюжет, а уж никак не подружка главбуха, – разочарованно подумал он, но, кроме Вики, слушать было все равно некого.

– В Перу она попала после войны, когда американцы освободили ее из плена. Уехала сначала в Штаты, но что-то там не сложилось; перебралась в Мексику, а потом и в Перу. Там тоже не получилось, хотя, говорит, и работа была, и деньги; испанский язык опять же знает в совершенстве… но, не важно. Короче, в начале шестидесятых решила она вернуться в Советский Союз. Тогда время уже нормальное было – «возвращенцев» в лагеря не сажали, а про нее даже в газете писали – не выдержала, мол, гнета капитализма. Тогда она дом этот и купила, но теперь, вот, по Перу тоскует – видать, не такой уж плохой капитализм там был. А она – художница, даже училась где-то. Вот и стала картины писать. Игорь их сначала просто так покупал – чтоб ей приятно сделать, а потом выдумал латиноамериканского художника – с биографией, с портретом, и под эту марку толкает их…