Это был довольно тучный человек. Хотя «довольно» – слишком мягко сказано. Громадина… Лично я сравнил сей экземплярчик с Ниро Вульфом. Даже подумывал спросить у него, а не выращивает ли он в свободное от заколачивания «бабок» время орхидеи? Но скоро такое желание у меня пропало. После того, как он барственным жестом руки позволил мне сесть напротив него.

Потом он толстыми сосисочными пальцами достал из деревянной коробки с золотой инкрустацией огромную сигару и привычным движением сунул ее в рот. Тут же стоявший позади него бритоголовый молчун услужливо поднес к кончику сигары зажженную зажигалку.

Когда он запыхтел, что паровоз, вопрос по поводу орхидей у меня отпал сам собой. Потому как в сей момент этот толстяк стал напоминать мне Уинстона Черчилля. А значит, и спрашивать его теперь следовало совсем о другом. То бишь: а не уходят ли корни его родословной глубоко в английскую землю? По фамилии, которую данный господин носил, – вряд ли. Ничем не примечательная фамилия. Родов. И имя вполне славянское. Иван. Да и по батюшке он был Михайлович, то есть его предок, пожалуй, никак не тянул на англичанина.

Мизинцем, на котором красовался массивный перстень, толстяк сбил пепел с сигары в пепельницу и задвигал своими мясистыми губами:

– Так вот ты какой, Виртуоз.

После чего он вновь запыхтел сигарой. По-видимому, давая мне возможность проникнуться его словами.

Проникаться мне не хотелось, и я, удобно усевшись в кресле, стал окидывать взглядом комнату, в которой находился.

Это был холл трехэтажного коттеджа, напичканный безумно дорогой мебелью. Холл, в котором находились на данный момент три человека. Я собственной персоной, хозяин жилища, а также его молчаливый телохранитель – двухметровый боец звероподобного вида, встретивший меня у входа в особняк и не проронивший пока еще ни единого слова.

В отличие от своего телохранителя, Родов, как видно, понимал толк в разговорах.

– Мне рекомендовали вас как знатока своего дела. Хотя и дело, которым ты занимаешься… Хм… Впрочем, как твое занятие и называть-то? Вроде и не вышибала. И не сыщик…

– Я разыскиваю должников, – подсказал я толстяку, и тот отмахнулся от меня рукой с сигарой, как от назойливой мухи.

– Разыскиваешь должников. Надо же, как выделил свое занятие. Впрочем, один хрен, – он прищурил глаз. – Мне рекомендовали вас хорошие люди.

Он перескакивал с «вы» на «ты», не особо задумываясь, – просто как слово ложилось в тот или иной момент на язык.

– Очень хорошие люди, – многозначительно повторил он, давая понять, что не следует мне это утверждение подвергать сомнению.

И я не стал подвергать его сомнению. А вновь принялся рассматривать холл. Уже верх. Потолок был украшен лепными «излишествами», как принято это называть, и люстрой, которая запросто могла сравниться с люстрой, висящей в Кремлевском дворце.

– Не будем отвлекаться, – заметив, по всей видимости, мой отсутствующий взгляд, жующий сигару Родов неодобрительно постучал перстнем по столу, а затем, поерзав в массивном кресле, продолжил: – И перейдем сразу к делу. Хотя… Выпить не желаете?

Я отказался. Он одобрительно кивнул.

– Тогда вот что, – он выдохнул струю табачного дыма едва мне не в лицо и закончил: – Я пригласил вас, чтобы вы отыскали мне одного должника.

«Твою мать, – так и хотелось мне сказать в ответ. Какой, блин, глубокомысленный тон. Надо же! Это как если бы вы вызвали врача, полчаса пудрили ему мозги идиотскими беседами, а затем заявили, что пригласили его из-за своей болезни. И диагноз этому врачу долго не пришлось бы ставить, потому как размягчение мозгов не было бы уже большим секретом».

Но у Родова вряд ли было размягчение оных. Даже несмотря на то, что царившая за стенами коттеджа жара вполне могла поспособствовать этому. Но то за стенами. Здесь вполне нормально функционировал кондиционер, нагнетая прохладный воздух. Да и не это главное. Сама личность Родова не давала повода дурно отзываться о его мозгах.

Родов был одним из столпов на рынке недвижимости. Его риелторская компания была едва не самой огромной в столице. А может, и не только в ней. Кроме сей прибыльной деятельности, он не гнушался и иной – оказанием услуг в создании фирм в офшорных зонах. На этого господина пахала куча спецов. А господин, знай себе, попыхивал сигарой да отдавал распоряжения. Ну и, наверняка, пресыщался удовольствиями – деньги для этого у него, думаю, были.

Выдержав паузу, могущую сделать честь любому актеру, я спросил:

– Много вам должны?

Дурацкий, конечно, вопрос. Ясное дело, что не бутылку ему должны.

– Много должны? – слюнявил он кончик сигары.

– Сколько вам должны денег? – я почувствовал себя не вполне уютно.

– Денег? – он, кажется, не мог понять, о чем я спрашиваю. – А при чем тут деньги? Хотя… Ну, деньги тут тоже при чем.

– А что? Есть что-то, кроме денег? – я пытался вытянуть то, о чем он говорить не хотел.

Родов выпустил внушительный клуб дыма и только потом проговорил:

– Давайте сделаем так. Вы найдете нужного мне человека, который много должен. А уж затем поговорим о выколачивании долга.

– Кто этот человек?

– Сука, – ответил Родов, окружая себя очередным облаком табачного дыма.

– А точнее? – мягко настаивал я.

– Он пришел ко мне месяца четыре назад. Вернее, мне его порекомендовал один человек.

– Кто?

– Так. Один придурок. Хотя до того момента он казался вполне здравомыслящим и деловым субъектом. Не было у меня повода в том сомневаться. И раз он порекомендовал мне человека – значит, на ту рекомендацию можно было положиться.

– Но этот рекомендатель ошибся.

– Именно. Никогда не подумал бы, что он окажется придурком, – у Родова вздрогнули щеки.

– Хм… А где мне этого придурка можно найти?

– В могиле, – совсем скучно ответил толстяк и одарил меня неодобрительным взглядом, дескать, ты что, тугодум, не знаешь, где место ненормальным особям?

Я подобрался и кивнул. А то чего доброго он и меня причислит к славному отряду слабоумных. С автоматической отправкой в соответствующее место. В которое мне переселяться совсем не хотелось. Мне и тут, знаете, было неплохо.

– Ну да, конечно, конечно, – согласно затараторил я. – А его протеже?

– А его протеже поработал у меня и с неделю назад… исчез.

– Прихватив у вас то, что ему не принадлежит.

– Вот это точно, – Родов ткнул в мою сторону сигарой, а затем одобрительно повторил: – Вот это ты точно сказал. Протеже этого придурка взял то, что ему не положено. И куда-то смотался.

– Может, тоже в могилу? – осторожно пытался я выдать версию.

– Это было бы неплохо. Но, думаю, туда он еще не отправился. Потому как трупа не нашли.

– Ага, – понял я. – Значит, искали?

– Естественно. У меня хорошие ребята. Которые попытались его нащупать, но… Безуспешно. Тогда я получил сведения о тебе. И подумал – почему бы и нет?

– Я работаю на проценте от выбиваемой суммы.

– О проценте поговорим после того, как ты отыщешь мне этого ублюдка. А пока удовольствуешься гонораром.

– Кем он у вас работал?

– Курьером. И поначалу показывал себя с неплохой стороны. Так что, вполне возможно, со временем я его продвинул бы выше. Но этот ублюдок… Этот ублюдок, оказывается, был просто тихоней. Он выжидал и… Обокрал меня. Потом смотался. Сучонок. Захотел получить все сразу.

– Весь мир в кармане, – грустно выдохнул я, потому как это мне тоже было знакомо.

– Ага, – согласился толстяк. – Весь мир. И сразу же. Но так не бывает. Чтобы получить весь мир, нужно изрядно потрудиться.

Надо же – философ. По нему не видно, что он лишился много крови и даже пота. Крови уж точно. А пота… Наверное, все же иногда потеет. Когда в баньку ходит либо производит лишние телодвижения – для такой туши они, конечно, противопоказаны.

– Что он у вас взял? – скакнул я к старому вопросу.

– Э-э, – неодобрительно качнул тяжелой головой Родов. – Кажется, мы договорились. Сначала должника – потом все остальное.

Я не стал спорить:

– А этот… порекомендовавший вам будущего должника? Он кто у вас был?

– Руководил одним из моих филиалов. Никогда бы не подумал, что он может подложить мне такую свинью… В лице этого ублюдка.

– Н-да! Ну, и когда ушел… – я запнулся на мгновение, но затем нашел в себе силы закончить, – в могилу этот придурок?

– Можно сказать, в одно время с исчезновением курьера.

– Его убили?

– Убили, – Родов вперил в меня проницательный взгляд и помахал перед собой сигарой, словно прочел мои мысли. – Тут мы ни при чем. Понял, Виртуоз?

Он будто предупреждал: если не понял, то щас мы сделаем все возможное, дабы понял.

– Конечно, понял, – спешно кивнул я к удовольствию собеседника.

– Ты мне нравишься, Виртуоз, – довольно пыхнул дымком Родов.

– Давайте теперь поподробнее, – изобразил я активность. – Как зовут сбежавшего?

– Его все звали Киря. От имени Кирилл. Возраст: двадцать восемь – тридцать лет. Впрочем, вот…

Родов словно опомнился, тяжело наклонился, выудил из пенала фотографию и подтолкнул ее по столу ко мне.

– Тут мои компьютерщики поработали, нарисовали портретик этого ублюдка. Возьми себе. Тебе он сейчас пригодится.

С портрета на меня смотрел обычный молодой парень с доверчивой улыбкой. Н-да! Как все-таки первое впечатление бывает обманчиво. Если только… Если только все произошло именно так, как говорит Родов.

– Откуда он вообще? – копнул я глубже.

– Откуда-то из Орловской области. Точно не помню.

– А разве паспортных данных на этого типа у вас нет?

– Ну конечно… Мы приняли его на работу, как положено. И когда его хватились, я снарядил пару человечков на его родину. Они обнаружили в той тьмутаракани престарелых родителей, склеротиков и полусумасшедших, от которых сколько-нибудь ценной информации получить не удалось. Этот Киря лет десять как уехал из родных мест. И редко показывался там. А сейчас ему тем более там не хрен делать… Суке.

– Я хочу получить все, что у вас на него имеется.

– Ты получишь.

– И все, что имеется на погибшего руководителя вашего филиала.

– А этот на хрена тебе?

– Не люблю совпадений. Откуда убитый знал этого Кирю?

– Они учились вместе. В институте. Так он мне говорил.

– Где жил Киря в последнее время?

– Он снимал квартиру. Ни друзей, ни баб, если таковые у него имелись, мы не знаем. Кроме самого Артура.

– Артура?

– Ивин Артур. Руководитель моего филиала. Придурок! Пусть он в гробу переворачивается сколь можно долго.

– Ага, – я сделал умное лицо (во всяком случае, мне казалось, что оно выглядело таковым). – Ну, а у самого Артура был кто?

– Друзья, что ли? Не знаю. На фига он мне сдался, мертвец этот? Мне нужен тот, кто смотался. Хотя… У Артура, насколько я помню, была невеста. – Родов пожал плечами.

– Не густо, – пробурчал я. – Я могу побывать у вас в компании, вернее, там, где работали Киря и Артур?

Родов постучал перстнем по столешнице, как бы показывая таким образом, что он очень глубоко задумался над моим вопросом:

– Только в присутствии моего человека.

Я молча кивнул, дескать – вы тут хозяин.

– Как понимаю, вы пытались отыскать Кирю самостоятельно. И что же, никаких зацепок не обнаружили?

– А тогда на хрена я пригласил сюда тебя? – толстяк с сосисочными пальцами возмущенно заерзал в кожаном кресле. – Нашли бы – тут и сказке конец.

– Ну да. Понятно…

– Но… – Родов, не дав мне договорить, поднял руку с сигарой. – Одно есть.

– Одно?

– Одно, одна, – скривился Родов. – Какая, в задницу, разница… Короче, есть одна деталь. Правда, не знаю – зацепка то или еще что. Может быть, ты и усечешь. Ты ж Виртуоз.

Он не без сомнения хмыкнул: дескать, ну-с поглядим, какой ты на самом деле виртуоз.

– И что же это? – заинтересовался я.

– Мы обыскали квартиру, которую снимал Киря. И обнаружили в ней сейф. А в сейфе еще кое-что. Когда мы трясанули самих хозяев квартиры, то те побожились, что ни сейф, ни содержимое его им не принадлежат. То есть – это принадлежало самому Кире. Вот только, к чему это?..

Родов озабоченно покачал головой. И тяжело вздохнул – загадки ему были явно не по зубам.

– Так что вы там обнаружили? – не выдержал я.

Рука с сигарой взметнулась в сторону стоявшего позади верзилы.

Тот сдвинулся с места, неторопливо прошел к тумбочке, что стояла несколько в стороне от стола.

Передвигаясь, верзила косил на меня недружелюбный взгляд, как бы предостерегая: совершать резкие движения здесь не рекомендуется – здоровью может повредить.

Я не стал проверять его реакцию – был пай-мальчик.

На тумбочке стоял телевизор, внизу на полке – дивидишник. Верзила выдвинул один из ящичков тумбочки и достал портативную видеокамеру, а следом диск. С этими предметами он вернулся назад и положил их на стол возле босса.

– Вот это мы и нашли. Вернее, – кивнул на стол толстяк, – в сейфе была лишь видеокамера. Мои ребята осмотрели ее… Обычная любительская цифровая камера.

Родов выдержал паузу.

– Всего лишь камера. И больше ничего, – с неким пафосом выдал дальше толстяк. – Странно, не правда ли, Виртуоз?

– А что странно? – глядя на видеокамеру, я едва не пропустил вопрос Родова мимо ушей.

– Ну как же, – с нажимом проговорил хозяин коттеджа. – Покупать сейф ради того, чтобы хранить в нем только одну эту штуку – не глупость ли?

– А может, он там еще что хранил.

– Ага. А когда смылся, то прихватил с собой. Да? Тогда зачем он эту вещицу оставил?

Ты смотри-ка! Точно – Ниро Вульф. Анализирует. Пытается собеседника чуть не глупцом выставить. Ну-ну!..

– Вы просматривали, что записано на видеокамеру?

– А как же, – едва не обиделся Родов. – Просмотрели. И перезаписали на диск, который лежит перед тобой. Занятная штука там записана. Только…

– Я могу просмотреть? – я перебил Родова.

Родов опять сделал жест в сторону охранника. И тот, подхватив диск, двинулся к тумбочке.

Стоило ли таскать его туда-сюда, если можно было сразу включить систему и просмотреть, что записано на диске.

Приметив самодовольное пыхтение Родова, я понял, что этот фрукт – не иначе любитель театральных зрелищ, если таковые поднимали его в глазах у окружающих. В данном случае – в моих. Хотя такими зрелищами меня не удивишь. И не заставишь рукоплескать.

А вот зрелищем, которое было на диске, удивить меня можно было.

И я удивился.

Любители порно были бы довольны таким представлением. Но не я. У меня оно с первых кадров, кроме тошноты, ничего не вызвало.

Качество было сносное. Для любителя, который это снимал.

Действующих лиц было двое. Заросшая темными густыми волосами особь мужеского пола. И девица.

Волосы у мужчины были по всему телу. Этакая обезьяна, которая совсем недавно превратилась в человека. На мужчине была маска. Маска черной гориллы. Весьма приближенная к оригиналу. В одной руке он сжимал какой-то предмет; а какой, я вот так сразу и не обратил внимания.

Девица была полностью обнажена. Ее руки пристегнуты к свисающей с потолка толстой цепи.

Все действо происходило в каком-то убогом помещении. Вроде подвала. Стены со старыми обоями, обшарпанный пол, тускло светящаяся лампочка без абажура.

Действующие лица были заняты соитием. Но я бы сказал, что занят этим был только горилла. Девица лишь слабо дергалась на цепи да стонала, и ее стоны были какие-то болезненные.

Горилла вовсю «драл» девушку. В разные места. И в то, которое изначально природой для данного акта было не предназначено. Он делал это с каким-то садизмом, будто желал причинить своей партнерше как можно большую боль. И наверняка это у него получалось.

В какой-то момент он вытащил свой огромный член, и я уже подумал, что на этом все закончится, но нет… Такое ощущение, что свое хозяйство он показал лишь для того, чтобы покрасоваться перед камерой. Головка детородного органа этой гориллы была вздута. И я понял, что он вживил себе туда несколько шариков.

Теперь мне понятны стали стоны девушки. А горилла, продемонстрировав биологическое чудо, продолжил свое занятие.

И когда я уже окончательно почувствовал, что мой желудок начал на полном серьезе бунтовать, срамное извращение на экране телевизора прекратилось.

Но пусть бы уж лучше оно продолжалось, чем то, что за ним последовало.

Закончив соитие грозным рыком, горилла повернул девушку лицом к себе и вытянул руку, в которой был зажат предмет – тот, что я поначалу не разглядел.

Но в следующий момент… Из кулака выскочило лезвие. И тускло блеснуло в свете маломощной лампочки.

На лице совсем еще юной девушки ничего не отразилось. У меня появилось ощущение, что после всего произошедшего ей уже было все равно, что последует дальше.

Горилла размахнулся и, будто саблей, рубанул лезвием ножа по телу девушки. Я даже закрыл глаза. А когда открыл, то понял, что лучше бы не открывал.

Обезумевшая особь мужеского пола вовсю размахивала ножом, нанося удары по молодому телу один за одним.

Шах, шах!!!

Мне казалось, от этих звуков я тронусь. Будь он проклят!.. Я видел смерть. Но то было другое. Смерть от пули или смерть естественная – это одно. А то, что происходило на экране… Это даже не смерть. Это вызов ей.

Тело девушки лишь поначалу дергалось. А затем затихло и, обмякшее, висело на цепи. Кровь брызгала по сторонам. И мне даже казалось, что ее капли сейчас забрызгают нас.

Лица девушки уже было не узнать. Все в крови, изрезанное и исколотое.

А горилла не унимался. И все работал ножичком, работал…

Потом он все же устал. Тяжело обернулся к экрану. Обезьянья морда. Вот он замахнулся, словно намереваясь нанести удар в объектив камеры, и… И все. Пошли полосы.

Некоторое время я сидел в оцепенении. Я не мог двинуть ни руками, ни ногами, не то что говорить.

Но Родов мог. И двигать рукой с сигарой. И говорить. Эту вакханалию он, видно, уже успел не раз лицезреть. Может, и привык к сему зрелищу.

Но я не привык. И вряд ли смогу к такому привыкнуть.

– Ну, как впечатленьице? – поинтересовался он, посасывая сигару.

Я повернулся к нему. Во рту у меня пересохло. И я невольно закашлялся.

Заметив мое состояние, Родов прищелкнул пальцами. Этот знак был правильно истолкован охранником. Через минуту на столе стояли бутылка виски и два стакана.

Родов не притронулся к напитку. А я не стал отказываться, хотя «был за рулем». И сделал добрые два глотка из широкого стакана.

Только после этого облегченно вздохнул.

– Этот в маске, – прохрипел я, – и есть ваш Киря?

Я вспомнил портрет парнишки, и мне стало нехорошо, потому что на портрете было лицо вполне добродушного малого. Возможна ли такая метаморфоза?

– Нет. По комплекции, по телу – это не он. Это не Киря.

– Тогда кто?

– Не знаю, Виртуоз. И девушку эту я тоже не знаю.

– А того, кто это снимал?

– Чего? – Родов, мне показалось, удивился искренне.

– Ну, кто-то же снимал эту гадость…

– Н-да, – свободной рукой Родов почесал свой мясистый подбородок. – А почему ты так думаешь? Что кто-то снимал? Может, это пересняли западный порнофильм?

– На видеокамеру? – с сомнением произнес я. – Не пойдет. Это кто-то снимал реально.

– Мои спецы говорят то же самое, – Родов одобрительно кивнул.

Ишь ты – спецы! Может, он сам подвизается в порнобизнесе? Хотя вряд ли. Ему и своего достаточно. А спецов всегда можно найти. Были бы деньги. Кажется, последнего у Родова имеется в достатке.

– Специалисты по этой фигне, – Родов ткнул сигарой в сторону экрана телевизора, – говорят, что съемка натуральная. То бишь девчонку на самом деле прирезали. Сечешь?

Интересно, что я должен был сечь? То, что на видеокамеру запечатлели акт убийства? И хранили затем в сейфе?

– Может, это ваш Киря снимал?

– Откуда мне знать, – пробасил Родов. – Только вопросы остаются. Какого хрена он хранил ее в сейфе? И почему не забрал с собой, когда смотался?

– А может, она, эта камера, ему и не принадлежит? – новая гипотеза промелькнула у меня в голове.

– Может. Тогда почему она у него в сейфе? И опять же, почему он ее оставил? Вишь, Виртуоз, какая херня. Лично у меня насчет этого нет никаких мыслей. И у моих людей тоже. Но ты просил какие-то зацепки, детали… Вот и получи. Не знаю, поможет ли… Но это все, что осталось от ублюдка.

– Можно мне взять запись с собой? – поинтересовался я, не очень-то надеясь на положительный ответ.

– Видеокамера останется у меня. А диск с записью бери. То, что там снято, мне до лампочки. Шлюха, мистер Икс – эти уроды рано или поздно кончают одним. Так что мне они по барабану. А вот Киря… Киря мне нужен. И то, что он у меня взял, нужно вернуть. Найди мне этого ублюдка, Виртуоз.

Последнее он произнес, подавшись в мою сторону всем телом. Даже кресло при этом движении под ним затрещало.

– Я сказал все, – закончил он, вернувшись в прежнее положение и тут же перескочив на «вы». – А теперь давайте обсудим ваши затраты.

Слово «обсудим» он понимал по-своему. Это значило, что у него все уже было решено.

Родов выдвинул ящик стола, достал пачку купюр и небрежно швырнул ее ко мне на край столешницы.

– Тут должно хватить, – уверенно произнес он. – Но если расходы окажутся большими – скажете. А ваш гонорар…

Он задумался. Мне показалось, толстяк высчитывает сумму с учетом инфляции – возможной к тому моменту, когда его проблемы будут решены; а может, у него существовали свои тарифы на определенные виды услуг, и теперь он искал в списке оных что-то подобное – дабы со мной рассчитаться без затей.

– Думаю, пяти штук зеленых как чистого гонорара будет вполне достаточно.

– Я работаю на проценты, – попытался напомнить я.

– Угу, – не стал спорить он. – Пять штук – это за поиск. Когда мы его найдем, тогда будем говорить о процентах. Это уже следующий этап. Так, Виртуоз?

Он прищурил свои заплывшие жиром глазки. И спорить мне не захотелось.

Я поднялся. Пора было и честь знать.

– Если у меня появятся вопросы – я позвоню, – это и было моим ответом.

– Звони, – отозвался Родов и протянул мне визитку.

А затем дохнул в мою сторону табачным дымом. Я посчитал это за знак прощания.

Розыском должников я занимался не всегда. В свое время я закончил универ, служил в десанте, немного в угрозыске, прошел школу спецназа и был в группе специального назначения при ГУВД столицы, пока меня оттуда с треском не выперли по несоответствию (просто в то время нужно было на ком-то отыграться, и я подвернулся под руку). Ну и бог с ними! Знание оперативной работы мне сейчас весьма пригодилось.

Фортель в моей судьбе произошел, можно сказать, случайно. После увольнения из органов я как-то зашел к одному своему знакомому из финансовой компании, мы изрядно выпили, он поплакался мне в жилетку, что, дескать, его компашка предоставила кредит одной фирме, а руководитель оной, заныкав денежки, скрылся. И отыскать этого гада не удавалось. Ну я, как бы невзначай, поинтересовался, а что светит тому, кто укажет на исчезнувшего пройдоху, и мой знакомый с ходу рубанул: пять процентов. Получалось – десять тысяч. Неплохие для меня в то время деньги.

Я нашел того должника. Собрав необходимую информацию, я обратил внимание на одну деталь – он был помешан на бабочках и коллекционировал их. И перед своим исчезновением он искал одну очень редкую бабочку. Я «прошелся» по его последним звонкам и обнаружил, что он звонил в Малайзию. А там – крупнейшая ферма по разведению редких бабочек. На деньги своего знакомого я нанял из одного частного агентства двоих ребят и снарядил их в эту экзотическую страну, на данную ферму. И получил потрясный результат. Такой экземпляр бабочки требовал лишь один человек. И этот заказ они только собирались выполнить. Так мы получили адрес заказчика и взяли нужного нам человека.

После этого случая мой знакомый сделал мне неплохую рекламу, так что потихоньку пошли заказы.

В мою задачу входит не только розыск должника, я должен сделать так, чтобы должник вернул долг. Я берусь за такие дела, которые уже считаются «дохлыми». У меня свои методы. Без утюгов, цепей и щипцов. Мой метод – психологическая обработка дебитора. Правда, в первом случае любитель бабочек был настолько ошеломлен, что вернул долг без какой-либо психологической обработки. А вообще, у каждого человека свой мирок; если с должным умом влезть в него и с терпением разработать, то можно добиться многого. Существует небольшое количество сценариев поведения человека, загнанного в угол, а поступки любого человека могут быть предсказаны с большой точностью. Это теория. Но на практике так все и выходит.

Я сидел в своей однокомнатной квартире, пил небольшими глотками коньяк и раз за разом просматривал диск, который взял у Родова. Я смотрел на экран телевизора, на котором мелькали страшные кадры. И привыкнуть к тому, что девушку убивают, мне никак не удавалось. Даже коньяк не помогал.

Что-то в этой съемке меня настораживало. Я никак не мог понять – что. Нечто невидимое моему глазу? Не исключаю, что мой глаз не мог пока это воспринять.

Посему, не знаю уж после какого раза просмотра, я схватился за трубку и принялся названивать майору Довлатову – заместителю командира группы специального назначения, под началом которого я когда-то служил. Вызвонив майора, я попросил свести меня со специалистом по порнобизнесу (пообещав проставить ящик крепкого коньяка). Поворчав малость, Довлатов подыскал мне такого специалиста, которого я и пригласил на следующий день к себе домой.

Хотя Родов и говорил, что запись уже просмотрели спецы, – но то были его спецы. И я решил, что как-нибудь сам разберусь. Свои спецы, знаете ли, кажутся надежнее.

…Он пришел рано утром и сразу же заявил, что у него мало времени. Его внешность, на мой взгляд, была типична для сотрудника так называемого «отдела нравов», в котором он служил. Симпатяга, подтянут, гладко выбрит. Звание – старлей.

Я сразу ему сказал, что консультация частного характера. И поэтому… И поэтому я тут же выложил на стол пару купюр.

Гость, представившийся Сергеем, кивнул:

– Конечно, конечно! Если консультация частного характера, то… – после этого две купюры исчезли в кармане его пиджака.

Я попросил его посмотреть диск.

Он его посмотрел. И сделал свои выводы.

И тогда я понял, что меня в этой порносъемке настораживало.

Воронцов Илья Петрович жил в портовом городе на юге страны. И имел незатейливую специальность – инструктор по вождению. Впрочем вряд ли кто из жителей этого города смог бы сказать, когда и с кем данный субъект проводил уроки вождения.

Большую часть времени Илья пропадал у своей машины, белоснежного «БМВ», а также у гоночного автомобиля, находившегося в его собственности. Первая машина была для повседневного пользования. Вторая… На второй он участвовал в гонках, проводившихся в городе раз в год. Он был заядлым гонщиком, и за пять лет, которые прожил в этом городе, он умудрился выиграть соревнования дважды.

Кроме гонок, он любил рыбалку.

А вот на инструктаж по вождению времени у него не хватало. Так что эта специальность была не более чем фикцией.

Конечно, в таком случае вставал вопрос: а на что жил Илья Петрович? Тем более что владел он, кроме названного автотранспорта, еще домом, едва не на самом берегу моря, катером (ну а о мелочах и речи вести не стоит). Да и был Илья далеко не стариком, и говорить о некоем заработанном капитале за многие годы жизни не приходилось.

Илье Петровичу едва перевалило за тридцать пять. Плотный, чуть выше среднего роста, лицо не примечательное – увидишь такого и тут же забудешь, как выглядел сей человек.

Он был приятен в компаниях, быстро находил дорогу к дамским сердцам и еще быстрее обратную дорогу. У него не было семьи. И никого из родных в этом городе не было.

Илья Петрович был человеком Родова. Он перебрался в этот город пять лет назад, и все эти годы негласно оставался на службе у толстяка.

Родов занимался не только недвижимостью, а и многими иными делишками, которые приносили солидную прибыль. И он не исключал, что настанет момент и придется выбирать – или ты, или тебя. И тогда потребуется киллер.

Однажды судьба свела Родова с Ильей. Стрелком, мастером спорта международного класса, отслужившим в армии не кем иным, как снайпером. Воронцов Илья Петрович не волновался по поводу своего будущего. Он видел его ясно. И готов был перейти от стрельбы по картонным мишеням к стрельбе по мишеням живым. Просто нужно было дождаться своего часа. Он был прирожденным убийцей.

И его час пришел.

Илья сделал работу для Родова. Тот остался доволен. Настолько, что отправил Илью на юг страны с наказом дожидаться дальнейших распоряжений.

Родов решил несколько расширить штат своих сотрудников. Раз это иногда нужно – значит, необходимо иметь личного «стирателя». Отличного профи. Коим и был Илья. Нет, Родов сразу же отмел возможность постоянно использовать Илью. Таким спецом не стоило злоупотреблять. Им следовало дорожить.

Илья стал Учителем. Родов присылал к нему парней, которых следовало подготовить и обучить тому, что знал и умел сам Илья. Затем эти парни возвращались назад. О их судьбе Илья больше не слышал. Да ему и было на них наплевать.

Вначале было невинное предложение – обучать. Воронцов согласился. После этого от Родова полгода не было известий. А затем приехал первый парень…

Родов был бизнесменом во всем. А убийство – весьма прибыльный бизнес. Толстяк стал готовить парней не для себя. Тем более что после первого случая у него все нормализовалось. Но ведь были и другие деятели бизнеса, которые нуждались в известных услугах. А это значило деньги. На них у Родова был обостренный нюх, как у собаки на кость.

Илья знал, что приезжавших к нему парней он готовит не для Родова. Тот сам ему в этом признался.

В год к Илье приезжали двое-трое парней. Родов перед этим звонил, уведомлял, чтобы он, Илья, ждал нового «гонщика». Так Родов в шутку называл и самого Илью, и своих протеже.

Обучение длилось один-два месяца, иногда меньше, в зависимости от способностей ученика. Впрочем, даже и одного обучающегося в год Илье было бы достаточно. Платил Родов за каждого «гонщика» щедро, и существовать можно было безбедно.

Итак, Воронцов Илья Петрович был гонщиком, рыбаком, числился инструктором по вождению. А в определенные моменты откладывал все свои дела, чтобы выполнить возложенную на него Родовым миссию.

Так произошло и на этот раз.

Родов позвонил. И Илье пришлось на время отложить рыбалку, спортивную машину и пышногрудую дамочку, с коей он накануне познакомился.

– Жди нового «гонщика», – послышался в трубке знакомый голос. – И вот что. Ты должен подготовить мне его на все сто. Он нужен лично для меня. Проведи занятия с практикой.

Илья нахмурился. За пять лет, что он здесь находился, Родову впервые понадобился спец для собственной персоны. Вернее, нужда в таком человеке появилась у Родова уже во второй раз. Но тогда – вначале – дело сделал лично Илья. Теперь требовался обученный им спец. Илья понимал, что лично для себя Родов мог потребовать его самого. Но не стал. А это значило, что обученный спец будет обречен.

И в первый раз за пять лет требовалось обучение с практикой. Что это такое, знали только двое. Сам Илья и Родов.

Илья встречал своего нового ученика в аэропорту. Как, впрочем, обычно делал и ранее. Он увидел его сразу, легко выделив из разношерстной толпы прилетевших из столицы. Парню было не больше двадцати пяти. Высокий, подтянутый. Одет в черный костюм, черные же лакированные туфли. Черный галстук был приколот к рубашке позолоченной брошью. Затемненные очки в черной оправе…

Он был похож на Ли Джонса. И по одежде из фильма «Люди в черном», да и по манерам. Держа в руке черный кейс, он размашистым шагом шел по зданию аэропорта.

– Привет, малыш, – хмыкнул Илья, перегораживая путь будущему спецу.

«Малыш» тормознул и слегка опустил голову. Илья был едва не на голову ниже его, хотя пошире в плечах.

– Меня зовут Илья, – представился Воронцов.

На парня в черном костюме он, кажется, не произвел впечатления. Скорее всего, своего учителя тот представлял себе как-то иначе. Уж во всяком случае не таким.

Илья выглядел простецким парнем. Взлохмаченные волосы, помятые джинсы, рубашка с короткими рукавами и навыпуск. Гость из столицы не мог выдавить из себя ни слова. Будто пытался перебороть свои сомнения.

– Язычок проглотил, малыш? – ядовито усмехнулся Илья. – Ничего не хочешь мне передать?

– Босс просил поучаствовать с вами в гонке, – выдохнул наконец парень; и как-то расслабленно опустил плечи, словно проделал только что огромную работу, которая далась ему с превеликим трудом.

– Ну вот. Теперь порядок, малыш.

– Не называй меня малышом, – заартачился вдруг ученик и принялся взволнованно раздувать ноздри.

– Ну?! И как же тебя в таком случае называть?

– Зови меня Люк.

– Вот оно как, – беззлобно фыркнул Илья. – Люк… Боевиков насмотрелся, красивый ты мой, а? – И, не дав ответить парню, тут же властно потребовал: – А ну-ка, повернись.

– Зачем? – не понял парень.

– Повернись, говорю, – тверже повторил Илья.

На что молодой «гонщик» попытался улыбнуться, однако, увидев серьезное лицо учителя, послушно развернулся к тому спиной.

– Нормально, – выразил удовлетворение Илья.

– Что нормально? – казалось, у парня сейчас очки спадут с носа.

– Таблички нет.

– Какой еще таблички?

– «Частные услуги киллера. Обращаться с часу до двух».

– П-п-очему с часу до двух? – заикаясь, округлил глаза будущий спец.

– Чтобы люди не отрывались от работы, приходили в обед.

– Какой, на хрен, обед? И при чем тут табличка? Что за лабуда? – наконец пришел в себя Люк.

– А вот такая лабуда, малыш…

– Не называй меня малышом, – зло прошипел парень, вмиг обретая прежний грозный вид.

– Я тебя буду называть так, как захочу. Понял? Тебе сказали, чтобы ты подчинялся?

«Малыш» тут же сник. И даже вроде уменьшился ростом.

– Как твое нормальное имя? – смягчившись, по-дружески спросил Илья.

– Леня, – и будущий киллер сразу поправился: – То есть Леонид.

– Так вот, Леонид. Вырядился ты, я тебе скажу, знатно… Может, в столице это и нормально. Но у нас твой прикид нормальным не назовешь. От тебя за версту несет гангстером. Ты и десяти шагов не пройдешь у нас в городе, как тебя остановит ментовский патруль и начнет выяснять, что за личность загадочная объявилась тут.

Леонид покрылся пятнами и стал вертеть головой, словно наряд уже подкрадывался к нему, чтобы схватить и ткнуть мордой в землю.

– Кстати, почему Люк? – Илья решил окончательно сгладить неприятное впечатление встречи. – От своего имени, что ли?

– Ну, – протянул парень, боясь, как бы опять не попасть впросак.

– А чем тебе твое имя не нравится?

– Как-то не подходит… – Леонид пожал плечами, будто не зная, как закончить фразу.

Но Илья все хорошо понял. Этот «гонщик» был у него не первый. Они чем-то все были схожи. Они все были молоды. И уже считали себя вправе распоряжаться судьбами других.

– К твоей профессии, да? – завершил Илья и вздохнул.

Мальчишка. Считает, что у него все еще впереди. И притом самое лучшее. А на самом деле… Нет у него будущего. И впереди ничего хорошего. Да и не слишком долгим будет это самое впереди.

Леонид кивнул.

– Ты вот что, – Илья смерил взглядом своего нового ученика. – Лично я буду называть тебя по имени. Нам с тобой придется некоторое время пожить вместе. Так что ты извини. Небольшое уважение друг к другу у нас с тобой должно быть. Согласен? Вижу, согласен… Тогда следующее. Очки сними. Пиджак тоже, галстук. Рубашку расстегни, рукава закатай.

Когда распоряжения были выполнены, Илья удовлетворенно хмыкнул и, взглянув в синие бездонные глаза Леонида, удивленно отметил про себя, насколько теплый у них взгляд, и это несмотря на то, что Леонид готовится в скором времени стать профессиональным убийцей.

Илья едва не чертыхнулся:

– Пошли отсюда.

Не оглядываясь, зная, что прибывший от Родова парень не отстанет от него, Илья двинулся к выходу из зала аэровокзала.

– Располагайся, – небрежно бросил Илья своему гостю, подошел к окну, распахнул его. – Это мой дом, – затем он обвел рукой помещение, в котором они находились, и уточнил: – А это твоя комната.

Конечно, он мог бы добавить, что в этой комнате постоянно останавливались его ученики. До того момента, как они превращались в спецов. Только Леониду, или Люку, это знать было не обязательно.

Сколько за пять лет тут перебывало? Он не смог бы точно сказать. Он не подсчитывал количество присланных к нему Родовым людей. Илья даже старался забыть о них. После того, как те уезжали. Забыть сразу. Потому что у него была уверенность: их он больше никогда не увидит.

Они приезжали и уезжали. И он их после стирал из своей памяти.

Этот новый ученик отличался от прошлых одним. Он был нужен лично для Родова. В остальном все было, как прежде. Глина, из которой следовало слепить настоящего профи-убийцу.

Леонид положил кейс на столик, пиджак бросил на узкую кровать, туда же швырнул галстук, а затем обвел взглядом комнату и неудовлетворенно поморщился.

– Понимаю, – согласился Илья. – Не президентские апартаменты. Но здесь есть все, что необходимо.

Леонид тяжело вздохнул. То, что имелось в комнате, ему было не совсем достаточно. Кроме упомянутого стола, кровати, в помещении еще имелись тумбочка да два стула.

Однако спорить по сему поводу Люк не стал, оставив мнение насчет нужных вещей при себе.

– Я люблю, когда мои люди ведут спартанский образ жизни, – пояснил Илья.

– Сойдет, – миролюбиво развел руками Леонид. – Как-нибудь перебьемся. Тем более что учеба протянется не слишком долго.

– Затянуться может на два месяца. Это обычный срок.

– Но не сейчас, – позволил себе возразить Леонид. – Сейчас все будет по-другому. Мне нужно вернуться через две недели. Разве тебя не предупредили?

Люк прищурил свои синие глаза, и Илье показалось, что они несколько помутнели, стали чем-то схожи с небом, затянутым тучами.

Вот как! Две недели. Родов ничего об этом не говорил.

Но своим видом Илья недоумения не выказал.

– У тебя есть во что переодеться? – поинтересовался он, никак не отреагировав на вопрос Леонида.

Тот фыркнул, открыл кейс и, глянув внутрь, довольно произнес:

– Есть джинсы, рубашки…

– Сойдет. Переодевайся и отдыхай.

– Отдыхай? – Люк не поверил в то, что услышал; он считал, что его сразу же возьмут в оборот.

– Я именно так и сказал. В прихожей стоит доска. Можешь взять ее.

– Доска? Какая, на хрен, доска?

– Доска – это серфинг. Сейчас на море небольшая волна. В самый раз покататься.

– Мне не нужен серфинг, – процедил сквозь зубы Леонид. – И я не умею кататься ни на каких досках.

– Жаль, – искренне посочувствовал Илья. – В таком случае просто сходи на пляж. Можешь снять там «машку». Только предохраняйся. Как понимаешь, у нас нет времени на твое лечение – если что случится.

– Да я…

– Мы, кажется, договорились: ты будешь выполнять все, что я скажу. Или нет? Уж постарайся… малыш.

Леонид вспыхнул, но тут же взял себя в руки.

Илья словно не заметил этого. Похлопал гостя по плечу и двинулся из комнаты вон.

– Туалет и ванная через гостиную, – остановившись на пороге, изрек Илья. – Там, в ванной, найдешь полотенце и пляжные тапочки… Если что-то еще понадобится – скажешь.

– А пожрать?

– Пожрать на кухне. Правда, там не так уж много чего. Я, понимаешь ли, не люблю готовить. Но вечерком мы с тобой сходим в один кабак. Есть тут на берегу. Тебе понравится… Так что к восьми постарайся вернуться.

– Не рано ли?

– Рано никогда не бывает, – нравоучительным тоном заявил Илья. – Вот поздно – да. И тогда это плохо. Ты не представляешь себе, малыш, насколько это плохо.

Илья покончил с философией и закрыл за собой дверь.

Родов позвонил около шести вечера.

Илья сидел в плетеном кресле возле входа в свой особняк и поглядывал в сторону моря; берег был в ста метрах от его жилья. В голове царила пустота, как на дне высохшего колодца.

Но когда раздался звонок, Илья решил, что теперь ему будет о чем поразмыслить. Он оказался прав.

Родов дышал тяжело. То ли от жары, которая царила в столице и о которой Илья каждый день слышал по телевизору, то ли от избытка веса.

Родов цедил слова в час по чайной ложке:

– Ты вот что… Я тебе не успел сказать. Насчет сроков. Я знаю, какие у тебя обычные. Но на этот раз все необычно. На этот раз я могу дать тебе лишь две недели.

Родов замолчал, как бы желая услышать реакцию собеседника.

– Я знаю, – спокойно произнес Илья.

– Что ты знаешь? – Родов даже затаил дыхание, будто Илья узнал нечто такое, что ему знать никак не следовало.

– То, что на этот раз две недели.

Родов с шумом выдохнул. И закашлялся. Как туберкулезник в порыве очередного приступа. А затем облегченно продолжил:

– Ага. Значит, «гонщик» тебе уже сказал?

«Так! А ведь не это тебя вдруг обеспокоило, – пронеслось в голове у Ильи. – А что ж, интересно, я еще мог узнать?»

– Сказал, – подтвердил Илья.

– Но кое-чего он тебе сказать все же не мог.

Илья предусмотрительно промолчал, давая возможность Родову попыхтеть в трубку.

– Две недели – это не конечный срок, – выдал после паузы Родов. – Две недели – это в лучшем случае. «Гонщик» может мне понадобиться и раньше.

– Когда раньше? – нахмурился Илья; в таком жестком режиме ему еще не приходилось работать; две недели – это уже жестко, а еще менее… пострадает качество.

– Точно не знаю. Но в любой момент я могу затребовать парня назад.

– Черт побери, – не выдержал Илья. – И вы хотите за такой срок получить специалиста?

– Хочу, дорогой. Еще как хочу. Ты и не представляешь себе насколько. И ты сделаешь это, – последние слова Родов проговорил с нажимом. – Пусть он не спит. Хотя нет. Без сна не обойтись. Тогда пусть спит поменьше. Два-три часа. А в остальное время ты его гоняй. Понял?

– Угу. Понял.

Илья хотел сказать, что загонять человека, конечно, можно. И за неделю. И за день. Только будет ли в том толк?

Но Родову было бесполезно что-либо говорить. Родов привык к тому, что его приказания выполнялись беспрекословно. И считал, что в мире нет ничего невозможного.

«Безмозглая туша», – со злостью подумал Илья. И неожиданно поймал себя на мысли, что так о своем работодателе он подумал впервые.

– Я все понял, – поспешно повторил Илья, словно испугавшись, что его мысли могут быть прочитаны собеседником.

– Я знал, что могу рассчитывать на тебя, – просипела тут же трубка. – Дерзай. И не забывай – на этот раз – с практикой…

Илья по-прежнему сидел в плетеном кресле у крыльца своего дома. Трубку радиотелефона он положил себе на колени.

Красота, которая его окружала, после разговора с Родовым не радовала глаз.

Леонид вернулся без десяти восемь. Раскрасневшийся, слегка запыхавшийся, словно бежал, боясь не успеть к назначенному времени.

Он успел. И был доволен. Мелкие капельки воды по всему телу. Мокрые волосы, плавки. И ясные, играющие озорным огоньком, синие глаза.

«Мальчишка», – в который раз подумал Илья. И в который раз тяжело вздохнул.

– Вот, – Леонид вернул доску, демонстрируя, что выполнил распоряжение своего учителя на все сто.

Илья лениво потянулся в кресле. И, глядя в сторону моря, без интереса спросил:

– Ну и как? Научился на ней плавать?

– Хы, – возмутился Леонид. – Научишься тут. Даже не думал, что на какой-то доске так тяжело удержаться.

– Как и везде. Как и в самой жизни, – нравоучительно проговорил Илья. – Держаться непросто.

Леонид поставил доску возле двери и посмотрел на Илью, как бы спрашивая – ну, и что дальше?

– У тебя десять минут. Одевайся и пойдем.

Леонид управился. Он был готов через пять минут. Черные джинсы, майка. Он оделся так, как и учитель. Чем вызвал у последнего улыбку.

– У нас время до одиннадцати, – кивнул ему Илья.

– А потом что? – Леонид насторожился, словно охотник, учуявший добычу.

Но Илья его разочаровал:

– А затем спать. У нас завтра напряженный день.

– А-а… Это… – Леонид вытащил из заднего кармана джинсов очки, ловко водрузил их на переносицу. – Ты, в общем, можешь не слишком волноваться. Насчет этих двух недель. Я, в принципе, не нуждаюсь ни в какой науке. И вообще не понимаю, какого хрена меня к тебе направили.

– Понятно, – вздохнул Илья. – Считаешь, что все умеешь.

– Я умею стрелять. И очень хорошо. И метаю ножи. Не хуже, чем стреляю.

– И думаешь, что этого достаточно?

– А что еще? – вспыхнул Леонид.

– Ты в людей стрелял? – Илья посмотрел Леониду в глаза; вместо глаз на него смотрели темные стекла очков; парень словно знал свое самое уязвимое место и старался его укрыть.

– Ну-у, – неуверенно произнес Леонид, как бы решая, что сейчас лучше сделать: соврать или сказать правду.

Что-либо решить ему не удалось.

– Значит – нет, – жестко ответил за него Илья и ругнулся про себя. – Однако считаешь, что убить сможешь, да?

– А что тут такого? – пожал плечами Леонид, будто у него спросили нечто обыденное, на чем не стоило и заострять внимание. – Нажал на спусковой крючок – и все.

– Это точно. Нажимай себе на спуск и все, – с тоской выдохнул Илья. – А ну-ка сними очки.

Рука Леонида медленно потянулась к очкам. В синих глазах застыло немое удивление.

Но Илье было плевать на глаза этого молодого парня. В данном случае – плевать.

– А теперь слушай меня внимательно… С этой минуты ты выполняешь все, что я тебе говорю, а свое мнение оставляешь при себе. Я решаю и буду решать – готов ты или нет, получится что из тебя или вообще ни хрена не получится. Понял?

Леонид молчал.

– Ничего ты не понял, – с чувством проговорил Илья. – Ладно. Пошли в кабак.

Илья выругался про себя. Эти синие глаза. Черт побери. Это было нехорошо. Если не сказать больше.

Заведение скорее походило на кафешку, чем на ресторан. Столики под открытым небом в десяти метрах от моря. За ними, около груды камней, раскинулся бар, возле которого на мангале готовились шашлыки и свежевыловленная рыба.

Между столиками дефилировала официантка. И суетиться в это время ей не приходилось. Людей в заведении было немного.

Илья с Леонидом могли в спокойной обстановке наслаждаться едой, пивом, плеском волн и тихой музыкой, лившейся из стоявших по углам стойки бара динамиков.

После двух бокалов пива к Леониду вернулось хорошее расположение духа, и он даже осмелился задать вопрос, который у него, кажется, вертелся на языке.

– Тебе многих пришлось убить?

Синие глаза так и распахнулись.

Илья неторопливо дожевал кусок рыбы и так же неторопливо ответил:

– Не помню. И не запоминаю.

– И тебе это удается? – не поверил Леонид.

– Смотря как к этому подходить, – философски заметил Илья.

– Ну, и как ты подходишь?

– Я поклонник буддизма.

– И при чем тут он? – Леонид оглянулся, словно последующий ответ не должен был услышать никто, кроме него самого; а затем, успокоенный, вновь обратил все внимание на Илью.

Илья не выражал никаких эмоций. Казалось, кроме еды, его ничего не занимает и не волнует.

– Я верю в переселение душ. Поэтому, убивая, я считаю, что даже помог человеку – быстрее закончить эту никчемную жизнь и начать новую.

– Вот так, – изумился Леонид. – Получается, что ты даже не убийца…

– Ну да. Получается, – согласился Илья, вытер салфеткой губы и подхватил бокал с пивом; а затем задал и свой вопрос: – А ты во что веришь, малыш?

– Я? – Леонид на секунду замялся. – Я атеист.

– Хм, – Илья сделал глоток и, причмокнув губами, покачал головой. – Атеист… Так не бывает. Каждый человек во что-то верит.

Он повернулся в сторону бара, как бы говоря, что больше говорить на эту тему не хочет. Продолжала звучать мягкая музыка. И казалось, что Илья прислушивается к ней. На самом деле это было не так. На самом деле он не прислушивался. Он приглядывался. И когда раздался голос Леонида, Илья понял, что объект его наблюдения оказался в поле зрения и его ученика.

– Вот это да! – приглушенно восхитился Леонид.

Илья обернулся:

– Нравится?

– Еще бы…

Илье она тоже нравилась. Среднего роста, с правильными чертами лица и с изумительной фигурой, шатенка.

Она появилась здесь несколько дней назад. Но Илья сразу же обратил на нее внимание. Она приходила сюда почти в одно и то же время. Всегда садилась за ближайший к бару столик. И всегда была одна. Сидела она до закрытия заведения. Попивала коктейль и о чем-то довольно напряженно думала. Работа мысли у нее была написана на лице.

Сегодня она вновь пришла сюда и села за свой столик, который был свободен. И принялась пить свой коктейль.

На знакомство с ней Илья почему-то не решился. Хотя, конечно, мог бы подойти и попытаться завязать отношения. Но почему-то не сделал этого. Что-то Илью останавливало.

А теперь он даже был рад, что не стал предпринимать попыток познакомиться. Он наблюдал, как неотрывно глазеет на прекрасное создание Леонид, и все больше убеждался, что поступил правильно.

Это хорошо, что девчонка понравилась парню. Это значит, что условие Родова насчет практики может быть выполнено в любой момент.

Вообще-то я не сразу предложил Сереге просмотреть диск Родова. Он все-таки был старлей, пусть и с внешностью пай-мальчика. И служил в органах. А на диске была записана не безобидная пирушка… Так что поначалу я хотел вообще обойтись без диска. Просто, задавая наводящие вопросы, прийти к тому, что меня интересовало. Никак не указывая на что-то, имеющееся у меня. А то чего доброго Серега не так меня поймет и заявит, что я скрываю преступление – на диске оно имело место. Так мне казалось.

Однако после того, как старлей ловко сунул купюры в карман своих брюк, я подумал, что, наверное, опасаюсь зря.

И Серега, словно уловив мои колебания, заявил:

– Я, в принципе, уже увольняюсь. Из милиции.

– Что так? – я с интересом посмотрел на собеседника.

– По состоянию здоровья, – небрежно бросил он и стал осматривать мою комнату, прохаживаясь по ней, как по залу музея.

Возле секции он остановился. И уставился сквозь стеклянные створки на содержимое бара. То, что там находилось, его заинтересовало, и через несколько секунд он одобрительно посмотрел на меня.

Надо же! По состоянию здоровья. С виду он был вполне здоров. Розовощекий. Живой блеск в глазах. Не хрипит, не кашляет. Да на нем пахать и пахать.

– И куда дальше? – я подошел к Сереге ближе.

– Да приглашает тут меня одна структурка. Деньжата обещает.

Вот! В структурке этой самой здоровье работать, конечно, позволяет.

– Выпьешь? – спросил я, видя, как Серега продолжает буравить взглядом содержимое моего бара.

Раз он увольняется, то чего уж усложнять!

Именно тогда я склонился к тому, что диск можно показать. Ведь этот консультант, можно сказать, уже старлей в запасе.

– Выпью, – охотно согласился гость. – И поем. Есть хочется неимоверно. Я тут с утра набегался…

Я подвинул к дивану журнальный столик. Поставил на него бутылку конька, бутылку вина, рюмки и двинулся на кухню за какой-нибудь закуской.

К тому времени, как я прикатил сервировочный столик из кухни в комнату, Серега успел откупорить коньяк и разлить напиток по рюмкам.

Завалить гостя закусками не получилось. Все-таки отсутствие женской руки ощущалось. Я нарезал колбасы, сыра, хлеба, открыл пару банок с ветчиной и шпротами.

Серега тем не менее выразил очень даже здоровый энтузиазм, оценив натюрморт. Он тоже был холостяк. Это нас сближало.

Серега выпил рюмку коньяка и набросился на еду.

Я не мешал ему. Входил в роль доброго хозяина.

Проглотив еду, Серега налил себе еще рюмку, выпил, после этого провел тыльной стороной ладони по губам и откинулся на спинку дивана.

– А теперь давай дело, – уверенно заявил он.

И это мне понравилось. Он мог оторваться от еды. От мог оторваться от коньяка. И значит – характер у человека имеется.

– Ты ведь работаешь в этом… отделе нравов? – спросил я, вставляя диск в дивидишник.

– Работаю, – его губы расплылись в улыбке; словно он сам не раз участвовал в оргиях – в том самом отделе нравов.

– Я хочу кое-что показать. И услышать мнение, – и тут же добавил: – Мнение специалиста.

– Ну да, – он внимательно воззрился на экран телевизора.

Я почти не смотрел в ящик. Я успел уже просмотреть это не один раз. И особой радости просмотры мне не принесли.

Я больше смотрел на Серегу. Вот он-то был мне интересен. Особенно мне хотелось увидеть его реакцию.

И я ее увидел. Правда, не знаю – реакция то была или нет. Просто он сидел спокойно. И наблюдал порнозрелище с элементами садизма, как обычную программу теленовостей.

Когда на экране замелькали полосы, он неторопливо повернул голову ко мне и спокойно спросил:

– Откуда это у тебя?

Я был готов к тому, что такой вопрос может прозвучать, и припас на этот случай незамысловатый ответ:

– Друг один нашел. И хочет знать, что бы это могло значить.

– Ну да, – не стал спорить Серега, однако нотки иронии я все-таки уловил. – Кто снимал?

– Хотелось бы самому знать. Для чего, думаешь, тебя пригласил?

Серега расплылся в благожелательной улыбке.

– Значит, кто снимал не знаешь. И конечно, кто запечатлен на пленке – тебе тоже неведомо?

– Увы.

– Тогда что ты от меня хочешь? – он несколько подобрался, как прыгун, готовый взять новую высоту.

– Ответы на те же вопросы, что задавал мне только что ты. Кто мог снимать эту дрянь? И что значит сама эта дрянь?

– Хм, – Серега не спешил с ответами, глубокомысленно погладил себе подбородок, а затем заявил: – Могу сказать точно одно. Снимали любительской цифровой камерой.

Я разочарованно фыркнул:

– Тут я и сам догадался.

Серега развел руки в стороны.

– Могу сказать еще. Эта запись может что-то значить, а может и не значить.

Я задумался. Мне казалось, запись удовлетворяет только первому выводу – она что-то значит. Однако у Сереги на этот счет были совсем иные мысли.

– Я повидал за время своей службы много всякой порногадости, – продолжил тем временем Серега. – И в натуре. И на дисках. Но могу сказать определенно – такого мне еще не приходилось видеть. Разные там садомазохистские штучки, типа стеганья нагайкой, таскания на поводке, небольшие истязания – это было. Но вот чтобы в конце концов убивали… Хм. Очень, я скажу, натурально убивают эту девчонку.

– Что значит, очень натурально?

– То и значит. Вполне возможно, у нас появились клиенты, которых обычные мазохистские штучки уже не удовлетворяют. Им хочется чего-то более забористого…

– Убийства, да? – догадался я.

– Вот именно. Они хотят ощущений покруче.

– Ты хочешь сказать, что это могли снять для кого-то?

– Вполне. Если кому-то захотелось новых зрелищ и у него имеются деньги, то…

– То ему снимают. Получается, то, что на диске, – просто спектакль?

– Ну да, – удовлетворенно констатировал Серега. – Клиент заплатил бабки. Указал, что ему надо. И пожалуйте – можете наслаждаться заказанным зрелищем.

– То есть… То есть девушка на самом деле, может, и жива. Она просто сыграла роль – и все. Да?

– Может, и жива. Я же говорю – эта запись может что-то значить, а может и нет. Вполне возможно, что это просто очередной порнофильм, снятый для единственного человека – любителя подобных штучек. Лично мне таких фильмов видеть не приходилось. Но это не значит, что их не может быть… Но, – он со значением поднял указательный палец. – Если это обычный порнофильм, не в смысле по сюжету, – по сюжету он как раз необычен, – а по своей принадлежности к порно, – то сразу же возникает вопрос. Почему его снимали на любительскую видеокамеру? Такие вещи снимают как раз профессиональной камерой.

– Да. Интересно, почему?

– Может, кто-то просто решил попробовать себя в новом деле? Ну, прежде чем покупать профессиональное оборудование. Для начала, дескать, и любительской достаточно… Это, конечно, малоубедительно, – но быть может. Чудиков у нас хватает. И тогда вновь вывод – запись ничего не значит. Просто порно, и все.

– Вот именно, малоубедительно, – не удержался я, налил себе коньяка и одним глотком осушил рюмку. Стало легче, и я повел наступление по-новому. – Перейдем лучше к более убедительному.

– Запись на диске может кое-что значить. Если то, что на нем записано, не заранее отрепетированный спектакль.

– То есть такое могло происходить в действительности?

– А вот тогда этот диск – улика преступления, – нахмурился мой собеседник. – Ты правильно сказал – запись очень правдоподобна. И в связи с этим меня смущает один нюансик. Ты не приметил некую матовость изображения? А в отдельные моменты мелькали блики?

Конечно! Вот что меня смутило. Вот что мне казалось не в порядке. И до чего я не смог дойти своим умом.

Но Серега дошел, опытом.

– Снимали через стекло. Понимаешь? – Серега, увлеченный разговором, даже подался ко мне.

– То есть через окно, – уточнил я.

– Я этого не сказал, – пожал плечами мой гость. – Но как одна из версий вполне проходит.

– В таком случае, – сделал я логический вывод, – получается, что съемку могли производить скрытно. То есть: ни горилла, ни девушка могли не знать о том, что их снимают.

Я вдруг вспомнил последний кадр – и это воспоминание не принесло мне удовольствия. Горилла поворачивается и машет рукой с ножом в сторону объектива. Получается, он заметил, что его снимают? Или что-то другое?

Серега словно уловил сомнения, появившиеся у меня в душе:

– Видишь ли. Если это так… Если производилась скрытая съемка, то тогда опять же возникает масса вопросов. Что хотел запечатлеть снимающий? Настоящий акт изуверства? Или его имитацию? И знаешь, я не хотел бы развивать эту тему. Я дал тебе направления – и достаточно.

– Боишься, что первое может оказаться верным?

– Я – мент. Пусть и увольняющийся. А ты – друг Довлатова. И именно поэтому я здесь.

Серега налил себе коньяка, выпил и закусил ломтем ветчины. Я был другом Довлатова. А поэтому Серега не отказывался откушать, отпить у меня и дать консультацию.

– А тебе не кажется, – с расстановкой произнес я, – что если кто-то снимал скрытно, то версию насчет заказного порнофильма можно отбросить?

– Я бы не стал, – жуя произнес Серега. – Вот так сразу не стал бы. Видишь ли, я мог что-либо упустить. Поэтому два варианта имеют право на жизнь. А может… Может, и тот и другой совсем не то, что мы думаем. Или не совсем то. Слишком мало фактов. Кроме самой записи на диске – ничего. Слушай, – встрепенулся тут мой гость. – А что ты вообще хочешь найти?

– Вопросик, – почесал я себе затылок. – Хочешь верь, хочешь нет – я и сам толком не знаю.

– Считай, что поверил, – Серега хлопнул еще одну рюмку коньяка, закусил и поднялся. – За консультацию я получил, – он похлопал себя по карману брюк. – А поэтому считаю своим долгом тебе еще кое-что сообщить. Я дам адресок одного человека. Он когда-то занимался порноиндустрией. Сейчас уже на «пенсии». Но связи у него сохранились. И информацией он обладает довольно обширной. Скажешь, от меня… Он помнит.

Серега чему-то сладко улыбнулся. И тут же посерьезнел.

– И еще дам один адресок. Мадам. Она расскажет о проститутках. О многих, если не о всех.

– Тоже сказать, от тебя?

– Вот уж нет, – хмыкнул Серега. – Вот тут лучше не надо. Сам как-нибудь представишься.

Я с благодарностью принял от него эти дары.

– И еще, – уже у порога проговорил Сергей. – Насчет девушки, – он нахмурился. – Ну той, что на диске… Ты ее точно не знаешь?

– Я никого не знаю. Ни того, кто снимал, ни самих снятых.

Серега одобрительно кивнул. И закончил:

– Попробуй узнать о пропавших и числящихся в розыске девицах. Через Довлатова или еще через кого. Но это – не через меня. Понятно?

Мне было понятно. Серега увольнялся. И ему не нужен был весь этот геморрой. Этот геморрой нужен был мне. И избавиться от него я должен был собственными силами.

Конечно, было бы здорово просмотреть в милиции информацию о пропавших за последние четыре месяца девушках. За тот срок, в течение которого Киря успел поактивничать в городе, поработав на Родова и кое-что прибрав к своим рукам. Кое-что очень ценное. Иначе Родов за ним не охотился бы.

Было бы, без сомнения, здорово. Но для этого нужно было опять обращаться к Довлатову. Плюс пришлось бы с диска сделать фотографию девчонки, над которой измывался тот ублюдок. Чтобы можно было сличать ее с пропавшими.

Я подумал, что новая моя просьба будет для Довлатова уже слишком. И решил пока пойти другим путем… Через знатока порноиндустрии. К нему я и двинулся ближе к вечеру.

Он жил в центре города, в пятиэтажке сталинских времен.

Мне открыл дверь низенького роста примерно пятидесятилетний человек в домашнем халате и тапочках. Рядом с ним, высунув язык, нетерпеливо переминался породистый пес (породы которого я не знаю), с жадностью пожиравший меня злыми глазищами, словно уже заполучил часть моей персоны на ужин.

Когда я сообщил, что от Сереги, хозяин квартиры грустно вздохнул и сурово цыкнул на собаку.

Пес был явно разочарован.

– Ну, и как там Сергей? – без всякого энтузиазма поинтересовался человек, пропуская меня в квартиру.

Я сообщил, что, по моему мнению, он процветает.

– Я и не сомневался в этом, – бросил хозяин квартиры, закрывая за мной дверь; затем он завел пса в одну из комнат и закрыл его там; после чего вернулся ко мне.

– Прошу, – указал он рукой направление.

Мы прошли гостиную, и по обстановке я понял, что порноиндустрия дает вполне приличный навар. Мы оказались в столовой – уютной, сияющей белизной.

– Садитесь, – хозяин квартиры заваривал кофе.

Я уселся у стола на угловом диване. И, положив руки на стол, стал терпеливо ждать, когда можно начать интересующий меня разговор.

По той информации, которую мне дал Сергей, этого человека звали Рудольф Анатольевич. Рудольф был маленького роста и лыс. Совершенно лыс. На его лысине играли тусклые блики от лучей солнца, проникающих через раскрытое окно.

Рудольф поставил две чашки с блюдцами на стол и уселся напротив меня.

– Ну-с, – вскинул глаза он. – И что на этот раз хочет Сергей?

По всей видимости, Серега довольно часто использовал этого человека в своих целях. И по всей видимости, этот человек не мог отказать Сереге. Значит, тот что-то такое сделал для Рудольфа, что-то, после чего Рудольф стал сильно обязан ему.

– Он хочет, чтобы вы кое-что посмотрели, – я достал из пакета диск.

Рудольф повертел диск в руке и потянулся к «видеодвойке».

На экране замелькал знакомый сюжет. А я больше поглядывал на Рудольфа. Мне был интересен он. И интересна его реакция. У Сереги она была вполне спокойной. Я ожидал, что у Рудольфа будет по-другому.

Я ошибся.

Рудольф спокойно просмотрел видеозапись, достал диск и выключил телевизор. Диск он положил на стол возле меня, а сам, как ни в чем не бывало, принялся неторопливо отхлебывать из чашки.

Я сдержался, чтобы не выдать своего нетерпения, и последовал примеру хозяина квартиры. Сделал глоток, отметил про себя, что знаток порноиндустрии неплохо разбирается в кофе, и перевел взгляд на раскрытое окно, как бы принимая участие в игре под названием «молчанка».

У Рудольфа нервы оказались менее крепкими.

Он поставил чашку на блюдце:

– Я посмотрел.

А я кивнул. В том, что он посмотрел, у меня сомнений не было.

Он, разумеется, понял, что я от него совсем не этого жду, поэтому продолжил:

– Так что хочет от меня Сергей?

– Кто мог снять это? И кто в кадре?

Рудольф хмыкнул и посмотрел на меня внимательно, будто пытаясь понять – насколько мне можно доверять.

– А вы не знаете сами?

– Нет, – покачал головой я.

– В таком случае откуда у вас этот диск? – он прищурил глаза.

Было бы ненормально, если бы он не спросил об этом.

– Мы его чисто случайно обнаружили, – я без угрызения совести приплел к диску Серегу; полагаю, старлей будет не в обиде, все равно ему уже не работать в милиции.

– Чисто случайно? – не поверил Рудольф. – И где же?

– Скажем так – в одном месте. И теперь хотели бы знать, что он значит.

– То есть вы не знаете, к кому и к чему его пришить, так? – высказал догадку Рудольф.

– В некотором роде, – не стал спорить я.

– Это так, – поправил меня хозяин квартиры. – А отчего сам Сергей не изволил прийти ко мне?

– Он сейчас разрабатывает одну глобальную проблему, – соврал я (проблема заключалась в том, как быстрее перейти на более денежную работу).

– Глобальную, – понимающе протянул Рудольф, словно относительно Сереги ему все было известно. – Насколько я его знаю, он всегда разрабатывал нечто глобальное. Таков уж Сергей.

– Да. Таков уж он… Так что по поводу диска?

– А у вас самих никаких версий?

– Ну… – протянул я и в следующие несколько минут коротко изложил соображения, родившиеся на свет в процессе беседы с Серегой.

Рудольф опять выказал неторопливость. Он допил кофе, аккуратно вытер салфеткой губы и после этого довольно констатировал:

– Неплохо.

– Если насчет кофе – то я согласен, – сделал комплимент я.

– Нет, не насчет кофе. Хотя кофе, конечно, тоже неплох. Плохого я у себя не держу.

У меня не было оснований в этом сомневаться, поэтому я терпеливо слушал дальше.

– Все, что я могу, – продолжил Рудольф, – это подбросить к вашим версиям парочку своих.

– И все? – я отказывался верить в то, что услышал; мне казалось, что версий уже предостаточно; хотелось определенности.

– И все, – кивнул Рудольф. – По первому вашему вопросу. Я не знаю, кто мог снять эту вакханалию. Я знаю людей, занимающихся порносъемками. И из тех, кого знаю, – никто на таких сюжетах не специализируется. У нас таких мастаков нет.

– У нас?

– У нас, у нас, – с ухмылочкой подтвердил Рудольф. – То есть садомазохизм у нас снимается. Но обычный – игры с плеткой или нанесение кровоточащих царапин, но… кромсание… Нет. Могу сказать со всей определенностью. А вот на некоторых западных киностудиях что-то подобное делается. Так называемый супертяжелый секс. Снимают очень мало. Потому как категория таких извращенцев незначительна. Слишком, я бы даже сказал, индивидуально снимают.

– Но ведь это снято не там, – я неопределенно махнул рукой и слегка повысил голос.

– Я и говорю – не знаю, – Рудольф перевел дыхание и перешел к следующему. – По второму вопросу. Кто снят, мне неведомо. А под маской гориллы может быть кто угодно. Маска слишком часто встречающийся реквизит в таких ситуациях.

Рудольф внимательно посмотрел на меня, будто оценивая – дошли до меня его слова или нет.

– А теперь о версиях. У кого возникло предположение насчет окна? У Сергея?

– Не совсем, – сказал сущую правду я. – Серега высказал мнение, что снимали через стекло. Окно – мое соображение.

– Ага. Тогда понятно.

– Что понятно?

– Ход мыслей ваших понятен, – подвел черту Рудольф. – Стекло – это одно. Небольшая матовость, в отдельные моменты блики – это ясно. Это логичное умозаключение.

Кажется, Рудольф собирался выставить меня в нелестном свете. Вот лысый порноделец.

– Вы не думайте, – счел необходимым оговориться он, – я не хотел вас обидеть. Я просто говорю очевидные вещи.

– И какие же они очевидные?

– Вы прислушивались к звуку на диске?

– К звуку? Звук как звук, – пожал плечами я.

– В том-то и дело, – довольно резюмировал Рудольф. – Звук нормальный. А если бы запись шла через окно – скорее всего, звука не было бы никакого. В крайнем случае, не при записи через любительскую камеру.

– Может, окно было открыто? Или форточка, – высказал предположение я.

– Если бы было открыто окно – это попало бы в кадр. А при одной открытой форточке звук все равно будет не тот. Поверьте уж мне…

Он запнулся. И мне показалось, что он хотел добавить: «старому порносъемщику». Но, видно, постеснялся. И я злорадно усмехнулся. Верить я ему не собирался. Доверие в наше время слишком большая роскошь. А вот здравые суждения послушать – это пожалуйста.

– Тогда через какое стекло могли снимать? – не выдержал я.

– А вот этого я не знаю. Думайте. Решайте.

Ага. «Думайте сами, решайте сами…»

– И еще, – торопливо проговорил Рудольф, словно испугавшись, что ему могли не дать закончить. – По поводу того, что герои сюжета могли не знать о съемке… Не обязательно оба могли не знать. Вполне возможно, только девушка. Она могла не догадываться о своей участи. А вот этот… в маске гориллы – этот вполне мог знать… Но то, конечно, в том случае, если съемка производилась натурально. Вы меня понимаете?

Я его понимал. Он не желал брать на себя ответственность и утверждать, что все снятое на видеокамеру – не спектакль. Тем паче что и тот же Серега этот вопрос оставил открытым. Все может быть.

– И что вы мне посоветуете? – я пытался получить хоть какую-то путеводную нить.

– Что посоветую? Ничего. Я не знаю, что тут вам посоветовать. Если бы это была обычная порнопродукция – я бы вам, конечно, посоветовал. Но здесь… Я уже стар и мне незачем юлить. Я высказал свои предположения – и это все, чем я могу на данном этапе вам помочь.

– На данном?

– Ну, если у вас есть еще что-то, кроме диска… Но если только это – тогда все.

У меня было только это. О Родове я, конечно, говорить не мог. А поэтому на самом деле – все.

Я ушел от Рудольфа с очередным набором вопросов. И с чувством, что если и дальше так пойдет, то ноша может оказаться для меня слишком тяжелой. И, чего доброго, я надорвусь.

Оказавшись дома, я первым делом выпил пару бокалов вина. Для улучшения мозговой деятельности.

Никакого такого улучшения я не почувствовал. А вот неудовлетворение – да.

Сидя на диване, я хмуро смотрел в пустой бокал, который механически вертел в руке, и силился сопоставить имеющиеся у меня факты один с другим.

Сопоставлять было тяжело. Потому что фактов как таковых у меня и не имелось. Лишь предположения. А вот они… Неизвестно, приведут меня куда-нибудь или нет.

В этом я почему-то стал не на шутку сомневаться.

Мне нужно было найти Кирю. Этого урода, как любовно называл его работодатель. Бывший его работодатель. Киря уволился по собственному желанию. Взяв не те «отходные».

И вот я терзаюсь над этой записью на диске, а в конечном итоге может оказаться, что терзаюсь я зря. Может, эта запись ни хрена и не значит. Хотя, конечно, если не значит, то зачем держать видеокамеру в сейфе. И все же.

Мысль, что я попусту трачу время, маясь с порнозаписью, стала меня тревожить.

Может, ну его к дьяволу этот диск, и начать заниматься, как положено, Кирей? То бишь отыскать его «контакты», узнать о нем побольше – может, даже смотаться в родную его Орловскую губернию и там поразнюхать. А пленка…

Оставалась Мадам. Второй человек, которого мне рекомендовал посетить Серега.

Я решил, меня не убудет от того, что я схожу к этой самой Мадам. Раз уж начал с этой пленки…

Встреча с Мадам у меня состоялась.

И принесла, в отличие от других, плоды.

Следующие три дня слились для Леонида в один.

Ровно в пять утра легким тычком в бок Илья поднимал Леонида и давал пятнадцать минут на приведение себя в порядок. Это приведение сводилось к следующему – принятие холодного душа, туалет и облачение в спортивную одежду. Еще десять минут уходили на легкий завтрак. После чего Леонид садился в машину, в которой его уже ждал Воронцов. Тот не был в спортивной одежде. А в своей обычной – джинсы и майка.

В багажнике машины Леонида ждала сумка со всем необходимым: знакомой парню «береттой», автоматом-пистолетом «узи» и запасными комплектами патронов к данному оружию. Все это Илья хранил у себя в тайнике в погребе (там же находились еще несколько «стволов»).

На машине они подъезжали к пустынному уголку на берегу моря, где среди скал их поджидал катер Ильи, пересаживались в катер и еще через двадцать минут доплывали до небольшого безлюдного островка, заросшего деревьями. И на нем начиналось самое главное…

Пробежка по берегу вокруг острова.

Когда язык у Леонида уже был на боку, Илья заставлял парня раздеться и плыть до означенного им места. По возвращении – вновь бег.

Затем – пристрелка. Под надзором учителя Леонид разбирал и собирал пистолет.

В лесу Илья устанавливал мишени. Потом, снабдив Леонида «береттой», «узи», спецножами, давал команду «вперед». После чего отмечал время.

Мишени следовало поразить все. Пулей, ножом. Не важно. Главное, чтобы метко и быстро.

Если время Илье не нравилось, Леонид начинал все заново.

Вот она карусель…

И вот – обед.

Походный термос. В нем суп. В другом термосе – картошка и мясо. Из напитков – соки. Все это Илья заранее заказывает в кафе. И вечером ему это приносят на дом.

После обеда – отдых. Для Леонида. Илья в это время начинает цикл своих лекций. Об оружии. О психологических аспектах при выполнении заказа.

После – легкий бег. Вновь по берегу вокруг острова.

К моменту окончания пробежки Илья уже подготавливает новый рубеж.

Запыхавшемуся от бега Леониду дается в руки оружие. На небольшом пригорке стоят на одинаковом расстоянии друг от друга пивные банки.

Пук! Пук!

«Беретта» снабжена глушителем. Илье не нужно, чтобы был шум. Даже несмотря на то, что остров находится довольно далеко от материка.

Домой Леонид возвращается выжатый как лимон. Падает на кровать и тут же засыпает. Чтобы ровно в пять вновь быть на ногах.

Через три дня, которые были как один, все завершилось. Илья объявил об окончании учебы.

– Мы закончили обучение? – не поверил своим ушам Леонид, стоя возле катера и переводя дыхание.

Солнце клонилось за горизонт, раскрашивая ярко-красным причудливым светом гладь моря.

– Завершен первый этап, – поправился Илья.

И Леонид сник. С ужасом представив, что может быть на последующих этапах. Так он и до конца не доживет. На фига такое обучение?

– Извини, малыш, – тут же смягчился Илья, – но я здесь не виноват. Приказ – в жестком режиме. Так что уж ты терпи. Сам ведь знаешь – времени мало.

– Я разве плохо стреляю? – не понял Леонид; ему казалось, что это самое главное.

– Неплохо. С самого первого дня. Ты еще до встречи со мной успел набить руку. Иначе бы не попал в первый же день по мишеням. Но ты не очень точно поражал цели. А сейчас поражаешь их отлично. И независимо от того, в каком состоянии находишься – усталый или отдохнувший…

– И что теперь?

– Теперь? – Илья посмотрел на темнеющее небо, словно где-то там, высоко, был готов ответ на этот вопрос. – Сегодня вечером в кабак. Завтра – полдня на отдых.

– А потом?

– Будет тебе и потом, – уверенно заявил Илья, загружая вещи в катер.

Они сидели в том же кафе на берегу моря. Играла минорная музыка, меж столиков дефилировала официантка, поигрывая бедрами. По-прежнему было мало людей. И, как и раньше, они заказали себе пива и по порции жареной рыбы.

После первого же бокала Леонид почувствовал, как слегка захмелел, и глаза стали сами собой закрываться. Ему захотелось попросить Илью поскорее вернуться домой. Раз завтра полдня на отдых – то спать. Как можно больше времени на сон.

Но попросить он не успел.

Потому что появилась она. Привлекательная шатенка уселась за свой столик и заказала, как обычно, коктейль.

Илья увидел, как напряглось лицо у его ученика, как в синих глазах заискрились огоньки желания, и усмехнулся:

– Старая знакомая?

Леонид потупился, словно подросток, уличенный в подглядывании.

– Она всегда одна? – Леонид старался придать голосу безразличный тон.

– Насколько я заметил – всегда.

Илья задумался. То, что эта девчонка изо дня в день приходила одна, представлялось необычным. Она была красива. А значит, отбоя от кавалеров у нее не должно было быть. Но это и хорошо, что она одна. И что он с ней так и не познакомился.

Леонид отпил от другого бокала половину, и это придало ему уверенности. Он поднялся. Теперь он уже не был похож на нашкодившего школьника. А походил на вполне зрелого мужа.

– Ты куда? – вздрогнул Илья.

– Ну, раз у меня завтра отдых… – начал Леонид.

Но Илья перебил:

– Сядь. Сперма закипела?

Леонид насупился. И хотел было уже что-то сказать насчет своей личной жизни, однако не успел. Илья и здесь не дал ему высказаться:

– Вижу, девчонка понравилась. Не спорю – хороша. Но режим нарушать – это, в свою очередь, плохо. Ты как спортсмен.

– Спортсменам разрешается снять напряжение, – деловито заявил Леонид.

– У тебя напряжение? – ядовито скривил губы Илья. – Значит, мало гонял. Может, мне отменить отдых?

Леонид совсем скис.

– Вот что, малыш. Я не против здорового секса. Но не сейчас.

Илья достал бумажник, вытащил из него несколько купюр и бросил их на столик.

– Допивай пиво и пошли.

Леонид допил. И вновь посмотрел в сторону девушки. Та по-прежнему сидела одна за столиком и лениво тянула коктейль, о чем-то раздумывая.

– И когда это наступит? – спросил Леонид, поднимаясь.

– Что – это? – не понял сразу Илья, вставая следом за своим учеником.

– «Сейчас».

– Скоро. Уже очень скоро.

Если бы Леонид знал, что принесет ему «скоро», то, наверное, уже в данную минуту постарался бы выкинуть эту девушку из головы.

Илья сдержал обещание. И следующие полдня Леонид отсыпался.

А затем его ждали новые испытания.

После обеда они двинулись по старому маршруту – на островок. Экипировка у них была прежней. Но сегодня с ними был пес. Доверчивая дворняга, которая в машине сидела на заднем сиденье, а на катере – в каюте.

Пес не лаял, не скулил, лишь часто дышал, высунув язык, и все смотрел на людей, словно хотел сказать спасибо – за то, что накормили его и не прогнали.

Если бы пес мог догадываться о том, что его ждало, он бы, конечно, иначе отнесся к этим людям. И уж помойку посчитал бы предпочтительным вариантом.

Для чего Илье понадобился пес, Леонид узнал лишь на острове.

Погода стояла, как и в другие дни, которые он провел в этом городе, – жаркая и без дождей. Ветерок изредка набегал со стороны моря. И лишь на мгновение.

Около двух часов Илья провел в беседе с Леонидом. На этот раз разговор шел о жертвах. О жертвах киллера. О психологическом аспекте в этой связке – киллер и жертва.

Закончил Илья следующим:

– Надеюсь, ты понял, как вести себя, когда требуется кого-то убрать.

Ответ требовался положительный. Иначе Илья готов был повторить лекцию. И ответ этот он получил.

Леонид кивнул.

– Держи «пушку», – «беретта» мягко легла в ладонь Леониду. – А вон собака. Считай – это твой первый заказ. На живое существо. Собака нам не нужна. Вперед.

После этих слов Илья отошел к катеру и стал внимательно наблюдать за своим учеником.

Собака сидела в десяти метрах от Леонида, склонив голову набок и высунув язык. Внимательно глядела на человека.

Сжав рукоятку пистолета, Леонид шагнул вперед. Он старался все делать так, как его учил Илья. Он не думал о собаке, представляя ее неким неодушевленным предметом. Это просто бесформенная масса – без глаз, языка.

Пес встал на четыре лапы. Ему показалось, человек собирается что-то ему дать. Может быть, аппетитную косточку.

Рука слегка дрогнула, когда приподнималась. Доверчивые глаза собаки все же успели резануть по сердцу, прежде чем он нажал на спусковой крючок.

Пук!

Голова пса брызнула кровавой кашей.

Пук!

Новый фонтан ударил в песок. Животное затихло.

Леонид развернулся и двинулся назад. К катеру, возле которого его ждал Илья.

Илья продолжал внимательно наблюдать за учеником.

Леонид присел возле воды и ополоснул лицо, а когда поднял голову, Воронцов заметил, что синие глаза у парня изменились – они как бы потемнели.

– Возьми лопату, – велел Илья, – и закопай собаку.

На сегодня было все.

Поздним вечером, когда Леонид уже рухнул на кровать и заснул, а Илья сидел в плетеном кресле у крыльца, позвонил Родов.

Отвлекшись от созерцания звездного неба, Илья взял трубку радиотелефона.

– Привет, гонщик, – запыхтел Родов.

И Илья представил, как тот сейчас посасывает свою сигару. Сколько он помнил, Родов всегда смолил. Как он еще был жив?

Но Родов жил. И здравствовал.

– Как там продвигаются дела? – нетерпеливо спросил он.

– Вам уже нужен ваш человек?

– Ну, – протянул Родов, а затем, поколебавшись, бросил: – Еще нет. Но узнать, как идут дела, я ведь могу, а?

– Да, конечно, – не стал спорить Илья. – Узнать вы можете.

– Так что ты мне скажешь?

– Думаю, я буду готов. И ваш человек тоже. К тому времени, когда вы скажете.

– Это хорошо, – пропыхтел в трубку тяжелый голос. – Этим ты меня порадовал. Надеюсь, насчет условий ты не забыл?

– Я никогда ничего не забываю.

– Это тоже правильно. Нужно помнить, что тебе говорят, – подтвердил Родов жестко. – Значит, все в порядке?

Ишь, беспокоится! И что же тебя так напрягает? Кто тебе наступил на мозоль?

– Все в порядке.

– Ну, тогда, давай. Раз в порядке – тогда пока.

И он дал отбой. Довольно резко. Илья подумал, что Родов просто упустил трубку из рук.

Тому тяжело было вообще что-то держать в руках. Кроме сигары.

Звонок Родова был неспроста. И хотя Родов не затребовал своего человека назад, Илья понял, что это произойдет со дня на день. А значит, с обучением следует поторопиться. Потому как оставался еще один пункт, на выполнении которого настаивал Родов.

Этот пункт был оговорен впервые. И сколько времени уйдет на выполнение его – Илья не мог сказать. До Леонида таких прецедентов не было, не было, с чем сравнить. Только теоретически. А теория и практика, как показывает опыт, ой как разнятся друг от друга. Поэтому следовало поторопиться. Родов не любил, когда его условия не выполнялись. У этого дымящего борова был бзик: все должно беспрекословно выполняться.

Илья выругался в адрес своего хозяина.

Спешка к хорошим результатам никогда не приводит.

На этот раз они изменили меню. Были шашлыки, салат и красное вино.

В остальном все было по-старому. Из динамиков лилась тихая мелодия. Леонид подметил: пел Стинг, это было что-то из его старого репертуара.

Илья вообще не обращал внимания на то, кто поет или кто играет. Главное – была приятная музыка, способствующая здоровому пищеварению. Было мало людей, стояла хорошая погода, слышался шум прибоя – и казалось, что в жизни больше ничего не нужно. Во всяком случае, в эту минуту.

– А вот и она, – прожевав очередной кусок сочного шашлыка и отхлебнув из стакана добрый глоток вина, воскликнул Леонид.

Глаза у парня заискрились. И Илья тоскливо вздохнул. «Очень мало времени», – в который раз подумал он.

– Опять эта красотка, – Леонид промокнул губы салфеткой.

Илья оглянулся.

Она подошла только что и уселась за свой столик. Официантка, уже зная, что закажет посетительница, с готовностью несла излюбленный ее коктейль.

В этом тоже ничего не менялось.

А вот в другом… Изменения решил внести Леонид. Он поднялся, отбросил салфетку на столик и оглянулся на Илью:

– Надеюсь, теперь можно? Вроде уже все?

Илья неторопливо отпил из стакана:

– Хочешь познакомиться? Валяй.

Леонид не стал задерживаться. А Илья даже не повернул головы, чтобы посмотреть, как происходит знакомство.

Леонид отсутствовал с полчаса. А когда вернулся, опустился на стул рядом со своим учителем с весьма довольным видом.

– Ну как? – без особого интереса спросил Илья. – Она согласилась прыгнуть к тебе в постель?

– Вот еще! – фыркнул Леонид, откидываясь на спинку пластикового стула. – Сегодня нет. У нее там что-то… – он неопределенно повертел рукой у себя над головой. – Мы договорились на завтра.

Илья одобрил:

– Это хорошо, что сегодня ничего не получилось.

– Сегодня? – Леонид настороженно уставился на Илью.

– Именно. Потому что нам нужно еще кое-что сделать.

– А разве мы еще не закончили? – тревога у Леонида усилилась.

– А я об этом говорил? – Илья ухмыльнулся. – Нет, малыш. Осталось последнее.

– И что же?

– Видишь ли, – в раздумье протянул Илья. – Человек, от которого ты прибыл, поставил небольшое условие.

– Я ничего ни о каком условии не знаю, – вспыхнул тут же Леонид.

– Вполне верю. О нем знаю только я. Ну, и тот, кто его поставил, разумеется. Так вот… Оно должно быть выполнено. Надеюсь, ты знаешь характер своего хозяина?

Леонид насупился.

– Что нужно? – спросил он.

– Курс обучения должен завершиться практикой, – Илья потянулся к стакану.

– А разве я не практиковался на собаке?

– Этого мало, – Илья с холодным блеском в глазах отхлебнул вина. – Ты должен попрактиковаться на человеке.

Ничего не отразилось на лице у Леонида. И это понравилось Илье. А вот реакция на последовавший затем вопрос Илье уже нисколько не понравилась.

– И, надеюсь, ты догадываешься – кто будет этим человеком?

Леонид вздрогнул, достал из кармана рубашки темные очки, которые незамедлительно водрузил себе на переносицу.

Вот это Илье и не понравилось.

Мадам было за сорок. Невысокого роста, со вкусом сделанный макияж. Она была пышная дамочка – пышные ягодицы, пышные бедра, пышный бюст и пышные платиновые волосы.

– Любопытно, любопытно, – проворковала она, пропуская меня в комнату; причем не спросила ни как меня зовут, ни по какому я пришел вопросу, словно уже обо всем знала, либо это не имело для нее значения.

Обстановка в комнате – шикарный мягкий угол, кресло, столик и небольшая стенка сплошь из стекла.

– Прошу, – она указала рукой на диван.

Я с наслаждением занял предложенное место.

Мадам подвинула кресло, устроилась в нем и указала на очередной предмет – на альбом, который лежал на журнальном столике.

К альбому я не притронулся. Мне он был не нужен.

Я достал из кармана фотографию и протянул ее Мадам.

Мой старый дружок, увлекающийся программированием, вывел с диска на компьютер изображение девчонки, а затем с помощью цветного принтера сделал мне распечатку.

Показывать диск Родова Мадам я посчитал не лучшим вариантом.

Лицо Мадам при виде запечатленной на снимке молоденькой девушки изменилось.

Она отбросила фотографию на столик, затем прищурилась, осматривая меня уже по-новому, и заключила:

– Ты не клиент.

С этим доводом нельзя было не согласиться. Но рукоплескать ее прозорливости я не стал.

– Я бы сказал, не совсем обычный клиент, – поправил ее я.

– Ну, и что хочет необычный клиент?

– Мне нужна информация об этой девушке. И я готов за нее заплатить. Как за лучшую вашу шлюшку.

– У меня не шлюшки, – неожиданно вспыхнула она и ткнула в мою сторону сигаретой. – Понял? У меня приличные девушки.

– Согласен. У вас приличные тургеневские девушки, – не стал спорить я. – И я готов заплатить, как за лучшую.

– Ты мент, – неожиданно резко проговорила она.

– Я не мент. Менты, смею вас заверить, за информацию не платят. Они не любят этого делать. Предпочитая получать все безвозмездно.

– Н-да, – протянула она. – Убедительно.

– Так что насчет девушки с фотографии?

– Она появилась у меня с месяц назад… Ее привезли ко мне ребята, которые охраняют моих девочек. Тех, что работают в гостинице… Не важно, в какой. Так вот, малышка пыталась в этой гостинице оказывать услуги самостоятельно. Пришлось ей предстать передо мной. И я ей сообщила, что на чужую территорию захаживать у нас не принято. А потом… Она была ничего из себя. И жутко молоденькая, едва оперившаяся. А на такой молодняк клиенты падки. Так что… В общем, я ей сказала: если она желает работать, – то может остаться у меня.

– Она осталась?

– Она пробыла у меня две недели. А затем исчезла. Словно ее и не было.

– Куда она исчезла? – я нахмурился: что-то все начали довольно быстро исчезать, и почти в одно и то же время.

– А откуда мне знать. Она приезжая. Как сама говорила – решила тут счастья поискать. У них там, в губернии, видите ли, скучно.

– Откуда приехала девчонка?

Когда я услышал ответ, мне стало что-то нехорошо. И уже следующий вопрос я задал чисто автоматически, интуитивно чувствуя, какой получу ответ.

– Как ее фамилия?

Интуиция меня не подвела. Услышав фамилию, я с минуту пребывал в растерянности. Но затем все-таки взял себя в руки:

– Как она исчезла? Ее вызвал клиент, и после этого она пропала? Или еще как?

– Она просто не пришла на работу. Я послала человека, чтобы он съездил за ней в гостиницу, где она временно жила… Ее там не было. Метрдотель сказал, что она выписалась. И утречком с сумкой-рюкзачком куда-то ушла. Куда? Метрдотель не знал. Больше она у меня не появлялась.

– Может, ее кто другой переманил к себе?

– Я – лучшая, – хмыкнула самодовольно Мадам. – Только дуры могут от меня уйти. А эта девочка была не дура.

– Кто был последним ее клиентом? – зашел я с другого бока.

– Упомнишь тут! – хмыкнула Мадам. – У меня столько девочек… Хотя…

Я не стал ее торопить. Чувствовалось, что-то пришло ей на ум, что-то такое, что не вписывалось в обычное – почему ей и запомнилось.

– За день до ее исчезновения приходил один. Симпатяга, при деньгах… Побаловаться хотел. Я ему показала альбом. Он долго смотрел фотографии, а затем… Затем на одном листе остановился, лицо у него стало какое-то застывшее. Он долго, что изваяние, глядел на заинтересовавшую его фотку, потом захлопнул альбом, поспешно распрощался, сказал, что сегодня ему никак, просто он забыл о чем-то… Короче, смотался, пообещав заскочить завтра. Обычно таких умников, которые вдруг перестают желать, мы малость трясем – для науки им, чтобы попусту не тревожили деловых людей, но этого… Я решила: пусть идет. Какой-то он ушел… будто пришибленный.

– И кого он увидел в альбоме?

– Ладно дурака валять, – фыркнула Мадам. – На ней он остановился.

– Как выглядел этот симпатяга?

Здесь меня ждал еще один сюрприз. После описания я не удержался, вытащил из кармана пиджака фотографию Кири и подсунул Мадам.

– Этот?

– Он, – впилась она взглядом в снимок, данный мне Родовым. – Только какой-то…

– Это компьютерный вариант.

Я убрал фотографию Кири назад в карман пиджака, туда же отправил фотографию девчонки.

Я подумал, что узнал довольно прилично. Я даже не ожидал, что почерпну столько информации от одного человека. От женщины. Этой платиновой пышной Мадам.

Можно было уходить. И заняться анализом.

А обдумать мне нужно было многое.

Для начала я выпил пива. И почувствовал себя после этого обновленным. Как, наверное, чувствует себя механизм, который смазали солидолом.

А потом, плюхнувшись на диван, занялся тем, чем и собирался, – принялся анализировать.

Спустя час я завершил анализ и стал воплощать в жизнь принятые решения.

Первым делом я позвонил в аэропорт и поинтересовался самолетами, вылетающими в Орловскую область. Полученная информация меня воодушевила. Тем, что все можно было сделать за один день. То есть завтра утречком слетать в нужное мне место и вечером же возвратиться. Дня мне, как я считал, должно было хватить с лихвой.

Покончив с этим, я позвонил Родову. Его домашний телефон не ответил, и я набрал номер сотового. Здесь мне повезло.

– Да, – устало пропыхтела трубка знакомым мне голосом.

«Пыхтение» свидетельствовало о том, что Родов сейчас имел мало сил для разговора, и требовалось вести с ним беседу как можно лаконичнее.

– Это Виртуоз.

– Ну? – удивился Родов и даже затаил дыхание.

– Кирю я еще не нашел, – поспешил сказать я.

Родов принял сказанное мной без воодушевления:

– Что тогда?

– Вы обещали мне возможность побывать в том месте, где работал Артур Ивин.

– Ивин? – Родов как будто насторожился. – А при чем здесь Ивин? Меня интересует только Киря.

– Я о том и говорю, – ушел от объяснений я.

– Мутишь ты что-то, Виртуоз, – неодобрительно засопел Родов и замолчал, видимо, тяжело соображая; потом опять послышался его голос: – Так я не понял. Ты что от меня хочешь?

– Побывать, где работал Артур. Тот придурок, который порекомендовал вам известного урода.

– Хм, – Родов был доволен услышанным; ему понравилось, что я согласен с ним, и Артур – придурок, а Киря – урод. – Ну, раз обещал – можешь посетить.

– Скажите адрес и сообщите на работе, что я приду от вас.

– Запоминайте или записывайте, – Родов продиктовал мне адресок. – Я сейчас позвоню туда… Вас встретит Женя. Он в курсе и расскажет все, что нужно.

– Я понял.

– Это хорошо, что ты понял, – перескочил тут же на «ты» Родов. – Ты это… Ты что-нибудь откопал?

– Думаю, что скоро смогу кое-что сообщить о нашем деле.

– Хм, – Родов все же усомнился. – Это тоже неплохо. Ну, тогда валяй, Виртуоз. Действуй. Я сейчас очень занят…

И трубка тотчас же дала отбой.

Я немного перекусил и отправился по адресу, названному Родовым.

Меня ждало много занимательного. Что-то подсказывало мне, что будет именно так. И я не обманулся в ожиданиях.

Женя ждал меня у входа в филиал. Это был среднего роста широкоплечий сорокалетний мужик.

Мы вошли в двухэтажное здание. Двое охранников отошли в сторону, едва Женя появился в просторном холле.

– Родов предупредил меня о вашем визите. И просил посодействовать в отношении Ивина.

Мы прошли по широкому коридору и остановились у одного из кабинетов.

Женя открыл дверь и пригласил меня войти в комнату.

– Это мой кабинет, – он прошел по ковровой дорожке к массивному столу, заваленному бумагами и оснащенному двумя компьютерами.

– Садись, – бросил он мне, как старому знакомому.

Он уселся за стол, я – напротив него.

– Так что ты хотел узнать об Ивине?

– Все. Все, что знаете вы и те, кто с ним работал. Он ведь был руководителем этого филиала, правильно?

– Мы вдвоем руководили этим филиалом. Я занимался и занимаюсь производственной стороной. Он занимался безопасностью.

– Безопасностью? – об этом Родов мне не говорил, и я решил уточнить. – А каковы функции вашего филиала?

– У нас компьютерный центр. К нам стекается вся информация с различных наших предприятий, фирм, разбросанных по разным уголкам страны.

– То есть вы представляете собой что-то вроде головного отдела? – уточнил я.

– Не совсем так. Мы только собираем информацию со всех наших предприятий. Систематизируем. А уж подведением итогов и самими выводами занимается… Это уже к Родову.

– Подведение итогов идет на основе ваших данных?

– Естественно, – небрежно пожал плечами Женя. – На основе полученных данных мы указываем слабые места, отмечаем – где появляются несоответствия данных одних наших фирм с другими… а также возникает разбежка в сведениях не с нашими резидентами.

– Банк данных.

– Не нужно скептицизма. Мы лишь указываем. А дальше… Как, какими методами устранять слабые места, либо произвести какое-то изменение, – уже решают без нас.

– И часто Родов не соглашается с вашими выводами?

– Мы профессионалы.

– Вернемся к Ивину, – сместил я акцент нашей беседы.

– Как скажешь.

– Вы руководили филиалом вдвоем. Он – отвечал за безопасность. Что в его функции входило конкретно?

– Безопасность. Безопасность поступающей по сети информации, ее защита.

– То есть он хорошо владел компьютером?

– И не только.

– Что это значит?

– С оружием он тоже был в ладах, – без тени раздумий ответил Женя.

– Как Ивин появился в филиале?

– Мы появились вместе.

– А как появились вы?

– Набирались специалисты. Я прошел тест. И мне предложили должность руководителя по производственной части компьютерного центра фирмы.

– Так, может, и Ивин попал по набору?

– Насчет подготовки и подбора кадров спрашивай у Родова. Этот филиал только организовывался… – продолжил он.

Я тут же его перебил:

– То есть и вы, и Ивин работаете с начала функционирования этого отдела?

– Вообще-то я не точно выразился. Филиал этот был. Просто он был небольшим. И когда деятельность стала развиваться, филиал потребовалось реорганизовать. И вот с начала реорганизации я и Ивин пришли сюда. Здесь и познакомились. Друг у друга мы не выясняли, как попали сюда. Работали вместе – и это главное.

– И как работал Ивин?

– Проблем у меня с ним не было. Толковый, отличный мужик.

– Толковый-то толковый, – скептически произнес я, – а вот успел солидно насолить компании. Как мне говорил Родов.

– А-а. Слышал. Вроде как в рекомендациях он ошибся, – Женя вдруг наклонил ко мне свое лицо. – Знаешь, что я тебе скажу. Фигня все это. Не верю я тому. Он тут проработал уже достаточно долго. И вдруг… Фигня все. Что-то тут не так. Понимаешь?

– Нет.

Он принял прежнее положение в кресле:

– Да одно то, что его как будто пристрелили, – уже ерунда.

– А что – его не могли пристрелить?

– Скорее бы он пристрелил кого, – Женя подмигнул. – Понял?

– Не понял, – я изобразил недотепу.

– Я уже говорил. Он отлично владел оружием. Он никогда не говорил мне, но, думаю, до работы здесь он был нехилым бойцом.

– Где?

– Ну не знаю. Родов должен знать. Я же сказал, кадры все идут через него.

– Вы такого Кирилла знаете? Кирей его еще называли.

– Да видел пару раз, – небрежно махнул рукой Женя. – Он не из нашего Центра.

– А с кем еще, кроме вас, состоял в тесных отношениях Артур?

– Здесь? Да, пожалуй, ни с кем. Я и он. Бывало, мы пивком баловались. Ну и еще там чего.

– А вне работы?

– Невеста у него была. Друзей я не знаю.

Я прищурился, силясь что-то вспомнить. Вспомнил я довольно быстро. О невесте уже упоминал Родов.

– Знаете, где живет эта невеста?

– Нет. Не говорил он о том. А вот как познакомились, частенько рассказывал. Повторялся. Любил, значит, ее.

– Ну, и как они познакомились?

– На юге. Он отдыхал в одном городке возле моря…

Женя назвал город. Его название ничего мне не сказало. Лично я в этом городке не бывал.

– Год назад, – продолжил Женя. – Да, с год назад. Прошлым летом… А в начале этого года они успели еще раз туда съездить.

– То есть со своей невестой он знаком только год?

– Уже год, – поправил меня Женя. – Он мне рассказывал… В этом городке он отыскал небольшую кафешку. Уютно там, говорил, всегда – тихая музыка, мало людей и прекрасная кухня.

– В нашей стране такое местечко впору заносить в Красную книгу.

– Ну да, – согласился тут же Женя. – Я примерно так сказал тогда Артуру. Но он лишь скептически потрепал меня по плечу и ответил, что нужно менять свои взгляды.

– Он поменял?

– Ха, – вздернул подбородок Женя. – Скажешь тоже. Но блеск после прошлогоднего отдыха у него в глазах появился. И я понял, что охмурила его какая-то бабенка.

– Итак, они познакомились в тихом кафе, – напомнил я Жене.

– Ну да. Именно там. Артур потом все говорил: судьба, судьба, вот в таком далеком городке, в небольшой кафешке и повстречались – она тоже из столицы и живет, вроде, недалеко.

– Вроде?

– Ну он не уточнял ее место жительства здесь. А мне что?

– Они продолжили знакомство уже здесь?

– Продолжили. И месяца три назад он мне сказал, что собираются расписаться.

– Они подали документы в ЗАГС?

– А вот этого я не знаю. Не спрашивал. Он не уточнял.

– Когда они собирались расписаться?

– Да вот, говорил, еще раз съездим на наше старое местечко – теперь мы туда, добавил он, будем каждый год ездить – и все, в ЗАГС.

– Они съездили, – напомнил я, об этом Женя уже говорил.

– Ага.

– И что дальше?

– Так что дальше? Немного прошло времени – и… Артура не стало.

– А невеста?

– Откуда мне знать, – Женя пожал плечами.

– Как звали ее? Упоминал Артур имя?

– Упоминал, – Женя прищурил глаза, вспоминая. – Мила.

Я нахмурился. Имя мне тоже ни о чем не говорило.

Несколько минут я обдумывал все, что услышал от Жени, а затем двинулся дальше:

– Вы сказали, что друзей его не знали. А как же Киря?

– А что Киря?

– Разве они не были друзьями?

– Впервые об этом слышу, – пожал плечами Женя. – О невесте Артур говорил, о Кире… – Женя покачал головой. – Ни о чем таком я не слышал. И вообще, эти слухи…

– Какие слухи? – я его не понял.

– Ну как какие, – в свою очередь изумился Женя. – Что Артур нанес ущерб компании. Что он того – пулю получил от кого-то. Я ж говорил – не верю я этому. Он столько лет проработал в компании…

– А чему вы верите?

– А тому, что он жив-живехонек. И просто смотался.

– Просто? Но чтобы уйти, обычно увольняются. Вот это нормально.

– Ну, я не собираюсь разгадывать ребусы, – раздраженно выдохнул Женя. – Я просто сказал свое мнение. Постойте-ка… – он вдруг что-то вспомнил. – Вас прислал Родов. Значит, все же Артур… – он запнулся, и глаза у него прояснились. – Ага. Его ищут. И он жив.

Он довольно откинулся на спинку кресла. Женя считал себя очень прозорливым. И я не стал его переубеждать.

Поблагодарил, распрощался, вышел из кабинета.

После разговора с Женей у меня в голове стоял полный сумбур. Я чувствовал, что запутался. Слухи, слухи… При чем здесь слухи?.. Мне захотелось пройти в производственный отдел и побеседовать с обычными служащими. Но этого мне не дали.

Возле кабинета Жени стоял один из встретивших меня у входа охранников.

– Вас просили проводить, – многозначительно кивнул он.

И я понял, что моя экскурсия подошла к концу.

Едва я оказался дома, как немедленно принялся названивать на сотовый Родова.

Толстяк долго не отзывался, не то ему было лень шевелиться, не то ему было неинтересно.

Связь все же установилась. И усталый голос Родова ответил:

– Ну.

– Это я.

Родов меня узнал и заскучал:

– Ну, и что там у тебя, Виртуоз?

– Мне нужно переговорить с вами, – я пытался вложить в голос как можно больше недовольства.

Но, видимо, Родову это было по барабану. Потому как он твердо заявил:

– Не сегодня, Виртуоз. Не сегодня. Завтра мы с тобой поговорим.

– Это срочно, – теперь я попытался казаться обозленным.

Результат тот же.

– Ты нашел Кирю?

– Нет…

– Тогда – завтра.

В трубке побежали короткие гудки.

Ну и… Тут я заломил трехэтажным матом в трубку, отодвинув ее на расстояние вытянутой руки от своих уст. И почувствовал облегчение. Приятно все-таки послать такого человека, как Родов, твоего заказчика, в очень далекое путешествие. Особенно, когда этот человек тебя не слышит и не может адекватно отреагировать. Односторонняя связь в некоторых случаях не дурна.

Я улегся на диван и облегченно вздохнул. В конце концов, я стараюсь не для себя. Нет, конечно, и для себя тоже – деньги, конечно, не помешают. Но все же… Родов имел кровную заинтересованность. В первую очередь он. Так что пусть пеняет на себя.

Завтра мне нужно лететь – работу, несмотря ни на что, следовало продолжать. Отбоя от Родова я не получал. А значит, завтра меня ждала Орловская область. Ждали очередные открытия.

И ожидания мои оправдались. С лихвой.

Теперь не было синих глаз. Теперь на Илью смотрели овальные черные стекла очков.

А в остальном все было по-прежнему. Играла тихая музыка, неслышно порхала между столиками официантка, за своим – продолжала сидеть девчонка, к которой несколькими минутами ранее «клеился» Леонид, – уходить она не спешила.

И они, Илья и Леонид, сидели друг против друга. Здесь тоже было без изменений.

– Почему она? – разжал губы Леонид.

Илья неторопливо макнул хлебный мякиш в оставшийся соус на тарелке, сунул мякиш в рот и аппетитно зажевал. Отвечать он не торопился.

– Почему? – опять спросил Леонид, сжимая кулаки.

– Почему она? – устало вздохнул Илья. – А потому что она тебе понравилась.

– Понравилась? Это обязательное условие?

– Точно. Обязательное условие.

– А если я откажусь?

Илья игнорировал этот вопрос. Он потянулся, вытер губы салфеткой, затем достал портмоне и, отсчитав несколько купюр, положил их на столик под тарелку.

– Ты сиди, малыш. Можешь заказать себе еще что-нибудь. Пей, ешь. А я пошел.

И Илья демонстративно поднялся с места.

– Что это значит? – в голосе у Леонида появились тревожные нотки; он поднял голову, чтобы заглянуть в лицо своему наставнику.

– Это значит, что все кончено, – жестко произнес Илья. – Я должен позвонить и сказать, что ничего не получилось. Я не смог за короткий срок сделать из тебя специалиста. И вообще… Я не уверен, что из тебя и за два месяца что-то выйдет.

– Ничего?! – у Леонида задрожал голос; в эти минуты он как будто забыл о том, что совсем недавно предлагал ему Илья, настолько слова Воронцова задели его гордость.

– Именно, – прошипел Илья и слегка наклонился к Леониду. – Ты выбрал себе профессию киллера. Именно профессию. Это твоя работа. Как любая другая. А теперь представь, работяга пришел на завод и на данное ему руководством поручение заявил, а что будет, если он откажется? А, Люк? – последнее Илья произнес с ехидством; дескать, тебе только боевики смотреть. – Что будет с этим работягой?

– Это несравнимые вещи.

– По характеру – да, – быстро отреагировал Илья. – А в общем… И в том, и в другом случае – это работа. А работу следует выполнять. Либо, если не можешь, – менять. Я думаю, тебе следует отказаться от выбранной профессии, – заключил Илья. – Ты метко стреляешь, метаешь ножи. Но этого мало.

Музыка затихла. И с нею замолчал Илья. Он не собирался привлекать к себе внимание. Посему выждал, когда заиграет очередная композиция, и лишь после этого добавил:

– Таков расклад.

И сделал шаг, намереваясь покинуть кафе.

– Стоять! – крикнул ему Леонид, едва не подскочив на пластиковом стуле.

Молодая пара за соседним столиком с тревогой покосилась в его сторону.

Илья осуждающе покачал головой, как бы говоря: малыш, нужно держать себя в руках, даже в таких ситуациях, даже когда тебе говорят правду в лицо. И когда эта правда не совсем сладка.

Но Леониду на чувства Ильи было наплевать.

– Стоять, – уже тише повторил он, хватаясь руками за края столика. Может, он собирался за столик держаться, а может, намеревался, если Илья не послушается, отшвырнуть столик, освобождая место для драки.

Илья усмехнулся. В рукопашном бою он себя так же неплохо чувствовал, как с оружием.

В некотором смысле он кривил душой, говоря о звонке и сообщении о том, что «гонщик» не готов. Родов его вряд ли поймет. Родову не нужны будут объяснения. Ему нужен подготовленный спец. Кровь из носа. И виноватым окажется Илья.

Виноватым Илья быть не хотел. Тем более что последствия могли быть самые разные. И не только для этого парнишки, но и для него самого. Уж в этом он не сомневался. Родову спец был нужен лично для себя. Значит, что-то у него не в порядке. И значит, толстый ни при каком раскладе от своего не отступится.

Это Илье совсем не нравилось.

Если бы не условие о практике… Он отправил бы Леонида назад и вздохнул свободно. Но условие требовало выполнения. На миг ему показалось, что линию поведения с Леонидом он выбрал неправильно. Но когда услышал резкое «стоять», облегченно перевел дух. Никуда ученик не денется.

Илья вернулся к столику, наклонился к Леониду и негромко произнес:

– Не нужно кричать. Здесь тихое место. Здесь люди отдыхают. И не нужно тут ничего менять. Хотя бы в этом уютном местечке.

После чего Илья уселся на прежнее место. А Леонид разжал пальцы и откинулся на спинку стула.

– Ну, и что? – Илья внимательно следил за Леонидом.

Ему нужно было выполнить последнее условие Родова. Леонид должен сделать то, что от него требовали.

И когда он услышал ответ Леонида, то, не скрываясь, улыбнулся.

– Я ведь не сказал «нет».

– Ты задавал слишком много вопросов, – отмахнулся Илья и повернул голову в сторону девушки, которую он выбрал на роль жертвы; та сидела на своем месте и потягивала коктейль.

Можно было подумать, что ей все безразлично. Она была занята своими мыслями, и вот это было важнее всего.

Илья подумал: а не переборщил ли он? Что-то в этой девушке его настораживало. Уверенности в этом у него еще не было. Но настороженность зародилась. Хотя он уже не мог отступить. Шаг был сделан. Более того, Леонид теперь был приведен в готовность. Благодаря жесткой критике в его адрес.

Теперь Илья уже не мог пойти на попятную.

– Я должен знать как можно больше. Чтобы самому остаться в живых. Ты меня сам этому учил, – взял себя в руки Леонид.

– Вот как, – Илья потер себе подбородок; «ты смотри, как выкрутился, шельмец». – То есть…

– То есть я ее убью. Как скажешь. По большому счету, она мне никто. Плевать, что понравилась.

– Ну, ну, – удовлетворенно пожурил Илья. – Ты все же хочешь стать киллером?

– Я им буду, – заверил Леонид.

– А ну-ка сними очки, – властно потребовал Илья.

Леонид не стал возражать. Синие глаза уставились на Воронцова. Они несколько поблекли, помутнели, словно в них занесли мусор.

«Мальчишка!» – в который раз пронеслось в голове у Ильи.

– Ты отдаешь отчет своим словам? – все же решил уточнить он.

– Отдаю. И не нужно мне больше твоих лекций. Насчет того, кем мне быть и кем не быть. И не называй меня малышом.

– Согласен. Лекций не будет. Но насчет «малыша» я тебе ничего не обещаю. Вот когда мы с тобой все завершим – тогда пожалуй.

– Значит, продолжаем? – подобрался вмиг Леонид.

Илья не спешил. Он не мог сказать Родову, что у него ничего не получилось. Но ошибиться, соглашаясь с Леонидом, – это было, в свою очередь, не лучшее.

– Откуда у тебя такое желание стать наемным убийцей? – Илья устремил взгляд в Леонида.

Леонид этого взгляда не выдержал:

– Не твое дело.

– Согласен. Это не мое. Но я не хочу ошибиться. А позволил себе поверить в тебя.

– Я же сказал, – вспыхнул Леонид. – Я все сделаю.

Илья задумчиво налил себе вина в рюмку, отпил несколько глотков и после этого сказал:

– Иди домой. И выспись. Мне нужно побыть одному.

– Значит, я остаюсь?

– Остаешься, – подтвердил Илья. – И я буду рад сказать, что ошибся. Когда выразил свое сомнение.

– Так и будет, – Леонид уверенно поднялся с места.

А затем двинулся на выход. У последнего столика он остановился. За ним никто не сидел. Однако это Леонида не интересовало. А вот то, что его интересовало, находилось совсем в другом конце прибрежного кафе. Его интересовала шатенка. И он, остановившись, скосил на нее глаза. Она пила коктейль, и казалось, что, кроме напитка, ее ничего не волновало.

Леонид надеялся, она почувствует, что он смотрит на нее. И оглянется. Ему почему-то этого хотелось. Хотя он и собирался ее убить, но кто-то другой, родившийся у него внутри совсем недавно, желал, чтобы будущая жертва обратила на него внимание.

И со вторым Я в эту минуту он ничего не мог поделать.

Девушка не обернулась.

Леонид двинулся дальше. Он не прислушивался к шуму моря, не смотрел под ноги. Перед глазами стояло милое лицо девушки, с которой он познакомился, и это видение постепенно заслонялось портретом Ильи; в висках тут же молотом отдавалось, что он должен убить ту, кто ему понравился.

Это было как наваждение. От которого следовало незамедлительно избавиться. И Леонид попытался это сделать, раздевшись и бросившись в морские волны.

А Илья продолжал сидеть за столиком и наблюдать за девушкой.

Он видел, как остановился Леонид и как посмотрел на красотку. И вновь у него появилась мысль – к черту Родова. Вернее – его последнее условие. А еще точнее, условие относительно приглянувшегося человека. Пусть бы Леонид шлепнул любого, а затем плюнуть и соврать: тот-де человек подходил по всем параметрам на уничтожение. Уж это Родову не проверить.

Илья еще терзался сомнениями, когда девушка поднялась и пошла из кафе.

Илья поспешил подняться следом. И когда поднялся, понял, что уже ничего менять не будет. Сейчас он узнает, где девица живет… В конце концов, Леонид нажмет на спусковой крючок. Да и все…

Хватит искать варианты. С этой мыслью Илья шагнул навстречу своей судьбе.

Прохлада моря смогла принести облегчение лишь на время. На то время, которое ему понадобилось, чтобы добраться до дома Ильи.

Он открыл дверь ключом, который ему дал Илья еще в день приезда, зашел в дом, затем в свою комнату. И лег на диван, вернее, не лег, а обессиленно повалился на него.

И вот тут Леонид понял, что ничего у него не получается. Не получается избавиться от наваждения, какое овладело им после ухода с набережной. Он закрывал глаза, и в сознании тотчас же всплывало задумчивое лицо девушки. Той, которую требовалось лишить жизни…

Стинг запел новую песню. И волнение передалось Леониду. Особенно оно усилилось, когда Леонид оказался перед столиком девушки, с которой желал познакомиться, и на что дал «добро» минутой раньше Илья. Правда, на что еще даст «добро» его учитель, Леонид пока не думал.

Пока он был полон надежд на приятное знакомство. После стольких дней запарки, которую ему устроил Илья, передышка казалась вполне нормальной перспективой. Хотя бы на день. Хотя бы на час – с этой привлекательной особой.

– А вот и я, – он плюхнулся рядом с девушкой на свободный стул, приятельски улыбнулся слегка опешившей красотке и, не давая ей возможности что-либо сказать, пошел в атаку. – Я здесь недавно. Но, увидев вас, я… Я сражен, сметен, обескуражен, полностью подавлен…

Он запнулся. А девушка едва не захлебнулась коктейлем от такого напора.

– Кстати, меня зовут Леонид. А вас… – продолжил натиск Леонид. – Впрочем, не нужно. Для вас самое подходящее имя – Мисс Незнакомка. Вы настолько очаровательны, таинственны, притягательны, что…

Он вновь замолчал. А девушка отставила бокал с коктейлем на столик и неожиданно весело тихонько засмеялась. И смех ее напомнил ему звон колокольчиков. Отчего Леонид совсем одурел, если не сказать больше.

– Мило. Что ж вы замолчали. Продолжайте. Не часто такое услышишь.

Глаза у девушки горели озорными огоньками. Но если бы Леонид как следует присмотрелся, за этими озорными огоньками он уловил бы еще кое-что. И вряд ли это кое-что ему понравилось бы.

Но Леонид не приглядывался. Он был доволен собственной речью. Он считал, что знакомство продвигается вполне нормально. Так что можно расслабиться и ни о чем не волноваться.

– А я бы сказал, что не часто такое увидишь, – выдохнул Леонид, поудобнее устраиваясь на стуле, придвигаясь ближе к столу и таким образом ближе к объекту. – То есть я имею в виду вас. Во всяком случае – здесь.

– Да, здесь мало людей, – подтвердила она. – Поэтому здесь мне и нравится.

– И мне здесь нравится именно поэтому.

– И потому что здесь некому «клеиться», – добавила она, строго глянув на Леонида; улыбка с ее уст моментально исчезла, лицо приняло прежний задумчивый вид.

Он не мог не согласиться с девушкой. В этом кафе в основном сидели парами. И «клеиться» здесь, кроме него, было некому.

– Вы все время о чем-то думаете. И это у вас получается так притягательно, что невозможно устоять.

– Устоять в чем?

– Устоять в том, чтобы не присесть около вас и не составить компанию.

– В этом?

– Именно в этом. Хочется просто сидеть возле вас и вместе с вами думать. Не важно, о чем. Важно, чтобы вместе.

Девушка смягчилась. Этот парень чем-то ее привлекал.

– Занятный вы, – она на секунду запнулась, – Леонид.

– Я так понимаю, что прогонять меня вы не намерены. Ну, скажем, хотя бы в ближайшие полчаса.

– Сидите уж, – не вполне уверенно ответила она.

– Я рад, что это не подвергается вами сомнению, – он заказал себе такой же коктейль. – Вы здесь отдыхаете?

Она подняла бокал, посмотрела на его содержимое:

– Я здесь не отдыхаю. Я вообще не знаю, как назвать то, что я здесь делаю. Но уж отдыхом это нельзя назвать точно.

– Значит, вы… – неприятная мысль возникла у него в голове.

Но девушка словно прочитала ее:

– Нет. Я здесь и не работаю. Если у вас возникла мысль насчет этого. Я не из тех дам полусвета, что здесь промышляют. И не в этом грешна.

Он облегченно вздохнул. Вот уж со шлюшкой ему почему-то не хотелось встречаться сейчас. И не хотелось, чтобы эта привлекательная особа оказалась ею.

– А в чем вы грешны?

– В чем? – она все разглядывала свой бокал. – Есть в чем. Без греха людей не существует.

– За знакомство, – предложил он тост.

– Давайте попробуем, – едва приметно улыбнулась она.

Улыбку он увидел. И это его обнадежило.

– Может, мы продолжим знакомство где-нибудь в другом месте? – предложил он. – Где совсем нет людей.

Вот тут улыбка у нее и исчезла. И он подумал, что, наверное, поспешил.

– У вас или у меня? И сразу в постельку?

– Ну, почему сразу? – он сделал вид, что обиделся. – Мы могли бы просто посидеть возле моря. Только вы, я и плеск волн.

Он действительно не думал сейчас о постели. Хотя, конечно, если бы девушка его пригласила, он бы не отказался. Однако он настолько за последние дни вымотался, что вполне согласен был и на простое общение. Особенно, когда в роли собеседницы выступала такая очаровашка.

На какое-то мгновение ему показалось, что девушка поверила в его искренность.

– Вы симпатичны, – она скользнула взглядом по его лицу и отвела глаза. – И я бы, наверное, согласилась посидеть с вами у плещущих волн. Но…

– Но? – он не мог скрыть сожаления.

– Но не сегодня.

– Вы кого-то ждете?

– С некоторых пор ожидание – это мое обычное состояние.

– И долго продлится это ваше состояние?

Девушка снисходительно хмыкнула:

– Уж на сегодня продлится. Это точно. А вот завтра…

– А завтра… – глаза у него загорелись.

– А вот завтра мы могли бы.

– Вы не «отшиваете» меня… таким образом?

– Нет, «не отшиваю».

– Ладно. И где я смогу вас увидеть?

– Я всегда здесь. Вечером.

Он уже поднимался, чтобы покинуть ее, когда она еле слышно произнесла:

– Если ничего не случится.

И все же он добился своего. Пусть и с переносом на завтра. Правда, он не знал, что его ждет, когда он вернется к Илье.

Видение в образе прекрасной девушки исчезло. И появилось новое. Илья говорил, словно робот, которому заложили программу, и он этой программе неукоснительно следовал. Слова выплескивались из темноты и будто током ударяли в мозг Леонида.

Убей, убей…

Леонид сжимал виски ладонями и стонал. Затем вновь возвращалось милое лицо. И Леонид затихал, словно младенец, почуявший присутствие матери.

Так он и ворочался на диване, поочередно то расслабляясь, когда видением была прекрасная незнакомка, то напрягаясь, когда возникал иной образ – жесткого безжалостного Ильи.

В конце концов Леонид уснул. Но даже во сне он не нашел спокойствия. Он часто вздрагивал, губы разжимались, и с них срывалось что-то неразборчивое. Такой беспокойный сон у Леонида был впервые в жизни.

Леонид открыл глаза.

Напротив него на стуле сидел Илья. Закинув ногу на ногу, он хмуро смотрел на ученика. Что-то Илье не нравилось, и Леонид не мог понять – что. Едва проснувшись, он слабо соображал.

Однако Илья не стал дожидаться вопросов:

– Уже начало первого. Ты слишком долго спал.

Илья произнес это безразличным тоном. И Леонид понял – это не главное, что привело учителя в дурное расположение духа. И следует ждать продолжения.

Продолжение последовало незамедлительно.

– Ты слишком беспокойно спал. Я даже побоялся тебя будить. Хотя, может, и нужно было это сделать. Но я посчитал, что уж лучше ты сам.

– Я сам, – не стал спорить Леонид.

И сел на диване, опустив ноги на пол. Он лег вчера прямо в одежде.

– Ты в порядке? – Илью волновал вид Леонида, помятый и какой-то болезненный.

– Со мной все в порядке, – попытался бодриться Леонид.

Верить в это Илья не спешил:

– По тебе не видно.

– Со мной все в порядке, – более твердо повторил Леонид.

– Ну как скажешь, – смилостивился Илья и тут же спросил о главном: – Ты не передумал?

– Что я еще должен передумать? – вспыхнул Леонид.

– Я все смотрел на тебя, когда ты спал. Сколько тебе лет? Не думаю, что больше двадцати пяти. Наверное, даже меньше.

– И что? – не понял сразу Леонид.

– Зачем тебе все это?

– Ты уже спрашивал. И я ответил. Не твое дело.

– Я много повидал ребят, – взял доверительный тон Илья. – И могу сказать одно: те другие несколько отличались от тебя.

– И чем же?

Илья хотел сказать – глазами. Не было у его учеников этой нежности в очах.

– У тебя есть что-то противоречащее выбранному тобой делу, – уклончиво ответил Илья. – Поэтому я и спрашиваю.

– Ты ошибаешься, – покачал головой Леонид. – Я желаю делать то, чему учусь здесь. Понятно?

– Понятно, – кивнул Илья. – Это мне понятно. Непонятно, откуда у тебя это желание.

– Может, хватит дурацких вопросов? – Леонид встал и принялся заправлять рубашку в джинсы.

– Если настаиваешь – хватит.

– Отлично, – приободрился Леонид.

– Я проследил вчера за девчонкой. И знаю, где она живет. Она снимает комнату в частном доме. Так что, думаю, это облегчает нашу, а точнее – твою задачу.

– И чем же?

– Если бы она остановилась в гостинице, это усложнило бы выполнение задания.

– Дом так дом.

– Не дом, а комната, – поправил его Илья. – Ты, малыш, должен учитывать каждую мелочь. Я тебя этому учил, и будь добр о том помнить.

– Буду помнить, – Леонида раздражало обращение «малыш».

– В таком случае – сегодня, я думаю, мы все и закончим. Вечером, прежде чем она соберется пойти в кабак, ты подойдешь к ее дому и…

Илья не потрудился закончить фразу. И так было понятно, что за этим «и» должно последовать.

– Я ее прикончу, – достаточно твердо произнес Леонид. – А что дальше? Что с телом?

– С телом?

– Мы так и оставим его? – Леонид неожиданно почувствовал в горле какую-то сухость.

– А что такое? Ты что, собираешься наследить, малыш? – Илья осуждающе покачал головой. – Или хочешь похоронить тело по православному обряду? Пролить слезу?

– Я не собираюсь… – начал было оправдываться Леонид.

Но Илья его перебил:

– Можешь считать это своим первым заказом. Понял? Как будто ты уже на работе.

Илья пристально посмотрел Леониду в глаза. И тяжело вздохнул. «Проклятье. Откуда Родов выкопал этого парня?»

– Я все сделаю, – обещал Леонид.

Илья поднялся:

– Ты должен помнить одно. Чтобы остаться живым, тебе нужно работать без осечки. Понимаешь? И сегодня не исключение. Ты должен убить и остаться в тени. В данном случае – все просто. В том смысле, что мотив убийства девушки вряд ли кому будет понятен. В дальнейшем столь благоприятные условия тебе вряд ли представятся. В дальнейшем ты сможешь рассчитывать только на свою башку… Посему, – подвел черту Илья, – ты должен не торопясь подготовиться. Осмотри оружие. Оно – твое второе Я. От него зависит твоя жизнь. Ну и хорошенько все продумай. Что нужно уточнить – обращайся. Я пока с тобой.

Илья прошел по комнате и остановился у порога.