Увидев в его руке большую сумку, бомж выпрыгнул из ангара и поковылял навстречу Василию.

– Ты, видать, чем-то разжился. Делиться будешь?

Василий, словно очнувшись, вдруг бросил сумку на землю, влез в ангар и вдруг навзрыд заплакал.

Между тем, бомжи ухватили сумку за ручки и начали изо всех сил раздирать. Через мгновение материя поддалась и из нее вывалился толстый увесистый портфель. Когда портфель выпотрошили, в нем оказалось несколько крепко перемотанных резинками пачек с крупными иностранными купюрами и пакет с бумагами. Бумаги тут же забросили в дальний угол ангара, а деньги рассовали по карманам. Одну пачку бросили Василию.

– Ну, ты, блин, Васюра, даешь! Мы теперь весь этот хренов вокзал купим! Только отсюда линять надо. А то менты нас прихватят. Как пить дать! И бабки отберут. Ты с нами или как?

Бомжи поспешно выскочили из ангара и помчались по направлению к городу. Василий еще долго лежал в полном оцепенении. Затем сел на пустую бочку и огляделся по сторонам. Под ногами валялась пачка денег. А вдали лежали выпотрошенные из портфеля бумаги. Он поднял их с земли и поднес к глазам. В правом верхнем углу на первом листе было жирно выведено черными чернилами «План оперативного выдвижения». Он машинально перелистал бумаги. Из них выскочил маленький, сложенный вдвое листок. На листке колонками были написаны адреса и выведены какие-то цифры, а внизу была сделана маленькая приписка «Это аванс. Остальное по выполнению операции. Ачик»

Василий машинально сунул листок себе в карман, остальные бумаги заткнул за пояс, еще раз огляделся по сторонам и поплелся по направлению только что убежавших бомжей.

Уже целые сутки Сулим прибывал в состоянии тихого бешенства. Поезд со связником с Большой Земли должен был прибыть еще вчера вечером. Поезд прибыл точно по расписанию. Но связника в нем не оказалось. «Гвардейцы» перетряхнули весь состав, опросили всех проводников. Но никто даже приблизительно не смог вспомнить человека с описанной внешностью. Правда, один из пассажиров припомнил, что похожего на него парня он видел недалеко от Южного вокзала. По всей вероятности это был именно Ваха. Но дальше след терялся.

Сулим несколько раз выскакивал во двор и начинал беспорядочно палить из «калаша» по крыше сарая. Затем возвращался в дом, запирался в комнате и втихаря прикладывался к бутылке коньяка, которую в последнюю встречу подарил ему Ачик. Когда к нему в комнату заглянул его непосредственный формальный начальник – чечерский премьер, Сулим неожиданно сорвался, начал носиться по комнате, разбрасывая по сторонам попадавшиеся под руку вещи, и заорал не своим голосом:

– Я достану этого паршивого шакала, хоть из-под земли! Этот Ваха будет жрать у меня землю под ногами! Он позарился на гроши и подставил нас под удар! Он всех нас погубил!

Премьер в растерянности отступил в сторону и наблюдал за картиной столь внезапного буйства в полном недоумении.

– А, может быть, он вылетел самолетом? Может быть, где-то задержался? Может, по девкам пошел? Ты же знаешь Ваху – он ни одной юбки на Большой Земле не пропускает.

– Тогда я оторву ему поганую башку и насажу ее на кол!

– Я предлагаю позвонить нашему главе. Пусть он отправит официальный запрос на Большую Землю.

Сулим остановился по среди комнаты и уставился на премьера.

– Ты что?! Ты в своем уме?! Какой официальный запрос? Ваха – мой связник! Он выполняет спецзадание! Если он попадет в руки службы безопасности Большого Брата, нам всем конец!

Премьер пытался что-то возразить, но Сулим резко развернулся в сторону, схватил с топчана валик и наотмашь ударил им премьера по спине. Тот от неожиданности споткнулся и повалился на пол. Сулим подскочил к нему сбоку и начал отчаянно пинать ногами.

– Вы все вонючие шакалы! Вы только прячетесь за моей спиной! Если бы я мог, я всех вас выгнал бы в шею! Мне никто не нужен! Мои «гвардейцы» обеспечивают вам сытую жизнь и безопасность! Без меня вы – никто и ничто!

Изо рта Сулима вылетело нечто похожее на пену. Премьер поднялся с пола, неловко отряхнул костюм и тихо ретировался за дверь. Такое бывало уже не однажды. И он знал, что в данную минуту лучше удалится подальше с глаз. Уже из-за двери он услышал звук телефонного звонка.

Когда запищал мобильный телефон, Сулим резко остановился посреди комнаты, глянул на высветившийся номер, перевел дух и нажал на кнопку приема. В трубке раздался легкий треск, после чего далекий голос произнес:

– Это Ачик. Ты получил инструкции? Почему не звонишь?

– Понимаешь, произошло что-то непредвиденное… – Сулим еще раз перевел дыхание и совсем тихо, зажав обеими руками трубку, проговорил. – Ваха до сих пор не приехал. Он должен был ехать вчерашним поездом. Но его нет…

– То есть, как это нет?

– Вот так… Я уже поднял на ноги всю Чечерию. Но он здесь не появлялся. Похоже, что он остался где-то там – у вас…

– Ты понимаешь, что говоришь?! Ты сошел с ума! Если его взяла Служба Безопасности, нам всем крышка! – В трубке раздалось глухое сопение. Затем резкий голос буквально прокричал. – Бери своих «гвардейцев» и немедленно сюда! Найти его живым или мертвым! Как только долетишь – мне звонок на этот телефон!

В трубке раздался сигнал отбоя. Сулим некоторое время постоял, держа телефон в зажатых руках. Затем засунул его глубоко в карман и выскочил во двор. Там уже собралась вся команда. Он окинул их взглядом и, указывая пальцем, скомандовал:

– Ты, ты и ты – со мной! Экипировка – как обычно! Вылетаем на Большую Землю! Прямо сейчас! Остальным продолжать искать Ваху здесь!

Уже через полчаса джип Сулима мчался по направлению к аэропорту.

Сообщение о пропаже связника с бумагами повергло Братка в шоковое состояние. Некоторое время он сидел, тупо уставившись в потолок. Потом вскочил и начал бешено носиться по кабинету, разбрасывая все попадающееся под руку. Подбежав к стенному сейфу, Браток трясущимися руками открыл его и достал толстую тетрадь с надписью «Ачик». Начал быстро вырывать страницу за страницей и торопливо совать в машинку для уничтожения бумаг. Затем располосовал обложку и отправил ее туда же. Заглянувшая на шум секретарша в ужасе спрятала голову опять в приемную.

Браток достал из шкафа бутылку, налил себе полный стакан виски и опрокинул его одним движением. После этого присел на стул и начал трясущимися руками набирать номер телефона спецсвязи. На том конце провода долго никто не брал трубку. Наконец, раздался щелчок и послышался недовольный голос Моши:

– У аппарата. Кто говорит?

– Это я – Браток. У нас катастрофа!

– Что случилось? Говори спокойнее. Чего ты раньше времени мандражируешь?

– Я же говорю – катастрофа! Пропал один человек! С документами!

– По телефону не надо. Дуй ко мне!

Через полчаса машина Братка влетела за огромный забор дачи в Троице-Лыково. Не дожидаясь пока она остановится, Браток выскочил из нее и опрометью бросился внутрь дома. Моша встретил его в прихожей, приложил палец к губам, схватил за лацкан пиджака и потащил к себе в кабинет. Плотно прикрыв за собой дверь, он усадил Братка в кресло и налил стакан воды.

– На – охолони маленько. Говори спокойно, по порядку…

После того, как Браток доложил ему ситуацию, Моша в задумчивости потер виски, сел напротив него в кресло, взял мундштук кальяна и глубоко затянулся.

– Н-да… Дело, кажется, швах… Но, может быть, еще все обойдется? Может быть, этот Ваха просто загулял? Эти чечерцы – такие проходимцы! Они там у себя в горах совсем одичали. Как увидят тут грудастую девку – сразу шалеют. Может, и этот где-нибудь под боком какой-нибудь крали загорает?

– Не думаю… Он же головой отвечает за выполнение задания.

– Да, что там за голова? У них у всех вместо головы – кочан капусты!

– Нет, Моша, боюсь, что его Служба Безопасности замела…

– Какие у него были документы? Я имею ввиду – удостоверяющие личность.

– У него было удостоверение советника чечерского вице-премьера.

– А вот это – опрометчиво. Надо было ему какую-нибудь ксиву Собственной Канцелярии сделать. Тогда бы любой мент тут же брал бы под козырек. А так – черт его знает! Ты пробовал звонить в транспортную милицию? Может быть, его где-нибудь заприметили?

– Нет. Я сразу рванул к тебе.

– Давай, звони. – Моша придвинул к нему телефонный аппарат. Затем поставил его на место и пошел к столу. – Нет. Лучше позвони по спецсвязи начальнику транспортного подразделения МВД.

– И что я ему скажу?

– Скажи, что есть подозрение на то, что в городе находятся террористы из горного региона. Пусть на этот предмет запросят все свои подразделения. Не задерживал ли кто-нибудь лица горской национальности.

Браток перевел дух, немного отпил воды из стакана и набрал номер телефона.

– Кто это?.. Генерал, с вами говорит Браток. В связи со служебной надобностью, доложите мне не позднее, чем через полчаса обо всех инцидентах с лицами горской национальности. Задание конфиденциальное. Никого в известность не ставить. В том числе – свое непосредственное начальство. Я жду вашего доклада… – Он назвал пятизначный номер телефона спецсвязи Моши.

Браток вернулся в кресло, схватил со столика мундштук кальяна и затянулся. Слегка поморщился и глубоко перевел дух.

– И все-таки, Моша, что будем делать?

Моша достал из шкафчика графинчик с коньяком, тарелочку с нарезанными лимонными дольками, аккуратно разлил коньяк по рюмкам и с придыханием выпил.

– Будем двигаться в намеченном направлении. Указ о снятии Премьера уже на подписи?

– Да. Большому Брату представили его еще позавчера.

– Ты со спикерами Верхнего Совета уже обговорил свой вариант?

– В общих чертах, да.

– И как твое впечатление?

– Думаю, что никаких закавык не будет. Они у нас уже давно как шелковые. Я их к этому приучил.

– Вот и ладно. Теперь главное, чтобы Большой Брат ненароком не взбрыкнул. Ты проследи, чтобы в ближайшее время к нему никто близко не подходил. А сам почаще на глаза попадайся. Подкинь какую-нибудь идейку насчет новых социальных реформ. Он это шибко любит. В общем, не мне тебя учить. Ты в этих делах дока.

Моша налил себе вторую рюмку коньяка, взял с блюдца дольку лимона, поднял рюмку вверх и посмотрел на просвет.

– У нас с тобой все должно быть предельно прозрачно. Как этот божественный напиток.

Он смачно выпил, закусил долькой лимона и пошел к столу. В это время раздался резкий звонок телефона спецсвязи.

– У аппарата. Кто говорит? Сейчас… – Он передал трубку Братку и тихонько присел в кресло.

Браток схватил трубку и плотно прижал ее к уху.

– Слушаю, генерал, докладывайте… – Он взял со стола ручку, придвинул к себе лист бумаги и начал записывать. – Так. Южный вокзал. Ваха Сагаев. Что у него нашли? Удостоверение сотрудника аппарата вице-премьера Чечерии? Что еще?.. Больше ничего?.. Багаж?.. Какая-нибудь сумка или чемодан?.. Странно… Это я не вам. Спасибо, генерал.

Браток положил трубку и устало опустился на стул.

– Связник найден убитым на Южном вокзале. Похоже на ограбление. Никаких вещей нет…

– На спецслужбу это не похоже. Они следов не оставляют. Скорее всего, это бомжи. Пусть перевернут все окрестности. В лучшем случае они возьмут деньги. Остальное выбросят. Звони этому генералу и прикажи тщательно прочесать все прилегающие к вокзалу территории.

– Они это как раз сейчас делают…

– Тогда все в норме. Сколько при нем было денег?

– Пятьдесят тысяч.

– Копейки…

– Это для тебя копейки. А для них этого на всю оставшуюся жизнь хватит.

– Ну и пусть себе живут. Главное, чтобы все остальное нашли.

– То-то и оно… – Браток взял со столика свою рюмку коньяка и задумчиво маленьким глотками выпил.

Телефон спецсвязи зазвонил вновь. Браток схватил трубку.

– Да, это я… А что в портфеле? Ничего?!. Ищите лучше! Раз был портфель, значит, были бумаги. Осмотрите внимательно все окрестности! Переройте все мусорные контейнеры! Осмотрите канавы! Я жду…

– Если бумаги просто выброшены, это полбеды. Если нет – я не завидую нам, Браток. Надеюсь, там не было никаких конкретных фамилий?

– В том-то и дело…

– Ну, тогда моли бога, чтобы пронесло!

Моша взял графин и начал пить коньяк прямо из горлышка. Затем сгреб с тарелочки все оставшиеся дольки лимона и засунул себе в рот. Зажмурил глаза и резко выдохнул…

Василий перебрался через платформу товарной станции, осмотрелся по сторонам и влез в глубокую щель под забором. По другую сторону забора сиротливо стояли грязные наполовину заросшие гаражи и полностью проржавевшая эстакада. Он уселся на ржавой балке эстакады и перевел дух. Затем достал из кармана пачку денег и начал с интересом рассматривать купюру, на которой был изображен старик с пышными бакенбардами. Достал из-под резинки одну из купюр. Остальные опять засунул в карман. В конце гаражей увидел открытые ворота и направился в ту сторону.

Внутри кто-то возился под машиной. Раздавалось звяканье металлических инструментов, громкое сопение и чертыхание. Василий неловко помялся в дверях и неуверенно постучал. Откуда-то снизу вылез чумазый парень лет тридцати и уставился на него.

– Чего тебе?

Василий достал из кармана купюру и протянул ее на вытянутой руке.

– Посмотри-ка, друг, я тут случайно нашел. Ты не знаешь, сколько это на нашенские?

Парень вытер ладони тряпкой, взял из рук Василия купюру и начал вертеть ее, рассматривая на свет.

– Это сто баксов. На нашенские это почитай три тыщи. А где ты ее нашел?

– Там… – Василий махнул рукой в сторону забора.

– А там больше нет? – Парень потер купюру пальцами. – Кажись, настоящая.

– Так значит, за нее три тыщи взять можно?

– Ну, три тебе, конечно, никто не даст. Больно рожа неподходящая. А за полторы возьмут.

– Может, ты возьмешь?

– Взял бы. Да у меня и полторы нет.

– А сколько есть?

Парень полез в карман куртки, пошарил там и вытащил несколько купюр.

– Вот. Восемьсот сорок рублей. – Потом полез в карман штанов и достал оттуда мелочь. – И еще четыре рубля тридцать три копейки.

– Годится. – Василий сгреб купюры и мелочь, распихал их по карманам и побрел на выход.

На соседней барахолке он купил себе за три сотни почти новую куртку, за полторы – штаны. Еще сотня ушла на вполне приличные ботинки. Теперь он походил на вполне цивильного человека. Тем более что в кармане лежала еще целая пачка драгоценных купюр. Прихватив в ларьке пирожок и бутылку пива, Василий отправился в сквер. В дальнем конце, под огромным раскидистым кустом, с которого почти полностью облетела вся листва, он расстелил клочок газеты и устроился на завтрак. Выпив пива, Василий достал бумаги и начал их с интересом рассматривать. Затем вытащил тот самый листок и прочитал написанные в нем фамилии. Некоторые ему показались очень знакомыми. Он поднапряг память и вдруг вспомнил, что много раз слышал их по телевизору. Однажды, в каком-то детективе он читал, что в подобном случае найденные бумаги следует анонимно отправить по любому указанному в них адресу. Все равно для него они не представляли совершенно никакой ценности. А изо всего этого могла выйти совершенно непредсказуемая история.

Василий подошел к киоску Союзпечати и купил большой конверт с маркой. Сунул туда бумаги и написал на нем взятый наугад адрес из листка. Затем запечатал конверт и опустил в ближайший почтовый ящик.

С чувством выполненного долга допил оставшееся пиво и пошагал в город.

Указ о снятии с должности Премьера был подписан на третий день. Все газеты словно сошли с ума. Сутра до вечера телеканалы передавали комментарии политиков и депутатов. В Верхний Совет текст Указа привез Браток. Первым делом он прошел в кабинет Спикера и попросил пригласить всех руководителей фракций. Как ни странно, среди депутатских партийных руководителей царило полное единодушие. Одни высказывали неописуемую радость, заявляя, что это результат их оппозиционной деятельности. Другие поддерживали «мудрое решение Большого Брата» в соответствии с достигнутой ранее договоренностью.

Больше всех бесновался либеральный брюзга Вольф. Он без конца вскакивал с места и начинал кричать, размахивая руками и брызжа слюной на соседей:

– Это однозначно верное решение! Большой Брат, наконец-то, прислушался к нашему мнению! Мы уже десять лет требуем изменений! Только наша партия способна управлять Большой Землей!

На вопрос, кого он видит в роли будущего Премьера, Вольф тыкал пальцем себе в грудь и орал:

– Однозначно меня! Только я могу вывести эту страну из мрака! Я моментально наведу порядок! Большой Брат будет спать спокойно! Спи спокойно, Большой Брат!

Браток смотрел на всю эту верноподданническую вакханалию с тихим философским прищуром. На его лице не дрожал ни один мускул. На вопрос, «Кто же все-таки будет представлен на пост Премьера?», он только пожимал плечами и украдкой ухмылялся.

Истинную суть этой ухмылки поняли только через четыре дня, когда в Верхний Совет долгожданная кандидатура была внесена.

Ею оказался… Браток.

Полностью обескураженные депутаты, так и не приходя в сознание от свалившегося на них счастья, тут же нажали кнопки с надписью «за». И страна получила нового Премьера.

В тот же день Премьер Браток перебрался из Палаты в Дом Правительства.

Он торжественно осмотрел свои апартаменты, важно прошелся из конца в конец огромного кабинета, уселся в широком кожаном кресле и важно раскурил сигару. Затем покрутил диск телефона спецсвязи и, пуская вверх огромные кольца дыма, проговорил в трубку:

– Моша, я уже здесь! Приезжай!

На другом конце провода раздалось недовольное сопение, и тихий голос прошипел:

– Не будь идиотом! Мне там появляться нельзя! И не обольщайся. Самое главное – впереди! Вечером приезжай ко мне – все как следует обмозгуем.

Браток положил трубку на аппарат и почувствовал, что его пробивает нервная дрожь. Он бросился к стоящему в углу кабинета шкафу. Но там оказались только начатые коробки конфет, ваза с печеньем и банка какого-то темного варенья. Чертыхаясь и ругая своего предшественника, Браток угрюмо побрел к столу и нажал кнопку вызова секретаря.

В кабинет вошла молодая стройная девушка в длинной, ниже колен, черной юбке и белой чопорной блузке с маленьким бантиком-галстуком. Браток пошевелил в воздухе пальцами, пытаясь объяснить, что ему нужно.

– Мне бы – того… Чего-нибудь согревающего…

– Сейчас я принесу вам чая. Вам черный или зеленый?

– Да нет. Мне – того… У вас что, ничего крепче чая нет?

– Может быть, черный кофе?

– Да на кой хрен мне твой кофе! – наконец, возмутился он. – Принеси чего-нибудь выпить! Коньяк или виски!

Девушка невозмутимо повернулась в сторону стола, подошла к тумбочке с селектором и нажала на одну из кнопок.

– Вот это – вызов специального официанта. Он доставит все, что прикажете.

Действительно, через минуту в дверях показался парень в жилетке и белом передничке. В его руках был маленький блокнот и ручка.

– Я вас слушаю, господин Премьер. Чего изволите?

Браток развел руками и ответил вопросом на вопрос.

– А что у тебя есть?

– Все, что изволите, господин Премьер.

– Тогда неси мне настоящий шотландский виски со льдом, лимон и устриц.

– Сию минуту. – Парень скрылся за дверью.

Девушка продолжала стоять напротив Братка с совершенно невозмутимым видом.

– Так вам принести чая, господин Премьер?

– Валяй… – Браток махнул рукой и опустился в кресло.

В этот момент в кармане начал вибрировать мобильный телефон. Браток вытащил аппарат, нажал кнопку и приложил к уху.

– Да, это я. Спасибо, Сулим. Все остается в силе. Жди моей команды. И больше пока мне не звони. Я сам тебя найду. Все!

Браток несколько раз подбросил мобильник на ладони и засунул его подальше в карман. Но тут же достал обратно. Потому что тот опять начал дрожать, издавая протяжный визг.

– Кто это? Павлин, ты? Хорошо, что позвонил. Вечером встретимся на даче у Моши. Все разговоры – там!

Через пять минут двое парней в жилетках внесли в кабинет на подносах полный набор напитков и деликатесных закусок, все это аккуратно расставили на столике и тихо удалились.

Браток в задумчивости уставился на эту пышную сервировку, но ни к чему притрагиваться не стал. Сделал несколько глотков виски прямо из бутылки, глубоко вздохнул и направился к выходу.

Большой Брат подошел к окну и отодвинул тяжелую портьеру. По двору Палаты осенний ветер гонял облетевшую желтую листву. Огромный красно-рыжий кленовый лист тяжело ударился об оконную раму и с шипением скатился вниз. Следом за ним к окошку подскочил маленький почти почерневший скрюченный листок березы. Он как-то жалобно пискнул и тоже беспомощно отскочил на потемневшую брусчатку мостовой. Где-то вдалеке раздался перезвон курантов и мерный топот сапог караула.

Каждый раз, глядя на гладко отшлифованную брусчатку, Большой Брат представлял себе, как по ней хаживали те, кто безраздельно хозяйничал на этой земле задолго до его появления на свете.

Где эти люди?

Прах одних покоится под стенами Палаты. Прах других закопан в безымянных могилах.

О судьбе одних до сих пор спорят историки и политики. Имена других преданы анафеме и забвению.

Они прошли по этой земле, словно тени.

Порой, выходя поздно вечером из дверей Палаты, ему начинало казаться, что вон там – за черными изгибами зданий – кто-то бродит, покуривая трубку и хитро посмеиваясь себе в усы. От этих видений становилось жутковато. Хотелось побыстрее заскочить в салон огромного комфортабельного лимузина и умчаться отсюда подальше.

И он уезжал. Но наступало утро, и вновь надо было возвращаться в это кишащее приведениями проклятое место.

В последнее время он все чаще и чаще стал задумываться над тем, какую роль уготовила ему судьба в истории этого никем до конца не понятого государства. Когда ему задавали вопросы о том, как он видит свое будущее после окончания срока пребывания в роли Большого Брата, он растеряно пожимал плечами и говорил: «Думаю, что для меня найдется место в этом мире».

На самом деле, он так до сих пор и не смог определить для себя, что с ним будет потом. Об этом как-то не хотелось думать. Казалось, что все это будет еще очень не скоро.

Но дни шли нескончаемой чередой. И с каждым прошедшим годом он все больше и больше начинал ощущать груз ответственности за то, что делает. И от этого становилось по-настоящему страшно.

Проснувшись однажды утром, он вдруг понял, что неуемная народная любовь, о которой ему постоянно твердили, – это всего лишь очередной миф. Потому что от любви до ненависти только один шаг. И этот шаг неизбежен. Он всеми фибрами души чувствовал его приближение. Но хотелось задержаться в сладостном забвении как можно дольше.

Когда кто-то из советников начинал говорить о зреющих гроздьях недовольства, Большой Брат выслушивал это с видимым спокойствием. Но где-то там – на самом дне души – все сжималось в предчувствии неминуемой беды. Самому реагировать, а, тем более, возражать по данному поводу не хотелось. В такие моменты становилось крайне неуютно и тоскливо. Именно поэтому, когда в подобные мгновения подключался Браток и своими бодрыми доводами разбивал сомнения оппонентов, Большой Брат был ему крайне признателен.

Первый тревожный звонок прозвучал в тот день, когда он увидел перекошенные лица стариков на улицах. Они стояли на февральском морозе, закутавшись в старые поношенные пальто и полушубки, плотно прижавшись друг к другу и опираясь на древки плакатов. Никто из них не кричал и не размахивал руками. Но в глазах был глухой, не скрываемый укор. А на плакатах корявыми старческими руками было выведено «Мы больше не верим Большому Брату!» и «Дайте нам спокойно умереть!»

Эта, случайно увиденная в новостях по телевизору, картинка глубоко запала ему в душу. На следующий день, еще из машины по телефону, он потребовал от Премьера объяснений. Тот долго чего-то мямлил. И, наконец, пообещал прибыть со специальным докладом по данному поводу.

Браток же был, как всегда, весьма прагматичен и излучал полный оптимизм.

– Я думаю, что это – специально организованная акция. Несчастных стариков используют в своих корыстных целях наши враги. Им хочется раскачать политическое равновесие и развалить государство. Мы этого не допустим!

Выглядело вполне обоснованно и убедительно. Поэтому уже к обеду было принято решение и дано указание силовикам выявить всех зачинщиков. А министру Общественного Здоровья и послушным депутатам Верхнего Совета были даны указания «больше работать с населением, разъясняя суть проводимых реформ».

Но осадок на душе остался. Тем более что следом за стариками на улицу вышли студенты и домохозяйки.

Именно тогда в гениальной голове Братка родилась идея «левого поворота». Формулировалась она предельно просто: повернуться лицом к своему народу, направить дополнительные средства на социальные нужды.

Но в первую очередь он «повернул лицом к народу» Большого Брата, настойчиво порекомендовав ему устроить легкий публичный разнос министрам и депутатам, выступить в так хорошо отрепетированной роли «Отца нации».

И на экранах телевизоров опять появились благостные лица сограждан. На какое-то время даже сам Большой Брат вдруг уверовал в возможность некоего «гражданского мира» и «социального спокойствия». Но предчувствия большой беды все чаще и чаще наведывались к нему тревожными короткими ночами.

Когда советники предложили ему поменять Премьера, он размышлял недолго. Стало совершенно очевидно, что кому-то нести ответственность за серьезные просчеты в экономике придется. Больше всего на эту роль подходил Премьер.

Еще в момент назначения Премьера после победных выборов Большого Брата на второй срок всем было очевидно, что он – фигура временная, предназначенная для сугубо практических целей – проведения непопулярных структурных преобразований в государстве. И он свое дело сделал. И теперь должен был, как шекспировский Мавр, тихо удалиться. По мнению членов «семьи» Премьером должен был стать спокойный преданный гуманитарий.

На эту роль выбрали Братка.

Большой Брат вдруг уверовал, что именно его прагматический оптимизм может стать спасительной соломинкой для установления гражданского мира в стране. Кроме того, за него тихо, но настойчиво, хлопотали наиболее преданные Олигархи и Дед.

Правда, уже подписав Указ, Большой Брат вдруг подумал о том, что в случае чего его место займет именно Браток. Но об этом «в случае чего» долго размышлять не хотелось. Потому что даже представить себе Братка на своем месте – казалось полным абсурдом. Спецслужбы давно докладывали ему о чечерском происхождении Братка и его связях с формальными и неформальными чечерскими лидерами. Особенно – с весьма амбициозным и непредсказуемым молодым вице-премьером. Это обстоятельство многих настораживало. Но Большой Брат считал именно данное обстоятельство гарантией от всякого рода случайностей. Потому что именно противовес Братку со стороны «силовиков» мог уравновесить силы внутри Палаты.

И все-таки, узнав о готовящемся Указе, к нему «на огонек» забежал старый товарищ по Службе Безопасности и пытался в последний момент предостеречь. Он разложил перед Большим Братом «прослушки» телефонных разговоров Братка и, указывая на отдельные фразы, пытался доказать ошибочность готовящегося решения.

Тексты «прослушек» не понравились. Но менять решение уже было поздно.

Видимо, таковы закономерности политической жизни. Сомнения всегда приходят в последний момент. Решения рождаются мучительно. И все равно бывают ошибочными.

Глядя из-за тяжелой портьеры своего огромного кабинета на кружащиеся и опадающие листья, Большой Брат еще раз поймал себя на мысли о том, что скоро и он будет подобен неприкаянному осеннему листу. И далеко не факт, что он займет место в элитном гербарии вместо того, чтобы быть сметенным в грязную сточную канаву истории…

Полковник Алексей Сергеев был одним из старожилов в эскадрилье ракетных истребителей. Жизнь его не баловала ни чинами, ни наградами. Двадцать лет назад он, тогда еще совершенно юный выпускник высшего летного училища, попал в полк стратегических бомбардировщиков. Службу начинал с освоения практически отслуживших свой век тяжелых тупорылых «Акул». Летать на них было настоящим мучением. Они были неповоротливы и капризны. Каждое движение давалось с огромными усилиями.

Когда в стране начались «смутные времена» и боевая техника фактически встала на прикол, он уже подумывал о демобилизации. Останавливало только то, что он боялся не найти своего места в этой бурно меняющейся жизни. Неизвестность пугала. А наличие на плечах погон давало хотя бы какую-то надежду на будущее. Но это будущее выглядело все более и более туманным. И только с появлением во главе государства Большого Брата замаячила какая-то надежда и свет в конце тоннеля.

Но еще год назад он даже не мог предположить, что именно его новейшую «Тушку» выберут в качестве «Борта номер один» и он окажется в одной кабине с Большим Братом.

Когда накануне прошлых выборов Большой Брат лихо «пилотировал» ястребок, летчики между собой посмеивались. Но каждый в душе мечтал оказаться на месте своего более удачливого сослуживца с «ястребка».

– Он поди сразу все свои жилищные проблемы решил. – Зубоскалили ребята. – И звание ему внеочередное прилепят. И орденок сунут. А мы будем пахать до посинения.

Алексей слушал ребят с иронией.

– Пусть хотя бы одному подфартит. Глядишь, и до нас черед докатится.

Вот он и докатился – его черед.

Накануне полковника Сергеева вызвали в штаб и, дав подписать бумагу о неразглашении государственной тайны, поставили боевую задачу на предстоящие учения. В общем-то, ничего необычного в задаче не было. За исключением того, что во время исполнения ее на борту будет… Верховный Главнокомандующий. А если точнее – сам Большой Брат. Присутствовавший при разговоре человек в штатском очень долго и пристально вглядывался в Алексея, затем что-то сверял в документах и, ничего не говоря, вышел из кабинета командира полка. Затем вернулся и заставил его подписать еще одну бумагу, в соответствии с которой со следующего дня и до самого момента вылета он обязан был жить в полной изоляции. У него изымались мобильный телефон, и любые общения с внешним миром должны были проходить только под присмотром сотрудника службы безопасности.