Фил. Мезозой

Я лежал, бездумно созерцая пронзительно синее небо, по которому плыли редкие и такие безобидные пухлые белые облака. На перистый лист то ли плауна, то ли хвоща – всегда путался в палеонтологических тонкостях, которые нам читали на первом году обучения, – приземлилась большая, не менее полуметра изумрудная стрекоза. Эта вымершая бог знает сколько миллионов лет назад хищница, видимо, приняла меня за свою законную добычу. Правда, судя по ее поведению, пока еще не определилась: жрать или немного подождать. В больших фиолетово-серых фасеточных буркалах, внимательно изучавших меня, я мог созерцать себя многократно размноженным… И какое же жалкое зрелище при ближайшем рассмотрении представлял продукт эволюции, который благополучно, по мнению светил науки, пережил все катаклизмы, заставившие ту же стрекозу стремительно уменьшиться в размерах и перейти в другую продуктовую цепочку эволюции, выразить которую можно одним предложением: “Я съем тебя, а меня съедят другие”.

А может, именно этот вид и не смог приспособиться, и выжили совершенно другие, уже в то время даже не по­ мыслившие замахиваться на будущие венцы эволюции, а довольствовавшиеся тем, чем питаются стрекозы, живущие в мое время, – насекомыми..,.

Мезозой, твою мать! И что меня понесло в эти края и этот мир! Вот уж поистине: знать бы, где упасть, соломки бы подстелил!

Мои мысли незаметно скользнули в то недавнее, еще такое благополучное прошлое…

Когда Артем и Леда решили идти дальше, а Алекс сообщил, что остается в Белом мире навсегда, мне пришла в голову мысль: откуда в этот вполне благопристойный, средневековый мир, если отбросить его магическую составляющую, попадают существа, жившие и благополучно вымершие в совершенно другую геологическую эру, отстоящую от нынешнего времени на сотню-другую миллионов лет.

Я и Айгина, находившаяся в несколько натянутых отношениях с нашей компанией, распрощались с моими друзьями и гостеприимным хозяином, совмещавшим со своими многочисленными обязанностями еще и должность Хранителя Белого мира (ни больше ни меньше!), и отправились на северо-восток. Именно там, как нам стало известно, существовало “окно” в доисторическую эпоху.

Наше морское путешествие не было омрачено на этот раз какими-либо происшествиями и вполне подпадало под определение классического медового месяца. Жалко только, ветер был попутным, и эта идиллия быстро закончилась.

Наш боевой товарищ по оружию Эгон Колир плыл в ту же сторону – к месту своей постоянной службы у наследника престола, и благодаря его протекции мы не испытали никаких трудностей при подготовке нашей экспедиции в глубь веков.

Экспедиция – это, конечно, громко сказано. Нам выделили пару опытных проводников и помогли со снаряжением и лошадьми.

В общем, где-то дней через пять мы отправились к неким пещерам, где находился проход в иное время.

Видимо, здесь и закончилась наша удача… Я думаю, ангел, опекающий меня и проживающий, как и у всех людей, за правым плечом, страдал клаустрофобией и побоялся лезть в темные пещеры. Чем не замедлил воспользоваться его визави противоположного знака, обосновавшийся за левым плечом. Ему, наверное, раньше довелось быть гор­няком. И уж этот шахтер впоследствии развернулся вовсю…

Миновав пещеры, мы вышли на довольно крутой, скалистый склон долины, сплошь заросшей теми гигантскими представителями голосеменных, что должны были дать этому миру в будущем залежи каменного угля. Если, конечно, данный мир собирался развиваться по общепринятой схеме. А он от нее и не отступил, в чем мы смогли убедиться позднее.

Наш отряд спустился по каменным, изрезанным выступам к прелестной, кристально чистой речке, катившей свои воды по долине. Уже темнело и проводники пообещали, что познакомят нас с образчиками местного животного мира на следующий день.

Лагерь разбили на скале, узким мысом вдающейся в русло реки. Речной поток в этом месте сердито пенился, пытаясь снести вставшую на его пути преграду. На самой оконечности скалы образовался перекат, ниже которого вода меняла свой цвет. Темно-синие тона говорили о приличной глубине, вырытой рекой, скатывающейся со скалистого переката.

Один из проводников тут же отправился к заводи, пообещав сногсшибательную уху.

Особых мер безопасности мы не предпринимали. Животные, а вернее – пресмыкающиеся, по словам сопровождающих, скалы не жаловали, предпочитая им болотистую жижу равнины. Летающих ящеров в этом районе почти не было. Так что мы настроились на мирный уикенд. И местные кровососущие нам не докучали: стабильно дующий ветерок сносил всю эту нечисть туда, где ей самое место– в болото.

Словом, ничего неожиданного не должно было случиться, но случилось…

Где-то к середине ночи небо, блистающее абсолютно незнакомыми созвездиями, заволокли тучи, заморосил дождь, очень быстро перешедший в натуральный тропический ливень с потрясающими пиротехническими эффектами в виде грома и разнообразных молний.

А примерно через час после начала ливня долину захлестнул потоп. Хотя проводники и уверяли, что не один десяток лет пользуются этим местом и ни разу вода не затапливала скалу. Но все когда-нибудь происходит в первый раз…

Мы услышали нарастающий гул, пенящийся поток, примчавшийся с верховьев речки, с легкостью снес наш лагерь.

– Держись! – закричал я, пытаясь уцепиться за ближайший выступ.

Айгину протащило по камням мимо, но она успела ухватиться за меня сзади. В этот момент спасительный выступ не выдержал такой тяжести и с хрустом расстался со скалой. Нас кинуло в катящуюся с бешеной скоростью воду, где несколько раньше исчезли проводники, и какое-то время крутило и мотало среди пены, сучьев и всякой дряни. Айгина не смогла долго держаться за мой комбинезон, мгновенно раздувшийся и превратившийся в спасжилет. Ну а я не успел развернуться, когда очередная волна сорвала с моих плеч отчаянно цеплявшиеся руки женщины.

– Айгина! – Я сорвал голос, оглашая ночь криками, но все было бесполезно. Мне отзывались только плещущие волны и затихающая канонада грома.

В конце концов я уцепился за какой-то расщепленный ствол, торчащий из воды. В этом положении меня и застало утро. Гроза убралась куда-то в верховья некогда тихой речки, где все еще слабо погромыхивала. С первыми же лучами солнца я взобрался на самый высокий обломок одного из частично уцелевших стволов и попытался отыскать среди водной глади Айгину. Но тщетно, даже с приспособлениями моего комбинезона не удалось разглядеть что-либо живое. Только сучья и листва. Меня отнесло довольно далеко от того места, где мы попали в этот мир. Горы с пещерами еле виднелись на горизонте, полузатянутые облаками.

Или Айгину и проводников отнесло несравненно дальше, или они добрались до небольшой береговой возвышенности, смутно просматривающейся со стороны восходящего солнца. О том, что Айгине могло повезти гораздо меньше, чем мне, я предпочитал не думать.

Я спрыгнул с древесного обломка и поплыл в сторону суши. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль об аллигаторах, но при моем нынешнем настроении я был бы даже рад, надумай какая-нибудь тварь свести со мной более близкое знакомство. Однако их ангелы-хранители берегли своих подопечных гораздо лучше, чем наши нас. Если в эти времена уже были ангелы… Хотя меня-то мой все-таки сохранил…..

С этой глубокой философской мыслью я добрался до суши. Если эту хлюпающую под ногами жижу можно назвать сушей.

Немного отдышавшись, я поднялся и некоторое время, как тот легендарный осел меж двух охапок сена, стоял, не в силах решиться, в какую сторону двигаться по берегу. Мне пришла в голову мысль, что уцелевшие постараются возвратиться как можно ближе к тому месту, откуда мы попали в этот мир, и я побрел в сторону гор, пытаясь отыскать хоть какой-то след, свидетельствующий о спасении Айгины. Но передо мной неизменно вставала лишь огромная масса водно-грязевой жижи, похоронившая в своих недрах целый лес. Вот так я и шатался почти неделю по кромке будущего каменноугольного месторождения, с каждым днем все более утверждаясь в мысли, что судьба, сведшая меня с Айгиной, жестоко посмеялась над нами, и женщина не смогла спастись…

Гигантская стрекоза дрогнула своими переливающимися всеми цветами радуги на здешнем палящем солнце крыльями… И это было все, что она успела сделать.

Шиих! Сверкнуло на солнце стальное лезвие, перерубившее хищницу пополам. Я мгновенно перекатился в сторону, переходя из созерцательно-расслабленного состояния в боевую стойку. И в следующую секунду испытал одно из самых больших потрясений в своей жизни…

Передо мной стояла, насмешливо улыбаясь, Айгина. Я пару раз моргнул, но видение не растаяло. Значит, я не сошел с ума! Это была она! Та женщина, которая помогла мне поставить точку в тягостных размышлениях о моральной правомерности невозвращения в родной мир.

– Что-то ты непозволительно расслабился в одиночестве, милый, – Айгина вбросила клинок в ножны и шагнула в мою сторону.

Наша недельная разлука, чуть не ставшая вечной, никак не отразилась на этой великолепной представительнице противоположного пола. Разве что Айгина сильно посмуглела под здешним, еще не совсем успокоившимся свирепым светилом.

Я шагнул навстречу и сгреб Айгину в объятия, уткнувшись лицом в ее непослушные волосы, вдыхая такой знакомый аромат… Ну, я, пожалуй, опущу дальнейшие подробности нашей нежданной встречи – никогда не был силен в описании эротических сцен…

– Что будем делать дальше? – Айгина выкатила из костра треснувшие раковины. – Или так и будем торчать среди болота, питаясь этими три… Как ты их назвал?

– Трилобиты.

– Во-во. Трилобитами.

– А ты что предлагаешь? – Я глядел, как Айгина, обжигаясь и шипя от злости, выковыривает белое волокнистое мясо из треснувшего панциря.

– Ты мужчина. Ты и предлагай, – хмыкнула она, занятая моллюском.

– А все-таки?

– Надо как-то выбираться отсюда к пещерам. Иначе нам придется стать прародителями новой расы этого мира.

– Что-то мне не хочется, чтобы мои дети скакали по здешним болотам в вонючих шкурах.

– Тогда думай, как выбираться из этих мест, – Айгина, наконец, справилась с трилобитом и жестом пригласила меня к трапезе.

– Немного соли, и я не прочь пожить здесь, пока болото не подсохнет, – я положил в рот очередной кусок сочного мяса. – Эти твари гораздо вкуснее крабов. И как только работодатели Колира не догадались организовать поставки водных даров отсюда в свой мир.

– Кстати, о Колире, – кивнула Айгина. – Что же твой друг не обеспокоился нашим долгим отсутствием?

– Мы не обговаривали с ним сроков нашего возвращения, – я развел руками. – Наоборот, я сказал, что хочу получше ознакомиться с этим миром.

– Понятно, – протянула Айгина. – Значит, оттуда помощи ждать бесполезно…

– Ну, почему, – я пожал плечами. – Если мы не вернемся через два-три месяца, наш бравый капитан может и забеспокоиться…

Конечным итогом нашего разговора явилось решение попробовать обойти эту топь в верховьях реки. Все-таки там горы, значит, и болото должно сойти на нет.

Логические размышления нас не подвели. Через несколько дней пути долина заметно сузилась, а среди хлюпающего под ногами мха стали попадаться скалистые останцы. Когда мы поднялись выше зарослей гигантских хвощей и плаунов, я оглянулся на пройденный путь. Где-то там, на болотистой необозримой равнине навсегда затерялись два наших проводника. Места, где располагалась пещера, отсюда не было видно.

Теперь нам предстоял довольно трудный путь по горным склонам. Одно утешение: удушающая жаркая сельва с ее безмозглыми пресмыкающимися и сонмом разнообразных кровососущих паразитов осталась позади. Я с жалостью взглянул на карабкающуюся впереди по склону Айгину. Когда нас застал потоп, она была очень легкомысленно одета, да и в здешнем климате ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову кутаться без нужды. Руки, ноги и шею женщины покрывали многочисленные воспалившиеся ранки, оставленные хоботками и жвалами летающих, ползающих и прыгающих любителей чужой крови. Я бы с удовольствием отдал ей свой комбинезон, но он в силу своих специфических особенностей подходил только мне. Так что я выглядел намного лучше, чем моя бедная спутница.

– Все! Привал! – Айгина спрыгнула с валуна у одного из многочисленных родничков, питавших болотистую равнину.

– Слушай, милая, меня когда-то учили заживлению ран. Давай остановимся здесь на сутки, и я попробую привести твою кожу в порядок.

– Я не против, – устало улыбнулась Айгина. – Давно мечтаю помыться в чистой воде и избавиться от этого зуда! – Она с остервенением почесала шею. – А как ты это будешь делать?

– Увидишь, – я освободился от комбинезона и уселся в позу, помогающую внутреннему сосредоточению. – Ты купайся, купайся пока.

Айгина без разговоров сбросила с себя изорванную во время путешествия по чащобе одежду и погрузилась в небольшой омут, созданный струйкой воды чуть ниже своего выхода.

– Ты не представляешь, какое это блаженство, – почти простонала она от наслаждения, распластавшись в журчащем потоке. – И вода совсем не холодная.

Я заставил себя отвести взгляд от ее обнаженного тела и, закрыв глаза, представил, как в районе груди рождается горячий шар, от которого к рукам пойдет поток теплой силы.

Самед-хан. Столица Степи

– Дай мне пять тысяч всадников, отец, и я приволоку ее в свой шатер на аркане!

Самед-хан был не в себе. Вся злость, копившаяся в нем со времени возвращения домой, рвалась наружу. Он изорвал драпировки, украшавшие его покои, отхлестал плетью слуг и охрану. Когда обезумевший Самед-хан бросился в примыкающие к дворцовому ансамблю постройки, предназначенные для дипломатических представительств при Степи, верховный хан распорядился отловить распоясавшегося наследника и запереть в собственных покоях. Качар дождался, когда его сын бросит реветь и кидаться на дверь, и вошел внутрь. Самед-хан с криком бросился на вошедшего, но, увидев отца, остановился.

– Ты что развоевался, щенок?! – грозно вопросил Солнцеликий.

– Они опозорили меня! – Самед упал в ноги отцу. – Дай мне воинов! Я вразумлю этих северных варваров!

– И как ты намерен это сделать? – скептически вопросил Качар.

– Я сотру с лица земли Златоград!

– Как?! Обстреливая крепостные стены из луков?

– Я перекрою караванные пути этим надменным северянам, и Карай Ли сам приползет через месяц к моему шатру!

– Чем он тебя так разозлил? – усмехнулся Качар.

– Не он, а его дочь! – Самед в ярости хлестнул плетью по шелковому покрывалу кровати.

– Да? – вопросительно поднял бровь Качар. – Неужели ты не смог произвести на нее должного впечатления?

– Эта девка демонстративно оказывала знаки внимания какому-то заезжему рыцарю-бродяге! – Самед-хан скрипнул зубами. – Она предпочла нищего наследнику Степи!

– Ну, мнение женщины в государственных вопросах никогда не учитывалось, – хан примирительно похлопал сына по плечу. – Главное – как принял тебя правитель Златограда.

– Если бы ты дал мне воинов, нам бы не пришлось учитывать чье-либо мнение!

– Остынь, недоумок! – теперь уже Качар Солнцеликий повысил голос, видя, что успокоить иным путем сына не удастся. – Даже если я и дам тебе пять тысяч, Карай Ли размажет твою армию по всему Златоградью! У него воины не хуже моих нукеров, да еще через неделю к нему прибудут наемники из западных земель. Не забывай, все золото нашего мира, да и железо находится в Златоградье и у ко­больдов.

– Ну и что? – Самед-хан немного стыл. – Мы завоюем его рудники.

– Чем?! У правителя Златограда договор с кобольдами. Если эти подземные выродки перестанут торговать с нами, ты будешь через месяц стрелять стрелами с костяными наконечниками. И много ты ими навоюешь?

– Мы можем нанять пиратов из Морского братства.

– Пираты хороши на море. Если ты укажешь мне, где они могут пристать к Златоградью на своих галерах, я, так и быть, дам тебе воинов.

– Но отец… – Самед-хан замолчал и уставился в стену.

– Я рад, что ты меня понял, – усмехнулся Качар. – Теперь расскажи мне, что тебя так взбудоражило в Златограде.

– Дочь Правителя даже не соизволила появиться на прощальном приеме, устроенном правителем по поводу нашего отъезда… Карай заявил мне, что она плохо себя чувствует, и был очень мрачен.

– А ты не думаешь, что она действительно была больна? – спросил Качар.

– Нет! – отрицательно покачал головой Самед-хан. – Я своими глазами видел, как она выезжала вечером из дворца с каким-то стариком.

– Ладно! – решительно подвел итог расспросам Ка­чар. – С этим мы разберемся позднее, а теперь пора перейти к делу, ради которого я срочно отозвал тебя из Златограда…

Самед-хан завалился на роскошную тахту и закинул руки за голову, задумчиво следя, как невольница пытается снять с него сапоги. Услышанное от отца поразило молодого наследника до глубины души. От открывающихся перспектив захватывало дух. Действительно, если все пройдет гладко, у них не останется реальных соперников и завоевание всего известного мира станет только вопросом времени и желания. Нет, не так. Желания и времени. Если он вернется победителем, любой самый заносчивый правитель будет валяться у него в ногах, вымаливая ярлык на царство. И тогда уже Карай Ли приедет к нему, повелителю Степи с предложением союза. А он еще подумает, принимать или не принимать повелителя какого-то Златограда с его заносчивой дочерью. Тут Самед-хан осознал, что думает о себе как о правителе Степи. Вначале он перепугался самих мыслей, представив грозный лик Качара, но змей-искуситель не торопился покинуть мысли хана, и постепенно Самед-хан пришел к убеждению, что после выполнения задания он станет реальным повелителем Степи, а не каким-то на­следником. Отца же можно будет отправить в южные улусы. Он как-то проговорился, что скучает по местам, где прошли его детство и юность. Вот пусть и утоляет свою тоску. А править будет достойнейший! То есть он, Самед-хан Неумолимый!

Айгина

Шероховатая скала приятно холодила тело. Расслабившись, я наблюдала сквозь полузакрытые глаза, как Фил старается привести в порядок мое бедное тело, открытые части-которого потеряли всякую внешнюю привлекательность. Но кое-какие положительные результаты были налицо. То ли вода в источнике обладала целебными свойствами, то ли Фил действительно владел мастерством зна­харей-магов. Последние, правда, исцелили бы мои многочисленные укусы и расчёсы с одного сеанса, но и у Фила получалось неплохо.

Подходил к концу второй день, как мы выбрались из болотистых джунглей долины, чуть не ставшей нашим последним местопребыванием. Вернее, местоупокоением. Нашим проводникам, видимо, повезло гораздо меньше. Мы так и не смогли их отыскать.

Я с содроганием вспомнила наше путешествие по болоту. Вонючие испарения, полосы тумана или пара, казалось, навсегда поселившиеся в зарослях, булькающая под ногами зелено-бурая жижа, кишащая многочисленными, большей частью уродливыми представителями здешнего мира, единственным занятием которых было, думается, непрерывное пожирание себе подобных. Слава Создателю, хоть те большие монстры, ради которых Фил полез в этот мир, нам не попались. Наверное, недавний потоп согнал хищников и их жертвы с насиженных мест. Я не испытывала по этому поводу никаких сожалений, чего не скажешь о Филе. Он уже начал сокрушаться, что все наши страдания прошли впустую. Чуть не погибли, но и не увидели того, зачем сюда шли. Однако когда я ему предложила спуститься и побродить по джунглям в поисках тех, ради которых мы сюда заявились, Фил решительно отказался.

И вот уже второй день занимался моим лечением. Бесконтактным стимулирующим массажем, как он выразился. Иногда я чувствовала, что от его чуть подрагивающих пальцев, скользивших в непосредственной близости от моего тела, действительно исходит какая-то сила, заставляющая стихать нестерпимый зуд в местах укусов.

– Не пора ли перейти к контактному массажу? – я хорошо запомнила объяснения Фила. Мой невинный вопрос выбил доморощенного лекаря из колеи.

Руки Фила дрогнули и, коснувшись моего тела, замерли.

– Ну! Давай же! – поторопила я своего знахаря. – Продолжай! Массаж такого типа мне помогает гораздо лучше.

– Айгина, – взмолился Фил, – ты меня отвлекаешь!

– Да? – я изобразила недоумение. – А мне показалось наоборот – привлекаю. Или у тебя на этот счет свое мнение?

В общем, наш сеанс закончился как обычно. Что, я думаю, вполне естественно. Гораздо хуже был бы вариант, если бы Фил не отреагировал на мою сознательную провокацию.

Когда речка превратилась в безобидный ручеек, мы перешли русло и начали карабкаться вверх по противоположному склону. Подъем обошелся без неприятностей, и скоро мы выбрались в страну первозданного хаоса, состоящего в основном из камней различного размера. Здесь не росло ни одного кустика травы. Насколько видел глаз, вокруг простирались скалы, изрезанные трещинами, а трещины то и дело оборачивались бездонными щелями, ведущими, возможно, к самому центру земли.

– М-да, – промолвил озиравший окрестности Фил. – Как бы нам не заплутать в этом лабиринте ущелий…

– А что делать? – Я постаралась ободрить моего спутника, хотя открывшаяся картина поразила и меня. – Спускаться по течению реки бесполезно. Там вообще одно сплошное болото. И перейти долину мы не смогли.

– Ты права, – кивнул Фил. – У нас только один путь: по этим скалам. Просто я не вижу впереди мест, где мы могли бы пополнить запасы продовольствия. Вот этого, – он взвесил в руке сплетенный из лиан мешок с сушеной рыбой, – хватит на неделю. Воды у нас нет. И я не думаю, что ее будет легко отыскать в этой каменной пустыне.

– Тогда бросим жребий, – улыбнулась я, – и проигравший отдаст свою кровь выигравшему.

– Ну-ну, – хмыкнул Фил, поднимаясь с земли. – Отдохнула? Тогда пошли. Сколько человек может прожить без воды?

– Я думаю дней десять, – предположила я. – Так говорили моряки, подобранные в море после кораблекрушения.

– Правильно, – подтвердил мои слова Фил. – Но это на плоту или в лодке. Мы же с тобой будем постоянно двигаться. Значит, дней шесть, от силы – семь.

– И что потом?

– Постараемся избежать печального конца, – принял решение Фил. – Идем вперед ровно три дня и, если не находим воду, возвращаемся назад в долину. Будем ждать помощи.

– А если она так и не придет?

– Тогда будем ждать, пока не высохнет долина. Не может же это мерзкое болото существовать вечно.

– А если этого не случится?

– Значит, тебе предстоит стать прародительницей новой расы…

На этой оптимистичной ноте мы завершили разговор. Да и вести беседу, двигаясь по сильно пересеченной местности, трудновато. Слишком много сил уходит на бесконечные подъемы и спуски. И через некоторое время уже совершенно непонятно, что же труднее – подниматься или спускаться. При подъеме быстро сбивается дыхание, устают и начинают ныть мышцы ног, драгоценная сейчас для нас вода покидает тело вместе с многочисленными каплями пота, но и при спуске оказалось ненамного легче. Вроде бы дыханию ничего не мешает, и тело буквально поет от легкости спуска, но через какой-нибудь час пути так же, если не сильнее, начинают ныть и дрожать ноги, все время находящиеся в напряжении, и предыдущий подъем уже не кажется таким трудным.

Когда стемнело, мы оказались как раз где-то на середине одного из многочисленных склонов, слившихся для меня за день в одну серую непрерывную череду. Фил, выглядевший свежее, буквально затолкал в меня порцию рыбы, которую я еле пропихнула в пересохшее горло. После такого дня мне стали казаться слишком оптимистичными расчеты Фила. Может, я и смогу пройти три дня, но, если мы не найдем воду, на дорогу назад мне элементарно не хватит сил.

– Придется скорректировать наши планы, – ворвался в мои невеселые размышления голос Фила. – Если завтра не найдем воду, повернем обратно.

– Ты из-за меня? – Я провожала взглядом багровый шар здешнего светила, проваливающийся за горизонт. Повернуть голову в сторону Фила не было сил.

– Не только, – признался он. – У меня нет уверенности, что и я сумею вернуться, если мы забредем достаточно далеко в этот каменный лабиринт.

Единственным плюсом нашего путешествия явилось то, что дрыхли мы без задних ног, не чувствуя ни ставшие ощутимо холодными предутренние порывы ветерка, ни многочисленные шероховатости скалистого основания, послужившего нам постелью.