Главный обинянин повернулся к Саган, признав в ней командира.

– Вы остаетесь здесь, – сказал он и ускакал прочь, прежде чем Джейн успела что-либо ответить. Та шагнула вслед удаляющемуся обинянину, но трое солдат разом навели на нее винтовки. Подняв руки, Саган попятилась назад, но обиняне надвигались на нее, показывая знаками, что ей и остальным десантникам надо шевелиться.

Саган повернулась к Сиборгу, сидевшему на земле:

– Как твоя нога?

– Большую часть принял на себя комбинезон, – ответил тот, имея в виду способность ткани из наночастиц твердеть, поглощая энергию удара. – Все не так уж плохо. Жить буду.

– Идти сможешь?

– Ну, если только от меня не будут требовать получать от ходьбы удовольствие, – мрачно усмехнулся Сиборг.

– Тогда пошли, – сказала Джейн, протягивая руку, чтобы помочь ему подняться с земли. – Харви, бери Винье.

Подойдя к убитому десантнику, Дэниел Харви подхватил его и перекинул через плечо.

Обиняне отвели их к небольшой впадине чуть в стороне от середины поляны; редкая россыпь деревьев говорила о том, что скальные породы под ней уничтожила эрозия. Спускаясь вниз, Саган услышала звук отлетающего самолета и другой, более громкий, вой машины, заходящей на посадку. Прилетевший самолет, более крупный, чем два первых, приземлился на краю впадины, и из его чрева выкатилось несколько одинаковых устройств.

– Это еще что за хреновины? – спросил Харви, опуская тело Винье на землю.

Саган ничего не ответила. Она проследила за тем, как восемь устройств самостоятельно рассредоточились по периметру впадины. Прилетевшие обиняне забрались на устройства и освободили их от стальных чехлов, обнажив крупнокалиберные многоствольные пулеметы, стреляющие короткими стрелами. Как только чехлы были сняты, один из обинян подключил устройства и хищные жерла пулеметов принялись выискивать цели.

– Это ограда, – догадалась Саган. – Нас здесь заперли.

Проверяя свое предположение, она шагнула к одному из пулеметов – стволы повернулись к ней, следя за каждым движением. Саган сделала еще шаг, и устройство испустило пронзительный сигнал, режущий уши, предупреждая о том, что дальше идти нельзя. Саган подумала, что, если сделать еще один шаг, последует в лучшем случае предупредительный выстрел. Джейн отошла назад. Сирена умолкла, но пулемет продолжал следить за ней до тех пор, пока она не оказалась от него на удалении нескольких метров.

– Эти штуковины приготовлены специально для нас, – заметил Харви. – Очень мило. Как ты думаешь, каковы наши шансы?

Саган посмотрела на пулеметы:

– Хреновые.

– Что ты хочешь сказать? – переспросил Харви.

– Это все с научно-исследовательской станции, – объяснила она, указывая на пулеметы. – Иного быть не может. Здесь поблизости ничего больше нет. Но на научно-исследовательской станции такие устройства просто так не валяются. Следовательно, их уже использовали для того, чтобы содержать в плену людей.

– Ну хорошо, положим, ты права, – сказал Сиборг. – Но кого? И зачем?

– За последнее время бесследно исчезли шесть боевых кораблей Специальных сил, – сказала Саган, не упоминая про крейсер, который был уничтожен в результате нападения обинян. – На каждом из них был экипаж. Возможно, людей доставили как раз сюда.

– И все-таки зачем? – настаивал Сиборг.

Джейн молча пожала плечами. У нее у самой еще не было никаких догадок по этому поводу.

Воздух наполнился ревом взлетающих самолетов. Вой двигателей быстро затих вдали, оставив только естественные звуки живой природы.

– Великолепно, – пробормотал Харви. Он швырнул камень в один из пулеметов – стволы повернулись вслед за камнем, но выстрелов не последовало. – Мы здесь без еды и без воды, беззащитные перед непогодой. Как вы полагаете, есть надежда, что обиняне за нами вернутся?

Саган вынуждена была согласиться, что вероятность этого совсем невелика.

– Значит, ты – это я, – задумчиво произнес Чарльз Бутэн, оглядывая Дирака. – Забавно. Я полагал, что буду выше ростом.

Джаред промолчал. После того как его доставили на станцию, его сразу же уложили в ясли, надежно закрепили, а затем прокатили по голым коридорам с высокими потолками в просторное помещение, заставленное незнакомыми устройствами и приборами, которое, предположил он, является лабораторией. Джареду показалось, прошло несколько часов, прежде чем в лабораторию вошел Бутэн. Направившись прямо к яслям, он внимательно осмотрел Джареда, словно крупное, любопытное насекомое. Джаред надеялся, Бутэн подойдет достаточно близко для того, чтобы можно было ударить его головой, однако этого не произошло.

– Это была шутка, – продолжал Бутэн.

– Я понял, – сказал Джаред. – Просто она получилась совсем не смешная.

– Ну, извини, – усмехнулся Бутэн. – У меня давно не было практики. Вероятно, ты заметил, что обинян никак не назовешь ценителями юмора.

– Заметил, – подтвердил Дирак.

Всю дорогу до научно-исследовательской станции обиняне хранили полное молчание. Единственными словами, которые услышал Джаред от главного, были "вылезай", когда самолет приземлился, и "залезай", когда его подчиненный открыл портативные ясли.

– В этом виноваты консу, – сказал Бутэн. – Полагаю, они, создавая обинян, забыли вложить модуль, отвечающий за чувство юмора. Помимо всего прочего, о чем они также забыли.

Помимо воли – а может быть, вследствие того, чьи именно мысли и воспоминания хранились у него в сознании, – Джаред сосредоточился на его словах.

– Так значит, это правда? Обинян усовершенствовали консу?

– Можно назвать это и так, – покачал головой Бутэн. – Хотя слово "усовершенствовать" по своей природе намекает на добрые намерения того, кто занимается усовершенствованием, чего в данном случае нет и в помине. Из того, что мне удалось вытянуть из обинян, получается, что однажды консу вздумалось проверить, что произойдет, если какой-нибудь биологический вид сделать разумным. И вот они прилетели на Обинур, выбрали всеядное животное, которое занимало свою маленькую экологическую нишу, и наделили его разумом. Понимаешь, просто из любопытства, чтобы посмотреть, а что будет дальше.

– И что было дальше?

– Длинная лавинообразная череда непредсказуемых последствий, друг мой, – усмехнулся Бутэн. – Которая в конечном счете привела к тому, что мы с тобой находимся в этой лаборатории. Можно сказать, это прямое следствие.

– Не понимаю.

– Конечно. У тебя нет всех исходных данных. У меня самого их не было до тех пор, пока я не попал сюда. Так что даже если тебе известно все, что было известно мне, этого ты знать не можешь. Да, кстати, а как много известно тебе из того, что знал я?

Джаред промолчал.

Бутэн улыбнулся:

– В любом случае достаточно. Вижу, ты разделяешь кое-какие мои интересы. От меня не укрылось, как ты встрепенулся, когда я заговорил о консу. Но, быть может, нам лучше начать с чего-нибудь простого? Например, как тебя зовут? Довольно неприятно беседовать с собственным клоном, не зная, как к нему обращаться.

– Джаред Дирак.

– Ну да, – кивнул Бутэн. – Специальные силы верны себе. Имя выбрано наугад, фамилия позаимствована у известного ученого. Мне в свое время пришлось немного поработать со Специальными силами – не напрямую, поскольку ваша братия не слишком-то жалует посторонних. Как вы нас называете?

– "Настоящими рожденными".

– Совершенно верно. Вам нравится держаться особняком от "настоящих рожденных". Знаешь, меня всегда веселил принцип выбора имен, которым пользуются Специальные силы. Список фамилий на самом деле весьма ограничен: где-то с пару сотен самых знаменитых европейских ученых. Но зато имена! Джаред. Брэд. Цинтия. Джон. Джейн.

Бутэн добродушно усмехнулся, перечисляя имена.

– Среди них ни одного незападного, по совершенно непонятным причинам, поскольку Специальные силы в отличие от остальных ССК не вербуются из жителей Земли. Тебя могли бы назвать Юсуфом аль-Бируни, и тебе было бы все равно. Набор имен, которые используют Специальные силы, косвенно говорит о взглядах тех, кто их создал. Тех, кто создал тебя. Ты так не думаешь?

– Мне нравится мое имя, Чарльз, – ответил Джаред.

– Не в бровь, а в глаз, – усмехнулся Бутэн. – Однако я свое имя получил от родителей, в соответствии с семейными традициями, в то время как твое было просто выбрано наобум. Хотя в фамилии "Дирак" нет ничего плохого. Несомненно, тебе ее дали в честь Поля Дирака. Ты что-нибудь слышал о "море Дирака"?

– Нет.

– Дирак выдвинул гипотезу, что вакуум на самом деле является огромным морем отрицательной энергии, – объяснил Бутэн. – Мне очень по душе это сравнение. Физики, современники Дирака, считали его гипотезу лишенной изящества, и, может быть, так оно и было. Но она очень поэтичная, а физики этого не поняли. Впрочем, чего от них ждать? Поэзия им чужда. Возьмем, к примеру, обинян: они породили выдающихся физиков, но вот поэзии в них не больше, чем в только что вылупившемся цыпленке. Определенно, они бы не оценили "море Дирака". Как ты себя чувствуешь?

– Мне тесно. И я хочу в туалет.

– Так делай под себя, – с улыбкой предложил Бутэн. – Я ничего не имею против. Разумеется, ясли самоочищающиеся. Да и твой комбинезон наверняка способен впитывать мочу.

– Не способен, предварительно не переговорив об этом с моим МозгоДругом, – возразил Джаред.

Без связи с МозгоДругом владельца комбинезона наночастицы ткани сохраняли лишь основные защитные свойства, например затвердевание при ударе. Это было сделано на случай потери сознания или сбоя в работе компьютера. Второстепенные свойства, такие как способность впитывать пот и мочу, разработчики комбинезона посчитали ненужными излишествами.

– А… – протянул Бутэн. – Ну хорошо. Сейчас я это исправлю.

Подойдя к устройству с короткой антенной, стоящему на лабораторном столе, Бутэн нажал кнопку. Внезапно плотное ватное покрывало, окутавшее мозг Джареда, поднялось; МозгоДруг заработал снова. Забыв о своем желании помочиться, Джаред лихорадочно попытался связаться с Джейн Саган.

Бутэн с минуту наблюдал за ним с легкой усмешкой на лице.

– У тебя ничего не получится, – наконец сказал он. – У этого передатчика хватает мощности только на то, чтобы помешать распространению волн в радиусе десяти метров от антенны. То есть он будет работать в этой лаборатории, и только. Компьютеры твоих друзей по-прежнему выведены из строя. Связаться с ними ты не можешь. Ты вообще ни с кем не можешь связаться.

– Вывести из строя МозгоДруг нельзя, – уверенно заявил Джаред.

Органические компьютеры общались между собой многократно задублированными, зашифрованными избыточными последовательностями, каждая из которых передавалась на частотах, постоянно меняющихся по закону, определяемому одноразовым ключом, выработанным при вхождении в связь. Перехватить даже один такой поток было практически невозможно; о том, чтобы перехватить все, не могло быть и речи.

Вернувшись к устройству с антенной, Бутэн снова нажал кнопку. Ватное покрывало опять опустилось на голову Джареда.

– Что ты сказал? – ухмыльнулся Бутэн. Джаред с трудом подавил желание закричать. Через минуту Бутэн снова включил передатчик.

– В каком-то смысле ты прав, – сказал он. – Я изучал последние связные протоколы, использующиеся в МозгоДруге. Участвовал в разработке некоторых из них. И в одном ты совершенно прав. Нельзя помешать передаче потоков информации, по крайней мере если не использовать такие мощные излучатели, которые заглушат все на свете, в том числе и собственные линии связи.

– Но я воздействую на МозгоДруг не так, – продолжал Бутэн. – Тебе известно понятие "черный вход"? Это потайная дверца, которую оставляет для себя программист, разрабатывающий сложную программу, чтобы иметь возможность получить напрямую доступ в нужный модуль, не делая множества последовательных шажков. Вот и у меня был свой черный вход в МозгоДруг, который открывался только на мой пароль. Это было сделано для того, чтобы я мог отлаживать работу определенных программ последней версии, но при этом я также получил возможность пощипать другие подпрограммы, отыскивая в них слабые места. В частности, я научился отключать связные функции МозгоДруга. Конструкцией это не предусмотрено, так что, кроме меня, об этом никто даже не догадывается.

Он остановился, не отрывая взгляда от Джареда.

– Но ты должен был знать о черном входе, – снова заговорил Бутэн. – Быть может, тебе не пришло бы в голову использовать его в качестве оружия – сам я додумался до этого только тогда, когда попал сюда. Но если ты – это я, ты должен был знать. А вообще, что тебе известно? Признайся.

– Как ты узнал обо мне? – спросил Джаред, чтобы отвлечь его внимание. – Тебе известно о том, что я являюсь твоей копией. Как ты это узнал?

– На самом деле это очень любопытная история, – заглотил наживку Бутэн. – Решив использовать черный вход в качестве оружия, я сделал для этого оружия специальный код, как и для самой черной двери. Это первое, что приходит в голову. То есть появилась возможность проверять функциональное состояние МозгоДруга, в который проникли. Эта возможность оказалась полезной по многим причинам. Например, теперь можно узнавать, с каким количеством солдат нам приходится иметь дело. Кроме того, мы научились получать снимки сознания отдельных солдат. Это тоже оказалось очень нужным. Ты ведь недавно посещал станцию "Ковелл", не так ли?

Джаред промолчал.

– Слушай, прекрати! – раздраженно бросил Бутэн. – Мне известно, что ты там был. Прекрати вести себя так, будто я требую от тебя выдать государственную тайну.

– Да, – неохотно подтвердил Джаред. – Я был на "Ковелле".

– Спасибо, – с фальшивой учтивостью поблагодарил Бутэн. – Итак, мы знаем, что в системе Омахи есть солдаты Специальных сил и что они посещают станцию "Ковелл": мы оставили там устройства, способные обнаруживать черный вход в МозгоДруг. Вот только дверца эта не открывается. Судя по всему, у этих солдат другая архитектура МозгоДруга.

Бутэн вопросительно посмотрел на Дирака, ожидая его реакции. Джаред оставался бесстрастным.

– Так или иначе, но на тебя сигнализация сработала, потому что у тебя тот самый МозгоДруг, который разработал я. Впоследствии мне переслали сигнатуру сознания, и, как ты можешь догадаться, я так и сел, ознакомившись с ней. Я весьма неплохо знаю сигнатуру своего сознания, поскольку использую его как образец для самых разных исследований. Я предупредил обинян, что ищу тебя. Впрочем, мы все равно собирали у себя солдат Специальных сил, так что задача эта оказалась достаточно простой. Вообще-то, обиняне должны были захватить тебя еще на "Ковелле".

– Однако они пытались меня убить.

– Извини. Даже обинянам в напряженные моменты свойственно немного возбуждаться. Но пусть тебя утешает то, что после этого случая они получили строгий приказ сначала сканировать сознание и только потом стрелять.

– Вот спасибо! – угрюмо пробормотал Джаред. – Моему товарищу, которому сегодня пулей размозжили голову, от этого ничуть не легче.

– Сарказм! – усмехнулся Бутэн. – Тут ты не чета своим коллегам, это я тебе точно говорю. Но, как я уже говорил, обинянам свойственно немного возбуждаться. Попросив их искать тебя, я также предупредил о вероятном нападении на Арист, потому что, если где-то бегает один из вас с моим сознанием, узнать где я, лишь вопрос времени. На полномасштабную операцию вы вряд ли решились бы, но что-нибудь скрытное обязательно попытались бы предпринять. Как видишь, я оказался прав. Мы вслушивались, ожидая появления людей, ожидая появления тебя. И как только ты оказался на земле, мы щелкнули рубильником, отключая МозгоДрузей.

При воспоминании о своих боевых товарищах, летящих с неба навстречу смерти, Джареду стало дурно.

– Сукин сын, ты мог бы дать им возможность приземлиться! – воскликнул он. – Как только МозгоДрузья были отключены, они остались совершенно беззащитными, и тебе это было прекрасно известно!

– Беззащитными они не были, – возразил Бутэн. – Да, десантники не могли воспользоваться своими винтовками, но у них оставались ножи, а также искусство рукопашного боя. И хотя после отключения МозгоДруга большинство из вас оказывается в кататоническом ступоре, кое-кто сохраняет способность сражаться. Взять хотя бы тебя. Хотя ты, вероятно, подготовлен лучше остальных. Если ты обладаешь моей памятью, тебе должно быть известно, что значит отсутствие интеграции. В любом случае, шестерых десантников на земле было более чем достаточно. Особенно если учесть, что нужен нам один ты.

– Зачем?

– Всему свое время, – ответил Чарльз Бутэн.

– Если вам нужен только я, что вы собираетесь сделать с моими товарищами?

– Я могу ответить, но, полагаю, ты и так слишком долго водил меня за нос, не отвечая на мой вопрос, не так ли? – усмехнулся Бутэн. – Я хочу знать, что тебе известно обо мне, о том, как быть мной, и о моих планах здесь.

– Раз я здесь, наверное, не надо объяснять, что нам известно о тебе, – сказал Джаред. – Ты для нас больше не тайна.

– И позволь заметить, что это произвело на меня огромное впечатление, – прервал его Бутэн. – Мне казалось, я хорошо замел за собой следы. Конечно, сейчас я рву на себе волосы за то, что не отформатировал устройство хранения информации, на котором был образ моего сознания. Видишь ли, я слишком торопился смыться. Но даже это не оправдывает подобную халатность. Я поступил глупо.

– Не согласен, – возразил Джаред.

– Понимаю, – кивнул Бутэн, – ибо в противном случае тебя бы здесь не было – во всех смыслах слова "здесь". Однако я поражен тем, что вам удалось перенести сознание обратно в мозг. Даже я не сумел решить эту задачу. Кого мне нужно благодарить?

– Гарри Уилсона.

– Гарри! – воскликнул Бутэн. – Отличный парень. Не знал, что он настолько умен. Ему удавалось это хорошо скрывать. Разумеется, основную часть работы проделывал я, а Гарри подключался лишь в самом конце. Но вернемся к тому, что Союзу колоний известно о моем пребывании здесь. Да, это создает определенные проблемы. Но одновременно открываются захватывающие возможности. Если повезет, это можно даже будет обратить на пользу. А теперь вернемся к твоему последнему вопросу. Чтобы ты больше не пытался меня увести в сторону, говорю сразу, что твои ответы помогут определить судьбу оставшихся в живых бойцов твоего взвода. Ты меня понял?

– Понял.

– Вот и замечательно. Ну а теперь расскажи, что тебе известно обо мне. Что тебе известно о моей работе.

– Только самые общие факты, – признался Джаред. – Вникнуть в детали мне очень трудно. У меня недостаточно необходимого опыта, чтобы воспоминания укоренились в сознании.

– Оказывается, опыт имеет такое существенное значение, – удивился Бутэн. – Очень любопытно. И это объясняет, почему ты даже не подозревал о существовании черного входа. Ну а что насчет моих политических взглядов? Как я отношусь к Союзу колоний и ССК?

– Смею предположить, ты не слишком их жалуешь.

– Совершенно правильное предположение, – согласился Бутэн. – Но из твоих слов следует, что ты не знаешь из первых рук, что именно я думал по поводу всего этого.

– Да, – подтвердил Бутэн.

– Потому что тут у тебя нет никакого опыта, так? В конце концов, ты являешься солдатом Специальных сил. И в программе твоего обучения не было заложено ставить под сомнение приказы начальства. Ну, а мои личные чувства?

– Я помню почти все, – сказал Джаред. – Для этого у меня опыта достаточно.

– Значит, тебе известно о Зое, – задумчиво произнес Бутэн.

Услышав имя ребенка, Джаред ощутил прилив эмоций.

– Знаю, – хрипло произнес он. Бутэн тотчас же ухватился за это.

– Значит, ты тоже чувствуешь это, – сказал он, подходя к яслям. – Ведь так? Чувствуешь то, что испытал я, когда мне сказали о ее гибели.

– Чувствую, – подтвердил Джаред.

– Бедняга, – прошептал Бутэн. – Тебя заставили горевать о ребенке, которого ты никогда не знал.

– Я знал Зою, – возразил Джаред. – Знал ее через тебя.

– Понятно.

Бутэн отошел к лабораторному столу.

– Ты меня подкупил, Джаред, – продолжал он, снова обретая самообладание. – Искренне заявляю, что ты в достаточной степени похож на меня, и мне интересно.

– Следует ли из этого, что ты сохранишь моим товарищам жизнь? – спросил Джаред.

– По крайней мере, на какое-то время, – подтвердил Бутэн. – Ты оказался покладистым, а они окружены пулеметами, которые изрубят их в фарш, если они подойдут к ним ближе, чем на три метра. Так что пока у меня нет причин убивать их.

– А что насчет меня?

– А тебе, друг мой, предстоит пройти полное и доскональное сканирование головного мозга, – сказал Бутэн, не отрываясь от клавиатуры. – Если точнее, я собираюсь снять образ твоего сознания. Мне очень хочется познакомиться с ним поближе. Хочется понять, насколько ты на меня похож. Пока что получается, что тебе многого не хватает, и, кроме того, надо будет преодолеть последствия чистки мозгов, совершенной Специальными силами. Но в главных вопросах, смею предположить, у нас много общего.

– Лично я вижу, по крайней мере, одно существенное различие, – возразил Джаред.

– Вот как? Какое же?

– Я бы не стал предавать все человечество из-за гибели своей дочери.

Бутэн с минуту задумчиво разглядывал его.

– Значит, ты действительно полагаешь, что я пошел на это только потому, что Зоя была убита на "Ковелле".

– Да, – подтвердил Джаред. – И по-моему, это не лучший способ почтить ее память.

– По-твоему, так?

Отвернувшись к клавиатуре, Бутэн нажал клавишу. Ясли загудели, и Джаред ощутил что-то похожее на прикосновение к мозгу.

– Сейчас я записываю образ твоего сознания, – объяснил Бутэн. – Просто расслабься.

Он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Дирак чувствовал, что воздействие на мозг усиливается. О том, чтобы расслабиться, не могло быть и речи. Он закрыл глаза.

Через несколько минут Джаред услышал, как дверь открылась и закрылась. Он открыл глаза. В дверях стоял вернувшийся Бутэн.

– Ну, как тебе понравилась процедура записи сознания? – спросил он.

– Жутко больно, – признался Джаред.

– Увы, досадный побочный эффект, – объяснил Бутэн. – Сам точно не могу сказать, чем это вызвано. Надо будет покопаться.

– Буду очень признателен, – стиснув зубы, пробормотал Джаред.

Бутэн улыбнулся:

– Опять сарказм. Но я принес тебе кое-что, что, надеюсь, облегчит боль.

– Что бы это ни было, дай двойную порцию.

– Полагаю, будет достаточно и одной, – сказал Бутэн, открывая дверь.

На пороге стояла Зоя.