Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Железные нервы снайпера

ModernLib.Net / Боевики / Шахов Максим Анатольевич / Железные нервы снайпера - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 2)
Автор: Шахов Максим Анатольевич
Жанр: Боевики

 

 


И гражданка Евросоюза Ильзе Друскине стала готовиться ко встрече с гражданином Евросоюза Жаном Вилье. Лайма хотела выглядеть как можно лучше, поэтому на выбор туалета потратила не менее двух часов. Когда она почти определилась с нарядом, у нее зазвонил домашний телефон.

– Алло!.. – ответила Лайма.

– Встретимся вечером в том же кафе, в шесть, – деловито сообщил Лечи.

– Ты что, не понял?! Или мне сейчас же позвонить в полицию?

– Не в твоих интересах сейчас привлекать к себе внимание полиции. Мои соболезнования… – сказал Лечи и тут же отключился.

– Чертов ублюдок! – сжала трубку Лайма.

И в этот момент снова зазвонил телефон, на этот раз мобильный. Звонила госпожа Бразаускас, поэтому, прежде чем ответить, Лайма глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Но оказалось, что это было бессмысленно.

– Дорога-а-ая! – срывающимся голосом отозвалась в трубке владелица брачного агентства. – Не знаю, как и сказать, но… – Здесь госпожа Бразаускас вдруг всхлипнула. – Ваша встреча с Жаном не состоится…

– Он отказался?.. – чужим голосом спросила Лайма.

– Нет, дорогая! Как вы могли такое подумать?.. Он уме-е-ер!.. – провыла в трубке собеседница.

– Как умер?!

– Врачи говорят, от сердечного приступа, хотя я лично справлялась о состоянии его здоровья… Видимо, просто переволновался. Вот ведь как бывает!

– Я поняла, – сглотнула подступивший к горлу ком Лайма. – Это ужасный несчастный случай. Поэтому я не хотела бы, чтобы мое имя…

– Не волнуйтесь, дорогая, мы никогда не разглашаем имена наших клиенток. В данном же случае это было бы просто неэтично…

– Спасибо большое.

– Я перезвоню вам, когда… улажу все формальности. Хорошо?

– Лучше я сама перезвоню вам… когда успокоюсь.

– Да, конечно! Очень жаль, что так получи-и-илось! – вновь всхлипнула госпожа Бразаускас, и Лайма поспешила с ней попрощаться.

Только отключившись, она вдруг поняла, что до сих пор держит в руках тремпель с юбкой. Размахнувшись, Лайма швырнула юбку в угол и вскрикнула:

– Ненавижу!!!

Относилось это, конечно же, к Лечи Атгериеву. «Мои соболезнования», – сказал этот ублюдок. И назначил вечером встречу, поскольку отлично знал, что никакого романтического ужина с французом не будет…

Лайма недооценила Лечи. Этот мерзавец просчитал все наперед. Поэтому Лайма и не стала звонить в полицию. Ведь наверняка коварный чеченец предусмотрел и это…

17

Лечи Атгериев посмотрел на телефон, потом перевел взгляд на часы. Он ожидал звонка уже почти пятьдесят минут. Атгериев нервно поерзал в кресле, потом потянулся за сигаретой.

Однако, вместо того чтобы закурить, Лечи с кошачьей грацией поднялся и шагнул к аппарату. Затянувшееся молчание ему не нравилось, и он на всякий случай снял трубку. В ней сразу раздался ровный гудок, линия была в порядке.

Но это обеспокоило чеченца еще больше. С незажженной сигаретой во рту он бесшумно скользнул к окну и незаметно выглянул на улицу. Окна уютной съемной квартиры выходили на мощенную булыжником старинную улочку. Некоторое время Лечи Атгериев подозрительно осматривал ее.

За окном все было спокойно. Заторможенные прибалты жили своей заторможенной жизнью. Когда-то давно, поначалу, Лечи даже казалось, что они все, как один, обкуренные. И только со временем чеченец привык к замедленному ритму здешней жизни. Сегодняшний ритм ничем не отличался от обычного, ничего подозрительного на улице не происходило, и Лечи отошел от окна.

Посмотрев на часы, он наконец закурил. Никотин подействовал на чеченца успокаивающе. Ничего не могло случиться, Дауд сработал чисто… И все же успокоиться до конца Лечи так и не смог. Поэтому, когда городской телефон наконец зазвонил, Атгериев подскочил к нему с поспешностью, вовсе не характерной для чеченца.

– Алло!

– Это я!.. – со вздохом произнес собеседник. – Только освободился…

– Я так и думал, – сказал Лечи, посмотрев на часы.

Как и любой чеченец, он считал ниже своего достоинства выказывать беспокойство. Выражение «делать хорошую мину при плохой игре» словно бы придумано специально о чеченцах. У них это в крови.

Собеседник Лечи был прибалтом. Поэтому свое беспокойство он скрывать даже не пытался.

– У нас сегодня был представитель управления по борьбе с терроризмом… соседней страны! Целью визита было добиться нашей помощи в розыске э-э… того самого человека!

Хоть линия и была защищенной, но это не исключало возможности записи разговора на другой стороне. Именно поэтому в формулировках собеседник Лечи и был предельно осторожен.

– Какого человека? – уточнил Лечи.

– Того, о котором ты наводил справки…

– Так! – встревожился Лечи. – У них на не…го есть что-то конкретное?

– Нет. Если бы они располагали конкретными сведениями, то обратились бы не к нам, а сразу передали бы обвинительные материалы прокуратуре, для возбуждения дела.

– Ну, тогда я не вижу проблем… – сказал Лечи и вдруг спохватился: – Или вы, в смысле ваше правительство, пообещали помочь ру… в смысле соседям?

– Нет, конечно. Наше правительство в этом вопросе твердо придерживается принципов. Во всяком случае, негласно. Иначе ты и твои люди уже давно были бы задержаны и депортированы…

Собеседник недвусмысленно напомнил Лечи, кому тот обязан своей свободой. Для настоящего чеченца это было оскорбительно, но Атгериев, когда нужно, научился не замечать подобных обид. Поэтому он и был до сих пор жив…

– Я понимаю, – выдавил из себя он.

– Это хорошо. Потому что ни мне, ни нашему правительству лишних проблем не нужно! Я имею в виду, что ты ведь не зря интересовался этим человеком, а с какой-то определенной целью… Так?

– И что?

– А то, что, если по ходу достижения твоей цели этот человек попадет в руки наших соседей, это вызовет международный скандал! Я ясно выражаюсь?

– Да. Я все понял… Этот человек при определенных обстоятельствах может нанести ущерб имиджу вашего правительства. Поэтому надо сделать так, чтобы он перестал представлять опасность…

– Я этого не говорил!

– Хорошо! Хорошо… Но я гарантирую, что очень скоро этот человек перестанет представлять для вас какую-либо опасность, потому что…

– А вот этого я знать не хочу!.. – быстро перебил Лечи собеседник. – Все! Но когда это случится, ты сообщишь мне об этом!

В трубке послышались короткие гудки. Лечи презрительно ухмыльнулся. Сейчас он чувствовал свое моральное превосходство над собеседником, который боялся называть вещи своими именами…

– Жалкие трусы… – презрительно хмыкнул Лечи, но тут же прикусил язык.

Хоть и минимальная, но вероятность прослушки все же существовала. А лишаться покровительства прибалтов из-за подобной нелепости было бы ужасно глупо. И Атгериев громко добавил:

– …эти русские свиньи! Боятся настоящих борцов за свободу!

18

Одноместная камера в подвале под зданием министерства внутренних дел, куда поместили Логинова, была очень даже ничего. В России за такой номер в гостинице содрали бы рублей девятьсот в сутки, не меньше. Кровать в стену опять же не убиралась и на замок не запиралась. Поэтому Логинов культурно разулся и завалился на нее с чувством выполненного долга.

Он сделал все, что мог. Теперь настал черед посольских и резидентуры. Некоторое время Логинов расслабленно потаращился в потолок, а потом и вовсе уснул крепким сном праведника. Как говорится, солдат спит, а служба идет. Тем более что утро вечера мудренее…

19

Лайма была уверена, что Лечи перезвонит. Поэтому, переодевшись в джинсы и свитер, она вытащила из упаковки «незасвеченный» мобильный телефон и активировала в нем новую карточку. Потом Лайма закурила и стала ждать.

Убив Жана, Лечи Атгериев лишил ее главного: надежды на светлое будущее. Но во взгляде Лаймы не было отчаяния. В ее взгляде было кое-что другое. И если бы Лечи это кое-что прочитал, он бы сто раз подумал, прежде чем позвонить. Но Атгериев, при всей своей дьявольской изворотливости, заглянуть в глаза снайперши сейчас не мог. И он позвонил.

– Да! – ответила Лайма.

– Это я… Просто решил узнать, как ты себя чувствуешь.

– Я тебя ненавижу… – сказала Лайма и всхлипнула.

– На здоровье, – не очень расстроился Лечи, и Лайма повторила:

– Я тебя ненавижу!

– Я и не добиваюсь твоей любви. Ты, конечно, неплохо сохранилась, но я предпочитаю блядей помоложе. Так что извини… Чего молчишь?

– П-плачу… – шмыгнула носом Лайма.

– С каких это пор ты стала такой сентиментальной? – хрюкнул в трубке Лечи. – Если тебе нужно мужика, скажи, я организую…

– Дикарь!

– Ну вот, это уже лучше… Теперь я вижу, что к вечеру ты будешь в форме. Главное, не делай никаких глупостей. Все! Я тебя жду! – собрался отключаться Лечи.

– Подожди. Запиши номер моего мобильного. Я хочу съездить в SPA-салон, попробую расслабиться, может, чуть задержусь на процедурах…

Лечи недовольно помолчал, потом буркнул:

– Ладно. Диктуй…

20

Лечи Атгериев посмотрел на часы. Пора было собираться на встречу с Лаймой. А Дауд с Али все молчали. И Лечи позвонил им сам.

– Да! – ответил Али.

– Она уже вышла?

– Нет…

Тут тревога снова овладела Лечи.

– Как нет? Вы уверены? – рявкнул он.

– Да!.. Но, если надо, мы можем…

– Ладно!.. – сдержался Лечи. – Я сам узнаю, в чем дело!

21

В SPA-центр Лайма отправилась на такси. Она не сомневалась, что Лечи пустит за ней «хвост». Но это было даже к лучшему. Под рукой у Лечи было пару человек максимум. Стадо горцев, даже выбритых и одетых на европейский лад, по-любому привлекло бы к себе внимание в тихой Прибалтике. А Лечи это было вовсе ни к чему, несмотря на его браваду и наличие «друзей» в правительстве…

SPA-центр Лайма покинула буквально через пять минут, в парике, вызвав такси к другому выходу. Убедившись, что «хвоста» нет, Лайма вышла на одной из площадей города и на другом такси отправилась на окраину. Там у нее был небольшой аккуратный коттедж с гаражом, о котором Лечи знать не мог…

Проведя в нем около часа, Лайма вывела из гаража свою вторую машину – верткую «Дэу». Уже начинало смеркаться. Медленно проехав мимо «объекта», Лайма припарковалась у магазина и отправилась в «пешую» разведку.

Два часа спустя, когда Лечи позвонил на мобильный, Лайма уже устроилась с максимально возможным комфортом неподалеку от «объекта». Звук телефона она отключила, оставив только вибровызов. Телефон забился в кармане, Лайма перевернулась, выудила его и негромко сказала:

– Алло!

– Ты что там, уснула в своем SPA-центре? Забыла, что у нас встреча?

Тут Лайма негромко засмеялась.

– Твои люди в городе ни на что не годятся. Я уже уехала из центра с подругой и успела посидеть с ней в кафе…

– С какой подругой? – насторожился Лечи.

– Неважно. Она не по нашим играм. И она уже уезжает… В общем, я жду тебя в кафе «Онкель». И поторопись, народа осталось совсем мало, и как бы хозяин ни надумал закрыться раньше времени…

– Это далеко?

– У нас все близко, так что разницы нет, – сказала Лайма и объяснила, как Лечи быстрее добраться. – Все, жду!

22

– Возвращайтесь! – рявкнул в трубку Лечи. – Она уже давно уехала из SPA-центра с подругой!

– Но…

– Жду вас на углу площади у памятника! Все!

Закончив разговор, Лечи накинул куртку и вышел на улицу. У его «Сеата» все было спокойно, но тревоги Атгериева это не развеяло. Добравшись до площади, он на малой скорости проехал мимо «Рено». Боевики пристроились вслед за «Сеатом».

Перед районом, в котором располагалось кафе «Онкель», Лечи Атгериев остановился. Пройдя к вставшему чуть позади «Рено», он устроил своим «моджахедам» выволочку.

– А если бы она была не на «крючке»? Где бы мы ее теперь искали, а? – спросил напоследок Лечи.

Несколько секунд Али с Даудом молчали с опущенными головами, потом Дауд сказал:

– Больше такое не повторится, амир. Просто у нас была одна машина и…

23

Из-за угла вынырнул светлый «Сеат». Именно на нем Лечи уехал после первой встречи с Лаймой. Женщина привычно размяла руку и подняла винтовку. Ничего особенного, обычная мелкокалиберка. Ночной оптики тоже не было, но для снайпера класса Лаймы все это не имело значения…

«Сеат» медленно поехал по улице. Попавший в незнакомый район, Лечи высматривал вывеску «Онкеля». Ничего удивительного в этом не было, поскольку вывеска не светилась. Посетителей в этом тихом районе оказалось слишком мало, и кафе некоторое время назад благополучно прекратило существовать…

Не знавший об этом Лечи наконец высмотрел нужную надпись. «Сеат» остановился, но выходить из него никто не торопился. Наконец водительская дверца распахнулась. Освещение было не ахти, но, судя по силуэту и куртке, выбрался из машины Атгериев собственной персоной…

Палец Лаймы привычно выбрал слабину спускового крючка. Но стрелять она не торопилась. Главное правило снайпера – стрелять наверняка. И Лайма стала ждать…

Атгериев оглянулся по сторонам. В данном случае это было абсолютно излишне, поскольку улица была пустынной. После этого чеченец сунул руки в карманы куртки и направился к входу в «Онкель». Кафе располагалось в подвале. Атгериев чуть задержался перед лестницей, потом начал спускаться по ступенькам и исчез из вида…

Лайма ухмыльнулась. Чеченец думал, что, убив Жана, он стал хозяином положения и будет помыкать Лаймой. Он просчитался. Лайма его перехитрила. Это он был в ее руках. Его жизнь висела на тонкой ниточке, которую Лайма держала в своих руках.

Подергав ручку двери, чеченец вынырнул наверх и растерянно оглянулся. Лайма зафиксировала в перекрестье прицела его голову. Чеченец посмотрел в сторону «Сеата» и вытащил мобильный. Светящуюся синим трубку он приложил к уху, и секунду спустя на куртке у локтя Лаймы завибрировал мобильный…

Дальше тянуть было бы глупо, и женщина нажала на спусковой крючок…

24

– Так все дело в машине?.. – быстро спросил Лечи. – Тогда, значит, так! На этот раз поедешь на моем «Сеате»! Устраивает?

– Как скажешь, амир! – не поднимая головы, кивнул Дауд.

Лечи быстро проинструктировал боевика.

– Все ясно?

– Да…

– Значит, подъедешь, осмотришься, потом войдешь и возьмешь чего-нибудь выпить…

– Колы?

– Без разницы! Если не заметишь ничего подозрительного, подойдешь к ней вроде как познакомиться и незаметно скажешь, что я жду ее на улице. Потом выйдешь и сразу позвонишь мне… Если заметишь что-то подозрительное, тоже выйдешь и сразу позвонишь мне! Вопросы?

– Нет вопросов.

– Тогда все! И так времени уйму потеряли… Да! И куртку мою возьми. Оденешь на всякий случай…

– Зачем, амир?..

– Чтобы она поняла, что ты от меня! Или ты хочешь, чтобы она решила, что ты какой-то придурок, и воткнула тебе в пах вилку? Я же тебе объяснял, с кем мы имеем дело…

25

«П-пух!» – хлопнула винтовка, привычно толкнув Лайму в плечо.

«Ф-фить!» – свистнула пуля, мгновение спустя вонзившись в висок чеченца.

«Ку-клукс-клан!» – щелкнул передергиваемый Лаймой затвор.

Чеченец еще не успел завалиться на лестницу «Онкеля», а винтовка уже смотрела на «Сеат».

«Ну, кто у нас на новенького? – про себя спросила Лайма.

26

«Сеат» свернул вправо. Сидящий за рулем «Рено» Лечи повернул в другую сторону, быстро объехал большой дом и приткнул машину в его тени.

– Ну что?.. – спросил он. – Нормально?

Вглядывавшийся в прибор ночного видения Али что-то подрегулировал и сказал:

– Да, вполне!

– Тогда давай я посмотрю…

«Сеат» как раз остановился напротив названного Лаймой кафе. Людей возле него не было вовсе. И машин тоже, ни единой. Несмотря на предупреждение Лаймы, Лечи это очень не понравилось…

Дауд немного посидел в машине, потом вышел и направился к входу. Несколько секунд спустя он исчез из вида, нырнув на лестницу. Но Лечи напряженно ждал. И не ошибся, потому что Дауд вскоре снова возник наверху.

И тут не очень ясные до этого подозрения Лечи кристаллизовались. Атгериев вдруг понял, что сейчас произойдет…

– Сумасшедшая сука! – выдохнул он, хватаясь за мобильный.

Лечи ткнул кнопку вызова и приложил трубку к уху. Он надеялся остановить Лайму, но не успел. Едва в трубке пошел вызов, как Дауд дернулся и начал оседать. Светящийся телефон в его руке синей дугой метнулся к земле и исчез где-то на лестнице…

Только тут до Лечи дошло, что в зоне поражения вполне может быть и «Рено». Поэтому он мгновенно съехал на сиденье вниз и прошипел Али:

– На пол! И не дергайся! Эта сучка способна сделать из нас решето за пять секунд!

27

Лечи Атгериев шмякнулся на ступени, и его весело светящийся телефон исчез из вида. Мобильный Лаймы продолжал вибрировать, сама она смотрела на «Сеат». Через прицел, естественно.

Но машина стояла как ни в чем не бывало. Телефон наконец успокоился, и Лайма поняла, что на встречу Атгериев приехал сам. Иначе его спутник или спутники или уже выскочили бы из «Сеата» или попытались бы уехать…

Так что на сегодня это было все, финита ля комедиа. Выждав еще несколько секунд, Лайма быстро разрядила винтовку, потом отыскала еще горячую гильзу и сунула ее в карман. На разборку оружия ушли считаные секунды – Лайма могла делать это с завязанными глазами, в любое время суток и даже одной рукой.

Прежде чем покинуть позицию, она выглянула на улицу, но та по-прежнему была пустынной. «Дэу» стояла неподалеку, на одной из соседних улочек. И добралась до нее Лайма меньше чем за четыре минуты.

Она как раз сунула разобранную винтовку в крошечный багажник «Дэу» и направилась к водительской дверце, когда у нее вдруг завибрировал в кармане мобильный. Это было странно: ведь этот номер был известен всего одному человеку – Лечи. А Лечи был мертв.

Плюхнувшись за руль, Лайма быстро вытащила телефон и сглотнула слюну. Вызов шел как раз с телефона Лечи. Отвечать Лайма, естественно, не стала. От телефона следовало как можно быстрее избавиться…

Но, прежде чем Лайма отключила его, вызов прервался, и тут же пришло смс-сообщение. Оно было коротким: «Это я, ответь, дура».

28

– Алло!.. – раздался в трубке растерянный голос Лаймы.

– Ты что наделала, дура?.. – рявкнул в трубку Лечи. – Тебе что, одного «двухсотого» мало? Что теперь с этим делать, а?..

– Так ты жив?

– Не сомневайся! Нам нужно срочно поговорить…

– Ну что ж… – с готовностью начала Лайма, но Лечи ее перебил:

– Только сперва по обычному телефону, а то ты еще какую-нибудь глупость сделаешь! В общем, двигай к ближайшему телефону-автомату и сообщи его номер. Я тебе перезвоню с другого. Поняла?

– Да.

– И не дергайся, я тебя прошу. Это не в твоих интересах…

– Но и не в твоих, верно?

– Да! Потому что мне нужна ты: и не в тюр… В общем, все! Жду звонка! Ф-фух! – облегченно вздохнул Лечи, но бдительности не потерял и приказал Али: —А ну-ка осторожно открой дверцу и высунь какую-нибудь кепку…

29

– Алло… – сказала Лайма. – Это я…

– Тебя кто-нибудь может слышать? – негромко уточнил Лечи.

– Нет…

– Это в твоих же интересах, – предупредил чеченец, – потому что я тебе сейчас расскажу, как ты убила гражданина объединенной Европы…

– Что ты несешь, ублюдок?

– Лайма, держи себя в руках, потому что за такое преступление тебя будут судить долго и нудно, пока не закатают на пожизненное…

– Хорошо, говори, я слушаю.

– В общем, этот Жан де Вилье тебе чем-то не понравился, оскорбил при встрече невзначай или еще что… А может, наоборот, понравился так, что ты не смогла дотерпеть до вечера и тайно проникла к нему в гостиницу, чтобы ему отдаться… Тогда именно там вы с ним и повздорили… Он ведь не знал, кем ты была в прошлой жизни, поэтому и сказал что-то неосторожное…

– Короче!

– Короче, ты его убила.

– Как?

– Отравила рицином. Отличный яд, смерть наступает практически мгновенно, распадается он тоже сразу, так что никакая экспертиза обнаружить его не может, в связи с чем смерть выглядит естественной. Ты все рассчитала верно, кроме одного, Лайма…

– Чего?.. – с ненавистью спросила женщина.

– В момент отравления тебя пришлось придержать обмякшее тело, и ты выронила орудие убийства. А потом так и не смогла отыскать его, поскольку у тебя было мало времени. Так что оно осталось в гостинице. Смекаешь?

– Ты несешь какую-то чушь!

– Не думаю. Даю тебе сто, нет, сто пятьдесят процентов, что если я сейчас позвоню в полицию, то двадцать, а может, и пятнадцать минут спустя они обнаружат орудие убийства в номере француза и…

– И что с того?

– И тебе конец. Потому что на нем есть твои отпечатки пальцев… И больше ничьих, радость моя.

– Откуда… – сглотнула слюну Лайма. – Откуда, черт побери, на орудии убийства мои отпечатки?

– Ну что я могу тебе сказать? Это твоя проблема, откуда на твоем орудии убийства твои отпечатки. Я, со своей стороны, смогу только подтвердить, что во время случайной встречи с тобой в кафе я видел, как ты прикуривала от орудия убийства сигарету…

– Сволочь!.. Сволочь!.. Сволочь!.. – в отчаянии, словно бесполезное заклинание, повторяла Лайма.

– Ну, хвала Аллаху, наконец-то до тебя дошло… – сказал довольный Лечи. – Теперь давай по существу. Я тебя сдавать властям не собираюсь, но ты сама делаешь все, чтобы оказаться за решеткой. Поэтому подъезжай на машине к этому гребаному кафе. И в темпе!

– Зачем?

– Затем, твою мать, что надо куда-то спрятать труп Дауда! Нет, это, конечно, хорошо, что у тебя чешутся руки, но у меня для тебя такая работа, что настреляешься ты по самое не хочу! Только вот здесь трупы разбрасывать ни к чему! Ни тебе, ни мне от этого пользы никакой! Так что двигай быстрее! И заодно думай, где его можно закопать, чтобы точно не нашли!

30

Третий секретарь российского посольства Корнюхин припарковал машину у ратуши. Отняв руки от руля, он чертыхнулся: на черной поверхности, там, где Корнюхин касался руля ладонями, остались влажные следы. Третий секретарь украдкой оглянулся и поспешно стер их: с такой органолептикой в шпионском ремесле далеко не уедешь, первый же полицейский сцапает…

Чтобы успокоиться, Корнюхин откинулся на подголовник, закрыл глаза и сделал несколько дыхательных упражнений. Должность третьего секретаря была всего лишь ширмой, на самом деле старший лейтенант Корнюхин был шпионом, самым настоящим. До Джеймса Бонда ему, правда, было еще очень далеко. Он всего месяц как был прикомандирован к прибалтийской резидентуре на должность стажера.

Три недели из этого месяца за Корнюхиным буквально по пятам неотступно таскались местные контрразведчики. Ничего особенного в этом не было, так прибалты привечали всех новых сотрудников посольства – от заместителя посла до садовника. Чтобы, значит, выяснить, не шпиона ли, часом, в их прибалтийское прекрасное далеко заслали вчерашние оккупанты. И хотя Корнюхина к подобным ситуациям готовили в академии опытные преподаватели, выдержать моральный прессинг оказалось нелегко. Нервы вон стали ни к черту…

Пять дней назад слежка вдруг прекратилась. Корнюхин вздохнул с облегчением, но старшие товарищи в лице замначальника резидентуры майора Горовца посоветовали не слишком радоваться:

– Ты, ковбой, раньше времени гриву не отпускай! Прибалты народ коварный… Про «лесных братьев» слыхал?

– В академии учили. Это вроде местных бандеровцев?

– Не вроде, а самых настоящих. Попили они тут кровушки после войны… А «топтыгины», которые за тобой ходили, прямые потомки этих самых «лесных», в силовые структуры только таких и брали. Так что вполне может быть, что оставили они тебя специально. Чисто из тактических соображений. Чтобы ты расслабился. А сами выжидают. А потом раз – и… все!

– Что все?

– Да что угодно! Фрекен какую-нибудь фактурную на копытах пустят, и, пока ты на нее таращиться будешь, они тебе в карман дискетку с секретными файлами подкинут! Или труп в багажник сунут…

– Т-труп?

– А что? Милое дело! С дискеткой-то еще поморочиться надо, чтобы доказать, что ты ее как-то получил! А труп, он и в Африке труп! Найдут – сразу «нон грату» в морду и ариведерчи-аскаманьяна на историческую родину! А там тебя, «засвеченного» и неопытного, куда девать? У нас в управе боевых офицеров как собак нерезаных… Так что дадут тебе пинка под зад, и в лучшем случае, если сильно повезет, приземлишься ты, старлей, в каком-нибудь кабаке, будешь путанам валютным двери открывать и кланяться…

– Не хочу…

– Так и я не хочу, чтоб ты скурвился! Поэтому и говорю: одну пару глаз пришей на спину, второй спи по очереди. Тогда все будет в порядке, ковбой!

Майор Горовец, конечно, малость переигрывал. Просто при посольстве он числился завхозом, поэтому и образ себе такой создал – туповатого снабженца. И со временем, как истинный разведчик, так в этот образ вжился, что уже и говорить по-другому не мог, даже при своих. Однако же для старлея Корнюхина такая шоковая терапия оказалась очень даже полезной. Бдительности он после этого разговора не терял ни на секунду: кому охота перед проститутками двери в «Национале» открывать…

31

Подышав по системе, старший лейтенант Корнюхин открыл глаза и посмотрел на часы. Секундная стрелка мчалась по циферблату хронометра «Сейко», словно бы говоря «Пора!». И Корнюхин, глубоко вздохнув, выбрался из посольской машины. Несмотря на все потуги, сердце в его груди колотилось как бешеное. Ведь это было первое и, судя по всему, стратегической важности задание. Майор Горовец утром так и сказал старлею:

– У тебя правительственные награды имеются? Нет?.. Теперь будут! Если посмертно, то «Мужество» дадут, а выкарабкаешься, «За заслуги». А теперь без шуток, старлей… – посерьезнел майор и понизил голос, несмотря на то, что разговор происходил в специальной комнате совещаний посольства, прослушка в которой была практически исключена.

Так Корнюхин и получил пока самое важное в своей жизни задание. Оказалось, что за самим Горовцом ведется непрерывное наблюдение, да и в отношении других сотрудников резидентуры «топтыгины» активизировались. Горовец объяснял это тем, что либо где-то произошла микроскопическая утечка, либо прибалты просто сопоставили объемы шифрованных сообщений и сообразили, что местная резидентура должна провести важную операцию.

– А операция действительно важная, ковбой! В детали, извини, посвящать не имею права… Да и тебе же лучше: вывезут в лес, чтобы пытать, умрешь как настоящий герой, не выдав тайны врагу! Но лучше до этого, конечно, не доводить, что ты в ихнем лесу не видел: умеренных флоры и фауны средней полосы? Верно?..

– Верно! – ответил Корнюхин.

Что-что, а привести коллегу в тонус и вселить оптимизм майор Горовец умел, этого у него было не отнять. Настроил он Корнюхина будь здоров, как опытный тренер боксера перед титульным двенадцатираундовым поединком. Только чем ближе было до часа «Х», тем больше мандражировал Корнюхин.

Выбираясь из машины, он в буквальном смысле чувствовал, как у него трясутся поджилки. А еще старлею казалось, что за ним из подворотни следят настоящие «лесные братья» – бородатые, в обмотках и со «шмайсерами» в заскорузлых руках. Глупость, конечно, но на всякий случай старлей все же оглянулся на подворотню.

И не зря. Никаких «лесных братьев» он там не увидел, зато приметил только-только припарковавшуюся «Вольво», которую старлей уже видел неподалеку от посольства. За лобовым стеклом машины Корнюхин разглядел две лошадиные физиономии – в черных очках и с методично двигающимися нижними челюстями. Были они настолько характерными, что спутать их обладателей с кем-то другим было просто невозможно.

Как ни странно, но, обнаружив наблюдение, старлей почти мгновенно избавился от своего мандража. То есть, конечно, ничего особо странного в этом не было. Просто мандражировать стало некогда, надо было думать. И стараться не ошибиться, поскольку цена ошибки была слишком высока…

32

Несмотря на современный дизайн и всякие европрибамбасы, дверь в благоустроенной прибалтийской камере отпиралась с тем же характерным грохотом, что и в допотопной российской тюрьме. Логинов открыл глаза, зевнул и посмотрел на возникшего на пороге тюремщика-конвоира.

– Собирайтесь! Вас ждут! – сообщил тот по-русски, хоть и с заметным акцентом.

Логинов быстро обулся, пружинисто поднялся и направился на выход. В большом кабинете на втором этаже министерства Логинова дожидалось четыре человека: заметно напуганный случившимся Владлен, заместитель посла в стильных очках без оправы и двое незнакомых прибалтов.

Заместитель посла быстро поздоровался с Виктором за руку и негромко спросил:

– Ну как вы? Жалобы на обращение есть?

– Нет!

– Вы ничего не… подписывали?

– Само собой.

– Ну слава богу! Тогда…

– Присаживайтесь, э-э… господин Логинов! – кивнул один из прибалтов, слегка поморщившись. – Я являюсь помощником министра внутренних дел…

Второй прибалт оказался ответственным сотрудником МИДа. Оба чиновника были настроены по-деловому, настолько, что даже не пытались ломать «языковую» комедию. Представитель МИДа сообщил:

– Мы обсудили создавшееся положение и пришли к соглашению, что огласка инцидента не в интересах наших стран, поскольку…

Логинов едва заметно ухмыльнулся и отвернулся к окну. Все верно, задержание полковника ФСБ из-за пустяка явно не в интересах прибалтов. Это раньше Россия глотала обиды, сейчас, слава богу, времена другие. В Думе, как пить дать, назначат обсуждение, последуют обязательные экономические санкции. В результате выльется содержание Логинова под стражей в «одиночке» молодой прибалтийской демократии примерно во столько же, во сколько выливается Великобритании содержание принца Чарльза со всеми его резиденциями, конюшнями, собачьими сворами и любовницами. А прибалтам это надо? Особенно если учесть, что в морду начальнику департамента Логинов так и не дал и даже костюмчик его модный не порвал (за этим Виктор следил особенно)…


  • Страницы:
    1, 2, 3