То, что сеть небесконечна и под нее можно просто поднырнуть, мне в голову пришло, но гораздо позже. А в том момент я и вылезти толком не успела. Едва моя передняя половина оказалась на свободе, за нее тут же ухватились чьи-то руки. Эти же руки, помедлив, вздернули меня на ноги, перехватили поудобнее, отобрали нож и приставили его к моему горлу.

Хозяин в это время уже бодро размахивал мечом, успешно тесня сразу троих арбалетчиков, не успевших перезарядить свое оружие. Еще один валялся на земле, и из груди у него торчал нож. Короче, разбойники уже и сами были не рады, что так опрометчиво выбрали объект для нападения. И если бы не я, то все было бы хорошо. Но…

– Черт, – выдохнула я, запоздало понимая, что мне совсем не нравится ощущение острого ножа у голой шеи.

– Черт! – согласился Хозяин.

Не представляю, как он мог заметить, что меня поймали. Наверно, на затылке, под копной волос, у него пряталась еще пара глаз со встроенным восьмикратным зумом.

Никаких приказов стоять и не рыпаться не последовало – все было ясно без слов. Поколебавшись, мужчина сначала опустил меч, а потом и вовсе положил его на землю. И тут же застыл под прицелом трех арбалетов. Очередное приключение нравилось мне все меньше и меньше. Зато разбойники (уцелевшие) счастливо оскалились.

– Черт… – проворчал вдруг тот, кто меня держал (кажется, все вдруг ощутили гигантскую нехватку словарного запаса). И пояснил (наверно, специально для непонятливых): – Она же эльфа.

Я даже не стала доказывать свою принадлежность к человеческой расе. Особенно после того, как разглядела у всех нападавших остренькие ушки. Может, не все еще потеряно и меня пожалеют?

Однако эльфы с арбалетами – это по меньшей мере забавно. А я-то по наивности думала, что они исключительно луки используют. Да и рожи… Плакаты из серии «их разыскивает милиция» отдыхают!

Тем временем разбойники, сдержанно наблюдая за Топиэром (все равно, мол, никуда не денется), решили выяснить все непонятности на месте.

– А какая, на хрен, разница? Что. эльфа не девка, что ли? Если уши отрезать, так все они одинаковые! – возмутился один.

– Не скажи! – хохотнул другой, почесываясь. – Эльфы, они знаешь, какие-то не такие… Более выгибистые, что ли! И худющие. Как сожмешь покрепче, так и думаешь – щас сломается че-нибудь. Ан нет, не ломается! Силищи – немерено!

– А в постели-то все равно одинаковы!

От новой порции хохота меня бросило в дрожь. Кажется, жалеть не будут. Максимум – прикопают где-нибудь под кустиком, чтоб не валялась на дороге, отпугивая новых жертв видом истерзанного трупика.

– Ну что? Сама разденешься или помочь? – прошептал вкрадчивый голос над самым ухом.

– Да пошел ты… – прошипела я. Хотела указать точное направление посыла, но нож прижался вплотную к горлу, и слова застряли, так и не вырвавшись на свободу.

– Будешь сопротивляться – и мы убьем твоего спутника. А если он хоть раз дернется – умрешь ты. Понятно?

– Сволочи, – выдохнул Хозяин, – ребенка бы хоть пожалели.

– Ребенка? Ребенка тебе, значит, жалко. А жену свою не жалко было?

Глава внешней стражи побледнел и сжал кулаки.

– Заткнись!

– А указываю тут я! Думаешь, запретил об этом говорить – так все и забыли? Да пол-Тангара знает, что ты убил собственную жену. А оставшаяся половина об этом догадывается. А теперь ты, значит, в жалость ударился, а? А вот не будет тебе жалости. И короткой дороги тоже не будет. Разве что на тот свет!

– Может, ты и прав, – кивнул Хозяин. – Только ты сходишь туда первый и разведаешь обстановку, договорились?

– Какого… – Разбойник вдруг резко заткнулся.

Лица всех остальных последователей Робина Гуда вытянулись вертикально вниз и стали похожи на тупые лошадиные морды. Кажется, за моей спиной происходило что-то интересное. К сожалению, развернуться и посмотреть, что именно, я не могла: пришлось довольствоваться аудиоверсией.

– А ну отпусти ее. – Голос Кьяло был похож на рык. – А то я тебе самому глотку перережу.

Я невольно улыбнулась. Значит, парень все-таки поперся следом. Ну и хорошо, хоть какая-то от него польза будет.

А вот ответ разбойника меня откровенно смутил.

– Ну режь! Режь, не стесняйся. Только учти, что рука у меня при этом может немножко дернуться. И каюк девчонке. И виновным в ее смерти будешь ты.

Весело, да?

– Да не слушай ты этот бред! – дернулась я.

– Слушай, еще как слушай. Даже если у тебя хватит смелости меня убить, тебя сразу же застрелят. И ее. И этого… поборника справедливости. И чего ты добьешься? Ровным счетом ничего. А так она, возможно, и выживет. Нам вовсе не надо ее убивать. Так, слегка развлечемся. А может, и нет… Еще подумаем. Правда, ребята? Ведь подумаем же? А ты пока опусти руку, а то нервирует как-то…

Самое противное, что я по-прежнему не знала, что происходит у меня за спиной. А нож на горле действительно жутко нервировал.

Внезапно мне показалось, что положение лезвия слегка изменилось, словно говоривший подвинулся или наклонился. И в этот момент один из тех, кто держал на прицеле Хозяина, вскинул арбалет. Болт просвистел возле самого моего уха.

Кьяло коротко вскрикнул, а я даже рта открыть не успела. Да и не сумела бы, пожалуй, – нож еще сильнее вжался в кожу.

– Ну вот, одной проблемой меньше. Метко стрелять – это так важно в наше суетное время!

Я закусила губу от досады. Как же это противно, когда ничего не можешь сделать. Даже повернуться, чтобы посмотреть, что там с Кьяло.

Начальник внешней стражи вполголоса выругался и смерил взглядом расстояние до меча. Видимо, результат измерения не утешил – я еще никогда не видела его таким угнетенным.

И тут в траве что-то зашуршало. Скосив глаза, насколько позволяла физиология организма, я обнаружила, что из-под сетки выкарабкался Глюк. Крыс бодренько просеменил к одному из арбалетчиков, остановился возле его ног и угрожающе зашипел. Глазастый ответил ему согласным ржанием. Самостоятельно он не мог выбраться из ловушки, но все видел и, кажется, понимал.

Я непроизвольно посочувствовала тому самоубийце, который захочет прокатиться на моей коняшке, если нас все-таки убьют. Интересно, Глазастый сразу выкинет его из седла или сначала потаскает по лесу, цепляясь за ветки и взбрыкивая на поворотах?

Глюк тем временем понял, что шипение ни к чему не приводит, и пошел в атаку. То есть тяжело вздохнул, поплевал на лапки и полез вверх по ближайшей ноге. За ним неотрывно следили пять пар глаз. Моя пара, правда, все время пыталась прокрутиться вокруг своей оси и пробуравить затылок, но пока что ей это не удавалось. А Хозяин, как назло, смотрел именно туда, за мою спину. Причем очень внимательно и неотрывно.

Крыс благополучно поднялся до того места, где ноги уже кончаются, а тело как раз начинается, воровато огляделся вокруг и облизнулся.

Наверно, это было смешно, потому что все разбойники дружно расхохотались. Разумеется, кроме того, на которого покусился Глюк. А я вообще не понимала, зачем крыс затеял всю эту комедию, и боялась даже лишний раз вздрогнуть. Но тут, совершенно неожиданно для меня и для окружающих, вздрогнул держащий меня бандит. Вздрогнул, да так и повалился на землю, попутно роняя нож из ослабевшей руки. Не знаю, каким образом я успела его подхватить. Нож, естественно. А бандита я в порыве чувств пнула прямо в ухо. Впрочем, ему на мой пинок было уже наплевать. Трупы боли не чувствуют.

Хозяин одним движением подхватил с земли свой меч и каким-то непонятным пируэтом переместился за спины разбойникам. Ни один из выпущенных почти в упор болтов в него так и не попал. А дальше началось кровавое месиво, и я поспешно отвернулась, чтобы не портить себе аппетит.

И увидела наконец-то Кьяло.

Парень сидел привалившись к дереву и преспокойно вертел в руках окровавленный арбалетный болт.

– Тоже мне, «метко стрелять – это так важно в наше суетное время», – передразнил он. – Мазилы редкостные! И натяг у тетивы слабенький. А строили из себя…

– Так ты что, жив, что ли? – тупо спросила я, не зная, то ли мне визжать от счастья, то ли падать в обморок от запоздалого страха.

– Конечно, жив, что мне сделается. Только по боку чиркнуло немножко, ну я и свалился, будто мертвый. А проверить так никто и не удосужился.

– Нет, это все, конечно, замечательно, – вмешался Хозяин, вытирая клинок краем сетки-ловушки, – но я так и не понял, как ты его прикончил?

– А это не я, – почему-то смутился парень. – Это она!

Кусты возле тропинки раздвинулись, и между ними протиснулась хрупкая фигурка в черном дорожном костюме.

– Тьяра? – Еще немного, и у начальника внешней стражи отвалилась бы челюсть.

– А что, я не человек, что ли? – возмутилась девушка. – Это ты, папочка, сволочь редкостная. Приехал, домой даже не зашел, любимую дочь не проведал, схватил эту эльфу и опять куда-то удрал. И еще скажи, что я радоваться этому должна! Я, между прочим, еще и злиться умею. И ругаться. И именно этим сейчас и буду заниматься, потому что все знаю!

– Что знаешь?

– То, что этот мерзавец говорил. Про тебя и маму. Про то, что ты ее убил за то, что она была ведьмой. А тогда давай ты и меня тоже убьешь, за компанию. Потому что я теперь тоже ведьма… то есть магичка.

– Некромантка, – уточнила я. – Специалистка по мгновенному умерщвлению живых и долговременному воскрешению мертвых. Пока еще, конечно, не специалистка. Но ругаться с ней зазря все равно не советую. Как она ловко того бандюгана замочила, а?

Хозяин оглядел нас помутившимся взглядом.

– Дети, вы меня в гроб вгоните.

И, не дожидаясь наших искренних заверений, что у нас такого и в мыслях не было, рухнул в обморок.

– Чего это он? – удивился Кьяло.

– Перенервничал, наверно, – предположила я, доставая фляжку с водой. – Все болезни от нервов, это даже Глюку известно. А ты знал, что он собственную жену… того… прибил?

– Ну слышал вообще-то. Хотя честно говоря, не совсем верил.

Тьяра забрала у меня фляжку, отпила глоточек, а остальное выплеснула на отца. Мужчина зашевелился, но глаза открыть так и не соизволил. Хотя, по-моему, уже давно пришел в себя.

– И я пыталась не верить. Но он-то думал, что я совсем ничего не подозреваю. Да и сам хотел забыть, наверно. Поэтому в город из замка и переехал. Вместе со мной. Чтоб ничего не напоминало…

– Из какого замка? – удивилась я.

– Из нашего родового замка. Мы же потомственные дворяне. Князья. И мама тоже дворянкой была, только не из Предонии, а из Альсоро. Эх, придется его женским методом в себя приводить. – Девушка запустила руку в декольте, вытащила оттуда маленький флакончик из цветного стекла и поднесла к носу Хозяина.

Глава внешней стражи сморщился, мотнул головой и чихнул, одновременно распахнув и глаза, и рот.

– Ну наконец-то, – проворчала Тьяра, убирая флакончик на место. – А теперь можно вас всех попросить об одном ма-а-а-аленьком одолжении, а? Можно? Тогда заткните уши, а лучше вообще отвернитесь. Мне просто необходимо повизжать! И лучше громко!

– Чую, это надолго, – вздохнул Кьяло, покорно отворачиваясь. – Да, кстати, пока не забыл. Я чего приехал-то?! Ты же рубашки забыла.

Мое чистосердечное «спасибо» не состоялось по техническим причинам – за переливчатым визгом его просто-напросто никто не услышал.

Дождь явно решил взять нас не качеством, а количеством. Всю тропинку размыло, и кони шли, увязая чуть ли не по колено. Больше всех возмущался Глазастый, ведь ему приходилось везти двойную ношу – меня и Хозяина. Конечно, было бы гораздо логичнее посадить на одну лошадь двух самых легких, то есть меня и Тьяру, но наше шаткое перемирие от такого соседства рухнуло бы напрочь. Да и мой перевозчик был явно против. Уж не знаю, чем ему не угодила эта девушка. Ну не угодила, и все тут.

Разговор не то чтобы не клеился, скорее, вяло тянулся, как просроченная ириска, полежавшая денек на солнцепеке. Кьяло уверял, что поехал за нами только ради того, чтоб отдать мне рубашки (на вопрос Хозяина о том, откуда взялась вторая, кружевная, мы переглянулись, но тактично промолчали). У Тьяры не было даже такого благовидного предлога – она банально обиделась, что отец не зашел домой поздороваться, и бросилась в погоню, преисполнившись праведного гнева.

Отправлять эту парочку обратно в город было, во-первых, бесполезно, а во-вторых, небезопасно. Причем для кого именно небезопасно – для них (все-таки через лес скакать, а уже стемнеет скоро) или для нас (как обидятся, да как разорутся), – так и осталось тайной.

А Глюк вообще опять спал, перечеркивая громким посапыванием любое желание с ним поболтать. Причем спал он не где-нибудь, а на плече у Хозяина, совершенно игнорируя тот факт, что он все-таки мой крыс.

Есть хотелось жутко, но я геройски терпела, дожидаясь обещанного привала. А привал упрямо сдвигался во времени по причине дождя – перекус на ходу моих спутников почему-то не вдохновлял. Надо, мол, цивилизованный костер развести, воду вскипятить…

Но солнце, проглядывающее из-за сплошной пелены туч с интенсивностью полудохлого светлячка, уже клонилось к закату, а погода и не думала улучшаться. Я уже в красках представила себе все перспективы ночевки под дождем с обязательной последующей простудой, перетекающей в двустороннюю пневмонию, когда…

– Вот она! – воскликнул Хозяин, выдергивая у меня из рук поводья и направляя Глазастого куда-то влево.

– Кто? – хором спросили все. Даже Глюк заинтересованно приоткрыл глаза.

– Да Пещера же!

– Какая еще пещера? – Мы опять проявили редкостное единодушие.

– Не просто пещера, а Пещера.

– Что, та самая? – восхищенно прошипел Кьяло. – Там же духи! И вообще нечисть всякая!

– Да нет там никаких духов. Я, по крайней мере, ни разу не видел. Зато есть замечательное место для ночлега. Девушки оценят.

Я готова была оценить все что угодно, лишь бы с крышей и без полуметрового слоя грязи. А Тьяра хотела было надуть губки, но покосилась на собственный промокший до нитки костюм и как-то сразу передумала.

– Ладно, пускай будет Пещера. Хоть увижу собственными глазами, что там такое.

– А что там? – не выдержала я.

– Ну… – Хозяин замялся. – Это в двух словах не объяснишь. Сейчас сама посмотришь.

Я честно попыталась увидеть на горизонте хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее пещеру, но вокруг был только лес. Никаких гор, каменных плато, скалистых уступов. Поэтому когда мы, продравшись сквозь кусты, подъехали к небольшому холмику, густо поросшему травой, я заранее скорчила презрительную физиономию.

– Это не пещера, это какая-то хоббитячья норка!

О хоббитах мои спутники конечно же никогда не слышали, но все равно сразу поняли, что местную достопримечательность я не оценила. Но почему-то ничуть не обиделись. Хозяин даже улыбнулся и с ехидством посоветовал:

– А ты внутрь загляни!

Я сразу спрыгнула с Глазастого и пошла заглядывать. Небольшая круглая дырка на склоне так заросла плющом, что я обнаружила ее, только обойдя вокруг холмика три раза. А вот когда заглянула…

Как бы глупо это ни звучало, но внутри действительно была пещера. Вполне классическая, каменная, круглая. Со сталактитами, сталагмитами и небольшим озерцом возле дальней, если смотреть от входа, стенки. А посреди пещеры… Ну ладно, если местные так настаивают на заглавной букве… Посреди Пещеры горел маленький огонек. Совсем крошечный, лишь чуть-чуть побольше свечного. Но его вполне хватало, чтобы осветить помещение и даже немного согреть его. Но самое странное, что этот средневековый прародитель Вечного огня горел просто так, безо всякой подпитки, прямо на сплошной каменюке.

– Ну ничего себе! – Я забралась внутрь, на ходу стаскивая задубевшие от грязи сапоги. Пол в пещере оказался неожиданно теплым и сухим. Вода же в озерце, напротив, была ледяная и, как ни странно, мокрая. И очень вкусная.

– Это все, конечно, замечательно, – пробормотал Кьяло, протискиваясь в дырку-вход, – но лошади сюда не влезут.

– А это уже их проблемы, – откликнулась Тьяра. – Ничего им не сделается, если немного помокнут.

Снаружи донеслось обиженное ржание Глазастого. Кажется, ему не очень-то понравилась идея всю ночь торчать под дождем. Но другого выхода не было, с этим согласилась даже я. Или мокнуть всем, или только животным.

Впрочем, погода, как всегда, решила все за нас. Небо посветлело, выглянувшее в просвет между облаками (уже не тучами) солнышко подмигнуло нам, но только ради того, чтобы сразу же скрыться за горизонтом. Короче, выбирать другое место для ночевки было просто некогда.

Пока мои спутники вытрясали из мешков одеяла и сухую одежду, я изучала огонек. Судя по всем признакам, он горел здесь уже не одну сотню лет. Но никакой магической жилы или банальной газовой трубы рядом не было. А значит, пламя давно должно было погаснуть. Но почему-то не гасло. Местные, должно быть, списывали это на непонятное волшебство. Но какое, к чертям, волшебство? Создать что-то на такой огромный срок – на это не то что я, даже наша Верховная не способна!

– Налюбовалась? – поинтересовался Хозяин, присаживаясь рядом.

– Никак не могу понять… – созналась я. – Когда вы раньше здесь бывали, эта штука, она тогда уже была?

– Костер? Конечно! Он всегда здесь, с самого первого момента существования Пещеры. Уже несколько тысяч лет.

– А откуда она вообще здесь взялась? Если я хоть что-то понимаю в географии… У меня по ней, конечно, тройка… но пещера, спрятанная в холме посреди леса, – это что-то странное.

– Ну конечно, она не сама по себе здесь возникла. Говорят, что раньше здесь жили фэйри, волшебные существа.

– Понятно, что не бутылки с посудомоечной гадостью. И кому только пришла в голову идея назвать эту бурду «Фэйри», – вполголоса пробормотала я.

– А еще говорят, – вмешался Кьяло, – что Пещеру создали оллы. Точнее, одна олла, когда у нее уже не было сил идти дальше.

– А вот про это я не слышал. Ну-ка расскажи.

– Да я и сам-то уже толком не помню. Ну вроде бы раньше оллы были вполне нормальным народом, жили в каком-то своем мире, колдовали помаленьку, никого не трогали. А потом ихняя принцесса что-то не поделила с родителями и удрала из дома, пробив дырку между мирами. Но одной дырки ей показалось мало, она прыгала из мира в мир несколько десятков раз, чтобы замести следы. Наконец попала сюда. А у нас как раз была зима, дул ледяной ветер, сугробы в лесу чуть ли не по пояс. А сил перебраться куда-нибудь еще у нее уже не было. И вот шла она, шла…

Для пущей правдоподобности парень несколько раз обошел вокруг нас, делая вид, что пробирается сквозь снег. Честно говоря, на оллскую принцессу он совсем не походил, скорее уж на медведя, страдающего похмельем.

За грудой сталактитов раздалось сдавленное хихиканье – там переодевалась в сухое Тьяра. Поймав мой взгляд, она сразу же надула губки.

– Эй, не смотри сюда!

– Куда? – Все представители мужского пола дружно обернулись на голос.

– Сюда! Идиоты! Пап, ну хоть ты-то…

– А что сразу я? Я тебя и не в таком виде… ладно, молчу.

– Хватит ругаться. И что там дальше было с этой оллой? – На самом деле конец истории был мне глубоко безразличен. Просто хотелось поскорее перевести разговор.

– Ну шла она, значит, через сугробы. А они высокие, холодные… Шла она, а никакого укрытия впереди так и не было. И тут вдруг она провалилась куда-то. Оказалась, что это медвежья берлога. Медведь, конечно, проснулся и решил съесть принцессу. Оскалив пасть, он двинулся на нее. – Теперь Кьяло изображал попеременно обоих героев, и принцессу и медведя. Впрочем, в его исполнении они не слишком сильно отличались друг от друга. – Он подошел к ней вплотную и замахнулся своей огромной лапой. А она так устала, что не могла даже кричать и защищаться, только заплакала и заслонилась рукой. Медведь ударил ее когтями, разодрав руку – и тут случилось чудо. Грязная берлога превратилась вдруг в большую пещеру, слезы оллы стали озером, а капля ее крови, упавшая на землю, оказалась маленьким костерком. Вот этим самым.

– А медведь?

– А медведь превратился в камень. Видимо, вон в тот. – Парень показал на бесформенную каменюку, валяющуюся возле озера.

Я скептически хмыкнула. Судя по размерам камешка, медведь был карликовый – едва по пояс мне.

– И ходят слухи, что в новолуние он становится самим собой и нападает на каждого, кто рискнет заночевать в Пещере.

– А почему именно в новолуние? – удивилась Тьяра. – Обычно же все как-то с полнолунием связывают.

– А чтоб в темноте никто не разглядел величину медведя! – пояснила я, сменяя девушку в импровизированной кабинке для переодевания. – Вот черт! Никто не в курсе, когда это я успела порвать штанину?

– Ты хоть штанину, а мне эти долбаные эльфы рубашку пропороли, причем вместе со мной! – не преминул пожаловаться Кьяло.

– Никакие они не эльфы, – проворчал Хозяин, доставая из сумки аппетитное колечко копченой колбасы. – Если бы они были настоящими эльфами, то сказали бы про Марготту «Она наша» или что-то типа того. А они сказали: «Она эльфа!» Чувствуешь разницу?

– А как же уши? – встряла я.

– Ну, эльфеныш, тебе ли не знать, что уши и подделать можно. Приклеить, например!

Кьяло мрачно кивнул. И только тут до меня запоздало дошло, что именно он сказал до этого.

Дошло-то до меня, а вот вслух высказалась Тьяра:

– Ой, так ты ранен? Может, чем-нибудь смазать? Или забинтовать? Я, правда, не умею, но с теоретической точки зрения, ничего ведь сложного…

В глазах девушки сверкнуло прямо-таки маниакальное желание покопаться в ране. Не знаю, как там с некромантскими талантами, а вот патологоанатом из нее вышел бы замечательный.

– Да нет, я не в том смысле, – парень пошел на понятный, – то есть в том, но там уже все давно затянулось. Не надо меня лечить. Не на-а-а…

В безуспешной попытке спастись бегством от наследницы знатного рода Кьяло навернулся через «памятник карликовому мишке» и чуть не свалился в озеро. Я улыбнулась. Несмотря на все проблемы, нерешенные вопросы и урчание в желудке, одна напасть мне в ближайшее время точно не грозила – преждевременная смерть от скуки!

Еще некоторое время я тупо лежала с открытыми глазами. Устала за день жутко, но сон все равно не шел. Так часто бывает – чем сильнее хочется спать, тем сложнее заснуть. Рядом с кряхтением ворочался Хозяин. Не вытерпев, я потормошила его за плечо.

– Вы ведь тоже не спите?

– Тоже? Ну пока еще не сплю… А что тебе? Опять будешь еду выклянчивать? До завтрака больше ничего не дам, так и знай!

– Нет, я спросить хотела. А вы что, один из лучших фехтовальщиков во всей Предонии, да?

– Я лучший. И не только в Предонии, но и в окрестных странах. Довольна? Еще вопросы будут?

Вопросов, конечно, было море. Но один из них волновал меня гораздо больше остальных.

– Если вы меня после этого возненавидите, то можете не отвечать… но за что вы убили свою жену?

Знала, что нарываюсь, но мне срочно нужно было объяснение…

Повисла тягостная пауза. Разом смолкли все сопения. Кажется, в Пещере вообще никто не спал, и теперь все ждали, что произойдет. Но ничего особенного не случилось. Хозяин не вскочил, не заорал, не вышвырнул меня на улицу и не проклял тот момент, когда впервые проявил заботу о бесцеремонной эльфе.

– Представь себе меня, эльфеныш. Не такого, как сейчас. Другого. Молодого, глупого, вспыльчивого. Влюбленного. У меня были деньги, было происхождение, власть, жена и маленькая дочь. Дочь ты знаешь. А жену звали Аллена. – Ага, значит, я была права, Аллена – его жена. – Она была молодая, красивая. За ней постоянно увивались кавалеры, поклонники. Я старался не обращать внимания, но это было сложно, очень сложно. Сложно делать вид, что все хорошо, когда за твоей спиной постоянно сплетничают и спорят, подсчитывая, сколько любовников успела сменить Аллена за три года, прошедшие с нашей свадьбы. В общем, дальше все получилось как в трагической балладе. Однажды я вернулся домой из поездки… Вернулся на несколько дней раньше, чем ожидалось. Хотел сделать ей сюрприз, заглянул в комнату… А там она… И он… И знаешь, что они делали?

Мне показалось, что вопрос исключительно риторический, но Хозяин молчал и выжидательно смотрел на меня. Пришлось отвечать:

– А что могут женщина и мужчина делать наедине? Ну спали они. Или, что еще хуже, не спали.

– Не спали. – Хозяин улыбнулся. Я много раз встречала в книжках словосочетание «горькая улыбка», но никогда не думала, что она бывает именно такая, практически незаметная, освещаемая лишь тусклыми отблесками волшебного костра. – Не спали. Они колдовали. Показывали друг другу какие-то фокусы типа твоих огненных шаров. Рисовали в воздухе знаки. О чем-то спорили. И это поразило меня больше, чем любое другое… Меня словно в спину кто толкнул. Я застыл в дверях, а рядом на комоде стоял тяжелый подсвечник. Я схватил его… Они сидели спиной, ничего не видели. Я ударил сначала его, потом ее. Прямо по голове. Хотел только оглушить, чтоб связать и все выяснить… Да ладно, было бы перед кем оправдываться… сам не знаю, чего я хотел. В общем, я ударил ее слишком сильно. Она умерла. Так получилось. Я попытался обставить все так, как будто это тот мужчина, маг, убил ее. Его приговорили к сожжению на костре. Говорят, правда, что его потом освободили поклонники старых богов. Не знаю, я не ходил смотреть. Мне вообще было не до того. Ни до чего. Слухи, конечно, все равно пошли. И о том, что Аллена была ведьмой, тоже, кажется, узнали. Ну не узнали, так сами додумали. А я возненавидел любую магию. И до сих пор, честно говоря, ненавижу. Вот и все. Так получилось. Только я во всем виноват. Спокойной ночи…

Снова пауза. Шумно выдохнул Кьяло, а Тьяра, наоборот, со свистом втянула воздух.

Наверно, после такого признания я вообще не должна была заснуть. Слишком жутко было спать рядом с убийцей собственной жены. А рядом с убийцей ведьмы – вдвойне жутко.

Так вот откуда у Тьяры изначальная предрасположенность к магии. Она была у нее с рождения, просто никто не научил, не показал… Как все глупо! Жизнь вообще глупая штука.

А потом я заснула. И, между прочим, даже без кошмаров. Хотелось бы еще и без снов, но один все равно пришел, нежданный и незваный.

Комната, в которой я оказалась, была до невероятности маленькая. Я могла только предположить, каким неизвестным чудом в ней помещались диванчик, стол с компьютером, трехногая табуретка и два шкафа (платяной и книжный). Не иначе, здесь неплохо поэкспериментировали с пятым измерением, буквально по сантиметрам подгоняя друг к другу мебель и стены. А может быть, просто планировка удачная.

Впрочем, я больше склонялась к первому, магическому предположению. Точнее, к этому меня склоняла косматая метла с резной ручкой, втиснутая в угол. И огромное окно, распахнутое настежь на радость комарью и ворам-медвежатникам. Хм… не позавидовала бы я тому медвежатнику, который рискнул бы забраться в эту комнатушку. Падение с седьмого этажа – это самое гуманное, что я смогла предположить.

А вот вид из окошка открывался замечательный – какая-то церквушка, река, кусочек моста через нее… Романтика! И все какое-то смутно знакомое, как будто я это уже где-то видела. Впрочем, во сне такое часто бывает.

Обитательница комнатушки тоже находилась здесь, просто она так скукожилась на табуретке, уткнувшись носом в монитор, что казалась частью интерьера. Ничего особенного она из себя и не представляла: лохматые рыжие волосы почти полностью закрывали ссутуленную спину, руки с длинными черными ногтями летали по клавиатуре, ноги в пушистых тапочках отбивали по полу какой-то незатейливый ритм. А вот джинсы на ней были прикольненькие – драные, местами грубо зашитые, а кое-где украшенные кожаными заплатками в форме разнообразных кошек.

Девушка была так сосредоточена на чем-то виртуальном, что вполне реальную меня не замечала вообще. Не удержавшись, я подошла поближе и помахала рукой между ее носом и монитором. От неожиданности она шарахнулась в сторону, чуть не свалившись с табуретки.

– Ты кто? Ты чего делаешь в моем сне?

– Почему в твоем сне? Это мой сон! – возмутилась я.

– А вот ничего подобного. Лоджия моя, значит, и сон мой!

Ну конечно! Не комната, а просто закрытая лоджия. Поэтому такая маленькая и с таким большим окном. Могла бы и сама догадаться. Черт, ну о чем я опять думаю?

– А с чего ты вообще взяла, что это сон?

Девушка наморщила лоб и сосредоточенно повозила по возникшей морщинке указательным пальцем.

– А фиг его знает! Я частенько за компом засыпаю, носом в «Backspace», как тот программист из анекдота. Главное, спросонья не забыть отпечатки кнопок на щеке волосами прикрыть. Вот и сегодня, видимо, заснула. А тут лезут всякие…

– Кто?

– Ты!

Я уже ничего не понимала. Нет, ну честное слово: я сплю, а какая-то глючная девица из моего собственного сна доказывает мне, что это ее сон. Если вообще сон…

За последние несколько дней я так привыкла ничему не удивляться, что и сейчас начала мысленно перебирать возможные варианты. Если отбросить то, что сейчас я сплю… Ну не переместилась же я внезапно черт знает куда, в самом деле.

Пока я пыталась думать, девушка исправно молчала, украдкой позевывая в кулак. Но хватило ее очень ненадолго.

– Ну так ты кто? Давай, рассказывай, как тебя занесло в мой сон. Не волнуйся, я к утру по-любому все забуду.

– И чего ты так ухватилась за то, что это сон, – поморщилась я. – Лучше скажи, где я сейчас!

– У меня на лоджии, где же еще.

– Да на кой мне сдалась твоя лоджия! Мир-то какой? Или страна? Или город, на худой конец! Хоть что-нибудь ты мне скажешь?

– Прикольно, – ухмыльнулась девушка. – Слушай, а может, тебя инопланетяне похищали, а потом ошиблись адресом и вернули не в то окошко, а? Или машина времени сбой дала… Тогда погоди, я только сама соображу… Значит, так, сейчас два часа пятьдесят три минуты ночи. Двадцатое… то есть уже двадцать первое июля. Планета Земля Солнечной системы, третья от Солнца. Материк – Евразия. Страна – Россия.