– Через два квартала налево, – сориентировавшись, сообщила она.

Площадь, где располагалось российское консульство, они отыскали без труда. Даже спустя несколько дней после взрыва обрушившееся здание дипмиссии выглядело жутко. Спасатели успели разобрать завалы, и обнажившиеся после обрушения фасада плиты межэтажных перекрытий напоминали торчащие наружу кости скелета. Но над уцелевшей частью здания все равно развевался российский триколор, указывая на то, что работа дипмиссии по-прежнему продолжается. Еще один флаг Анна увидела на опорном столбе въездных ворот. Сами ворота сорвало взрывом, и сейчас вместо них был установлен временный шлагбаум. Консульство еще не открылось, и когда Соболь остановил рядом машину, охраняющий въезд полицейский в бронежилете и каске нетерпеливо махнул жезлом – проезжай. Им пока нечего было делать в консульстве, поэтому Соболь беспрекословно подчинился, направив машину к расположенной напротив гостинице.

В столь ранний час постояльцев видно не было, но хозяйка гостиницы, сухощавая, элегантно одетая женщина лет сорока с лицом классной дамы, оказалась на месте. Она сидела за стойкой, углубившись в изучение каких-то бумаг, но когда висящий над дверью колокольчик мелодичным звоном известил о появлении гостей, сейчас же подняла на вошедших приветливый взгляд. Взяв на себя роль старшей телевизионной группы, Анна первой подошла к ней, назвала вписанную в служебный паспорт фамилию и сообщила, что для нее с оператором должен быть забронирован номер.

Улыбка на лице хозяйки стала еще шире.

– Да-да, конечно, – энергично закивала головой она. – Отдельный номер, очень удобный, с просторной ванной комнатой и спальней. Правда, мы ждали вас только во второй половине дня, поэтому там еще не успели прибраться. Но вы не волнуйтесь. Это не займет много времени. Я немедленно распоряжусь. Присядьте пока в холле…

По-русски она говорила довольно бойко. Анна даже удивилась. Если и остальные жители Приштины так же хорошо изъясняются на русском языке, ее знание сербского может и вовсе не пригодиться.

– Так я заношу вещи? – прервал ее размышления вопрос Соболя.

Анна обернулась к нему. Перед ней стоял совершенно другой человек: взлохмаченный, усталый и, как и следовало ожидать, раздраженный после целой ночи за рулем. От ее прежнего начальника, вдумчивого и рассудительного, каким был Соболь до того, как выбрался из машины, не осталось и следа. Анна поразилась мгновенно произошедшей в нем перемене, хотя при подготовке операции они многократно репетировали свои роли. Оставалось только надеяться, что ее собственная игра в глазах хозяйки гостиницы не менее убедительна.

– Да, заноси. Только с камерой поосторожней, – ответила Соболю Анна и быстро взглянула на сидящую за стойкой женщину.

Но та была занята телефоном.

– …Мне плевать, что ты еще не накрасилась, – сердито сказала она в трубку по-сербски. – Живо отправляйся в восьмой номер, застели кровать и не забудь повесить в ванной полотенца. Журналисты наверняка хотят принять душ и отдохнуть с дороги… Я сказала: живо, иначе вылетишь отсюда в два счета! Не надейся, что я буду держать тебя здесь только потому, что ты строишь глазки моему сыну!

Однако! Анна даже удивилась. Оказывается, хозяйка гостиницы со своими работниками бывает очень даже строгой. Та как раз закончила разговор и уже вновь мило улыбалась.

– Сейчас все будет готово. Вы на машине? – без перехода спросила она. – Мой сын покажет вам, куда ее поставить. У нас на заднем дворе прекрасная стоянка.

Через несколько минут в холле появился молодой человек – на взгляд Анны, ничего интересного. Долговязый, немного сутулый, да еще и небритый.

– Пойдемте. Я покажу вам нашу гостиничную стоянку, – невнятно пробурчал он.

Анне стало любопытно, справится ли Соболь без ее перевода. Но тот отлично понял парня и, лениво поднявшись с установленного в холле дивана, затрусил за ним. Когда они вернулись, хозяйка жестом подозвала сына к себе и что-то прошептала ему. Анна не разобрала всех слов, лишь услышала, как она дважды произнесла имя Милка. Очевидно, так звали нерасторопную горничную. Парень тут же удалился, а когда спустя десять минут вновь появился в холле, хозяйка объявила, что гости могут вселяться.

Соболь подхватил сумку с видеокамерой и зачехленную треногу. Сыну хозяйки, исполняющему роль гостиничного носильщика, достались сумки с их личными вещами. И они все втроем направились к лестнице. Восьмой номер, который назвала хозяйка в телефонном разговоре, располагался на втором этаже. Оттуда как раз вышла черноволосая пышногрудая девица – надо полагать, та самая горничная Милка, в таком коротком халатике, что стоило девушке лишь немного нагнуться, он должен был открыть ее ноги вместе с трусиками до самой талии. Ноги у нее были прямые и крепкие, но, на взгляд Анны, немного коротковаты. Хотя, возможно, такое впечатление складывалось из-за тапочек-вьетнамок на тонкой подошве, которые были на ногах девушки. На хозяйского сыночка Милка даже не взглянула, зато в Соболя метнула полный откровенности взгляд, да еще и многозначительно улыбнулась при этом. Анна презрительно фыркнула, чтобы эта гостиничная красотка знала свое место. Хотя ее выставленные напоказ прелести и откровенный взгляд не могли произвести на Соболя никакого впечатления, после встречи с горничной настроение у Анны сразу испортилось. Возможно, поэтому она дала хозяйскому сыну на чай целых два евро, хотя и не собиралась этого делать.

Расписанный хозяйкой номер оказался так себе, ничего особенного. Письменный стол с зеркалом, пуфик, два легких кресла, маленький телевизор, скорее полутора– спальная, чем двуспальная кровать, да встроенный шкаф – вот и вся обстановка. Вместо ванны душевая кабина, биде нет и в помине, хорошо хоть раковина оказалась большая. Самым ужасным оказался вид из окна – на задний двор с автомобильной стоянкой. Сейчас там стояло три автомобиля, все с местными номерами. Взятая напрокат «Фабия» должна была стать четвертой. По лицу Соболя, который выглянул в окно вместе с ней, Анна поняла, что ему вид тоже не понравился.

– Зато машина будет под присмотром, – попробовала пошутить Анна.

Соболь в ответ рассеянно кивнул, но так ничего и не ответил.

Анна решила, что он просто устал в дороге, поэтому предоставила начальнику право первому принять душ, а сама занялась разбором вещей. Она предполагала, что прежде чем приступить к выполнению задания, они хотя бы пару часов отдохнут. Но когда она сама вышла из душа, Соболь уже ждал ее с расчехленной видеокамерой.

– Самое время снять место взрыва, пока на улице мало прохожих, – объяснил он свои намерения. – А там и работники консульства подойдут.

Анна восхищенно улыбнулась. Что ни говори, если она хочет чему-то научиться у Соболя, ей нужно тренировать свою выносливость.

По большому счету, на месте взрыва делать ей было нечего – эта часть задания целиком поручалась Соболю. В роли оператора он добросовестно снял на видеокамеру разрушенное здание консульства, площадь и соседние строения. Расположенная напротив консульства гостиница пострадала от взрыва, пожалуй, меньше других зданий, но ей Соболь уделил едва ли не основное внимание, скрупулезно сняв обращенный к площади фасад. Появление на улице двух людей с видеокамерой поначалу насторожило косовских полицейских. Но после того как Анна объяснила, что они российские журналисты, предъявив полицейским командировочное удостоверение, те сменили свой гнев на милость и за дальнейшей работой журналистов наблюдали с неподдельным любопытством. Чтобы в точности соответствовать легенде, Анна попросила Соболя записать ее короткий репортаж на фоне разрушенного здания консульства. Затем попыталась взять интервью у полицейских, но до сегодняшнего дня те несли службу в совсем другой части города, поэтому ничего существенного о взрыве сказать не смогли. Пока Анна разговаривала с полицейскими, стали прибывать работники консульства. Большинство пришло пешком. Только несколько дипломатов, включая исполняющего обязанности главы дипмиссии вместо погибшего консула, приехали на машинах. Самое время было переговорить с ними, но Соболь продолжал упорно снимать выходящие на площадь окна гостиницы. Зачем ему это понадобилось, было совершенно непонятно. Однако Анна не стала его торопить, дав ему возможность до конца закончить видеосъемку.

Площадь постепенно оживала. Вслед за спешащими на работу служащими показались и праздные прохожие. Захлопали двери открывшихся лавок, а за столиками уличного бистро появились первые клиенты. Глядя на них, Анна внезапно почувствовала жуткий голод. За делами она совершенно забыла о завтраке, но стоило увидеть с аппетитом жующих людей, как голод тут же напомнил о себе. Анна как раз раздумывала, не присоединиться ли ей к завтракающим горожанам, когда к ней подошел Соболь.

– Я закончил. Пойдем переговорим с работниками консульства.

Вопрос разрешился сам собой. Анна с завистью взглянула на посетителей уличного бистро и вместе с Соболем направилась к консульству.

Чтобы не раскрывать своей принадлежности к военной разведке, на доклад к специально прибывшему из Белграда заместителю военного атташе, являющемуся также заместителем резидента ГРУ, Анна и Соболь отправились после того, как переговорили с большинством сотрудников консульства. Зам резидента подполковник Бояринов мало походил на фотографию из своего личного дела, которую помнила Анна. С годами Бояринов погрузнел, а слегка обозначившиеся на фотографии залысины превратились в откровенную плешь. Судя по возрасту, он лет пять перехаживал в последнем звании. А теракт в Косове, который не сумела предотвратить резидентура ГРУ, наверняка окончательно положил конец его служебной карьере. Появление представителей Центра подполковник встретил без особого энтузиазма, так как ничего хорошего с их приездом для себя не ждал.

Первым делом Соболь, как старший группы, должен был доложить Бояринову о прибытии, но его остановило присутствие в кабинете подполковника постороннего мужчины. Анна помнила фотографии всех сотрудников югославской резидентуры ГРУ, но этого человека среди них не было. Незнакомцу на вид было около сорока лет, хотя Анна допускала, что он может быть и старше. Его темные с проседью волосы были аккуратно уложены волосок к волоску и разделены прямым пробором. Он сидел вполоборота к двери, поэтому Анна не смогла целиком рассмотреть его лицо, но отметила высокий лоб незнакомца, тонкий хрящеватый нос и плотно сжатые губы. Черты лица Соболя были крупнее, из-за чего он выглядел мужественнее, но и в лице этого человека было что-то такое, что притягивало к себе взгляд. И еще у него определенно был вкус к выбору одежды. Его темный, безупречно отглаженный костюм сидел на нем как влитой, чего нельзя было сказать о мятом костюме Бояринова. В этот момент мужчина повернул голову, и Анна встретилась с его пронзительными голубыми глазами. «Кто-то из сотрудников СВР. Возможно, даже шеф резидентуры», – глядя в глаза незнакомца, решила она, и, как оказалось, ошиблась.

– Знакомьтесь. Полковник Егоров, старший оперуполномоченный из управления по борьбе с терроризмом, – представил гостя Бояринов. – По линии ФСБ осуществляет взаимодействие с местной полицией.

Анна удивилась, но только в первый момент. Следовало ожидать, что Федеральная служба безопасности не останется безучастной к зверскому убийству российских дипломатов. Так что появление в Косове полковника ФСБ выглядело вполне закономерным.

Фээсбэшник пружинисто поднялся со стула.

– Андрей Геннадьевич. – Он кивнул Анне, после чего протянул руку Соболю.

– А вы, надо полагать, капитан Соболев и лейтенант Воротова? – уточнил Бояринов.

– Так точно, товарищ подполковник, – живо отреагировал Соболь.

Бояринов указал на приставной стол.

– Тогда присаживайтесь. Полковник как раз знакомил меня с материалами расследования косовской полиции. – И, обратившись к фээсбэшнику, добавил: – Андрей Геннадьевич, прошу вас, повторите все еще раз для моих коллег.

– Разумеется. – Егоров утвердительно кивнул.

Он был самым старшим по званию, но держался без демонстративного превосходства. Это понравилось Анне.

– В первую очередь теракт выгоден сепаратистам из Освободительной армии Косова, стремящимся дестабилизировать обстановку в крае, спровоцировав тем самым ввод коалиционных сил ООН. После чего при поддержке Запада добиться окончательного отделения Косове от Югославии.

У Егорова оказался внятный, хорошо поставленный голос. Анна решила, что ему часто приходится выступать на различных совещаниях.

– Теперь об исполнителях теракта, – продолжал он. – Полиция установила личность водителя, который управлял начиненным взрывчаткой фургоном. Это некий Анджей Лодер, двадцати лет, хорошо известный краевой полиции как один из самых ловких приштинских автоугонщиков. Примечательно, что Лодер никогда не состоял ни в каких экстремистских организациях и никак не подходил на роль террориста-смертника. Двое его близких знакомых на допросе в полиции показали, что в последнее время он испытывал острую необходимость в деньгах. По их словам, на Анджее висел крупный долг. Поэтому я считаю, что водитель фургона был нанят втемную для исполнения теракта. При этом он понятия не имел, чем это для него закончится.

– Но если погибший водитель не террорист-смертник, значит, исполнителем был кто-то другой? – заметила Анна и тут же устыдилась своего вопроса: спросила об очевидном.

Однако вместо ожидаемой снисходительной усмешки она увидела в глазах Егорова живой интерес.

– Совершенно верно, – ответил он. – Я тоже считаю, что истинным исполнителем и организатором теракта был другой человек, который в нужный момент и взорвал начиненный взрывчаткой фургон. Правда, полицейские эксперты не обнаружили на месте взрыва компонентов радиоприемных устройств. Тем не менее я склоняюсь к версии, что в машине сработал радиоуправляемый фугас. Отсутствие же деталей радиовзрывателя скорее говорит о мастерстве изготовителя фугаса.

Выслушав фээсбэшника, Бояринов перевел взгляд на расположившихся по другую сторону стола Анну и Соболя.

– У вас есть что-нибудь добавить?

– Так точно, товарищ подполковник, – слегка откашлявшись, ответил Соболь. – Я согласен с мнением коллеги, – он кивнул в сторону Егорова, – что мы имеем дело с высококлассным взрывником. Для теракта было использовано взрывное устройство кустарного производства. Тем не менее подрывник сумел добиться направленного распространения взрывной волны. Уверяю вас, что изготовить кустарным способом фугас направленного действия чрезвычайно сложно. Для этого необходимо обладать специальными знаниями. К тому же в момент подрыва фугаса террорист должен был соотнести с направлением распространения взрывной волны взаимное расположение машины консула и начиненного взрывчаткой фургона. Все это также говорит о его богатом опыте в устройстве взрывов.

При этих словах Бояринов нахмурился.

– Прежде косовские боевики не отличались столь тщательной подготовкой терактов.

– Вероятно, в этот раз они привлекли специалиста со стороны – наемника, – заявил в ответ полковник Егоров.

– Как тебе он? – шепотом спросила у Соболя Анна, когда они вышли из кабинета Бояринова.

– Кто? – рассеянно ответил тот, погруженный в свои мысли.

Анна дернула его за рукав.

– Егоров!

К счастью, полковник ушел раньше и этого разговора слышать не мог.

– А-а, – Соболь пожал плечами. – Толковый мужик.

Анна напрасно ждала продолжения. Его так и не последовало. Она снова хотела завести разговор о полковнике, но Соболь неожиданно сказал:

– Нужно выяснить, не выезжал ли кто-нибудь из постояльцев гостиницы сразу после взрыва. Попробуй разговорить хозяйку.

– Ты думаешь, что организатор теракта жил в нашей гостинице?!

Соболь выразительно покачал головой.

– А почему нет? Чтобы взорвать фугас в нужный момент, подрывник должен был видеть начиненный взрывчаткой фургон и подъезжающий автомобиль консула. – Они как раз прошли мимо шлагбаума, перегораживающего подъезд к консульству, и вышли за ограду. Соболь поднял голову и указал взглядом на расположенную на противоположной стороне площади гостиницу. – Смотри. Лучшего наблюдательного пункта, чем эта гостиница, просто не найти. Вся площадь как на ладони.

Анна проследила за направлением его взгляда. Действительно, как это ей самой не пришло в голову.

– Тогда что же мы стоим?

Соболь улыбнулся.

– Веди. Ты же у нас корреспондент, а я всего лишь оператор.

Хозяйка гостиницы сидела на прежнем месте, за стойкой. Интересно, она когда-нибудь выходит оттуда? Кроме нее, в холле больше никого не было. Анна подошла ближе. Женщина подняла на нее глаза, изобразив на лице дежурную улыбку.

– Вам что-нибудь нужно?

– Нет… точнее, да, – поправилась Анна.

Она обернулась к Соболю, ища у него подсказки, но он, как назло, уже поднялся наверх. Пришлось налаживать контакт самой.

– Мы российские журналисты, – начала Анна. – Делаем репортаж о недавнем взрыве у нашего консульства.

– О да. Такая трагедия. – Хозяйка стерла с лица улыбку и сочувствующе закивала головой. – Я слышала, погибло более десяти человек.

– Семь наших дипломатов, двое полицейских и женщина с ребенком, проходившие в этот момент по улице, – уточнила Анна. – А из ваших сотрудников или гостей никто не пострадал? Ведь гостиница находится совсем рядом.

– Да. – Хозяйка сокрушенно кивнула. – Такое красивое место: площадь, самый центр города. Я никак не ожидала, что здесь будут устраивать взрывы. Раньше в сезон свободных номеров не было, а теперь, сами видите, – гостиница практически пустует. Я несу сплошные убытки.

– После взрыва туристы разъехались? – подвела Анна женщину к нужной теме.

– Да, почти все разъехались. – Хозяйка грустно вздохнула. – Один испанец даже ключ от номера не вернул. Так торопился.

Анна сделала мысленную зарубку.

– А когда он уехал?

– Сразу после взрыва. Я его даже и не видела.

– Так, может быть, его ранило и он поспешил в больницу?

– Что вы?! – Хозяйка всплеснула руками. – Из наших постояльцев никто не пострадал. Правда, несколько человек порезались осколками стекла. Но ничего серьезного, – поспешно добавила она. – Врач, который их осматривал, так и сказал.

– А где жил этот испанец? – спросила Анна, опасаясь, что хозяйка гостиницы ей не ответит.

Но та не считала нужным это скрывать.

– В пятом номере, недалеко от вас. Сейчас там, как и в остальных номерах, которые выходят окнами на площадь, никто не живет.

«Почти напротив, – для себя уточнила Анна. – Соболю это наверняка будет интересно».

– Но он вам хотя бы заплатил за проживание?

Как и следовало ожидать, вопрос о деньгах вызвал у хозяйки живой интерес.

– Я всегда беру деньги вперед. Это мое правило, – с достоинством ответила она. – Сейчас развелось столько мошенников, даже среди иностранных туристов.

– Неужели ваш испанский гость походил на мошенника?! – с удивлением воскликнула Анна.

Женщина пожала плечами:

– Назвался бизнесменом. А там кто его знает. По-моему, его бизнес – соблазнять состоятельных женщин и вытягивать из них деньги. Меня он так и обжигал взглядом. Но я не попадаюсь на подобные уловки!

Анна придвинулась ближе. Разговор становился все более доверительным.

– А вы уверены, что он испанец?

– А как же?! – Хозяйка гостиницы даже удивилась столь наивному вопросу. – Я же видела его паспорт.

Анна прикусила язык. Действительно! Уж можно было догадаться, а еще назвалась корреспондентом. Правда, если это тот, кто им нужен, то паспорт у него наверняка фальшивый. Для полноты информации следовало выяснить имя подозрительного туриста, но Анна не придумала способа, как это сделать. Задав хозяйке гостиницы еще несколько общих вопросов и поблагодарив женщину за интервью, Анна отправилась к Соболю, чтобы сообщить ему о результатах.

К ее удивлению, Соболя в номере не оказалось, хотя она своими глазами видела, как он поднялся наверх. Ей стало интересно, где он может быть, и она решила отправиться на поиски, но когда вышла в коридор, ее взгляд остановился на двери с медной цифрой «пять». Анна приблизилась, с любопытством осматривая дверь, словно это могло помочь получить ответ на вопрос: кем в действительности является останавливавшийся в номере турист? Из номера доносились какие-то непонятные звуки, хотя, по словам хозяйки, сейчас там никто не жил. Анна приложила ухо к двери. Так и есть! Шорох, напоминающий шелест одежды, и чей-то приглушенный шепот. Анна нажала ручку, аккуратно приоткрыла дверь и заглянула в номер. Заглянула и остановилась как вкопанная, пораженная увиденным. В номере находился Соболь, да не один, а со смазливой горничной Милкой. Прижав девицу к стоящему у окна письменному столу, он жадно шарил руками по ее форменному халатику, из которого буквально рвались наружу все ее прелести. Горничная тоже не оставалась безучастной. Она нетерпеливо елозила задом по краю стола и, похоже, пыталась запустить руку Соболю в штаны. Это окончательно вывело Анну из себя. Она резко распахнула дверь, так что та ударилась о косяк, и возмущенно воскликнула:

– Что здесь происходит?!

Все и так было ясно. Тем не менее Анна хотела, нет – она жаждала получить ответ. Увидев ее, горничная испуганно пискнула, выскользнула из объятий Соболя и, не тратя время на то, чтобы одернуть задравшийся халатик, вылетела за дверь.

Оставшись наедине с Соболем, Анна сурово взглянула ему в глаза.

– Я жду объяснений!

Но он и не думал смущаться.

– Подойди сюда. Только сначала прикрой дверь.

Вот наглость! Он еще смеет командовать! Анна захлопнула дверь и решительно подошла к нему. Просто интересно, что он собирается сказать в свое оправдание.

Вместо объяснений Соболь расправил на окне занавеску и указал на широкий горизонтальный разрез.

– Нам повезло, что хозяйка не успела заменить шторы в пострадавших от взрыва номерах.

Анна перевела на него возмущенный взгляд.

– И после того как я застала тебя здесь с этой шалавой, ты мне говоришь о каких-то шторах?!

Соболь удивленно посмотрел на нее и вдруг заливисто рассмеялся.

– Так ты решила, что я затащил сюда Милку, чтобы соблазнить ее? – отсмеявшись, спросил он.

«Ее и соблазнять не надо, у нее все на лице написано», – зло подумала Анна.

– А как, по-твоему, я мог убедить ее открыть номер, чтобы осмотреть его?

Анна уже поняла, что сделала из увиденного совершенно неверный вывод. Но обида в душе осталась.

– Но ты же откровенно лапал ее? – всхлипнула она.

Соболь сурово взглянул на нее.

– Потому что все, что мы делаем, должно быть убедительно. Запомни: мы на задании. И здесь не место личным обидам. – Он уже не улыбался. – Нужно выяснить, кто жил в этом номере.

– Я уже выяснила, – опустив глаза, ответила Анна. – По мнению хозяйки, заезжий испанский жиголо, который исчез из гостиницы сразу после взрыва.

– Жиголо, которому понадобилось прорезать в шторе смотровую щель, – повторил вслед за ней Соболь. – Это наш подрывник, вне всякого сомнения.

Итоговое совещание, как и в прошлый раз, начал Егоров, хотя на этот раз полковник пришел позже остальных. Анна и Соболь почти час ждали его в кабинете Бояринова.

– Полиции не удалось установить личность испанца, – начал он, скупо извинившись за опоздание. – Человек с такими документами никогда не въезжал в Югославию и, соответственно, не выезжал из страны. Очевидно, он не рискнул показывать при пограничном контроле паспорт, который позже предъявил хозяйке гостиницы, или вообще прибыл в страну нелегально…

Анна поморщилась. Егоров держался так, словно это не они с Соболем, а он вышел на след таинственного испанца и обнаружил его наблюдательный пункт. Хотя, по большому счету, его роль свелась к передаче в полицию полученных в ходе их «журналистского расследования» сведений. Как и в предыдущий раз, полковник явился на совещание в свежей сорочке и идеально отглаженном костюме, источая вокруг себя тонкий аромат туалетной воды. Но сейчас его внешний вид и аристократические манеры раздражали Анну. Она невольно сравнила фээсбэшника с просиживающим в кабинете руководителем, за которого подчиненные делают всю черновую работу.

В душе Анна понимала, что фээсбэшник тут ни при чем. Виной ее плохого настроения является отнюдь не Егоров, а подсмотренная ею отвратительная сцена с участием Соболя и гостиничной горничной. Все, что сказал ей Соболь тогда в номере, было правильным. Тем не менее своим поведением он разрушил ее наивные и романтические представления о работе разведчика, из-за которых, собственно, она и выбрала службу в ГРУ. И еще Анне не давал покоя вопрос, как бы поступил с горничной Соболь, если бы она не застала их вдвоем в том злополучном номере. Анна пыталась убедить себя, что, что бы ни произошло между Соболем и горничной, это не было бы изменой по отношению к ней. Она Соболю не жена, а коллега, к которой он хорошо относится и даже иногда с ней спит ради… Ради чего? Анна впервые задумалась над этим вопросом. Как бы он к ней ни относился, но это точно не любовь. Он ее не любит и никогда не любил – это следует признать. Вывод напрашивался сам собой – Соболь пошел на близость, чтобы доставить себе и ей удовольствие, а также для установления более доверительных отношений, необходимых при совместной работе. Прошлой ночью, когда они занимались сексом, Анна не получила удовольствия, которое испытывала прежде. Она думала, что теперь так будет всегда. Да и стоит ли продолжать их отношения, если они построены не на любви?

– Вы согласны? – Внезапный вопрос Бояринова прозвучал как продолжение ее собственных мыслей.

Анна вскинула голову. Оказывается, Егоров уже закончил свой доклад, и теперь Бояринов интересовался их мнением. К счастью, он адресовал свой вопрос не ей, а Соболю.

– То, что полиция передала описание взрывника на пограничные посты, вряд ли поможет в его розыске, – ответил Соболь. – Скорее всего, он покинул страну сразу после теракта.

– В полиции придерживаются того же мнения, поэтому розыск террориста осуществляется формально, – заявил Егоров. – Фактически полицейские уже расписались в своем бессилии.

– Что еще, по вашему мнению, можно сделать для установления местонахождения виновных? – обратился к нему Бояринов.

– Если вы имеете в виду заказчиков теракта, то на них выйти можно через агентуру, – быстро заговорил Егоров. – Установить через доверенных лиц, кто в руководстве Освободительной армии Косова занимался подбором исполнителя, кто переводил ему деньги, с кем он в Косове поддерживал отношения. Наконец, нужно отработать канал получения взрывчатки. Ведь кто-то доставал ее, а затем передал взрывнику. Прессованный гексоген не применяется в гражданском строительстве. Это взрывчатое вещество исключительно военного назначения. Значит, источник его получения нужно искать где-то на армейских складах. Выйти на исполнителя несравненно сложнее. Но пути есть. Прежде всего необходимо установить, где еще он оставил свой след. Взрыв в Приштине наверняка не единственный совершенный им теракт. Чтобы достигнуть такого мастерства, у него должна быть обширная практика. Следует также поработать в отношении прояснения его личности. Почему он воспользовался испанским паспортом? Ведь внешность не является определяющим фактором. С таким же успехом он мог выдать себя за жителя любой европейской страны. Я справлялся в полиции: больше всего иностранцев приезжает в Югославию из Германии и соседних с ней Венгрии и Румынии. Среди всех иностранных туристов испанцев едва ли не меньшинство. Думаю, основная причина – язык. Скорее всего, взрывник родом из испаноговорящей страны. Вот основные направления розыска организаторов теракта, которые приходят на ум. Возможно, если как следует подумать, смогу назвать еще.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.