Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Месть

ModernLib.Net / Триллеры / Скотт Джастин / Месть - Чтение (стр. 21)
Автор: Скотт Джастин
Жанр: Триллеры

 

 


Он не до конца понимал, какова роль Доннера в происходящих событиях. Очевидно, он был представителем Израиля. Именно секретная служба этого государства обнаружила, что Харден снова принялся за свое. Доннеру удалось взять в свои руки проведение совещания. Видимо, он знал о Хардене очень много и использовал свои сведения, чтобы не дать разгореться конфликту между арабами и иранцами.

Брюс глядел в широкое панорамное окно на тускло-желтую дорожку на воде от заходящего солнца. Каждую ночь на нефтяных полях в Персидском заливе факелы горящего газа отбрасывали на небо багровые отблески более яркие, чем закатное сияние. Рядом с платформой качалось на высоких волнах огромное судно на воздушной подушке.

Оно было построено в Англии, на верфях Саутгемптона, и вооружено ракетами класса «земля — земля» и «земля — воздух», пушкой и пулеметами. Но явные недостатки корабля не могли укрыться от глаз опытного моряка: он был чертовски неустойчив на высоких волнах. Несколько минут назад на корабле прибыл иранец. Боже, помоги иранцам, если им придется сражаться в шторм.

Саудовский офицер прибыл на совещание на вертолете. На трех вертолетах, если быть точным. Его машина приземлилась, а два вертолета сопровождения, ощетинившись стволами, непрестанно кружили вокруг платформы. Каждые пятнадцать минут они сменялись новой парой боевых машин и улетали к лежащей за двести миль Саудовской Аравии на дозаправку.

Майлс Доннер сделал паузу в своем разговоре с иранцем, посадил саудовского офицера рядом и заставил их говорить. Затем он медленно отступил, как человек, сделавший свое дело, и повел Брюса к бару, беззаботно заметив, что обитатели противоположных берегов Персидского залива так же неохотно соприкасаются друг с другом, как масло и вода, и налил соотечественнику новую порцию спиртного.

В какой-то момент Брюс подумал, что может опьянеть, но решил, что еще одна рюмка не повредит. Он был удивлен отношением арабов к Доннеру. Никакого презрения к еврею, как можно было бы ожидать. Похоже, Доннер разгадал его мысли.

— Жители стран Персидского залива более здраво мыслят, чем некоторые израильские соседи, — сказал он с улыбкой. — У нас с ними есть нечто общее.

— Что именно? — спросил Брюс.

— И нам и им есть что защищать.

— О чем они разговаривают?

— Судя по всему, — объяснил Доннер, — они ведут дискуссию о своих правах на Персидский залив. В действительности они спорят о том, кто главнее — арабы или иранцы, и этот спор продолжается еще с тех пор, как динозавры протянули ноги и превратились в нефть. — Его улыбка исчезла. — Послушать их было бы забавно, если бы где-то рядом не прятался Харден. Они теряют последний час дневного света на обсуждение территориальных претензий. — Доннер кивнул в сторону темно-красного моря. — Теперь все корабли на воздушной подушке и вертолеты в мире не найдут Хардена до рассвета, если только случайно на него не наткнутся — что вполне может случиться, учитывая, сколько их тут собралось. Извините меня, капитан. Я должен снова разнимать наших друзей.

Он поспешил через зал, встал между арабом и иранцем, улыбнулся и предложил изучить втроем карты района и совместно выработать план поисков. Офицеры ответили, что должны поговорить со своими помощниками, ожидающими вызова на борту транспортных средств. Они взяли телефонные трубки на противоположных концах коммуникационной панели и быстро заговорили на своих языках. Тем временем Брюс следил за кружившимися в небе вертолетами, а Доннер расстелил на столе карты нефтяных полей Халула.

Саудовец сообщил, что пилоту вертолета, который заметил яхту Хардена в Персидском заливе, показали фотографии, полученные по радиофаксимильной связи с финской верфи в Пиетарсаари. Пилот был уверен, что видел именно «Морского лебедя-38».

Иранцы были не столь уверены. Хотя они бросили огромные силы на ночное патрулирование нефтяных полей Халула, они продолжали обшаривать берега Мусандумского полуострова в Оманском заливе. Однако обе стороны согласились в одном: завтра погода будет благоприятствовать поискам, день обещает быть ясным.

— Это значит, что Хардену придется прятаться, — сказал Майлс Доннер, подводя офицеров к столу. — Где он может найти укрытие?

Карты южной части Персидского залива сияли яркими красками в отличие от большинства сухих и бесстрастных адмиралтейских карт. Большая Жемчужная банка была усеяна мелями, островками и рифами, а также словами, напоминающими, что этот район не полностью нанесен на карты; за рифами, в радиусе двадцати пяти миль вокруг Халула, карта превратилась в безумный лабиринт, похожий на электрическую схему; она предупреждала моряков о морских буровых установках, нефтяных вышках, якорных стоянках, подводных и плавучих трубопроводах и местах загрузки танкеров. Все это представляло опасность для навигации.

— Здесь, — заявил полковник военно-воздушных сил Саудовской Аравии и указал на скопление буровых установок. — Он спрячется среди катеров и баржей, чтобы его было трудно увидеть с воздуха.

— Нет, — возразил иранец. — Он должен прятаться и от катеров.

— Тогда где же?

— Вот тут. — Иранец своим щегольским стеком указал на Большую Жемчужную банку. — В пределах банки, не далее чем в тридцати милях от судоходной линии на Халул.

— Почему? — спросил Доннер.

— По двум причинам. Здесь очень много маленьких островков, все они необитаемы и защищены рифами от патрульных катеров с глубокой осадкой. Я на месте Хардена встал бы в бухте рядом с песчаным пляжем и укрыл бы яхту белым парусом. Вам придется подойти вплотную, чтобы заметить яхту на фоне белого песка. — Он улыбнулся саудовскому офицеру. — И вы никогда не увидите меня с воздуха.

— А ваш парус защитит вас от инфракрасных сенсоров? — презрительно спросил араб.

— Парус будет отражать столько же тепла, сколько песок, — слишком поспешно парировал иранец.

Доннер задумался над словами офицеров. Вопрос о тепловых сенсорах был вполне разумным, и иранец не знал точного ответа. Но знать ответ было необходимо.

— А вторая причина, командир?

— Я лично разговаривал сегодня с капитаном «Левиафана». Он хорошо знает этого Хардена. Он предсказал, что тот окажется в Персидском заливе еще до того, как мы получили сообщение пилота вертолета. Огилви знает образ мыслей этого человека.

— Огилви сказал, где спрячется Харден? — спросил Доннер.

— Да. Он сказал, что тот спрячется на банке и его надо искать среди рифов.

— Рифы не спрячут его от вертолетов, — заметил араб.

— Но острова спрячут. И даже рифы могут спрятать. Сколько времени вам понадобилось, чтобы найти ваш «Белый Хью», который месяц назад упал в море? Четыре дня? Пять дней?

Араб вспыхнул.

— Он частично затонул, — произнес он сквозь зубы.

— Персидский залив велик, — дипломатично заметил Доннер. — Очень велик. Вот почему, друзья мои, имеет смысл объединить наши усилия в воздушных и морских поисках.

— Да, залив велик, — согласился араб. — Огромен, как пустыня.

— Но Хардена ограничивает скорость, — возразил иранец. Расставив пальцы как циркуль, он приложил руку к Халулу и выделил на востоке шестидесятимильную полосу вдоль судоходной линии. — Под парусом он развивает в лучшем случае восемь узлов. С мотором — шесть. Максимум тридцать миль за четыре часа. Он не может себе позволить слишком далеко удалиться от пути «Левиафана». Он не может спрятаться, например, у Катарского полуострова или зайти в глубь Жемчужной банки более чем на тридцать миль.

— Вы согласны? — спросил Доннер у саудовца.

Полковник неохотно кивнул, затем ответил, давая понять, что он уже думал об этом:

— Наши вертолеты уже патрулируют судоходную линию.

— Возможно, — подчеркнуто небрежно заметил Доннер, — возможно, нам следует вести поиски по одну сторону линии.

— Может быть.

Доннер почесал подбородок и сделал вид, что изучает карту.

— Видимо, Жемчужная банка — действительно самое подходящее укрытие для маленькой яхты, как предположил капитан «Левиафана».

— К северу от судоходной линии ему спрятаться негде, — заявил иранец.

— Там нефтяные поля, — напомнил саудовец.

— На нефтяных полях много людей. Они работают там день и ночь, — возразил Доннер. — Рабочим уже дан приказ караулить яхту. Кроме того, это место не... — Он пытался найти слово, которое бы передавало размах индустриальной деятельности на нефтяных полях. — Это место не подходит даже для катера. Не говоря уже о маленькой яхте.

— Да, это не место для яхты, — согласился иранец.

— Мы должны консолидировать свои усилия, — сказал Доннер. — Вы можете отозвать свои подразделения с Мусандамского полуострова?

— Да, если используем их для поисков на Жемчужной банке, — ответил иранец.

— Но вы не знаете этих вод, — запротестовал араб.

— А как насчет ловцов жемчуга? — спросил Доннер.

— Конечно! — воскликнул араб и возбужденно кивнул иранцу. — Наши ловцы жемчуга и рыбаки будут показывать вам путь. Они знают все рифы и кораллы в здешних водах.

— Чудесно, — одобрил Доннер.

— Спасибо, — задумчиво поблагодарил иранец, и Доннеру показалось, что тот размышляет — сколько среди ловцов жемчуга окажется саудовских шпионов? Арабы не могут не воспользоваться возможностью раздобыть свежую информацию об иранских военно-морских силах.

— Я соберу их немедленно, — пообещал саудовец.

— Придется подождать до рассвета, — возразил иранец. — Мы не можем обыскивать рифы ночью.

— Позвольте мне предложить... — начал Доннер.

— Конечно, друг мой! — возбужденно воскликнул саудовец, судя по всему, крайне довольный заключенным соглашением.

— Кое-что мы можем сделать и сейчас, — тихо сказал Доннер. — Пошлите на поиски вертолеты, оснащенные прожекторами. Осмотрите рифы вот в этом месте. — Он указал на карту, и в его голосе появились властные нотки. Не удивительно, подумал Джеймс Брюс, что добродушный с виду израильтянин взял ведение охоты в свои руки.

— Заставьте его двигаться. Не давайте ему спать. Гоните его. Он уже выдохся. Возможно, к утру он окончательно лишится сил.

Глава 28

Хардена разбудил жуткий рев скоростных морских катеров. Еще не совсем проснувшись, он с колотящимся сердцем поспешил к люку. Огни на нефтяных полях заслонил темный силуэт, где-то рядом с яхтой журчал оставленный им кильватер. Затем рев превратился в разносящееся над морем тарахтение, и силуэт исчез в красноватой дымке.

Через час после захода солнца небо посветлело. Ночная тьма была красной от близких и далеких огней, мерцавших, как сигнальные костры воинственных гигантов. Вода залива тоже покраснела, словно они отмывали в ней свои мечи.

Ночь была такой же жаркой, как день, и казалось, что горящие факелы греют воздух вместо солнца. Волнение успокоилось. Горячий северный бриз, приносивший с собой запах газа, не поднимал на поверхности воды даже ряби. «Лебедь» по-прежнему находился между нефтяными полями и темным пятном острова, где его удерживали на месте северный бриз и течение с юга. Харден накачал в раковину камбуза немного морской воды и промыл глаза. Вода пахла нефтью. Затем он продолжил читать раздел, озаглавленный «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ»:

«Кораблям не следует заходить в район, расположенный примерно в 14 1/2 милях от берега и простирающийся с востока от Джазират-Халул к юг-юго-западу, по причине обилия буровых установок, нефтяных вышек, швартовочных буев и многочисленных подводных трубопроводов...»

Харден, покинув Жемчужную банку, вышел на юго-восточную окраину района сплошных буровых установок и нефтяных вышек, который протянулся почти на двадцать пять миль до острова Халул. Нефтяники работают на установках ночью и днем. Он перечитал раздел несколько раз, пытаясь заставить свой изнуренный разум вникнуть в подробности.

"Примерно в 17 милях к югу от Джазират-Халул а лежит банка со средней глубиной 10,4 м (34 фута).

В самой мелководной части банки на картах обозначена 90-футовая заброшенная и неосвещенная буровая установка. Каждая буровая установка ОСВЕЩЕНА и имеет ЗВУКОВОЙ СИГНАЛ на случай тумана...".

Харден поднял малый стаксель, но грот оставил свернутым. Стаксель понесет его достаточно быстро, а большой грот будет только закрывать обзор. На юге в небе кружилось множество вертолетов и самолетов, и по воде скользили отблески их прожекторов.

Белый парус будет чертовски хорошо заметен в свете прожектора. Харден привязал к концу стакселя-фала канат и протянул его в кокпит, где привязал так, чтобы он находился под рукой; затем направил яхту правым галсом к северо-западу.

Впервые за три месяца его не волновала проблема скорости. Он был рядом с судоходными линиями, по которым должен был пройти «Левиафан» — судя по огням на танкерах, — но сначала нужно найти укрытие, чтобы спрятать тридцативосьмифутовую лодку на двенадцать часов. Каким должно быть это укрытие, он не имел понятия. Он даже не был уверен, что такое место существует. Найти его будет проще, если неторопливо двигаться на скорости два или три узла сквозь багровую тьму. Однако время работало против него. На поиски укрытия осталось меньше десяти часов.

Иранский офицер и капитан Огилви были моряками современной выучки, привыкшими к плаванию в открытых морях. Но они совершили одну и ту же ошибку. Водоизмещение «Лебедя» составляло 16120 фунтов — около восьми тонн, — и яхта весила меньше, чем несколько звеньев якорной цепи «Левиафана». Даже с полной нагрузкой ее осадка была меньше семи футов. И все же — это было глубоководное судно, миниатюрный корабль с жестким килем, и Харден боялся сесть на мель не меньше, чем капитан любого танкера.

Столкнувшись с неприятной альтернативой: либо вернуться на Большую Жемчужную банку, либо углубиться в пагубные нефтяные поля, — Харден не видел выбора. Он больше не совершал короткие переходы от берега к берегу. Он оторвался от суши, которую теперь рассматривал скорее как помеху, а не цель плавания. Его стихией стали глубокие воды. Мели, банки и коралловые рифы — последнее место, где он станет искать убежище.

Он скорее поплывет по горящей воде, чем пойдет на риск пропороть дно «Лебедя» на очередном рифе.

Он приблизился к краю нефтяного поля. Казалось, что впереди его ждет горящая вода. Небо окрашивали языки пламени, превращая электрические огни на буровых установках в белые тусклые точки. Воздух так сильно пропитался запахом газа, что Харден боялся отравиться.

На верхушке нефтяной вышки в миле от Хардена пылал гигантский факел, борясь с тьмой и подавляя ее. Он освещал силуэты ближайших вышек и отбрасывал на воду их искаженные тени. Харден направил яхту подальше от огней, опасаясь, что свет выдаст его команде проплывающего рядом буксира.

Буксир тянул за собой длинную трубу на понтонах, которая выглядела как хребет динозавра. Корабль, фигуры матросов с тюрбанами на головах и скелет трубопровода четко выделялись на пылающем фоне, и только когда буксир удалился от яркого факела, стали видны его зеленые и белые навигационные огни.

Харден подождал, когда глухой рев двигателя буксира затихнет в темноте, и быстр пересек освещенную полосу воды, сдерживая дыхание, пока не оказался в следующем темном пятне — районе окружностью в несколько миль, где отсутствовали какие-либо работы. Из темноты он видел, как над горизонтом низко проносятся самолеты.

Он направил яхту к большой платформе, окруженной золотистым ореолом сотен электрических огней, которые поднимались по ее высоким опорам, шли вдоль верхних палуб и светились в окнах. Он приблизился к платформе на расстояние в полмили, убедившись, что силуэт яхты не выделяется на фоне огненного факела, и увидел, как на верхней палубе внезапно вспыхнуло световое пятно и в него опустился двухроторный вертолет.

Харден поплыл дальше, время от времени оглядываясь назад. Рядом с платформой сновало множество катеров. Харден отвязал удлиненный стаксель-фал и опустил парус. Один катер промчался мимо него, не заметив яхту, и растворился в ночи. Вновь подняв стаксель, Харден направился на северо-запад, углубляясь в лес буровых вышек.

Это нефтяное поле стало разрабатываться недавно, судя по большому количеству людей, работающих на скважинах. Некоторые вышки только сооружались. Другие, уже законченные, дрожали от постоянного движения качалок. Вдали на небе выделялся единственный огненный факел. Харден двигался между вышками, обходя огни стороной, укрываясь в тени от людей.

В сотне ярдов от правого борта пыхтел катер. Горячий бриз дул с юга — ветер менял направление каждые несколько минут, — и Харден не услышал шума двигателя, пока катер не оказался рядом. На корме сидели усталые рабочие. На их обнаженных телах блестел пот, отражая красное сияние неба. Харден снова спустил парус, чтобы тот не привлек внимания. Катер проплыл перед носом яхты и вошел в освещенный канал.

Следуя за ним и войдя в канал, Харден увидел цепочку зеленых и красных бакенов, далеко уходящую в темноту. Вероятно, она соединялась с нефтяными полями, расположенными в глубине Жемчужной банки. Он не стал поднимать парус и завел мотор, надеясь, что почти непрерывный рев механизмов заглушит тихий дизель «Лебедя».

Впереди показалась ярко освещенная вышка, у подножия которой рабочие разгружали грузовой катер. Харден направил яхту к северу от нее. Ветер, который снова поменялся и сейчас дул в корму, донес до него глухой рев буксира. Харден оглянулся. Корабль пыхтел прямо позади яхты, таща за собой пустые баржи. За ним следовал второй буксир.

Харден повернул яхту к югу, но, прежде чем он успел совершить поворот и пройти мимо грузового катера у нефтяной вышки, впереди замаячил третий буксир с баржей. Харден повернул на север и выключил двигатель. Он находился в центре полосы шириной двести ярдов между буксиром, надвигающимся спереди, и еще двумя, нагоняющими его сзади. Точно перед носом стоял у вышки грузовой катер.

Оглянувшись, Харден прорычал проклятие. За буксирами плыла большая парусная доу, абсолютно неуместная среди адской панорамы нефтяного поля, гость из другого пространства и времени, и она угрожала врезаться «Лебедю» в корму. Харден отчаянно искал выход.

Он включил мотор на полный газ и направил яхту в промежуток между буксирами и вышкой. Подплыв к ней ближе, он увидел людей, работающих во влажной жаре. Они поднимали ящики и барабаны с кабелем на причал, откуда другие рабочие тащили груз к подъемнику.

Буксир поравнялся с яхтой, проплывая в пятидесяти ярдах от нее. Харден рассчитал время так, чтобы пройти мимо вышки одновременно с лодкой. Он прибавил скорость. Грузчики прекратили работать и, как Харден и надеялся, повернулись в другую сторону, уставившись на редкостное зрелище — деревянное судно.

Харден сбавил обороты двигателя, чтобы производить меньше шума. Оказавшись в пятидесяти ярдах от вышки, он увидел красный отблеск позади грузового причала: рабочий украдкой зажег сигарету. Он лениво повернулся в сторону Хардена, не увидев яхты.

Тем временем лодка оказалась на пути приближающегося буксира. Его рулевой яростно завопил. Ответное ругательство из рубки деревянного судна вызвало взрыв смеха у рабочих на вышке. Грузчик заглянул за угол, откуда раздавался смех.

Затем смех прекратился. Грузчик снова сел, прислонившись спиной к одной из массивных опор причала. Сделав глубокую затяжку, он выпустил табачный дым в воздух и поглядел на воду.

Харден заглушил мотор, и стали слышны далекие звуки. «Лебедь» по инерции скользил вперед, приближаясь к рабочему. Сейчас до него было не больше сотни футов, и Харден разглядел, что это не араб, а европеец со светлыми волосами и мускулистым телом. Голова грузчика опустилась на грудь, как будто он засыпал.

За кормой Харден увидел второй буксир, нагоняющий яхту. Хорошо это или плохо? Может быть, баржи отвлекут на себя внимание рабочего? Или создадут темный фон, на котором белый корпус «Лебедя» станет более заметен?

Буксир, минуя вышку, явно замедлял ход. Рабочий повернул голову, так что Харден снова оказался в поле его зрения. Мимо правого борта яхты тянулся длинный трос между буксиром и баржей.

Харден передвинул рычаг газа назад до упора и нажал на кнопку стартера. Двигатель фыркнул, но не завелся. Харден уменьшил газ и снова попытался завести мотор. Но тот не желал работать.

К яхте приближалась кильватерная волна баржи.

Харден установил рычаг газа на нормальную стартовую позицию и подождал, пока волна не подойдет ближе. В тот момент, когда она захлестнула выхлопное отверстие, он нажал на стартер. Двигатель закашлял, но волна заглушила звук выхлопа.

Харден увеличил газ, включил сцепление вала винта и стал отходить от вышки. Оглянувшись, он увидел, что огонек сигареты вспыхнул и полетел вслед за ним — рабочий швырнул окурок в воду. Затем грузчик встал и потянулся, по-прежнему глядя прямо на яхту. Внезапно он замер, высоко подняв руки.

Он увидел яхту!

Харден нажал на рычаг. «Лебедь» рванулся вперед. Фигура рабочего за кормой быстро уменьшалась. Из-за угла вышки появился второй человек, яростно жестикулируя. Последний раз оглянувшись, Харден увидел, что грузчик вернулся к работе. Через несколько минут вышка исчезла из виду.

Глубоко вздохнув, Харден повел яхту к следующему огненному факелу в четырех или пяти милях от него. На пути то и дело попадались многочисленные буровые установки. Их решетчатые силуэты напоминали Хардену недостроенные небоскребы.

Он поднял стаксель и выключил мотор.

«Лебедь» скользил по воде, на которой переливалась радужными узорами нефтяная пленка. Плавающая нефть сверкала, как жидкое зеркало. Отражения задерживались на пленке, цвета дробились, становились отчетливыми. Красный цвет разделялся на множество оттенков: алый, вишневый, рубиновый, винный, медный, кирпичный...

Разлитая нефть издавала странный запах, резкий, щиплющий ноздри, но не такой ядовитый, как вонь горящего газа. Она оставляла на белом корпусе яхты темную линию. Вдруг о яхту что-то ударилось. Харден подпрыгнул от испуга. Умирающая морская змея ударила по корпусу еще раз, повернулась брюхом вверх и потонула.

Харден прошел в полумиле к югу от языка пламени и нашел для ориентира новый факел. На севере виднелись танкеры. По-прежнему направляясь на северо-запад, он повернул яхту на несколько градусов южнее, чтобы не оказаться на пути у танкеров, и пересек широкое темное пространство, где не было буровых установок.

По левому борту в темноте блестело что-то белое. Харден посмотрел в бинокль и увидел пенные гребни волн, разбивающихся о риф. Он подошел слишком близко к Жемчужной банке. Харден повернул яхту на девяносто градусов и направился на север, со страхом ожидая внезапного удара о коралл.

Он двигался новым курсом, пока не пересек судоходную линию. Поток танкеров будет надежным барьером между ним и рифами. Найдя новый факел, он направился на запад.

Военные базы по обе стороны залива покинули два молодых человека. На вертолете Королевских военно-воздушных сил Саудовской Аравии летел арабский офицер. За штурвалом десантного корабля на воздушной подушке находился иранец.

Сейчас корабль вез не танки, а поисковую команду с биноклями и радарными сканерами, поэтому он то и дело достигал потолка своей крейсерской скорости — шестьдесят пять миль в час. Когда это происходило, возросшее динамическое давление — встречный поток воздуха — угрожало взять верх над давлением воздушной подушки, которая удерживала корабль над водой. Опытный пилот получал удовольствие, ведя аппарат на пределе стабильности, и даже чуть-чуть переступая его.

Встреча произошла к северу от Даса, маленького острова в пятидесяти милях от Халула. Курсы машин пересеклись — аппарат на воздушной подушке несся по воде, оставляя за собой взбитую пену, а вертолет летел на уровне гребней волн, светя прожекторами. Пилоты увидели друг друга одновременно. Ни один из них не собирался уступать дорогу.

Единственным свидетелем огненного взрыва оказался пилот арабского самолета-корректировщика. Голосом, дрожащим от гнева, он сообщил, что иранский аппарат намеренно протаранил арабский вертолет. Эфир наполнился слухами, и, прежде чем успели вмешаться командиры, произошло несколько инцидентов с применением ракет и артиллерийского огня.

Майлс Доннер делал все, что в его силах, чтобы не дать распасться временному союзу. Сейчас он стоял спиной к конференц-залу и глядел в окно, ожидая восхода солнца. Брюс спал на диване. Управляющие «Катар ойл» удалились в отдельные комнаты, и в зале остались только иранский офицер и арабский полковник.

Араб неистовствовал, но иранец с усталыми глазами сидел как каменный. Только один раз он бросил исполненный ненависти взгляд, и араб понял, что еще одно слово может стоить ему жизни.

Полковник устремился к двери, распахнул ее и объявил, что его вооруженные силы обшарят нефтяные поля.

— Харден на Жемчужной банке, — сказал иранец ровным голосом.

— Он не сможет напасть на танкер с Жемчужной банки, — заявил араб. — Мы остановим его.

— Сначала вы должны найти его.

— Найдем.

Доннер повернулся к ним лицом, решив сделать последнюю попытку.

— Мы должны сосредоточить свои силы в одном месте.

— А именно — на нефтяных полях, — сказала араб.

— Его там нет, — твердо возразил иранец. — Он прячется где-нибудь в бухте, в тени утеса, или замаскировался на пляже.

— Мы не хотим проливать на Жемчужной банке новую кровь.

— Прикажите своим пилотам держаться подальше от нефтяных вышек, иначе прольется гораздо больше крови, — холодно посоветовал иранец.

Араб хлопнул дверью. Через несколько минут на крыше взревел его вертолет. Аппарат облетел платформу по кругу, и на какое-то мгновение Доннер испугался, что он расстреляет их.

* * *

Наконец в залив пришел рассвет, гася багровое сияние. Красное небо постепенно серело, огни факелов превратились в тлеющие угли, затем в белый пепел. Над водой поднялся густой туман. В небе сияла утренняя звезда, обещая ясный день.

Рассвет застал Хардена к юго-востоку от Халула. Он все еще искал место, чтобы спрятать яхту. Ветер сменился легким бризом. «Лебедь» находился в нескольких милях от очередного скопления буровых установок. Харден поднял парус.

Яхта плыла на северо-запад, покачиваясь на волнах. Харден услышал гудение вертолетов. Оно затихло вдали, но за первой группой машин тут же последовали другие, которые тоже пролетели мимо, невидимые в тумане. Небо начало светлеть на востоке и стало жемчужным, когда из-за горизонта показалось солнце. Еще полчаса — и яхта будет видна, как на ладони.

Впереди над скоплением вышек поднимался газовый факел, но в утреннем свете дым был заметнее, чем пламя. Не успел он пройти мимо, как впереди показалась одинокая вышка. Харден пробормотал проклятие. Нужно спустить парус, чтобы обойти ее.

Он вышел на бак и заметил нечто странное. На буровой установке не было огней. Вокруг нее не крутились катера, не было видно никакого движения. Взяв бинокль, Харден внимательно осмотрел вышку.

В его голове зашевелилось смутное воспоминание. Харден убрал парус и спустился вниз, чтобы заглянуть в «Указания к мореплаванию». Он просмотрел раздел про Халул, еще не зная точно, что ищет, но почувствовал, что вспомнил нечто важное. Его глаза горели от усталости, буквы расплывались и двоились.

«Джазират-Халул... Большая Жемчужная банка... Маяк... риф... приливные течения... проход... Предупреждение... Маяк... Противотуманный сигнал... Препятствия... Якорная стоянка... Морская стоянка».

Он вернулся назад, когда понял, что пропустил то, что искал.

«Предупреждение... нефтяные поля...»

Вот оно!

«Банка со средней глубиной... В САМОЙ МЕЛКОВОДНОЙ ЧАСТИ БАНКИ НА КАРТАХ ОБОЗНАЧЕНА 90-ФУТОВАЯ ПОКИНУТАЯ И НЕОСВЕЩЕННАЯ БУРОВАЯ УСТАНОВКА».

Харден поспешил на палубу, поднял парус и направил яхту к далекой вышке. Затем помчался вниз, забыв об усталости, и принес две бухты каната. Одну из них он бросил на корме, другую — на носу.

Вышка приближалась. Ее вершину озарили первые лучи солнца. Харден поспешно убрал парус и завел мотор. Когда до буровой осталось всего сто ярдов, он осмотрел ее в бинокль.

Вышка была, несомненно, заброшена и выглядела выходцем из другого века, напоминанием о прошедших временах. На самом деле вышке было не больше десяти лет, но при взгляде на нее возникало чувство, что человек больше никогда ничего не построит на этом месте.

Черные балки были изъедены ржавчиной, и, обойдя вышку на надувном ялике, Харден увидел, что с нее снято все ценное. Осталась только сама конструкция — четыре массивные опоры, установленные на дне залива, которые поднимались ажурной пирамидой и казались чем выше, тем изящнее.

Харден подумал, что подводная часть вышки может играть роль рифа, привлекая к себе морскую живность — рыб, ракушки, угрей и змей. Но потом он заметил толстый слой нефти, плавающей между опорами, и понял, что ошибается. Под этой черной пленкой не могло существовать никакой жизни.

Нефтяная пленка не давала рассмотреть, что скрывается под водой в тени опор. Харден осторожно заплыл туда на ялике, нащупывая путь багром. «Лебедь» проскользнул в тень мимо опоры с укрепленными на ней утками и зазубренными металлическими приспособлениями. Привязав корму яхты канатом к опоре, Харден вытравил швартов. По диагонали расстояние от опоры до опоры составляло почти шестьдесят футов — на двадцать футов превосходя длину яхты, — и Харден позволил «Лебедю» плыть дальше, пока нос судна не достиг дальней опоры. Тогда он выбрал кормовой конец и поспешно поплыл на ялике к носу яхты, чтобы привязать его к опоре.

Переводя дыхание, Харден ухватился за планшир «Лебедя» и стал размышлять, как. замаскировать судно. Все паруса были белыми, завесить яхту тканью он не мог, а краски, чтобы выкрасить корпус, у него не было. Он вытащил весла ялика из воды, стараясь, чтобы на рукоятки не попала нефть.

Нефть.

Зачерпнув из воды пригоршню нефти, он обмазал ею борт яхты. Нефть легла грязным слоем с белыми полосками там, где мозоли на его пальцах стерли вязкую жидкость. Харден зачерпнул еще. Скоро на борту от планшира до ватерлинии протянулась полоса длиной в четыре фута, такая же темная, как вода. Харден вытер руку и поднялся на борт «Лебедя» за шваброй.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24