– Сначала приходит распоряжение принять меры к защите от возможных нападений чеченских диверсантов. А потом появляетесь вы, полковник из Управления по борьбе с терроризмом, да еще с двумя своими офицерами. Просто руководство ФСБ хочет знать, насколько эффективны меры, принимаемые военной контрразведкой, и имеются ли возможности для совершения диверсий чеченскими террористами, ну и так далее. Своим такую проверку поручить нельзя. Вот и прислали независимого эксперта со стороны.

– Интересное наблюдение, – усмехнулся Чернышов.

– Товарищ майор, а вы книжками про шпионов излишне не увлекаетесь? – тут же спросил у Осипова Ветров.

– А какое это имеет значение? – недоуменно спросил Осипов.

– Просто тогда становится понятной ваша подозрительность ко всем приезжим, – ответил Ветров.

Осипов смутился и, уже обращаясь к Чернышову, спросил:

– Но, признайтесь, ведь не с визитом вежливости вы сюда прилетели?

– Вас как зовут? – вопросом на вопрос ответил Чернышов.

– Сергей Владимирович.

– Так вот, Сергей Владимирович, я не знаю, какого мнения начальство о моих возможностях в качестве проверяющего. Во всяком случае, с такими заданиями меня не посылали, – признался Чернышов. – А раз нам предстоит работать вместе, скажу: бороться с диверсантами легче, когда известны намерения противника, объект диверсии, численный состав группы диверсантов и их задачи. Вот это нам и предстоит совместными усилиями выяснить.

– Значит, никаких рапортов о нерадивости и упущениях военной контрразведки не будет? – все же уточнил Осипов.

– К сожалению, рапортами и другими бумагами нельзя защититься от террористов. Лучше все допущенные ошибки исправлять общими усилиями. Ведь исправленная ошибка таковой уже не считается, – ответил Чернышов.

– В таком случае, – Осипов еще раз осмотрел прибывших из Москвы оперативников, – можете на меня полностью рассчитывать.

То, что называется контактом, состоялось. Недоверчивый тон Сергея Осипова сразу сменился на дружеский.

– Павел Андреевич, вам бы переодеться надо. Да и вам, ребята, тоже. Здесь хоть и не передовая, но все офицеры ходят в форме. Три человека в гражданской одежде на военной базе сразу привлекут внимание. Чеченских шпионов здесь, конечно, нет, но военные выходят в город, общаются с местным населением. Так что информация о вашем прибытии вполне может уйти к противнику.

– Резонно, – согласился Чернышов. – Вот только полевую форму мы с собой не захватили.

– Да это не проблема. Пойдемте на склад. Там все и подберем.

Осипов отвел группу Чернышова к вещевому складу, где расторопный прапорщик тут же выдал три комплекта полевой формы. Пока прапорщик подбирал форму нужных размеров и роста, Осипов сам прошел на склад и вскоре вышел оттуда, держа в ладони набор офицерских звездочек и кокард для полевых фуражек.

– Вот, держите, – сказал он, высыпая на обшарпанный деревянный стол знаки различия. – Сами приколоть сумеете?

Последние слова Осипов произнес довольно ехидно. В представлении сотрудников военной контрразведки офицеры из других управлений ФСБ были сугубо гражданскими людьми.

– Да как-нибудь разберемся, – ответил за всех Артем Ветров.

– Так, теперь насчет жилья, – сказал Осипов, когда прапорщик выдал последний комплект полевой формы. – Я заказал вам номер в гостинице военного городка. Правда, по московским меркам это больше походит на общежитие. Одна комната с тремя кроватями, туалет и умывальник в коридоре. Но ничего другого предложить не могу.

– Спасибо. Нас все вполне устраивает, – поблагодарил Чернышов. – И если вы, Сергей Владимирович, не возражаете, мы бы как раз хотели пройти в гостиницу и переодеться.

– Да, конечно, сейчас как раз туда и пойдем, – кивнул Осипов.

Он проводил Чернышова и его товарищей до гостиницы военного городка. Под гостиницу был отведен первый этаж трехэтажного жилого дома. Дежурный прапорщик, видимо, заранее был поставлен в известность о прибытии группы офицеров, потому что сразу же протянул Чернышову ключ от их гостиничного номера.

– Ваш номер дальше по коридору, – сказал Осипов, объясняя дорогу. – Вы устраивайтесь, а я в штаб. Там и встретимся. Штаб здесь рядом, через две казармы, так что легко найдете.

Осипов уже собирался уйти, но Ветров остановил его вопросом:

– Сергей, а где здесь можно поужинать?

Вопрос Ветрова вызвал у Олега Муромцева улыбку. Олег покачал головой, после чего многозначительно переглянулся с Чернышовым. Страсть к еде, которую практически постоянно испытывал Ветров, была хорошо известна его друзьям. Поэтому Чернышова и Муромцева даже удивило, как это он не задал свой вопрос раньше. Сергей Осипов заметил странную реакцию московских гостей, которую вызвал у них вопрос их товарища, но ничего для себя уточнять не стал, а просто ответил:

– В городке есть офицерская и солдатская столовая. В обоих кормят за деньги, но в солдатской гораздо дешевле. Да, кстати, офицерская столовая уже закрыта, – сказал Осипов, посмотрев на часы. – А солдатская работает круглосуточно. Если будете в городе, поесть можно и там. Цены в закусочных вполне приемлемые.

Подробно объяснив, где можно будет поесть, контрразведчик отправился в штаб.

Оставшись одни, оперативники Управления по борьбе с терроризмом направились в номер, ключ от которого получил Чернышов. Номер в гостинице действительно оказался точно таким, как его описывал Осипов. Три застеленные солдатскими одеялами кровати, столько же стульев, две деревянные тумбочки и один стол. Больше в номере ничего не было. Однако претендовать на что-либо большее было бы просто глупо, так как военнослужащие, непосредственно воюющие с боевиками, включая солдат и офицеров, в полевых условиях вообще жили в палатках.

Ветров первым вошел в номер, прошелся по нему и, сложив свои вещи на одну из кроватей, сказал:

– «Хилтон». Вот вы, Павел Андреевич, как знающий человек, скажите, по сравнению с отелем «Хилтон» – большая разница?

Чернышов тем временем плотно прикрыл дверь, запер ее на ключ, после этого повернулся к Ветрову и очень серьезно сказал:

– Артем, твои шутки хороши в Управлении и с теми людьми, кто тебя давно знает. Твоя манера разговаривать уже стала отличительной чертой. А это все равно что особая примета, которая выделяет тебя среди других офицеров. Ты понимаешь меня? Мы прибыли сюда со специальным заданием. Еще не известно, с кем нам придется встречаться. Майор Осипов специально выдал нам полевую форму, чтобы мы не отличались от других офицеров. Он беспокоится, чтобы на нас раньше времени не обратили внимания. А твоя привычка постоянно шутить может выдать тебя. Поэтому на время нашей командировки я запрещаю тебе так себя вести. Приказ понятен?

– Понятен, Павел Андреевич, – тут же ответил Ветров. – А если в подобном поведении возникнет оперативная необходимость?

Чернышов все же не смог сдержать улыбки. Разговаривать с Ветровым абсолютно серьезно было практически невозможно.

– Хорошо, – кивнул Чернышов. – Тогда так и договоримся. Шутки разрешаются только в случае оперативной необходимости.

– Ну а я про что? Исключительно ради дела, – заметил Ветров.

– Павел Андреевич, а вы что, не доверяете майору Осипову? – неожиданно спросил Олег Муромцев.

– Почему ты так решил? – удивился Чернышов.

– Но ведь Артем позволил себе шутку только в его присутствии, – пояснил Олег свою мысль.

– Во-первых, там был не только Осипов, но и прапорщик с вещевого склада. Во-вторых, они оба такие же люди, как и все. Даже если о служебных делах с приятелями они болтать не будут, то о веселом капитане, любителе всевозможных шуток, вполне могут рассказать. Если Артем и дальше станет вести себя подобным образом, то мгновенно превратится в достопримечательность всего гарнизона. А это все равно что сообщить о нашем прибытии чеченским бандитам.

– Да я все понял, Павел Андреевич, – сказал Ветров.

– Если понял, молодец. Значит, к этому вопросу больше не возвращаемся.

Следующие пятнадцать минут все трое сосредоточенно прикрепляли знаки различия к только что полученной полевой форме.

– Ну что, Павел Андреевич, значит, на время нашей командировки превращаемся в настоящих военных? – спросил у Чернышова Ветров, облачившись в новую форму.

– Да, причем придется постараться, чтобы все посторонние лица действительно принимали нас за обыкновенных военных, а никак не за сотрудников службы безопасности, – ответил Чернышов. – Я иду в штаб, – объявил он. – Надо доложить начальнику гарнизона о нашем прибытии. Если повезет, встречусь с командующим Северо-Западной группировкой. Хорошо бы уже сегодня определиться с задачами нашей группы и с той помощью, которую нам может оказать командование гарнизона.

– Мы тогда отправляемся на разведку в солдатскую столовую, – сказал Артем Ветров. – Попробуем установить неформальные отношения с личным составом гарнизона и выяснить, кто из военных располагает интересующей нас информацией.

Чернышов пристально посмотрел на Ветрова.

– Да что вы, Павел Андреевич! Я отлично помню ваше последнее указание. Все шутки только исключительно в оперативных интересах.

– Ладно, идите, – махнул рукой Чернышов. – Если что, я в штабе.

С тех пор как Моздок стал опорной военной базой всей объединенной группировки федеральных сил, проводившей на Северном Кавказе антитеррористическую операцию, численность военного гарнизона практически сравнялась с численностью гражданского населения. На военный аэродром Моздока ежедневно садились все новые и новые самолеты военно-транспортной авиации, доставляющие военные грузы и свежее пополнение для воюющих с боевиками частей. Моздок превратился в транспортный узел. Сюда шли все военные поставки. Здесь концентрировалась прибывающая техника, оружие и боеприпасы. И уже со складов Моздока все это вооружение поступало на передовую, где распределялось среди частей и подразделений российских войск. Здесь же, в Моздоке, расположился и штаб Северо-Западной группировки федеральных сил, куда и направился полковник Чернышов.

Правда, встретиться с самим командующим Чернышову не удалось, так как того не оказалось на месте. Чернышова принял начальник штаба Северо-Западной группировки.

– Значит, вы всерьез полагаете, что чеченские боевики могут предпринять ряд диверсий против наших войск? – спросил генерал, выслушав Чернышова. – А вот я считаю, что бандитам проще и безопаснее устраивать террористические акты в наших городах, чем нападать на регулярные части.

– Цель нашей командировки как раз и состоит в том, чтобы выяснить истинные намерения бандитов, – ответил Чернышов.

– У нас, конечно, имеются данные военной разведки о их просачивании в тыл наших войск, – заметил начальник штаба. – Но речь идет об отдельных бандитах или малочисленных группах. Большей частью от них страдает мирное население. Правда, некоторые осмеливаются нападать и на наших военнослужащих. Но все, на что отваживаются бандиты, – это минирование дорог, засады, устраиваемые на одиночные машины и военнослужащих. Ну могут еще обстрелять какой-нибудь удаленный блокпост. В любом случае принести какой-то серьезный ущерб они не способны.

Чернышов промолчал. Он мог бы сказать, какой колоссальный ущерб могут принести даже отдельные диверсанты, какие катастрофические масштабы могут иметь последствия даже отдельной диверсионной акции. В памяти был недавний случай, когда в конце марта двое террористов намеревались взорвать химическую мину на центральном стадионе в Лужниках во время футбольного матча. В случае взрыва число жертв составило бы от восьмидесяти до ста тысяч человек. Только героическими усилиями сотрудников безопасности удалось обезвредить террористов и предотвратить казавшийся неизбежным взрыв[2]. Но обо всем этом Чернышов умолчал. Он не стал говорить об опасности, которую могут представлять диверсанты. Вместо этого Чернышов сказал:

Примечания

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.