Глава 10

– Ты собирался что-то обсудить, да? – Ариэль, не пытаясь скрыть раздражение, бросила свою сумочку в угол парчового дивана. – Давай говори, а то у меня рано утром деловая встреча, и я бы предпочла перед ней выспаться. – Разве ты не собиралась предложить мне сначала выпить?

– Нет.

Зик пожал плечами и подошел к хрустальным графинам, расставленным на серебряном подносе на вишневого цвета буфете. На узкой полочке над графинами стояли хрустальные бокалы.

– Выпьешь что-нибудь? – вежливо спросил он, наливая себе бурбон с содовой.

– Скотча. Неразведенного.

Ариэль прежних времен соглашалась только на бокал шампанского за ужином и то оставляла половину. Усмехаясь, Зик налил напитка на два пальца в тяжелый хрустальный бокал и подал его Ариэль. Взгляд его темных глаз дразнил ее, без всяких слов говоря, что он не верит, что она будет пить.

Но она снова удивила его.

Выхватив у него бокал, Ариэль одним глотком опрокинула в себя половину содержимого, затем поставила его – со стуком – на изящный столик у дивана и злобно посмотрела на Зика увлажнившимися от ожога едкой жидкостью глазами.

– Итак, мы выпили. Удовлетворен? Говори, что ты хотел сказать, и убирайся.

Зик слегка отхлебнул из своего бокала.

– Не могла бы ты объяснить, почему злишься?

– Ты ворвался в мой дом, неужели это недостаточная причина?

– Но ты злилась намного раньше. Фактически со встречи в офисе свадебных консультантов. Только не пойму, почему? – недоуменно произнес он. – Я ведь не досаждал тебе своим присутствием. Сколько лет мы не виделись? Три или четыре года? Последний раз – на выпуске Кэмерон из колледжа, помнишь? Но тогда мы не обмолвились ни словом. Скажи мне, Ариэль, почему ты так злишься? – Я не злюсь, – со вздохом произнесла она.

– Нет, злишься. Ты прямо кипишь от злости. У тебя внутри кипятильник, да, Ариэль? – поддразнил он. – Ты готова разорвать меня на части, не так ли?

Он поставил свой бокал на буфет и подошел ближе, протянув к ней руку. Ариэль отступила, явно избегая его прикосновения.

Зик быстро взял что-то со столика и, неожиданно схватив Ариэль за запястье, повернул ее руку ладонью вверх. Расцепив сжатые пальцы, он вдавил в ее ладонь что-то холодное, круглое и твердое.

Это был коллекционный хрустальный пресс для бумаг, с сапфирово-голубой ручкой с вкраплениями настоящего золота.

Ее пальцы сжались вокруг предмета столь плотно, что побелели суставы.

– Давай, – прошептал Зик, – швырни. Представь, что целишься в мою голову. Она колебалась, хотя все в ней жаждало разрядки. И, ведомая желанием выплеснуть наружу долго копившуюся злость, Ариэль подняла вверх руку с хрупкой вещицей и со всей силы швырнула ее в стену. Хрусталь разлетелся на тысячу блестящих осколков. На голубых шелковых обоях появилась вмятина. Ариэль стояла замерев. Боже мой, что я сделала, в ужасе подумала она. Никогда в жизни не теряла я контроль над собой, даже тогда, когда Зик разбил мое сердце и растоптал мои грезы!..

– Сразу стало лучше, правда?

Ариэль взглянула на бывшего мужа. Он смотрел на нее с легкой усмешкой.

Еще смеется над ней!

– Нет, черт возьми, не лучше! – прошипела она, словно дикая кошка. Но это была явная ложь, ибо чувствовала она себя чудесно. Будто бы ожившей. – Зачем ты сделал это? – в упор спросила Ариэль.

– Что – это?

– Спал с той женщиной.

Зик сразу догадался, о какой женщине идет речь.

– Я с ней действительно только спал. И даже не знал об этом, пока не проснулся…

Ариэль сделала нетерпеливый жест рукой.

– Не лги, Зик! После стольких лет это ни к чему. Вспомни, я тебя видела.

Я была в той комнате и все видела.

– Что ты видела?

– Я видела… – (Воспоминания той ночи вновь встали перед глазами Ариэль. Вот она вошла в комнату, чтобы коснуться его, но коснулась голого плеча женщины в постели с ним… Противный женский голосок предложил разбудить Зика… И два голых тела, когда зажегся свет…) – Я видела все, что мне нужно, – глядя ему в глаза, сказала она.

– Черта с два! Ты видела меня спящего. Спящего! А затем сбежала, не дав мне возможности все объяснить.

– Потому что нечего было объяснять! – крикнула Ариэль и закрыла лицо руками, испугавшись своей реакции. – Нечего было объяснять, – повторила она более спокойным голосом, – да и не нужно в подобной ситуации…

– Я не занимался с ней сексом, – тихо проговорил Зик, – не занимался! Я даже не знал, кто эта женщина.

– Как же она оказалась в твоей постели?

– Не знаю. – Зик провел рукой по волосам. – Клянусь Богом, Ариэль, не знаю. Сомневаюсь, что и она могла бы это объяснить. Может, ей просто хотелось спать, а может, решила заняться, как тогда говорили, свободной любовью и сочла меня достойным кандидатом. Я ложился один, это точно, поверь.

– И что, между вами ничего не было?

– Нет, если только она не воспользовалась мною… Я тогда так накачался пивом, что мгновенно отключился.

– Думаю, сейчас уже ничего не имеет значения. Удивляюсь, зачем я вообще об этом заговорила, – сказала Ариэль.

– Ты заговорила, потому что тебе нужно было узнать. А мне нужно было сказать. Мне еще многое нужно сказать тебе.

– Что именно? – прошептала Ариэль.

– Я был взвинчен донельзя, когда ты не надела мое кольцо на вечеринку по поводу окончания «Диких сердец». И была так холодно-вежлива. А взглянула на меня лишь раз – когда фотограф попросил нас попозировать для камеры. Я решил, что ты таким способом хочешь показать, что между нами все кончено. Любимице Америки не подобает влюбляться в актеришку из Нью-Йорка, тем более признавать это публично… – Зик с горечью пожал плечами. – Именно поэтому я напился той ночью и… отключился. А когда проснулся… в общем, дальше ты знаешь. Я никак не мог понять, – зачем ты была там? Позже подумал: ты узнала о беременности и решила изменить свое мнение о замужестве. Но если все так, почему ты не сказала мне об этом на следующий день? – Он покачал головой, словно поведение Ариэль до сих пор оставалось для него загадкой. – Я не нахожу смысла.

Голубые глаза Ариэль слегка расширились.

– Ты пытался увидеть меня на следующий день?

– Именно пытался. Твоя мать сказала, что ты в шоке, что ненавидишь меня, что репортеры выспрашивали тебя о самоубийстве Эрика, а на телестудии пригрозили разрывом контракта… Еще она сказала, что тебя нет дома и что ты умоляла не говорить мне, где тебя искать…

– Я ничего этого не…

– Значит, твоя мать солгала?

Ариэль колебалась с ответом, прекрасно зная, что Констанс Кэмерон во имя защиты дочери могла сказать что угодно.

– Возможно, что-то похожее и было, – произнесла Ариэль, – поскольку я выскочила из Крепости холостяков на грани истерики. Не помню даже, как доехала до дома, – так сильно плакала. Врезалась машиной в угол гаража и ударилась лбом о руль. Моя мать, когда увидела меня, то, конечно, расстроилась и захотела узнать, где я была и что со мной произошло. А потом появилась полиция, и меня стали допрашивать, знаю ли я что-нибудь о смерти Эрика Шаннона. И… – она развела руками, – наверное, со мною случился обморок, потому что очнулась я в больничной палате.

– О Боже, Ариэль! Мне так жалко. Я ведь оставался в полном неведении.

– Ничего страшного. Помятый бампер починили, шишка на лбу прошла. По-видимому, мне можно было бы отлежаться в своей постели, но мать, как всегда, подстраховалась. Я же ее единственное дитя, – Ариэль грустно улыбнулась, – ее драгоценный птенец… Она привыкла заботиться обо мне, быть для меня всем и делать для меня все.

Сейчас Ариэль знала, что Констанс Кэмерон опекала свою дочь чересчур. Но тогда она со всем соглашалась, поскольку другие отношения ей не были известны. До тех пор, пока не родилась собственная дочь.

– Мама обезумела от беспокойства за мое здоровье и захотела, чтобы меня тщательно обследовали. Тогда-то я и узнала, что беременна. Доктор сказал.

– Значит, ты приходила в Крепость холостяков не затем, чтобы сообщить мне о своей беременности?

– Нет. Я пришла, потому что… – Голос у нее внезапно пропал. Зачем ворошить прошлое? – подумала Ариэль. Ведь минуло уже двадцать пять лет, и ничто не вернет потерянные годы.

– Потому что? – настойчиво подсказал Зик.

– Потому что хотела сказать, что передумала. Что ты для меня важнее карьеры и что я выйду за тебя замуж, когда ты пожелаешь, не дожидаясь продления контракта, и пусть обо мне говорят что угодно… Не надо, – предупредила она, когда он протянул к ней руки, – пожалуйста, не надо.

Но Зик уже прижимал ее к груди так крепко, как хотел в ту роковую ночь. И множество последующих ночей.

– Как жалко, – шептал он, – как мне жалко, милая…

Слезы текли по ее щекам и впитывались в шелк его рубашки. Ариэль слышала удары сердца Зика, глухие и сильные, чувствовала его руки, теплые и нежные. Его широкие ладони скользили по спине Ариэль вверх и вниз. Он хотел успокоить и приласкать ее, и в ответ ее тело стало наполняться жизненной силой, в ней пробуждалась страсть к стоявшему рядом мужчине, желание слиться с ним, чтобы не знать, где кончается он и начинается она… Отпустить наконец-то вожжи и без оглядки отдаться чувствам, которые он разбудил в ней, и моменту… Вновь ожить, пусть даже на одну ночь.

– Зик, – прошептала Ариэль сдавленным голосом, – поцелуй меня.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, затем наклонил голову и слегка коснулся губами ее губ.

Это совсем не тот поцелуй, какого жаждала она!

– Нет, – Ариэль скользнула руками по его груди и обняла Зика за шею. – По-настоящему. Если, конечно, ты хочешь меня…

– Одному Богу известно, Ариэль, как я хочу тебя. Я всегда хотел тебя. – Зик прижался губами к ее губам.

Именно такого поцелуя, страстного, горячего, жаждала она. Его язык проник в ее рот, вкушая ее сладость, ее жар и приумножая их десятикратно. Зик без единого слова рассказывал Ариэль, как страстно желает ее. В ответ она тихо застонала и прижалась к нему, требуя большего.

Не отрывая губ, Зик скользнул рукой к пуговицам на ее жакете и расстегнул их, затем с усилием опустил ее руки, обвивавшие его шею, чтобы снять жакет. В следующее мгновение был отправлен на пол пиджак Зика. Ариэль не в силах дождаться, когда он прикоснется к ее груди, сама опустила его руки на вздымающиеся от волнения холмики. Зик осторожно погладил их и сжал пальцами набухшие соски. Ариэль застонала от удовольствия. Забыв обо всем на свете, она целиком отдалась во власть страсти. Голодным ищущим движением Ариэль коснулась возбужденной плоти Зика. Он застонал и подался вперед, навстречу ее руке. Она сжала пальцы. Зик замер ошеломленный. Потом его сердце погнало кровь с бешеной скоростью, и он почувствовал, что теряет контроль над собой. Он должен быть с ней, и сейчас, пульсировало в мозгу. Зик стал расстегивать молнию ее юбки. Ариэль взялась за пряжку его ремня. Одежда полетела в стороны, как листья с деревьев на сильном ветру.

Обнаженные, они прижались друг к другу и рухнули на парчовый диван, не задумываясь о стоимости ткани под ними. Он целовал ее шею и мягкий изгиб плеча. Она целовала его грудь и твердые бугры бицепсов. Однако увертюра длилась всего лишь несколько жарких мгновений. Ариэль с шумом выдохнула и приподнялась, предлагая себя. Он с хрипом поместился между ее бедер. Молнией промелькнул момент осторожных проб, мягкого растягивания, и наконец они соединились.

Она застонала.

Он застонал.

И они начали двигаться. Жестко и быстро. Первобытно. Мощно. Неудержимо. Мышцы напряглись. Нервы звенели. Они скатились с дивана на покрытый ковром пол – в дикой потребности быть ближе. И еще ближе.

Они достигли оргазма внезапно, почти одновременно, взорвались, разлетелись тысячами осколков эмоций и страсти.

Тело Ариэль изогнулось в неудержимом порыве экстаза. Спина выгнулась дугой, она уперлась пятками в ковер, толкая таз вперед в безумном усилии погрузить Зика в себя еще глубже.

А он ревел, как раненый зверь. Все мышцы его рук, плеч и груди вздулись и напряглись от невыразимого удовольствия. Его бедра вдавливали ее в ковер. Казалось, это будет продолжаться… продолжаться… и продолжаться. Но вот Зик, опустошенный, рухнул рядом с Ариэль. Его руки обвились вокруг ее стройной талии. Она погладила его. Зик приподнял голову и, улыбнувшись, прошептал:

– Я всегда говорил, что лучше, когда любишь.

Глава 11

На какой-то момент ее словно отбросило назад во времени.

Внезапно все стало как двадцать пять лет назад. И она – восемнадцатилетняя, отчаянно влюбленная девочка, впервые слышащая этот слегка хриплый шепот. На какой-то миг – лишь на сладкий, бесконечно сладкий миг – Ариэль позволила себе полностью поверить в это. Позволила предаться фантазии, что он и сам верит в нежные слова любви.

Но она понимала: этот миг не может длиться вечно.

– Так у меня не было ни с кем. – Голос Зика слегка дрожал. – За все эти годы мне ни с кем не было так хорошо, – повторил он, и Ариэль была готова поверить этим милым, бессмысленным словам любви, которые, она знала, он шептал сотни раз многим женщинам.

– Решил прибегнуть к сладкой лжи? – с известной долей коварства спросила она.

– Ты думаешь, я лгу тебе? – Зик приподнял голову, чтобы посмотреть на нее.

– Ну, может, и не совсем лжешь… Но это и не совсем правда… Просто слова под настроение. Постельные разговоры…

– Постельные разговоры? Ты считаешь, что это всего лишь постельные разговоры?

– А разве нет?

Зик долго, не отрываясь, смотрел на нее. Она ему не верит!

– Я люблю тебя, Ариэль! – горячо произнес он. – Этого я никогда не говорил ни одной женщине. Никогда.

Она молча глядела на него блестящими от слез неверящими глазами.

– О, Боже, Ариэль, ты плачешь? Но почему? Милая, прости, я не хотел тебя обидеть…

– Я ненавижу это, – пробормотала она, вытирая слезы.

– Что ты ненавидишь?

– Плакать. Терять контроль. Раскисать. – Она посмотрела на него. – И я прекрасно справлялась с этим столько лет. У меня были Кэмерон и моя работа. Интересная жизнь в обществе. И все было под полным контролем. А потом вернулся ты и… – Ариэль беспомощно развела руками, – …и я снова влюбилась в тебя, и все пошло прахом.

– Ариэль, – проговорил Зик, и блаженная улыбка расцвела на его лице. Он выглядел так, словно выиграл «Оскара».

– Нет, не надо. – Она уперлась кулаками в его грудь, не давая обнять себя. – Не надо.

– Но ты любишь меня. Ты только что сказала. И я люблю тебя.

– Любви недостаточно. Было недостаточно тогда и недостаточно сейчас.

– Тогда, может быть, да, – согласился он, – но сейчас все по-другому Потому что мы другие.

Ариэль покачала головой.

– Я не хочу влюбляться в тебя, Зик. Не могу позволить себе этого. Снова.

– Ты уже влюблена в меня.

– Тогда придется преодолеть.

– Ты сможешь?

– Да, смогу. – Она повернулась к разбросанной одежде в поисках чего-нибудь, чтобы прикрыть себя. Первой попалась его рубашка, и она начала надевать ее. – Я не вынесу этого снова, Зик. Не вынесу еще одного предательства. Не вынесу, – повторила она, борясь с запутавшимися рукавами. – Это слишком больно.

– Не одной тебе было больно. Не одну тебя предали.

Ее глаза расширились от несправедливости упрека.

– Я не предавала тебя! Никогда.

– Ты предпочла мне свою мать и свою карьеру.

Ее руки сжались в кулаки.

– Только после того, как обнаружила тебя в постели с другой женщиной.

– Но у меня ничего не было с той женщиной! Я даже не знал ее…

– А множество других? – взорвалась она, не в силах сдержать гнев. Он посмотрел на нее долгим взглядом.

– Никого не было… не было с того дня, как я встретил тебя. Была лишь ты.

– И помощница режиссера, и парикмахерши, и гримерши, и официантки в кафетерии, и…

– О чем ты, черт возьми, говоришь?

– О тебе! О тебе и твоем гареме.

– Моем гареме?

– О твоих легионах обожаемых женщин. О тех, которые ловят каждое твое слово, падают в обморок от одного твоего взгляда. Об официантках, секретаршах, ассистентках режиссеров, о твоих партнершах по фильмам. О Холли Ниле, наконец, – она назвала вторую бывшую жену Зика. – И еще о той итальянской графине, которая жила в твоей нью-йоркской квартире в прошлом году. О даме, которая баллотировалась в Конгресс и проиграла выборы из-за слухов, что вы использовали ее офис не только для бесед о цензуре. О манекенщице, которая рассказала бульварной прессе все о твоем вкусе в области дамского белья. О той женщине, которая…

– Да остановись ты! – воскликнул Зик, пораженный ее осведомленностью в его личной жизни. Во всяком случае, в изложении бульварной прессы. Он бы умер от истощения, если бы действительно спал со всеми этими женщинами!.. – Ты просто ревнуешь…

– Нет, – уныло произнесла Ариэль, видя, что он неверно ее понял, – я не ревную. Я боюсь.

– Боишься? Чего?

– Тебя и твоей ненасытной потребности в женщинах. – Мне не нужны женщины. Мне нужна одна женщина. Ты. – А мне нужна безопасность. Мне нужно знать, что мужчина, которого я люблю, будет верен, что я могу ему доверять. Тебе я доверять не могу. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – И не могла.

Зику потребовалось время, чтобы справиться с нахлынувшей волной гнева, вызванного ее словами.

– Я никогда не обманывал тебя, Ариэль, – произнес он, когда смог говорить спокойно. – Ты была моей женой, носила моего ребенка, и я поклялся хранить верность. – Зик грустно улыбнулся и поправил упавший на ее щеку локон, как делал это раньше, когда ее волосы опускались до пояса. – Я хранил надежду, что ты передумаешь и решишь создать настоящую семью, и я не мог допустить, чтобы что-то встало на этом пути, особенно женщина, которая все равно не могла бы сравниться с тобой. И сейчас никто не может.

– Зик, минуло двадцать пять лет! К тому же, мне кажется, мы не знаем друг друга, да и раньше не знали…

– Так давай узнаем! – с внезапной легкостью предложил он.

– Что, начнем со свиданий?

– Прекрасно! А почему бы и нет? Как насчет завтрашнего ленча?

– Согласна. Только где-нибудь в тихом месте: не хочу давать пищу для сплетен, особенно за неделю до свадьбы Кэмерон.

– А ей мы скажем?

– Думаю, пока нет. Было бы несправедливо обмануть ее.

Зик кивнул, соглашаясь: лучше им проверить себя.

– Я знаю подходящее место для нашего первого свидания. Там уютно и очень тихо, приходи. – И он назвал Ариэль адрес.

– А тут мило! – прокомментировала она, когда они на следующий день вошли в бар, стены которого украшали киноафиши двадцатых и тридцатых годов. – И весьма уединенно, – пробормотал Зик, оглядываясь вокруг. – О, мистер Блэкстоун! – воскликнула одна из официанток и поспешила к ним.

– На самом деле меня зовут Смит – Зик надвинул на глаза бейсболку и втянул голову в плечи, подражая полицейскому из плохого боевика. – Джон Смит. А это – моя ищейка. – Он указал на Ариэль, спрятавшуюся за огромными солнцезащитными очками, скрывавшими половину лица.

Официантка, ничуть не растерявшись, приняла правила игры и предложила гостям меню.

– Здесь все только жареное или залитое сметаной, а то и сдобренное плавленым сыром, – посетовала Ариэль, бегло просмотрев его.

– Боишься набрать лишние граммы? – Зик бросил на нее плотоядный взгляд.

– Через две недели начинаются съемки для новой рекламной кампании «Гавино косметике». Боюсь не влезть в платье.

– Это меняет дело. Тогда мы просто выпьем, а для ленча поищем другое место. Тут недалеко есть ресторанчик «Счастливый росток».

Ариэль поймала его руку и сплела пальцы.

– И Крепость холостяков рядом, не так ли?

– Да. – Он ждал, что она скажет дальше. Но Ариэль молчала, разглядывая их сплетенные пальцы. – Ариэль?

– Мы бы могли поесть там, не так ли? Что у тебя в холодильнике?

– Что-то есть, но… – Он погладил ее руку. – Прошлой ночью ты отказалась ехать туда из-за плохих воспоминаний.

– Я знаю. Но это было прошлой ночью. А сегодня… – Она вздохнула. – Думаю, сегодня пришло время встретиться с воспоминаниями и оценить их на расстоянии. Я лгала, когда говорила, что они все плохие. Не все. Некоторые очень, очень хорошие. С ними тоже пора встретиться.

– Полностью с тобой согласен.

Глава 12

Они вошли в Крепость холостяков не через большой холл, а через ворота тихого дворика, чтобы не столкнуться с кем-нибудь, кто мог бы узнать их. Воздух вокруг них сгустился от воспоминаний, связывая их надежнее, чем сплетенные пальцы рук.

Остановившись перед квартирой 1-Г, Зик открыл дверь и отступил, пропуская Ариэль вперед. Она глубоко вдохнула и шагнула через порог. Внутри было тихо и спокойно. Пахло цветами. Зик запер дверь, и они прошли в гостиную.

Ариэль сняла солнцезащитные очки и, вертя их в руках, осмотрела комнату. Обстановка тут поменялась. Не было видно ламп из кусков лавы и крикливых кресел, хотя старое викторианское зеркало сохранилось – оно висело на прежнем месте.

– Здесь мило, – пробормотала она, не найдя других слов. – Я передам твои слова Патси, – произнес Зик, забирая у нее сумочку и очки, которые она все еще крутила в руках. Потом положил все это вместе со, своей бейсболкой на кофейный столик у дивана и направился к музыкальному центру. Вставил лазерный диск и нажал кнопку. Зазвучала музыка – на этот раз классическая, – тихая и романтичная.

Они стояли в разных концах комнаты, разглядывая друг друга, как два лишившихся дара речи подростка, ожидающих, кто скажет первое слово. Сейчас Ариэль была на двадцать пять лет старше, но выглядела все так же: испуганная лань с большими голубыми глазами. И Зик, теперь уже опытный мужчина, по-прежнему притягивал ее, как магнит. Ее сердце билось в груди, будто птица в клетке.

– Почему бы не взглянуть, что у нас есть в холодильнике? – произнес наконец он, пересекая комнату, чтобы обнять ее за талию и направиться на кухню. – По крайней мере фрукты и йогурт там должны быть.

– На самом деле я не голодна. – Ариэль не двинулась с места.

– Может, выпьешь вина? Или минеральной воды?

– Нет.

Он повернул ее лицом к себе и сцепил руки на талии.

– Тогда, может, колы? Раньше ты пила ее. – (Ариэль покачала головой.) Не хочешь есть. Не хочешь пить. – Он коснулся лбом ее лба. – Значит, пора тебя соблазнять?

Ариэль непроизвольно облизнула губы.

– А… – дальше она не могла произнести ни слова. И, подняв на него взгляд, безмолвно предложила взять то, чего он хотел так же, как и она: взять ее.

Зик улыбнулся.

– Начнем здесь, на диване, а ты помнишь ту софу? Или сразу отправимся в спальню?

Вместо ответа Ариэль поднялась на цыпочки и, обвив руками шею Зика, крепко его поцеловала. Едва их губы встретились, как испепеляющий жар любви вспыхнул между ними с новой силой. Зик сжал ее в объятиях, и Ариэль почувствовала, что отрывается от земли: он подхватил ее и понес через гостиную в спальню. По пути она заметила их отражение в старинном викторианском зеркале, и… что-то мелькнуло еще… или кто-то?.. Ариэль не разобрала…

– Милая, – хрипло прошептал Зик, когда уложил ее на постель, – подожди минутку. Мне казалось, ты не хотела торопиться.

– Только не сейчас, – простонала она, выгибаясь, чтобы коснуться грудью его груди.

И он стал медленно раздевать ее, останавливаясь для нежных поцелуев и тихой ласки, шепча хвалы ее красоте, касаясь ее легко, умело… Потом он сбросил одежду с себя и лег рядом. Губы Зика коснулись ложбинки на ее груди и нежно охватили сосок, лаская его языком. Это подействовало на Ариэль возбуждающе. Казалось, ее томлению нет предела. Она вздохнула и протянула к Зику руки, чтобы обнять его, требуя большего. Еще поцелуев. Еще ласк.

Его губы двинулись вниз по ее телу, целуя и лаская каждый сантиметр. Когда они достигли трепетных лепестков ее лона и начали играть ими, она издала тихий стон, перешедший затем в хрип. Небывалое тепло разлилось по телу Ариэль. Ее спина выгнулась дугой, мышцы живота и стройных бедер напряглись. Она задрожала от охватившего ее нестерпимого желания, и тут Зик вошел в нее.

Подгоняемые древним как мир инстинктом соития, они начали ритмичное движение, разжигая пламя своей любви. Бедра Ариэль вздымались навстречу каждому движению Зика, захватывая его глубже и глубже. Она чувствовала, как жарче и жарче разгорались тлеющие в ней угли, и вот наконец они вспыхнули ярким пламенем. С низким, протяжным стоном наивысшего удовлетворения она отдалась этому пламени.

– Я люблю тебя, – прошептал Зик, когда то же пламя охватило и его.

Ариэль крепче сжала объятия и позволила себе поверить ему.

В холодильнике они нашли фрукты, йогурт, копченого лосося и три сорта сыра. На кухонных полках отыскали диетические крекеры, каравай хлеба и пакет миланского печенья. Пир решили устроить в гостиной.

Ариэль и Зик сели лицом друг к другу на противоположных концах дивана, вытянув ноги и касаясь босыми ступнями. Зик натянул джинсы. Ариэль завернулась в голубой купальный халат, который нашла на двери ванной. Солнечные лучи полосами падали на них через открытое окно.

– Как ты здесь оказался? – спросила Ариэль, обводя жестом комнату. – Удивительно миленькая квартирка, учитывая место и все остальное… Но почему именно сейчас ты выбрал ее?

– Начинаю думать, это судьба.

– Судьба? Вот как?

– Я направлялся в отель «Регент Беверли Уилшир», но из-за пробок и ремонта дороги пришлось поехать в объезд. Тут я и увидел Крепость холостяков. Из дома как раз в этот момент вышел управляющий, чтобы прикрепить табличку «Сдаются комнаты». Тот самый управляющий, который был здесь и двадцать пять лет назад…

– Совпадения случаются каждый день.

– Возможно. Но не такие же! А ты помнишь Джека Шаннона? Младшего брата Эрика Шаннона?

– Смутно. Я встречала его раз или два – и то мельком. Он был моложе всех вас, не так ли? Думаю, моего возраста. – Она наморщила лоб, пытаясь вспомнить что-то важное. – Он писатель?

– Репортер, – уточнил Зик. – Сейчас женатый человек, пописывает для «Тайме». Его жена не старше Кэмерон.

– Шутишь? – Ее глаза недоверчиво прищурились.

– Да нет, их просто нужно видеть вместе. Она намного мудрее своих лет, а он, странным образом, моложе. Им – как бы получше объяснить? – хорошо вместе. Чтобы понять их, ты должна прочитать сценарий Джека, он на моем рабочем столе.

– Он к тому же сценарист?

Зик кивнул.

– Причем неплохой, я хочу купить права на первую постановку всего, что он напишет.

– Так хорош?

Зик снова кивнул.

– И это еще не все. Он снимал эту квартиру прямо передо мной. В тот день, когда я зашел ее посмотреть, они съезжали.

Бутылка минеральной воды замерла на полпути к губам Ариэль.