Александр Шалимов
      Профилактика
      - Следующий!
      - Том Гарднер, сэр.
      - Становись... Так... Подключаю электроды. Ни о чем не думать... Так... Когда проходил проверку последний раз?
      - 7 октября 1984 года, сэр.
      - Опоздание - неделя. Заплатишь штраф. Так... Эй, я же сказал - ни о чем не думать.
      - Я был болен, сэр, поэтому не мог явиться на прошлой неделе.
      - Так... Справка есть?.. Хорошо... Готово. Отключаю электроды. Давай паспорт. Вот получай... девяносто пять процентов лояльности, гарантия плюс-минус три процента. Следующий!
      - Но почему девяносто пять, сэр? У меня всегда было сто.
      - Было сто, а теперь девяносто пять. Все живет, все изменяется, ты тоже.
      - Но я не изменился. Я все тот же. Работаю клерком у Джонсона и Кь. Это, может быть, машина?..
      - У машины точность плюс-минус один процент. А если хочешь знать, ты потерял свои пять процентов, когда услышал о штрафе. В твоем мозгу возник устойчивый индекс протеста. У абсолютно лояльных граждан нашего государства этого не должно быть. Следующий!
      - Но я не виноват, сэр. Я даже готов заплатить штраф, если вам угодно.
      - Припомни об этом, когда придешь сюда через полгода. Следующий!
      - Салли Кавиш, сэр.
      - О, мое почтение! Пожалуйте сюда, красотка. Вот так! Чуть-чуть левее. Подключаю электроды. А теперь минутку полного спокойствия. Прошу ни о чем не думать. Абсолютно ни о чем. И даже об этом... И об этом тоже... О, черт! Пардон, моя милочка. Так у нас ничего не получится. Я же просил - ни о чем не думать. От всего абстрагируйся.
      - От всего абстра... что, сержант?
      - Ничего... Просто ни о чем не думайте. Несколько секунд... Только несколько секунд. Проклятие, при чем тут пять долларов?
      - О, сэр, именно пять долларов мне не хватило вчера на чудесный новый джемпер. И вообразите, муж, такая скотина, отказал.
      - Разумеется, это весьма неприятно... Да перестаньте наконец думать о муже. Увидите его вечером и скажете ему все это...
      - Я не могу не думать, он меня очень обидел.
      - Послушайте, мэм. Проверка лояльности у каждого сознательного гражданина не должна занимать более одной минуты. Эта норма утверждена федеральным бюро. А вы, пардон, торчите перед аппаратом уже пять минут и ни с места. Можете вы несколько мгновений ни о чем не думать?
      - Постараюсь, сэр.
      - Ну, я жду...
      - А я ничего и не думаю.
      - Три дюжины бочек рогатых чертей! Вы понимаете, что такое ни о чем не думать? Не понимаете?.. О-о!.. Придется докладывать шефу. Алло, старший сержант О'Патрик? Я - сержант Джонс. Тут у меня миссис Салли Кавиш. С ней ничего не получается. Она не может ни о чем не думать... Что на экране? Невообразимый горох с капустой, сэр. Ничего понять нельзя. Шляпки, платья, чулки, какая-то старая шкура.
      - Это натуральная выдра, сержант. Мне Тото обещал достать на горжетку.
      - Помолчите, вы, я говорю не с вами. Да, шеф, это был ее голос... Что еще? Трудно понять. По-видимому, обрывки кадров из каких-то кинофильмов. Что за фильмы? Не могу разобрать. Каша... Сейчас спрошу у нее. Миссис Кавиш, вспомните, какие фильмы вы смотрели на прошлой неделе... О, черт!.. Это я не вам, сэр. Сплошная порнография и вестерны!.. Что? Дать сто процентов? О`кэй, сэр. Вы свободны, миссис Кавиш. Ваш паспорт. Поздравляю, сто процентов лояльности Следующий!
      - Здорово, сержант. Меня зовут Ник Смокри. Куда и чего?
      - Первый раз, парень?
      - Именно. Вчера стукнуло шестнадцать.
      - О'кэй, Ник. Это чертовски просто. Стань туда и минутку ни о чем не думай. Ты это должен уметь...
      - Здесь даже и о девочках нельзя думать, сержант?..
      - О-ля-ля! А у тебя, вижу, губа не дура, парень. Первый сорт девчонка! Бьюсь об заклад, ты ее видел в фильме.
      - Нет - настоящая. И живет недалеко отсюда.
      - Подождите-ка. А вот эта?.. Ух ты! И эта настоящая?
      - Ага!
      - Слушай, Ник, зачем тебе две? Познакомь с одной меня. Познакомишь?
      - Ладно. Приходи сегодня вечером в бар "Под палтусом".
      - О'кэй. Давай твою метрику. Получай, Ник, первые сто процентов. До вечера!.. Следующий! Следующий, говорю! Неужели все?.. Э-э, а ты, бабка, чего ждешь?
      - Прислали на проверку, милай! Доктор Осслоп послал. Иди, говорит, старая, пускай тебя по всем индиксям проверят, что там у тебя внутри скрывается. Пускай они рентгену всей твоей... этому сделают. И справку дадут.
      - Так сюда и послал?
      - Так и послал, милай. Бумажку дал. Да я ее кудай-то задевала. Не найду.
      - Чудеса! Ведь тебе, бабушка, верно уже за восемьдесят?
      - Девяносто три, красавчик!
      - О'кэй! А мы проверяем от шестнадцати до семидесяти пяти. Тебя не надо проверять, бабушка. Иди домой.
      - Это как же домой! Это что ж, так мне и помирать без проверки? Доктору Осслопу я чего скажу? Ты мне тут колесо не крути, парень. Проверяй и справку давай. А не хочешь проверять, я жаловаться пойду. Я законы знаю... Не смотри, что старая. Меня знаешь до чего боятся? Соседа Смайса три раза из петли вынимали. Вот так!.. Давай свое дело делай и помалкивай.
      - Вот поговори с такой. Ну и денек. Собачья должность. Послушай, бабушка...
      - Раздеваться, что ль, красавчик? Совсем, что ли?
      - Этого еще не хватало. Подожди! Ты что, первый раз тут?
      - Первый раз, миленький.
      "Ясно! И спрашивать нечего было. Эти проверки ввели десять лет назад. Ей уже тогда было за восемьдесят. Что за осел послал ее".
      - Эй, слушай, бабушка, ничего не выйдет. Машина не в порядке.
      - А ты поправь. Мне не к спеху. Подожду.
      - Долго ждать.
      - Ничего. Я работку с собой взяла. Буду вязать помаленьку.
      - Вот старая ведьма!..
      - Чего-чего?
      - Это я с машиной, бабушка, разговариваю.
      - Ну давай-давай...
      Вспыхивает большой экран на стене. На экране лицо инспектора Смита начальника отдела в федеральном бюро по проверке лояльности. Сержант Джонс вскакивает с места и застывает в положении "смирно".
      - Докладывайте, сержант, - разрешает с экрана инспектор.
      - За время моего дежурства, - начинает Джонс и умолкает, похолодев от ужаса. "Бабка, - вспоминает он. - Проклятая бабка! Если инспектор ее заметит..." Перед глазами Джонса вспыхивают огненные строки параграфа N_186 - "присутствие посторонних в аппаратной во всех случаях, когда оно не вызвано непосредственной необходимостью определения индекса лояльности, строго запрещается". Джонс косит глаза в угол аппаратной. Старуха расставила складной стульчик и, сидя на нем, быстро двигает спицами: вяжет что-то длинное, как солитер. - За время моего дежурства... - хрипло повторяет Джонс.
      - Что вы там мямлите! - раздраженно бросает с экрана инспектор. Забыли форму отчетности? Число прошедших проверку за последние сутки, средний индекс лояльности, количество профилактических арестов. Я жду.
      - "Суммированный суточный итог работы районного пункта по проверке лояльности, - вспоминает Джонс параграф N_217 "Особых правил", - является секретным и ни при каких обстоятельствах не подлежит разглашению. За разглашение виновный..." - дальше мысли Джонса начинают путаться.
      - Ну же, - кричит с экрана инспектор. - Вы что, пьяны, заболели?.. Цифры, быстро!
      - Семьдесят восемь, девяносто и пять десятых, ноль, - шепчет Джонс.
      - Хорошо. Обращаю ваше внимание, сержант, на несколько завышенный средний индекс лояльности и особенно на отсутствие профилактических арестов, - цедит сквозь зубы инспектор. - Проверьте место нуля индикатора лояльности, а при подведении итогов округляйте в сторону уменьшения. И не будьте формальны. Вызывайте ваших клиентов на откровенность. Вы поняли? Завтра в тринадцать ноль-ноль сами явитесь для внеочередной проверки лояльности. Все!
      Экран гаснет, и сержант Джонс вздыхает с облегчением. Потом с ненавистью смотрит на старуху.
      - Ну, погоди, - бормочет он. - Я тебе устрою "рентгену" по всем "индиксям". Ведь, кажется, был такой один пункт в правилах...
      Джонс торопливо листает пухлый томик "Особых правил".
      - Ага! Есть: "Каждый совершеннолетний гражданин, находящийся в здравом уме и твердой памяти..." Гм, в здравом уме, - повторяет Джонс и с сомнением косится на старуху... - Ничего, сойдет, - тут же решает он. Значит, "находящийся в здравом уме... может быть в любое время допущен к проверке лояльности по собственному желанию". "По собственному желанию" этот параграф никогда не применяется. Не мудрено, что я забыл его.
      Джонс откладывает "Правила" и многозначительно откашливается.
      - Ну-с, - говорит он. - Начнем!
      Старуха клюет носом. Она задремала.
      - Эй, бабушка, - повышает голос Джонс. - Проснись. Фамилия, имя?
      Старуха вздрагивает и роняет вязанье. С испугом глядит на сержанта.
      - Фамилия, имя, - повторяет Джонс.
      - Фу ты, напугал, - недовольно бормочет старуха. - Наладил машину-то?
      - Наладил! Как тебя звать?
      - Меня-то?.. Мелания Фукс по мужу, а девичья моя фамилия Воречек.
      - А девичья твоя фамилия мне ни к чему. Фукс, значит. Гражданство у тебя какое?
      - Здешнее. Я, милай, тут всю жизнь прожила. Несмышленышем меня сюда привезли. Отец-то мой из Польши перебрался. Еще, почитай, до первой войны.
      - Ладно! Иди становись вон туда.
      - В шкаф-то в этот? А раздеваться где?
      - Да не надо раздеваться. Так все сделаем.
      - Ты смотри, милай, делай как полагается. Чтобы все видно было.
      - Будет, будет. Ты не сомневайся. Насквозь тебя увижу. Лезь. Вот так. А теперь подумай, бабушка, о том, что тебе больше всего на свете не нравится.
      - Это про что же, значит?
      - Про что хочешь, что тебе не по душе: цены, налоги, пенсия по старости. Ты пенсию получаешь?
      - Мало, милай!
      - Вот и об этом подумай. Словом, обо всем, что тебе хотелось бы изменить.
      - Это чтобы желчь разлилась?
      - Вот именно.
      - Не вредно это мне будет, сыночек?
      - А без этого нельзя. Ничего у нас с тобой не получится.
      - Ну давай, попробую...
      - Пробуй, бабушка, пробуй... Вот так. Хорошо, очень хорошо! Ай да старая! Да ты, оказывается, самый что ни на есть "подрывной элемент" в нашей стране. Хватит, хватит! У меня уже прибор зашкалило. Вылезай.
      - Ну как? Увидел что?
      - Все видел. Плохо твое дело. Придется тебя изолировать. Опасная ты для окружающих.
      - Это куда же ты меня изолировать хочешь? В санаторий, что ли?
      - Там видно будет. Пока в полицейский участок.
      - Очумел? Идол!
      - Тихо! За оскорбление должностного лица могу оштрафовать.
      - Тещу свою штрафуй. Жулик! Меня доктор Осслоп послал кишки проверить, а ты мне на голову трубу наводишь. Я тоже кое-что понимаю. Не маленькая.
      - Фу ты, черт! Кишки! Почему сразу не сказала?
      - А ты что, сам не видишь? При аппарате сидишь, а не видишь. Все вы жулики, дармоеды, олухи недоученные.
      - Не ори, старая. Как бы там ни было, случайно или не случайно, выявил я в тебе опасного подрывного элемента. И теперь выход может быть только один... Алло, старший сержант О'Патрик? Докладывает сержант Джонс. Прошу срочно прислать полицейскую машину! Так точно, весьма опасный. Процент лояльности - ноль. Так точно! Зовут Мелания Фукс. Лет - девяносто три. Так точно, жду! Рад стараться, господин старший сержант!