Правда, Ира вытащила из кармана не все деньги, а по-братски ровно половину. Даже у воровок свой кодекс. А Каспару осталось только опустить влажную руку в вокзальное рукопожатие хищника Бекетова, который и поведал о клофелине и о том, как он успешно действует на идиотов, падких на внезапное и необъяснимое женское внимание. Сознание отчаянно пыталось вырваться из мутной пелены, совладать с дедукцией и найти объяснение загадочным деталям. Например, зачем кидале уличные арии?! Как Ира подобрала безошибочный разговорный крючок?! Откуда знала, что "идиот" клюнет на тему семейных тягот... И ведь не плакалась, как свойственно попрошайкам! И интима не предлагала - ни явно, ни косвенно.
      -- Так ты не путай попрошаек и клофелинщиц! - авторитетно объяснял Бекетов, закатав рукава и разделывая скумбрию горячего копчения. - Последние привлекают лохов именно внешним благополучием. Вот у этой, например, легенда про двух мужей...
      -- Но не про богатых, заметь! Хотя и небогатые теперь как будто роскошь...
      -- Вот-вот, - усмехался Игорек, смачно облизывая пальцы в рыбьем жиру. - Уж поверь мне, эти паскуды знают, кто какую наживку заглотит... И что оригинального в теме твоих несбывшихся диссертаций?! Да в любой компании наипервейшая тема "мужики-козлы" или "бабы дуры" в зависимости от половых преобладаний. Ты чего, вчера родился?! Давай, лопай активированный уголь, чтобы пронесло. Есть-пить не предлагаю - у тебя в башке сейчас Тунгусский метеорит пролетел, надо сделать паузу.
      Каспар был разочарован объяснением. Клофелинщицы, по его представлениям - либо шикарные криминальные сирены, либо обманчивого вида симпатичные скромницы. Заманки у них такие понятные: притягательность порока или, напротив, очарование псевдоневинности. А когда такая вот особа с проблемной кожей начинает умничать, да еще и "попадать в ноты" в прямом и переносном смысле... Каспар упрямо трактовал историю мистически. И продолжал мучить Бекетова бесчисленными нестыковками в сюжете: ириным пением, ее необычной манерой разговора и прочими совершенно излишними для организации мелкого воровства деталями.
      -- Пойми, Игорян, я ведь вдвойне в проигрыше. Я же, кретин, так и не спросил ее в лоб, зачем она тогда моему отцу голову морочила?! Меня весь этот сюр вокзальный загипнотизировал. Какой-то мозговой паралич настиг до всякого клофелина... Пока хотел почву подготовить, чтобы достичь должного эффекта и застать ее врасплох - она сама меня так врасплох уделала! Я хочу понять, что же произошло в действительности. Допустим, эта Ира играет в шизофреничку - для успешного создания образа, как она выразилась. Но такой образ привлекает очень немногих клиентов. Безумие, пусть и наигранное, - на любителя. Ведь так?! - Каспар напряженно повышал голос, чувствуя, что другу ситному наскучила тема.
      -- Нет, не так! - усмехался зевающий Бек. - Победителей не судят. Раз у нее получилось, значит, она все сделала правильно. Сечешь? И чего тут раздумывать - зачем поет, зачем глазом косит... все в комплексе сработало, значит, кирпичик к кирпичику сложилось. Пойми, если бы базар шел слишком гладко, - ты бы насторожился. А тут на странности отвлекся, как на блестящий предмет при гипнозе... - и покатило! Правильно обчистить фраера - тоже искусство, оно на мощной интуиции построено. И на нюансах. Вот, например, у меня в Амстердаме была одна знакомая негритянка...
      Все эти игоревы негритянки с колокольчиками в сосках и прочим невыносимым пирсингом уже наскучили! Каспар знал наперед, что там у Бека с ней приключится и как он виртуозно ее перехитрит... куда интересней в данный момент была таинственная некрасивая Ира без модных бонусов. Какими только нитями судьбы ни опутал ее обиженный "фраер"! Во-первых, Ира предстала как возмездие за папино вероломство. Да, без сомнения, у Иры была беременность от Сашеньки! Если Каспар с чего-то потянулся к этой небезупречной особе, доверился и увлекся, - пусть только на вечер, и она первая пригласила, - так почему бы и Сашеньке восемь лет назад не попасть на ту же наживку. У отца и сына одинаковый вкус, что здесь удивительного! Ира, конечно, запомнила всех участников драмы, это называется травматическая память. А Каспара запомнить для нее особый резон: он - ребенок удавшийся у Саши. Сбывшийся. Ире наверняка мать не дала рожать, несмотря на неумелое заступничество Айгуль. Теперь же, когда Ира нечаянно встретила того, кто напомнил ей о душевной травме, она решила действовать экспромтом. Вот только заранее припасенный клофелин никак не вписывался в импровизацию...
      ... раз не вписывался, тогда Ира - типичная фурия, которая мстит всем мужчинам подряд. И чтобы в этой месте был хотя бы ничтожный элемент справедливости, провидение послало к ней Каспара: ведь дети призваны отвечать за грехи отцов.
      Бекетов, на которого пала муторная роль утешителя, довольно ловко извлек друга из рефлексивного болота. Кто бы мог подумать, что из дальних странствий он вынес не только экзотический опыт!
      -- Ты попал на крючок, приятель. Влюбился в мошенницу. Так сплошь и рядом бывает. Когда человек не в силах пережить обиду, нанесенную нежданно-негаданно, его сознание включает аварийную систему. Типа, стоп, приятель, тебя на самом деле не хотели нагибать. Ты случайно попал под раздачу! Надо разобраться и помозговать! Так зарождается интерес жертвы к мучителю. Отсюда и небезызвестный "стокгольмский синдром". Он даже необходим отчасти как временная экстренная мера. Оскорбленное эго залижет раны и постепенно забудет злодея. А спокойное забвение без послевкусий мести - залог выздоровевшей психики. Так что пока помучайся исканиями, но недолго. А то как представлю - начнешь искать свою безумную певицу по белу свету, рассудок помутится. Перестанешь мыться, завоняешь как носки моего дедушки. Твои семейные теории уж точно отправятся... - тут Игорь отвлекся на телефонный звонок и стал энергично договариваться о встрече с тем, кто был на другом конце провода.
      Разговор закончился резко и привел Игоря в лихорадочную задумчивость.
      -- Так куда же отправятся мои новаторские теории? - поинтересовался Каспар.
      -- Куда-куда... коту под муда! Мне тут мысль пришла. Надо тебя со Шлыковым познакомить. Он сейчас нарисуется. Нормальный чувак. Душный немного, но это мелочи... Он в газете работает. Ему сотрудники нужны.
      -- И что я буду в этой газете делать? - удивился Каспар.
      -- Будешь вести рубрику "Уголок прогрессивного сводника", - глумился Бекетов. - Тебе пора набирать обороты. Закис совсем. А ведь какая жизнь у тебя должна быть! Вот слушай: ты познакомил меня с девушкой. Благодаря этому я обрел крышу над головой. И ты всегда желанный гость в моем доме. Не будь этого, я мог бы напрягаться от твоего присутствия: дружба дружбой, как говорится, а табачок врозь... Однако мы не просто друзья. Я еще тебе и обязан. Но, Кас, кто такой я?! Что я могу тебе предложить - смех на палке. А у тебя за жизнь накопятся сотни таких должников, но состоятельных и солидных людей. И ты годами сможешь гостить у них в замках, кататься на их яхтах, пользоваться их кредитками...
      -- Я - за! Огласи, пожалуйста, весь твой голландский список VIP-клиентов. Наверное, под номером первым твоя любимая негритянка с продырявленными гениталиями. Она-то, несомненно, в первую очередь нуждается в моих услугах, - злился Каспар.
      -- Да при чем тут негритянка и Голландия вообще! - кипятился Бек. - Оглянуться не успеем, как у нас будет то же самое, я же тебе перспективу показываю. А ты, как всякий специалист, подобен флюсу, и дальше него ничего не видишь... Так вот, представь: тебе и дом свой не будет нужен. Захотел - пожил в Испании, захотел - в Австралии. Вот как должно быть!
      Каспар бессильно рухнул в ностальгию. Игорек до сих пор был под впечатлением от старушки Фелиции Браун. Отсюда и наивные международные иллюзии. Друг ситный и поныне подозревает, что хитрый псевдодоктор получил от немки мифический гонорар, который будто бы... - далее вариации: лежит в надежном месте, вложен в недвижимость, отдан на растерзание Сашеньке, который его со временем "прокрутит" и превратит в целое состояние... Рвать на себе исподнее, убеждая Бекетова, что гонорар был получен копеечный, - бессмысленно. Разве обыденному сознанию объяснишь, зачем тогда вообще Каспар с Фелицией цацкался! От нее ни единого приглашения на яхту не поступало, не говоря уже о замках и кредитках! А было бы неплохо... Плейбой-сводник - чем не совмещение приятного с полезным... Но как объяснить неискушенным, что он не сводник, он другой... и опять эта чехарда с определениями собственного кредо. Голова еще не отошла от клофелиновой атаки. "Буду называться консультант по гендерным вопросам... нет, звучит нелепо, да и слово это еще не прижилось, несведущие будут шарахаться. Надо брать шире... - по межличностным контактам", - колебался Каспар.
      Хотя что толку! Сколько лет он уже выдумывает себе уютную нишу между ремеслом и призванием, и до сих пор никакой определенности! И сам он одинокий и никчемный. Игорек прав: опыт - единственный учитель. Человек, ни разу не терявший головы от любовной биохимии, - мудрец-скопец в мировом гареме. Каспар содрогнулся от аналогии, но решил себя не щадить, развенчать до донышка... Ведь вся эта спонтанная терапия, все эти Фелиции и прочие - для того, чтобы заполнить пустоту на том месте, где должна быть его, Каспара Ярошевского, собственная личная жизнь. Ежу понятно. Но ежи куда догадливее людей. Двуногим беднягам так сложно дойти до очевидного своими мозгами! Каспар давно подозревал, что чертовски боится женщин. Куда больше, чем достопамятный гемофоб Фаныч! Но здесь закралась системная ошибка. Не женщин боится доктор Ярошевский, а неминуемых семейных трагедий. Его сознание ранено стойкой мыслеформой о связи любви и смерти. Или брака и смерти - неважно. Бог даст тебе подругу жизни, а она возьмет и умрет. Как мама. А о детях и вовсе думать страшно: Аврора вон какая была крепкая, справная - и та сгорела в мгновение. А детеныш - ребенок... котенок... олененок, - воспеваемое Авророй сокровище, и вовсе хрупкий кусочек божественной глины. Как его уберечь?!
      Нет, нет, только безопасное одиночество! Недаром свадьбы и похороны неумолимо похожи. Чур меня!
      Вот тебе, консультант по личным неудачам, и ответ. Нелицеприятный до крайности: такие фобии обычно присущи барышням на грани истерии. В умных книжках так написано. Западло правильному пацану от бабской болячки гнить. И кто теперь, спрашивается, сошьет сапожнику сапоги?
      Надо было отравиться клофелином, чтобы докопаться до истины. Или - окончательно признаться самому себе в беспомощности, что суть одно. От истины цепенеешь и бездействуешь, как от легкого электрошока. А, может, не мудрствовать лишку? Просто возраст подошел, и барину пора жениться... И мама, которая в раю ждет от сына идеального брака, не при чем? Так просто свалить вину за свое несовершенство на безответную родную душу. Но, как ни крути, есть предписание: единственный сын не должен быть неудачником! Он не смеет быть несчастным. И нездоровым - эта установка в нагрузку от Сашеньки! Как же это, оказывается, сложно - не думать о белой обезьяне...
 
      11. Радость печатного слова
      
       Из спонтанных сашенькиных афоризмов: "Я бы не советовал тебе, душенька, менять конец на переправе..."
      Разыгравшуюся депрессивную лихорадку нарушил таинственный Шлыков. Даже его имя заранее вызывало антипатию. Рома Шлыков, или коротко Шлык, оказался язвительным яппи в клетчатом пиджаке, несмотря на жару, и круглых очках. Его напористость слегка смягчал провинциальный акцент, но все же Каспар мучительно смутился, когда Бекетов замолвил о нем словечко своему новому понтоватому приятелю.
      -- Это мой старинный дружище. Гений по налаживанию межличностных контактов, - разливался Игорек. - Мастер семейной терапии... проконсультирует кого угодно, как познакомиться с нужным объектом... любого пола.
      Не успел Каспар возмутиться двусмыленной оконцовкой рулады, которой даже сам Бек от себя не ожидал, как Шлык взял его в оборот. Он с налету не слишком вдохновился идеей взять Каспара под свое крыло в редакцию, но его заинтересовало другое: Шлык лелеял замыслы закрепиться в столице, женившись на москвичке. И чтобы не сильно тем попрекала! Была бы сговорчива, послушна, не капризна, образована... в общем "не фордыбачилась". Это словцо, которое Шлык вворачивал слишком часто, очень раздражало Каспара. Как, впрочем, и манеры нового знакомца. Но, быть может, дело в том, что Шлыков воплощал собой противоположность всему тому, о чем мечталось? Бодрый клерк с чуждым вектором амбиций... Который сразу заявил:
      -- Перспектива у тебя есть. Сейчас многие мечтают выйти замуж куда-нибудь в Оклахому. Матери-одиночки и разведенки готовы даже в Австралию махнуть. Надо только выработать систему - чтобы деньги с этого иметь. А то у меня есть одна такая подруга - все мечтает открыть брачное агентство, но в башке у нее никакой ясности и семь пятниц на неделе. Может, тебе стать ее партнером? Тут нужен толковый деловой подход...
      -- Ей может быть и нужен, а мне-то зачем твоя подруга, у которой никакой ясности? - неучтиво отозвался Каспар.
      -- Затем, что у нас товар, а у нее купец. Точнее купцы - мужики из австралийской глуши, не знающие ласки и теплой тефтельки. А у тебя тут - наши глупые девицы или женщины с отягчающими обстоятельствами.
      Чего только ни предложит жизнь... Пришлось впитывать больной головой очередную женскую историю. Подруга Ромы, однажды твердо решив покинуть родную помойку, познакомилась с неким Дэвидом. Причудливые заграничные связи свели девушку с прекрасной особью мужского пола. А, надо заметить, что у девушки был 10-летний сын-безотцовщина - и прочие отягчающие по полной. И тут Дэвид во всей мускульной красе с квадратным подбородком и трогательными глазами бассета, - так она его описывала, и этот словесный фоторобот будто бы облетел пол-Москвы! Естественно, подруга заподозрила неладное в таком подозрительно гладком ходе событий. Тем более, что до Дэвида был коварный американец, который только затем прилетел с другого полушария, чтобы сообщить предприимчивой особе, что у нее толстая попа. Как после этого доверять этим подлым чужестранным пришельцам 27-летней самостоятельной, красивой и вовсе не толстой продавщице цветочного магазина с литературным именем Аксинья, со знанием английского и немного хинди... Она все же решила рискнуть и полетела к мишкам Коала.
      -- Сначала жила в Перте. Это город такой на западном побережье Австралии, - высокомерно пояснил Шлыков. - А потом Дэвида понесло в глушь. Там змеи, бомжи-аборигены, тропические дожди по пол-года, непролазная грязь. Все, что у нее есть, - компьютер с электронной почтой - что само по себе удивительно, но обнадеживающе. Словом, у нее лишь одна ниточка, связывающая ее с Родиной. Можно сказать, бикфордов шнур! Работы нет, жизни нет... Дэвид стал замкнут и груб. Наверное, даже поколачивает ее и ребенка, - мечтательно увлекся Рома. - Надо спасать человека. Она мне давно предлагала - давай вместе замутим брачный бизнес, но мне-то некогда!
      "А мне, выходит, есть когда заниматься всякой лабудой", - мстительно завершил мысль Каспар.
      -- Значит, мне предлагается содействовать экспорту наших женщин в австралийский кошмар? Они мне пока до такой степени не насолили, - начал было Каспар хмурую отповедь, но вмешался энергичный Бекетов:
      -- Молчал бы уж - не насолили! А кого в поезде хорошо угостили? Слушай, у меня грандиозная идея: а давай кто-нибудь подкараулит эту шалаву-клофелинщицу в нашем городе и наплетет ей про заграницу. Отправим ее подальше, куда Макар телят не гонял. Вот был бы ход!
      Пока Игорек смачно описывал Шлыку одиозный казус, Каспар продолжал накаляться. И почему его вечно хотят пристроить в какое-нибудь безнадежное предприятие, а он покладисто, как сущий теленок, подгоняемый несносным Макаром, послушно следует указаниям?! Но теперь-то он для разнообразия будет сопротивляться!
      Когда Рома Шлыков, наконец, благополучно отправился восвояси, Бекетову досталось, но тот, не будь дураком, ринулся в упреждающую атаку. Более идиотского дня трудно было себе представить, - и всему виной Игорек со своим безумным дружком! Но, что самое удивительное, на следующий день Каспар отправился в редакцию Шлыка. Ознакомиться с обстановкой. Он и глазом не успел моргнуть, как его приняли на работу с испытательным сроком длиной... - он и читать договор не стал! На такие недоразумения судьбы не стоит тратить и секунды. Но Шлык, почуяв предательский импульс побега у новобранца, пресек его на корню.
      -- Я решил дать тебе сразу серьезное задание. Ты пойдешь в суд. От того, как ты справишься с задачей, будет зависеть...
      -- Я не справлюсь, - спокойно уведомил Каспар.
      Он действительно не собирался справляться ни с чем подобным. Он хотел домой. Его мутило. Он всю ночь играл с Бекетовым в покер и проклинал его ретивую предприимчивость. Неважно куда и зачем - лишь бы пристроить заблудшую овцу, а потом гордиться вовремя протянутой рукой с немытыми ногтями... Прежде всего, Каспар, не мог ему простить своего позора: с какой стати он разболтал о клофелиновом приключении?!
      -- А что здесь такого? Все стоящие люди попадают в истории. Не попадает в них только мякиш в маминой кофте, - беззаботно парировал Бекетов.
      Каспар болезненно передернулся, - как раз у него мамина кофта была! Ее как громоздкий талисман он традиционно возил с собой, скитаясь и кочуя. Одна девушка даже ее надевала. С барышней могло бы закрутиться, но она заметила, как молодой человек трепетно бережет одежку из старомодного мохера: пошел ее провожать, и у порога девушкиного дома кофточку-то попросил обратно. Экое крохоборство, если не знать трагической детали! А девушка и не знала. Еще чего не хватало: не дай бог, жалеть начнет сиротинку... Каспар про Аврору рассказывать не привык, и это сослужило дурную службу. В общем, его дальнейшие приглашения были вежливо отклонены. А счастье было так возможно. Да, бог с ним, пусть и не счастье - какой-нибудь двухмесячный-полугодовой романчик, как у всех! Ему бы только дали объяснить, что он не жадина, и что кофточку дал поносить в знак особого расположения, а забрал - потому что реликвия и фетиш...
      Вот от подобных нелепых недомолвок он предупреждал собственным опытом своих смешных клиентов. Которых, кстати, ни одного в обозримом будущем. Еще и какой-то малокультурный Шлык посылает в суд. В суде было прохладно и спокойно, в отличие от прочих заведений - город накрыло поздней сентябрьской жарой. Арбитражные судьи в массе своей, под стать своему заведению, тоже были медлительны и холодны, но удивительно покладисты. Их помощники выдавали Каспару стопку дел, из которых он - якобы! - выбирал интересующие его. Шлыков объяснил, что интересоваться надо, прежде всего, суммой иска, и чем она крупнее - тем интереснее. Каспар надувал щеки, изображая погруженность в юридическую казуистику, и постепенно его одолевала дрема. Просыпаться в суде было немного странно: мимо ходили деловитые помощники судей, пахло растворимым кофе и тушеной рыбой, которую принесли из дома в пластмассовом судке, чтобы перекусить в обеденный перерыв... говорили полушепотом, от которого хотелось вновь впасть в живительный транс и никуда больше не идти, сгинуть в зазеркалье скрипучих коридоров...
      Но главное - было страшно неловко пустить сонную слюнку на дражайший документ. Однако Каспаровых безобразий деликатно не замечали. Особенно уютно было в приемной у помощницы Наташи. Ее начальником был полноватый беззаботный господин, резко отличающийся от своих коллег. Он слушал у себя в кабинете "Европу-плюс" и выглядел, как человек накануне отдыха где-нибудь на Антибе. Уверенное предвкушение чего-то приятного дано не каждому. Например, Каспар всегда тревожно сомневался в переменах к лучшему, и тщательно скрывал подобные ожидания. Но есть на Земле смельчаки, которых не пугает ни сглаз, ни удручающие форсмажоры. Они уверены, что радужным планам ничто не помешает.
      Хотя, быть может, дело не планах, а в избытке эндорфинов, который случается даже с "судебным организмом". Дверь у весельчака вечно была открыта, а в уютной приемной с зарослями аспаргуса и прочей буйной растительности заседала Наташа с лейкой и чайником. То ли она заражалась оптимизмом босса, то ли, напротив, сама являлась стойким источником позитива, как и запаха дезодоранта "Импульс", но у них сложилась явная гармония.
      "Импульсом" когда-то пахла Зоя, неспетая песня... Но долой лирические отступления! Просто одинаковые запахи - всегда признак похожих натур. С Наташей, как и с девушкой, чье имя в переводе значилось "жизнь", можно было возвышенно болтать о житейском. С ноткой возбуждающей игры интеллекта. Она была в том возрасте, когда опыт уже есть, а морщин еще нет. И это было прекрасно. Она интересовалась, как платят в газете. Каспар отмахивался: мол, суд и газета - все суть одно: сливки слизывают только очень важные персоны, а те, что не очень - получают гроши. Ну и довесок в виде хэмингуэевского осознания бренности материального мира. Но это для особо впечатлительных... Наташа была согласна: она мечтала сменить амплуа, но в женской логике ей было не отказать: мечтала попробовать себя в роли судебного обозревателя в той же газете.
      -- Так ведь шило на мыло! - смеялся Каспар.
      -- Не совсем. А как же радость печатного слова? - парировала Наташа.
      Каспар обещал сделать протекцию - как только сам утвердится на своем причудливом местечке. Причудливом, потому что Шлыков страдал утомительным раздвоением начальственной личности. До шести-семи вечера он требовал от новичка-подчиненного невыносимых экономических обзоров, сенсационных судебных сюжетов и полемического заострения проблемы природных ресурсов. А вот после начиналось самое интересное: Роман Шлыков из яппи превращался в дружественного хлыща-сквернослова и начинала разработка темы "Брачное агентство Белая лилия". Списались с австралийской пленницей Аксиньей - она загорелась, только не ленилась в каждом письме поправлять: Я не Аксинья, а АксинИя!
      -- Въедливая девушка! - заметил Каспар.
      -- Да просто тоска по учебнику Розенталя, - принижал риторику барышни Шлык. - Ты в тропической глуши тоже от тоски мизинец оттопыривал бы и Карамзина почитывал... лучше бы она не за грамотностью следила, а башкой думала!
      Аксиния предлагала начать дело легко и непринужденно, с невинного обмана. Уговаривала, чтобы Рома дал объявление в своей газете по поводу абстрактного гражданина Австралии, который ищет русскую подругу без вредных привычек. Но Шлыков не торопился. Во-первых, газета специфическая, бесплатных объявлений там нет, а за платные, извините, - кто будет раскошеливаться? А во- вторых...
      -- Ну, положим, не в деньгах смехотворных дело, - логично размышлял Рома. - А в методе. У девицы совершенно несерьезный подход! У нее до недавних пор не было ни одного кандидата, она только завтраками кормила. А ведь от нас потребуется достойный банк данных! По крайней мере, штук десять должно быть, этих скунсов австралийских на все вкусы: молодые, старые, интеллектуалы, фермеры, усатые, полосатые, сечешь? А хорошо у меня получилось: скунс - на любой вкус! - простодушно отвлекался Шлык.
      -- А сейчас что слышно? - зевая, интересовался Каспар.
      -- Ну, теперича Аська пишет, что одного мужика таки нашла, но что же это за скудость?! Куда мы с ним? Разве что на панель за соседним перекрестком понесем его анфас, как члена политбюро! Нас сочтут кустарями-сводниками, если мы будем трясти в воздухе одним-единственным экземпляром мужескаго полу! Одна дождинка - еще не дождь. И смотри, что она мне на это отвечает: Шлык, тебе не хватает здорового авантюризма!! Видали?! Может, хоть ты объяснишь ей, что у ней мозжечок протекает...
      -- Как же я объясню? Она ж меня не знает, скажет, что это еще за хрен с горы, - пятился Каспар.
      -- А мы напишем, что ты мой ассистент и почти штатный психолог! Растолкуй ей, что так с клиентурой не работают. Совсем одичала в своих джунглях...
      Так завязалась переписка Каспара с Аксинией. Ему удалось наладить с ней контакт, опровергнуть всю ту шелуху, которую сообщил о нем тщеславный Рома, и вызвать доверие личной заинтересованностью в успехе предприятия. Это были еще те времена, когда личной заинтересованности было вполне достаточно, мало кто жонглировал чужеродными словами "резюме" и "портфолио", а диплом о высшем образовании казался трогательным анахронизмом. Но это касалось лишь трудоустройства и коммерческих авантюр - а для трепетного таинства брака необходима была тщательная проверка обеих сторон на добросовестность намерений.
      Аксиния согласилась и выслала анкету первой ласточки по имени. Ласточка была грустной и гладко выбритой со всех сторон продолговатого черепа. Фотография пришла важным толстым письмом - по волшебным электронным каналам она не прошла. Не те были еще мощности. Письмо пришло куда быстрее, чем этого можно было ожидать от края света. Ласточку звали Вячеслав Варанавичус. Странное имя для Австралии. Но чего не бывает! Аксиния написала о нем несколько теплых слов: мол, наш соотечественник, чьи родители когда-то эмигрировали... папа литовец, но семья жила где-то на Урале, и как их занесла туда жизнь, не так уж важно... - дальше прочитали бегло. Все внимание отцов-основателей было сосредоточено на поэтичном фото: голая беззащитная голова с голубыми глазами на фоне какого-то несерьезного белоснежного домика, почти беседки. А вокруг розы, розы, - алые, бордовые, - на длинных ножках. Воплощенное ожидание дамы сердца, которая должна приплыть из-за океана. В роли Грея Ассоль, в роли Ассоли - Грей.
      Анкетные данные какие-то абстрактно приличные - кроме экзотического происхождения, разумеется. Работник крупной фирмы, занимающейся поставкой электронного оборудования. 40 лет. Женат не был. Романтик. Ждет свою единственную. Рост, вес... хобби - велосипед. И еще любит собак. И мечтает создать семью, в перспективе обязательно большую, с девушкой из далекой России. Говорит на русском, что немаловажно.
      Помимо анкеты, Аксиния прислала свои личные рекомендации. Мол, хороший застенчивый мужик, играет на гитаре. Энциклопедически образован. Но вот не повезло ему с местными женщинами, и он стал мечтать об уроженках его исторической Родины. Но конечно, обращаться в брачную контору никогда бы не стал, не тот характер. Благоговеет перед божественным промыслом. В общем, благодаря личному знакомству, Аксиния уговорила скромника составить досье.
      И, конечно, наказывала друзьям найти романтику очень порядочную девушку! Писала, что пока пусть пошерстят по знакомым, чтобы надежно. В общем, с газетными объявлениями велено было подождать.
      -- Эй, я что-то не понял: а что мы с этого будем иметь? - воскликнул Шлык после того, как оцепенело насытился информацией.
      -- Видимо, первому клиенту льгота, - предположил Каспар.
      Он не волновался из-за денег. Ему в голову не приходило относиться к "Белой лилии" как к статье дохода. Это Рома в пароксизмах предприимчивости рисовал будущий логотип и мечтал о рекламе на целую полосу в популярном журнале.
      -- Вот именно - ему льгота, а нам кукиш с маслом. Может, брать деньги с женщин? - малодушно предложил Шлык.
      -- Это не принято. В мировой практике, - добавил для важности Каспар. - Но попробовать можешь, конечно. За спрос не дают в нос.
      Кто бы мог подумать, что Рома Шлыков так стремительно пойдет на поводу у корыстного импульса! Но в который раз можно было убедиться, что опрометчивое и бездумное словцо имеет гипнотическую силу. Через пару дней бодрый Шлык уже принимал в редакции в неурочное время женщину, которая крайне заинтересовалась литовцем, тоскующим в джунглях.
      И заплатила за свой интерес! В долларах. Тогда эта сумма была куда больше каспаровой зарплаты. Шлыков охмурил даму достоверностью Варанавичуса.
      -- Понимаете, это... на почтовые расходы. А дело-то внутрисемейное. Мы же не проходимцы, которые делают деньги на человеческом одиночестве! И предлагаем не каких-нибудь тупых американцев, которым нужна прислуга или фермерша для запущенного хозяйства! У нас все по-честному. Даже слишком по-честному, - с досадой добавил Шлык. - И нам нужна гарантия, что вы тоже нас не подведете...
      Каспар удивлялся: вроде бы женщина с хваткой. Лет тридцати-тридцати пяти, прическа в духе позднего конструктивизма - вверху начес, сзади локоны. Тоже не каждому по карману. Взгляд строгий, наводящий томительное чувство протеста... Во-первых, такая женщина не расположена к транжирству. Во-вторых, тем более - к транжирству на знакомство с мужчинами. В этом был какой-то вопиющий абсурд! И тем нее менее, она, взглянув на заморского литовца и подумав совсем недолго, раскошелилась. Неужели ей не известна пресловутая "мировая практика", на которую наплевал Рома Шлыков? Или она человек новой формации, неистовая феминистка, которая везде и всюду платит за себя... и даже за мужчину. Интересно, что по-своему она была женщиной привлекательной... неужели ей так не везло в личной жизни? Или она обожала австралийских утконосов?
      На все расспросы Шлык отвечал уклончиво. В самом начале встречи с незнакомкой он дипломатично выпроводил Каспара, а после того, как дама удалилась, лишь похвастался сорванным кушем. И - молчок! Что на него совсем было непохоже.
      Дальнейшие события развивались стремительно и причудливо. Роман Шлыков забросил на время начальственные ужимки и перестал делиться с Каспаром фантасмагориями о блестящем будущем "Белой лилии". Он внезапно замкнулся, а это всегда пахнет предательством. Перемены не заставили себя долго ждать: Каспару вскоре объявили, что газета в его услугах не нуждается. За всем этим маячила смутная тайна. Она могла быть зловещей или смехотворной, но Каспар дал себе слово, что раскусит этот орешек даже ценой своих клыков. Упрямство выросло из обыкновенной досады. Конечно, увольнение - не велика потеря. Но кому понравится ощутить себя разменной пешкой в чужой неизвестной игре... Шлык безмолвствовал. А Бекетов как назло укатил в неизвестном коммерческом направлении. Осталась только его библиотекарша, которая заводила двусмысленные речи о том, что-де достойна лучшей партии, чем беспутный Гарик.