Дорога заняла не больше пятнадцати минут. Машину сильно потряхивало на растрескавшемся бетонном шоссе, вьющемся у подножья северного склона горы. Туман уже полностью рассеялся, и синеющие холмы Беркеч казались в прозрачном воздухе настолько близкими, что у Тоота было ощущение – стоит ему открыть окошко и протянуть руку, он чуть ли не коснется их. Ветер становился сильнее, кружил желтые, коричневые и красные листья, осыпающиеся с придорожных деревьев, теперь он дул к востоку, в сторону отливающих холодным синим цветом холмов. Ослепительно светило солнце.
      При въезде в городок Надькенде Тоот сразу заметил башенный кран. Ему не пришлось добираться долго, через пять минут после того, как Тоот позвонил Элеку Фенешу, он уже переступил порог конторки строительства. Фенеш был высокий, крупный мужчина лет тридцати пяти – сорока, с небритым загорелым лицом. Странный контраст с доброжелательной улыбкой составляло резкое очертание верхней губы, из-под которой выглядывали два острых резца. Казалось, Фенешу давно уже не доставляли удовольствия чьи-либо визиты.
      – Добрый день, дорогой господин. С кем имею честь? Тоот представился. Улыбка на мгновение перекосилась, но потом все-таки удержалась на лице.
      – Очень приятно. Чем могу служить?
      – Мне хотелось бы получить от вас кое-какую информацию.
      Фенеш оглянулся на вахтера, сидевшего у конторки.
      – Пойдемте, пожалуй, прогуляемся.
      Они вышли и прошагали до границы города, где громоздились наполовину готовые дома нового микрорайона. Хотя был воскресный день, на стройке несколько человек работали, правда, с явной прохладцей.
      – Итак, о чем бы вы хотели поговорить со мной?
      Фенеш остановился совсем близко от Тоота, так что капитан слышал его прерывистое, тяжелое, как у большинства тучных людей, дыхание. Он был одет в серебристо-серую рубашку в талию, такого же цвета облегающие брюки и серые полуботинки с узкими носами. «Где-то я уже видел этого человека», – мелькнуло в голове у Тоота. Но потом он быстро сообразил, что не сам Фенеш ему знаком, а подобный тип мужчин.
      – Я хотел бы задать вам несколько вопросов о вашем друге Шандоре Варге.
      Напряженная улыбка Фенеша окончательно растаяла.
      – Так уже больше месяца назад меня расспрашивали о нем сотрудники полиции. Наверное, и вы в связи с его исчезновением…
      Да и в связи с этим. Что вам об этом известно?
      – То же, что и тогда, иначе говоря, ничего. – Ничего?
      – Как-то вечером он подскочил сюда. Мы разговорились. Если мне память не изменяет, это было в среду – нам только что привезли бетонные балки. Мы условились, что в пятницу я подъеду к ним. И в пятницу в четыре часа пополудни я уже был у них. Маргит выглядела явно обеспокоенной: накануне, в четверг, Шани, вернувшись с работы, сказал, что ему, мол, надо еще кое-куда сходить, но к ужину, не позже, будет дома. И с тех пор его никто не видел. Я остался у них, чтобы успокоить Маргит.
      – По вашему мнению, куда и почему исчез Варга?
      – Может быть, за границу сбежал.
      – Чего ради он бы это сделал? У него тут было все.
      – А может, ему все надоело – наверное, и с вами так бывало хоть раз? – назидательно проговорил Фенеш.
      Тоот посмотрел в сторону, и взгляд его остановился на равномерно двигающемся башенном кране. В вышине кружила стая ворон, над головой раздался резкий крик, и тут же он почувствовал, как что-то теплое растеклось по руке, просочившись через рукав рубашки – птицы по-своему «одарили» его. Тоот взглянул на Фенеша и заметил злорадную ухмылку, которая, правда, тотчас же сменилась раскатистым смехом. Тоот вытер рубашку носовым платком.
      – Вам весело? – спросил он. Фенеш постарался подавить смех.
      – Простите, но мне на память пришел веселый анекдот. Приходит карлик к доктору…
      – Ваши личные связи с Варгой какой носили характер?
      – Что вы имеете в виду?
      – Вы имели с ним контакты либо по коммерческой линии, либо, простите, по… сексуальной, как партнер?
      Мужчина сильно вздрогнул, потом втянул голову в плечи и опасливо огляделся.
      – Тише! Вы что, с ума сошли? – забормотал он, положив руку на плечо капитану. – Не забывайте – мы же находимся в провинции. А чтобы вы знали – я предпочитаю в этих делах гетерогенность.
      – Это что такое?
      – Как бы вам сказать? Когда – так, а когда сяк.
      – Л Варга?
      – Да никак. У меня с ним исключительно товарищеские отношения. Мы вместе ходили в гимназию в Дебрецене, а потом, спустя несколько лет, снова встретились.
      – На какой почве?
      – Как старые друзья.
      Тоот доброжелательно кивнул.
      – Ну ясно, за бутылочкой вина поговорили о старых добрых временах. О товарищах по гимназии, о девушках, о педагогах. И так затем каждую свободную субботу?
      – А почему бы нет? У нас много общих тем для разговоров.
      – Верю. Но вы не из тех людей, которые проповедуют совершенно бескорыстную дружбу.
      Фенеш снова улыбнулся.
      – Дружба основывается на взаимной выгоде. Может быть, у вас другое мнение?
      Тоот сделал нетерпеливый жест.
      – Вряд ли сейчас интересно мое мнение. Лучше скажите, что означала для вас эта «взаимная выгода»?
      – У меня была бесплатная летняя дача. Я мог иногда приехать туда и с другом, и с подругой.
      – А Варге какая с этого была выгода?
      – Ему всегда не хватало общества, компании. А обо мне многие говорят, что я приятный, компанейский человек.
      Тоот на секунду задумался.
      – Вы – инженер-строитель. Я думаю, вы имели возможность оказать Варге ту или иную услугу, связанную со строительством. Равно как и ваши знакомые – его знакомым. И в проектировании, и с материалами…
      Фенеш с удивлением взглянул на капитана.
      – А разве мы не для того живем, чтобы помогать друг другу? А?
      – Странное у вас представление о дружеских симпатиях. Оно ограничивается десятью, а исключает сто человек.
      Инженер осуждающе покачал головой.
      – Я не понимаю вас. Эта сотня тоже постоянно имеет свои возможности. Если вы, например, сделаете мне любезность, то можете рассчитывать на мою благодарность. Это в человеческой натуре. Вы же не хотите сделать мне неприятность?
      – А вы думаете, я мог бы?
      – Разумеется. Хотя ничего предосудительного обо мне вы сказать не смогли бы, но своими подозрениями репутацию мою попортили бы. А начальство любит и уважает меня.
      – Ну и подчиненные, наверное, вас уважают?
      Фенеш бросил на Тоота настороженный взгляд. Потом почесал затылок.
      – Вы, вижу, думаете, что я коррумпирован?
      – А что, разве нет?
      – По вашей шкале ценностей – да. Но вы ведь знаете, как у нас: если ты не отрастил себе морду или не подкармливаешься от государственной монополии, ты даже и презренья-то не достоин. И наоборот: ловких людей уважают. Понятиями прошлого века меряет, пожалуй, лишь учительница гимназии, и то потому, что ей красть нечего.
      Но уже и она непорядочна в том смысле, что имеет возможность накляузничать директору на своих коллег, ради того, чтобы получить прибавку к зарплате.
      – А Варга, по вашему выражению, «отрастил себе морду»?
      – Нет, не сказал бы. Он был динамичной личностью.
      – Это что означает?
      Фенеш сверкнул своими круглыми, как у ребенка, главами.
      – Знаете, в чем была разница между нами двумя? – Левой рукой он похлопал мускулы на своей правой. – Казалось бы, мы с ним были оба вот такими крепкими, оба одной породы, ну, как две рыбы. Но дело-то в том, что я щука, которая больше метра не бывает, а Шани – акула, которая достигает и пяти метров.
      – Что вы хотите этим сказать?
      – Что мне заранее определено судьбой быть маленьким. Я, конечно, использую свои связи, свожу людей, которые до этого не знали друг друга, а затем, глядишь, и мне оттуда, отсюда что-то перепадает. А Шандору этого было мало. На ближайшие годы у него были такие планы, от которых у меня, что называется, волосы дыбом вставали: он хотел приобрести бензоколонку и открыть самостоятельную топливно-торговую базу; даже нашел уже для этого нужные связи.
      – Вы не завидовали ему?
      – У пего было два преимущества по сравнению со мной. Первое – его характер. Он повсюду хорошо себя чувствовал; он как-то сказал даже, что и в тюрьме ему было бы хорошо. Это не голая фраза; он и в армии в ус не дул. Знаете, тот, кто не боится тюрьмы, может браться и за дела покрупнее. Я боюсь. А он брался и за политические дела. В последние годы успешно пошел по этой линии. И чем выше поднимался, тем становился самоувереннее. Как-то сказал мне: «Старина, это тебе не в башне. Там, чем выше поднимаешься, тем больше голова кружится. А тут – наоборот».
      – Вам обоим не мешало, что вы знали о делах друг Друга?
      – Без взаимного доверия далеко не уедешь.
      – Однако вы только сейчас так открыто говорите обо всем.
      – Бедняга ушел в иной мир. Теперь ему все равно.
      – Откуда вы взяли, что Варга мертв?
      – Ребенок я, что ли! Шани достиг уже такого положения, что не мог отложить свои дела ни на неделю. Конкуренция не дает прохлаждаться.
      – Давно он стал работать такими темпами?
      – Да лет десять-двенадцать. По крайней мере, я так считаю.
      – Из каких источников он черпал деньги?
      – На этот вопрос я затрудняюсь ответить.
      – Меня, собственно говоря, интересуют два вопроса: откуда поступали и куда уходили его деньги?
      – А вы что – фининспектор, что ли?
      – Нет. Но практика показывает, что причиной многих преступлений являются деньги.
      – Видите ли, могу поделиться только своими предположениями. Он имел доход от различных гешефтов, он посредничал или оказывал какие-то любезности в перепродаже антиквариата, вина. А в продаже он выступал как самостоятельный предприниматель.
      – А за ваши любезности он чем расплачивался?
      – Любезностями.
      – Какими? Фенеш осклабился.
      – Не думаю, что это могло бы вас касаться. Капитан внимательно посмотрел на собеседника, но тот выдержал его взгляд.
      – Ладно. В общем-то, вы меня не интересуете.
      Фенеш удовлетворенно кивнул, как бы обозначая свое согласие с этим заявлением, а потом несколько натянуто, словно сопротивляясь самому себе, сказал:
      – Пожалуй, я сделаю вам пода… или, скажем так: я го-то» помочь вам кое в чем.
      – Что ж, попробуйте.
      – Если хотите, сегодня вечером я сведу вас с одним человеком, который был знаком с определенной частью деловых операций Варги.
      – Кто это?
      – Одна женщина. Работает продавщицей в валютном магазине. Если вы ловкий человек, то сможете многое из нее выжать. Конечно, не в роли полицейского, иначе дверь захлопнется перед самым вашим носом. Я скажу, что вы мой друг. Она тоже захватит с собой подругу, и мы поедем ко мне на квартиру. Напоим их, если удастся – побалуемся. А вы осторожно выспросите что вам нужно. Так и совместим приятное с полезным. Идет?
      – Очень хорошо. Чем я обязан такому расположению?
      – Мне нужны друзья. Повсюду.
      – Ну, что ж, одного вы завоевали. Спиртное брать?
      – Да, и не какое-нибудь. Это ведь, простите, престижные курвы. Я возьму бутылку английского джина, а вы – бутылочку «Хенесси».
      – Это еще что такое?
      – Коньяк, французский. Правда, дорогой.
      – А где его можно купить?
      – Знаете что? Мне все равно надо заехать в областное управление. Я по дороге куплю. Давайте шестьсот форинтов.
      – Сколько?
      – Все зависит от того, стоит ли этого информация, которую вы надеетесь получить. А задаром сейчас и поцелуя не получишь.
      Фенеш небрежно засунул в карман рубашки деньги, которые без особого энтузиазма вручил ему Тоот.
      – И еще одно. Поскольку мы друзья, то нам следовало бы обращаться друг к другу на «ты». Могу я называть тебя Дени?
      – Я буду только рад.
      Физиономия Фенеша расплылась в широченной улыбке. Он неожиданно сунул руку в карман и извлек какую-то купюру.
      – А сейчас мы с тобой зайдем в «Конзум» и обсудим наше рандеву с девочками. Знаешь, что это? Пятидолларовая бумажка. Я приглашаю тебя на хорошее пиво.
      Тоот провел рукой по небритому подбородку.
      – А скажи, Элек, у Варги здесь, в окрестностях, не было давильни?
      Фенеш с удивлением спросил:
      – Откуда ты догадался? Он действительно пять лет тому назад купил участок и построил на нем домик с погребом и давильней. Приблизительно в пятнадцати километрах отсюда. С восточной стороны холмов Беркеч.
      – Я бы заглянул туда сейчас. Легко найти?
      – У тебя есть карта? Тоот кивнул.
      – Тогда нет ничего проще. Ты поедешь до Пагоняйского развилка, у леса Дегкути повернешь налево и дальше увидишь небольшой конусообразный холм, его называют Колпаком. Вот, вижу, ты уже нашел это место на карте. На этом холме – несколько, совсем немного, погребков. Тот, который принадлежит Шандору, легко узнать: единственный красный каменный домик. Шани строил его из верешхедьского камня, а остальные построены из беркечского известняка.
      Тоот протянул Фенешу руку.
      – К десяти буду у тебя. Напиши мне адрес. А сейчас еще один, последний вопрос. Какого ты мнения о жене Варги?
      – О Маргит? Она ведь даже не взяла фамилию мужа. Знаешь, это не в ее характере, она ведь дорожит своей самостоятельностью.

      Когда лес Дегкути остался позади, Тоот проехал еще с километр и остановился у края дороги. Действительно, дом Варги нельзя было спутать с другими строениями, хотя до него оставался еще, по крайней мере, километр. Его сводчатый фасад ярко выделялся своим красным цветом на фоне зеленого леса. Тоот взглянул на часы: тридцать пять четвертого. Солнце уже клонилось к западу и сейчас стояло над серо-синими холмами. Небо было безоблачным. Капитан окинул взглядом долину, края которой поднимались амфитеатром, но не заметил ни души. Местность использовалась под пастбища, в которые то там, то здесь вклинивались полоски пахотной земли, а дальше – кочковатая, поросшая ситником, запустелая земля. Оставив машину на обочине, Тоот зашагал прямо по жухлой траве. Минут через пятнадцать он достиг цели. Земля вокруг давно не обрабатывалась; там, где когда-то, по-видимому, росла кукуруза, теперь был пустырь, покрытый метровым сорняком; виноградные лозы распростерлись по земле, и птицы клевали остатки опавших с кустов несобранных гроздьев, и которых уже бойко сновали муравьи.
      Но дом был новым, и видно было, что выложен он руками мастера. Тоот обошел здание вокруг и вышел на небольшой дворик. Там над тазом, поставленным на ящик, мылся голый по пояс мужчина. Это был уже пожилой человек с высохшей кожей. Из-за этого татуировка, украшавшая тело мужчины, искажалась: умелец, наносивший ее когда-то, явно имел в своем распоряжении большую площадь. На звук шагов мужчина тотчас же вскинул голову. На небритом морщинистом лице подозрительно поблескивали бесцветные глаза, испещренные кровяными прожилками. Он сделал неуверенный жест правой рукой и ухватился за край старого эмалированного таза. Хотел что-то сказать, но и результате лишь пошамкал своим беззубым ртом и облизнул уголки губ.
      – Добрый день, – поздоровался Тоот, доброжелательно улыбаясь.
      – Добрый день, – тихо отозвался старик. Тон его был настороженным, как у человека, обращающегося к незнакомой собаке и неуверенного, не укусит ли она.
      – Меня зовут Денеш Тоот, я – друг Шандора Варги. Л вы, дядюшка, кто будете?
      – Ференц Матолчи. Вот пытаюсь навести здесь хоть какой-то порядок. Я работаю на Шани, только давно сюда не заходил – лежал в больнице.
      – А после выписки виделись с ним?
      – Да нет, я давненько не видел его, но думаю, он вот-вот появится, чтобы рассчитаться со мной.
      – Где вы, дядюшка Фери, столь шикарно украсили свое драгоценное тело? – спросил Тоот.
      Старик хвастливо улыбнулся.
      – За колючей проволокой, прошу покорно. Лет двадцать тому назад.
      – А как вы туда попали?
      – Я, видите ли, неудачник. Застал свою жену с мужчиной, ну и малость поколол обоих. Ничего страшного с ними не случилось, правда, мужик стал инвалидом, по он только выиграл на этом: ему стали платить процентную надбавку. Он вовсе мог не работать, а деньги все равно получал. Ну а меня упрятали. А когда вышел, стал пробавляться тем, что подрабатывал то тут, то там.
      Внезапно он умолк, видимо, удивившись, чего это он все рассказывает незнакомцу. Настороженно спросил:
      – Вы ищете Шани?
      – Нет. Я просто думал, может быть, мне удастся купить здесь, где-нибудь поблизости, участок. Вот и хотел осмотреться.
      Старик закончил процедуру мытья и натянул на свое разукрашенное татуировкой тело потрепанную голубую рубашку.
      – Ну, что ж, если есть время, осматривайтесь.
      – Красивое место, сюда, конечно, приятно было бы приезжать. Шани ведь часто приезжал сюда?
      Матолчи рассмеялся. Смех был каким-то лающим, прерывался кашлем.
      – Часто, конечно. Большой он проказник! Тут с ним не раз и женщина бывала. А когда и две сразу.
      – Ну, наверно, и вы тогда приходили ему на подмогу, дядюшка Фери?
      Старик захихикал, видимо, польщенный.
      – Ну, хватили! Стар я уже для этого.
      Тоот прикинул, что ему, наверное, лет шестьдесят пять – шестьдесят семь, и тут же сказал:
      – Да вы едва выглядите на пятьдесят.
      – В этом году мне стукнуло сорок девять… – А с кем обычно приезжал сюда Шани?
      – Сначала он довольно часто появлялся здесь с друзьями. Варили в котелке и пили. Потом друзей стал водить реже. Говорил, что, мол, бессмысленная трата времени, дескать, не… рентабельно. Последние годы привозил сюда только иностранцев. Я так думаю, что иностранцев, потому что ничего не понимал из их разговора. А потом стал часто заявляться один. И даже сказал мне как-то: «Это мой необитаемый остров, дядя Фери. Как мне только все осточертеет, сразу сматываюсь сюда. Здесь меня никто не отыщет».
      Старик высморкался и стал прощаться.
      – Ну, я, пожалуй, отправлюсь восвояси. Доброго вечера.
      – Еще один вопрос, дядюшка. Не видели ли вы или не слышали за последние, скажем, полгода чего-нибудь особенного, необычного?
      Старик с удивлением посмотрел на Тоота.
      – Особенного, необычного? Да не сказал бы. Раз, правда, была тут компания – два мужчины и две женщины. Мужчины были черномазыми, как цыгане, хотя точно, что не цыгане, потому как были очень хорошо одеты, и Шани говорил с ними не по-венгерски. Ужинали у костра, а потом, по-видимому, дамы не захотели с ними переспать, и мужчины разозлились, надавали им пощечин, а те визжали как безумные. Ну, потом, видно, уступили, потому что все стихло.
      – Шани тоже принимал в этом участие?
      – Нет! Он зашел ко мне домой – я живу примерно в полутора километрах отсюда, в Ласлодомбе. Я спросил его, чего он бросил компанию? А он в ответ: «Не люблю я такие штуки, дядя Фери, но это – важные люди, и они нужны мне».
      – Да… места здесь, видимо, тихие. До свидания, дядюшка Фери, я еще немного погуляю.
      Тоот подождал, пока Матолчи скрылся за одним из холмов, потом подошел к темно-коричневой двери, сунул руку в карман и достал перочинный ножик, намереваясь с его помощью открыть дверной замок. Но, к его величайшему удивлению, стоило ему нажать на ручку, как дверь, скрипнув, открылась. Тоот вошел. Это была кухня, судя по всему, весьма заботливо обставленная, хотя сейчас об этом можно было лишь догадываться. С полки из-под тарелок была вытащена бумага и, скомканная, брошена на пол, кастрюли раскиданы, стеклянную и фарфоровую посуду чья-то нетерпеливая рука по злобе или из мести разбила о стену; ковер, изображавший воркующую парочку сельских влюбленных, был с одного угла сорван и жалко обвисал. Тоот перешагнул через черепки и обломки и направился к двери, ведущей в комнату. Здесь картина разгрома была еще более впечатляющей. Мебель опрокинута, кровать и кресла исполосованы ножом, по полу разбросаны пучки волоса из матраца, а поток воздуха, ворвавшийся в открытую дверь, взметнул к потолку вихрь перьев, высыпавшихся из раскромсанных подушек.
      Тоот в раздумье уставился на эту картину. Пока он не мог еще понять, устроили ли здесь преднамеренный разгром или искали что-то. Случайно посмотрев в окно, он увидел, что около его «Лады», на стеклах которой играли блики заходящего солнца, появилась красная автомашина. Тоот сел в одно из покореженных кресел и стал ждать.
      Приблизительно через четверть часа он услышал, как кто-то пытается открыть дверь ключом.
      – Что за дьявольщина?! – раздался удивленный мужской голос, и тут же распахнулась дверь в комнату, и на пороге появился низкорослый худощавый мужчина. Увидев Тоота, он попятился.
      – Вы… вы кто?
      – Полиция. А вы кто?
      – Я Шебештен Селеш, директор рыбоводческого хозяйства.
      – И в качестве такового вы и заявились сюда?
      – Д-да.
      – А здесь нет даже ни одного аквариума.
      – Я, собственно говоря, хотел сказать, что пришел сюда как друг Шандора Варги.
      – У вас есть и ключ от дома?
      – Шани дал мне один, чтобы я мог приходить когда захочу.
      – А сейчас что вам здесь нужно?
      Низенький человек взглянул на капитана своими водянистыми рыбьими глазами, затем с холодным спокойствием ответил:
      – Ничего. Я пришел посмотреть, все ли здесь в порядке. Завтра я собирался приехать сюда с женщиной. Но при таком…
      – Почему вы устроили здесь такой разгром?
      – Я?! Вы с ума сошли! Ломать и портить то, что наполовину принадлежит мне? К тому же я покупаю и вторую половину дома.
      – У кого вы собираетесь ее купить?
      – У вдовы.
      – У кого?
      – У Маргит.
      – Насколько мне известно, Варга еще не числится среди умерших.
      – И все же, если кто-то исчезает на два месяца, по вашему мнению, что иное может с ним случиться?
      – Мало ли что. Селеш пожал плечами.
      – Вы только что сказали, – снова задал вопрос Тоот, – что половина этого дома принадлежит вам. С каких пор? Мне лично было известно, что это собственность Варги.
      – За две недели до его исчезновения я купил у него половину дома.
      – За какую сумму?
      – Мне кажется, вас это вряд ли должно интересовать. А вообще-то наша сделка заключена на дружеской основе.
      – А какого характера были отношения между вами?
      – Дружеские.
      – Постепенно я начинаю усваивать, что это означает в ваших краях.
      – Как вас понимать?
      Не ответив, Тоот спросил:
      – Строитесь, значит?
      – Начал еще в прошлом году.
      – Тогда вы, наверное, знаете Элека Фенеша?
      – Думаю, что раза два видел его.
      – А где находится ваше рыбоводческое хозяйство?
      Селеш наморщил лоб, как шахматист, который после простого хода своего партнера задумывается в ожидании ловушки.
      – В восьми-десяти километрах отсюда.
      – Надо полагать, Варга организовывал рыболовные экскурсии для западных туристов. Иногда, наверное, и для целой дюжины. А рыбный маэстро варил для них уху с паприкой.
      Селеш слегка улыбнулся.
      – Это россказни. Может быть, вам довелось слышать, что и своих сотрудниц я поставляю им в роли гейш?
      – Ну, это, пожалуй, слишком.
      – Что вам от меня угодно? Хотите подсидеть меня? Я настолько незначительная персона, что, право, это бессмысленный труд. Ну, вы повесите мне на шею несколько мелких нарушений, и что дальше? Кто сегодня безгрешен? Если вы даже это сделаете, особого скандала это не вызовет, а мой двоюродный брат – он в обкоме работает – поддержит меня.
      – Не сомневаюсь. И все же, думаю, вы не захотите подвергнуть испытанию надежность своего положения?
      – Что бы вы хотели знать?
      – Меня интересует только исчезновение Варги. Расскажите мне о нем кое-какие подробности. Что он за человек?
      – Порядочный. Корректный.
      – В каком смысле?
      – На него можно рассчитывать. Он любит деньги, и это всегда обеспечивает ему новую цель в жизни. У людей, наверное, главная беда состоит в том, что они даже деньги не любят настолько, чтобы встряхнуться от спячки. Таких трудно заставить работать.
      – Почему же он исчез?
      – Это как раз то, чего я не могу понять. Все у него здесь было. Здесь он чувствовал себя как рыба в воде. Он даже не хотел переезжать в город, обычно приговаривая, что, мол, город – не для настоящего человека. Я уверен, что он исчез не по доброй воле.
      – Может быть, вы думаете, что его похитили. Это у нас-то?
      Селеш издал негромкий смешок.
      – Кто заплатил бы за исчезновение руководителя средней руки? Его жена? Предприятие? Или, может быть, профсоюз? Выло бы весьма забавно, если бы вдруг подтвердилась одна из этих версий. Думаю, ни одна не подходит.
      – К жене тоже не подходит?
      – У нее никогда не было наличных денег.
      – Куда же тогда Варга девал деньги, которые зарабатывал?
      – Думаю, это известно ему одному.
      – Для вас ведь плохо, что он исчез, не так ли?
      – Да. Мы всегда могли помочь друг другу. Шандор с умом организовывал все дела и был чертовски работоспособен.
      – Что же теперь будет с иностранными любителями рыбной ловли?
      Селеш отмахнулся от этого вопроса, как от мухи, пришибить которую уже нельзя, но можно хоть отогнать подальше.
      – Да это было всего пару раз.
      – Они расплачивались валютой?
      – Не шутите. Мы организовывали им рыбалку чисто из дружеских чувств.
      – И вы хотите, чтобы я поверил в это?
      – Докажите обратное. При сем присутствовали только я и Шандор.
      – А иностранцы уже уехали к себе домой?
      Тонкие губы Селеша приоткрылись в улыбке, похожей па разрез ножа.
      – Именно так. Он встал.
      – Если не возражаете, я пойду. Если я вам еще зачем-нибудь понадоблюсь, вы сможете найти меня на работе.
      Тоот рассеянно кивнул. Он дождался, когда Селеш уйдет, и решил еще раз осмотреть дом. Он ни минуты не надеялся, что хоть что-нибудь найдет – ведь полиция, когда Варга исчез, обыскала все и вся, да и неизвестный погромщик вряд ли проделал здесь полработы. Почему именно теперь, спустя два месяца после исчезновения Варги, он все перевернул в этом доме?
      Солнце давно уже зашло, и в комнате быстро начало темнеть. Тоот поискал глазами выключатель, но потом даже рассмеялся, вспомнив, что при входе заметил керосиновую лампу, висевшую на стене. Ближайшая электролиния, по крайней мере, в километре отсюда. Тоот подошел к стене, снял керосиновую лампу, приподнял колпак, отвернул немного фитиль и поднес спичку. Маленький язычок пламени загорелся под колпаком. Тоот решил осмотреть два помещения: кладовку для продуктов и чердак, хотя его охватило вдруг какое-то неуютное чувство. Какая-то слабость, вялость овладели им; он был подавлен, чувствовал, что все, что он делает, не имеет смысла. Капитан попытался стряхнуть с себя эту подавленность, но понял, что это удастся только тогда, когда он покинет дом. Перед ним была дверь в кладовку, поколебавшись, он нажал ручку и, подняв лампу, распахнул дверь. Все, что произошло в последующие секунды, осталось в его памяти, как в тумане. В кладовке кто-то заворочался. Тоот отпрянул назад, но недостаточно быстро, – удар пришелся ему в подбородок. Керосиновая лампа, описав дугу, упала на пол, а сам он рухнул на спину, успев только подумать: «Как бы не разбить голову».

      Прежде чем Тоот окончательно пришел в себя, он ощутил что-то странное, мучившее его больше, чем боль в голове. Он лежал ничком, словно вдавленный в пол какой-то тяжестью, наверное, втрое превышающей вес его собственного тела. В следующее мгновение он понял, что дело отнюдь не в законе притяжения, – просто кто-то сидел у него на спине. Едва Тоот приподнял голову, как незнакомец тотчас же безжалостно вцепился ему в волосы и ударил лицом об пол. Капитан вскрикнул от боли.
      – Лежи спокойно! Будешь трепыхаться, сверну тебе шею, – прошипел незнакомец. Тоот не смог уловить, говорил ли человек специально шепотом, чтобы его нельзя было опознать по голосу, или такой у него тембр.
      – Кто вы такой? Что вам от меня нужно? – простонал Тоот.
      – Здесь не ты спрашиваешь, а я. Что ты здесь делал, что искал? Я знаю, кто ты, посмотрел твои документы.
      Тоот ничего не ответил.
      – Слушай, ты! – И незнакомец неприлично выругался, после чего последовала короткая пауза, потом послышался металлический звук, и Тоот ощутил прикосновение к шее холодного острого предмета. – Если ты в течение минуты ничего не скажешь, я перережу тебе горло.