Он крепко взял Ольгу выше локтя и потянул на себя. Ольга вцепилась в Сергея и дико закричала. Второй бандит взял девушку за другую руку и попытался оторвать от него. Девушка еще крепче вцепилась в своего мужчину и опять закричала. Сергей хотел освободить свои руки от Ольгиных захватов, но она не отпускала его. Уже не было крика. Как заведенная, она стала повторять:

– Не надо, пожалуйста, не надо… отпустите… не надо…

– Надо, милая, надо, – Морковный наконец оторвал Олю от Сергея. Но этим самым он освободил ему руки.

Страх вдруг исчез. Дикое бешенство захватило Сергея всего полностью. Резко схватив Морковного за волосы, он со всей силой дернул того на себя. Владимир отпустил от неожиданности и от резкой боли девушку. Сергей, воспользовавшись замешательством бандита, нанес Морковному сильный прямой правой в голову. Но в это время второй бандит отпустил Ольгу и взял Сергея сзади в захват. Морковный довольно быстро пришел в себя от удара, и, пока Николай держал сзади пытавшегося освободиться Сергея, нанес ему сокрушительный удар в подбородок.

Ольга отбежала в сторону и закричала: «Помогите кто-нибудь! Люди! Помогите!» Но место было безлюдное, никого в радиусе нескольких километров не было, только машины со скоростью проезжали по трассе. Да и с самой трассы не было видно ни машин, ни дерущихся мужчин.

– Держи телку! – заорал Морковный Николаю, а сам с силой ударил ногой в солнечное сплетение Сергею.

Николай догнал девушку, схватил ее за волосы и зажал ладонью рот.

Сергей практически отключился. В голове стоял звон, дыхание перехватило, дышать было нечем. Он упал на колени и пытался подняться, но старший бандит опять ударил его ногой в голову. В последний момент Сергей все-таки сумел немного смягчить удар, повернувшись чуть в сторону. Из последних сил он умудрился встать на ноги и набросился на Морковного. Но сил уже не доставало, он смог лишь один раз ударить боковым в челюсть бандиту, не причинив тому большого вреда, тогда как сам принял очень сильный удар в голову.

Оля сумела снова вырваться и подбежала к Сергею. Этим она отвлекла внимание Морковного, и Сергей смог опять нанести тому сильный боковой удар в челюсть. Владимир заметно пошатнулся, но не упал. Сергей вцепился ему в горло и стал душить. В это мгновение Николай, который рванулся сначала за Ольгой, а потом понял, что надо срочно помочь Владимиру, подобрал с кострища несгоревшее полено и со всего размаха ударил им Сергея по голове.

Последнее, что Сергей почувствовал в этот момент, – дикая боль. В голове взорвались тысячи атомных бомб, и он провалился в темноту, рухнув под ноги Морковному, Николаю и Ольге.

Сознание возвращалось поэтапно. Сначала была боль, резкая и нестерпимая. Потом слух уловил чей-то скулящий вой. Потом вернулась память. Вернулась резко, за какое-то мгновение. Отсутствовал он не более минуты-другой.

Сергей понял, что этот страшный звук, похожий, действительно, на вой, издавала его Лека. Он понял, что лежит на земле один, никто его не держит. Он стал медленно поворачивать голову, и ему открылась дикая картина:

В двух метрах от него на земле лежала Ольга. Ноги ее были раскинуты, спортивные штаны разорваны. Спиной к Сергею между ног девушки стоял на коленях старший бандит, пытающийся руками справиться с ногами Оли, которая из последних сил еще кое-как сопротивлялась. Второй бандит держал ее руки и помогал своему старшему коллеге справиться с обессиленной девушкой.

Сергей осторожно пошарил правой рукой рядом собой. Рука наткнулась на кострище, где место для шампуров было обложено камнями. Пальцы сначала выбрали, а потом вцепились в не очень крупный, но и далеко не маленький камень. Теперь главное резко встать и наброситься на находившегося спиной к нему бандита. Секунды три Сергей собирался с силами, сконцентрировал их на броске и резко бросил свое тело на Морковного.

В последний момент, когда до бандита остались какие-то сантиметры, Морковный резко повернулся, увидев по расширившимся глазам Николая, что ему грозит опасность. Но было уже поздно. Сергей собрал в этот бросок всю свою ненависть к этим ублюдкам, и остановить его уже не мог никто.

Последнее, что увидел Володя Морковный в своей поганой жизни, – это бешеные глаза лысого мужика и круглый камень, который с огромной силой опустился ему на голову. Звук раздался страшный. Что-то общее было со звуком, когда спелый арбуз падает на асфальт с высоты человеческого роста.

Второй бандит несколько мгновений находился в полном недоумении, застыв как изваяние. Затем он как-то сразу осознал случившееся, выпустил девушку и резким движением достал нож – выкидуху. Сергей замешкался на мгновение, и бандит набросился на него с каким-то нечеловеческим визгом. Весом и телосложением он был выше и крепче Сергея, но Сергей все же сумел поймать руку с ножом, хотя и оказался на земле под бандитом. Николай пытался его достать, лезвие находилось в нескольких сантиметрах от лица. Обеими руками Сергей боролся из последних сил, удерживая правую руку Николая, в которой находился нож. Тот же правой рукой водил лезвием в разные стороны, а левой вцепился в горло Сергею. Силы покидали обоих мужчин, но Николай был физически сильнее, и Сергей начинал задыхаться. Руки еще могли какое-то время удерживать руку бандита с ножом, но горло, перехваченное Николаем, не давало доступа воздуху к легким. В глазах у Сергея начало темнеть, и он понял, что сейчас потеряет сознание.

Откуда-то издалека, на уровне подсознания, вроде как уже и не в этой жизни, он второй раз за последние несколько минут услышал звук падения спелого арбуза. Вдруг стало легче дышать, руки ублюдка ослабели, и он сам бесчувственным мешком повалился на Сергея. Что-то теплое закапало на лицо. Сергей сбросил с себя тяжелое, обмякшее тело, приподнялся и попытался встать.

Рядом, белая как мел, стояла на коленях Оля. В руках она держала тот же камень, что был в руках у Сергея несколько минут назад. Он понял все. Молча обнял и стал целовать ее глаза и лицо. Оля вдруг затряслась, и из глаз у нее полились слезы.

– Милая моя, не плачь, все позади. Ты у меня самая лучшая на всем земном шарике. Я самый счастливый человек. Не плачь. Обними меня и не плачь.

Оля обняла Сергея, но плакать не переставала. Он гладил ее по голове, целовал непрерывно. Пытаясь успокаивать ее, он и себя успокаивал, потому что сознание не подчинялось телу и разуму, или наоборот. Два мира объединились в один, вернее, они стали существовать вместе в одной плоскости, в одном измерении, но при разных сознаниях. С одной стороны, разум сознавал, что произошло что-то страшное, но, с другой стороны, казалось, что все это произошло где-то в другом месте и не с ними. Казалось, что эти два тела с раздробленными черепами не имеют никакого отношения к ним, что они откуда-то из другого мира, а Сергей с Олей сейчас встанут и уедут отсюда. Невозможно было поверить, что ЭТО произошло с ними. Продолжалось так около пяти минут. Девушку беспрестанно трясло. Первый раз в своей жизни Сергей видел это страшное состояние у человека, причем у любимого человека. Да и у него самого состояние было не намного лучше. Он не знал, как можно успокоить Олю, и можно ли ее сейчас успокоить. А время все шло. В любой момент сюда могла заехать какая-нибудь автомашина, чтобы искупаться или просто отдохнуть. И тогда неминуемо все могло окончиться очень плохо. Сергей понял, что нужно срочно что-то предпринимать.

Рядом с ними валялись два тела, скорее всего, неживых тела. Все происходило будто в каком-то кинофильме, а не с ними. Это не они только что боролись за свою жизнь с двумя ублюдками, это не они сидят на голой земле, крепко обнявшись и еще не до конца осознав, что же только что произошло на этой поляне.

Истерика у Оли, кажется, постепенно заканчивалась. Сережа нежно приподнял ее и отвел в машину.

– Лекушка, соберись с силами, переоденься и приведи, насколько сможешь, себя в порядок. Я пока займусь ими.

– Сережа, надо же милицию вызвать, ведь мы их убили.

– Оленька, во-первых, мы не знаем, кто такие эти бандюки. А вдруг какие-нибудь местные авторитеты, за которых нас и до ментовки не довезут. А во-вторых, если и довезут, то сумеем ли мы доказать, что это самооборона? А в-третьих, даже если все будет по закону и по справедливости, то нас все равно задержат по подозрению в совершении убийства. Пока следователи разберутся, что здесь произошло, нам, а вернее, мне, потому что в любом случае тебя к случившемуся привязывать не будем, придется банально сидеть в СИЗО или ИВС; а что будешь делать здесь ты, одна, без меня? Да тебя бандюки по частям разорвут! Да и вся оставшаяся жизнь может начать развиваться уже по законам, от нас не зависящим. По очень нехорошим законам, поверь мне! А в-четвертых, я более чем уверен, что у этих бандитов наверняка есть друзья и соратники, которые не простят нам всего произошедшего и достанут нас, вернее, меня, даже в ИВС и СИЗО, а тебя на воле, где бы ты ни находилась. Поэтому я считаю, что у нас есть только один выход. Я предлагаю все-таки попытаться быстренько свалить отсюда. Если удастся это сделать, то мы можем остаться вне всяких подозрений. Свидетелей нет, никто нас, кажется, не видел. И вообще, я еще пожить хочу, причем пожить вместе с тобой, а не в тюрьме. Если нас милиция задержит, то полная вероятность последнего – короткая жизнь в тюрьме, а если бандиты, то и последнего не будет. И не увидят тогда нас никогда наши мамы, и могилок наших никто не найдет. Поверь мне и предоставь действовать.

Голос его дрожал, прерывался, появился какой-то хрип, пока он все это говорил девушке и никак не мог замолчать. Создавалась видимость, что если прекратить говорить, то что-то произойдет: то ли бандиты встанут, то ли сам упадешь без сознания. Тем не менее руки, да и все тело действовали на автомате.

– Хорошо, делай, как считаешь нужным, – Оля вся дрожала, бледное лицо, казалось, осунулось и вытянулось. Слезы перестали идти из глаз, но она была на грани психологического срыва.

Она стала ковыряться в вещах в машине на автопилоте, пытаясь найти что-нибудь вместо разорванных спортивных брюк.

Сергей окинул взглядом поляну с кострищем, два тела, лежащих в неестественных позах, и подошел к Джипу. Машина была полностью тонированная и то, что находилось внутри автомобиля, было совершенно не видно. Сергей открыл двери, переднюю и заднюю, и подошел к двум еще недавно живым людям. Он решил загрузить трупы в салон Джипа.

Хоть и было противно прикасаться к коже еще теплых тел, но он все же сделал попытки нащупать пульс на шеях бандитов. Пульса не было. Никогда уже не будут биться сердца у этих нелюдей. Видно так Богу угодно, чтобы именно здесь нашли свой конец эти двое.

Сергей проверил все карманы у обоих бандитов. Забрал портмоне Морковного, снял пояс у Николая. В Джипе лежала чья-то барсетка. Ее Сергей тоже забрал, все эти вещи кинул в «Омегу» под переднее сиденье водителя. Попытался поднять все, что осталось от Морковного и Николая, подтащил тела к их машине. Надо спешить. Довольно тяжело и очень неудобно было загружать трупы в Джип, но он не решился позвать на помощь Ольгу. Она сидела в «Омеге», как памятник, уставясь в одну точку. Было похоже, что она совсем не видит, чем занимается Сергей.

Морковный поместился на передних сидениях, а Николай на задних. Необходимо протереть все места в Джипе, где брался руками при загрузке тел. Что и было проделано со всей тщательностью. Сергей действовал, как робот. Время поджимало. Вдруг кто-нибудь захочет свернуть с трассы и отдохнуть у озерца?

Вроде бы самое главное сделано. Трупы в машине. На земле, кажется, ничего не осталось. Сергей нашел камень со следами крови и забросил его в озеро. Еще раз все внимательно осмотрел, ничего подозрительного не увидел. Да! Вот полено, на котором следы крови. Это уже своя собственная кровь. Он покрутил полено и положил его в «Омегу», решив выбросить где-нибудь по дороге. Можно, конечно, и его кинуть в озеро, но береженого бог бережет. Пусть прокатится с ними немного, километра три.

И еще раз все внимательно осмотрел. Достал канистру с водой из спального сектора машины и позвал Олю. Она вышла и, как робот, взяла ее у Сергея и наклонила. Струйка воды потекла на землю. Сергей молча умыл лицо, руки; мыл тщательно, с мылом, отчаянно тер все места, где могла быть своя и чужая кровь. Затем то же самое заставил сделать Ольгу. Все, теперь можно уезжать. Сергей сел в «Омегу» и стал выруливать на трассу. В последний момент он вдруг вспомнил про ключ зажигания в Джипе.

Он остановил автомобиль, вышел из него, вернулся на поляну, достал из замка зажигания бандитской тачки ключ, поставил автомобиль на сигнализацию. Проверил двери, они были заблокированы намертво. Даже через лобовое стекло было очень трудно разглядеть, что творится в Джипе. Можно подумать, что хозяева машины где-нибудь гуляют, купаются или утонули, или еще что-нибудь. Не каждый решится вскрывать явно бандитскую тачку. Если повезет, то она здесь может простоять несколько дней.

Сергей размахнулся и забросил ключ с брелоком сигнализации далеко в озеро. Теперь можно уезжать.

Никто их не видел, никого они не видели. Проезжающие по трассе автомобили не представляли для них опасности, если они не заедут на это место, пока Сергей с Олей не выехали отсюда. Слава Богу, никто не завернул в сторону озера, и «Омега» уверенно покатила по трассе в сторону Воронежа, с каждой минутой все дальше удаляясь от злополучной поляны на берегу небольшого озера.

А на поляне одиноко стоял огромный черный Джип, двери которого были наглухо закрыты, полностью тонированные стекла не позволяли любопытным осмотреть салон, где нашли свое пристанище те, кто уже никогда не посмотрят на небо, не увидят солнечного света, не будут дышать одним воздухом с живыми…

К счастью для живых…

Чуть в стороне от того места, где сидела Оля до приезда на поляну Джипа, в небольшом углублении в высокой траве лежала новая общая тетрадь, в которую девушка успела записать лишь несколько предложений, датированных восьмым августа. Нет ничего удивительного, что Сергей не увидел ее, когда осматривал поляну. Во-первых, тетрадь была зеленого цвета и практически сливалась с травой, а во-вторых, действительно лежала в небольшом углублении, и заметить ее без тщательного осмотра было очень трудно.

Легкий ветерок трепетал страницы, на которых была сделана Олиной рукой единственная надпись, обозначающая начало их с Сергеем отпуска. Эти коротенькие предложения заключали в себе надежду увидеть скорее Черное море, искупаться в нем, загорать под горячим южным солнцем и просто желание быть свободными и счастливыми, что почему-то не всегда, не везде и не полностью удается в повседневной и обыденной жизни.

До Воронежа оставалось не так уж и много километров. Погода стояла отличная, светило солнышко, мимо окон машины проносились деревья, редкие населенные пункты с аккуратненькими домиками и бескрайние поля, которые еще не так давно назывались колхозными.

В машине была тишина. Магнитола после выезда с поляны не включалась. Сергей молчал. Как ни странно, но, по всей вероятности, Оля спала. Во всяком случае, она опустила свое сиденье и лежала молча с закрытыми глазами. Дыхание у нее было достаточно ровным и размеренным. Внешне, за исключением очень побледневшей кожи и заметно похудевшего лица, девушка выглядела просто уставшей, а не как пережившая угрозу изнасилования и, вероятно, даже смерти и не как принимавшая участие в убийстве. Во многих фильмах и книгах после таких моментов, по сюжету, героев банально тошнит. Сергей удивился, но ничего подобного ни с ним, ни с его девушкой не произошло. Он, конечно, за свой богатый опыт в уголовном розыске перевидал и перетаскал множество трупов, многим откатывал пальчики с целью последующей идентификации личности, и это, по-видимому, сыграло свою роль, но Оля… Оля лишь в больнице общалась с больными, в том числе и с безнадежными и умирающими, умерших видела лишь чистенькими и в кроватях, не считая, правда, несчастных случаев в повседневной жизни: автомобильные аварии, падения с высотных домов и другие различные ужасы, с которыми сталкивается каждый житель нашего глобуса. Не видела она в жизни такое количество трупов, криминальных трупов, сколько видел их Сергей, но, казалось, она переживала все произошедшее с ними с неменьшей хладнокровностью, чем он.

Она спала. Сергей старался ее не беспокоить – пусть как можно дольше побудет в таком состоянии. Было бы намного хуже, если бы пришлось успокаивать и отпаивать различными успокоительными средствами, в том числе и теми, которые наряду с другими медикаментами Оля сама собирала в аптечку на дальнюю дорогу.

А ему очень хотелось водки, спирта или коньяка, что-нибудь достаточно крепкого. Налить целый стакан и залпом выпить. Пожалуй, как только Оля выйдет из своей прострации, он так и сделает. Впереди еще полдня, но ехать уже было очень тяжело чисто в психологическом плане. Сергей чувствовал, что его начинает подтряхивать. Нервы уже ни к черту. Состояние чем-то напоминало тяжелое похмельное: нервы обнажены до предела, в глубине все-таки остался страх после всего произошедшего, казалось, что на каждом посту ГИБДД их ждут и сейчас задержат. Также была хоть и небольшая, но вероятность, что третий бандит был где-то рядом и, возможно, что-то мог видеть или каким-то образом мог догадаться, с кем произошел конфликт у его коллег. Такие мысли не покидали Сергея, он прокручивал всю ситуацию раз за разом. Сам себя успокаивал, что все сделано правильно, что другого развития событий просто не существовало, в противном случае трупами были бы он и Оля. Правда, можно было бы всего избежать, если бы спокойно удалиться в машину, как и предлагал старший урод, и спокойно взирать оттуда, как твою любимую девушку насилуют два скота. А затем, после того как они удовлетворят свои скотские потребности, отдать всю имевшуюся наличность в фонд их настоящего и будущего благополучия. При таком раскладе Сергей просто не смог бы никогда уважать себя, посмотреть в глаза Ольге, да и Ольга не смогла бы быть рядом с таким мужчиной. Да и смогли бы они жить после этого? Не жить друг с другом – этого точно не смогли бы – а просто жить? Так что все сделано правильно, не было у них другого выхода.

А как себя повела Ольга! Если честно, то она просто спасла ему жизнь, когда решилась ударить второго ублюдка камнем по голове. Сергей не ожидал, что эта, по сути своей, еще обыкновенная девчонка способна на такой Поступок. В обыкновенной жизни она была часто истеричной, иногда просто паникующей и капризной представительницей слабого пола в классическом понимании этого выражения. И что совсем заставило думать о своей девушке с возрастающим уважением, так это ее последующая реакция: или действительно спит, или лежит молча с закрытыми глазами, никакой истерики, нервов, психа, страха. Вероятно, все еще придет несколько позже, но это будет уже не так страшно. Сейчас они были в каком-то другом измерении, перешли какую-то черту. Может быть, обратно им уже до конца не вернуться никогда. С этим придется жить и нужно сделать так, чтобы жизнь встала на свои прежние рельсы, просто качественно эта жизнь станет теперь другой. Не хуже, не лучше, а другой. Теперь их связывает вместе смерть этих двух не похожих на людей существ, связывает тайна, которую никогда и никому нельзя рассказать, посоветоваться, поплакаться. Можно лишь друг с другом, но лучше и друг с другом не надо.

Также Сергей прокручивал все свои дальнейшие действия по устранению и сокрытию каких-либо данных обо всем случившемся и плюс по скорейшему отходу с места происшествия. Все ли приняты меры, все ли он предусмотрел в данном случае? Не оставлены ли какие-нибудь следы, позволяющие или правоохранительным органам, или бандитам выйти на действительных участников событий? Свяжет ли третий бандит, который не присутствовал на поляне, убийство своих товарищей с лысым мужиком в кафе и его подругой? Где он был, когда его коллеги пытались спустить Сергея и Олю? Эти вопросы очень волновали Сергея, но чем больше он рассуждал на эту тему, тем больше приходил к выводу, что сделал практически все, и при небольшой доле везения на их след выйти ни милиция, ни бандиты не должны.

Правда, всегда существует какой-то мизерный процент случайностей, от которых не застрахован никто. Нельзя исключать и такой вариант, что, допустим, на краю поляны рядом с озером загорала какая-нибудь любительница обнаженного тела, нудистка или натуристка, или вообще какая-нибудь влюбленная парочка, которых не было видно со стороны, так как они сами для этого принимали соответствующие меры своего необнаружения. При таком раскладе они вполне могли видеть все произошедшее, затаиться и не шевелиться, боясь обнаружить себя. Тогда остается лишь надеяться, что не будут они связываться ни с милицией, ни с бандитами тем более. Номер автомашины не запомнят, людей не узнают. Хочется в это верить. И хочется, конечно, верить, что не было никаких свидетелей. Остается полагаться лишь на провидение и Бога.

Оля вроде зашевелилась, но глаза по-прежнему оставались закрытыми. Сергей осторожно погладил ее по голове, по щеке, реакции никакой. Неужели действительно спит? Похоже, что да. Хотя нет. Открыла глаза, в которых не оказалось и намека на сон. Он еще более удивился необычному для нее состоянию в такой ситуации и стал уже бояться за ее психические реакции.

Хватит, срочно надо останавливаться и влить в себя и в Олю достаточное количество спиртного. Пусть произойдет разрядка, пусть даже будут слезы, истерика, сейчас это уже нормально, вполне преодолимо и безопасно для обоих. Самое страшное уже позади.

Проезжали какой-то небольшой поселок. В самом его начале расположился вдоль обеих сторон дороги приличных размеров рынок. Здесь стояли различные киоски, павильоны, в паре мест поднимался дымок от мангалов, звучала музыка. В трех или четырех местах были выставлены аудиокассеты. Что только ни продавалось в киосках, со стеллажей под открытым небом, в павильонах и просто с машин. Здесь был огромный выбор надувных плавательных матрацев, резиновых тапочек, купальников, плавок, подводные маски и трубки, газовые плиты и баллоны. Весь ассортимент свидетельствовал о том, что по этой трассе в этом направлении все желающие скоро прибудут к морю. Предлагался большой выбор книг, промышленных товаров, различная посуда. Сергей насчитал на своей стороне дороги по направлению к Югу четыре павильона кафе и два мангала, где уже готовились шашлыки. Место было подходящее, хотя несколько шумное. Народу было достаточно много, в основном, проезжающие, которые останавливались подзатариться, перекусить и немного отдохнуть. Отовсюду слышалась музыка различных стилей и направлений, в воздухе витали ароматы приготовляемой в кафе и под открытым небом пищи, везде слонялся разнополый люд, много молодежи, для которой этот рынок был главным центром для общения и тусовок.

Оля несколько ожила, подняла сиденье и стала смотреть по сторонам. Сергей снизил скорость до черепашьей и стал съезжать в сторону небольшой стоянки около кафе с оригинальным названием «Вдали от жен». Около кафе на улице стояли несколько столиков, все были заняты, причем вопреки названию кафе везде сидели семейные пары с детьми, лишь за одним из столиков можно было увидеть компанию мужчин, по всем признакам – местных торговцев и их друзей. Они спокойно разговаривали между собой, дружески общались с официанткой и женщиной за стойкой, в которой чувствовалась хозяйка заведения.

– Давай перекусим и выпьем чего-нибудь, – Сергей припарковал «Омегу» очень удачно в стороне от проезжей части и, заглушив двигатель, поцеловал Олю. – Поднимайся, Лекушка, давай я тебе возьму немного коньяку.

– Коньяку давай, а есть я что-то не хочу.

– Ничего, аппетит приходит во время еды. Вон за тем столиком семья уже заканчивает, мы туда и приземлимся. Посиди пока в машине.

Сергей подошел к женщине за стойкой. Она очень приветливо улыбнулась ему и спросила:

– Будете здесь кушать или возьмете с собой? У нас очень вкусная кухня, не пожалеете, что выбрали нас. На любой вкус и недорого.

– Будем кушать у вас, спешить нам некуда. Что у вас есть из первых блюд?

– Борщ, солянка домашняя, очень вкусный суп-харчо. На второе могу вам посоветовать поджарку, можно шашлык на ребре, очень вкусные домашние пельмени, есть кура-гриль.

– Да, выбор у вас, действительно, богатый. Давайте нам два харчо, парочку салатов из овощей, лучше из помидоров с огурцами, и два шашлыка на ребрышках. А есть ли у вас хороший коньяк, только не левый?

– Конечно, есть. Могу предложить «Бастион», «Белый Аист», есть грузинский пять звездочек.

– Дайте лучше бутылочку «Белого аиста» и к нему сока пакетик, виноградного или персикового, если нет, то ананасового.

– Хорошо, присаживайтесь, сейчас вам все принесут.

В это время столик уже освободился, и Сергей с Олей сели очень удачно, столик стоял рядом с «Омегой», место было не проходное, и никто им не мешал.

Через пару минут молоденькая официантка принесла коньяк, сок, салаты и хлеб. Пожелав им «приятного аппетита!» и пообещав горячее через семь минут, скромно удалилась за стойку. Сергей молча налил коньяк. К сожалению, бокалы на столе стояли не такие объемные, на какие он рассчитывал, где-то граммов по сто, спрашивать под коньяк стаканы было неудобно, но сгодились и такие. Руки у Оли, когда она взяла свой бокал, заметно дрожали. Они прикоснулись бокалами. Сергей поцеловал левую ладонь девушки, взяв ее своей левой рукой, так как правые у них были заняты коньяком, и, сказав два слова «За нас», выпил свою порцию на пару секунд раньше Ольги. Она промедлила практически одно мгновение и следом за ним выпила залпом все, что у нее находилось в бокале. Сразу же запила соком. Сергей не запивал.

Отпустило через минуту. Он почувствовал это по себе и по Ольге. Сразу стало как-то легче, и Сергей практически без паузы наполнил коньяком бокалы вторично. Повторили процедуру в точности до секунды. Если смотреть со стороны, то можно подумать, что в кинематографе снимают дубль одной сцены. А вот после второй действительно заметно полегчало. Оля как-то расслабилась, откинулась на пластмассовый стул, цвет лица несколько порозовел, она стала уже походить на себя прежнюю.

Девушка принесла харчо. Под него налили еще по одной, уже грамм по пятьдесят, в бутылке оставалось заметно меньше половины. Сергей хотел заказать еще, но потом передумал. Когда принесли мясо, Оля уже достаточно опьянела и аппетит у нее, как и предполагал Сергей, только разыгрался. Кухня была великолепна, коньяк прекрасен, мясо шашлыка таяло во рту, психологическое напряжение куда-то испарилось, страх тоже отошел на задний план или исчез совсем. Но в то же время между ними была какая-то непреодолимая стена, барьер, которые не давали полностью освободиться от какой-то непонятности, нереальности происходящего. Казалось, что несколько часов назад они смотрели какой-то боевик с элементами ужастика и сейчас находятся под впечатлением этого фильма, которое никак не удается сбросить с себя. Впечатление гнетущее, мешающее реально воспринимать это кафе, рынок со звучащей повсюду музыкой, и даже всю поездку к Черному морю. Надо избавиться от этого наваждения, но как это сделать, Сергей не знал.

Оля тоже не знала. Она доедала мясо. Сергей разлил остатки коньяка по бокалам. Выпили. И наконец это случилось: Когда Оля потянулась за остатками мяса, она ясно увидела перед глазами затылок Николая, по которому только что нанесла удар камнем. Казалось, что у нее в тарелке лежит верхняя часть головы, по которой стекает медленно кровь. Сергей понял по Олиному выражению лица, что та сейчас выбросит весь ужин на стол. Он быстро схватил ее за подмышки и буквально отволок в сторону за стену кафе. Все было проделано достаточно быстро, никто толком ничего не понял и не увидел. Здесь, за кафе, в кустах Оля оставила весь свой ужин, блевала долго и сильно. Сергей стоял рядом и поддерживал ее. Несколько раз ловил себя на аналогичных позывах, но сдержался. Минут через шесть все было кончено. Подошли к машине, водой из канистры помылись, Оля почистила зубы, причем сама не хотела этого делать, Сергей заставил. Похоже, что ей стало намного лучше. Вроде и почти трезвая, и почти нормальная, только в глазах опять, как и утром, появились слезы. Они молча обнялись. Оля плакала тихонечко, склонив голову Сергею на грудь. Он ее нежно гладил по волосам, целовал в лоб, щеки, глаза, мокрые от слез, потом аккуратно уложил в машину и укрыл легким одеялом. «Омега» стояла в тени, и внутри ее было достаточно свежо. Сам тоже прилег рядом и дождался, пока она перестала всхлипывать и задремала. После этого осторожно вышел из машины и снова зашел в кафе.

– Дайте мне, пожалуйста, сто пятьдесят «аиста» и яблоко. Спасибо.

Сергей посмотрел на часы. Было уже девять вечера. Рынок по-прежнему гудел. Коньяк пошел легко и мягко, захотелось взять еще, но он остановил себя. Достаточно! Завтра голова должна быть ясной и трезвой, проехали всего около половины пути и неизвестно, что их поджидает впереди. Он прилег рядом с Олей. Она спала крепко и сладко, приоткрыв рот и изредка постанывая во сне. Сергей поцеловал ее в губы, минуту-другую полюбовался ее детским безмятежным личиком и, несмотря на окружающий машину шум и хождение людей, тоже провалился в сон, хотя и не такой крепкий, как у его подруги, а тревожный и неспокойный. Стекла в «Омеге» были достаточно крепко тонированы, и никто их не видел.

Сергей проснулся около пяти утра. Было еще темно, вернее, еще не светло. Народ по рынку ходил так же, как и днем, так же продолжала играть музыка. Такое впечатление, что активная торговая жизнь на этом островке трассы не прекращается круглосуточно. Голова не болела, правда, присутствовало небольшое чувство дискомфорта после маленького похмелья, приумноженное вчерашними событиями, но в целом состояние души и тела было вполне пригодно для дальнейших, активных действий.

Оля еще спала. Кажется, она достаточно хорошо оклемалась после психологического стресса, если продолжала дрыхнуть так сладко. Ну и слава Богу! Сергей умылся, почистил зубы, выпил в кафе, в котором даже в этот час продолжали находиться клиенты, крепкого кофе и взял с собой несколько бутербродов и пару пакетов ананасового сока. Это уже больше для Оли, когда она проснется. Только после этого завел родную «Омегу», пару минут прогрел ее и поехал на Воронеж.