– Да будет милость богов над обитателями сего дома!

– Да пребудет она и над тобой, незнакомец! Присядь на стул и расскажи, что ты хотел узнать.

Слева из темноты вынырнул темный силуэт размером с ребенка и поставил небольшую табуретку, после чего скрылся во тьме. Голос ответившего мне доносился справа. Я сел. Глаза потихоньку привыкали к темноте, и я смог различить фигуру говорившего. Судя по тому, что я видел, друэгар был обычного для них роста, но совершенно усохший.

– Скажи мне, достойный старейшина, вот что. Недавно увидел я сон, который должен счесть вещим. В нем был друэгар, который атаковал нечто темное с оружием в руках и кличем. Я не знаю вашего языка, но во сне я мог понять, что он означает на языке пришлых что-то вроде «На погибель сынам бездны!» – Тут меня осенило, и я продолжил: – Много лет назад мне в руки попал клинок, выкованный из стали странно рыжего цвета, как будто она ржавая, но это только видимость. Лезвие похоже на ятаган, на нем есть надпись, сделанная письмом, которое никто не мог прочитать. Знаки похожи большей частью на полудуги, развернутые в разные стороны. Есть и треугольники, и квадраты. В надпись вставлены четыре малых черных камня, в которые залито заклинание. Оно не активируется, когда режешь что-либо. Возможно, это тот самый клич, что звучал в моем сне. Я показывал оружие многим, один из них сказал, что такое оружие изгоняет демонов из тел, которые они захватили. Скажи мне, о старейшина, действительно ли это заклинание принадлежит вашему народу? И не ошибаюсь ли я, думая, что клинок тоже сделан вашим народом? Если я спрашиваю о том, что не должен знать, как представитель другого народа, то я смиренно уйду.

Ответа не было довольно долго. Я смотрел в сторону собеседника и думал, что он, наверное, очень стар, раз так высох, ибо друэгары по комплекции весьма плотны.

Наконец он ответил:

– Ты не представился, незнакомец, но я знаю, что ты – Владеющий Силой. А имя – неважно, ибо ты – Luftёtar[2]. Возможно, это действительно тайна клана Ас-Ирит, но ныне на земле нет живущих членов этого клана, и я не вижу, как может повредить им рассказ о ней. Ты прав, Владеющий. Эта надпись в переводе на твой язык звучит почти так. Воины ныне погибшего клана жили в месте, где им постоянно приходилось бороться с демонами, которые вселялись в тела животных, живущих вокруг людей и представителей других рас, даже в тела самих воинов клана. Для борьбы с ними и ковалось оружие из такой стали с такими надписями-заклинаниями. Когда воин поднимал оружие вверх и произносил его, заклинание активировалось. Когда оружие пронзало врага, демон изгонялся в свой план, а захваченное им тело рассыпалось прахом. А потом произошло Слияние миров и земли, где жил и боролся клан, которые по большей части куда-то пропали. В этом мире уже не осталось клана Ас-Ирит, да и из оружия их производства сохранился едва десяток клинков и топоров. Раньше я сомневался бы, можно ли рассказать про это магу из пришлых. Теперь основания есть. Следуй своим путем, Владеющий, и не сворачивай. Сейчас подожди возле дома немного, пока я напишу, как звучит это заклинание на вилларском. Твой язык не совсем подходит для него. Если же боги будут милостивы к тебе и ты вернешься домой, то передай этот клинок кому-то из моих соплеменников. Ему больше подобает быть у них. Прощай, Luftёtar.

Я поклонился в сторону говорившего и вышел в заполненный друэгарами коридор. Пройдя через них, мимо их вещей и вдыхая их запахи, я вышел на крыльцо. Водитель стоял возле машины и ждал меня. Вскоре на крыльце показался пожилой друэгар и с почтительным поклоном протянул мне кусок желтоватого шелка. Я взял его и пошел к машине.

Водитель, спросив меня о маршруте, пребывал в молчании до конца дороги. После чего сделал героическую попытку отказаться от денег, сказав, что от меня он не может их принять. Но я преодолел его сопротивление, положив их в бардачок. Затем он уехал, пожелав мне удачи и назвав меня hakmarrёsi i gjini[3]. Второй раз меня называют непонятным словом. Теперь я глянул на лоскуток шелка и прочитал надпись.

Надпись на древневилларском выглядела так: «Tё shkatёrrojnё fёmijёt e djallit». По-русски это означает «На погибель детям бездны».

Далее было время обеда и послеобеденных размышлений. Подумать было о чем. Я лежал в номере и размышлял. Выходило, что мои сны не продукт расстроенного пищеварения или другой внутренней причины, а послание, инспирированное посторонними силами. Кому-то нужно, чтобы я поехал и сделал нечто нетривиальное. Круги энергии от этого желания и действий, направленных на его воплощение, расходятся все шире. И ощущаю их не только я.

Есть также мысль насчет того, что мне предстоит. Если клинок из Сендера действительно понадобится мне, то он нужен для поражения одержимых демоном. Поскольку вряд ли мне понадобится поражать мучимую бесами аборигенскую коровушку, то наиболее вероятный вариант применения его – вампир. Или, не к ночи будь помянут, лич. Собственно, вампиры должны служить личу как своему владыке, так что они будут вместе.

И мне намекнули, что я могу не вернуться из похода. Возможно, Luftёtar и означает – смертник, жертвующий собой ради чего-то или кого-то. Или мститель за погибший клан друэгаров, как бишь его в темной комнате называли… Вот такие предварительные выводы, от которых взмокли спина и затылок. Ах да, можно, наверное, счесть друэгаров временными союзниками. Вот нехорошим местом их домик как-то язык не поворачивается назвать, хотя был он совершенно не похож на все до этого виденные жилища. Даже с учетом запахов друэгарской еды.

Вампиров я не боялся, мне уже приходилось встречаться с ними и убивать тоже. Хотя сражаться сразу с несколькими – этого не было. Но вот лич… Все мое сознание активно отталкивалось от мысли о встрече с ним. С моими колдовскими способностями – это все равно что пытаться опрокинуть тур-ящера, столкнувшись с ним лбами. Силы именно так и соотносятся.

Кстати, о личах. Этих премерзостных созданий за всю историю мира было около десятка. А вот есть ли сейчас в нашем мире лич? Этого я не знал. Размышления и переживания о столь неприятных предметах совершенно отняли у меня послеобеденный сон.

Поэтому, малость повалявшись, я отбыл на поиски знаний. В «Священный аэрболл» повторно заходить не стоит, зайду лучше завтра, а вот храмы посетить нужно было бы и с жрецами пообщаться.

На сей раз я такси брать не стал, а двинул пешком. Вскоре понял свою ошибку, но из упрямства продолжал двигаться пешком аж до вечера. Ноги были убиты совершенно, но программа была выполнена грандиозная. Я посетил храмы шести богов и пообщался со жрецами. Поскольку пришлось везде пожертвовать на храм, жаба жадности изрядно потерзала душу.

Во всех храмах я задавал вопрос: есть ли в нашем мире сейчас лич или некий демон, влияющий на судьбы очень многих людей? В храме Мардога это не исключали, судя по изменениям тонких материй. В храме Акера сказали, что есть. И жрецы Акера предполагают, что он в последнее время перешел от сугубо личных дел к вмешательству в дела Великоречья, и война с эльфами явно дело его рук. Один жрец даже сказал, что ожидает значительного наплыва вампиров в города и усиленное обращение ими людей. На другой важный вопрос о происхождении моих снов жрецы как один ответили, что они ниспосланы светлыми богами (вот только какими конкретно – у каждого было свое мнение).

Еще я попытался поинтересоваться сведениями о природе личей, их уязвимых местах и прочем важном, но тут меня особенно не просветили.

То есть жрецы улавливали какие-то тревожные изменения как в тонких материях, так и в грубой прозе жизни, но еще не могли сказать точно, что происходит и по какой причине.

Увы, за этими поисками я забыл зайти в «Ржавый шлем» пообщаться с типом, который за денежку информацией делится. Вспомнил уже в гостинице, но героизма встать и пойти туда в себе не ощутил. Вообще-то пора этим самым светлым богам или их аватарам, конкретно мною занимающимся, дать очередной знак в вещем сне. Но сон был далеко не новым. Я уже раз пять его видел, и не влек за собой он ни хорошего, ни плохого. В шестой раз во сне увидел я себя в порту города Самары, стоящим на причале и глядящим в воду. И увиделась мне все та же картина – сильно обмелевшая Великая, так что дно стало совсем близко. Но видны только обросшие водорослями камни, и ничего больше. От таких снов теряешь веру в то, что сон может быть вещим. Не сон, а какая-то маета души.

Утром, после завтрака, я прибыл в «Священный аэрболл», привычно подмазал человека на входе, привычно поднялся наверх, привычно поискал взглядом, не скрывается ли рядом та самая парочка, привычно позвонил в звонок. Поздоровавшись с вышедшим на звонок библиотекарем, я задал ему вопрос о личе: есть ли такой сейчас в Великоречье?

Бедняга аж побледнел и силился что-то сказать, но не мог. Не преодолев внезапного спазма, он сделал извиняющийся жест и выскочил в дверь. Я остался стоять, размышляя, что же такого страшного было в моих словах. Библиотекарь появился только минут через пятнадцать, лицо его все еще было белее его же волос. Он извинился, что плохо себя чувствует, потому был вынужден уйти. Я сочувственно вздохнул. Эльф сообщил, что о личах есть упоминания в паре манускриптов. Правда, это не сами манускрипты, а их недавние копии. Если я могу читать на квенья, то он готов их предоставить. Ну это понятно, кто ж отдаст древние манускрипты в такой город людей. В Пуще им самое место. Я рассыпался в благодарностях и изъявил желание припасть к источнику эльфийской премудрости.

И припал. Естественно, я не рассчитывал, что мне покажут нечто действительно стоящее и содержащее секретные знания – для этого у меня недостаточно острые уши. Правда, ходила в нашей семье легенда, что немного эльфьей крови в нашем роду есть. Но подробности никто не знал. Скорее всего, ее запустил склонный к фантазиям дядюшка по матери, ее младший брат.

Я мог рассчитывать только на популярную книгу для недостаточно продвинутых эльфов. Вроде учебников для начинающих, принятых среди пришлых. И надеялся, что в этом учебнике для начинающих найдется пара фраз, которые не встречаются в учебниках пришлых и аборигенов.

Над манускриптами я сидел до обеда. Оказалось, что квенья я изрядно подзабыл (или меня учили другому квенья). Ну и типично эльфийские книжные фокусы мешали… Библиотекарь стал выглядеть лучше и охотно помогал с переводом особо темных мест.

Я сделал пару страниц выписок, чтобы обдумать их на досуге. Кое-что, как мне показалось, содержало зерно истины, если я, конечно, не заблуждаюсь.

Под конец визита я еще раз задал вопрос, не знает ли он чего-то о ныне живущих личах. Тот опять побледнел, но справился почти сразу и ответил, что вроде бы сейчас существует лич, прозываемый Ашмаи, но никто о нем ничего толком сказать не может. Книги его существование не отражают.

Поблагодарив библиотекаря, я отбыл обедать и размышлять об увиденном и прочитанном. Реакция библиотекаря на вопрос мне не нравилась. Хорошенько подумав об этом, я пришел к выводу, что эльфы знают больше, чем «никто и ничего» об Ашмаи (если это его настоящее имя). И то, что они знают, им напоминает какое-то их пророчество, записанное лет триста назад. И в оном пророчестве говорится о чем-то ужасном для эльфов, вроде сожжения их городов или гибели мэллорнов в значительных масштабах. Не менее. Ну что ж, пусть переживает. Я не собираюсь помогать Ашмаи жечь эльфийские леса и засаживать места пожарищ коноплей.

Затем я, продолжая переваривать обед, стал размышлять о пророчествах вообще. Тут у меня всплыли в памяти слова из старого романа, изданного еще до Переноса, который я читал в юности. Там пророчество ассоциировалось с прекрасной, но коварной женщиной. Если я правильно вспомнил, сказано было так: пророчество похоже на прекрасную, но коварную женщину. Она целует тебя, ты наслаждаешься этим поцелуем, но наслаждение внезапно сменяется болью укуса. Поэтому чрезмерное погружение твоей жизни в пророчество чревато болевым шоком.

Я бы видоизменил слова забытого автора, сравнив пророчество с внешне прекрасной вампиршей, за манящими губами которой скрываются острые клыки, жаждущие твоей крови.

Среди пришлых вера в пророчества менее распространена, чем среди эльфов, она более индивидуальна. Эльфы же не раз, повинуясь невнятным и превратно истолкованным пророчествам, шли в бой, надеясь, что пророчество даст им долгожданную победу. Но оно только высасывало кровь из эльфийского народа.

Дальше я вспомнил про известное пророчество о переходе через реку Галис и его интерпретацию. Дальше последовал послеобеденный сон, в котором ничего не было. Проснулся я часа через три, и еще некоторое время голова приходила в себя после сна. Под вечер я решил все-таки добраться до «Ржавого шлема». В полупустом зале информатора опять не было, зато был Дарин.

Сегодня он закрылся пораньше, но это был не внезапный приступ нехарактерной лени. Просто сильно расторговался. За последние дни покупатели стали валить просто валом, и он уже распродал почти половину наличных запасов. Гранаты шли вообще на «ура», и Дарин даже пожалел, что продал мне две штуки чуть раньше. Сейчас он на них бы наварил лишнюю десятку. Наплыв покупателей за оружием и патронами гном объяснил тем, что возможен очередной передел собственности. Покупатели больно специфические, и он даже может сказать, кому из здешних главарей что-то не нравится. Я этим не заинтересовался. Дарин даже рассчитывал, что могут купить имеющийся у него «максим» на треноге, что достойно увенчает всплеск продаж. Тут я вспомнил другого старинного писателя, который охарактеризовал гномов как лиц, для которых всемирный потоп – роскошное время для продажи купальных принадлежностей.

С Дарином мы сидели еще часа два, но ожидаемый человек так и не приходил. Пива на сей раз я не заказывал себе, решив держаться белого вина. На ноги вино не повлияло, но вызвало прилив аппетита. Поэтому я решил сходить поужинать, оставив Дарина в «Шлеме». Попрощался с ним и вышел.

Поужинать я решил не в том месте, где я завтракаю и обедаю, а в трактире «Окорок». Дарин говорил, что порции там даже для гнома немаленькие. Вот и попробую эти «немаленькие». Трактир был довольно далеко и в противоположной стороне.

Порции были, конечно, не гномьи, но солидные, и готовили там качественно. Отведав запеченного мяса с картофелем и запив это чаем, я вышел на пустынную улицу и отправился домой. По дороге я обнаружил, что за мной кто-то идет. Больно характерный перестук каблуков был у этого типа, нельзя было сказать, что это уже другой. Я специально остановился рассмотреть витрину магазинчика – перестук умолк. Двинул вперед чуть быстрее – шаги за спиной ускорились. Ага, тип явно идет за мной. Ну что ж, попытается сократить дистанцию – его ждет сюрприз. Следующий квартал плохо освещался. Стук каблуков ускорился, поэтому я резко развернулся, одновременно активируя заклинание.

Под воздействием заклинания в воздухе повисла, не доставая приблизительно метра до земли, темная фигура – как будто гигантский рыболовный крючок проткнул ей воротник и подтянул вверх. Заклинание в свое время показал мне другой отрядный маг Аррен, проиграв спор на интерес. Удобная вещь. И есть еще положительный момент: жертва никакого вреда не получает, а значит, если ты применил его к случайному прохожему по ошибке, есть шанс в беседе с судьей свести дело к неудачной шутке, сократив размеры штрафа.

Держа фигуру на мушке обоими стволами, я откинул потоком Воздуха капюшон плаща жертвы. Видно было плохо, а подсвечивающее заклинание мешало бы основному. Поэтому револьвер я убрал, освободившейся же рукою достал фонарик и включил его. Луч света вырвал из полумрака вампирью морду и блеснувшие острые клыки. Ага, они и впрямь начинают попадаться все чаще. Но ничего, этому уже никого выпить не удастся. Вопрос о правосудии совершенно отпадает, вернее, выворачивается наизнанку. Вампир не издавал ни звука, поэтому я, держа его на прицеле кольта, задал вопрос:

– Кто тебя послал?

– Никто. Я сам.

– Хорошо. Но говори правду. Потому что, если мне не понравится твой ответ, – тебе конец.

– Я скажу!

– Где находится Ашмаи?

– В своей башне!

– А где она, эта башня?

– Не знаю!

Этот ответ мне не понравился. Тщательно прицеливаясь, я всадил три пули в голову вампира. Сунув фонарик в карман, я убрал заклинание. Тело с разнесенной пулями головой рухнуло на тротуар. Я подскочил к нему, пинком перевернул его на живот и, выдернув кол из-за голенища, воткнул его, целясь в сердце. Затем навалился на него. Вот и все. На тротуаре осталась мумия – не очень молоденький был кровосос. Судя по одежде, был он из коммивояжеров или приказчиков. На плодотворный диалог с ним я не рассчитывал – так, больше для отвлечения внимания.

Теперь надо было ждать здешних «стражей порядка». «Козел» с «правоохранителями» прибыл довольно быстро. Направили на меня четыре ствола, считая и пулеметный, и громким голосом предложили медленно и аккуратно бросить мои стволы (револьвер к тому времени я уже вынул снова) на землю. Я ответил им, что незачем марать оружие о землю из-за какого-то дохлого вампира. Поэтому пусть пошире раскроют глаза и займутся делом. У меня Силы хватит, чтобы их «козлик» вместе с ними завязать узлом (а знать, что это сильное преувеличение, им вовсе не обязательно), потому никто в них стрелять не собирается. Я и так проявил добрую волю, дождавшись их.

Бандиты малость офигели от такой наглости с моей стороны. Но ссору завязывать не стали и перешли к осмотру трупа. Я же медленно и аккуратно убрал оружие. Естественно, они сразу же убедились, что стрелял на улице я по делу и даже принес городу пользу. Поскольку от выпитых вампиром людей пользы «смотрящим» никакой не бывает. Командир спросил, как меня зовут и где я остановился. Я ответил, но поинтересовался, для чего это им. Командир ответил, что можно было и не спрашивать, но вдруг «смотрящий» заинтересуется и награду предложит. Я в это не поверил и заявил, что такое маловероятно, но кол свой я заберу, да и содержимое карманов тоже. Трофей как-никак.

Законная добыча состояла из носового платка, расчески, связки ключей, записной книжки и довольно туго набитого кошелька. Оружия не было. Вот на кошелек я и нацелился, сказав, что от остального готов отказаться в их пользу. Командир заспорил, говоря, что это надо везти к «смотрящему» для решения. В ответ я скептически поинтересовался, а не обидится ли «смотрящий», если мы оторвем его от приятных ночных дел ради дележа носового платка и суммы, которую он почитает сущей мелочью. В общем, после краткого обмена мнениями, сошлись на разделе фифти-фифти. И незачем бандитское начальство беспокоить. Настаивать на всей сумме я не стал – вдруг у начальства бандитского настроение не то, и разделит оно еще хуже, чем надо. Поэтому бандиты стали укладывать вампирские останки в машину, а я пошел восвояси, отягощенный добычею в двадцать семь новых рублей. С учетом веса трех выстреленных патронов груз не тяготил физически, а, наоборот, морально способствовал его переноске. Жаль, конечно, что у жертвы оружия и патронов не было, но… может, это и к лучшему. Вдруг бы он смог выстрелить сверху.

Ага, совсем забыл пистолет дозарядить. Вынул из кармана три патрона и на ходу вставил их в магазин.

Дальнейший путь в гостиницу прошел без приключений. В честь удачного завершения вечера почистил пистолет и кол, не откладывая на потом. Затем улегся спать. Завтра надо будет поискать источник Силы или опять в храме потолкаться, ибо Небесный Крючок много силы потребовал.

Утром я не стал никуда спешить, а решил подумать хорошенько о своем «задании» и своих возможностях. Итак, что я знаю о личах? Как бы много, но в основном без подробностей. В магической школе, которую я закончил, тексты о таких темных вещах были переплетены в черную кожу и хранились там, где ученики не могли до них добраться. Ну а когда мы переставали быть учениками и получали свои медальоны, то никто не приходил в школу и не просил пустить в эти тайные сокровищницы знаний. Все уходили в свою жизнь. Возможно, что тексты в переплетах черного цвета никто никогда и не тревожил, даже преподаватели, если не случалось чего-то такого из ряда вон выходящего.

Чтобы стать личем, нужно пройти ритуал Вечной Ночи, то есть реально умереть и воскреснуть. Ритуал занимает около недели, требует чтения определенных заклинаний и расхода приличного количества Силы. Нужна помощь со стороны. Про это обычно не говорится, но я делаю такой вывод из того, что в ряде книг говорится, что нужно поместить в филактерию свои внутренности. Впрочем, не все книги говорят об этом, большинство из них, кстати, говорят, что туда должна быть помещена душа, а не потроха. Маг, желающий быть личем, испивает яду и ложится в подготовленном месте умирать. После того, как ритуал успешно завершается, он восстает из мертвых. Плоть его за это время истлевает, и миру является скелет, обтянутый кожей.

Смерть и пребывание за чертой обычно плохо отзывается на характере лича, он становится предан своей всепоглощающей страсти, и хорошо, если он будет иметь страсть к получению знаний, которой он и предастся на ближайшие столетия. Если он возжелает обрушить свою месть на кого-то, то я тому не завидую. Ах да, филактерия, она же «лукошко лича», она же «сосуд души» и так далее. Это очень важная часть жизни лича. Она обеспечивает возможность ему вновь возродиться. Обычно это коробочка, либо драгоценный камень, либо магический артефакт. Если это коробочка, то она должна иметь заклинания, которые покрывают ее поверхность или записаны на помещенном внутрь пергаменте или пластине. В филактерии сохраняется душа лича или его внутренние органы (во что я не очень верю, ибо поместить их в драгоценный камень как-то затруднительно). Если уничтожить филактерию, то лич в этот момент испытает только ощущение потери чего-то важного. Он будет жить по-прежнему, но теряет способность возрождаться. Если его убить после этого, то он умрет уже окончательно. Поэтому лич должен хранить ее очень тщательно, с собой не носить. Один из великореченских личей даже спрятал ее между мирами. Оттуда достать ее было невозможно, и его враги создали специальное оружие, которое в подходящий момент уловило его душу. Ибо душа лича не должна храниться в коробочке все время, а должна определенным образом то приходить в его тело, то прятаться снова. Вот в момент, когда душа была в теле, лича пронзил меч, который имел способность вытягивать душу из жертв. Потому и не помогла ему спрятанная в междумирье коробочка. Личи накладывают заклинания, затрудняющие ее поиск магически, подготавливают для нее специальную стражу из големов и низшей нечисти и пр.

На что способен лич? Тут книги дают совершенный разнобой. В общем, проще сказать, что он способен на все. И ему подвластны способы владения и управления Силой, которые не доступны обычным магам.

Как лича убить? Разнобой в книгах полнейший. В одном фолианте говорится, что он практически неуязвим для магии, в другом – что уязвим. Металл вроде бы его не берет никакой. За исключением особо зачарованного при изготовлении. Серебро – точно нет.

Огонь – большая часть книг говорит, что тело может сгореть и потребовать воскрешения посредством филактерии. Меньшая – что не действует и это.

Из эльфийских книг я выписал про Баэлнорнов. Это эльф, ставший личем, но при этом он как бы не служит злу, а вечно служит своему роду. При этом он остается на светлой стороне бытия. Но во втором манускрипте содержался намек, что-таки смерть и воскрешение портят и Баэлнорна, хоть и не так страшно. И он способен осознать, что творит Зло, и устыдиться своего поступка, после чего умирает окончательно. Про Баэлнорнов я слышал впервые. Существование их также вызывает у меня сомнение. Эльф, идущий на смерть ради кого-то, эльф, вечно служащий своему роду – это противоречит образу эльфа, который сложился для меня. По-моему, эльфы совершенно противоположны этому. Кроме того, коль стать Баэлнорном возможно, и это не какая-то легенда Зари Рождения Мира, то за минувшие двести лет некий эльф-маг должен был стать Баэлнорном и спасти эльфов от пришлых. Чего мы не наблюдаем.

Но на всякий случай нужное я записал. Вдруг Ашмаи – это Баэлнорн, устыдившийся долгих поисков знания, за время которых пострадал весь род эльфов, и решивший наверстать упущенное.

Размышления, как я смогу достать Ашмаи, довели меня до раздражения и головной боли. Выходило, что никак. Плюс куча вампиров, низшей нечисти, големов и прочего, которые будут толпиться вокруг лича. Только на прорыв в Цитадель Зла потребуется целая армия.

Куда ж ведут меня эти сны? А, кстати, что мне снилось сегодня? А ничего. По крайней мере, не запомнил. Раздражение мое усилилось, и я решил, что хватит думать, пора идти завтракать.

После завтрака я прошелся по храмам, где продолжил морально падать, собирая Силу там. Но что ж делать, если ходя по этому городу порока и вседозволенности, я не ощущаю естественных токов Силы? Наведенных источников сколько хочешь: зачарованные двери, руны крепости на заборах и стенах домов, магические сигнализаторы на входах в казино и богатые дома, а естественных – не ощущаю. Может это оттого, что на улицах ни деревца? Или пороки городских жителей так влияют?

До обеда я мрачно томился в гостинице, а пообедав, захотел подремать. Но сон не шел. Какой-то неудобный и неудачный день получается, ибо все идет не так. Что я еще не сделал?

Оружие закупил. Консервы – пока рано, ибо неясно, когда потребуются и на сколько дней. Амулеты тоже закупать преждевременно, ибо неясно, в каких есть нужда. Гостиницу я оплатил еще за три дня. Белье постирают только завтра. Ах да, я хотел ножны под трофейный стилет сделать. И надо подумать, как оружие разместить для похода. Раньше я носил в поле нож на поясе, а осиновый кол за правым голенищем. Тесак рассчитывал пристроить на ранце справа, благо там есть крепежная петля. Рукоятка при этом торчит над плечом и можно вытаскивать через него. А вот теперь сложности есть – стилет слишком длинный, чтоб его за голенище совать. Прикинул, как он на поясе будет размещаться – тоже получается неудобно (живот у немолодого мага малость отрос). Путем разных проб и прикидок решил, что ножны делать надо, но носить его придется в ранце, а на себя вешать только в особых случаях. Потом прятать обратно. Нож без разгрузки, как и прежде, останется на поясе, а при ношении жилета переедет в специальный карман для него. Кол, как обычно, будет за правым голенищем, при нужде может переехать в разгрузку, поближе к руке. Решил также разрядить набитые магазины к карабину (кроме одного) – пусть отдохнет и фонтан, то бишь пружины. После чего отбыл на поиски изготовителя ножен. При этом чуть не забыл сам стилет – пришлось возвращаться.

Портье гостиницы сказал, что неподалеку есть мастерская, владелец которой изготавливает перевязи, ремни, седла и вьюки, наверное, он сможет и ножны сделать из кожи. И назвал, куда надо пойти. То ли я недослушал, то ли сам портье напутал, но мастерскую я еле нашел, и оказалась она в противоположном направлении, нежели я представлял себе. Или все-таки день не благоприятствовал?

Владелец, абориген из харазцев, сказал, что изготовить ножны он сможет и даже практически сразу, если я имею возможность часок посидеть в мастерской. У меня других планов не было, поэтому я согласился. Харазец оказался болтливым, но, пока язык его молол, руки активно делали свое дело. Я бывал в его родных местах, поэтому мы могли обсудить их красоты и редкости. Рассказ про то, как я туда попал, я предусмотрительно опустил, сказав, что служил тогда у барона и сопровождал того в путешествиях. И не зря. Харазец родился в Иш-Велере и покинул его, опасаясь кары за участие в том достопамятном восстании. Как выяснилось, про наш разгром Сендера ходили ужасающие слухи, подогретые восточной фантазией. Мы вроде бы снимали жертвам побогаче кожу с одного пальца каждый день. Лишенный кожи палец загнивал, и жертва сходила с ума от боли. Так якобы мы выдавливали из градоначальника Сендера и богатых людей сведения, где находятся их сокровища. Градоначальник якобы выдержал шесть дней пытки, потом сошел с ума и умер на девятый день. Прочим у кого сокровищ однозначно не было, мы якобы отрубали одну руку, одну ногу, выкалывали левый глаз (это была такая жертва темным богам нордлингов) и сбрасывали умирать в городские рвы.

Ну не скажешь же бедняге, что градоначальника (по-тамошнему аллишпана) разорвало на стене снарядом еще до прорыва внутрь. И девяти дней на такое у отряда не было. По обычаю, грабили город три дня, после чего капитан повел отряд дальше. Некоторых наемников из винных погребов и наскоро созданных мини-гаремов приходилось вырывать силой. Но всех оторвали и в строй поставили. Во рвах же лежали только те, кто во время боя туда свалился и там помер. Хотя ходить и видеть вокруг три дня разгула наемников было очень тяжело. Спасало только то, что раненых и больных было до демоновой матери, поэтому времени на эти зрелища было немного. Мы с Арреном и прикомандированными помощниками работали не покладая рук и амулетов. Всего пользовать пришлось сотни полторы раненых и больных, но большая часть пострадала легко. Много было жаловавшихся на ухудшение слуха и головную боль. Харазский владыка выделил много динамита, из которого мы понаделали самодельных гранат (полуфунтовая шашка, обмотанная проволокой, и с куском шнура) и не жалели их, кидая во все помещения. После того в домах «лежал живой на мертвом, а мертвый на живом», а сверху была мебель. Ну и гранатометчикам тоже взрывом уши портило. Пара нордлингов, для демонстрации смелости слишком укоротивших шнур, пострадала посильнее.

Я кивал и поддакивал мастеру, а перед моими глазами вставали позабытые картины этого бедствия. Вот денек-то выдался. После часа мучений, мастер показал мне готовый образец. Ножны он сделал из кожи, с деревянным наконечником и металлическими заклепками. Он сказал, что быстро получилось, так как ему часто приходится такие ножны делать, поэтому есть и заготовки, и рука набита. Такие стилеты любят носить удалые молодцы, ходящие в ватагах по реке.