Никсон с Уилсоном сидели в тени на веранде, курили сигары. Никсон забросал Уилсона вопросами, хотя уже и не в первый раз слышал рассказы о всех необыкновенных происшествиях. Одновременно он нетерпеливо поглядывал в окно.
      – Что-то долго их нет, а пора! – заявил он, взглядывая на часы.
      Уилсон рассмеялся:
      – Очевидно, Смуга склоняет наших сюбео надеть одежду. Я полюбил этих индейцев, питаю к ним немалое уважение. Они доказали, что никогда не подведут своих друзей. И просто обожают Смугу. Когда мы встретились с ним в Гуажара Мирим, их знаменитая сдержанность покинула их. И Смуга был очень взволнован.
      – Смуга – замечательный человек, – произнес Никсон. – У него можно многому поучиться.
      – Я заметил, что молодой господин Вильмовский – точная копия Смуги, – с одобрением высказался Уилсон. – Смелый, благородный молодой человек! Ничего удивительного, что люди так и льнут к нему. А его молодая, предприимчивая жена влюблена в него по уши. Во всех вопросах он для нее – оракул.
      – Похоже, они очень удачная пара, – подтвердил Никсон. – И весьма большое удовольствие доставило мне знакомство со старшим господином Вильмовским. Истинно благородный человек! Оба Вильмовских служат живым подтверждением истины: каков отец, таков и сын.
      – А, вот они, идут! – прервал его Уилсон. – Ха-ха, Смуга-таки добился своего. Сюбео в брюках и рубашках, даже Мара обрядилась в платье.
      Они прошли в холл встретить долгожданных гостей. Никсон повел всех в салон. Черные помощницы внесли подносы с напитками. Завязалась оживленная беседа.
      Вильмовский, Смуга и Новицкий еще раз поблагодарили Никсона за бескорыстную помощь в организации экспедиции. Смуга предложил возместить расходы, но Никсон не хотел об этом и слышать.
      – Дорогой мой господин Янек, – говорил он, – я сделал вас своим партнером. Все формальности уже улажены. Ведь вы встали на защиту моих работников. Если бы я всегда прислушивался к вашим советам, моя семья не понесла бы такой большой утраты. И я не собираюсь ограничивать вашей свободы. Если вы захотите отправиться в какую-нибудь экспедицию, господин Карский заменит вас. Господин Збышек, с сегодняшнего дня вы – директор нашей фирмы. Надеюсь, вы не откажетесь и останетесь у меня?
      – Сердечно вас благодарю и, разумеется, остаюсь, – ответил Збышек.
      – Вы были так добры к нам с женой…
      – Значит, дело улажено, – заявил Никсон. – А чем собираются заняться молодые Вильмовские?
      – Скорее всего, устроим себе небольшие каникулы, – отозвался Томек.
      – Салли изучает археологию и с давних пор мечтает увидеть Долину царей в Египте.
      – Я уже обещал этой синичке, что мы поплывем в Египет на моей яхте, – вставил Новицкий.
      – Папочка тоже с нами поедет, – прибавила Салли. – Там уже он точно избавится от своего ревматизма.
      – Значит, у вас впереди знакомство с гробницами фараонов, – сказал Никсон. – Завидую вам!
      – Может быть, мы все-таки сядем за стол? – спросила госпожа Никсон.
      – Вы же, наверно, голодные.
      – Подождем немного, – предложил Никсон. – Еще не все пришли.
      В эту минуту в холле прозвучал гонг и Никсон вел в салон Тинь Линя и By Меня. После церемонных китайских приветствий госпожа Никсон снова спросила:
      – Ну, теперь-то уже можно приглашать в столовую?
      – Еще минуточку, милая, – попросил Никсон.
      – Кого вы ждете? – полюбопытствовал Уилсон.
      – Это сюрприз. Ага, вот он, наконец! – Никсон вышел в холл и вскоре появился в салоне с высоким, плечистым, смуглым человеком приятной наружности, одетым в белый визитный костюм. В галстук была воткнута крупная бриллиантовая булавка.
      – Вот он, мой сюрприз! – объявил Никсон. – Господин Педро Альварес, с которым мы подружились, тоже хотел бы встретиться с нашими долгожданными необыкновенными гостями.
      Метис учтиво поклонился дамам и подошел к Смуге.
      – Сеньор Смуга, – начал он на португальском языке, – друзья, очевидно, уведомили вас, что я не принимал участия в заговоре против вас?
      – То неприятное невольное недоразумение было выяснено, – ответил Смуга. – Я рад, что вы сегодня пришли.
      Они пожали друг другу руки, похлопали по плечу. Альварес подошел к Новицкому. С минуту с веселым блеском в глазах они мерили друг друга взглядами, первым отозвался Альварес:
      – Во время той нашей неординарной встречи в опере в Манаусе ты сказал, моряк, что лучше бы нам больше никогда не встречаться. Надеюсь, ты мне сейчас не устроишь такой жестокой трепки, как тогда.
      – Ну, мне от тебя тоже как следует досталось. Салли пришлось делать мне компрессы из сырого мяса. Ты извини, мы напрасно тебя подозревали! – ответил Новицкий, протягивая метису корявую ладонь, а другой рукой похлопывая его по плечу.
      – Я принес кое-что, чтобы увековечить втыкание боевого топора в землю, – заявил Альварес и хлопнул в ладоши.
      Двое индейцев внесли в салон большую, накрытую черным узорчатым платком клетку.
      – Поставьте ее на пианино! – распорядился Альварес, а сам подошел и осторожно снял платок.
      Все с восторгом смотрели на крупного красивого ара с голубым опереньем на спине и оранжево-желтым на животе. Попугай сидел на шестке, с левой лапки свисала цепочка. Ара внимательно огляделся, затем тряхнул головой с большим кривым клювом и внезапно завопил:
      – Каррамба! Привет, силач! Давай выпьем рома! Каррамба!
      – Вот это сюрприз! – воскликнул обрадованный Новицкий. – Говорящий попугай! Я всегда мечтал о такой птице.
      – Тадек, вспомни, ведь благодаря говорящему попугаю я раздобыла прекрасного мужа. Может, этот подарок и тебе послужит хорошим предзнаменованием, – сказала Салли. – Вы меня опередили, господин Альварес, я как раз собиралась купить Тадеку говорящего попугая.
      – Каррамба! Привет, силач! Давай выпьем рома! Каррамба! – вопил ара.