– Какое еще медицинское оборудование? – искренне удивился Владимир Феоктистович, который лично не раз и не два облазил в батискафе каждый сантиметр.

– Ну, корабельная аптечка, – уточнила девушка, немного сконфузившись.

«И на кой она нам нужна? – снова подумал академик. – Зеленкой, что ли, смазывать? Ладно, не время сейчас. Чего уж…» – он снова глянул на часы и поднес к губам диктофон:

– Корабельное время семь часов двадцать две минуты. До погружения осталось тридцать восемь минут. Портнов и Плужникова доложили о полной готовности аппарата к выполнению задания. Метеорологический прогноз благоприятный.

Закончив свой доклад, Жора снова стал вскарабкиваться на верхнюю часть батискафа, а Людмила застыла, с удивлением глядя, как шеф что-то шепчет в ладонь.

– Владимир Феоктистович, – поинтересовалась она после того, как академик спрятал продолговатую коробочку в карман куртки, – а что это у вас?

– Это? – Ученый снова достал из кармана черный прямоугольник. – Это самый обычный диктофон.

– А зачем он вам? – продолжила удивляться Людмила. – Да еще… – она оценивающе глянула на записывающее устройство, – это же раритет. Где вы только его откопали?

– Попрошу относиться к моему товарищу уважительно, – с наигранной строгостью отозвался академик. – Тут и диссертации мои, и научные статьи, и лекции, и многое другое. А раритет… Ну правильно, раритет, – подтвердил Коноваленко, – мне его лет сорок назад на Конференции в Токио подарил один японский товарищ. Капитан рыболовецкой шхуны. Их во льдах затерло, ну пришлось нам тогда их, как челюскинцев, снимать со льдины. Вот в знак благодарности нашел меня и преподнес. С тех пор я с ним не расстаюсь.

– Владимир Феоктистович, – Людмила удивленно приподняла плечики, – да на борту батискафа с десяток самописцев. И технические параметры записывают, и все переговоры, и состояние за бортом, и бог знает еще что…

– Знаю, знаю, голубушка, – немного раздосадованно произнес академик, – но отделаться от этой привычки не могу. Как от курения. На ту пору, сорок лет назад, – уточнил он, – в заполярье да на зимовках эта штука была просто необходима. На самописцы мы тогда не богаты были. Да и какая машина может заменить впечатления? Да и не силен я машинные записи расшифровывать: все эти пиксели-шмиксели… А тут послушал, проанализировал, и картинка у тебя перед глазами, и впечатления сразу возвращаются. В пылу работы не все ведь попадает в поле внимания. Обязательно что-то да ускользнет. И зачастую это что-то оказывается ой каким важным! Так что вы уж не обращайте внимания на эту мою стариковскую странность, – попросил академик и дружелюбно похлопал девушку по плечу.

На всех палубах и в каютах затренькали корабельные звонки, и капитан «Академика Королева» объявил для экипажа и членов экспедиции пятнадцатиминутную готовность. Владимир Феоктистович, глянув на часы, пробурчал в диктофон: «Корабельное время семь сорок пять. До погружения пятнадцать минут. Экипаж занимает свои места», – и первым полез в стальной корпус батискафа. За ним последовали врач-радист Людмила Плужникова и техник-пилот Георгий Портнов.

– Ну что, Людочка, волнуетесь? – за все время их знакомства академик, пожалуй, впервые обратился к девушке так неформально. Было видно, что еще не известно, кто из всех членов экипажа волнуется больше: Плужникова, которая никогда не бывала в подобных экспедициях и не могла догадываться обо всех подстерегавших их возможных опасностях, или академик и Жора Портнов, которые уже неоднократно совершали подобные погружения. Правда, на такую глубину всем троим приходилось опускаться впервые.

– И не в таких передрягах бывали, – голосом морского бродяги проскрипел Жора, непрерывно вращая какие-то рычажки, щелкая тумблерами, клавишами. – Плавали. Знаем, – добавил он, деловито постукивая ногтем по шкале то одного, то другого прибора.

– А вдруг на нас нападет какое-нибудь гигантское, неизвестное чудовище? – мечтательно произнесла девушка, очевидно, вспомнив какой-то фантастический роман. – Я совсем недавно читала в какой-то газете, что в этих широтах водятся гигантские кальмары…

– Не читайте никаких газет, – посоветовал академик Коноваленко, – особенно идиотских и особенно на свежую голову. Пятиминутная готовность к погружению, – произнес он, по привычке поднеся ко рту диктофон.

– Прямо как в космос собираемся, – прошептала девушка, глядя расширенными от восхищения глазами, как под руками опытного пилота Жоры небольшое пространство батискафа начинает оживать, освещаясь десятками разноцветных лампочек, мониторами и шкалами многочисленных приборов с цифрами и данными.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.