Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мое сердце (Том 1)

ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Смолл Бертрис / Мое сердце (Том 1) - Чтение (стр. 10)
Автор: Смолл Бертрис
Жанр: Сентиментальный роман

 

 


Я знаю, что вы хотите сделать как лучше, ведь вы всегда были так добры. Однако я не могу придумать лучшего способа, - закончила она с улыбкой, - узнать друг друга как следует, чем провести нашу первую ночь так, как она и должна быть проведена. Однако есть одна вещь, о которой я хочу, предупредить вас заранее. Несмотря на все мои годы при дворе, я осталась девственницей. И практически ничего не знаю о том, как это делается. Единственное, о чем я прошу, будьте ко мне снисходительны.
      - Мне никогда и не приходило в голову, что вы можете быть не девственницей, Эйнджел, - спокойно ответил он.
      В этот момент они подъехали к гостинице. Быстро соскочив на землю, Робин снял свою невесту с седла. Рука об руку они вошли в дом и поднялись наверх, в комнаты, которые граф заказал заранее. Планировалось, что Велвет и Эйнджел займут одну из спален, а джентльмены будут спать в другой. Теперь же Робин прямо провел свою жену во вторую комнату. Он забрал седельную сумку Алекса и оставил ее в маленькой гостиной, где они перед этим обедали. Оказавшись в спальне вдвоем с Эйнджел, он захлопнул дверь и накинул крючок.
      - Я... У меня нет ночной рубашки, - пролепетала она.
      - В ней нет необходимости, - ответил он и, заключив ее в объятия, страстно поцеловал, не услышав даже, как открылась и закрылась наружная дверь гостиной.
      - Не может быть, чтобы они уже были здесь! - воскликнула Велвет. - Они наверняка подождали бы нас, Алекс.
      Его глаза сверкнули, когда он увидел свою седельную сумку.
      - Они здесь, Велвет.
      - О, хорошо. Тогда давайте позовем хозяина и попросим его принести нам вина. Надо выпить за здоровье молодых. - Она направилась к двери, но он преградил ей путь.
      - Нет, дорогая. Дверь в спальню заперта, и я не уверен, что Робин обрадуется нашему вторжению.
      - Но как же без заздравной части? Что же это за свадьба, если ее не справить как следует!
      Алекс улыбнулся:
      - Многие молодожены обходятся без этого, Велвет. Есть другие, более важные вещи, чем свадебный кубок, в их первую брачную ночь.
      Она фыркнула, но потом краска медленно начала подниматься по ее шее, пока не залила все лицо.
      - О! - только и сказала она.
      Алекс улыбнулся опять:
      - Идите-ка в постель, дорогая. Королева устраивает утром смотр войскам, а это такое зрелище, на которое стоит посмотреть, чтобы рассказывать внукам на склоне лет.
      - А где будете спать вы? - осознав вдруг затруднительность положения, спросила она.
      - На полу у камина, - ответил он. - Мне приходилось довольствоваться и меньшим за свою жизнь, дорогая. Спокойной ночи.
      Было холодно, и Велвет постаралась как можно быстрее скинуть платье и, оставшись в одной сорочке, нырнуть под одеяло. Из крошечного окошка до нее доносился стрекот сверчков. Веселый и успокаивающий. Она слышала, как ходит за дверью Алекс, и через некоторое время по веселому треску огня поняла, что он затопил камин. Она улыбнулась, обдумывая возможность поменяться с ним местами: ее ледяную кровать на его пол, правда, у огня.
      Она стала уже засыпать, как вдруг тишину прорезал короткий, пронзительный крик! Дрожа, она села, настороженно прислушиваясь. Крик был такой жалобный. Откуда он раздался? Потом она услышала слабый стон и поняла, что он доносится из соседней спальни.
      Коротко всхлипнув, она выпрыгнула из постели и бросилась в гостиную, угодив прямиком в крепкие руки Алекса. Она никак не могла унять дрожь. Алекс нежно поднял ее и, баюкая на руках, уселся в кресло у огня. Он ничего не говорил, дожидаясь, пока она успокоится. Наконец она смогла взглянуть на него и спросить:
      - Вы не слышали ужасного крика, Алекс? А потом за стеной я слышала стон. Это меня так напугало. Здесь водятся привидения?
      - Нет, дорогая. Здесь нет никаких привидений. Я думаю, это кричала ваша подруга Эйнджел.
      - Почему она кричала так, как будто ей сделали больно? Робин никогда не причинит ей боли, - запротестовала Велвет.
      - Если мужчина делает это с согласия девушки, это не считается больно, дорогая.
      - Я не понимаю, - был ее ответ. - Что вы имеете в виду? Не было никакой возможности деликатно объяснить ей суть происходящего, и кроме того, подумал Алекс с раздражением, если кому ей это объяснять, то уж, во всяком случае, не ему, но сейчас выбора у него не было.
      - Ваша подруга вскрикнула, когда Робин лишил ее невинности, - проговорил он ровным голосом.
      - О Боже, - прошептала она, и он услышал страх в ее голосе. Она опять задрожала.
      - Это делается только однажды, Велвет, - пробормотал он, безуспешно пытаясь успокоить ее страхи и прижимая ее к себе крепче.
      - Я так боюсь, Алекс, - сказала она. - Я так боюсь этого дикого шотландца, который требует, чтобы я вышла за него замуж. Моя мать никогда не рассказывала, как это происходит между мужчиной и женщиной. О, я видела, как спариваются животные на ферме, но у людей ведь все не так, правда ведь? О, Алекс! Я чувствую себя такой дурочкой!
      - Велвет, Велвет, - успокаивающе прошептал он ей в ухо. - Все будет в порядке, дорогая, вы совсем не должны считать себя дурочкой из-за того, что еще не знаете тайн любви. Вы еще девушка, и ваш граф будет только рад этому, прелесть моя.
      Велвет взглянула на него снизу вверх. Лицо ее было залито слезами. Она была еще так молода и столь удручена горем, что его сердце чуть не разорвалось от любви к ней, но ее последующие слова повергли его в изумление.
      - Займитесь любовью со мной, Алекс, - чуть слышно попросила она.
      - Велвет, дорогая!
      - Займитесь со мной любовью, - повторила она. - Вы мой друг, Алекс. Вы научили меня целоваться. Сейчас я хочу, чтобы вы занялись со мной любовью, чтобы я знала, чего ждать. - Она говорила вполне серьезно, и он решил воздержаться от смеха, распиравшего его.
      - Дорогая, - терпеливо начал он, - будет нечестно с моей стороны взять то, что по праву принадлежит другому мужчине. Невинность можно потерять только раз.
      Теперь настал ее черед улыбнуться.
      - Я не имела в виду это, - сказала она. - Уверена, что в занятиях любовью есть много чего другого, помимо этого. - Велвет посмотрела на него, требуя подтверждения.
      Алекс чувствовал, как от возбуждения сердце его бьется скачками. Каждый раз, оставаясь с ней наедине, он чувствовал, что хочет, хочет большего, чем просто ощутить сладость ее губ.
      - Доверяете ли вы мне настолько, Велвет, чтобы поверить тому, что я скажу? Дело и том, что мы прошли достаточно далеко по тропе Эроса.
      Она кивнула, лицо ее стало серьезным, а глаза широко распахнулись, как у маленькой совы.
      Он подавил бившую и его самого крупную дрожь. Она так дьявольски невинна и вызывала такое непреодолимое желание! Он завидовал Робину, который сейчас занимался любовью со своей супругой. А эта прелестная девушка, сидевшая у него на коленях, - его нареченная жена по всем законам. Ему очень трудно было не сказать ей всей правды и не унести ее в соседнюю спальню, чтобы начать уроки по искусству любви. Каким-то шестым чувством он знал, что она окажется способной ученицей.
      - Итак? - Ее голос ворвался в его раздумья. Он заметил, что она смотрит на него с любопытством.
      "Ах ты бесстыдная маленькая кокетка", - подумал он, забавляясь, и одним быстрым движением распахнул ее сорочку, спустив ее с шелковистых плеч до самой талии. Велвет удивленно охнула от столь дерзких действий, но тут Алекс наклонился и нашел ее губы. Велвет почувствовала, как внутри нее взорвался огненный клубок и горячими струями разбежался по всему телу. Его губы ласкали, заставляя открыться ее рот, и вдруг одним неуловимым движением его язык коснулся ее язычка. Сердце бешено стучало у нее в ушах, пока теплая нежность его языка ласкала ее изнутри, прикасаясь к чувственной плоти, перебегая по ее зубам. "Он никогда не целовал меня так раньше", - подумала Велвет, но, хотя и слегка испуганная, нашла это ощущение восхитительным.
      Потом его большая рука начала гладить ее шелковистые волосы, ласкать округлости плеч, пробежала по руке, перешла на обнаженное тело и обхватила грудь. Ей казалось, что еще мгновение - и она потеряет сознание. Горячее, почти обжигающее тепло волной прокатилось по ее венам. Когда ее грудь трогал Кей Марло, ей хотелось умереть от стыда, невозможности дать выход своему гневу и беспомощности, но сейчас все было по-другому. Рука Алекса была нежной, любящей. И она знала, что, стоит ей в любой момент попросить его остановиться, он тут же выполнит ее просьбу. Однако она совсем не хотела, чтобы он останавливался, и это само по себе приводило ее в замешательство.
      - Святые небеса, дорогая, до чего же вы хороши! - услышала она задыхающийся шепот. Ее голова откинулась назад, пока его губы нежно целовали длинную шею; его другая рука зарылась в копну золотисто-каштановых волос, поддерживая ее голову, когда его губы вновь приникли к ее рту. Она чувствовала, что его рука опять ласкает ей грудь, пальцами он нежно гладил ее соски, пока они не набухли и не выдвинулись вперед, трепеща от сладкой муки, которой он их подвергал.
      Велвет дрожала от возбуждения. Если любовью занимаются так, это чудесно. Со вздохом восторга она попыталась поплотнее приникнуть к нему. Его рука, поддерживавшая ее голову, спустилась и обхватила ее талию. Другая рука, ласкавшая ее юную грудь, скользнула вниз и нырнула под сорочку. Потом он начал опять медленно двигать ее вверх, легонько поглаживая нежную кожу ее длинных ног. На мгновение она усомнилась в целесообразности этого маневра, но тут жар вновь разлился по ее жилам, бросив ее в то состояние, когда она не могла уже противостоять его желаниям. В ее полуобморочном мозгу порхали тысячи мотыльков, она ощущала счастье, которое он ей дарил. Добравшись до шелковистой мягкости внутри ее бедер, Алекс понял, что пришло время остановиться. Он и так уже был близок к тому, чтобы потерять контроль над самим собой. Все его мужское естество взывало о близости с Велвет, и он уже жалел, что позволил ей вовлечь себя в опасную игру. Лучше подождать до свадьбы, когда такие любовные игры естественно завершились бы тем, чем они и должны завершаться. Он медленно убрал руку из-под сорочки и крепко прижал ее к себе.
      - Достаточно, дорогая, - сказал он как можно спокойнее. - Я не могу вынести этого больше и не уверен, что смогу дальше сдержать свое обещание и сохранить вашу честь. Вы созрели, как персик, Велвет, а я достаточно голоден, чтобы сорвать этот плод.
      - Пожалуйста, Алекс, любите меня еще немного. У меня все болит от какого-то непонятного желания. Он нежно поцеловал ее.
      - Нет, любовь моя. Помните свое обещание. Мы должны остановиться. - Он неторопливо натянул сорочку ей на плечи, запахнул на груди и завязал бантом шелковые ленты.
      Она вздохнула:
      - Но вы скоро будете любить меня опять, Алекс?
      - Да, - прошептал он и, вздохнув, встал, по-прежнему прижимая ее к груди. Не говоря больше ни слова, он отнес ее на постель, укрыл одеялом и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
      Велвет, как ей казалось, очень долго лежала без сна в темноте, вновь и вновь воскрешая в памяти каждое его прикосновение, каждый поцелуй. Ей хотелось выскочить из постели и броситься назад к нему, но она знала, что ей не следует этого делать. Скоро утро, и она вновь увидит его. "Господи Боже, - думала она. - Неужели я влюбилась в Алекса?" С этой мыслью она и заснула.
      Хозяин гостиницы разбудил их рано утром, так как сегодня королева собиралась обратиться с воззванием к войскам и весь двор должен был присутствовать. Будучи фрейлиной, Велвет надлежало быть под рукой у ее величества. Эйнджел, как новой графине Линмутской, предстояло занять место рядом с мужем на почетных местах среди придворных. Они спешили, помогая друг другу одеваться, и та неловкость, которая возникла между ними ночью, была забыта в этой спешке. Ни одна из девушек не смогла даже притронуться к поданному им роскошному завтраку, в то время как Алекс и Робин с огромным аппетитом поглощали все подряд: яйца, сваренные без скорлупы в густых сливках и марсале, толстые ломти розовой ветчины, горячий хлеб, который каждый намазывал свежесбитым маслом и сливовым джемом. Еду они запивали молодым сидром из неспелых яблок.
      - Как вы можете есть? - ворчала Велвет на мужчин. - В такую рань еда не может вызвать ничего, кроме отвращения.
      - Солнце уже встало, - ответил Робин с улыбкой, - и кроме того, в это утро у меня просто волчий аппетит по известной вам причине. - Он призывно улыбнулся Эйнджел, заставив ее ужасно покраснеть и выбранить его:
      - Фи, милорд, нехорошо так шутить над девушкой! - Но голос ее был ласков, как и взгляд, который она бросила на своего супруга.
      - А у вас какая причина, Алекс Гордон? - спросила Велвет с легким раздражением. По какой-то самой ей непонятной причине она не разделяла их хорошего настроения.
      - Когда кто-то не может насытить одного аппетита, он насыщает другой, спокойно ответил тот, намазывая маслом очередной кусок хлеба. - Еще сидра, Роб?
      Велвет вернулась в свою маленькую спальню и, распахнув крошечное окошко, высунулась из него. На улице стоял прекрасный день, восьмой день августа. Она глубоко вздохнула.
      - С тобой все в порядке, Велвет? - В комнату вошла Эйнджел и тихо закрыла за собой дверь.
      Велвет оторвалась от созерцания гостиничного сада.
      - А у тебя все в порядке? - спросила Велвет с легкой нервозностью.
      - Ну конечно! - воскликнула Эйнджел. - Почему ты беспокоишься обо мне?
      - Я слышала, как ты... - Велвет залилась краской. - Я имею в виду, что после вчерашней ночи... - У нее опять покраснели шея и лицо. - Я имею в виду, мой брат сделал тебе больно?
      В глазах Эйнджел вдруг появилось понимание. Бедная Велвет! Она так невинна, но точно такой же была и Эйнджел до прошлой ночи, когда ее супруг познакомил ее с таким блаженством, которого она раньше не могла и вообразить. Эйнджел обняла подругу за плечи.
      - Робин никогда не сделает мне больно Он самый добрый, самый нежный человек на свете!
      - Ты влюбилась в него?
      - Велвет, еще слишком рано говорить о том, люблю я его или нет, но я верю, что со временем смогу полюбить его. В настоящий момент я уважаю его и возношу хвалу Господу за то, что он ниспослал мне такого хорошего и доброго супруга. Она улыбнулась Велвет. - Какой чудесной сестрой ты мне будешь, Велвет. У меня никогда не было сестры, и я буду ценить это вдвойне.
      - Я очень большая дурочка, Эйнджел?
      - Нет, моя дорогая. Я люблю тебя за твою заботу и беспокойство обо мне.
      Девушки заканчивали туалет, когда голос Робина из-за закрытой двери спальни призвал их поторопиться. Шедшие рука об руку, они своей красотой привлекли внимание всей гостиницы: Эйнджел в своем бирюзовом платье, а Велвет в элегантном наряде из желтой парчи с нижней юбкой и рукавами, расшитыми черными бабочками. Сегодня королева разрешила фрейлинам надеть их самые роскошные платья вместо обычных девственно-белых.
      Во дворе гостиницы они увидели не карету, которую, как ожидала Велвет, наймет для них ее брат, а прекрасных верховых лошадей, на которых им предстояло добраться до Тилбури-Плэйн, где была построена армия, чтобы выслушать обращение королевы. Граф Линмутский заверил свою сестру, что ехать они будут медленно и прекрасные платья не запылятся. Затем Робин посадил свою молодую жену в седло изящной гнедой кобылы, улыбнувшись при этом. Велвет заметила, как они обменялись интимными взглядами.
      Алекс же приподнял ее за тонкую талию и тоже усадил в седло. Глаза их встретились на одно, но очень долгое мгновение, и она почувствовала легкую дрожь при его прикосновении. Он не сказал ни слова, но в его глазах промелькнуло нечто, чего она не могла понять. Пока она удобнее усаживалась в седле, он поднял руку и нежно погладил ее по щеке. Неожиданно и безотчетно Велвет почувствовала застенчивость этого человека, которого она считала своим другом, с которым она разделила первый поцелуй и даже нечто большее. Ее брат и его жена, слишком занятые собой, не заметили, однако, ничего.
      Мужчины оседлали лошадей, и две пары тронулись в короткий путь к Тилбури-Плэйн. За четверть мили до армейского лагеря они встретились со свитой королевы, и Велвет отстала от своих, чтобы присоединиться к другим фрейлинам. Бесс, в прекрасном расположении духа и чудесно выглядевшая в своем алом платье, весело приветствовала ее.
      - Это правда? - спросила она.
      - Что правда? - не поняла Велвет.
      - Насчет Эйнджел? Что она стала любовницей твоего брата? При дворе только об этом и говорят все утро. Велвет была потрясена.
      - Мой брат, граф Линмутский, и Эйнджел Кристман вчера ночью сочетались законным браком!
      - Это они сказали? - рассмеялась одна из фрейлин, Леонора Д'Арси, которая отличалась неразборчивостью в связях. - Спаси меня Господи, Велвет, вы остались такой же провинциальной мышкой, какой и были, если поверили этому! Трудно винить госпожу Кристман, ведь ваш брат так богат и красив. Без состояния или громкого имени, как у нас, бедная девушка едва ли могла рассчитывать на выгодный брак! - Она опять рассмеялась.
      - Я бы не стала на вашем месте повторять все это перед королевой, ибо мой брат и его невеста были обвенчаны в присутствии королевы ее личным капелланом, - перебила ее Велвет. Как же она ненавидела этих злющих молодых придворных дам! - Я знаю точно, так как сама присутствовала при этом.
      - Обвенчаны? - хором воскликнули фрейлины, которые к этому времени уже все столпились вокруг лошади Велвет.
      - Конечно, обвенчаны, - со всей возможной слащавостью ответила Велвет. При этом присутствовали также граф Лестерский и друг моего брата лорд Гордон. Эйнджел Кристман теперь Эйнджел Саутвуд, графиня Линмутская.
      - Господи! - проговорила Бесс, которая редко поминала имя Божье. - Как все это случилось?
      - Что касается Робина, то это была любовь с первого взгляда. Он впервые увидел Эйнджел несколько дней назад на своем празднестве в честь королевы и с тех пор не знал ни сна, ни отдыха, пока она не стала его женой.
      - О, как романтично! - от всей души воскликнула Бесс. - И как удачно, что им не надо волноваться из-за возможного гнева королевы, поскольку, уж ежели их обвенчал ее личный капеллан, значит, она одобрила этот брак.
      - Почему это вас так волнует, Бесс? У вас тоже есть тайная любовь среди фаворитов королевы? - усмехнулась девица Д'Арси. - Мне говорили, что вы не рискуете подвергать Уолтера опасности.
      Бесс Трокмортон побелела и быстро посмотрела вперед, туда, где ехала королева с Лестером и Эссексом. Она была в ужасе, как бы Елизавета Тюдор не расслышала безрассудные слова Леоноры Д'Арси. Бесс была влюблена в Уолтера Рэлея, а он в нее, но ни один из них не осмеливался поставить под угрозу свое положение при дворе, ибо само их существование зависело от расположения и доброй воли королевы.
      - Интересно, знает ли ее величество, что вы залезли в постель к Энтони Бэкону? - невинным голосом пробормотала Велвет, даже не взглянув на девицу Д'Арси.
      - Это наглая ложь!
      - Вовсе нет, если верить графу Эссекскому, моя дорогая. Он говорил, что вы чудовищно развратны, но продаете свою благосклонность слишком дешево, учитывая древность и могущественность вашего рода.
      Другие девушки в королевском поезде захихикали. Им довелось услышать такие интересные слухи, к тому же Леонору Д'Арси недолюбливали, в то время как Бесс Трокмортон все любили и уважали. Многие догадывались о тайне Бесс, но никогда не обсуждали ее между собой из-за боязни разрушить то, что все они считали прелестной трагической и романтической историей. Они мысленно аплодировали озорным и острым высказываниям Велвет, тем более что ни одна из них сама не рискнула бы открыто задирать наследницу рода Д'Арси.
      - Я ожидала, что вы будете защищать Бесс, - прошипела Леонора Д'Арси. Может быть, она и бедна, но ее семья пользуется большим влиянием, а ваша, конечно, нет, хотя она и неприлично богата. Вам нужно ее влияние здесь, при дворе, ибо у вашего отца такого влияния практически нет, а ваша мать, говорили мне, просто обычная ирландская пиратка, которой запрещено даже появляться при дворе.
      - Вы перепутали мою маму с нашей кузиной Грейс О'Малли, которая весьма неординарна, хотя ее и называют пиратом, - парировала Велвет весело. - Что же до моей необходимости пользоваться в своих интересах чьим-либо влиянием, то мне этого не надобно. Деньги, дорогая госпожа Д'Арси, - вот самое могучее влияние. Я выбираю себе друзей, исходя из их отношения ко мне. А так как я наследница огромного богатства, то и право выбора остается за мной.
      - Пожалуйста, - взмолилась Бесс, - давайте не будем ссориться между собой, когда смертельная опасность нависла над нашей дорогой королевой и над любимой Англией.
      Шепот одобрения пробежал среди других девушек, и оставшаяся в меньшинстве Леонора Д'Арси вынуждена была прекратить свои наскоки. Велвет с обожанием посмотрела на Бесс и, нагнувшись, потрепала свою подругу по руке.
      Бесс благодарно улыбнулась ей в ответ.
      Елизавета Тюдор ехала впереди крупной рысью, как какая-нибудь королева амазонок. Под ней был крупный белый в серых яблоках мерин. Великолепное животное подарил ей Роберт Сесил, младший сын лорда Берли. Под масть коня королева была одета во все белое. Бархатное платье дополняла атласная нижняя юбка, затканная серебряными розами, - символом Тюдоров, а рукава украшали фестоны с белыми шелковыми бантами с индийскими жемчужинами. Так как волосы у нее начали редеть, она носила огненно-рыжий парик, который украшали два белых пера. Уступая настойчивым просьбам своего канцлера, боявшегося покушений, поверх лифа платья она надела изукрашенный серебряный нагрудник, а в правой руке держала серебряный жезл, оправленный в золото. Для всех, кто видел ее, она, бесспорно, являла собой внушительное зрелище, и солдаты выкрикивали громкие приветствия, когда она подъезжала к ним, сопровождаемая всадниками. Королевский поезд остановился на краю плаца, на котором выстроились войска.
      Гордо и прямо сидя на своем великолепном скакуне, Елизавета Тюдор продвигалась вперед, поминутно осаживая лошадь, принимая грубые и восторженные проявления преданности. Наконец, доехав до центра плаца, она остановилась. Ее окружало море английских лиц, представляющих все ступени общественной жизни : от самих высоких до самых низких. Могущественные лорды стояли бок о бок с купцами и мясниками, фермеры с сапожниками, кузнецы с богатыми землевладельцами. Вокруг нее мелькали молодые и старые лица, смотревшие на нее с обожанием, и королева почувствовала прилив гордости за этих верноподданных англичан, собравшихся здесь, чтобы защитить ее, чтобы защитить свою родину. Она позволила им выражать свою радость несколько минут, затем драматическим жестом воздела над головой затянутую в перчатку руку, и солнечные лучи заиграли на ее королевском жезле.
      Над Тилбури-Плэйном повисла мертвая тишина, и королева Англии обратилась к армии:
      - Мой любимый народ, те, кто призван заботиться о нашей безопасности, настаивали на том, чтобы мы приняли меры предосторожности, прежде чем предстанем пред множеством вооруженных людей, из-за опасений предательства, но я заверяю вас, что не желаю жить, не веря в своих верных и преданных подданных. - Елизавета остановилась и с усмешкой взглянула на свой нагрудник. - Пусть боятся тираны! Я же всегда делала все для того, Бог свидетель, чтобы вложить частичку своих слабых сил и доброй воли в верноподданные сердца и души своего народа. И вот я среди вас, как вы видите, в это тяжелое время, и не для отдыха или развлечений, а будучи полной решимости жить или умереть вместе с вами в пылу битвы, чтобы возложить на алтарь перед Богом, моим королевством и моим народом свою честь и свою кровь, даже бросить их в пыль. Я знаю, что я всего лишь слабая женщина но у меня сердце и гордость королей, королей Англии, и я с презрением отметаю саму мысль о том, что государь Пармский из Испании или какой-либо другой европейский государь когда-нибудь осмелится вступить в пределы моего королевства, а посему, чтобы меня не коснулась даже тень бесчестья, я сама поведу войска, я сама буду верховным главнокомандующим, верховным судьей и верховным вознаградителем для каждого из вас, смело шагнувшего на поле брани.
      Я знаю, что за саму вашу готовность идти в бой вы уже заслуживаете наград и почестей, и я заверяю вас своим королевским словом - они будут в положенное время даны вам. А пока меня будет замещать мой генерал-лейтенант, которому никогда еще не поручалась столь почетная и трудная задача; не сомневаюсь, что благодаря вашему беспрекословному подчинению приказам генерала, вашей дисциплине в лагерях и вашей доблести на поле брани мы вскоре одержим великую победу над всеми противниками моего Бога, моего королевства и моего народа!
      Закончив, она резким движением опустила жезл вниз, и запруженное людьми поле взорвалось от приветственных криков. К небу летели шляпы, люди хлопали друг друга по плечам, взволнованные словами Елизаветы Тюдор. Теперь даже самый бедный и самый слабый англичанин готов был встретиться лицом к лицу с гордыми испанцами и уничтожить их. В этот день здесь не было ни одного человека, который бы с радостью не отдал свою жизнь за королеву. И религия сейчас не значила ничего. Католики и протестанты - все они обожали королеву одинаково. Этот день стал самым триумфальным днем за все годы ее царствования - Елизавета Тюдор была самой Англией!
      ***
      Однако хорошо обученным и не имеющим себе равных в своей любви к отчизне солдатам Елизаветы Тюдор в этот день не пришлось вступать в бой с испанцами. После почти двух недель мучительной неизвестности до королевы наконец дошло сообщение, что ее флот успешно разбил Армаду в жестоком бою двадцать восьмого и двадцать девятого июня.
      В эту воскресную ночь с флагманского корабля англичан "Арк Ройял" ударила одинокая пушка. В молчании ведомые командами добровольцев, от английского флота, стоявшего на якорях, отделились брандеры <Брандер - судно, нагруженное горючими и взрывчатыми веществами, которыми поджигали суда противника.>, тащившие за собой на буксире легкие лодчонки, на которых предстояло вернуться храбрецам после выполнения своей задачи. Гонимые ветром и попутным течением, подожженные брандеры вломились в строй испанцев, вызвав невообразимую панику. Хотя сам герцог Медина-Солона сохранил присутствие духа и предпринял правильные маневры, чтобы разминуться с брандерами, большинство его капитанов в панике пообрубали якорные канаты и отплыли в открытое море. Многие из них, в темноте столкнувшись друг с другом, были выброшены на скалистые берега Франции, где были разграблены англичанами и французами, а их команды вырезаны.
      К востоку от Кале, в виду фламандских берегов, простиралась гряда подводных скал - Зееландские отмели. И именно на них оказалась испанская Армада к рассвету в понедельник, двадцать девятого июня. Дрейк, лучше других знакомый с этими местами, начал атаку на тылы Армады с запада. Раз за разом проходили английские корабли вдоль линии обороняющихся испанских галеонов. Половина команды флагмана Медины-Седоны "Санта Мария" была убита, палубы кораблей были завалены трупами и умирающими.
      Вновь и вновь англичане обстреливали испанцев: Дрейк на своем "Равендже", Хокинз на "Виктории", Фробишер на "Триумфе", Сеймур на "Рейнбоу", Винтер на "Вангарде", Фентон на "Мари Роз", лорд-адмирал Говард на "Арк Ройял" и смешной старый джентльмен из Чешира, который был всего тремя днями ранее возведен в рыцарское достоинство прямо на флагманском корабле лорд-адмиралом в присутствии Хокинза и Фробишера, восьмидесятидевятилетний сэр Джордж Бистон на своем "Дредноуте". В горячем бою в клубах дыма и грохоте пушек храбрые английские капитаны разгромили непобедимую Армаду. Это была невероятная победа, но, как бы там ни было, к вечеру ни один испанский корабль уже не мог сражаться. Англичане же прекратили стрельбу, когда у них иссякли боеприпасы. Они еще даже не понимали, сколь фантастическую победу только что одержали.
      Ночью ветер переменился, снося Армаду назад, на страшные Зееландские рифы. Испанцы оказались перед угрозой полного уничтожения На рассвете испанские лоцманы, промеряя глубины, обнаружили дно на расстоянии менее шести фатомов <Приблизительно 10 метров.>. Перед глазами испанцев появились буруны, вскипающие на мелководье. Чтобы спасти еще остававшихся в живых двадцать тысяч человек, находившихся на борту пока не потопленных испанских кораблей, было заготовлено предложение о сдаче в плен, которое предстояло доставить англичанам на легком полубаркасе. Ближе к полудню, однако, ветер переменился на юго-западный, и потрепанные испанские корабли, забрав пробитые ядрами и ветром паруса, смогли отвернуть на север, пройдя недалеко от порта Гарвич. И на всем пути, по которому бежала разбитая Армада, ее преследовал английский флот. В пятницу, второго августа, ветер опять переменился, теперь на северо-восточный. Испытывая нехватку провианта, почти без воды англичане повернули к родным берегам, считая дальнейшее преследование ненужным. Судя по тушам домашнего скота, выброшенного испанцами за борт, можно было предположить, что с водой и провизией у них тоже плохо.
      В Англии ни одна душа еще не ведала о разгроме, учиненном испанцам. Английский флот не посылал пока донесения Елизавете, не будучи полностью уверенным в окончательной победе над Армадой. Похоже, никому не хотелось брать на себя ответственность возвестить об успехе, боясь, как бы он не обернулся поражением. Вместо этого они продолжали преследовать противника, отгоняя его все дальше от берегов Англии, навстречу окончательному уничтожению, в то время как в Англии продолжались поспешные приготовления к войне, к отражению вторжения, пока наконец известие о победе на море не достигло королевы.
      Глава 4
      Когда англичане наконец узнали все подробности победы над испанцами и их Великой армадой, вся страна закружилась в безумном веселье. Чуть ли не целую неделю на всех холмах Англии вечерами полыхали костры. Прежде чем покинуть Тилбури, королева посетила каждый уголок стоявшей лагерем армии, чтобы попрощаться со своими верными солдатами и поблагодарить их за преданность. Она проезжала сквозь ряды ликующих людей, сопровождаемая Лестером и Эссексом.
      Провожая ее к яхте, Робин Саутвуд не мог не заметить, что Лестер выглядит далеко не лучшим образом.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15