— А я и не знал, что девушки в таких заведениях владеют английским языком.
      — Я училась в английской спецшколе, — охотно пояснила Натка, — и мне приятно, что полученные знания пригодились на практике.
      Мужчина быстро заговорил на не знакомом мне языке, Натка без труда отвечала на все его вопросы. Что ж, она прекрасно может справиться и без меня. Как бы ни был хорош этот иностранец, но лечь с ним в постель я не смогу, хоть убейте. Перспектива работать проституткой была у меня в Самаре, но сюда я приехала, чтобы танцевать и получать за это приличные деньги. Самое обидное в этой ситуации, что я действительно хорошо танцую. Нет уж! Проституткой я никогда не была и не буду!
      Вежливо улыбнувшись иностранцу, я встала и направилась на улицу. В голове кружилась одна только мысль. Мне хотелось найти ближайший переговорный пункт и позвонить в милицию. Это очень просто. Можно набрать код любого города и до боли знакомый номер 02. Как-никак я имею российское гражданство, и заботиться обо мне должна родная страна. Какая все-таки дура! И почему я раньше не любила милицию? Вот сейчас позвоню — и меня обязательно спасут!
      Открыв дверь ресторана, я выскочила на улицу и зашагала по тротуару. Господи, мне бы только узнать, где находится междугородний телефон! Я не Натка, по-английски шпарить не умею. Может, подойти к полицейскому? Нет, к полицейскому нельзя. Как же я к нему подойду, если не имею при себе никаких документов?! Внезапно мне показалось, что на меня кто-то пристально смотрит. Оглядевшись по сторонам, я постаралась взять себя в руки. Ерунда, просто нервы расшалились. Нужно взять себя в руки, я не на необитаемом острове, а в цивилизованной Японии. Сейчас найду автомат и позвоню в милицию. Скажу, что звонит русская девушка, попавшая в беду, объясню, что нахожусь в Токио и мечтаю вернуться домой, но, к сожалению, не имею документов. Добавлю, что меня склоняют к проституции. Менты свяжутся с представительством в Японии, и тогда уж меня отправят домой при любом раскладе. Убивать меня никому не захочется, потому что я уже буду засвеченной фигурой и могу принести неприятности. Увидев телефон-автомат, я подпрыгнула от радости и, не выдержав, стремглав побежала к нему. За границей все : телефоны обязательно междугородние, вернее, даже международные, так что дозвониться до России нет проблем. Достав деньги из сумочки, я схватила трубку и попыталась прочитать инструкцию. Черт побери! Тут одни японские значки. С этим у меня туговато. Я поднесла трубку к уху — гудков нет. Смахнув слезу, я почувствовала, что со мной в любой момент может начаться истерика. Мне ничего не оставалось делать, как нажимать на все кнопки подряд. В трубке, по-прежнему было тихо. Тоже мне, японцы называются, понаделали чудо техники, а домой позвонить нельзя!
      — Можешь не стараться, все равно не получится… — услышала я знакомый голос за спиной…
      Обернувшись, я испуганно вздрогнула. Это был То лик. Он сидел за рулем красивой машины. Мои действия вызывали у него смех. Я сделала вид, что не узнала его, машинально продолжала нажимать на все кнопки.
      — Да не жми ты, дура. Это тебе не Россия. Здесь все более совершенно. Хватит дурака валять, садись в машину.
      — Вот еще.
      — Садись, я сказал. И не дергайся, а то хуже будет.
      — Не сяду.
      Толик хлопнул дверью и подошел ко мне. Вплотную приблизившись ко мне, он схватил меня за подбородок и зло прошипел:
      — Ты что, идиотка? Сколько дней у тебя идут месячные? Ровно две недели. Мало того, что ты от работы отлыниваешь, так ты еще и звонить вздумала!
      Я почувствовала, как в бок уперлось что-то холодное. Опустив глаза, увидела пистолет. Неужели этот Придурок может меня убить? Неужели так просто взять и убить девушку посреди Токио?!
      — Пожалуйста, отпусти меня, — попросила я дрожащим голосом.
      — Ну, теперь-то ты поняла, что со мной шутить нельзя?
      — Поняла.
      — Оказывается, ты умненькая девочка…
      — Ты хочешь меня убить?
      — Я не только хочу тебя убить, я и в самом деле убью тебя, — зло усмехнулся Толик.
      Я лихорадочно принялась оглядываться по сторонам в надежде позвать кого-нибудь на помощь, но люди равнодушно проходили мимо, не обращая на нас никакого внимания. Метрах в пятидесяти стоял полицейский, демонстративно отвернувшись в противоположную сторону.
      — Помощи можешь не ждать, не забывай, что ты находишься в Токио. Здесь вообще никто никому не помогает. Токио самый криминальный город в Японии. На полицейского даже не смотри. Если я ему скажу, что ты рашен проститутка, так он отымеет тебя прямо в участке.
      Услышав, как Толик снял пистолет с предохранителя, я испуганно спросила:
      — Что ты от меня хочешь?
      — Совсем немного, милашка, — прошептал он мне в самое ухо. — Чтобы ты села машину. Ты даже представить не можешь как ты меня достала. Я готов прострелить твое брюхо прямо здесь.
      — Убери, пожалуйста, пушку, я и так пойду с тобой, — с усилием произнесла я.
      Толик убрал пушку, и мы сели в машину. Откинувшись на сиденье, я спросила:
      — Куда мы едем?
      — В офис нашей фирмы, — довольно засмеялся Толик. — Ты же хотела увидеть офис и российских менеджеров. Так сейчас я тебе покажу и то и другое.
      — Мне уже не хочется.
      — С чего бы это? Еще совсем недавно ты горела желанием пообщаться с кем-нибудь кроме меня. Сейчас я предоставлю тебе такую возможность. Ты увидишь, конкретных российских менеджеров, только в штаны не наложи.
      Меня слегка затрясло. Мысленно я уж представила себе и этот офис и этих менеджеров. Встретиться с братвой мне хотелось меньше всего.
      — Ты везешь меня, чтобы убить?
      — Зачем так сразу? Сначала наши менеджеры посмотрят твои месячные и проверят рабочее состояние твоих органов. Все зависит от твоего поведения. Не захотела удовлетворять вежливых и услужливых японцев, будешь удовлетворять российских менеджеров. Если ты им понравишься, они вряд ли захотят тебя убивать.
      От этих слов мне стало совсем плохо и захотелось немедленно выскочить из машины. На минуту вспомнился тот галантный иностранец, которым занялась Натка. Теперь он казался мне просто ангелом. Уж лучше бы с ним, чем с компанией Толико-вых дружков. Я быстренько сообразила, что еще немного — и можно опоздать. Нужно пойти на все, лишь бы не допустить, — чтобы мы доехали до братков.
      — Толик, останови машину, — попросила я.
      — Зачем?
      — Давай заедем в какой-нибудь проулок.
      — Зачем? — удивился он.
      — Затем, что я хочу исправиться и показать тебе, что мои рабочие органы в порядке.
      — Сейчас приедем и покажешь. Уже немного осталось.
      — Но ты же там будешь не один.
      — Само собой.
      — С менеджерами?
      — Как обещал.
      — Но я хочу только с тобой.
      — Какая тебе разница? Одним больше, одним меньше.
      Я сунула руку между ног Толика и попыталась нащупать его «дружка». Он тяжело задышал и свернул в первую подворотню.
      — Ну ты даешь, — запыхтел он, остановив тачку в небольшой арке, где не был света. — А еще недотрогой прикидывалась. Я же сразу понял, что ты нормальная. Давай, сделай все как положено.
      Толик расстегнул штаны и стал пихать мою голову вниз. Я наклонилась, и провела рукой по карману. Там лежала пушка. Медлить было нельзя. Откуда во мне накопилось столько смелости и смекалки, сама не знаю. Одной рукой я полезла Толику в штаны, а другой вытащила пистолет. Рука, находившаяся в штанах, делала свое дело, и Толик совершенно потерял бдительность. Все произошло так быстро, что я даже не успела очухаться. Палец сам нажал на курок и прозвучал выстрел. Толик отчаянно заорал и уставился на меня ничего не понимающим взглядом. Я посмотрела вниз и не поверила своим глазам: из штанов текла кровь. Неужели я сделала это? Кажется, да, и получилось довольно громко. Тем более что пистолет оказался без глушителя. Неожиданно Толик замолчал, согнувшие пополам. Скорее всего, он был в состоянии шока.
      — Тебе больно? — участливо спросила я.
      — Сука! — глухо произнес он. — Ты за это ответишь…
      — Толик, ты сам выпросил. Паспорт отобрал, к проституции стал склонять, сюда танцевать приехала. Проституткой могла и в родной Самаре стать. Предупреждать надо, для чего ты девчонок набираешь тогда бы и казусов никаких не было… — говорила очень быстро, как бы со стороны слыша свой голос.
      Мое тело дрожало, руки тряслись. Я с удивлением посмотрела на пистолет, а затем на скрюченного Толика. Он съехал вниз и стал жалобно просить, чтобы я наложила на него тугую повязку и срочно отвезла к пацанам. Ехать к пацанам мне хотелось меньше всего, а уж тем более накладывать ему повязку. Я с детства боялась крови. Кроме того, я прекрасно понимала, что, как только Толик очухается, он закопает меня прямо живьем. Мне нужно его добить. Добить, и все, ведь тогда никто ничего не узнает. Машина стоит в какой-то темной подворотне, людей поблизости никого нет — другого случая не представится.
      — Толик, извини, но мне придется тебя добить, — глухо произнесла я, не узнав собственный голос.
      Он даже не успел поднять голову, услышав мои слова. Наверное, в тот момент я мало что соображала. Ткнув пистолетом ему в затылок, я несколько раз нажала на курок. Получилось довольно громко.
      — Это тебе за все! За Японию! За кабаре! За принуждение к проституции! — кричала я в истерике сотрясая мертвое тело. — Я не хотела! Бог видел, я не хотела этого делать!
      Неожиданно рядом со мной притормозила ярко-красная «Хонда». Из машины вышел упитанный мордоворот и, с любопытством заглянул в окно. Посмотрев на меня и на мертвого Толика, он тихо присвистнул и произнес:
      — Подружка, у тебя, кажется, проблемы. Потеряв дар речи, я с ужасом уставилась на свое забрызганное кровью платье. Только теперь до меня дошло, что я натворила. Ни документов, ни визы — да еще этот труп… Пожалуй, потянет на смертную казнь. Тем более что в Японии очень суровые законы.
      — Эй, ты в порядке? — перебил мои мысли подъехавший амбал.
      — Спасибо, все нормально, — с трудом выдавила я из себя.
      — Я бы этого не сказал. Выбирайся из машины и садись ко мне. Каждые пятнадцать минут этот квадрат объезжает полиция. Ты вся в крови, у тебя могут быть неприятности.
      Я подняла голову и внимательно посмотрела на мордоворота. Если бы у него были поменьше габариты, то я бы назвала его симпатичным. На нем была объемная майка и шелковые шорты.
      — Ты кто? — спросила я безжизненным голосом.
      — Тебя интересует мое имя? Мне кажется, что сейчас не самое подходящее время для знакомства. Да отлепись ты от этого трупа! Я же тебе сказал: в любую минуту здесь может проехать полиция.
      — С чего ты взял, что я могу тебе доверять?
      — Мне кажется, что у тебя нет выбора. В принципе мне без разницы. Я могу сесть и уехать, выкручивайся сама.
      — Не уезжай, — опомнилась я и вышла из машины.
      Мордоворот в шортах сел на мое место и принялся выворачивать карманы покойника.
      — Что ты делаешь?!
      — Смотрю, чем здесь можно поживиться, — ответил мой новый знакомый, снимая с Толика золотую толстую цепь и пересчитывая пухлую стопку баксов.
      — Но ведь это мародерство! Это подло — снимать с трупа золото и забирать деньги!
      — Может быть. А что, убивать ни в чем не повинного парня не низко?!
      Мой новый знакомый поднял пистолет, из которого я пришлепнула Толика, и небрежно сунул в карман.
      — Я бы никогда не убила ни в чем не повинного человека. Он виноват, и очень сильно.
      — Это твои проблемы. Я не хочу в них встревать. Садись в мою машину. Я могу тебя подвезти.
      Я села в «Хонду», и мы выехали из арки.
      — Ты откуда взялся? — поинтересовалась я.
      — Проезжал мимо и услышал выстрелы. Громко стреляешь, непрофессионально.
      — А я профессионально и не умею. Значит, ты подъехал на выстрел?
      — Получается так.
      — Это что, твое хобби — появляться там, где стреляют.
      — Может быть.
      — А почему?
      — Потому что можно чем-нибудь поживиться и помочь таким барышням, как ты.
      Твоему дружку-покойничку теперь без разницы, есть ли на нем цепь или нет, есть ли в его бумажнике баксы или нет.
      — Тоже верно.
      — Где тебя высадить?
      — Сама не знаю. Я работаю в кабаре, но очень плохо знаю город. Вернее, совсем не знаю.
      — Тогда хотя бы скажи, что находится рядом с твоим кабаре. Здесь кабаре в каждом квартале. Нужны опознавательные знаки.
      — Неподалеку стоит телефон-автомат, и еще там очень светло от горящей рекламы.
      Мордоворот усмехнулся и произнес:
      — Тут все Токио светится в рекламах, а телефонов-автоматов как собак нерезаных. Придется покружить по городу, а ты давай смотри в окно, может, узнаешь свое кабаре.
      Я взглянула на свое платье и чуть слышно сказала:
      — Мне в таком виде нельзя. У меня все платье в крови.
      Мордоворот покачал головой:
      — Сейчас исправим. Придется остановиться у какого-нибудь магазина.
      — Но уже ночь, — удивилась я.
      — В Токио почти все магазины ночные, — успокоил он меня.
      Вскоре мы остановились у небольшого магазинчика.
      — Послушай, у тебя какой размерчик? — спросил меня мой новый знакомый.
      — Сорок четыре — сорок шесть.
      — Так сорок четыре или сорок шесть?
      — Подойдет и то и другое.
      — Что ж, тогда сиди в машине и носа никуда не высовывай.
      Мордоворот хлопнул дверью и зашел в магазин. Я откинулась на спинку сиденья и смахнула слезу. Перед глазами стоял окровавленный труп Толика. Господи, неужели я смогла это сделать? Никогда раньше я никого не убивала. Думать о последствиях даже не хочется. Наверное, меня теперь будут мучить угрызения совести всю оставшуюся жизнь. Но почему это произошло именно со мной?
      Подняв глаза, я увидела своего спасителя с небольшим пакетом. Сев в машину, он протянул мне пакет и улыбнулся. Я достала симпатичное платье на тоненьких бретельках, напоминающее сарафан.
      — У тебя неплохой вкус.
      — Старался.
      Я повертела платье и обратилась к мордовороту:
      — Послушай, а ты не мог бы отвернуться.
      — Зачем?
      — А ты сам не догадываешься?
      — Нет.
      — Я хочу переодеться.
      — Ты хочешь сказать, что стесняешься? — усмехнулся он.
      — Вот именно.
      — Ты кабаре работаешь. Какие могут быть стеснения?
      — В кабаре я просто танцую.
      — Интересно, как это тебе удается, — съехидничал мордоворот и отвернулся в другую сторону.
      Быстрым движением я стянула окровавленное платье и надела новое.
      — Готово?
      — Готово. Можешь поворачиваться. Что ж, неплохо. Давай свой наряд. Я выкину его на помойку.
      Мне пришлось протянуть ему старое платье. Положив его в бардачок, мордоворот улыбнулся и завел машину.
      — Давай, ищи родные стены.
      Я стала вертеть головой, всматриваясь в здания. Вскоре мне это надоело. Повернувшись к мордовороту и внимательно посмотрев на него, я отметила, что он очень даже ничего.
      — Тебя как зовут?
      — Называй меня как хочешь.
      — А если серьезно?
      . — Какое имя тебе нравится больше?
      — Идиот, — разозлилась я и уставилась в окно.
      — Значит, называй Идиот.
      Я не смогла сдержать улыбки. И угораздило же нас встретиться при таких обстоятельствах! Сложись все по-другому, я бы точно положила на него глаз. Широкие скулы и толстая шея делали его похожим на породистого пса. Я всегда делила мужчин на породистых и дворняг. Впрочем, дворняги тоже могли быть благородного происхождения. Просто им не повезло: жизнь не всякого погладит по головке. Таким дворнягам всегда хочется насыпать дорогого корма «Чаппи» и налить полную миску чистой воды. Да вот беда — отвадить пригретую псинку потом бывает очень тяжело. Что же касается моего нового знакомого, то он был весьма дорогой и ценной породы. Это я почувствовала сразу, хотя одет он был довольно просто и имел дурную привычку лазить по карманам у трупов. Может, у него родители-чемпионы и порода передалась ему по наследству? В том, что питался он дорогим кормом, я даже не сомневалась. Его кожа блестела, да и вид был холеный. В общем, парень хоть куда.
      — Послушай, подруга, мы так будем до утра колесить. Ты что, совсем ничего не помнишь? — перебил мои мысли «чемпион».
      — Помню. Там должен быть телефон, метрах в ста от заведения.
      — Ты что, издеваешься? Тут телефонов на каждом углу по пять штук.
      — А ты что, торопишься?
      — Ну, как тебе сказать… Неожиданно для себя я взяла его за руку
      и со слезами на глазах попросила:
      — Помоги мне.
      Он быстро отдернул руку.
      — Я что, по-твоему, машину должен ногами водить? Чем я могу тебе помочь?
      — Я попала в жуткую историю. Я хочу вернуться домой, но у меня нет ни паспорта, ни визы. Меня заманили сюда работать танцовщицей, а склоняют к проституции. Я больше так не могу! Помоги мне отсюда выбраться. Я в долгу не останусь, клянусь. Это мафия. Она контролирует каждый мой шаг. Я даже не могу дойти до посольства. Там тоже все схвачено. С сегодняшнего дня я являюсь убийцей, мне не к кому обратиться. Помоги, умоляю. Хочешь, я натурой с тобой рассчитаюсь? Я сделаю все, что захочешь, только помоги!
      Парень внимательно посмотрел на меня и задумчиво произнес:
      — Знакомая песня…
      — В смысле?
      — То, что ты мне сейчас пропела, — тут можно услышать довольно часто. Сюда девчонок привозят пачками, и все хотят вернуться. А насчет натуры ты зря загнула. Я за деньги и в долг не трахаюсь. Оставь свои расчеты для кого-нибудь другого. У меня и так от телок отбою нет.
      Я покраснела и сама устыдилась своих слов.
      — Послушай, а ты тут, в Токио, кого-то контролируешь или просто живешь?
      — Тебе-то, какая разница?
      — Просто Земля круглая, а вдруг встретимся. Так ты мне поможешь?
      — Я же не благотворительный фонд, чтобы всем помогать.
      — А я не все!
      — Ты думаешь? А чем, по-твоему, ты отличаешься?!
      — Идиот!
      — Идиот так идиот. Только ты, подруга, свою кашу сама расхлебывай. Залезла в дерьмо по самые уши, а как выбраться, не знаешь. Чем тебе твой бордель не угодил?!
      Тем, что трахаться заставляют? Так все поначалу возмущаются. Но через пару недель эти же девчонки становятся добросовестными работницами. Ты же приехала сюда бабок сколотить, так колоти, кто тебе не дает?! Кого ты убила, я не знаю, но сделала ты это зря. Попокладистее надо быть со своим начальством. Сама себе проблемы нажила. Вроде взрослая уже, а живешь одним днем…
      Неожиданно я увидела свое кабаре и не поверила своим глазам.
      — Приехали.
      — Так вот, значат, где ты трудишься… Мордоворот остановил машину у самого входа и с интересом посмотрел на меня.
      — Ты мне поможешь? — спросила я в последний раз.
      — Нет.
      — Почему?
      — Не хочу. Мне кажется, я тебе уже и так достаточно помог.
      — Идиот!
      — От идиотки слышу. Ладно, давай, подруга, выгребайся, танцевать пора. Удачи тебе!
      Я с грустью посмотрела на него и открыла дверь машины.
      — Спасибо за платье.
      — На здоровье.
      Я вышла из машины и с силой захлопнула дверь. Мордоворот подмигнул мне и надавил на газ.
      — Идиот! — крикнула я ему вслед и смахнула слезу. — Чтоб тебе все светофоры только красные встречались! Чтоб ты правила дорожного движения нарушил и тебя оштрафовали! Чтоб у тебя тачку угнали!
      Ярко-красная «Хонда» удалялась все дальше и дальше, вскоре она и вовсе скрылась из виду. Мне ничего не оставалось делать, как открыть дверь своего кабаре и искать Натку. Заведение закрывалось, но Натки нигде не было. Тяжело вздохнув, я направилась в гостиницу.

ГЛАВА 4