РОД СЕРЛИНГ
      ПОЛУНОЧНОЕ СОЛНЦЕ
      Перевод Г. Барановской
      "Секрет настоящего художника, - много лет назад говорил ей старый учитель, - заключается не в том, чтобы перенести краску на холст, а в том, чтобы передать эмоции, используя масло и кисть как разновидность нервных каналов".
      Норма Смит взглянула из окна на гигантское солнце, потом - на холст, закрепленный на мольберте, который она установила возле окна. Она пыталась нарисовать солнце, и физически ей это удалось - огромный желто-белый круг, накрывший, казалось, полнеба. И уже можно было определить его неровные края. Оно было обрамлено огромными движущимися протуберанцами. Это движение можно было увидеть на ее полотне, но жара, - невыносимая, испепеляющая жара, накатывавшаяся волнами и жарившая город снаружи, не поддавалась кисти и не могла быть описана. Она ни на что не походила. И не имела прецедентов. Эта длительная, нарастающая и губительная жара подобно невидимому огню путешествовала по улицам.
      Девушка положила кисть и медленно прошла через комнату к маленькому холодильнику. Она достала молочную бутылку, полную воды, и аккуратно отлила в стакан. Сделав глоток, девушка почувствовала холодную жидкость, влившуюся в нее. За последние несколько недель простое питье вызывало очень специфическую реакцию. Она действительно не могла припомнить, чтобы хоть раз она чувствовала воду. Раньше она испытывала сначала жажду, потом облегчение; но теперь даже глоток чего-нибудь холодного сам по себе был событием. Она поставила бутылку назад в холодильник и быстро взглянула на часы, стоящие в книжном шкафу. Они показывали 11.45. До девушки донеслись шаги. Ктото спускался по ступенькам, и она медленно подошла к двери, открыла ее и вышла в коридор.
      Маленькая четырехлетняя девочка рассудительно смотрела на нее, потом глаза остановились на ее стакане с водой. Норма села на колени и приложила стакан к губам ребенка.
      - Сьюзи! - вмешался мужской голос. - Не пей у леди воду.
      Норма взглянула на высокого, мокрого от пота мужчину в расстегнутой спортивной рубашке.
      - Все нормально, мистер Шустер, - сказала Норма, - У меня ее много.
      -Ни у кого ее нет в большом количестве. - Мужчина дошел до нижней Ступеньки и подвинул девочку в сторону. - Такого понятия как "много" больше не существует. - Он взял девочку за руку и повел к двери напротив. - Миссис Бронсон, мы уже едем, - проговорил он, постучав в дверь.
      Миссис Бронсон открыла дверь и вышла в холл. Это была женщина средних лет в тонком домашнем халате. Ее лицо блестело от пота. Выглядела она неряшливо и уныло, хотя Норма могла вспомнить, что не так уж давно это была очаровательная, довольно красивая женщина, да и выглядела она намного моложе своих лет.
      Теперь ее лицо было усталым, волосы растрепались и не были уложены в прическу.
      - У вас есть газ? - спросила миссис Бронсон ровным утомленным голосом. - Высокий мужчина кивнул.
      - У меня двенадцать баллонов. Я посчитал, что его хватит, по крайней мере, до Буффало.
      - Куда вы едете? - спросила Норма.
      По ступенвкам спускалась жена высокого мужчины.
      - Мы пытаемся добраться до Торонто, - ответила она. - У мистера Шустера там живет двоюродный брат.
      Миссис Бронсон погладила девочку по голове, потом вытерла пот с маленького пылающего лица, - Не думаю, что это мудро - так поступать. Автострады забиты. По радио говорят, что они стоят бампер к бамперу. Даже невзирая на нехватку газа и все остальное...
      Шустер перебил ее: - Я знаю, - кротко сказал он, - но в любом случае мы должны попытаться. - Он облизнул губы. - Мы просто хотели попрощаться с вами, миссис Бронсон. Мы наслаждались жизнью здесь. Вы были очень добры. Потом как-то обеспокоенно он обратился к своей жене: - Пойдем, дорогая.
      С этими словами он поднял единственный чемодан и, держа ребенка за руку, начал спускаться вниз по ступенькам. Жена пошла за ними.
      - Удачи вам! - крикнула им вслед миссис Бронсон. - Безопасного путешествия! , - До свидания, миссис Бронсон, - отозвался женский голос.
      Входная дверь открылась и закрылась. Миссис Бронсон долго смотрела вниз, потом повернулась к Норме.
      --Теперь мы остались вдвоем,- мягко сказала она.
      - Они последние жильцы? - спросила Норма, показывая на ступеньки.
      -Последние. Во всем доме нет никого, кроме тебя и меня. ..
      Из квартиры миссис Бронсон вышел мужчина. В его руках была сумка с инструментами; - Вода снова бежит, миссис Бронсон, - сказал он. - Я не могу дать гарантию, как долго она будет, но какое-то время она не причинит вам беспокойства.
      Он быстро взглянул на Норму и нервно показал на сумку.
      - Вы можете заплатить наличными? - спросил он.
      - У меня есть счет в банке, - ответила миссис Бронсон.
      Слесарю было не по себе..
      - Мой шеф велел мне брать только наличными. - Он извиняюще улыбнулся Норме. - Мы работаем двадцать четыре часа в сутки. В городе каждые полторы минуты ломается холодильник. Все пытаются делать лед, а когда ток отключают каждые два часа, машины не выдерживают.
      С видимым усилием он снова посмотрел на миссис Бронсон.
      - Насчет этого счета, миссис Бронсон...
      - Сколько я вам должна?
      Мужчина смотрел на свои инструменты и низким голосом проговорил:
      - Я должен взять с вас сто долларов.
      Он печально покачал головой.
      Спокойный голос миссис Бронсон не мог скрыть ее ужаса:
      - Сто долларов? За пятнадцатиминутную работу?
      Мужчина кивнул с несчастным видом.
      - За пятнадцатиминутную работу. Остальные конторы просят по двести и по триста за такую работу. Так длится уже месяц. С тех пор, как... - Он глянул на улицу через окно коридора. - С тех пор, как это произошло.
      Последовало тревожное молчание, и наконец миссис Бронсон сняла обручальное кольцо.
      - У меня больше не осталось денег, - тихо сказала она, - но это золото, оно дорого стелит.
      Она протянула ему кольцо.
      Мастер не мог посмотреть ей в глаза. Он сделал быстрое судорожное движение, которое нельзя было принять ни за согласие, ни за отрицание. Он посмотрел на кольцо и покачал головой.
      - Идите и продайте его, - отвернувшись, сказал он. - Я не принимаю женские обручальные кольца.
      Он подошел к ступенькам.
      - До свидания, миссис Бронсон. Удачи вам. - Он помедлил на ступеньке.
      Над ним в окне виднелось желто-белое солнце. Теперь оно светило постоянно, но теперь оно было злом, которое нельзя более игнорировать.
      - Я собираюсь попытаться вывезти свою семью сегодня вечером, - сказал мастер, глядя в окно. - Поедем на север. В Канаду, если получится. Говорят, там холоднее. - Он обернулся и посмотрел на двух женщин. - Не то, чтобы это что-то изменило, - просто попытка оттянуть... оттянуть это.
      Он улыбнулся, но улыбка вышла кривой.
      - Как и то, что все стремятся установить холодильники и кондиционеры. - Он покачал головой. - Все ерунда. Просто попытка оттянуть это, вот и все.
      Он начал медленно спускаться.его широкие плечи сутулились.
      - О Господи. - Донеслось до них, когда он дошел до площадки и продолжил спуск. - Господи, как жарко!
      Его шаги пересекли нижний вестибюль.
      Норма облокотилась о стену возле двери.
      - Что теперь будет? - спросила она.
      Домовладелица пожала плечами.
      - Я не знаю. По радио я слышала, что они будут включать воду только на один час в день. О времени сообщат дополнительно.
      Она вдруг взглянула на Норму.
      - А ты не собираешься уезжать? - выпалила она.
      Норма покачала головой.
      - Нет, уезжать я не собираюсь.
      Она выдавила из себя улыбку, затем повернулась и пошла в свою комнату, оставив дверь открытой.
      Другая женщина вошла за ней. Норма подошла к окну. Солнце обдало ее жарой и странным, почти злобным светом. Он изменил целый город. Улицы, дома и магазины приняли тошнотворный устричный цвет. Воздух был тяжелым и сырым.
      Норма чувствовала, как пот бежит по спине и ногам.
      - Я продолжаю придерживаться этой дурацкой мысли, - проговорила художница, - этой дурацкой мысли, что я проснусь, и ничего этого не будет. Я проснусь в холодной кровати, и на улице будет ночь, и ветер будет шуметь в ветвях, на тротуаре будут тени, а в небе будет светить луна.
      Она повернула лицо и выглянула в окно. Это было равноценно тому, чтобы стоять перед открытой печью. Волны жары ударили ее, проникали в ее поры, проталкивались в ее тело.
      - И шум движения, - более мягким голосом продолжала она, - автомобили, мусорные ящики, бутылки молока, голоса.
      Она подняла руки и потянула за шнур от подъемных жалюзи.
      Дощечки сомкнулись, и комната погрузилась в тень, но жара осталась. Норма закрыла глаза. Потом задумчиво сказала: - Не странно ли это... не странно ли, что многие вещи мы принимали как должное, - она помолчала, когда имели их?
      Руки миссис Бронсон походили на двух нервных порхающих птичек.
      - По радио выступал ученый, - сказала она, заставив себя говорить. - Я слышала его сегодня утром. Он сказал, что будет еще жарче. С каждым днем. Что сейчас мы очень близко от Солнца. И что поэтому... вот почему мы...
      Ее голос Смолк. Она не могла заставить себя произнести это. Ей не хотелось говорить это вслух. А слово звучало "погибнем". Но, сказанное или нет, оно висело там, в горячем воздухе.
      Ровно четыре с половиной недели назад Земля неожиданно и необъяснимо изменила свою эллиптическую орбиту и устремилась по той, которая постепенно, секунда за секундой, день за днем приближалась к Солнцу.
      В полночь было так же жарко, как и днем, и почти так же светло.
      Больше не было ночи и темноты. Все маленькие человеческие предметы роскоши - кондиционеры, холодильники и вентиляторы перестали быть таковыми. Это были жалкие и панические средства временцого выживания.
      Нью-Йорк уподобился огромному больному высыхающему животному, чьи жизненные силы сгорали. Он очистил себя от обитателей. Они двигались на север в Канаду в безнадежной гонке с солнцем, которое уже начало обгонять их. Это был мир жары. Каждый день солнце становилось больше и больше, жара нарастала день за днем, пока термометры не закипали; дыхание, движение и разговоры были полны скуки. Это был мир бесконечного зенита.
      На следующий день Норма тяжело поднималась по ступенькам с сумкой, полной продуктов. Консервная банка и пучок вялой моркови лежали на самом верху. Она остановилась на площадке между двумя этажами и перевела дух. Ее легкое ситцевое платье прилипло к ней, как мокрая перчатка.
      - Норма? - раздался голос миссис Бронсон. - Это ты, дорогая? .
      - Да, миссис Бронсон, - слабым задыхающимся голосом сказала девушка.
      Она снова начала подниматься, а ее квартирная хозяйка вышла из своей комнаты и взглянула на сумку.
      - Магазин был открыт? .
      Норма улыбнулась.
      - Широко. Думаю, за всю свою жизнь я в первый раз пожалела, что родилась женщиной. - Она поставила сумку на пол. - Вот все, на что у меня хватило сил. Там не было никого из персонала. Просто куча народа, хватающего все, что под руку подвернется.
      Она снова улыбнулась и подняла сумку.
      - По крайней мере, мы не умрем с голода, а на дне есть три банки фруктового сока.
      Миссис Бронсон прошла за ней в ее комнату.
      - Фруктовый сок! - Она захлопала в ладоши, как маленький ребенок, в ее голосе слышалось возбуждение. - О, Норма... может, откроем одну из них прямо сейчас?
      Норма повернулась к ней, мягко улыбнулась и погладила ее по щеке.
      - Конечно, откроем.
      Она начала освобождать сумку, в то время как вторая женщина открывала и закрывала ящики кухонного стола.
      - Где открывашка?
      Норма показала на самый дальний ящик слева.
      - Вон там, миссис Бронсон.
      Руки женщины дрожали от волнения, когда она открыла ящик, перерыла его внутренности и наконец достала открывашку. Она донесла ее до Нормы и резко выхватила банку из рук девушки. А затем дрожащими руками она пыталась воткнуть ее в крышку, тяжело и отрывисто дыша. Банка и крышка упали на пол. Она упала на четвереньки, испустив подобный детскому вопль, затем неожиданно закусила губу и закрыла глаза.
      - О, Боже мой! - прошептала она. - Я веду себя, как какое-то животное. О, Норма... извини...
      Норма села на колени подле нее, подняла банку и открывашку.
      - Вы ведете себя как испуганная женщина, - тихо сказала она. Посмотрели бы вы, миссис Бронсон, на меня в магазине. Я бегала по проходам. Я имею в виду, действительно бегала. Туда и сюда, разбрасывая продукты, хватая и выбрасывая продукты и снова хватая.
      Она улыбнулась, покачала головой и встала на ноги.
      - И при всем этом, - продолжила она, - я была самой тихой в этом магазине. Одна женщина стояла в самом центре него и плакала. В точности как маленький ребенок, умоляя, чтобы кто-нибудь помог ей.
      Норма снова покачала головой, стараясь вычеркнуть эту сцену из памяти.
      Маленький радиоприемник на столе неожиданно ожил. Через мгновение раздался голос диктора. Он был глубокий и звучный, но звучал как-то странно.
      - Леди и джентльмены, - сказал голос, - говорит радиостанция WNYG. Мы останемся в эфире в течение часа, чтобы сообщить вам текущие новости и дать совет относительно движения. Сначала бюллетень из Министерства Гражданской Обороны. Для транспортных средств, движущихся на север и восток из Нью-Йорка, рекомендуется избегать автострады до дальнейших распоряжений. Движение на Бульваре у Федерального парка и на Бульваре Развлечений, а также на Федеральной Магистрали Нью-Йорка по направлению на север растянулось на пятьдесят миль из-за огромного скопления автомобилей, стоящих бампер к бамперу. Пожалуйста, держитесь в стороне от автострад до дальнейших распоряжений.
      Последовала пауза, и голос заговорил другим тоном.
      - А теперь сообщение о сегодняшней погоде из Метеоцентра.
      Температура в одиннадцать часов по Восточному Стандартному времени составила сто семнадцать градусов[Имеется в виду температурная шкала Фаренгейта. 117 градусов по Фаренгейту соответствуют 52 градусам по Цельсию. ]. Влажность девяносто семь процентов. Барометр без изменений. Прогноз погоды на завтра. - Снова диктор замолчал, его интонация изменилась: - Протез погоды на завтра.
      В течение следующей долгой паузы Норма и миссис Бронсон смотрели на приемник. Голос диктора зазвучал снова.
      - Жарко. Еще жарче, чем сегодня.
      По радио кто-то заговорил шепотом.
      - Мне плевать, - отчетливо сказал диктор. - Какого черта они считают, что могут кого-то обмануть своими чепуховыми прогнозами!.. Леди и джентльмены, - продолжил он со странным смехом в голосе, - завтра вы можете готовить яичницу прямо на тротуаре, разогревать суп в океане и дочерна загореть в проклятой тени!
      На этот раз шепот был более быстрым и громким, и диктор, очевидно, среагировал на него.
      - О какой панике вы говорите? - выпалил он. - Черт возьми, там некому паниковать!
      Раздался мрачный смех.
      - Леди и джентльмены, - продолжил голос. - Мне сказали, что мое отступление от текста может вызвать панику. Но я уверен, что вас не наберется и дюжины во всем городе. Я хочу начать особое соревнование. Все, до кого доходит мой голос, могут отломить верхнюю часть термометров и прислать их мне. Я вышлю им книжку своего собственного сочинения о том, как сохранить тепло ночью, когда нет солнца. А теперь я, может быть, смогу найти.для вас парочку настоящих кассовых шуток. Как насчет хорошего холодного пива? Это было бы великолепно!
      Голос зазвучал чуть тише.
      - Оставь меня, - сказал он, - ты слышишь меня? Черт подери, отстань. Уходи отсюда!
      Последовал более неистовый шепот, затем - мертвая тишина, затем раздался звук царапающей пластинку иголки и послышалась танцевальная музыка.
      Две женщины обменялись взглядами. .
      - Слышите?- сказала Норма, начав открывать банку с грейпфрутовым соком. - Не вы одна боитесь.
      Она расстегнула верхнюю пуговицу платья, взяла с полки два стакана и налила в них сок. Один стакан она протянула миссис Бронсон, которая смотрела на него, но не пила.
      - Пейте, дорогая, - мягко сказала девушка, - это грейпфрутовый сок.
      Женщина посмотрела в пол и очень медленно поставила стакан на стол.
      - Я не могу, - сказала она. - Я не могу жить за твой счет, Норма. Это понадобится тебе самой.
      Девушка быстро подошла к ней и крепко взяла ее за плечи.
      - Нам придется начать жить за счет друг друга. - Она взяла стакан и вручила его домохозяйке, подмигнула ей и взяла собственный стакан.Онждетвас; Миссис Бронсон сделала героическую попытку улыбнуться и тоже подмигнуть, но, когда она поднесла стакан к губам, ей пришлось подавить рыдания, а сделав глоток, она чуть не заткнула себе рот.
      Музыка по радио резко прекратилась, и маленький вентилятор перестал вращаться то вправо, то влево, его лопасти останавливались, как уставший, старый аэроплан.
      - Ток опять отключили, - тихо сказала Норма.
      Ее подруга кивнула.
      - Каждый день ток есть только в течение нескольких часов. А что, если... - начала она и отвернулась.
      - Что? - мягко спросила Норма.
      - А что, если он отключится навсегда? У нас будет, как в печке, так же, как и теперь, так же нестерпимо жарко и даже еще хуже.
      Она закрыла рот рукой.
      - Норма, будет еще хуже.
      Девушка не отвечала ей. Миссис Бронсон сделала еще один глоток и поставила стакан. Она бесцельно бродила по комнате, глядя на картины вдольстен. И было что-то безнадежное в ее круглом, вспотевшем лице, а в глазах был такой страх, что Норме захотелось обнять ее.
      - Норма, - сказала хозяйка, рассматривая картину.
      Девушка подошла к ней.
      - Нарисуй сегодня что-нибудь другое. Например, пейзаж с водопадом и деревья, гнущиеся на ветру. Нарисуй что-нибудь... что-нибудь холодное. .
      Неожиданно ее лицо перекосилось от злости. Она схватила картину, подняла ее и швырнула на пол.
      - К черту, Норма! - закричала она. - Не рисуй больше солнце!
      Она опустилась на колени и начала плакать.
      Норма взглянула на разорванный холст, лежащий перед ней. Это была картина, над которой она работала - частично законченная работа, изображавшая улицу, над которой висело жаркое солнце. Неровный разрыв через все полотно придавал картине странный сюрреалистический вид, что-то от Сальвадора Дали.
      Рыдания женщины постепенно утихли, но она стояла на коленях, опустив голову.
      Девушка мягко тронула ее за плечо.
      - Завтра, - негромко сказала она. - Завтра я попробую нарисовать водопад.
      Миссис Бронсон дотянулась до руки девушки и крепко держала ее. Она покачала головой, хриплым шепотом она сказала:
      - О, прости меня, Норма. Моя дорогая девочка, прости меня Бога ради. Было бы намного лучше, если бы...
      - Если что?
      - Если бы я должна была просто умереть, - она взглянула Норме, в лицо. - Было бы лучше для тебя.
      Норма опустилась на колени и взяла постаревшее лицо в свои руки.
      - Никогда больше не говорите этого, миссис Бронсон. Ради Бога, не говорите этого! Мы нужны друг другу. Мы отчаянно нуждаемся друг в друге.
      Миссис Бронсон щекой прижалась к руке Нормы и медленно встала.
      По ступенькам поднялся полицейский и появился в дверях. Его рубашка была расстегнута. Рукава были отрезаны по локоть и размохрились. Он посмотрел на Норму и ее соседку и вытер пот с загорелого лица.
      - В здании находитесь только вы? - спросил он.
      - Только я и мисс Смит, - ответила женщина.
      - Вы слушали радио? - спросил коп.
      - Оно у нас все время включено, - отозвалась домовладелица и обратилась к художнице: - Норма, дорогая, какую станцию мы слушали...
      Полицейский перебил.
      - Это не имеет значения. В эфире их осталось две или три, а завтра-не будет ни одной. Дело вот в чем - мы пытались сделать объявление для всех, кто еще остался в городе.
      Он смотрел то на одну, то на другую женщину, очевидно, не хотел говорить дальше.
      - Завтра в городе не будет полицейских. Нас распускают. Больше половины полицейских уже покинули город. Несколько добровольцев остались для того, чтобы сообщить всем о том... - Он увидел, что страх закрался в глаза миссис Бронсон, и постарался говорить ровным голосом. - Отныне самое лучшее, что следует вам сделать, - это держать свои двери закрытыми. Любой нехороший человек, любой шизик или маньяк будет свободно рыскать по улицам. Это опасно, потому держите двери на замке.
      Он взглянул на них и мысленно отметил, что Норма была из них двоих сильнее и на нее можно было положиться.
      - У вас есть здесь какое-нибудь оружие, мисс? - обратился он к ней.
      - Нет, у меня ничего нет.
      Коп подумал о чем-то с минуту, затем расстегнул кобуру и достал револьвер 45 калибра. Он дал его Норме.
      - Будьте осторожней. Он заряжен. - Он выдавил улыбку для домохозяйки. - Желаю вам удачи.
      Он развернулся и начал спускаться по ступенькам, миссис Бронеон пошла за ним.
      - Мистер, - сказала она дрожащим голосом, - мистер, что с нами будет?
      Коп повернулся к ней на середине лестницы. Его лицо было усталым и истощенным.
      - Вы этого не знаете? - тихо спросил он. - Просто будет все жарче и жарче, потом, может быть, через два дня, - он пожал плечами, - в крайнем случае, через четыре или пять будет такая жара, которую не перенести.
      Он глянул через плечо домовладелицы на Норму, стоящую в дверях с револьвером в руке. Его рот образовал жуткую прямую линию.
      - Тогда поступайте как вам угодно, леди.
      Мужчина повернулся и продолжил спуск.
      Это было на следующий день или ночь. CFCT снова отключили, и часы остановились, поэтому нормальное измерение времени прекратилось. Болезненный белый свет заливал улицы, и время покоробилось от жары.
      Норма в комбинации лежала на тахте, чувствуя волны жары, точно тяжелые шерстяные одеяла, давившие на нее. Точно кто-то толкал ее в чан с кипящей грязью, силой заблчая грязь в рот, глаза, в нос, постепенно погружая ее туда. Раздираемая кошмарами сна и действительности, она застонала. Через мгновение она открыла глаза, чувствуя тупую, пульсирующую боль в виске.
      Она заставила себя встать, чувствуя ту же тяжесть, и пошла к холодильнику. Она открыла дверь, взяла молочную бутылку, полную воды, и налила себе стакан. Она медленно пила ее, идя через всю комнату к окну. Когда она задела подоконник, у нее перехватило дыхание. Будто она коснулась раскаленной стали. Она сунула пальцы в рот и облизнула, потом вылила на них несколько капель. Она прислушалась, но была полная тишина. В конце концов она пересекла комнату, открыла дверь и вышла в коридор. Постучав в дверь домовладелицы, она позвала: - Миссис Бронсон? - Ответа не было. - Миссис Бронсон?
      За дверью раздались медленные шаги, потом звук снимаемой дверной цепочки. Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и миссис Бронсон выглянула в коридор.
      - Вы в порядке? - спросила Норма.
      Женщина погремела цепочкой и открыла дверь.
      Ее лицо было изможденным и больным, а глаза блестели от слез.
      - Я в порядке, - сказала она. - Было так тихо. Я ничего не слышала.
      Она вышла в коридор и посмотрела вниз.
      - Который теперь час?
      Норма посмотрела на часы и потрясла кистью.
      - Они остановились. Я не знаю, сколько сейчас времени. Я даже не знаю, день сейчас или ночь.
      - Я думаю, сейчас около трех часов дня, - сказала миссис Бронсон. - Я чувствую, что сейчас три часа дня.
      Она покачала головой.
      - Думаю, так и есть.
      Она плотно закрыла глаза.
      - Я немного полежала, - продолжила она. - Я пыталась закрыть шторы, чтобы сделать тень, но когда они закрыты, очень душно.
      Она уныло улыбнулась.
      - Думаю, это что-то психологическое. Я уверена, нет никакой разницы, что на улице, что дома.
      На крыше раздaлcя звук разбитого стекла и громкий глухой звук удара.
      Руки миссис Бронсон вцепились в Норму.
      - Что это было? - прошептала она.
      - Что-то... что-то упало.
      - О, нет... это был кто-то.
      Норма посмотрела на ступеньки, ведущие на последний этаж.
      - Вы заперли дверь на чердак? - прошептала она, чувствуя, как ужас надвигается на нее.
      -Да, - поспешно ответила миссис Бронсон, потом закрыла себе рот рукой. - Нет, - поправила она себя и бешено покачала головой. - Я не знаю. Я не помню. Я думала, что закрыла.
      Дверь над ними распахнулась, и Норма больше не прислушивалась. Она взяла соседку за руку и втащила ее к себе в комнату, захлопнула и закрыла дверь. Обе женщины едва дышали, услышав, что кто-то спускается вниз. Шаги остановились за дверью.
      Миссис Бронсон повернулась к Норме. Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но девушка зажала ей рот и глазами приказала молчать.
      В коридоре послышалось какое-то движение, кто-то приблизился к двери.
      - Эй, - раздался мужской голос. - Кто там? Там кто-нибудь есть?
      Норма почувствовала, как все ее мышцы сжались. Ни одна из женщин не раскрыла рот.
      - Выходите, - сказал голос. - Я знаю, что вы там. Выходите и проявите гостеприимство.
      В голосе слышалось нетерпение.
      - Открывайте, я не могу торчать здесь весь день. Или вы выйдете, или я войду!
      Норма, все еще держа руку у рта хозяйки, отчаянно оглядела комнату. Увидев на столике револьвер копа, она подошла и взяла его.
      Она подошла к двери и прижала оружие к замочной скважине. Она взвела курок и повернулась лицом к двери.
      - Вы слышали? - спросила она громко. - Это револьвер. А теперь убирайтесь отсюда. Идите вниз и выйдите через входную дверь. Оставьте нас.
      За дверью послышалось тяжелое дыхание. Человек за дверью обдумывал сказанное.
      - О'кей, дорогая, - наконец произнес он. - Я никогда не спорю с леди, у которой есть револьвер.
      Затем послышались шаркающие шаги на лестнице, ведущей вниз, и Норма быстро подошла к окну и, вытянув шею, наблюдала за входной дверью внизу. Она ждала, но из дома никто не вышел.
      - Мне кажется, он не спускался, - начала она говорить и, услышав звук ключей, быстро повернулась и увидела, что миссис Бронсон открывает дверь.
      - Миссис Бронсон! - крикнула она. - Подож...
      Дверь распахнулась, за дверью стоял мужчина - громадный, грузный гигант в разорванной нижней рубашке. Его лицо и тело были грязными. Миссис Бронсон завизжала и попыталась бежать мимо него. Он схватил ее за руку и швырнул в сторону.
      Норма подняла револьвер, вцепившись в него, пытаясь нащупать курок. Мужчина бросился на нее, выбил револьвер и ударил ее по лицу. Боль от удара оглушила девушку. Мужчина пнул револьвер в угол, подошел к нему и поставил на него ногу. Он стоял так,.тяжело дыша, глядя то на одну, то на другую женщину.
      - Ненормальные бабы! Слишком жарко, чтобы играть в игры.
      Черт возьми, слишком жарко!
      Он наклонился, поднял оружие и осмотрел комнату. Увидев холодильник, он подошел к нему. В нем осталась одна бутылка с водой, и он с облегчением улыбнулся, взяв ее. Он закинул голову назад и пил, а вода стекала с уголков его рта и капала на пол перед ним. Когда он все выпил, он бросил бутылку в угол, где она разбилась с невообразимо громким звуком.
      Он медленно шел через комнату, все еще держа револьвер, и увидел картины, которые внимательно рассматривал. Он взглянул на Норму и показал на одну из картин.
      - Ты рисовала? - спросил он.
      Та кивнула, не отваживаясь говорить.
      - Ты хорошо рисуешь, - сказал мужчина. - Ты действительно здорово рисуешь. Моя жена тоже рисовала.
      От миссис Бронсон исходил ужас.
      - Пожалуйста, - стонала она, - пожалуйста, оставьте нас. Мы не сделали ничего плохого. Пожалуйста...
      Мужчина уставился на нее, словно голос ее долетал издалека.
      Он повернулся, снова посмотрел на картины, потом - на револьвер, точно впервые его увидел. Очень медленно он опустил его, пока револьвер не начал свободно висеть на его пальце, а потом бросил на пол. Его рот перекосился, а глаза сузились. Он подошел к тахте и сел на нее.
      - Моя жена, - начал он, - моя жена рожала. Она лежала в больнице. И тогда случилось это. - Он показал в окно. - Она была... она была такая слабая, как маленький ребенок.
      Он вытянул руки, словно желая подобрать нужные слова.
      - Она не вынесла этой жары. Они пытались держать ее в прохладе... но она не могла переносить жару. Ребенок прожил чуть больше часа, и тогда... и тогда она тоже умерла.
      Его голова опустилась, потом он снова посмотрел на них, в его глазах стояли слезы.
      - Я не... я не взломщик. Я порядочный человек. Клянусь вам, я порядочный человек. Все это просто... ну, эта жара. Эта ужасная жара. И весь день с самого утра я ходил по улицам, пытаясь найти воду.
      Его глаза молили о понимании, и, невзирая на пыль и пот, его лицо неожиданно стало молодым и испуганным.
      - Я не хотел вас обидеть, честно. Я бы не причинил вам вреда. Вы не поверите! - Он засмеялся. - Я вас испугался. Я так же боялся вас, как вы меня.
      Он поднялся с тахты и пошел через комнату, наступив на бутылочные осколки. Он посмотрел на них.
      - Я... я прошу прощения за это, - сказал он. - Я просто чокнулся. Мне очень хотелось пить.
      Он пошел к двери мимо миссис Бронсон. Он протянул ей руку.
      Это был жест мольбы.
      - Пожалуйста... пожалуйста, извините. Вы.ведь простите меня?
      Он подошел к двери и облокотился о косяк, по лицу струился пот.
      - Почему это не кончается? - сказал он низким голосом, почти неразборчиво. - Почему мы просто... почему мы не можем просто сгореть?
      Он повернулся к ним.
      - Как мне хочется, чтобы все кончилось. Больше нам ничего не остается, кроме как пережить конец.
      Он вышел.
      Когда Норма услышала, как хлопнула входная дверь, она подошла к миссис Бронсон, помогла ей подняться и обхватила ее голову руками, поглаживая ее, как мать.
      - У меня есть сюрприз для вас, - сказала она. - Миссис Бронсон, слышите, у меня для вас сюрприз.
      Она прошла через всю комнату и вытащила из общей кучи какую-то картину. Она развернула ее и держала впереди себя. Это был изготовленный на скорую руку вид на водопад, явный набросок, сделанный с отчаянием.