Глава 31

За столом ей оставили место рядом с Артемасом, сидевшим во главе. Она нерешительно смотрела на остальных, стоящих каждый за своим стулом и ожидающих, когда сядет Артемас. Но он все еще переводил взгляд с одного из присутствующих на другого. Касс и Джон Ли, Элизабет и Лео, Майкл, Джеймс и Тамберлайн. Ни у кого не было аппетита, но этот ритуал необходимо было соблюдать.

— Вы, наверное, чувствуете, что вчера мы открыли ящик Пандоры, — начал Артемас. — Но теперь можно двигаться вперед. Не нужно притворяться, нет необходимости предъявлять друг другу какие-то претензии. Я думаю, что это — благословение.

Он отодвинул стул, собираясь сесть.

— Подождите! — воскликнула Касс. — Надо еще кое-что сделать.

Она поспешно подошла к Лили и, заметив ее волнение, покачала головой.

— Добро пожаловать, — сказала она, протягивая руки.

Такое проявление симпатии растрогало Лили, на глазах у нее выступили слезы. Она обняла Касс, подошли Элизабет и Майкл, а затем и Тамберлайн. Она прошептала ему на ухо:

— Спасибо!

В ответ он что-то невнятно пробормотал.

Один Джеймс не двигался, но потом все же решился, подошел к ней. Он, вероятно, подбирал подходящие слова, и в этот момент в дверях гостиной появился мистер Аптон.

— Простите, — возбужденно сказал дворецкий. — Она приехала, сэр.

Лили взяла Джеймса за руку:

— Что ж ты, встречай Элис!

Пораженный этим, он, чуть помешкав, вышел из комнаты.

Их тела переплелись, его зарубцевавшееся бедро впервые за много дней ощущало нежную кожу женщины.

Они лежали на плюшевом диване в гостевой комнате на втором этаже, самом уединенном месте особняка, и мистер Аптон, не зная, куда отнести багаж Элис, оставил его при входе.

Элис приподнялась на локте, коснулась его лица:

— Я должна тебе что-то сказать.

Джеймс почувствовал трепет пальцев на щеке.

— Я оставляла тебя с чувством горького разочарования и очень опасалась за наше будущее.

— Я понимаю, — выдохнул он, — весьма сожалею.

— Ты не знаешь, почему я так отчаянно старалась изменить наши отношения, — продолжала она, печально глядя на него. — Мы часто ругались, иногда не касались друг друга неделями. Я злилась и переживала. Незадолго до нашей ссоры я перестала принимать свои таблетки. — Сделав глубокий вдох, она наконец решилась: — У нас будет ребенок.

Радость и боль одновременно охватили его. Элис огорченно вздохнула:

— Прости.

— Тебе незачем извиняться. Ребенок… — Он с изумлением произнес это слово, лаская ее. — Я хотел бы быть хорошим отцом… самым хорошим в мире. Очень жаль, что мне не удастся.

— Ну что ты! Ты обязательно им будешь!

Джеймс перевернул ее на спину и заглянул в ее глаза.

— Я очень счастлив.

Они снова занялись любовью, но уже отдавая себя друг другу без остатка. И когда все было кончено, он прижался к ее животу, словно старался услышать биение сердца их малыша.

Лили любила это одиночество. Дом, оранжерея, амбар все еще были покрыты снегом. Земля казалась гладкой как фарфоровая тарелка. Голые ветви ивы, покрытые инеем, отсвечивали в лучах заката.

Она поставила грузовик во дворе, и навстречу ей с радостным лаем кинулась Люпа.

— Ты самый дорогой старый друг, — приговаривала Лили. — Я приехала переодеться, покормить животных и посидеть немного перед камином.

Люпа почему-то рванулась в сторону и стала бегать кругами, беспокойно нюхая следы на снегу.

— Это, вероятно, олень, — бросила Лили.

Она вошла в дом, включила лампу, переоделась в плотный свитер и рабочие брюки. Потом, включив освещение, снова вышла на улицу. Люпа все еще бегала кругами, затем, принюхиваясь, бросилась к двери амбара и вдруг с лаем отскочила назад. Лили остановилась в нескольких футах от двери амбара и насторожилась. Вряд ли здесь появился олень. Может, лиса, голодный опоссум, или… или кто? Она не на шутку испугалась. Убеждая себя, что все это только нервы, Лили вернулась домой за пистолетом.

Прихватив крюк, она поспешно вернулась к амбару. Люпа скулила и царапалась у дверей. Лили ударила крюком по защелке, чуть выждала, пропустила вперед Люпу, которая осторожно прокралась внутрь.

В тусклом свете лампочки Лили увидела лишь пустой коридор с земляным полом, заполненный различным садовым инструментом, пластиковыми горшками и другим инвентарем. Насесты находились у стен большого стойла в дальнем конце, невозможно было разглядеть ни одного цыпленка.

Лили сделала шаг вперед, осветив помещение, и тут же увидела, что все насесты пусты. Стойло Гарлетт выходило в другой загон. Он также пустовал, сено было смято. Через открытую дверь в загон ничего не было видно, кроме снежной земли и проблесков изгороди.

Лили охватил ужас, от волнения руки ее стали холодными и влажными.

Запах! Она тотчас узнала его и скривилась, к горлу подступила тошнота. Запах бойни! Едкий. Естественный и одновременно противоестественный запах крови.

Она рванулась вперед и заглянула через проволочную ограду. Все цыплята лежали порубленной кучкой темно-рыжих перьев со свернутыми шеями. Лили повернулась и выбежала на улицу, борясь с приступом тошноты. Обогнув амбар, она остановилась за большим загоном для Гарлетт.

Преодолев себя, открыла ворота и вошла в загон. Гарлетт лежала на боку, кровь запеклась у нее под ухом. Лили опустилась на колени, в ужасе вглядываясь в глубокую рану на горле свиньи.

«Джеймс! — мелькнуло у нее в голове. — Нет, пожалуй, не он».

Но кто мог это сделать? Кто? У нее перехватило дыхание. «Джо?»

Почему? Неужели ненависть с Артемаса перекинулась на нее? Надо срочно разобраться в этом, причем сегодня же. Сжимая пистолет, она в ярости вскочила на ноги, быстро спустилась с холма, похлопывая рукой по оттопыренным карманам с патронами. Если бы сейчас появился этот живодер, она, не задумываясь ни на секунду, выстрелила бы в него. Люпа бежала рядом: Лили крепко держала ее за ошейник.

— Хафмен нас не достанет! — прокричала она.

Она потащила Люпу в кабину грузовика.

Спустя несколько минут они уже ехали по дороге к воротам поместья, где высокие, красивые лампы отбрасывали яркий свет. Лили остановила грузовик и вышла, взяв Люпу за ошейник. Престарелый охранник покосился на фары грузовика и, узнав ее, улыбнулся.

Скрывая свое потрясение, она вежливо попросила позвонить в дом и передать, что поедет навестить тетю Мод. Мелкая ложь удержит Артемаса от беспокойства, в то время как она сама сделает свое дело. Она оставила Люпу на охранника и, спрятав пистолет под сиденье машины, двинулась дальше.

Хопвел, открыв дверь, окинул Лили приветливым, сочувственным взглядом и сразу же заметил ее посеревшее лицо, спутанные волосы:

— Что случилось?

Она в упор посмотрела на него:

— Я только что нашла своих цыплят со свернутыми шеями, а Гарлетт — с перерезанным горлом.

Он отшатнулся, неловко взмахнув рукой.

«Джо!»

— Это Джо, да? — спросила она. — Ты тоже так думаешь. Зачем?

Опасность! Хопвел всем телом почувствовал ее. Джо убьет его! Он любил своего сына, но этот монстр уже не был его сыном. Он обессиленно опустился на стул.

— Джо. Джо, — бормотал он. — Я пытался выручить его, причиняя боль невинным людям, потерял всю свою гордость. Бог простит меня.

— Что вы имеете в виду? — в отчаянии вскрикнула она.

— Он пытался испугать тебя, чтобы добиться своего. Но теперь довольно, я на сей раз не отступлю.

Она схватила его за плечи, сверкнув глазами.

— Он снова хочет жить на ферме? Значит, Джо заставляет меня уехать?

Хопвел помрачнел.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала. — Его руки безвольно опустились. — Этого хочет Коулбрук, и Джо знает это.

— Что?! Какой абсурд!

— Джо нужны деньги. Деньги, которые Коулбрук обещал ему сразу же после твоего отъезда с фермы.

— О чем это вы?

Изумленное выражение его лица сменилось хмуростью. Хопвел пытался объяснить, но слова застревали у него в горле.

Лили смотрела на его муки в какой-то жуткой растерянности. Она вспомнила сентябрь, инцидент с детьми Элизабет, когда Артемас настаивал, чтобы она, используя его деньги, помогла Джо и поддержала мистера Эстеса с тем, чтобы он позволил ей остаться на ферме и даже выкупить ее. Ей припомнились и другие попытки, которые он предпринимал без ее ведома. Даже перед тем как подарить ей кольцо своей бабушки, он сказал, что не допустит, чтобы она снова потеряла из-за него свой старый дом.

Сердце Лили екнуло. А может, он совершал что-нибудь за ее спиной, после того как она поделилась с ним своими мечтами? Может быть, Джо оказался жертвой некой безумной сделки?

«О нет, пожалуйста, — умоляла она. — Иногда самые лучшие побуждения сводят на нет многие желания».

Мистер Эстес все еще не мог успокоиться, его красно-желтые щеки напряженно вздувались. У Лили подкосились ноги.

— Все, что Артемас делал, было мне не во вред, — кивнула она мистеру Эстесу.

Хопвел лишился дара речи. Чуть не плача, он воинственно выставил вперед челюсть:

— О, ему удалось убедить тебя, но прошлой весной он прислал ко мне адвоката. Этот адвокат просил меня прогнать тебя с фермы, когда истечет срок аренды, и тогда Джо будет обеспечен на всю жизнь. О нем позаботятся. — Он ткнул пальцем себя в грудь. — Я не могу пойти на это. Джо пытался запугать меня, а теперь вот тебя.

Мурашки пробежали по спине Лили. Может, Артемас хотел одним махом смести ее?!

«Нет!»

Последние несколько дней, проведенные вместе, стали абсолютным доказательством того, что этот мужчина, которого она с детства любила, был не способен на то, о чем сейчас рассказал мистер Эстес.

Лили от слабости оперлась о дверную раму:

— Адвокат сказал вам, кто его послал?

— Нет, черт побери. Слишком хитрый. Но я узнал. Думаю, это дело рук Артемаса.

Смутное подозрение зародилось у нее в голове:

«Джеймс?»

После того что она услышала о нем вчера — к сожалению, только вчера, когда, казалось, прошла целая вечность, — она поняла его боль, расстройство, этот стыд, который заставлял его упорно бороться за репутацию Джулии.

Нет, вчера в его жизни произошел поворотный момент. Его откровенность, уязвимость и заверения Артемаса и остальных придали ему сил преодолеть наследие прошлого. Он не выказывал ей всю свою горечь, но она была уверена, что он уже не рассматривал ее как своего врага.

Что он намеревается делать теперь? Покончить со своим ужасным планом или позволить всему развиться по-прежнему? Боже, если она скажет Артемасу, это окончательно разрушит семью. Артемас никогда его не простит.

Она уловила слова мистера Эстеса.

— Я знаю, ты любишь Коулбрука, могу понять, сколько боли принес тебе этот ублюдок, — в бешенстве проговорил он. — Лили, я хотел предостеречь тебя…

— Это не Артемас. — Она выпрямилась. — Он никогда не сделает этого. Я догадываюсь, кто это. — Он нахмурился, но Лили покачала головой: — Все это останется между нами.

Мистер Эстес раскрыл рот от изумления.

— Ты думаешь, это его покалеченный брат? Нет способа узнать наверняка, Лили.

Она посмотрела на него невидящим взглядом:

— Если вы действительно беспокоитесь о том, чтобы поступить правильно, то не рассказывайте ни одной душе о нашем разговоре. Позвольте мне справиться с этим самой.

Он посмотрел на нее, как будто она просила чего-то совершенно невозможного:

— Это единственное, что я могу пообещать наверняка.

— Хорошо. Скажите мне, пожалуйста, в каком мотеле остановился Джо.

Его глаза расширились от удивления.

— Я знаю тебя, Лили Маккензи, знаю, какой у тебя твердый характер, и не позволю тебе никаких безрассудств по отношению к Джо. Все кончится тем, что он тебя ранит, или убьет, или ты попадешь в тюрьму. Нет, мадам.

— Если вы не скажете мне, где он остановился, то я объеду все мотели в городе и в конце концов найду его. Пусть признается в содеянном.

— Послушай, сейчас ты поедешь к тете Мод и расскажешь все ей и ее сестрам. Хотя бы ради меня, потому что я люблю Сис и хочу, чтобы эта маленькая седая лиса знала об этом. — Он пошевелил губами: — Я в это время позвоню шерифу и скажу ему, что Джо украл деньги и мой пистолет. — Слезы брызнули из глаз мистера Эстеса. — Я верну его обратно в тюрьму.

Она обняла его и крепко прижала к себе:

— Делай то, что считаешь нужным, но я сама должна посмотреть в глаза Джо.

Он взял ее руки:

— Если ты действительно веришь в будущее с Артема-сом Коулбруком, то будешь бороться именно за него, а отнюдь не тешить свой характер. Разве ты ничему не научилась у меня, Лили?

Видно, он смирился с тем, что она любит Артемаса. После всего пережитого, после всех ошибок и утраченных надежд рисковать всем из-за мелочной, лютой вражды с кем-нибудь вроде Джо? Он не стоил того. Она не сможет разрешить все свои сомнения насчет Джеймса, не поставив под угрозу их любовь с Артемасом.

Мистер Эстес печально улыбнулся:

— Теперь, будучи так уверена в Артемасе, ты наверняка поможешь мне разобраться с Джо.

В глазах ее стояли слезы.

Артемас застыл у окна галереи с фотографией в руках. Впрочем, мысли его блуждали где-то в темноте за окном. Белое великолепие безмятежных далеких гор контрастировало с сумятицей в его душе.

Когда охранник позвонил и передал сообщение Лили, Артемас едва справился с искушением последовать за ней в дом ее тети, но, подумав, что тем самым лишит ее личного времени, заставил себя остаться.

В комнату осторожно вошел Джеймс. Его хромота осталась мрачным напоминанием о трагедии, которую они все пережили. Артемас с бесстрастным лицом тотчас повернулся к нему.

Услышав о беременности Элис, Артемас на радостях обнял брата за плечи.

— Элизабет с Майклом уехали вместе с Касс. Ей очень хотелось показать им детскую. — Он сделал паузу. — Лео забрал детей обратно в Атланту. Перед этим они пылко дискутировали с Лиз за закрытыми дверьми.

Джеймса передернуло.

— Одна большая счастливая семья. И все время — жестокая правда.

Артемас нахмурился, но ничего не сказал. Правда — единственное, что у них оставалось, и Джеймс должен это признать. Джеймс медленно скользнул взглядом по фотографии:

— Сколько нам было?

— Мне что-то около четырнадцати. Прошло года двадцать четыре.

Джеймс страдальчески протянул обе руки. Артемас передал ему фотографию, тот бросил быстрый взгляд на маленькое личико Джулии.

— Однажды я не удержал ее, — сказал Джеймс. — Я не должен был допустить этого снова. Чтобы кто-нибудь угрожал ей.

— Слава Богу, мы наконец все поняли.

Джеймс осторожно спросил:

— А Лили?

Артемас многозначительно взглянул на него: сколько подозрений, унижения выпало на ее долю в течение последних двух лет по вине Джеймса!

— Она, конечно, пыталась ради меня.

— Она вытерпела много от нас… от меня… ради тебя.

— Если ты все еще сомневаешься в нас, скажи, прежде чем сегодня вечером она вернется сюда. Ей-богу, я могу понять, почему ты считаешь ее своим врагом, но я не позволю тебе больше наказывать ее.

Джеймс расправил плечи:

— Тогда позволь внести ясность. Я поеду к ней… прямо сейчас. Я должен сказать ей, что я ошибался.

Артемас признательно вскинул на него глаза:

— Я никогда так не гордился тобой!

В наступившей тишине преобладали эмоции.

— Подожди, она сейчас приедет от тети. Ей, видимо, нужно немного побыть одной. Представляешь, Хопвел Эстес намерен прогнать ее со старой фермы Маккензи, потому что она увлеклась мной! Представь, она решилась на это… потому, что любит меня!

— Надо найти путь образумить Эстеса. — Джеймс мрачно улыбнулся. — Я специалист по безрассудным нападкам.

— Лили говорила, что Эстес не очень-то обрадовался досрочному освобождению Джо. Видимо, он не собирается защищать честь Джо.

Джеймс смотрел перед собой, как будто был готов к экзекуции.

— Люди могут сказать то же самое обо мне. Что я счастлив, поскольку в семье меня любят.

— Я никогда не сомневался, что ты достоин уважения и любви. И очень хорошо, что ты — мой брат.

Джеймс положил фотографию на стол, обхватил голову руками. Артемас сжал его руку:

— Что с тобой? Что еще тебя гложет?

— Прошлой весной я заключил сделку с мистером Эстесом. — Джеймс стиснул зубы. — Мы договорились, что, когда его сын выйдет из тюрьмы, он получит деньги в качестве материальной помощи. В свою очередь, Эстес не согласится продлить срок аренды Лили.

Артемас не хотел этому верить.

— Это правда. Но, пожалуйста, поверь, я уже сделал все, чтобы изменить это. — Джеймс готов был умереть от стыда.

— Так, значит, из-за тебя Эстес просил Лили отказаться от фермы? Значит, из-за тебя она должна потерять оранжерею и питомник? Ты заставил страдать человека, которого я люблю больше всего на свете! Ты пренебрег моим доверием и единством семьи!

Он замахнулся и сильно ударил Джеймса кулаком по лицу.

Джеймс пошатнулся, сделал шаг назад:

— Я лишь прошу тебя позволить мне исправить ситуацию.

— И что ты собираешься предпринять? — Артемас чуть ли не хрипел от злости.

— Мой адвокат, вероятно, говорит сейчас с Эстесом. Я хочу оставить договор в силе с условием, что Лили продолжит аренду, как и прежде…

— А как же Лили? Как она поступит в этом случае? Черт бы тебя побрал!

— Я немедленно переговорю с ней в доме ее тети. — Пожав плечами и потупив глаза, он затем произнес: — Теперь, я думаю, ты предпочитаешь, чтобы мы с Элис сегодня же вернулись в Атланту?

— Элис здесь всегда рады. Но тебя… — Артемас опустил голову, — я не знаю, будешь ли ты снова принят здесь.

Джеймс понуро поплелся из комнаты.

После ухода Лили Хопвел надел пальто, прошел в спальню и просмотрел памятные подарки, лежащие в выдвижном ящике стола. Положил в карман фотографию сына в юном возрасте и небольшой золотой крестик своей жены. Затем взял со столика кварцевый кристалл, на котором гадала Маленькая Сис, и также сунул в карман.

Выдвинув другой ящик, долго рылся в носовых платках и носках, пока не нашел наконец маленький револьвер. Теперь, кажется, все.

По пути он встретил машину адвоката Джеймса Коулбрука. Очередные неприятности?! Ну уж нет! Тот неистово махал рукой, но Хопвел его проигнорировал.

Маленькая Сис, упав духом, неподвижно сидела на диване словно эксцентричная, бабушкина кукла, одетая в красные стременные штаны и длинный красный свитер с остролистом на рукавах и серебряными колокольчиками на груди. На нее было жалко смотреть. Только взгляд беспрестанно перескакивал с Лили к Большой Сис и тете Мод, как амортизатор в пинболе [40].

Лили перестала ходить взад-вперед, подошла к Сис, опустилась на колени и взяла ее руки в свои.

— Он просил передать, что любит тебя, — ласково сказала Лили. — В этом он никого не обманывал.

Но Большая Сис, выудив из-за щеки остатки табака и сплюнув в плевательницу, спокойно посмотрела на Маленькую Сис:

— Ты, старая секс-бомба, таскалась за мерзавцем, который намеревался лишить Лили всего, ради чего она работала.

Мод пододвинулась на край тахты и укоризненно посмотрела на Большую Сис.

— Скорее всего Хопвел теперь поставит шерифа у двери Джо. Вернет своего сына в тюрьму. Самая большая проблема теперь в том, как Лили поступить, зная о гадком плане Джеймса Коулбрука. Мы, трое… — Мод показала рукой на себя и своих сестер, — не станем стоять в стороне, но если ты не хочешь выносить сор из избы, то так оно и будет.

Лили кивнула.

Большая Сис фыркнула:

— Если ты пытаешься сохранить больное дерево, нечего жалеть гнилые ветки. Если Джеймс прогнил, то надо дать Артемасу пилу.

— Приятная свадебная церемония! — воскликнула тетя Мод. — Артемас возненавидит собственного брата. Выгонит его вон.

— Мне кажется, отношение Джеймса ко мне теперь изменилось. — Лили оперлась на камин. — Я поговорю с ним, но Артемас не должен узнать об этом. Даже если Джеймс намерен бороться со мной всю оставшуюся жизнь.

— Лили! — разом вскричали тетя Мод и Большая Сис.

— Это все равно что игнорировать гремучую змею, — взывала к разуму тетя Мод.

Лили глухо рассмеялась:

— Я буду просто держаться подальше.

— Да, и, когда ты отвернешься, Джеймс ужалит тебя.

Наконец пошевелилась Маленькая Сис. Слезы потекли по ее щекам.

— Ты не будешь жить с этой змеей, поскольку ты кое-что забыла. О да, Хопвел может отправить Джо обратно за решетку, но тот наймет нескольких алчных адвокатов, чтобы подороже продать, и перед Новым годом все узнают, как один Коулбрук интриговал против другого из-за какой-то подружки.

Лили некогда было анализировать, она знала лишь одно — это ударит по дому подобно молоту.

Хопвел стоял у дверей номера. На морозном воздухе из горла его вырывались быстрые клубы пара. Сверху отсвечивало неоном. Дешевый и грязный мотель, один из тех, где обделывались разные темные делишки.

Хопвел услышал за дверью звук телевизора, постучался.

— Кого еще черт принес? — рявкнул Джо.

Он наконец открыл дверь. Красное опухшее лицо, глаза блестят. Старый черный свитер обтрепался, на джинсах наполовину спущена молния. От него исходил смешанный запах ликера и секса.

— У тебя женщина? — спросил Хопвел.

Джо улыбнулся и непристойно махнул рукой:

— Пытался, старик. Пью дешевое виски и попусту трачу время. Ожидаю богатства.

Хопвел втолкнул его в комнату, хлопнул дверью, сунул руку в карман и крепко сжал револьвер:

— Сейчас ты расскажешь мне правду, мальчик. И не надо лгать. Ты сегодня был на ферме Лили, не так ли?

— Проклятие, почему ты всегда говоришь так, будто она принадлежит ей? Она твоя. Твоя и моя.

— Это место мое. Твоего имени в документах нет и никогда не будет. — Он подошел к Джо. — Ты перерезал всю ее скотину?

Джо, опустив глаза, пожал плечами:

— Об этом никому не стоит рассказывать.

— Сейчас ты пойдешь со мной. Я отведу тебя к шерифу.

Джо дико посмотрел на отца:

— Слишком поздно, старик. Хочешь, чтобы я посещал что-то вроде воскресной школы из-за того, что придушил цыплят и свинью?! Черт, я получу то, что мне причитается!

— Я ошибался насчет договора с Артемасом, это был его брат Джеймс. Артемас не станет мараться. Он приедет завтра утром… разжует и выплюнет, мальчик.