По данным же декадных донесений о потерях за этот период сухопутные войска Германии на Востоке потеряли (без больных) 1005,6 тыс. человек.{88 }Дело в том, что оценки потерь вермахта основывались на донесениях своих войск, которые всячески преувеличивали потери противника, стремясь сделать их не меньшими, чем собственные. Например, штаб Западного фронта оценивал потери противостоящих войск противника за апрель 1942 г. в 30,6 тыс. погибшими и не менее чем в 89 400 раненых, подвергшихся эвакуации. Потери же своих войск штаб определял в 45 тыс. погибших и пропавших без вести и 74 тыс. раненых.{89} В действительности за апрель 1942 г. вся германская сухопутная армия на Востоке потеряла лишь 60 тыс. человек, в том числе безвозвратно (убитыми и пленными) - 15,2 тыс. человек.{90} Советское руководство, не имея точных сведений о своих потерях, имело крайне преувеличенное представление о потерях противника, что приводило к крупным просчетам в стратегическом планировании. Германское командование во главе с Гитлером в целом имело близкое к действительности представление о советских потерях, но недооценивало способность советской системы мобилизовать людской потенциал страны.
      6. Почему СССР понес наибольшие потери во второй мировой войне
      Тот факт, что потери Советских Вооруженных Сил десятикратно превосходили потери вермахта, требует объяснения. Ведь советско-германская война была по сути грандиозной схваткой двух тоталитарных государств, закончившейся для них с весьма различными, даже парадоксальными результатами. Очевидно, при всей схожести двух тоталитарных режимов между ними существовали существенные различия, повлиявшие как на величину военных потерь, так и на исход войны. Гитлер и его партия получили в 1933 г. в свои руки значительно более промышленно развитую, более капиталистическую и более цивилизованную страну, чем Ленин и партия большевиков в 1917 г. В Германии существовала одна из наиболее старых и разработанных мировых военных традиций, которую Гитлер, готовившийся к войне, не разрушил, а стремился сохранить и приумножить. Нацистский тоталитаризм до второй мировой войны просуществовал всего шесть лет, в том числе лишь с середины 1934 г. - в условиях своего монопольного господства. В годы же войны разрушать водяную машину и военную традицию было в принципе невозможно. Германский тоталитаризм также во многих отношениях был мягче советского, сохраняя не только частную собственность, но и, несмотря на асе свои уродливые расовые и человеконенавистнические проявления, определенное представление о самоценности человеческой индивидуальности у большинства своих подданных. Как верно заметил В. Штрик-Штрикфельдт: "И нацистский режим стремился к тоталитарной, всеобъемлющей власти, но она еще не достигла дьявольского совершенства сталинизма. В Третьем рейхе все же сохранялись какие-то основы старой государственной и общественной структуры; еще не были задушены полностью частная инициатива и частная собственность; еще было возможно работать и жить, не завися от государства. Немцы еще могли высказывать свое мнение, если оно и не сходилось с официальной догмой, могли даже, до известной степени, действовать так, как считали лучшим. Хотя партийное давление и увеличивалось все более ощутимо... но эта форма несвободы в Германии оценивалась подавляющим большинством бывших советских граждан мерками сталинского режима насилия и поэтому воспринималась все же как свобода. И в этом была большая разница между нами".{91}
      Советский тоталитаризм родился значительно раньше германского - в ноябре 1917 г., а с середины 1918 г. он уже обладал однопартийной монополией на власть. Эту власть пришлось отстаивать в кровопролитной гражданской войне. В ходе социалистической революции и гражданской войны коммунисты вынуждены были в основном разрушить прежнюю российскую военную традицию, которая к тому же, как показал опыт первой мировой войны, находилась перед тем в стадии упадка. Значительная часть профессиональных военных погибла в гражданской войне или от красного террора, многие эмигрировали. Оставшиеся в стране постепенно вытеснялись из армии и подвергались репрессиям в ходе чисток 20-30-х годов. К 1939 г. дореволюционная военная интеллигенция почти сошла на нет. Лишь единицы из числа офицеров - участников первой мировой войны занимали заметные должности в Красной Армии (наиболее известный из них - бывший царский полковник Б. М. Шапошников, ставший маршалом и начальником Генштаба). Новая значимая военная традиция так и не была создана. Советский тоталитаризм был гораздо всеохватнее нацистского. Он упразднил не только частную собственность, но фактически всякую возможность индивидуальной инициативы, не санкционированной сверху. Человек стал бесправным винтиком государственной машины, которая поддерживала свою устойчивость с помощью террора. Жизнь подданных, с точки зрения господствовавшей номенклатуры, не стоила ничего. М. С. Восленский, отмечая сходство советского строя с основанными на "всеобщем рабстве" восточными деспотиями, упоминает "гигантские армии восточных деспотов", состоявшие из мобилизованных "псевдосвободных" общинников.{92 }Красная Армия и была такой гигантской армией "восточно-деспотического типа", основную массу солдат в которой составляли бесправные, насильственно загнанные в общины-колхозы крестьяне и столь же бесправные, крепостнически прикрепленные к фабрикам и заводам рабочие (их даже и "псевдосвободными" назвать трудно). В такой системе органичной была лишь военная традиция, основанная на шаблоне, на копировании устаревших тактических принципов первой мировой войны (в частности, наступления "волнами" густых цепей пехоты) и заранее ориентированная на возможность неограниченно жертвовать жизнями собственных солдат. К этому добавлялся более низкий образовательный уровень советского населения и общая промышленная отсталость СССР по сравнению с Германией и западными союзниками. Эту отсталость сознавало и советское руководство. Заместитель Сталина в годы войны маршал Г. К. Жуков после войны говорил, что "нельзя забывать, что мы вступили в войну, еще продолжая быть отсталой в промышленном: отношении страной по сравнению с Германией" и что в Германии значительно выше был "военный потенциал, уровень промышленности, уровень промышленной культуры, уровень общей подготовленности к войне".{93}
      Гитлер, вопреки распространенному мнению, стремился к минимизации людских потерь вермахта, сознавая ограниченность людских ресурсов Германии по сравнению с ее противниками, а также опасаясь недовольства населения большими потерями (ведь он обещал "молниеносную войну" малой кровью). В "застольных беседах" в своей Ставке он, например, указывал на необходимость отзыва из армии квалифицированных работников, чтобы увеличить производство вооружения и техники и уменьшить тем самым потери армии, поскольку "квалифицированный рабочий может все 360 дней в году работать над созданием самого совершенного для своего времени вооружения и тем самым спасти жизнь сотням солдат".{94} Сталин тоже иной раз призывал своих подчиненных щадить солдатские жизни, как, например, в телеграмме руководству юго-западного направления от 27 мая 1942 г.:
      "Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением... Учтите все это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь". Однако гораздо чаще в сталинских приказах звучит настойчивое "не считаться с жертвами".{95}
      Соотношение германских и советских потерь, остававшееся на протяжении всей войны крайне неблагоприятным для советской стороны, доказывает, что для Красной Армии на практике имели смысл лишь сталинские призывы побеждать, невзирая на любые потери. В вермахте потери в последние годы войны увеличились, но это было следствием объективных причин: ростом превосходства союзников в вооружении и боевой технике, снижением доли опытных военнослужащих в рядах немецкой армии, а также вынужденным стремлением Гитлера удерживать территории даже в неблагоприятной оперативной обстановке, чтобы продлить сопротивление. В Красной же Армии всю войну боевая техника выступала прежде всего не как средство минимизации людских потерь, а как некая самостоятельная ценность, ради сохранения которой не жалко было жертвовать человеческими жизнями. Можно вспомнить хотя бы рассказ того же Г. Жукова Д. Эйзенхауэру о том, как советские войска преодолевали минные поля. Сначала пускали пехотинцев, которые ценой собственной жизни подрывали противопехотные мины, затем в образовавшийся проход шли саперы, снимавшие противотанковые мины, чтобы танки могли преодолеть минное поле без потерь.{96}
      Относительная военная слабость СССР по сравнению с Германией, как это ни парадоксально, помогла Сталину выиграть войну. В выборе между двумя тоталитарными режимами западные демократии неизбежно должны были оказаться на стороне слабейшего, как представлявшего наименьшую для них угрозу, и тем самым обеспечить ему победу. Западные союзники не только отвлекали на себя значительную часть германских сухопутных сил (в последний год войны - до 40%), почти весь флот и более 2/3 германской авиации,{97} но и поставками по ленд-лизу обеспечивали способность Советского Союза вести войну. Западные поставки обеспечили основную часть высокооктановых бензинов для советской авиации, свыше половины всего потребленного в СССР в период войны алюминия и меди, почти полностью покрывали потребности советского железнодорожного транспорта.{98} Из США поступали наиболее сложные станки и оборудование, значительная доля потребляемых советской промышленностью взрывчатых веществ. Роль ленд-лиза после войны в откровенных личных разговорах, зафиксированных КГБ, признавал и маршал Г. Жуков: "...Американцы нам гнали столько материалов, без которых мы бы не могли формировать свои резервы и не могли бы продолжать войну... Получили 350 тысяч автомашин, да каких машин!.. У нас не было взрывчатки, пороха. Не было чем снаряжать винтовочные патроны. Американцы по-настоящему выручили нас с порохом, взрывчаткой. А сколько они нам гнали листовой стали! Разве мы могли бы быстро наладить производство танков, если бы не американская помощь сталью? А сейчас представляют дело так, что у нас все это было свое в изобилии".{99} За промышленную отсталость, неумение с толком использовать боевую технику Красной Армии также приходилось расплачиваться кровью.
      * * *
      Советский Союз и Германия понесли наибольшие потери во второй мировой войне, понесли их главным образом в борьбе друг против друга. Ныне, полвека спустя, это уже не может, не должно отравлять взаимоотношения германского и русского народов. В свое время финский маршал К. Г. Маннергейм в приказе по армии 13 марта 1940 г., в день завершения советско-финляндской войны, писал: "Более 15 тысяч из вас, кто вышел на поле боя, никогда не увидят снова своих очагов, а сколь многие из вас навсегда потеряли способность к труду! Но вы также нанесли врагам тяжелые удары, и если 200 тысяч из них лежат в снежных сугробах и смотрят невидящими глазами в наше хмурое небо, в том нет вашей вины".{100} Эти слова полководца можно отнести как к советским, так и к немецким солдатам второй мировой, только вот тысячи, к несчастью, приходится заменить на миллионы. Миллионы солдат с той и с другой стороны не несут ответственности ни за стремление Гитлера к мировому господству и реализацию его программы истребления "расово неполноценных" народов, ни за экспансионистскую политику Сталина и за то, что народы СССР и Восточной Европы, освобожденные от германского тоталитаризма, сразу попали в руки тоталитаризма советского.
      Таблица 2
      Людские потери СССР и Германии во второй мировой войне* (тыс. чел.).
      СССР Германия Соотношение потерь
      Общее количество погибших и умерших 43448
      5950
      7,3:1
      в том числе гражданских лиц 16900
      2000
      8,5:1
      в том числе из состава вооруженных сил 26548
      3950
      6,7:1
      из них в советско-германской войне 26400
      2608
      10,1:1
      Потенциальные потери (неродившиеся) 13800
      
      
      Количество пленных** 6306
      1950
      3,2:1
      в том числе в советско-германскую войну 6300
      950
      6,6:1
      Умерло в плену 4000
      800
      5,0:1
      в том числе вследствие советско-германской войны 4000
      451
      8,9:1
      * Для СССР - в границах на 22 июня 1941 г., для Германии - и границах на 1 сентября 1939 г., с включением Австрии и протектората Богемии и Моравии.
      ** Для Германии - в период по 30 апреля 1945 г.
      Бывший немецкий генерал 3. Вестфаль в середине 50-х гг. провозгласил: "Теперь мы должны бороться только за то, чтобы завоевать любовь и уважение своих бывших врагов. Если все вместе цивилизованные нации завоюют мир, то тогда - ив этом наше утешение - 6 млн. немцев, павших на полях сражений или нашедших смерть под бомбами, обрушившимися на наши города, не напрасно принесли свои жизни в жертву родине".{101} Сегодня, в середине 90-х гг., есть надежда на то, что на смену былой ненависти и настороженности между немецким и русским народами пришли наконец уважение и любовь.
      Примечания:
      {1} Kalinow К. Sowjetmarschaalle haben das Wort. Hamburg, 1950; Frumkin G. Population Changes in Europe since 1939. N. Y., 1951. P. 161; Итоги второй мировой войны. Пер. с нем. М., 1957. С. 600.
      {2} Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия: Политический портрет И. В. Сталина // Октябрь. М., 1989. No 7. С. 106.
      {3} Мерцалов А. Н. Один к пяти// Родина. М., 1991. No 6-7. С. 137.
      {4} Алексеев В. В., Исупов В. А. Население Сибири в годы Великой Отечественной войны. Новосибирск, 1986. С. 198-201. Подробную критику этого см.: Соколов Б. В. Цена победы // Великая Отечественная: неизвестное об известном. М., 1991. С. 14-15.
      {5} Соколов Б. В. Цена победы. Более ранний вариант методики см. в нашей статье: Соколов Б. В. О соотношении потерь в людях и боевой технике на советско-германском фронта в ходе Великой Отечественной войны // Вопросы истории. 1988. .No 9.
      {6} Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Под ред. Г. Ф. Кривошеева. М., 1993.
      {7} Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933-1945. Пер. с нем. Т. 3. М., 1976. С. 323-344. Документы персонального учета безвозвратных потерь вермахта см. также: Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма: в 2 тт. Т. 2. М., 1973. С. 637-638. Отметим, что Б. Мюллер-Гиллебранд подчеркивает недостатки ежедневных донесений о потерях: "В этих донесениях речь, естественно, не могла идти о точных цифрах потерь. В критических боевых ситуациях нередко отсутствовала возможность их точного подсчета. Точные данные заменялись оценочными, приблизительными. На достоверность сведений о потерях влияли слухи, переутомление и прочие физические и моральные нагрузки в условиях фронта. Часто эти данные дополнительно уточнялись". Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 335.
      {8} Гриф секретности снят. С. 87.
      {9} Аптекарь П. А. Оправданы ли жертвы? // Военно-исторический журнал. 1992. No 3. С. 44-45.
      {10} См.: Соколов Б. В. Пиррова победа. Новое о войне с Финляндией // Историки отвечают на вопросы. Вып. 2. М., 1990. С. 294-297.
      {11} Подсчет по: Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 343.
      {12} Гриф секретности снят. С. 129, 132.
      {13} Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12 (1). М" 1993. С. 61.
      {14} Вопросы истории. 1990. No 6. С. 185-187; Военно-исторический журнал. 1990. No 6. С. 185-187; Военно-исторический журнал. 1990. No 4. С. 4-5; 1992. No 9. С. 28-31.
      {15} Гриф секретности снят. С. 146; Dallin A. German Rule in Russia, 1941-1945. L.-N. Y., 1957. P. 427.
      {16} Гриф секретности снят. С. 188-189.
      {17} См., например: Иванов С. Оборонительная операция Воронежского фронта // Военно-исторический журнал. 1973. No 8. С. 22.
      {18} Гриф секретности снят. С. 159-160, примеч.
      {19} Там же. С. 143.
      {20} Волкогонов Д. А. Мы победили вопреки бесчеловечной системе // Известия. 1993. 8 мая. С. 5.
      {21} Смирнов Е. И. Война и военная медицина, 2-е изд. М., 1979. С. 188.
      {22} Гриф секретности снят. С. 130.
      {23} Гальдер Ф. Военный дневник. Пер. с нем. Т. 3. Кн. 2. М., 1971. С. 250.
      {24} Мировая война 1939-1945. Пер. с нем. М., 1957. С. 189. Немецкие данные о числе пленных под Харьковом подтвердил в своих мемуарах Н. С. Хрущев, бывший в то время членом военного совета Юго-Западного фронта и направления (Огонек. 1989. No 31. С. 22).
      {25} Гриф секретности снят. С. 129.
      {26} Dallin A. Op. cit. P. 427.
      {27} Вопросы истории. 1989. No 3. С. 37; Нюрнбергский процесс: в 7 тт. Т. 3. М., 1960. С. 29-30.
      {28} Reitlinger G. The House Built on Sand: The Conflicts of German Policy in Russia, 1939-1945. L., 1960. P. 21. Всего в качестве вспомогательного персонала ("добровольных помощников") или в составе коллаборационистских формирований в германской армии в разное время служило около 1 млн. советских граждан, в основном из числа военнопленных. До 1 мая 1944 г. из лагерей было освобождено 818 тыс. военнопленных, большинство из которых использовалось в германских вооруженных силах. К концу войны число "добровольных помощников" в вермахте из числа советских граждан оценивалось в 665-675 тыс. человек (Ibid. Р. 446; Dallin A. Op. cit. P. 427, 658).
      {29} Гареев М. А. О мифах старых и новых // Военно-исторический журнал. 1991. No 4. С. 47.
      {30} Dallin A. Op. cit. P. 427; Reillinger G. Op. cit. P. 446. {зоа} Известия, 1994, 7 мая. С. 1.
      {31} Гриф секретности снят. С. 134-136.
      {32} Конасов В. Б., Терещук А. Б. Новый подход к учету безвозвратных потерь в годы Великой Отечественной войны // Вопросы истории. 1990. No 6. С. 187.
      {33} Капилевич Я. Б. Организация лечения легкораненых // Военно-медицинский журнал. 1970. No 5. С. 64.
      {34} Смирнов Е. И. Некоторые уроки опыта медицинского обеспечения боевых действий войск // Военно-медицинский журнал. 70. No 5. С. 12.
      35 История второй мировой войны 1939-1945. В 12 тт. Т. 9. М., 1978. С. 515.
      {36} Кузьмин М. К. Советская медицина в годы Великой Отечественной войны. М., 1979. С. 82; Кувшинский Д. Д. Актуальные проблемы этапного лечения современной боевой травмы // Военно-медицинский журнал. 1974. No 5. С. 9.
      {37} Смирнов Е. И. Война и военная медицина. С. 172.
      {38} Гриф секретности снят. С. 136, 140.
      {39} Там же. С. 139, 141.
      {40} Известия, 1990, 27 мая.
      {41} Кожурин В. С. О численности населения СССР накануне Великой Отечественной войны // Военно-исторический журнал. 1991. No 2. С. 23-26.
      {42} Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 323, 328.
      {43} Там же. С. 327.
      {44} Великая Отечественная война: Краткий научно-популярный очерк. М., 1970. С. 368; Гриф секретности снят. С. 328.
      {45} Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 328; Итоги второй мировой войны. С. 288-290.
      {46} ЦАМО, ф. 15А, оп. 1849, д. 1, л. 105-107.
      {47} ЦАМО, ф. 8, on. 11627, д. 1509, л. 46. {47а} ЦАМО, ф. 353, on. 5879, д. 74, л. 320.
      {48} Скрытая правда войны: 1941 год. М., 1992. С. 342;
      Гриф секретности снят. С. 316-317.
      {49} Скрытая правда войны: 1941 год. С. 222.
      {50} Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 338-341.
      {51} Там же. С. 331.
      {52} Поляков Л. Е. Цена войны. М., 1985. С. 87; Брук С. И. Население мира: Этнодемографический справочник: М., 1981. С. 198.
      {53} См.: Сталин И. В. Вопросы ленинизма, 11-е изд. М., 1939. С. 511.
      {54} Почему мы вернулись на Родину. М., 1983. С. 96.
      {55} Земсков В. Н. Репатриация и вторая волна эмиграции // Родина. 1991. No 6-7. С. 111.
      {56} Историческая демография: проблемы, суждения, задачи. М., 1989. С. 100; Страна Советов за 50 лет: Сборник статистических материалов. М., 1967. С. 257.
      {57} Алексеев В. В., Исупов В. А. Указ. соч. С. 194.
      {58} Историческая география СССР. М., 1973. С. 280; Вопросы охраны материнства и детства: Период войны и блокады. М., 1946. С. 26; Медико-санитарные последствия войны и мероприятия по их ликвидации. М., 1948. Т. 1. С. 51.
      {59} Итоги второй мировой войны. С. 229.
      {60} Гриф секретности снят. С. 329; Military Effectiveness. Vol. 3. Boston, 1988. Р. 263.
      {61} Война Германии против Советского Союза 1941-1945: Документальная экспозиция города Берлина к 50-летию со дня нападения Германии на Советский Союз. Берлин, 1992. С. 117.
      {62} Земсков В. Н. ГУЛАГ (Историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991. No6. С. 14.
      {63} Исупов В. А. Городское население Сибири: От катастрофы к возрождению (конец 30-х - конец 50-х гг.), Новосибирск, 1991. С. 21.
      {64} Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 338.
      {65} Эйзенхауэр Д. Крестовый поход в Европу. Пер. с англ. М., 1980. С. 352-379; Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 343; Лиддел-Гарт Б. Вторая мировая война. Пер. с англ. М., 1976. С. 505.
      {66} Галицкий В. П. Вражеские военнопленные в СССР (1941-1945 гг.) // Военно-исторический журнал. 1990. No 9. С. 39-46; Гриф секретности снят. С. 391.
      {67} Эрман Дж. Большая стратегия: Октябрь 1944-август 1945. Пер. с англ. М., 1958. С. 119, 121.
      {68} Галицкий В. П. Указ. соч. С. 46; Гриф секретности снят. С. 391; Великая Отечественная война; Краткий научно-популярный очерк. С. 447.
      69 Итоги второй мировой войны. С. 597.
      {70} Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 340.
      {71} Урланис Б. Ц. Указ. соч. С. 205; Итоги второй мировой войны. С. 598.
      {72} Дашичев В. И. Указ. соч. Т. 2. С. 637-638.
      {73} Сафронов Э. Г. Итальянские войска на советско-германском фронте. 1941-1943. М., 1990. С. 194; Галицкий В. П. Указ. соч. С. 46.; Урланис Б. Ц. Указ. соч. С. 220-222; Гриф секретности снят. С. 391-392; Великая Отечественная война: Краткий научно-популярный очерк. С. 396.
      {74} Оценка по: Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 338-344; Эрман Дж. Указ. соч. С. 119, 121.
      {76} Оценка по: Урланис Б. Ц. Указ. соч. С. 221-235; Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 338-344; Дашичев В. И. Указ. соч. Т, 2. С. 637-638; Макдональд Ч. Б. Тяжелое испытание: Американские вооруженные силы на Европейском театре во время второй мировой войны. Пер. с англ. М., 1979. С. 346.
      {76} Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 338.
      {77} Урланис Б. Ц. Указ. соч. С. 309.
      {78} Dupuy Т. N., Martell P. Great Battles on the Eastern Front; the Soviet-German War, 1941-1945. N. Y., 1982. P. 2-3.
      {79} См.: Мировая война 1939-1945. С. 153-154; Меллентин Ф. Танковые сражения 1939-1945 гг. Пер. с англ. М., 1957. С. 148, 244-246, 252.
      8° Звезда. 1990. No 3. С. 140-141.
      {81} Родина. 1991. No 6-7. С. 49.
      {82} Комсомольская правда, 1993, 24 июня. С. З.
      {83} Lucus J. War on the Eastern Front; the German Soldier in Russia. L., 1991. P. 31-33.
      {84} Ibid. P. 35-36; Ср.: Elsenhower D. Crusade in Europe. N. Y., 1977. P. 465-468.
      {84a} Подмосковье. 1994. No 25. С. 5.
      {846} Еременко А. И. Против фальсификации истории второй мировой войны. М., 1958. С. 93.
      {84в} Комсомольская правда, 1995, 27 декабря. С. 3.
      {84г} Малашенко Е. И. Я в разведке с сорок первого... // Военно-исторический журнал. 1995. No 3. С. 77-78.
      {84д} Муранов А. И., Звягинцев В. Е. Досье на маршала: Из истории закрытых судебных процессов. М., 1996. С. 200.
      {84е} Там же. С. 177-179.
      {85} Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 3. Кн. 2. С. 98. Близкая нашей оценка безвозвратных потерь 1941 г. - 5,3 млн. чел. См.: Великая Отечественная война: События, люди, документы. М., 1990. С. 76.
      {86} Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза, 5-е изд. М., 1949. С. 20; Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 342-343.
      {87} Материалы документальной экспозиции города Берлина: "Война Германии против Советского Союза 1941-1945 ". К 50-летию со дня нападения Германии на Советский Союз.
      {88} Военно-исторический журнал. 1992. No 2. С. 25; Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 3. Кн. 2. С. 207.
      {89} ЦАМО, ф. 208, on. 2504, д. 82, л. 337.
      {90} Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 3. Кн. 2. С. 225, 240.
      {91} Штрик-Штрикфелъдт В. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское освободительное движение. Пер. с нем., 3-е изд. М., 1993. С. 158.
      {92} Вселенский М. С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М., 1991. С. 577.
      {93} Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. М., 1989. С. 353-354.
      {94} Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. Пер. с нем. Смоленск, 1993. С. 480. Запись от 28.7.1942, полдень.
      {95} Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия // Октябрь. 1989. No 8. С. 62.
      {96} См.: Eisenhower D. Op. cit. P. 465-468.
      {97} Так, например, в июле и августе 1943 г., в дни Курской битвы, когда значительная часть германской авиации была брошена на советско-германский фронт, на него пришлось лишь 1030 из 3213 потерянных в бою боевых самолетов, или 32% (Murray W. Luftwaffe. Baltimore, 1985. P. 154). Примерно такова была, вероятно, и доля Восточного фронта в боевых потерях германской авиации за войну в целом.
      {98} Оценка по: Jones R. H. The Roads to Russia: United States Lend-Lease to the Soviet Union. Norman, 1969. P.220-224, 280-289; Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.: Статистический сборник. М., 1990. С. 55-56; См. также: Ванников Б. Л. Записки наркома // Знамя. 1988. No 2. С. 155.
      {99} Военные архивы России. Вып. 1. М., 1993. С. 234.
      {100} Цит. по: Coates W. P. and Z. Soviet-Finnish Campaign 1939-1940. L., 1941. Р. 91.
      {101} Роковые решения. Пер. с англ. М., 1958. С. 306-307.
      Людские потери России и СССР в войнах, вооруженных конфликтах и иных демографических катастрофах XX в.
      (Опубликовано: Грани. 1997. .No 183. Печатается с дополнениями)
      В результате войн, политических репрессий и во многом обусловленного также политическими причинами массового голода в XX столетии население Российской империи, СССР и ставшей после распада Советского Союза независимой России понесло наибольшие в абсолютных цифрах потери по сравнению с другими государствами, за исключением, быть может, Китая, чьи потери от войн, голода и репрессий до сих пор невозможно определить даже приблизительно. Единственным обобщающим трудом о потерях населения СССР является работа С. Максудова.{1} Отметим также обобщающий труд Б. Ц. Урланиса,{2} данные которого можно использовать только при определении российских потерь в русско-японской, первой мировой и гражданской войнах. Из-за цензурных условий и недостатка материалов советские потери во второй мировой войне не исчислены Урланисом даже приблизительно.
      В нашем исследовании мы сначала попытаемся оценить потери страны в военных конфликтах. Это сделать легче, поскольку значительная часть погибших так или иначе фиксировалась органами учета, по крайней мере, среди военнослужащих. Затем будет предпринята попытка определить потери от голода и репрессий. Потери этого рода могут быть оценены только очень приблизительно, поскольку точный учет их практически не велся, и оценки могут быть сделаны, лишь исходя из динамики численности населения.
      Определение военных потерь вооруженных сил и населения в целом того или иного государства - задача важная, но с трудом исполнимая даже для нашего века. С одной стороны, военная обстановка обыкновенно неблагоприятна для точной и полной фиксации людских потерь, особенно когда они достигают ежедневно тысяч и тысяч погибших, а вооруженный конфликт длится несколько лет. С другой стороны, величина людских потерь в войнах и особенно сравнительная величина потерь армий противоборствующих сторон очень часто становится объектом национальной мифологии, превозносящей военную доблесть и искусство того или иного народа и его вооруженных сил. В случае с Россией и СССР на неполноту учета боевых потерь влияла как традиционно низкая цена человеческой жизни, особенно по отношению к низшим классам населения, так и отсутствие полноценной парламентской демократии и мощного общественного мнения, способного потребовать у правительства полного отчета и поименного установления всех военных потерь.
      Людские потери России в первой мировой войне могут быть определены лишь весьма приблизительно, поскольку из-за революционных событий 1917 г. и последующей гражданской войны итоговые данные о потерях после войны так и не были получены, а текущий учет потерь в военном ведомстве был очень неполон. Безвозвратные потери армии (включая сюда убитых, умерших от ран, болезней, несчастных случаев, погибших в плену и по другим причинам) оцениваются в 1,8-2 млн. человек. Оценка в 1,8 млн. человек дана Б. Ц. Урланисом, исходившим из предположения, что на русском фронте российская армия потеряла убитыми во столько же раз больше противника, во сколько на Западном фронте армии союзников потеряли больше германской, т. е. в 1,5 раза, а число умерших от ран определял с помощью очень низкого коэффициента летальности в 6%. На наш взгляд, этот коэффициент несколько занижен. Главное же, скорее всего, русские потери убитыми превышали потери противостоявших России на Восточном фронте армий центральных держав в большей пропорции, чем потери союзников убитыми были больше германских на Западном фронте. Русская армия технически была хуже оснащена, чем армии союзников, имела меньше орудий и пулеметов, а также имела более значительное численное превосходство над противником (в 1,5-2 раза в разные периоды войны), что косвенно указывало на то, что успехи русских войск покупались обычно большей кровью, чем успехи союзных и тем более германских войск. /В XX в. единственной войной, где российские потери погибшими были меньше, чем у неприятеля, была русско-японская война 1904-1905 гг., где русская армия потеряла около 32 тыс. убитыми против 49 тыс. убитых в японской армии. Еще 1,6 тыс. русских умерло в плену. От ран умерло 6,1 тыс. русских и 11,4 тыс. японцев, от болезней - 13,0 тыс. русских и 27,2 тыс. японцев. Общее соотношение погибших оказывается 1,7:1 в пользу русской армии. В плен попало 59 тыс. русских, в основном при капитуляции Порт-Артура.