Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Властители античных морей

ModernLib.Net / История / Снисаренко Александр / Властители античных морей - Чтение (стр. 1)
Автор: Снисаренко Александр
Жанр: История

 

 


Снисаренко Александр Борисович
Властители античных морей

      Снисаренко Александр Борисович
      Властители античных морей
      {1}Так помечены ссылки на комментарий. Комментарий в конце текста
      {*1}Так помечены ссылки на подстрочные примечания. Примечания в конце текста
      Аннотация издательства: Как древние народы Средиземноморья осваивали мир, называемый Ойкуменой? Куда и зачем плыли их корабли, как они выглядели? Что такое Офир и Фарсис? Кто и когда впервые построил Триеру и применил "греческий огонь"? На эти и многие другие вопросы ярко и образно отвечает автор - специалист по исторической географии.
      С о д е р ж а н и е
      Пролог
      Картина первая. Время и место действия: 4-2-е тысячелетия до н. з., юго-восточная часть Средиземного моря Осирис
      Картина вторая. Время и место действия: 3-е тысячелетие - XIII в. до н.э., Эгейское море Аполлон
      Картина третья. Время и место действия: XI - VI вв. до н. з., западная часть Средиземноморья Мелькарт
      Картина четвертая. Время и место действия: VI - II вв. до н. э., центральная и восточная части Средиземного моря Посейдон
      Картина пятая. Время и место действия: II в. до н.э. - II в. н.э., все Средиземноморье Нептун
      Картина шестая. Время и место действия: V в. до н.э. - II в. н. 5., Черное море Диоскуры
      Эпилог
      Библиотека
      Топонимика
      Комментарий и подстрочные примечания
      Кормщик не правит в морях кораблем феакийским; руля мы,
      Нужного каждому судну, на наших судах не имеем;
      Сами они понимают своих корабельщиков мысли;
      Сами находят они и жилища людей, и поля их
      Тучнообильные; быстро они все моря обтекают,
      Мглой и туманом одетые; нет никогда им боязни
      Вред на волнах претерпеть иль от бури в пучине погибнуть.
      Гомер. Одиссея
      ...Моя книга, не робей, выполняй, что тебе предназначено,
      Ведь ты не только напоминание о земле,
      Ты тоже одинокий парусник, рассекающий эфир, бегущий к неизвестной цели, но всегда уверенный.
      Отплывай же и ты вместе с плывущими кораблями!
      Отнеси им всем мою любовь (родные моряки, я вкладываю в каждый лист мою любовь к вам!),
      Спеши, спеши, моя книга! Раскрой свои паруса, утлое суденышко, над величественными волнами,
      Плыви все дальше и пой; во все моря, через безграничную синь, неси мою песню
      Морякам и их кораблям.
      Уолт Уитмен
      Пролог
      "Вначале было море" - эту истину открыл людям Фалес. Из моря, по мнению Анаксимандра, вышел весь животный мир, не исключая и человека. Море связывало народы, и оно же толкало их на то, чтобы завладеть им. Власть над морем - это власть над его берегами. "Море способствует большой торговле", - изрек Платон (25, IV, 1){*1}. Но вывод о том, что морские волны испокон веков вспарывались форштевнями купеческих кораблей, был бы неверен. Гомеру, например, слово "купец" вообще неведомо, хотя из этого вовсе не следует, что в его время не было торговли. Просто, отправляясь в море, никто не мог предугадать, что его там ожидает: сбудет ли он прихваченный на всякий случай товар, сразится ли с соперником или не упустит случая умножить свое состояние.
      В римских юридических сборниках - дигестах - зафиксирован закон, приписываемый Солону, где перечислены три равноправные профессии: моряки, пираты и купцы (48, XLVII, 22, 4). Никто не мог игнорировать пиратский промысел, хотел он того или нет. Тут все зависело от обстоятельств, и никто не знал, в какой из этих ипостасей ему придется выступить, едва берег скроется из виду. Это была единая "трехглавая" профессия. Тысячу раз прав был Гёте, утверждавший устами Мефистофеля, что "война, торговля и пиратство - триедины, и отделять их друг от друга нельзя".
      И в более поздние времена, когда море бороздили большие купеческие корабли и внушительные флоты, эта истина не устарела. Хотя "трехглавая" профессия распалась на свои составные части, доля их самостоятельности была весьма относительной, а грани расплывчатыми. "Настойчивость торговли и сильное развитие пиратства заставляли этих крупных торговцев быть вместе с тем моряками-военными, если они хотели так или иначе обезопасить себя от ограбления пиратами, - пишет М. И. Ростовцев и добавляет: - При случае, конечно, и эти торговые корабли превращались в пиратов и грабили суда, плохо вооруженные и богато нагруженные..." (97, с. 13). Ни один дошедший до нас античный роман не обошел молчанием действия пиратов. И с полным правом можно утверждать, что с пиратством связано развитие судостроения, навигационных знаний, торговых связей, военно-политических союзов - всего того, что составляет историю античного общества. Значительна роль "мужей, промышляющих морем", как называл их Гомер, и в сфере географических открытий. Им приходилось прокладывать новые трассы, отыскивать новые якорные стоянки и гавани, изобретать новые типы кораблей и вооружения.
      Слово "пират" вызывает у нас ассоциации двоякого рода. Либо перед нашим мысленным взором предстает жутковатый усатый разбойник с черной бархатной повязкой на глазу, деревяшкой вместо ноги и с кружкой рома в изувеченной руке, покрытой татуировкой, горланящий приличествующие случаю песни и обучающий попугая популярной в данной среде терминологии. Либо перед нами смутно вырисовывается байронический лик учтивого идальго в бархатном камзоле, шляпе с плюмажем и томиком Горация в холеной, хотя и загорелой руке, этакого разочарованного жизнью изгоя, лишь волей обстоятельств ставшего джентльменом удачи, странствующим "рыцарем, лишенным наследства".
      Два мира - два полюса. На одном - Джон Сильвер ("Пиастры! Пиастры!"), Билли Бонс ("Йо-хо-хо и бутылка рома!"), капитан Шарки ("Не зевай! Налетай! Забирай его казну!"). На другом - Морган, уже сменивший имя Генри на Джон, но еще не знающий, что его ждет вице-губернаторство на Ямайке и пожизненная литературная слава в образе капитана Блада; тонкий поэт, талантливый ученый, государственный деятель, историк и неудачливый придворный Уолтер Рейли; организатор государства Либерталии на Мадагаскаре Миссон{1}. Различие между этими полюсами не столь существенно, как кажется на первый взгляд: если первых мы бы назвали "типичными", то вторые - безусловная реальность, хотя и сильно подгримированная Временем. Все они вполне добросовестно и профессионально относились к своим пиратским обязанностям каждый на своем месте и в меру своих способностей. Тех и других в равной мере "прославляли" Р. Л. Стивенсон и Р. Сабатини, Э. По и А. Конан Дойл, Ф. Купер и В. Р. Паласио. В немалой степени популярности пиратской вольницы способствовали и более серьезные книги, отнюдь не романы - "Пираты Америки" А. О. Эксквемелина (прежде чем стать писателем, он сам несколько лет был пиратом), "История морского пиратства" Я. Маховского, "В Индийском океане" И. В. Можейко, "Пираты" Г. Нойкирхена, мемуары Моргана и некоторых его коллег.
      Постепенно, исподволь сложилась устойчивая ассоциативная связь пиратства с определенными временными рамками - XVI - XVIII вв. Времена Елизаветы, обласкавшей Уолтера Рейли и пользовавшейся его "услугами" в угоду государственным интересам; времена Якова II, обезглавившего его в угоду тем же интересам, но трактованным уже с позиций парламента; эпоха Петра I, пытавшегося завязать дипломатические отношения с Миссоном и снарядившего за два года до своей смерти неудачную морскую экспедицию на Мадагаскар. Можно подумать, что пиратство не столько социальное явление, порожденное вполне конкретными условиями, а мода, внезапно возникшая и столь же внезапно почившая в бозе, что это какой-то дьявольский смерч, в течение двух веков носившийся над Океаном в треугольнике, вершины которого отмечены пиратскими государствами: на Ямайке - со столицей в Порт-Ройяле, на северо-западном побережье Африки - со столицей в Сале и на Мадагаскаре со столицей в Диего-Суаресе.
      А между тем этот сомнительный промысел имеет древнейшую родословную и довольно бурную биографию. Ее начало неясно проглядывает сквозь дымку времени.
      Первые сведения о пиратах отрывочны и неполны, мы находим их в скупых строках легенд и мифов, изложенных древними авторами, а порой и между строк. Означает ли это, что мы должны отнестись к ним с недоверием? Не отложилось ли в памяти поколений, наоборот, типичное, привычное, обыденное? Античные писатели повествуют о пиратах без излишних эмоций, как о заурядной прозе жизни, но в то же время связывают с морским разбоем деяния выдающихся личностей, полубогов и героев; некоторые из них состоят в родстве с самим Зевсом. Эти личности сильны (Геракл), изобретательны (Одиссей), мудры (Минос), как правило, выступают в роли правителя (Минос, Алтемен), иногда правителя, оказавшегося волею судеб в экстремальных обстоятельствах (Одиссей, Ясон). Иными словами, сей малопочтенный, с нашей точки зрения, промысел трактуется как проявление ума, силы и инициативы, и это в общем не противоречит и тому, что мы знаем о пиратах XVII в. Правда, с той лишь разницей, что ни Людовику XIV, ни Елизавете, ни Филиппу II никогда не приходило в голову самолично взять в руку абордажную саблю, вздернуть на рее "Веселого Роджера" и отправиться с неофициальным визитом в территориальные воды своих соседей. В XVII в. это уже не было принято, для этого существовали адмиралы и государственные преступники, которых за определенные услуги разыскивали не слишком усердно.
      Не то было в глубокой древности.
      Происхождение слова "пират" не вполне ясно, но то, что оно родилось в Греции, несомненно. Словом пeiрatnc пользовались Полибий и Плутарх, и они ничего не говорят о его происхождении, из чего следует, что это слово было хорошо известно и привычно. Его исток - пeiрai - можно толковать различно: "пытаться овладеть чем-либо, нападать на что-нибудь", "пытаться захватить (или штурмовать)", "совершать покушение или нападение на кораблях". Четкое разграничение в этой области провели лишь римляне: их слово pirata заимствовано из греческого как синоним именно морского грабителя, разбойников же и грабителей вообще они обозначали словом latrunculus. В дигестах зафиксировано, что "враги - o это те, которым или объявляет официальную войну римский народ, или они сами римскому народу: прочие называются разбойниками (latrunculi) или грабителями (praedones)" (48, XLIX, 15, 24).
      Пиратство, как и война, всегда считалось у древних народов обычным хозяйственным занятием наряду со скотоводством, земледелием или охотой (6в, I, 3, 10). Разве что оно было опаснее и хлопотнее. Одно дело, когда царевна Иавсикая стирает белье, бывший царевич Эвмей со знанием дела пасет свиней или царица Пенелопа сутками просиживает у прялки (что их ничуть не унижало), и совсем другое - если царь Одиссей, рискуя жизнью, возглавляет набеги на Фракию и Египет, а цари Минос и Катрей непосредственно руководят штурмом Сицилии или Родоса (где оба и гибнут). Это как раз те случаи, когда мы можем проверить, насколько мифы отражают реальное положение вещей: известны исторические личности, водившие в бой войска и сражавшиеся бок о бок со своими подданными, превращавшимися в данном случае в товарищей по оружию. История пестрит именами таких царей. Это спартанец Леонид, македонец Александр, карфагенянин Ганнибал, этруск Порсенна, понтиец Митридат, перс Дарий, римлянин Траян, египтянин Рамсес и неисчислимое множество других.
      Поскольку пиратство считалось отраслью хозяйственной деятельности и было чрезвычайно широко распространено, оно неизбежно должно было иметь и собственную производственную базу, окончательно уравнивающую его, например, с военным делом.
      Пираты должны были иметь свои якорные стоянки, гавани и крепости, где они могли бы чувствовать себя в безопасности на время отдыха или ремонта судна, отразить любое нападение и хранить добычу. Для этого нужны инженеры и строители разных специальностей, обслуживающий персонал и вообще все, без чего не может обойтись ни одна крепость.
      Пираты должны были иметь корабли, по крайней мере не уступающие быстроходностью и маневренностью обычным типам торговых судов (чтобы можно было догнать) и военных кораблей (чтобы можно было удрать или принять бой). Для этого нужны верфи, материалы и постоянно действующие "конструкторские бюро".
      Пираты должны были иметь эффективное оружие нападения, чтобы предприятие принесло максимальную выгоду, и защиты, так как участь пойманного разбойника была ужасна. Для этого нужны грамотные специалисты в морском и военном деле, а также знатоки военной теории и стратегии.
      Пираты должны были иметь лучшую для своей эпохи оснастку кораблей, превращавшуюся в умелых руках в дополнительное оружие. Для этого нужно взаимодействие, кооперация усилий конструкторов, теоретиков и практиков, а также "испытательные полигоны".
      Пираты должны были иметь рынки сбыта рабов и награбленного добра, а также разветвленную сеть посредников, ибо без их помощи они быстро поменялись бы местами со своими пленниками. Для этого нужны преданные агенты, совмещающие в себе таланты и разведчиков, и наводчиков, и провокаторов.
      Иными словами, они должны были иметь государство в государстве. Как правило, они имели его. И мощь некоторых из них была такова, что соперничала с мощью Рима в период его расцвета, в эпоху Помпея, Цезаря и Августа.
      Борьба за свободу морей - постоянный предмет заботы властителей античных государств - почти всегда вступала в противоречие с экономическими и военными интересами не только пиратов, но и царей соседних держав. И в этой схватке пираты играли роль ударного резерва, предлагая свои услуги тому, кто больше платит, то есть превращаясь по существу в каперов разбойников на государственной службе. В XVII в. пиратские корабли тоже нередко меняли "Веселого Роджера" на английский, французский или испанский флаг. Но в любую эпоху это были опасные соратники: перед лицом опасности или ослепленные жаждой легкой наживы, они не задумываясь предавали своих минутных союзников и становились вдвое опаснее для них, нежели "официальный" противник. Таких оборотней знает немало и античная история. Вчитываясь в летопись пиратства, в полной мере постигаешь смысл пословицы: "Новое - это хорошо забытое старое".
      В картинах, которые пройдут перед вами, понятие "античные пираты" несколько отличается от общепринятого. Это не только греческие и римские эвпатриды (рыцари) удачи, но и египетские, финикийские, карфагенские. Эти люди не имели национальности, их объединяло нечто большее: общее дело. Это были братья по крови - не по той крови, что текла в жилах их предков, а по крови их жертв и еще по собственной, проливаемой в беспокойном настоящем ради неясного собственного будущего. Они не могли воскликнуть подобно киплинговскому Шер-Хану: "Мы одной крови - ты и я". Не могли не потому, что это было бы неправдой, а потому, что провозглашенное этими тиграми моря равенство - в опасности, в дележе добычи, в бою, в кутежах - напрочь исключало деление по какому-либо другому признаку. Язык и имена - вот то единственное, что напоминало им об их детстве, что связывало их с утерянной родиной. И когда мы говорим о пиратах Иллирии, Сицилии, Киликии, мы говорим не об их происхождении, а всего лишь о районе Средиземного моря, облюбованном ими для занятия своим ремеслом. Древние писатели и историки переносили их дурную славу на всю нацию. Читатели древнегреческого историка Диодора Сицилийского, например, твердо знали, что все киликийцы разбойники. Страбон добавил к ним корикейцев и множество других народов. Их объединяют как общность профессии, так и эпоха, и район деятельности, то есть одинаковые ветры и течения, несущие по одним и тем же путям, к одной и той же цели пиратские корабли. Такой подход позволяет во многих случаях восполнить скудость исторических данных одних источников относительным избытком в других. Кроме того, неоценимую помощь в восстановлении реальных событий оказывают и дошедшие до нас сведения по античной навигации, астрономии, судостроении и т. д., так как без них не могли обойтись древние моряки, так же как не обходятся и современные, и они помогут понять выбор маршрута или места засады, введут нас прямо в рубку античного Моргана.
      История пиратства теснейшим образом связана с историей мореплавания. Но типы древнейших кораблей, их технические характеристики и вооружение, их достоинства и недостатки известны немногим больше, чем имена кормчих, выводивших эти челны в морской простор. Некоторые данные можно установить лишь косвенным путем, опираясь на немногочисленные примитивные изображения и мифологический материал, достаточно туманный при всей своей красоте и поэтичности. Греческие мифы известны неплохо, иные можно даже "датировать", то есть привязать к тому или иному историческому событию: например, поход аргонавтов или историю Троянской войны. Но ведь мореплавателями и пиратами в античную эпоху были не одни только греки. Можно ли восстановить "заслуги" других народов в этой области? Мы упомянули слово "кормчий". Что оно означает: рулевой? капитан? штурман? Какое место занимал он в социальной структуре общества и на борту корабля?
      Сведения об этом мы получаем, как это ни печально, из вторых рук - от тех же греков: в Древнем Египте не было историков, потому что не было постоянного летосчисления. Календарь вели только жрецы и держали его в секрете, а официально время измерялось по разливам Великого Хапи{*2} и по годам царствования фараонов. Царские списки, составленные жрецами, дошли до нас с разночтениями и пробелами.
      Не удивительно поэтому, что наши первые достоверные сведения о начале человеческой истории уходят в глубь веков не дальше чем на 6 тыс. лет. Начиная лишь с этого времени можно попытаться выяснить что-то и о древнейших претендентах на звание властителя морей.
      Картина первая.
      Время и место действия: 4-2-е тысячелетия до н. з.,
      юго-восточная часть Средиземного моря
      Греческие историки Гекатей Милетский, Геродот и многие другие в полном согласии сообщают, что вначале Египтом управляли боги. На основании приводимых ими косвенных данных можно даже вычислить, что, например, в 16580 г. до н. э. правителем Египта был Осирис, в 3354 г. - Хонсу, а последним из богов царствовал сын Исиды и Осириса Гор Младший. "Это египтяне знают точно", - с очаровательной наивностью уверяет Геродот (10, II, 145). Традиция отождествляет этих богов соответственно с Дионисом, Гераклом и Аполлоном, несомненно более знакомыми человеку, не искушенному в мифологических генеалогиях Востока.
      Правление их не было хлопотным. Египтяне жили родовыми сельскими общинами, сооружали каналы, возделывали плодородную нильскую пойму, занимались ремеслами и в свободное от работы время восхваляли своих мудрых правителей.
      Постепенно люди стали налаживать друг с другом торговые и обменные отношения. Деревни, оказавшиеся на бойком месте, начинали превращаться в города. Для строительства каналов и городов нужно много камня, и боги (а в Египте все делалось по воле богов) внушили своим подданным счастливую мысль сделать первый шаг к цивилизации - пойти войной на соседей, захватить их в плен и отправить на работы в каменоломни.
      Воевали древние египтяне много и умело. Войну многие правители рассматривали как обыкновенное хозяйственное занятие и выполняли его так же охотно и добросовестно, как любое другое. Именно войны ускорили и завершили разделение труда и формирование иерархической структуры общества. В Египте (по воле богов, разумеется) возникли семь каст, сохранившихся почти до конца существования государства: жрецы, воины, коровьи пастухи, свинопасы, мелочные торговцы, толмачи и кормчие.
      Наличие каст кормчих и толмачей свидетельствует о наличии развитого флота и оживленных сношений с иноплеменниками. Флот в те времена состоял преимущественно из грузовых кораблей, необходимых для доставки камня из каменоломен к местам строительства и скота на дальние пастбища, для скорой переброски войск, сохранявших благодаря этому свою боеспособность и свежий вид независимо от пройденного расстояния. Примеры использования таких судов известны достоверно.
      Мы знаем о канале, специально прорытом от каменоломен к месту строительства пирамиды фараона IV династии Хуфу, известного также под греческим именем Хеопс.
      Вельможа Уна, живший на рубеже XXV и XXIV вв. до н. э., в надписи, найденной в Абидосе, сообщает (36, с. 21, 23): "Его величество послал меня прорыть пять каналов в Верхнем Египте и построить три грузовых и четыре перевозочных судна из акации Уауата... Я выполнил все за один год. Они были спущены на воду и нагружены до отказа гранитом для пирамиды "Является и милостив Меренра" (имя фараона; пирамиды часто имели собственные имена. А. С.)". Уна подробно описывает грузовые операции на Ниле: "Я просил у величества моего господина, чтобы мне был доставлен известняковый гроб из мемфисских каменоломен Ра-Ау. Его величество распорядился, чтобы (сановник) казначей бога переправился через (Нил) с партией рабочих капитана корабля (?), его помощника (?), чтобы доставить мне этот гроб из Ра-Ay. Он (гроб) прибыл с ним в резиденцию на большом грузовом судне вместе со (своей) крышкой, гробничной плитой с нишей, руит, двумя гемех и одним сатс (принадлежности гробницы. - А. С.)". Обращает на себя внимание, что египтяне различали грузовые и перевозочные суда. В чем их различие неизвестно. Возможно, последние предназначались для транспортировки живых "грузов" - людей и скота. Во всяком случае те и другие типы использовались совместно, как это можно заключить и из надписи Уны. "Его величество, пишет Уна, - послал меня в Ибхат доставить саркофаг "Ларь живущего" вместе с его крышкой и драгоценной и роскошной верхушкой для пирамиды "Является и милостив Меренра" госпожи. Его величество посылал меня в Элефантину доставить гранитную плиту с нишей вместе с ее сатс, и гранитные двери, и руит и доставить гранитные двери и сатс верхнего покоя пирамиды "Является и милостив Меренра" госпожи. Они плыли со мной по Нилу к пирамиде "Является и милостив Меренра" на шести грузовых и трех перевозочных судах восемь (?) месяцев и три... в течение одной экспедиции. Никогда ни в какие времена не посещали Ибхат и Элефантину за одну экспедицию".
      Геродот сообщает о водной транспортировке по Нилу в XVI в. до н. э. здания, высеченного из цельного камня. Это здание в течение трех лет перевозили в Саис с Элефантины 2 тыс. человек, "которые все были кормчими" (10, II, 175). А обычно египетские негрузовые суда того времени покрывали это расстояние за 20 дней.
      Примерно с 3-го тысячелетия до н. э. по мере накопления опыта и навигационных знаний египетские суда отваживались появляться в Средиземном море. С этого времени их конструкция стала быстро совершенствоваться. Мореходство было опасным предприятием, поэтому, несмотря на последнее место в иерархическом реестре, кормчие пользовались большим почетом и уважением. Это были отважные люди, почти смертники, по египетским понятиям: покидая пределы страны, они автоматически лишались покровительства отечественных богов. Правда, лишались его и воины, уходя в грабительские походы. Но кормчие имели перед ними огромное преимущество: ведь первым кормчим был верховный бог Ра (Амон). Днем по небесному Нилу проплывала его ладья "Манджет", а ночью солнечный бог путешествовал по Нилу подземному в ладье "Месексет". Эти ладьи почитались священными, множество их моделей археологи нашли в египетских гробницах.
      "Солнечные ладьи" были чисто речными весельными судами. Их маршрут был определен раз и навсегда:от Фив вниз по течению Нила. Поэтому и при их строительстве больше внимания уделялось пышности отделки и выбору сюжетов для росписей, нежели таким прозаическим свойствам, как остойчивость, быстроходность, непотопляемость. Их грузоподъемность определялась величиной свиты фараона. Фараон, являвшийся одновременно и верховным жрецом, всходил на ладью только раз в год - когда солнечный бог впервые касался своим лучом острия священного обелиска в Фивах. Жизни владыки Египта ничто не угрожало в спокойных водах Великого Хапи.
      Еще со времени "правления богов" египтяне знали парус. Во всяком случае на скальном рельефе 6-го тысячелетия до н. э. в Нубийской пустыне он присутствует, хотя судно по традиции несет на своей спине священный бык Апис, в будущем - земное воплощение Осириса - в древнеегипетской мифологии бога умирающей и воскресающей природы. Возможно, Осирис считался в те времена покровителем плавающих. Для такого вывода имеются основания. Мифы рассказывают, что во время его борьбы со своим братом Сетом за верховную власть в Египте Сет изготовил великолепный саркофаг и предложил восхищенному Осирису примерить его. Когда тот улегся в него, Сет быстро захлопнул крышку, заколотил саркофаг и сбросил вместе с заживо погребенным Осирисом в воды Хапи, доставившего его в Средиземное море и далее в Библ. Так был изобретен первый в мире "корабль с человеком на борту" и проложена первая морская трасса. Правда, плавучий гроб имел существенный недостаток: он был абсолютно неуправляем. Но это ничуть не умаляло роли Осириса как первого морехода.
      Самое раннее изображение другого движителя - весел - можно увидеть на вазе из Верхнего Египта, изготовленной в 3-м тысячелетии до н. э. Разумеется, это не означает, что египтяне изобрели весла через три тысячи лет после паруса, мы не можем этого утверждать. Но зато мы знаем другое: именно с этого времени Египет делает первые, но довольно-таки уверенные шаги на морской арене. Это событие связывается с именем основателя IV династии фараона Снофру - отца Хуфу.
      В списке деяний этого фараона, высеченном на Палермском камне, есть любопытная строчка: "Доставка 40 кораблей, наполненных кедровыми бревнами" (62, с. 227). Датировать это деяние нелегко, ибо все даты древнего периода спорны. Согласно одной из версий, Снофру вступил на престол в 2723 г. до н. э. В один из последующих годов его царствования и были посланы суда в Ливан. Тот факт, что фараон отправил сразу большой флот, и отправил его в определенное место и с конкретным поручением, недвусмысленно свидетельствует о хорошем знакомстве египтян с трассой, "проложенной" Осирисом, - первой, о которой мы знаем хоть что-то определенное. Однако то, что этот рейс попал в перечень выдающихся деяний, говорит о трудности и нерегулярности таких плаваний в ту эпоху.
      В 1907 г. была найдена самая высокая пирамида (70 м) периода V династии, принадлежавшая Сахуре. Ее обнаружили на берегу Хапи, в Абусире. Гробница сложена не только из маленьких каменных глыб, но и из бута. Такие материалы недостойны живого бога, каковым считался фараон, и Сахура стремился компенсировать недостаток монументальности пышностью отделки заупокойного храма. Особенно хороши колонны, поддерживающие потолок галереи, окружающей центральную часть открытого сверху зала: выполненные в виде пальм, они создают впечатление оазиса; их стволы - красные, как песок пустыни, раскидистые капители - зеленые, как вода Хапи, базы - черные, как земля Египта. Многих материалов, использованных для отделки гробницы, в Египте нет. Чтобы получить их, Сахура должен был наведаться в иные земли, и скорее всего - морским путем.
      Рельефы его пирамиды рассказывают, как парусники отплывают в Библ, чтобы приобрести сирийские товары. Египтяне ходили в это время и в Южные моря. Так, диорит мог быть доставлен из Омана, откуда его транспортировали и в Месопотамию, мирра, электр (сплав золота и серебра) и редкие породы деревьев - из Пунта, медь - с Синая. Документы V династии сообщают как об обыденном явлении об экспедициях в Пунт - прежде всего за золотом и благовониями. А на стенах гробницы кормчего Хнумхотпа (VI династия) подробно перечислены доставленные из Пунта сокровища. Споры о том, где находился Пунт, не утихают много веков, но что экспедиции туда можно рассматривать как незаурядные - в этом никто не сомневается, хотя Хнумхотп и его коллега Хиви ходили в Пунт по крайней мере 11 раз.
      Примерно в это время в Египте возникает новый вид храма - храм Солнца. Он воздвигался на холме и представлял собой прямоугольную или П-образную крытую колоннаду наподобие древнегреческой стой. В центре возвышался каменный обелиск с позолоченной верхушкой, символизировавший Солнце, и перед ним - жертвенник. Только ли священный смысл имели эти храмы? А для чего золотились верхушки некоторых пирамид, например пирамиды царицы Уэбтен? И почему пирамиды великих фараонов облицовывались плитами, отполированными до зеркального блеска?
      Нечто похожее мы видим в Греции. На афинском Акрополе в V в. до н. э. была установлена на высоком пьедестале 9-метровая статуя Афины Промахос (Воительницы), отлитая Фидием из трофейного персидского оружия, захваченного при Марафоне. Позолоченный наконечник ее копья, сверкающий в лучах южного солнца, был виден далеко с моря и в ясные дни служил ориентиром для мореходов. В Египте солнечных дней несравненно больше, чем в Греции. Вывод напрашивается сам собой: все эти сооружения, кроме священной и эстетической функций, имели еще одну - утилитарную. Они служили маяками для мореходов и сухопутных караванов, основанными на принципе отражения солнечного света.
      Такими маяками мог, например, воспользоваться министр фараона XI династии Ментухотпа III (ок. 2000 г. до н. э.) Хену, посланный в Пунт за миррой. В то время еще не существовало канала, соединяющего Нил с Красным морем, и путешествие в Пунт начиналось примерно там, где впоследствии вырос очень важный порт Клисма (в районе Суэца). Но его отделял от двора фараона восьмидневный путь через пустыню. Хену благополучно совершил его, быть может, благодаря сопровождавшим его 3 тыс. воинов. То, что в Пунт были отправлены воины, свидетельствует не столько об уровне политических и торговых отношений между этими двумя государствами, сколько о степени безопасности пути.
      Вероятно, именно соображения безопасности путешествия через пустыню побудили фараона XII династии Сенусерта III (1888 - 1850 гг. до н. э.) на шестнадцатом году царствования сделать первую известную нам попытку прорыть канал от Красного моря до Великого Хапи. Однако сооружение канала привело к совершенно неожиданным последствиям. По образному выражению Л. Кэссона, северная часть Красного моря стала "нерестилищем, порождающим особенно злобных разбойников. (Пиратство стало там проблемой в эти самые дни.)" (III, с. 10). В немалой степени этому способствовали оживление судоходства в районе, его удаленность от двора фараона и неспособность обеспечить надлежащую охрану окраин государства.
      Канал был вскоре заброшен, и взоры египетских моряков вновь обратились на север, где, очевидно, обстановка была поспокойнее. А спустя несколько десятков лет после смерти Сенусерта III Египет захватили кочевые племена гиксосов. Единое государство распалось на отдельные области - номы, чьи властители (номархи) пеклись только о собственных интересах...

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20