Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мир и Верхний Мир - Ночная прогулка

ModernLib.Net / Научная фантастика / Шоу Боб / Ночная прогулка - Чтение (стр. 11)
Автор: Шоу Боб
Жанр: Научная фантастика
Серия: Мир и Верхний Мир

 

 


Добившись желаемого результата, он пошел за Сеймуром и положил мертвую собачку на колени к Черкасскому.

Вернувшись в рубку, он ощупью разыскал основные кнопки и продул тамбур. Сцену покидают еще два персонажа, подумал он, и на подмостках остается один Сэм Теллон. Первым был Док Уинфилд; потом Хелен, рыжая девушка с глазами цвета виски… Ему пришло в голову, что она, может быть, жива, но выяснить это он никак не мог, и вообще, это тупик, хватит!..

Теллон пошел на камбуз, достал по банке из разных кладовых и открыл их. Он разобрался с содержимым и запомнил, из какого именно раздаточного автомата взята каждая банка. Чтобы отбить вкус опостылевшей рыбы, он решил съесть бифштекс, а пока он жарился, отыскал холодильный отсек со штабелями пластиковых туб с пивом. Вознося небесам благодарность за то, что Парана, к которой была приписана «Лайл-стар», обладает достаточными источниками белка и, одновременно, разумно относится к потреблению алкоголя, он сел за свою первую трапезу в чужом пространстве. А когда покончил с едой, то сразу отделался от пластиковых тарелок и столового прибора, а затем сел и стал ждать — не ожидая ничего.

Через какое-то время он устал и пошел искать постель. Сон долго не приходил, потому что многие тысячи световых лет отделяли его от остальных ему подобных.

Теллон выдержал четыре цикла деятельности и сна, а потом пришел к выводу, что непременно сойдет с ума, если так будет продолжаться и дальше. Он решил, что ему необходима долгосрочная цель, которая сделает его жизнь осмысленной — даже если срок для ее достижения дольше, чем его жизнь, а сама цель — недостижима.

Он пошел в рубку и исцеловал кончиками пальцев пульт центрального компьютера, жалея, что не уделил ему больше внимания, пока еще мог пользоваться глазами. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы убедиться, что это стандартная модель, созданная на основе кибернетического усилителя интеллекта. Для путешествий в нуль-пространстве требовалось, чтобы корабль точно попадал в ворота диаметром не более двух световых секунд, поэтому вычислительное оборудование и астронавигационный комплекс объединялись в единую систему.

Текущие координаты рассчитывались автоматически по опорным точкам видимой небесной сферы, таким как переменные звезды. Одновременно были приняты меры, чтобы на вычисление координат не влияли такие редкие и непредсказуемые явления, как новые и сверхновые звезды. Для этого была предусмотрена обратная связь между системой сбора астрономических данных и блоком памяти. Система же ввода данных не менялась с первых путешествий в нуль-пространстве, и Теллон слышал, что эта сравнительно примитивная система позволяет достаточно квалифицированному инженеру легко превратить звездолет в автоматический зонд.

Другими словами, философия конструкторов была такова: этот корабль полностью гарантирован от аварий и всегда доставит вас к месту вашего назначения; но если, паче чаяния, это не удастся, вы сможете подыскать себе другой мир.

Сам Теллон не выяснял, возможно ли это; но теперь ему приходилось принимать эти рассказы на веру — ведь без какого-то средства для проверки своих координат дальние прыжки были бы бессмысленны. Вероятность того, что он окажется в пределах досягаемости от пригодного для жизни мира; если будет пятнадцать лет постоянно совершать скачки через нуль-пространство, равнялась, в лучшем случае, одной миллионной. Он не обманывал себя, оценивая шансы на успех, но ему больше ничего не оставалось: лучше неизвестность, чем то растительное прозябание, в котором он провел четыре дня. Кроме того, в действительно случайной вселенной он мог совершить всего один прыжок и оказаться прямо над Землей, дыша ее атмосферой, ощущая запах дыма горящих листьев, плывущего в теплом плотном воздухе октябрьских вечеров…

Он принялся возиться с системой управления. Прошло еще два цикла отдыха и деятельности, прежде чем он убедился, что сможет запрограммировать систему в соответствии со своими новыми требованиями, Работая вслепую, он напрягал свой мозг до предела, достигнув той степени погруженности в работу, за счет которой когда-то создал электроглаз.

Несколько раз он ловил себя на том, что испытывает небывалый подъем. Вот мое призвание, думал он. Почему же после университета я все забросил и принялся скакать со звезды на звезду? Каждый раз при этой мысли перед ним, неизвестно почему, всплывали рыжие волосы и необычные глаза Хелен, накладываясь на мысленное изображение системы управления… И в конце концов он превратил астронавигационную систему из зверя, который прыгает лишь зная, где находится, в зверя, который откажется двигаться, если его разнообразные органы чувств засекут в пределах досягаемости корабля планетную систему.

Когда Теллон закончил работу, он окончательно пришел в норму. Его ум был остр и ясен. Он лег и заснул крепким сном.

После завтрака — так он называл первую трапезу после периода сна — Теллон прошел в рубку и сел в центральное кресло. Он помешкал, готовясь к психическому выкручиванию досуха, и нажал кнопку, которая швыряла корабль в ту иную, непостижимую вселенную. ЧПОК! Нестерпимо яркая вспышка опалила его глаза; прыжок совершился.

Теллон сорвал с себя электроглаз и откинулся на спинку огромного кресла, закрыв глаза ладонями. Его ум бешено работал. Он уже позабыл о вспышке, которая обожгла его зрительные нервы, когда «Лайл-стар» выпрыгнула из Нью-Виттенбурга. Ни в одной книге не упоминалось, что в нуль-пространстве случаются световые вспышки; считалось, что большинство людей во время перехода испытывают секундную слепоту. Он прислушался к компьютеру, но тот молчал: это означало, что корабль материализовался вдалеке от планет — в каком-нибудь пустом и холодном уголке огромной галактики.

Мысленно пожав плечами, он приготовился совершить новый прыжок. На этот раз он уменьшил чувствительность электроглаза почти до нуля, и когда вспышка произошла, она была значительно менее яркой. Он снял электроглаз и совершил следующий прыжок. Ни малейшей вспышки света. Снова надев электроглаз, он совершил четвертый прыжок — опять вспышка.

Теллон начал чувствовать волнение, сам не зная почему. Вспышка и электроглаз взаимосвязаны — это, по-видимому, факт. Но чем вызвана вспышка? Может быть, электроглаз чувствителен к какому-то излучению, существующему только в нуль-пространстве? Вряд ли: схемы сконструированы так, чтобы отсеивать все сигналы, за исключением невероятно сложного, фазомодулированного излучения глиальных клеток. Какова же тогда причина? Людей в нуль-пространственном континууме нет.

Теллон встал с кресла и стал мерить шагами рубку — восемь шагов до стены, поворот, восемь обратно.

Он вспомнил разговор с Хелен Жюст о работе ее брата в эмм-лютеранском бюро конструирования космических зондов. Карл Жюст развивал идею, что нуль-пространственная вселенная, возможно, крайне мала, и насчитывает в диаметре всего несколько ярдов. В нуль-пространстве не работает радиооборудование (из-за чего люди не могут составить его карту). Может быть радиопередатчики просто увязают, как в болоте, в своих собственных сигналах — бесконечно кружа по крохотной вселенной, волны глядят друг на друга? Если это так, человеческий глаз — передающий свою информацию не через изменения в амплитуде, частоте или даже фазе, но посредством фазирования фаз — вполне может оказаться единственным «электронным» прибором, способным функционировать в нуль-пространстве, не уничтожая параметров собственных сигналов. А электроглаз может оказаться первым заработавшим в нуль-пространстве приемником. Но вопрос оставался. Чем вызвана вспышка?

Теллон внезапно остановился, наткнувшись на ответ, как на столб. В нуль-пространственной вселенной ЕСТЬ люди! Искривляющим генераторам требуется не менее двух секунд, чтобы создать поле и вновь его снять при прыжке с минимальным ускорением, но на торговых линиях империи оживленное движение. Миллионы тонн груза и пассажиров каждый час перекачиваются по зигзагообразным дорогам, связывающим разные части галактики, поэтому в любой отдельно взятый момент в нуль-пространственном континууме находятся тысячи людей. Эффект взаимогашения, создающийся за счет наложения сигналов в замкнутой вселенной, способен объединить излучение всех зрительных нервов в одну мощную, неинструментованную вспышку.

Его сердце громко застучало от волнения. Излучение глиальных клеток настолько слабо, что практически им пренебрегают, как отсутствующим. Вполне возможно, что эти сигналы затухают, лишь несколько раз отскочив от «стенок» нуль-пространственной вселенной; следовательно, вспышка, в виде которой они предстают электроглазу, может нести информацию о направлении движения — здесь кроется возможность путешествовать в нуль-пространстве, руководствуясь собственной, человеческой волей, а не капризами чужеродной геометрии.

Какое-то время Теллон простоял на месте. Потом он зашагал по коридору к ремонтной мастерской «Лайл-стар».

Покопавшись несколько минут на стеллажах с инструментами, Теллон смог распознать тяжелую электрическую пилу с традиционным движущимся взад-вперед лезвием. Он отдавал ей предпочтение перед лазерной пилой, которая слишком легко могла лишить слепого человека пальцев.

С пилой на плече он пошел на корму корабля, обходя кипы прессованных протеиновых растений, и стал пилить первый слой противорадиационной обшивки. Из материала дюймовой толщины, он выпилил три панели, каждая размером пять футов на два, потом вырезал панель поменьше — квадрат со стороной в два фута. Пластмасса с металлической присадкой оказалась тяжелым материалом, и он несколько раз упал, пока тащил панели в рубку.

Разложив панели-экраны в рубке, он несколько раз попытался соединить их с помощью сварочного аппарата, но его слепота оказалась слишком большой помехой. Отложив сварочный аппарат в сторону, он расплющил и согнул несколько пустых консервных банок — получились грубые угловые скобы. Скрепил скобами пластмассовые панели. Работа отняла много времени — даже привычная ручная дрель в руках слепого то и дело бунтовала — но в конце концов он соорудил что-то вроде будки часового. Сменив сверло в дрели, он пробурил в средней стене будки одно крохотное отверстие.

Сердце Теллона упало, когда он попытался передвинуть будку, куда ему хотелось, и ощутил на себе ее упрямую тяжесть. Он безуспешно пихал ее несколько минут и только потом вспомнил, что находится на звездолете — в месте, где вес — это созданная на заказ роскошь. Он нашел главный выключатель системы искусственной гравитации и щелкнул им, и справиться с будкой оказалось значительно проще. Он установил ее перед креслом капитана, входом к корме, и снова включил гравитацию.

С надеждой на успех и страхом разочарования Теллон перелез через капитанское кресло и забрался в будку. Ее открытая сторона почти прижималась боками к ножной подставке, и когда он примостился на квадратике палубы, ограниченном тремя стенками будки, то оказался надежно укрытым от лучей с панели прямого обзора. Высунув правую руку из будки, он подтащил к себе переносной пульт управления нуль-пространственными двигателями и нащупал кнопку прыжка. Левой рукой он нашарил отверстие — теперь оно было единственным каналом, через который к нему могли поступать сигналы зрительных нервов, — и установил в него свои окуляры.

На этот раз вспышка, когда он нажал кнопку прыжка, была лишь внезапно мигнувшим, умеренно ярким огоньком — на это он и надеялся. Теперь настало время для решающей проверки. Он совершал прыжок за прыжком, стараясь держать голову в одном и том же положении относительно отверстия; потом вышел из будки, довольно ухмыляясь. Яркость вспышек колебалась.

Не обращая внимания на сосущее чувство голода, Теллон отключил нуль-пространственный двигатель и переключил искривляющие генераторы на ручное управление. Теперь «Лайл-стар» было приказано совершать продолжительные визиты в нуль-пространство, не меняя своей ориентации ни в том, ни в другом слое бытия.

Он отсоединил от бортовой ЭВМ штурманский терминал и затратил некоторое время на установление дружеских отношений с его клавиатурой, стараясь вновь обрести почти забытый навык, позволявший его пальцам превращать компьютер в продолжение мозга. Закончив приготовления, он мысленно вообразил себя в центре пустой сферы и присвоил базовые координаты двум тысячам точек, равномерно распределенных по ее внутренней поверхности.

Следующая задача — это, вращая «Лайл-стар» вокруг каждой из ее трех основных осей, поочередно всякий раз направлять нос корабля на каждую точку. Изменив положение, он выходил в нуль-пространство, визуально оценивал яркость полученного сигнала, потом возвращался и вводил информацию в компьютер.

Ему пришлось трижды делать перерывы на сон, прежде чем работа была закончена, но в результате он получил — к сожалению, неполную — первую карту нуль-пространственной вселенной.

Конечно, на самом деле это была приближенная компьютерная модель сети галактических торговых линий, увиденной из некой точки нуль-пространства. Теперь ему требовалась аналогичная модель этой сети для нормально-пространственной вселенной. Располагая ею, он мог бы ввести обе модели в большой компьютер и заставить его установить соответствия между ними. В империи девятнадцать миров, и поскольку начальные и конечные ворота для них — для всех, кроме двух, — находятся недалеко от Земли, на модели нормального пространства в этом районе будет наблюдаться значительная концентрация яркости. На карте нуль-пространства подобной концентрации не будет, так как между двумя континуумами нет полного соответствия, но Теллон надеялся, что хоть какую-то связь между ними компьютер найдет. А стоит ее найти — можно считать, что он дома.

Чтобы отпраздновать победу, он решил угостить себя вкусным обедом, а после уж поразмыслить над дальнейшим планом действий. Он поджарил огромную отбивную и стал методично транжирить запасы пива. Покончив с едой, он присел на табуретку в камбузе и задумался. До этого момента он великолепно обходился без глаз, но лишь благодаря тому, что брался за привычные задачи с помощью инструментов, которыми мог пользоваться почти машинально. Как ни парадоксально, построение компьютерной модели его собственной, нормально-пространственной вселенной будет гораздо сложнее. Он не может «увидеть» плотность переплетающихся космических дорог, а единственная альтернатива — вводить в компьютер галактические координаты всех ворот. Это будет адский труд — например, путешествие с Эмм-Лютера на Землю предполагает ввод трех координат для восьмидесяти тысяч ворот. Конечно, это выполнимо — данные найдутся в каком-нибудь уголке памяти бортовой ЭВМ

— но незрячему человеку проделать такое… тяжело. Слово «невозможно» всплыло у него в мозгу, но тут же было отброшено.

Теллон пил и пил, чувствуя, как ослабевает его первоначальный энтузиазм. По-видимому, он будет вынужден вслепую разобрать и вновь собрать во тьме главный компьютер — просто, чтобы узнать, как он устроен! Потом ему придется прослушать все данные из его запоминающего устройства с произвольным доступом, пока он не наткнется на то, что ему нужно. Это может отнять пять или десять лет. Он может умереть с голоду, так и не выполнив задачи, которую зрячий человек одолел бы за несколько часов.

Теллон задремал. Проснулся он от вкрадчивого писка, которого не слышал уже много лет. Он на миг опешил, но тут же узнал этот звук. Он слышал голос потомка первого безбилетного пассажира, который поднялся на борт корабля на заре веков, когда люди выходили на своих первых хрупких судах на бой с морями Земли.

Это была крыса.

22

Теллон забыл, что грузовой трюм не освещен. Он нашел на палубе щиток осветительной сети и зажег каждую трубку на корабле, но не поймал ни одного сигнала, даже включив электроглаз на полную мощность. Он заключил, что либо между ним и крысой слишком много препятствий, либо крыса прячется там, куда свет не доходит. Один из таких факторов или сразу оба помешали ему обнаружить зверька раньше, пока тот не вылез в поисках пищи.

Он вышел из рубки и двинулся по центральному коридору. Остановившись у поручней поперечного мостика, он что-то заметил. То был не проблеск света, а скорее, слабое разжижение тьмы. Задач такого типа он еще не решал. Он должен был не только приспособиться к тому, что его глаза существуют отдельно от его тела, но и вычислить по очень скудным признакам, где именно они находятся.

Крыса наверняка пряталась где-то под кипами белковых растений, но, вспомнив, как быстро она исчезла, когда он погнался за ней в камбузе, Теллон понял, что передвигать кипы бессмысленно. Он решил установить неопасную для жизни крысы ловушку.

Есть старая уловка — переворачиваешь ящик, подпираешь его с одного бока короткой палочкой и резко выдергиваешь подпорку, когда жертва оказывается под ящиком. Он раздумал использовать такую ловушку, вспомнив свой давний мальчишеский эксперимент: тогда мышь пала жертвой своей прыти и была раздавлена краем ящика. В нынешних обстоятельствах крыса, забравшаяся на корабль, вероятно, на Паране, была дороже увенчанной всеми лаврами скаковой лошади.

Теллон взял с камбуза немного хлеба, рассыпал его вокруг кип груза, присел невдалеке и притворился спящим. Минута тянулась за минутой, и он поймал себя на том, что действительно клюет носом. Какое-то время он решительно боролся со сном, потом стал замечать, что постепенно становится светлее. Мелькали тусклые плоскости, из тьмы выплывали рваные серые пятна, за ними появился неровный яркий кружок, похожий на выход из пещеры. Мимо проковыляло что-то до ужаса огромное, сверкнули красные глаза — холодные и изучающие. Теллон заставлял себя дышать ровно. Он понял, что, двигаясь к выходу из логовища, его крыса просто обогнала другую крысу.

Совершенно неожиданно он увидел перед собой блестящие металлические плиты, которые тянулись к темным горизонтам, как безжизненная пустыня. Над головой было странное небо, наводящее на мысли о просторных пещерах. Интерьер трюма, увиденный глазами крысы, представлял собой чужой, неприветливый мир, в котором природный инстинкт советовал скрываться от опасности в темных углах и искать помощи у красноглазых сородичей в мрачных лабиринтах.

Теллон задумался, не является ли электроглаз более эффективным приемником, чем он предполагал. А что если существует мостик между сигналами, поступающими в зрительную зону коры головного мозга, и другими мыслительными процессами данного животного или человека — что-то вроде перепонки между слоями психики? Может быть, если он подключится к быку, который смотрит на развевающуюся красную тряпку, то поймает скрытые тона гнева? Может быть, использование глаз Черкасского превращало его в безжалостного убийцу, в орудие, которое дикие инстинкты коротышки повернули против него самого? Это был бы славный образчик романтического воздаяния. А что, в таком случае, дарили ему глаза Хелен? Любовь?

Увлеченный своей идеей, Теллон едва заметил, как в поле зрения появился небольшой хлебный холмик — крыса приближалась. Холмик становился все ближе, превратился в изрытую ущельями гору еды; потом на угрожающем горизонте замаячило его собственное гигантское, бородатое лицо. Изображение надолго застыло, и Теллон приказал себе не шевелиться. В конце концов крыса снова двинулась вперед. Теллон прыгнул лишь тогда, когда блестящая ячеистая поверхность хлеба оказалась прямо перед носом. Глазами крысы эта попытка изловить ее выглядела почти смехотворной.

При первом же движении толстых, как древесные стволы, пальцев спящего великана все расплылось, и он вновь оказался в полумраке еле видимых контуров. Он сделал еще три попытки, с тем же результатом, пока не признал, что придется найти способ получше. Что будет, подумал он, если я не смогу ее поймать? Ситуация становилась еще смешней. В металлическом пузыре, наполненном светом и воздухом, бегает на четвереньках человек с пластмассовыми глазами, но его бесконечная погоня за неким грызуном обречена на неудачу, потому что он может видеть его только тогда, когда сам грызун его видит…

— Если хороший фехтовальщик вызывает вас на дуэль, — сказал Теллон вслух, — вы должны настоять, что поединок будет на пистолетах.

Звук его голоса в безлюдной тиши корабля напомнил ему, что он, в конце концов, человек, представитель вида, чьим особым оружием является мысль. Об этом до ужаса легко забыть, когда твои глаза прячутся во тьме под тюками.

Он подобрал хлеб и пошел с ним на нос, разбросав его по полу возле рубки. Он зашел на минутку на камбуз, потом прошел в рубку и сел. На этот раз Теллон сделал свой ход лишь тогда, когда крыса зарылась носом в гору еды.

Он отключил искусственную гравитацию.

Когда бьющаяся и визжащая крыса воспарила в воздух, Теллон поплыл к ней, держа наготове взятую с камбуза банку из прозрачной пластмассы. При виде его крыса обезумела. Она билась всем телом о воздух, как выброшенная на берег рыба, задав Теллону (который видел свою летающую фигуру лишь урывками и по кусочкам) мудреную баллистическую задачу. Со второй попытки он сгреб в банку бьющегося зверька, неплотно закрыл банку крышкой и, слегка улыбаясь, снова двинулся в рубку с вибрирующим пластмассовым сосудом в руке.

Первое, что сделал Теллон с помощью своих новых глаз, — это приказал «Лайл-стар» определить, где он находится.

Астронавигационному комплексу потребовалось лишь несколько секунд, чтобы приблизительно вычислить его местоположение по остальным семнадцати галактикам местной системы, а потом уточнить и подтвердить свои выводы с помощью квазаров. Корабль находился примерно в 10.000 световых лет от центра Галактики и примерно в 35.000 световых лет от Земли. Теллон был закаленным звездным бродягой, но сияющие цифры, висящие в воздухе над компьютером, вызывали в нем ощущение ледяного ужаса. Расстояние, которое он тщился преодолеть, было слишком велико не только для корабля, но и для света Солнца: по дороге этот свет поглотила межзвездная пыль. Но если бы пыли не было, а он располагал бы безгранично мощным телескопом с неограниченной разрешающей способностью, он мог бы взглянуть на родную планету и увидеть людей верхнего палеолита, начинавших устанавливать свое господство над лесами Земли, при помощи только что усовершенствованного кремневого оружия.

Теллон попробовал мысленно увидеть себя, успешно пересекающего эту невообразимую пустоту: вот он сидит в огромном кресле, пластмассовые глаза-пуговки слепы к пролетающим мимо звездным пейзажам, пленная крыса злобно щурится в пластмассовой банке на коленях… Что двигает им? Лишь идея, рожденная его ослепшим мозгом и обреченная на бесконечное кружение по мозговым извилинам компьютера…

Какой бы фантастической ни была эта картина, он должен сделать попытку и шагнуть вперед.

Чтобы построить свою модель космических дорог, Теллон перенес абсолютные координаты всех ворот в оперативную память компьютера и выразил их через координаты «Лайл-стар». Это отняло некоторое время, но подарило ему карту, которая была нормальнопространственным эквивалентом уже имеющейся у него карты нуль-пространства. Тогда он ввел модуль с этими данными назад в центральный суперкомпьютер и запрограммировал его на поиск соответствий между картами, если таковые имеют место. Была также вероятность, что истинное соответствие настолько слабо выражено, что его может найти лишь гигантская всепланетная компьютерная сеть, вроде существующих на Земле, но эту мысль он прогнал.

Спустя час компьютер сыграл нежную мелодию, и из воздуха над ним соткался набор уравнений. Сияющие цифры безмолвно висели над проектором. Теллону не было необходимости вникать в уравнения — астронавигационный комплекс мог самостоятельно усваивать информацию и действовать на ее основе — но у него было естественное желание увидеть своими глазами то, что вполне может оказаться философским камнем, который превратит свинец нуль-пространства в золото пространства нормального.

Сначала уравнения казались совершенно непостижимыми, как будто он воспринимал их не только крысиными глазами, но и крысиным мозгом. Он разглядывал символы, держа перед ним пластмассовую банку; внезапно они как бы переместились в фокус — это заработали его дремавшие математические способности. Теллон узнал соотношения для четырехмерного волнового фронта и внезапно понял, что смотрит на преобразованное уравнение поверхности Куммера. Это означало, что нуль-пространство подобно сингулярной поверхности второго порядка, то есть многообразию с шестнадцатью особыми точками и таким же количеством двусторонних касательных плоскостей. Неудивительно, что при малом числе контрольных точек годы работы над астронавигацией нуль-пространства не принесли никаких плодов.

Теллон улыбнулся. Если он выкарабкается из этой заварушки и окажется, что немецкий математик девятнадцатого века Эрнст Куммер был лютеранином, это будет великолепным образчиком иронии судьбы.

Теллон вновь подключил к астронавигационному комплексу нуль-пространственный двигатель и ввел в машину координаты и длительность прыжка, который, как он надеялся, будет первым управляемым перелетом в истории межзвездных путешествий. Он снял электроглаз, чтобы не видеть длительного светового взрыва, и швырнул корабль в нуль-пространство на восемь секунд, предписанных новыми уравнениями.

Снова надев электроглаз, он с минуту просидел, обливаясь потом, пока не решился поднять крысу туда, откуда она могла увидеть рассчитанные астронавигационным комплексом абсолютные координаты корабля. Это была длинная цепочка чисел. Теллон слишком нервничал, чтобы разбираться в ней. Он приказал компьютеру ограничить информацию лишь парой чисел — характеристиками геодезической линии от «Лайл-стар» до Земли.

Новый ответ гласил, что до Земли осталось сто световых лет. Если только это не было случайной удачей, он означал, что недолет составляет всего одну треть процента от общего расстояния. Слегка дрожа — что не к лицу покорителю нуль-пространства — Теллон рассчитал следующий прыжок и совершил его. На этот раз, когда он надел электроглаз, впереди засияла яркая колючая звезда. Компьютер сказал: «Меньше половины светового года».

Теллон, не стесняясь, закричал «ура!» и сжал пластмассовую банку, жалея, что не может сообщить ее бестолковой обитательнице, что сверкающий бриллиант перед ними — это Солнце, осветившее их общим предкам путь на сушу из моря, и что их дышащие тела были сотворены из его энергии, что оно

— это Дом. Ну да ладно, подумал он, наверняка и ты, и другая крыса там внизу, думаете о вещах, которые я тоже никогда не смогу понять.

Он совершил еще один прыжок, возможно, последний перед переходом на ионные двигатели. Когда прыжок завершился, Теллон взял в руки электроглаз, зная, что должен находиться уже в Солнечной системе, и, возможно, увидит сейчас Землю.

Прежде чем он успел водрузить электроглаз на переносицу, рубку сотряс хриплый сигнал тревоги.

— Немедленно назовите себя, — раздался из репродуктора системы внешней связи резкий, дребезжащий голос. — Отвечайте без промедления, или вы будете уничтожены ракетами, которые уже выпущены в вашу сторону, — голос продолжал говорить, повторяя свою угрозу на других основных языках империи.

Теллон устало вздохнул. Он пересек полгалактики; и вот теперь он узнал совершенно точно, что добрался до дома.

23

— Это наше последнее предупреждение. Немедленно назовите себя.

Теллон включил систему связи:

— Давайте в виде исключения поступим немного по-другому, — сказал он.

— Почему бы вам самим себя не назвать?

Воцарилась пауза, а когда голос раздался вновь, в нем послышалось еле заметное раздражение:

— Повторяю это предупреждение в последний раз: в вашу сторону уже выпущены ракеты.

— Зря угробите их, глядишь, они бы вам еще пригодились, — небрежно проговорил Теллон, держа пальцы на кнопке прыжка в нуль-пространство. — Они не смогут меня задеть. А я повторяю: хотелось бы узнать ваше имя и звание.

Опять пауза. Теллон откинулся на спинку огромного кресла. Он знал, что проявляет ненужную сварливость, но эти 35.000 световых лет выкачали из него остатки терпимости к милитаристскому обществу, в котором он провел большую часть своей жизни. Ожидая ответа, он между тем составлял для «Лайл-стар» программу прыжка через нуль-пространство всего на полмиллиона миль, которую пока держал в резерве. Он как раз закончил программу, когда в воздухе перед ним заколыхалось разноцветное мерцание: инженеры-связисты трудились над установлением видеоконтакта с его кораблем.

Цвета стали ярче и сложились в трехмерное изображение седовласого человека с суровым лицом в угольно-черном маршальском мундире. Он сидел; изображение было настолько хорошим, что Теллон мог различить паутину тоненьких красных сосудов на его скулах. Маршал наклонился вперед, и глаза у него поползли на лоб.

— Имя, пожалуйста, — непреклонно сказал Теллон, не делая скидок на то впечатление, которое его собственная внешность должна была произвести на маршала.

— Я не знаю, кто вы, — медленно сказал маршал, — но вы только что совершили самоубийство. Наши ракеты почти достигли зоны совмещения. Теперь их уже не остановить.

Теллон непринужденно улыбнулся, наслаждаясь минутой мегаломании и, когда индикаторы близости взвыли, нажал кнопку прыжка. Сверкающий поток хлынул в глаза, но то была уже привычная нуль-пространственная вспышка. Когда «Лайл-стар» снова оказалась в нормальном пространстве, на одной из панелей прямого обзора неистово пылали разрывающиеся в полумиллионе миль отсюда ракеты. Изображение маршала исчезло, но через несколько секунд снова заколыхалось и сгустилось до призрачной твердости. У маршала был изумленный вид.

— Как вы это сделали?

— Имя, пожалуйста.

— Я — маршал Джеймс Дж.Дженнингс, командующий Третьим Эшелоном Великого Флота Земной Империи, — маршал беспокойно ерзал в кресле, похожий на человека, глотающего горькую пилюлю.

— Пожалуйста, внимательно выслушайте меня, маршал, вот чего я от вас хочу.

— Что вас заставило…

— Пожалуйста, ведите себя спокойно и слушайте, — холодно оборвал его Теллон.

— Я Сэм Теллон, бывший агент Объединенного Разведывательного Управления, я пилотирую «Лайл-стар», которая была послана на Эмм-Лютер, чтобы меня вывезти. Вы можете легко это проверить.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12