Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Ничто не вечно

ModernLib.Net / Триллеры / Шелдон Сидни / Ничто не вечно - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
Автор: Шелдон Сидни
Жанр: Триллеры

 

 


«Отныне несу ответственность за жизни других людей. Ох, Боже мой!»

Чем дольше доктор Рэднор говорил, тем больше Пейдж нервничала, и к тому времени, как он завершил свое вступительное слово, самоуверенность Пейдж испарилась. «Я не готова к этому! — подумала она. — Я не знаю, что делаю. Кто вообще сказал, что я могу быть доктором? А что, если я убью кого-нибудь?»

Доктор Рэднор добавил:

— Я жду от вас детальных записей по каждому из ваших пациентов — лабораторные исследования, анализ крови, ну и все прочее. Это всем ясно?

В ответ послышалось нестройное бормотание:

— Да, доктор.

— У нас обычно бывает от тридцати до сорока хирургических больных. И ваша работа заключается в том, чтобы убедиться, что для них созданы все необходимые условия. А теперь давайте начнем утренний обход.

***

Каким простым все казалось в медицинском колледже. Пейдж вспомнились те четыре года, которые она провела в стенах учебного заведения. Сто пятьдесят студентов, и среди них только пятнадцать девушек. Она никогда не забудет первое посещение анатомички. Они зашли в большую, выложенную белым кафелем комнату, в которой рядами стояли двадцать столов. Каждый был накрыт желтой простыней. Студентов разбили на группы по пять человек возле каждого стола.

— Снимите простыни, — приказал профессор, и Пейдж увидела свой первый труп. Она боялась, что потеряет сознание или ей станет дурно, но все прошло на удивление спокойно. Труп был законсервирован, что как-то все-таки отличало его от человеческого существа.

Поначалу, находясь в анатомичке, студенты чувствовали себя скованно, молчали, испытывая благоговейный страх. Но, к изумлению Пейдж, через неделю они уже ели бутерброды во время вскрытия трупов, отпуская при этом грубые шутки. Это было своеобразной формой самозащиты, этаким отрицанием собственной смертности. Они присваивали трупам имена и прозвища, обращаясь с ними, как со старыми друзьями. Пейдж старалась заставить себя относиться к трупам с той же небрежностью, что и другие студенты, но для нее это оказалось совсем не просто. Она смотрела на труп, с которым работала, и думала: «У этого мужчины были дом и семья. Каждый день он ходил на работу, а раз в год отправлялся в отпуск с женой и детьми. Возможно, он любил спорт, с удовольствием смотрел кинофильмы и спортивные игры, смеялся и плакал, видел, как растут его дети, делил с ними их радости и огорчения. Возможно, у него были грандиозные, прекрасные мечты и он надеялся, что все они осуществятся…» Горькая радость и печаль охватили ее, потому что он был мертв, а она жива.

Со временем, даже для Пейдж, вскрытие трупов стало обычным делом. «Вскрываем грудную клетку, осматриваем ребра, легкие, околосердечную сумку, вены, артерии, нервы».

В первые два года в медицинском колледже много времени уделялось запоминанию длинных перечней внутренних органов человека. Сначала черепно-мозговые нервы: обонятельный, зрительный, глазодвигательный, блоковый, тройничный, отводящий, лицевой, слуховой, языкоглоточный, блуждающий, спинномозговой, подъязычный.

Для лучшего запоминания студенты пользовались мнемоникой. Классической была фраза: «На торчащих вершинах старого Олимпа француз и немец продавали шишки».

Последние два года обучения в колледже были более интересными, студенты проходили курсы терапии, хирургии, педиатрии, акушерства, работали в местной больнице. «Я помню те времена…» — подумала Пейдж.

— Доктор Тэйлор… — окликнул ее старший ординатор.

Пейдж вернулась к действительности. Ее коллеги прошли уже половину коридора.

— Иду, — отозвалась она и поспешила за ними.

***

Обход начался с просторной, прямоугольной палаты, вдоль боковых стен которой расположились ряды коек, возле каждой койки имелась небольшая тумбочка. Пейдж ожидала увидеть занавески, разделяющие кровати, но здесь их не было.

Первым пациентом оказался пожилой мужчина грузной комплекции. Он дремал, тяжело дыша. Доктор Рэднор подошел к спинке в ногах койки, изучил висевшую на ней медицинскую карту, потом приблизился к пациенту и тихонько тронул его за плечо.

— Мистер Поттер? Пациент открыл глаза.

— А?

— Доброе утро. Я доктор Рэднор. Хочу узнать, как вы себя чувствуете. Ночью спали спокойно?

— Да, все нормально.

— Что-нибудь болит?

— Да. Грудь болит.

— Позвольте, я вас осмотрю.

Закончив осмотр, доктор Рэднор проговорил:

— У вас все хорошо. Я скажу сестре, чтобы вам дали болеутоляющее.

— Спасибо, доктор.

— Ладно, увидимся после обеда. Они направились к следующей койке. Доктор Рэднор обернулся к ординаторам.

— Всегда старайтесь задавать вопросы, предполагающие короткие ответы «да» или «нет», чтобы не утомлять больного. И подбадривайте его. Не забывайте посмотреть его карту и сделать записи. Записывайте все основные жалобы пациента, что у него болит сейчас, чем болел в прошлом, семейное и социальное положение, употребляет ли алкоголь, курит ли и тому подобное. Во время последующих обходов я ожидаю услышать от вас подробные отчеты о состоянии каждого из ваших подопечных.

Следующим пациентом был мужчина лет сорока.

— Доброе утро, мистер Роулингз.

— Доброе утро, доктор.

— Сегодня чувствуете себя получше?

— К сожалению, нет, доктор. Ночью часто просыпался. И живот болит.

Доктор Рэднор обернулся к старшему ординатору.

— Что показала ректоскопия?

— Никаких признаков заболевания.

— Сделайте ему снимок верхней части желудочно-кишечного тракта stat.

Ординатор, стоявший рядом с Пейдж, прошептал ей на ухо:

— Наверное, ты знаешь, как расшифровывается stat. «Растряси свою задницу, милашка!»

.

Шутка ординатора не ускользнула от слуха доктора Рэднора.

— Stat происходит от латинского statim, что означает немедленно.

Впоследствии Пейдж пришлось очень часто слышать это слово.

Затем они подошли к пожилой женщине, которой недавно сделали операцию.

— Доброе утро, миссис Таркел.

— Долго вы еще намерены держать меня здесь?

— Не очень. Операция прошла успешно. Скоро будете дома.

И они перешли к очередному пациенту.

У каждой следующей койки повторялось все то же самое, и утро пролетело довольно быстро. Они осмотрели тридцать больных. Во время обхода ординаторы лихорадочно делали записи, надеясь, что смогут в дальнейшем расшифровать их.

Одна пациентка очень удивила Пейдж. Она выглядела абсолютно здоровой.

Когда они отошли от ее койки, Пейдж поинтересовалась:

— А что с ней, доктор? Доктор Рэднор вздохнул.

— Ничего. Она gomer, а для тех, кто забыл, чему их учили в медицинском колледже, поясняю, что gomer расшифровывается по буквам как: «Убирайся из моей неотложки» «"Get out of my emergency room".». Это такие люди, которым нравится изображать из себя больных. Такое у них хобби. За последний год она уже шестой раз у нас.

***

Обход завершился у койки пожилой женщины в кислородной маске, она находилась в состоянии комы.

— У нее был тяжелый сердечный приступ, — пояснил доктор Рэднор ординаторам. — Она уже шесть недель в коме. Признаки жизни становятся все слабее. Тут мы больше ничего не можем сделать. После обеда отключим систему жизнеобеспечения.

Его слова потрясли Пейдж.

— Отключите систему?

Доктор Рэднор спокойно объяснил:

— Сегодня утром комиссия по этике нашей больницы приняла такое решение. Она уже не человек. Ей восемьдесят семь лет, мозг атрофировался. Жестоко с нашей стороны поддерживать ее жизнь, разоряя тем самым родных. Жду вас всех на послеобеденный обход.

Ординаторы смотрели ему вслед. Пейдж повернулась, чтобы еще раз взглянуть на пациентку. Она была жива. Через несколько часов она умрет. «После обеда мы отключим систему жизнеобеспечения».

«Но ведь это же убийство!» — подумала Пейдж.

Глава 3

После обеда, когда обходы завершились, новые ординаторы собрались в небольшой комнате отдыха. Там стояли восемь столиков, древний черно-белый телевизор и два торговых автомата, которые выдавали черствые бутерброды и горький кофе.

За всеми столиками велись примерно одни и те же разговоры.

— Посмотри мое горло, а? Тебе не кажется, что оно покраснело?

— По-моему, я подхватил насморк. Чувствую себя неважно.

— Что-то у меня живот побаливает. Похоже, аппендицит.

— У меня ужасная боль в груди. Господи, надеюсь, это не сердечный приступ!

Кэт присела за столик к Пейдж и Хони.

— Ну, как все прошло? — спросила она.

— По-моему, все в порядке, — ответила Хони. Они обе посмотрели на Пейдж.

— Я была ужасно напряжена, но старалась не подавать вида. — Пейдж вздохнула. — Тяжелый был день. Я бы с радостью ушла отсюда, а вечером где-нибудь повеселилась.

— Я тоже, — согласилась Кэт. — Почему бы нам не поужинать вместе? А потом сходим в кино.

— Прекрасная идея.

К их столику подошел санитар.

— Доктор Тэйлор?

Пейдж подняла на него взгляд.

— Я доктор Тэйлор.

— Доктор Уоллис хочет видеть вас у себя в кабинете.

Начальник больницы! «Что же я натворила?» — подумала Пейдж.

Санитар ждал, не отходя от столика.

— Доктор Тэйлор…

— Иду. — Пейдж глубоко вздохнула и поднялась со стула. — Увидимся позже.

— Прошу за мной, доктор.

Пейдж проследовала за санитаром в лифт, и они поднялись на пятый этаж, где находился кабинет доктора Уоллиса.

Бенджамин Уоллис сидел за столом. При появлении Пейдж он оторвался от бумаг и посмотрел на нее.

— Добрый день, доктор Тэйлор.

— Добрый день. Уоллис прокашлялся.

— Итак, первый рабочий день, но вы уже успели произвести впечатление!

Пейдж недоуменно посмотрела на него.

— Я… "не понимаю.

— Я слышал, у вас утром возникли некоторые проблемы в раздевалке для врачей.

— Ox. — «Так вот, оказывается, в чем дело». Уоллис посмотрел на нее и улыбнулся.

— Пожалуй, я смогу что-нибудь организовать в этом плане для вас и остальных девушек.

— Мы… — «Мы не девушки», — хотела было возразить Пейдж. — Мы будем вам очень благодарны.

— Кстати, если вы не возражаете переодеваться в раздевалке для медсестер…

— Я не медсестра, — решительно возразила Пейдж. — Я доктор.

— Разумеется, разумеется. Ладно, мы решим эту проблему, доктор.

— Благодарю вас.

Уоллис протянул Пейдж лист бумаги.

— Кстати, это ваш график. У вас сегодня суточное дежурство, которое начинается в шесть часов вечера. — Он посмотрел на часы. — Осталось тридцать минут.

Изумленная, Пейдж уставилась на него. Ее рабочий день начался в половине шестого утра. «И еще суточное дежурство?»

— Ну а фактически получится тридцать шесть часов. С утра вам опять надо будет делать обход.

«Тридцать шесть часов! Интересно, как я это выдержу».

Вскоре ей предстояло выяснить это.

***

Пейдж разыскала Кэт и Хони.

— Мне придется забыть об ужине и кино. У меня впереди тридцать шесть часов дежурства. Кэт кивнула.

— Нам тоже сообщили подобные новости. Я заступаю на дежурство завтра, а Хони в среду.

— Не думаю, что это будет так страшно, — оптимистично заявила Пейдж. — Как я понимаю, в комнате для дежурных можно спать. Вот этим я и займусь.

Но она ошиблась.

***

Санитар провел Пейдж по длинному коридору.

— Доктор Уоллис сообщил, что мое дежурство продлится тридцать шесть часов, — обратилась к нему Пейдж. — Все ординаторы так работают?

— Только первые три года, — ответил санитар. «Прекрасно!»

— Но у вас будет много времени, чтобы отдохнуть, доктор.

— Вот как?

— Сюда, пожалуйста. Это комната для дежурных. — Он открыл дверь, и Пейдж вошла внутрь. Комната напомнила ей монашескую келью в каком-нибудь захудалом монастыре. Топчан со свалявшимся матрасом, треснутая раковина и тумбочка с телефоном.

— Вот здесь вы и можете спать между вызовами.

— Спасибо.

***

Вызовы начались сразу, как только Пейдж пришла в столовую, чтобы поужинать.

— Доктор Тэйлор…, третья неотложка… Доктор Тэйлор…, третья неотложка.

— У пациента сломано ребро…

— Мистер Хенеган жалуется на боли в груди…

— У пациента из второй палаты головные боли. Можно дать ему ацитаменофен?…

Только Пейдж удалось прилечь в полночь, как ее разбудил телефонный звонок.

— Это первая неотложка…

У пациента оказалось ножевое ранение, и, к тому времени как Пейдж освободилась, было уже половина второго. А в два пятнадцать ее снова разбудил телефонный звонок.

— Доктор Тэйлор…, вторая неотложка. Stat.

— Хорошо, — ответила еще не пришедшая в себя Пейдж. «Как там он сказал, это расшифровывается? Растряси свою задницу, милашка». Она заставила себя подняться и направилась по коридору в палату неотложной помощи. Туда привезли пациента со сломанной ногой. Он вопил от боли.

— Сделайте снимок, — приказала Пейдж. — И дайте ему демерол, пятьдесят миллиграммов. — Она взяла пациента за руку, — Все будет в порядке. Постарайтесь успокоиться.

Металлический, бесцветный голос возвестил из динамиков:

— Доктор Тэйлор…, палата три. Stat. Пейдж взглянула на стонущего пациента, ей не хотелось оставлять его.

— Доктор Тэйлор…, палата три. Stat, — снова раздался голос из динамиков.

— Иду, — пробормотала Пейдж. Она выскочила в дверь и поспешила по коридору в третью палату. Пациент захлебнулся рвотой, он задыхался и кашлял.

— Он не может дышать, — сообщила медсестра.

— Отсасывайте рвоту, — распорядилась Пейдж. Наблюдая за задыхающимся пациентом, она снова услышала из динамиков свою фамилию.

— Доктор Тэйлор…, четвертая палата. Четвертая палата.

Она тряхнула головой и побежала в четвертую палату, где пациент исходил криком от спазмов в желудке. Пейдж быстро осмотрела его.

— Похоже на нарушение деятельности кишечника. Проверьте ультразвуком. К тому моменту, когда она вернулась к пациенту со сломанной ногой, болеутоляющее уже подействовало. Пейдж отправила его в операционную для наложения гипса. И тут же снова услышала свою фамилию.

— Доктор Тэйлор…, вторая неотложка. Stat.

— У пациента из четвертой палаты язва желудка, боли…

В половине четвертого:

— Доктор Тэйлор, у пациента из триста десятой палаты кровотечение…

В другой палате у пациента случился сердечный приступ, Пейдж, нервничая, слушала его сердце, когда в динамиках раздалось:

— Доктор Тэйлор…, вторая неотложка. Stat. Доктор Тэйлор…, вторая неотложка. Stat.

«Я не должна паниковать, — сказала себе Пейдж, — надо оставаться спокойной и хладнокровной». И все же она запаниковала. Какой пациент важнее, тот, которого она слушала, или новый?

— Подождите, — пробормотала она, — я сейчас вернусь.

И Пейдж поспешила во вторую неотложку, а из динамиков снова раздалась ее фамилия:

— Доктор Тэйлор…, первая неотложка. Stat. Доктор Тэйлор…, первая неотложка. Stat.

«Ох Боже мой!» — подумала она. Ей показалось, что она находится в самом центре нескончаемого, ужасного кошмара.

***

За остаток ночи Пейдж будили еще несколько раз: пищевое отравление, сломанная рука, диафрагмальная грыжа, раздробленное ребро. К тому времени, когда она приплелась в дежурку, она устала настолько, что едва могла двигаться. Пейдж забралась на топчан и только начала дремать, как снова зазвонил телефон.

Не открывая глаз, она взяла трубку.

— Алло…

— Доктор Тэйлор, мы вас ждем.

— Что? — Лежа на топчане, Пейдж пыталась вспомнить, где она находится.

— Начинается ваш обход, доктор.

— Мой обход? — «Наверное, это чья-то злая шутка, — подумала она. — Это же бесчеловечно. Никто не в состоянии так работать!» Но все же ее ждали.

Спустя десять минут Пейдж уже была на обходе. Засыпая на ходу, она столкнулась с доктором Рэднором.

— Простите, — пробормотала Пейдж, — но я совершенно не спала…

Доктор Рэднор сочувственно потрепал ее по плечу.

— Привыкнете.

Когда Пейдж наконец сменилась с дежурства, она проспала ровно четырнадцать часов.

***

Напряженная работа и дежурства оказались не по силам некоторым ординаторам, и они просто исчезли из больницы. «Со мной такого не произойдет», — дала себе слово Пейдж.

Работа выматывала безжалостно. После тридцати шести часов очередного сумасшедшего дежурства Пейдж устала настолько, что с трудом соображала, где находится. Она добрела до лифта и остановилась возле него.

К ней подошел Том Чанг.

— Ты в порядке?

— В полном, — пробормотала Пейдж. Он усмехнулся.

— У тебя видок, как у ведьмы.

— Спасибо. Зачем они делают это с нами? Чанг пожал плечами.

— Идея такова, чтобы мы постоянно находились в контакте со своими пациентами. Если мы уйдем домой и оставим их, то не будем знать, что происходит, пока сидим дома.

Пейдж кивнула.

— В этом есть смысл. — Однако никакого смысла в этом не было. — Но как мы сможем лечить их, если спим на ходу?

Чанг снова пожал плечами.

— Правила не я устанавливаю. Так делают во всех больницах. — Он внимательнее посмотрел на нее. — Ты хоть до дома-то сумеешь добраться?

Пейдж подняла голову.

— Разумеется, — самоуверенно заявила она.

— Будь осторожна, — сказал Чанг и исчез в глубине коридора.

Пейдж ждала, пока придет лифт. И, когда наконец раскрылись двери лифта, она спала возле него стоя.

***

Спустя два дня она завтракала с Кэт.

— Хочешь услышать страшный секрет? — спросила Пейдж. — Когда меня будят в четыре часа утра, чтобы дать какому-нибудь аспирин, и я в бессознательном состоянии бреду по коридору мимо палат, где все пациенты заботливо укрыты одеялами и спокойно спят, мне хочется распахнуть двери и заорать: «Подъем!»

Кэт протянула ей руку.

— Не у одной тебя возникает такое желание.

***

Пациенты поступали самые разные: худые и толстые, высокие и низкие, всех возрастов и национальностей. Испуганные, храбрые, спокойные, раздражительные, скандальные, покладистые. Все они были человеческими существами, страдавшими от боли, Большинство докторов были людьми, беззаветно преданными своему делу. Но, как и в других профессиях, встречались хорошие и плохие доктора. Они были молодыми и старыми, неуклюжими и ловкими, приятными в общении и отвратительными. Некоторые из них время от времени подъезжали к Пейдж. Одни робко, другие нагло.

— Неужели ты никогда не чувствуешь себя одиноко по ночам? Я вот чувствую. Интересно…

— Дежурства выматывают, правда? А знаешь, что дает мне заряд энергии? Хороший секс. Почему бы нам?…

— Моя жена уехала из города на несколько дней. У меня есть домик возле Кармела. Мы могли бы в эти выходные…

И снова пациенты.

— Значит, вы мой врач, да? А вы знаете, как меня лечить?…

— Подойди поближе, детка. Я хочу посмотреть, на самом ли деле…

Пейдж стискивала зубы и не обращала на них внимания. «Когда мы с Альфредом поженимся, все это прекратится»; Только мысли об Альфреде доставляли ей радость. Скоро он вернется из Африки. Скоро.

***

Как— то за завтраком перед обходом Кэт и Пейдж говорили о сексуальных поползновениях со стороны мужчин.

— Большинство докторов ведут себя как настоящие джентльмены, но некоторые, похоже, считают нас девицами легкого поведения, которые здесь для того, чтобы обслуживать их, — пожаловалась Кэт. — И недели не проходит, чтобы кто-то из докторов не наехал на меня. «Почему бы тебе не зайти ко мне выпить? У меня есть потрясающие компакт-диски». Или в операционной, когда я ассистирую, хирург так и норовит провести рукой по моей груди. А один идиот заявил: «Ты знаешь, когда мне хочется поразвлечься, я предпочитаю темнокожих». Пейдж вздохнула.

— Они считают, что делают комплименты, относясь к нам, как к объектам сексуальных вожделений. Но я предпочитаю, чтобы они относились к нам, как к докторам.

— Многим из них вообще не нравится наше присутствие в больнице. Они хотят или трахнуть нас, или избавиться от нас. Понимаешь, это несправедливо. Женщины считаются низшими существами, пока они не проявят себя, а мужчины считаются высшими существами, пока не покажут, какие они на самом деле ослы.

— Как и в колледже, сплошное засилие мужчин, — посетовала Пейдж. — Если бы нас было больше, мы смогли бы создать свое, женское, общество.

***

Пейдж слышала об Артуре Кейне. Этот человек был объектом постоянных слухов, ходивших по больнице. Ему присвоили прозвище «Доктор-007 с лицензией на убийство». Все проблемы он решал оперативным вмешательством. Число проводимых им операций было гораздо выше, чем у любого другого доктора в больнице. Выше всех у него был процент и летальных исходов.

Лысый, низенький, с крючковатым носом и прокуренными зубами, излишне располневший, он, как ни странно, считал себя привлекательным мужчиной. Новых медсестер и женщин-ординаторов он называл «свежим мясом».

Пейдж Тэйлор как раз была таким «свежим мясом». Кейн увидел ее в комнате отдыха и без приглашения уселся за ее столик.

— Я положил на вас глаз.

Пейдж подняла голову и внимательно посмотрела на него.

— Простите?

— Я доктор Кейн. Друзья зовут меня Артур. — В его голосе звучали похотливые нотки. — Ну, как вам здесь?

Этот вопрос застал ее врасплох.

— Я…, все в порядке. Кейн наклонился вперед.

— Это большая больница. Здесь легко затеряться. Вы меня понимаете?

— Не совсем, — осторожно ответила Пейдж.

— Вы слишком хорошенькая, чтобы быть просто очередным лицом в толпе. Если хотите чего-то добиться, то вам нужен человек, который вам поможет. Такой, который знает все входы и выходы.

Разговор становился все более неприятен Пейдж.

— И вы хотите помочь мне.

— Правильно. — Кейн оскалил прокуренные зубы. — Почему бы нам не обсудить это за ужином?

— Здесь нечего обсуждать, -, отрезала Пейдж. — Меня это не интересует.

Артур Кейн посмотрел на нее, встал и отошел от столика. На его лице застыло злобное выражение.

***

Первогодки хирурги-ординаторы два месяца работали по скользящему графику, меняя отделения: родильное, ортопедическое, урологическое, хирургическое.

Пейдж поняла, что опасно попадать в больницу с серьезным заболеванием летом, потому что большинство штатных врачей находились в отпусках и пациентов оставляли на милость неопытных молодых ординаторов.

Почти всем хирургам нравилось, когда в операционной звучала музыка. За пристрастие к музыке одного из них прозвали «Моцарт», а другого «Аксель Роуз».

По каким— то причинам у хирургов, похоже, всегда во время операций просыпалось чувство голода. Они постоянно говорили о еде. Удаляя у пациента гангренозный желчный пузырь, хирург мог сказать:

«Вчера вечером я великолепно поужинал в ресторане „Барделли“. Самая лучшая итальянская кухня во всем Сан-Франциско».

«А вы пробовали крабные палочки в клубе „Кипарис“?…»

«Если вы любите хороший бифштекс, посетите „Хауз оф Прайм Риб“ на Ван Несс».

А сестры в это время вытирали кровь и убирали кишки пациента.

Когда хирурги не разговаривали о еде, они обсуждали бейсбольные и футбольные матчи.

«Ты видел игру „49-х“ в прошлое воскресенье? Им явно не хватало Джо Монтаны. Он всегда выручал их на последних минутах матча», — говорил кто-нибудь, удаляя в это время разорванный аппендикс.

«Кафка, — думала Пейдж. — Кафке бы это понравилось».

***

В три часа утра, когда Пейдж спала в дежурке, ее разбудил телефонный звонок.

Скрипучий голос произнес:

— Доктор Тэйлор…, палата 419…, у пациента сердечный приступ. Поторопитесь! — И на другом конце положили трубку.

Борясь со сном, Пейдж села на край топчана и с трудом поднялась на ноги. «Поторопитесь!» Она вышла в коридор. Времени ждать лифта не было, поэтому Пейдж торопливо поднялась по лестнице и побежала по коридору четвертого этажа к палате 419. Сердце ее готово было выскочить из груди. Пейдж распахнула дверь и замерла в изумлении.

Палата 419 оказалась кладовкой.

***

Кэт Хантер принимала участие в обходе под руководством доктора Ричарда Хаттона. Ему было чуть за сорок, грубоватый, стремительный. Возле каждого пациента доктор Хаттон задерживался не более двух-трех минут, просматривал карты и давал указания хирургам-ординаторам, выпаливая их со скоростью пулеметной очереди.

— Проверьте ее гемоглобин и график операций на завтра…

— Внимательно следите за его температурой…

— Возьмите пробу крови на перекрестную совместимость…

— Снимите эти швы…

— Сделайте снимки грудной клетки…

Кэт и остальные ординаторы старательно все записывали, стараясь не вызвать неудовольствия доктора Хаттона.

Они подошли к пациенту, который уже неделю находился в больнице с подозрением на сильную лихорадку, но анализы не дали никаких результатов.

Когда они вышли в коридор, Кэт спросила:

— Так что же все-таки с ним?

— ОГЗ, — ответил один из ординаторов. — Расшифровывается это как «Один Господь знает». Мы пробовали рентген, компьютерное сканирование, комплексные исследования, спинномозговую пункцию, биопсию печени. Все, что только можно. Не знаем, что с ним такое.

Потом они зашли в палату, где спал молодой пациент, голова которого была забинтована после операции. Как только доктор Хаттон начал разматывать повязку, пациент проснулся и недоуменно уставился на доктора.

— Что…, что происходит?

— Садись! — рявкнул доктор Хаттон. Молодой человек задрожал.

«Я никогда не буду так обращаться со своими больными», — дала себе слово Кэт.

Следующим пациентом оказался вполне здоровый на вид мужчина лет семидесяти. Как только доктор Хаттон подошел к его койке, старик завопил:

— Негодяй! Я подам на тебя в суд, грязный сукин сын!

— Послушайте, мистер Спаролини…

— Я теперь не мистер Спаролини! Ты превратил меня в гребанного евнуха.

"Интересное сочетание — «гребаный евнух», — подумала Кэт.

— Мистер Спаролини, вы сами согласились на удаление семявыносящего протока, и…

— Это была идея моей жены. Проклятая сучка! Ну, я ей устрою, когда вернусь домой!

Врачи ушли, оставив пациента ругаться.

— А что у него за проблема? — поинтересовался один из ординаторов.

— Его проблема заключается в том, что он ненасытный старый козел. У его молодой жены уже шестеро детей, и больше она не хочет.

***

Следующим пациентом была десятилетняя девочка. Доктор Хаттон взглянул на ее медицинскую карту.

— Мы сделаем тебе укол, чтобы убить всех плохих микробов.

Сестра наполнила шприц и подошла к девочке.

— Не! — закричала малышка. — Мне будет больно!

— Это не больно, детка, — заверила ее сестра.

***

Эти слова зловещей вспышкой отразились в памяти Кэт.

«Это не больно, детка…» Это был голос ее отчима, нашептывающего ей в темноте.

— Тебе будет хорошо. Раздвинь ножки. Давай, маленькая сучка! — Он рывком раздвинул ее ноги и вонзил между ними твердую плоть, зажимая ей рот рукой, чтобы она не кричала от боли. Кэт тогда было тринадцать лет. После этой ночи визиты отчима превратились в ужасный ночной ритуал.

— Тебе повезло, что тебя учит трахаться такой мужчина, как я, — говорил он. — Ты знаешь, что такое Кэт? Это твоя маленькая щелочка. Она мне нравится. — И он наваливался на нее, лапал, и никакие крики и мольбы не могли остановить его.

Кэт не знала отца. Мать ее по ночам работала уборщицей в конторе, расположенной неподалеку от их тесной квартирки в Гэри, штат Индиана. Отчим Кэт был здоровенным мужчиной, но на заводе с ним произошел несчастный случай, и теперь он главным образом торчал дома и пьянствовал. Как-то раз, когда мать Кэт ушла на работу, отчим зашел к ней в комнату и сказал:

— Если ты хоть слово скажешь матери, я прибью твоего брата.

«Я не могу допустить, чтобы он причинил вред Майку», — подумала Кэт. Брат был на пять лет моложе нее, и Кэт его обожала. Она нянчила его, защищала от сверстников-драчунов. Майк был единственным светлым пятном в ее жизни.

Однажды утром, напуганная угрозами отчима, Кэт решилась рассказать обо всем матери. Мать положит этому конец, защитит ее.

— Мама, по ночам, когда ты уходишь на работу, твой муж приходит ко мне в спальню и насилует меня.

Мать уставилась на Кэт, потом залепила ей пощечину.

— Да как ты смеешь врать мне, маленькая шлюха! Кэт больше никогда не возвращалась к этому разговору. Единственное, что ее удерживало дома, так это Майк. «Он пропадет без меня», — думала она. Однако, когда Кэт поняла, что беременна, она сбежала к тетке в Миннеаполис.

В тот день, когда Кэт удрала из дома, жизнь ее совершенно изменилась.

— Можешь не говорить мне, что произошло, — сказала тетя Софи. — Но отныне тебе не придется никуда убегать. Ты знаешь песню, которую распевают на Сезам-стрит? «Нелегко быть Зелеными»? Так вот, дорогая, черными быть тоже нелегко. У тебя две возможности. Ты можешь продолжать бегать, прятаться и проклинать весь мир или можешь постоять за себя и решить стать полноценной личностью.

— Каким же образом?

— Ты должна осознать себя полноценной личностью. Но сначала надо четко представить себе, какой личностью и кем ты хочешь стать. А затем работать, осуществляя поставленную цель.

«Я не оставлю его ребенка, — решила Кэт. — Я сделаю аборт».

Все было организовано тайком, в выходные дни. Аборт сделала акушерка, подруга тети. Когда все закончилось, Кэт, еле сдерживая злость, подумала: «Я никогда больше не позволю мужчине дотронуться до меня. Никогда!»


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4