Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Рассказы и повести - Ударь или убей!

ModernLib.Net / Крутой детектив / Спиллейн Микки / Ударь или убей! - Чтение (стр. 1)
Автор: Спиллейн Микки
Жанр: Крутой детектив
Серия: Рассказы и повести

 

 


Микки Спиллейн

Ударь или убей!

* * *

Старый паровоз лениво тащил два вагона через двадцатикилометровый горный перевал от станции Ричфилд к озеру Раппахо. Возможно, кому-то путешествие на поезде, прибывшем из прошлой эры, доставило бы удовольствие, но для меня оно оказалось настоящей пыткой. Угольная пыль была повсюду: она стояла в воздухе, скрипела на зубах, как песок, и забивалась в шерстяную обивку сидений. Был ноябрь; с гор и долин дул холодный канадский ветер. К тому же вагон не отапливался.

В нормальных условиях я бы не имел ничего против прохладного ветерка, но сейчас от озноба у меня ломило все тело, особенно болело под повязкой. Я клял себя за то, что послушался доктора и отправился «хорошенько отдохнуть». Я мог бы спокойно отсидеться в Нью-Йорке, но вместо этого покорно согласился «подышать свежим воздухом» на озере.

Озеро Раппахо. Конечная станция. Из багажного вагона выгрузили один-единственный мешок с почтой и штук шесть посылок. Я спустился на перрон.

По другую сторону платформы стоял черный «шевроле» 1958 года с надписью «ТАКСИ». В машине никого не было. Впрочем, водителя я все же увидел в окне кабинета станционного смотрителя, пожилого морщинистого человека. Они смотрели на меня с таким изумлением, будто увидели марсианина. Но так уж повелось в горных поселках. Если сейчас не сезон для туристов и тебя никто не встречает, то аборигены при твоем появлении впадают в столбняк.

Я показал пальцем на «шевроле», подхватил свою старенькую дорожную сумку и почтовую тубу, где держал складную бамбуковую удочку, подошел к машине, бросил сумку на заднее сиденье, сам сел на переднее и стал ждать, когда же, наконец, меня повезут в Паинвуд. Водитель подошел лишь спустя пять минут.

— Добрый день. Вам в Паинвуд? — спросил он, открыв дверцу.

— А что, можно поехать еще куда-нибудь?

Водитель покачал головой:

— В радиусе восьмидесяти километров нет других населенных пунктов.

— Тогда поехали в Паинвуд.

Наконец он завел двигатель. Уже отъехав от станции, он сделал вид, что только сейчас заметил мою двухколенку на заднем сиденье.

— Собираетесь порыбачить?

— В общем, да.

— Клева нет. Сезон подходит к концу, понимаете.

— Но он все еще открыт, не так ли?

— До конца месяца, — кивнул он. — Но рыбы-то нет.

— Заткнись, — сказал я.

Солнце уже садилось. До Паинвуда было километров семь, и за всю поездку водитель, не отрывавшийся от баранки, не проронил больше ни слова.

Население Паинвуда две с половиной тысячи человек. Городишко этот (два с половиной километра в длину и четыре квартала в ширину) раскинулся в широкой части долины на берегу озера Раппахо. В предместье много летних домиков, но сейчас они были заколочены, и вся жизнь сосредоточилась на главных городских улицах.

На углу улицы стоял отель «Паинс» — белое трехэтажное здание. Балкон второго этажа нависал над тротуаром.

Я заплатил таксисту, подхватил багаж и вошел в отель.

В дверях стояли два громилы. Они подождали, когда я пройду через фойе и окажусь у конторки портье, затем подошли и встали у меня за спиной. Понаблюдав, как я заполняю регистрационную карточку, тот, что был покрупнее, выхватил ее у меня из рук и пробежал глазами.

— Мистер Келли Смит, город Нью-Йорк, — сказал он. — Нью-Йорк большой. Как насчет того, чтобы указать адрес поточнее?

— В самом деле. — Портье выглянул из-за своей конторки, сдержанно улыбаясь то ли мне, то ли этим двоим.

— Я пробуду здесь две недели, — сообщил я ему. — Мне нужен номер наверху, желательно с теневой стороны. Вот задаток.

Я выложил стодолларовую купюру.

— А если кому-то понадобится найти вас в Нью-Йорке... — начал было здоровяк.

Я выхватил карточку у него из-под носа.

— Посмотришь в телефонном справочнике. Я там есть, — ответил я. «Похоже, старые добрые времена возвращаются», — подумал я.

— Смит не такая уж и редкая фамилия...

— Я единственный Келли Смит в Нью-Йорке.

Он попытался сыграть со мной в гляделки, но я был не в настроении. Тогда он потянулся за моим «франклином» и уставился на него.

— Давненько я таких не видел, — сказал он.

— И не увидишь, если будешь продолжать в том же духе, — сказал я, забирая деньги.

Портье испуганно заморгал, взял банкнот, отсчитал мне шестнадцать долларов сдачи и выдал ключ.

— Номер 215, в конце коридора.

Здоровяк положил мне руку на плечо.

— Больно ты молод.

— А из тебя никакой коп, — оскалился я. — А теперь отстань. Можешь начинать копать, если тебе делать нечего. Если хочешь, я заскочу к тебе в отделение, выдам свою биографию, дам снять отпечатки, и ты сможешь вдоволь наиграться в Шерлока Холмса. Но сначала мне нужно помыться и поесть.

У него вдруг затряслись щеки.

— Надеюсь, ты так и поступишь. Ты не врешь?

— Не переживай, — заверил я его и добавил, когда он отошел: — Подождешь.

Когда дверь за ними закрылась, портье сказал:

— Это капитан Кокс и сержант Гэл Венс.

— Они всегда так встречают туристов?

— Н-нет, конечно же нет.

— Сколько человек в местном департаменте?

— В полиции... Ну... человек шесть, по-моему.

— Этих двоих более чем достаточно. Если они выкинут со мной что-нибудь подобное еще раз, то я поддам кому-нибудь из них под хвост.

— Я не уверена, хочу ли я вас здесь видеть или нет, — холодно сказал хрипловатый женский голос за моей спиной.

Я взглянул на портье:

— Хорошенькое тут у вас местечко. Кто это?

— Владелица. — Он взглядом указал на резную дощечку на столе. На ней значилось: «Управляющей отелем — мисс Дари Деил».

Она была полновата, но все же очень мила: высокая грудь, выгоревшие до льняного цвета волосы спадают на широкие плечи и окутывают гладкую, загорелую спину.

— А тебе и не придется ничего решать, дорогуша. Я уже оплатил счет на две недели вперед. Так что улыбнись. Такая милая кошечка, как ты, должна улыбаться постоянно.

Она улыбнулась. Очень мило улыбнулась. У нее, как я и предполагал, оказались прелестные зубки, и она чуть качнула бедрами. Вот только в ее глазах улыбки я не заметил.

— Иди к черту, дурак. — С этими словами она вихрем пронеслась мимо.

Странно, но ее фамилия показалась мне знакомой.

— Это ее сестра в прошлом году покончила жизнь самоубийством в Нью-Йорке, — подсказал мне портье. — Флори Деил. Она выпрыгнула в окно Нью-Сенчури-Билдинг.

Да, я помнил эту историю. Она попала, разумеется, на первые полосы газет. Флори Деил приземлилась на крышу автомобиля ООН как раз в тот момент, когда европейский делегат собирался отъезжать. В машине вместе с ним оказалась весьма популярная девочка по вызову. Прежде чем цензоры спохватились, таблоиды успели рассказать читателям все.

— Вот оно что, — протянул я. — Все же не стоит из-за этого так плохо относиться к приезжим из Нью-Йорка.

Я решил поужинать в ресторане «Уайт». Выбрал столик в углу, откуда мог наблюдать за местными жителями, подходившими к барной стойке. За столиками сидели лишь пожилые пары, и, когда они вышли, я остался сидеть один-одинешенек у барной стойки, и аборигены усиленно делали вид, что не замечают чужака, но то и дело буравили меня взглядами. И взгляды эти были не особенно дружелюбные, а скорее настороженные и даже с какой-то затаенной злобой.

Ко мне уже торопилась официантка со счетом в руке.

— Милая... да что тут у вас происходит? — не выдержал я.

Она съежилась:

— Простите? — Это все, что она смогла выдавить. Я поднялся и подошел к стойке.

В восемь вечера в баре появились капитан Кокс и сержант Вене, делая вид, что вовсе не интересуются мной. Через четверть часа в бар вплыла Дари Деил. Она заметила меня, и на ее лице появилось презрительное выражение. Она тут же развернулась и отошла от меня подальше.

Я уже собирался уходить, когда вновь открылась дверь. Потянуло холодом. Разговоры смолкли. Двое парней в твидовых пальто закрыли за собой дверь и нарочито развязной походкой подошли к барной стойке. Прикид на них был что надо, вот только сами они мало походили на ребят с Мэдисон-авеню[1]. Одного, как я узнал, звали Нэт Пели, а второго, покрупнее, — Ленни Уивер. Ленни Уивер — это если вы хотели с ним поладить, если же у вас было острое желание побыстрее отправиться на тот свет, достаточно было назвать его Рылом — так сто лет назад его окрестила Марджи Проветски.

С большим трудом я удержался от улыбки. Я успел лишь выдвинуть стул, когда парнишка лет двадцати с пустой молочной бутылкой в руке, изрыгая проклятия, вдруг двинулся на Пели и Уивера.

Беда была в том, что у паренька язык был как помело. Он вознамерился высказать все, что он о них думает, и вошел в раж. Внезапно Ленни ударил его слева, а Нэт схватил парня за грудки, выбив у него из рук бутылку, и швырнул его на пол.

Парень не слишком ушибся, но нервы у него сдали, и он разрыдался. Его лицо перекосилось от ненависти.

Ленни хмыкнул и поднял свой стакан.

— Ты рехнулся, сосунок.

— Ты грязный ублюдок! — От злобы голос паренька звучал сдавленно. — Ты уговорил ее с ним работать.

— Вали отсюда, пока цел.

— Ей совершенно незачем было с ним связываться. У нее и здесь есть место. Это ведь ты тряс перед ней деньгами! И она, дура, согласилась. Она всегда говорила, что хочет иметь много денег. Вы ублюдки! Вы грязные ублюдки!

Нэт пнул его ногой в лицо. Кровь хлынула Пели на ботинки, а паренек откинулся и затих.

Но тут же его стошнило, и он начал задыхаться.

Дари была единственной, кто вмешался. Перевернув парня лицом вниз, она придерживала его, пока тот не застонал и не открыл глаза. Бросив на Ленни свой презрительный взгляд, она прошипела:

— Санни прав. Вы грязные ублюдки.

— Тебе тоже ногой по роже двинуть, дамочка? — рявкнул Ленни.

На секунду воцарилась тишина.

— Попробуй, Рыло, — сказал я негромко.

Ленни обернулся, и я с размаху заехал ему ногой в пах. Пока он молча корчился от боли, я схватил Нэта за волосы и со всей силы приложил мордой о стойку. Он взвыл, бросился на меня и ударил по ребрам. Я почувствовал, как трещит повязка, и по всему телу разлилась острая боль. Но это было все, что он успел сделать. Следующим ударом я чуть не размозжил ему башку, и Пели рухнул на пол рядом со своим дружком.

Криво улыбнувшись Дари, я проковылял мимо двух копов у стойки и сказал так, чтобы все меня слышали:

— Классный у вас тут городишко.

Когда я вышел на улицу, меня вырвало.

* * *

Окно было открыто, и я видел, как мое дыхание превращается в пар, но в то же время я взмок от пота. В дверь постучали, и я автоматически сказал: «Войдите», даже не удосужившись спросить, кто там. В боку у меня ломило и жгло. Я принял обезболивающее, но подействовать оно должно было не ранее чем через час.

В ее голосе не было ни капли сочувствия. Зато презрения было хоть отбавляй, но на этот раз к нему примешивалось и любопытство. Плоский живот под тонкой тканью, рвущаяся из платья грудь... Я вспомнил изображение амазонок и подумал, что Дари — вылитая амазонка. Особенно без платья...

— Санни просил поблагодарить тебя.

— Не стоит. — Придать голосу небрежности оказалось непросто.

— Ты понимаешь... ты хоть понимаешь, что творишь? — Она помолчала. — Что тебе нужно в Паинвуде?

— Отдохнуть, котенок. Две недели отдыха мне совершенно необходимы. Ты не сделала бы мне одолжение?..

Я закрыл глаза. Боль в боку стала нестерпимой.

— Какое?

— Там стоит моя сумка... в боковом кармане пузырек с пилюлями... Принеси, пожалуйста.

Я услышал, как взвизгнула «молния», потом Дари охнула. Она полезла не в то отделение, и на пол с глухим стуком выпал пистолет. Наконец-то она подошла к моей кровати, держа в руках пузырек.

— Ты ведь наркоман хренов, да? Именно так они выглядят, если не получат дозу. Им паршиво, они потеют, дрожат... — Она высыпала таблетки обратно в пузырек, закрутила крышку и подбросила пузырек на ладони. — Ты великолепно справился в ресторане. Теперь попробуй справиться без этого.

Быстрым движением Дари метнула пузырек в окно. Я слышал, как он разбился о мостовую.

— Все-таки ты мерзавец, — заявила она и ушла.

Когда я проснулся, было три часа дня. Я лежал без сил, тяжело дыша, однако боль в ребрах поутихла. Я поднялся с постели и разделся. По стеклу барабанил дождь.

После горячего душа я почувствовал, что заново родился.

Мой пистолет 45-го калибра валялся на полу. Дари Деил так и не подняла его. Я подцепил его ногой, подхватил и положил в кожаную сумочку от дорожного бритвенного набора.

Вспоминая, как Дари эффектным жестом швырнула пузырек в окно, я чувствовал, что готов убить ее. «Но это не поможет вернуть пилюли», — уныло подумал я. У меня оставалось еще часа два, а затем без таблеток мне станет очень, очень худо. Я сунул в карман пятьдесят баксов и вышел на улицу.

Под окном я обнаружил лишь осколки, а пилюли конечно же давным-давно размыло дождевой водой.

Я сплюнул от досады и пошел искать аптеку. Слава богу, у меня был рецепт. Аптекарь взглянул на него, затем строго посмотрел на меня:

— Это займет около часа.

— Знаю. Я подойду.

Я пошел в ресторан. Сияли витрины, мерно мигал светофор на углу... но на улицах не было ни души. Какой-то город-призрак.

В ресторане посетителей не было. Официантка узнала меня, как-то особенно улыбнулась и, приняв заказ, чуть ли не бегом помчалась на кухню. Бармен вышел из-за стойки и подошел ко мне.

Ему было под пятьдесят, худощавый, уже начинающий седеть. Он посмотрел на меня усталым взглядом.

— Послушайте, мистер, — сказал он. — Я не хочу здесь никаких неприятностей.

— Вы знаете, что это за типы? — откинувшись на стуле, спросил я.

Он кивнул:

— Мы как-нибудь разберемся сами.

— Тогда постарайтесь, чтобы с моей головы по их вине не упало ни единого волоса, приятель. Я не знаю, зачем сюда приехали эти ублюдки, но они как раз того сорта ребята, с которыми тебе уж точно не разобраться. Поэтому поблагодари меня за небольшую услугу, что я тебе оказал. Понял?

Судя по его лицу, он не понял. Он показал в окно на горный склон вдали:

— Вы... вы не с холма?

— Дружище, я не понимаю, о чем ты. Я вижу только, что вы все здесь с ума посходили. Я один вчера вечером заступился за мальчишку, пока ты, копы и вся публика просто смотрели, как мне достается. Что бы это значило?

Хлопнула дверь, и вошел сержант Вене. Он вразвалочку подошел ко мне и бросил на стол листок бумаги. Мой рецепт.

— Это не наркотики, мистер. Вы должны объяснить мне все, и побыстрее.

Я медленно поднялся. Вене был дюжим парнем, но он не пытался смотреть на меня свысока. Напротив, на его подловатой физиономии читался тот же страх, что на лицах у всех остальных жителей города. Его рука метнулась к кобуре с табельным револьвером.

— Ладно, пугало, — сказал я. — Сейчас я тебе все объясню и, если до тебя не дойдет, засуну твой револьвер тебе в глотку. Этот рецепт — настоящий, и, если ты собирался его проверить, валяй. Отыщи выписавшего его врача. Если рецепт поддельный, тогда и побеседуем. А пока будь добр сделать все по закону, как записано в кодексе. Отнеси этот рецепт обратно в аптеку и проследи, чтобы по нему мне выдали лекарство. Или я заставлю тебя сожрать ордер на твой собственный арест.

Сержант, похоже, все понял. В какой-то миг я подумал, что мне придется отобрать у него пушку, но до него быстро дошло, и он убрался так же стремительно, как и вошел.

Какой это к черту отдых! Господи помилуй!

* * *

Вилли Элкин, владелец гаража, с большим удовольствием сдал мне в аренду пикап за пятнадцать баксов в неделю. Машина, конечно, развалюха, но мне было все равно. Вилли рассказал, как найти старого Морта Стейгера, который сдавал в аренду лодки.

Старик Стейгер подождал, пока я выберу лодку, покачал головой и улыбнулся, обнажив сломанную вставную челюсть:

— Ты ведь не рыбак, так?

— Я время от времени не прочь поудить, но только для своего удовольствия.

Он помолчал, пристально меня разглядывая.

— Едешь на холм?

— Что это вы все твердите о каком-то холме?

Он опять помолчал, покусывая губы.

— Шутишь, что ли, парень? Или действительно не знаешь? Большое такое частное владение, там, вон за этим хребтом. — Он ткнул скрюченным пальцем куда-то за моей спиной. — Отсюда не видно, но туда ведет частная дорога, которая спускается к озеру. Там повсюду заборы, даже вдоль дороги. Нельзя ни войти, ни выйти, если они не позволят.

— Кто «они»?

— Ну... жители. Территория принадлежит мистеру Симпсону. Он крутой магнат или еще какая-то шишка. Ни разу его не видел. Его вообще никто не видел. Предпочитает уединенную жизнь.

— Понятное дело, — хмыкнул я. — На него, похоже, работает целая банда головорезов. Я вчера повстречался с парочкой таких. Пришлось вправить им мозги.

— Так это был ты... — Старик широко улыбнулся и хихикнул: — Вилли рассказал мне. Но ты, парень, напрашиваешься на крупные неприятности, поберегись.

— Ну, вряд ли эти тупые костоломы способны доставить мне неприятности, приятель. Я вот чего не понимаю: если этот Симпсон такой крутой, что он делает в такой дыре да еще с такими идиотами?

— Видишь ли, парень... Этот Симпсон был крутым когда-то, но очень давно. Контрабанда спиртного или еще что-то не вполне чистое. Но потом вдруг завязал, легальным бизнесом занялся. Он приезжает сюда пару раз в году, улаживает дела и уезжает.

— Все в этом городе какие-то перепуганные. Не похоже, что у него чистый бизнес.

Старик потупился:

— Дело не в бизнесе.

— Тогда в чем?

— В девочках. Он приказывает своим привозить ему девочек из Паинвуда.

— По-моему, Паинвуд достаточно большой город, и уж пара проституток здесь найдется.

— Ты, видно, ничего не знаешь о провинциальных городах. Сезон кончается, и эти девицы собирают манатки и сваливают. Симпсону достаются совсем не из этих.

— Но вряд ли такой крутой босс будет...

Морт Стейгер жестом прервал меня:

— Ты меня неправильно понял. Он... он нанимает их.

— Тогда что тут такого, если они согласны?

— Девушки отправляются к нему, но домой не возвращаются... никто не возвращается... Рита Моффет и старшая Спенсер переехали в Санбар. Единственная дочка Боба Рейберна перестала разговаривать, и пришлось отправить ее в больницу, но она так и не заговорила. Флори Деил и Рут Глисон уехали в Нью-Йорк. Флори покончила с собой, а о Рут уже несколько месяцев ничего не слышно.

— Вот оно что...

— Говорю тебе, ни одна не вернулась. Но это еще не все. Некоторые остаются здесь, и каждый раз, когда Симпсон со своими дружками возвращается, они опять идут к нему работать. Да, он платит им кучу денег, здесь все без обмана. Они покупают себе шикарные вещи. «Сделано в Нью-Йорке»...

— Ну и в чем же дело?

— Самое страшное, — нахмурился старик, — то, что никто из них ничего не говорит.

Я встал, почесал в затылке.

— Знаешь, Морт, что я думаю? Этот Симпсон хорошо им платит, кроме того, они первый раз в жизни видят, как живут богачи, и хотят добиться такой жизни. Поэтому они и уезжают. Эта история стара как мир. Кто-то остается, но тогда ими овладевает тоска. Как тебе такое объяснение?

— На него работают подозрительные люди. Они приносят в город только несчастье.

— Ну, нанимает-то он явных болванов. Хотя я могу назвать кучу известных бизнесменов, которые поступают точно так же.

Стейгер помолчал.

— Скажи, парень, ты в своей жизни видел более напуганных людей, чем в нашем городе?

Моросящий дождь прекратился. Я застегнул куртку и натянул шапку. Стейгер внимательно следил за мной.

— Ты тоже какой-то странный, — наконец сказал он.

— Это почему же?

— Ты выглядишь настоящим бандитом. Точно-точно. Ответь мне на один вопросец, только честно.

Я открыл дверцу пикапа и бросил Стейгеру через плечо:

— Спрашивай.

— Ты когда-нибудь убивал?

Я хлопнул дверцей и посмотрел на него. Он был абсолютно серьезен.

— Да, Морт, — кивнул я. — Я убил шестерых.

— Я сейчас не про войну, сынок.

— А я и не говорил про войну.

— Как же ты их убил?

— Застрелил, — ответил я и нажал на газ.

* * *

Аптекарь приготовил лекарство по моему рецепту и молча выдал мне таблетки. Я был уверен, что он связался с врачом, который выдал рецепт, а может, и еще кое-что проверил, но уже по другим каналам. Я заказал кока-колу, выпил две пилюли, а остальные положил в карман.

На улице опять моросило. Если верить прогнозу, такая погода должна была продлиться еще несколько дней. Так что придется удить рыбу под дождем. Возьму упаковку из шести бутылок «Блю риббон»[2], пару сандвичей, брошу якорь где-нибудь посередине озера и буду ловить рыбу под зонтиком.

Я вышел на улицу, размышляя, где бы поесть. В конце концов решил пообедать в отеле и сел в машину. На повороте горел красный, я затормозил. Мимо меня проехал «кадиллак» с нью-йоркскими номерами. Я взглянул на водителя.

Это был Бенни Квик. Он отмотал два срока за фелонию, а теперь управлял химчисткой в Майами. В машине сидели еще двое, но я не разглядел кто.

Я развернулся, проехал мимо «кадиллака», двумя кварталами дальше повернул направо и уступил дорогу Бенни. Этого было достаточно, чтобы разглядеть номер. А мой приятель в Нью-Йорке сделает остальное.

Я никак не мог взять в толк, что Бенни Квик может делать в такой дыре. Черт, я слишком долго вел бурную жизнь и не привык расслабляться даже на отдыхе.

Вернувшись в отель, я пошел в кафе. За столиком сидело несколько подростков. Они попивали кофе и кормили музыкальный аппарат монетками. Никто из них не обращал на меня никакого внимания. Официантка бросила мне на стол меню.

Я взглянул на нее и сказал:

— Тебе нужно почаще улыбаться, мисс Деил.

— Только не тебе, мистер Смит.

— Зови меня Келли.

Она никак не ответила. Просто стояла и ждала. Я сделал заказ и, пока не принесли еду, пробежал глазами газету. Первая страница пестрела заголовками про Кубу.

Подошла Дари, шмякнула на стол чизбургеры, а кофе поставила так резко, что расплескала его.

— Сходи и принеси мне другую чашку.

— Что?!

— Ты все прекрасно слышала, черт тебя подери! Я уже сыт по горло тем дерьмом, которым ты меня кормишь. Можешь сердиться сколько угодно, но, детка, относись ко мне как к клиенту, а не то — клянусь! — я вышвырну все эти твои тарелки в окно. Ваш городок и так уже сидит у меня поперек горла, и я хочу с этим покончить. А теперь поверти-ка задницей, принеси мне другую кружку кофе и сделай все как подобает.

На этот раз Дари поставила кофе медленно и аккуратно.

— Сядь, — сказал я.

— Мистер Смит...

Я молча взглянул на нее, она побледнела и опустилась на стул.

Даже сейчас, напуганная, встретив мой взгляд, Дари Дейл оставалась шикарной женщиной. Облегающий нейлоновый форменный костюмчик подчеркивал соблазнительные линии ее бедер. Небольшую полоску ткани под полупрозрачной блузкой трудно было назвать бюстгальтером, а на бедрах четко проступал треугольник трусиков-бикини.

— Я слышал о твоей сестре... — начал я.

— Давай не будем об этом.

— Дари, детка, я ведь в любом случае все узнаю, так что будет лучше, если ты мне сама расскажешь. Мне эта история известна лишь в общих чертах. Подшивка старых газет поможет узнать детали, да и многие здесь охотно добавят что-нибудь от себя.

Губы Дари сжались, она вся напряглась:

— Ты мог бы догадаться и сам. Моя сестра была наркоманкой, и, когда ей не на что стало добывать себе очередную дозу, она покончила с собой. В конце концов это ждет и тебя.

— В самом деле?

— Ты не сможешь долго получать наркотики от нашего аптекаря по своим якобы подлинным рецептам. Моя сестра тоже одно время пользовалась крадеными и поддельными рецептами. Когда все уловки были исчерпаны... — Дари помолчала, затем посмотрела на меня, сверкнув глазами: — Скажи, мистер Смит, ты приехал сюда потому, что больше не осталось аптек, где бы принимали твои рецепты? Так?

Я медленно допил кофе.

— Ты просто ненормальная, детка. Совсем не в себе.

Она поднялась и вышла. Высокая, гордая, соблазнительная, самая красивая женщина из всех, кого я видел. И на что она растрачивает себя?

Я положил рядом с тарелкой деньги и поднялся к себе в номер. Приняв душ и переодевшись в костюм, вновь решил пойти прогуляться. Должен же здесь быть кинотеатр или хотя бы приличный бар.

Я собрался было позвонить, но вспомнил портье из приемной и положил трубку. Спустившись в фойе, позвонил из телефона-автомата, откуда была видна конторка портье. Назвав номер в Нью-Йорке, стал ждать.

Когда на том конце подняли трубку, я спросил:

— Арти?

— Здорово, Келли! Как жизнь?

Мы целых пять минут болтали ни о чем, периодически крепко ругаясь, чтобы отбить у излишне любопытного оператора всякую охоту слышать нас дальше. В конце концов я сказал:

— Вот что, Арти. Пробей для меня один номерок и собери всю информацию о его владельце, какую сможешь найти. И еще: выясни все, что сможешь, о Бенни Квике. Он вроде бы должен быть сейчас в Майами.

Я продиктовал номер «кадиллака», потом мы еще немного поболтали о том о сем и на том расстались.

На улице опять пошел дождь, на этот раз довольно сильный. Я огляделся по сторонам, заметил знакомый огонек и, широко улыбнувшись, пошел на него.

Фонарь над дверью притона должен быть красным, а над полицейским участком — зеленым, старомодным и засиженным мухами. По одному лишь виду фонарей сразу представляешь, чем будет пахнуть внутри. В полицейских участках стоит тяжелый мужской запах дешевых сигар и пота. Пахнет лежалой шерстью, старой мебелью, пылью и кофейной гущей. Ко всему этому примешивается атмосфера страха и стыда, которую создают посетители участка, чьи имена навсегда остаются в учетной книге.

Я вошел внутрь. Сержант Вене выпучил глаза от удивления, а я спросил:

— Где твой капитан?

— А зачем он тебе?

Двое постовых, стоявших в углу, подкрались ко мне на цыпочках. Они уже собирались схватить меня, когда дверь в кабинет распахнулась и на пороге показался Кокс.

— Оставь его, Вуди. — Капитан смерил меня взглядом. — Чего тебе?

Я широко, но отнюдь не дружелюбно улыбнулся:

— Помнишь, ты хотел снять у меня отпечатки пальцев? Просил заскочить как-нибудь?

Кокс покраснел, потом скрипнул зубами. Он подошел ближе, остановившись в полуметре от меня.

— Не строй из себя крутого, приятель. Думаешь, мы не умеем обращаться с такими, как ты?

— Именно так я и думаю, — кивнул я. — Вы абсолютно не умеете обращаться с серьезными парнями, капитан. Я думаю, вы все здесь форменные болваны.

У Кокса набрякла жила на лбу. Но, к моему удивлению, он довольно быстро взял себя в руки.

— Сними у него отпечатки, Вуди, — жестко, но сдержанно приказал капитан стоявшему за моей спиной постовому.

Я назвал свое имя и адрес и этим ограничился. Если он хотел узнать обо мне что-то еще, то сначала ему пришлось бы завести на меня дело. Вновь широко улыбнувшись, я оставил этих вонючих копов беситься сколько влезет и вышел на свежий воздух.

Было девять вечера. Слишком поздно для кино, но самое время для бара, куда я и направился. Бар назывался «У Джимми». За стойкой стоял сам Джимми. Я заказал пива. Джимми оказался компанейским парнем и выпил со мной.

Когда я наконец спросил его, что он знает о Симпсоне и его владениях, Джимми криво улыбнулся:

— Никто из местных его никогда не видел, по крайней мере из тех, с кем я знаком.

— А девочки?

— От их путаных рассказов мало толку. Симпсон у них то толстяк, то худой, то высокий, то плюгавый, то мужчина в соку, то старик. Они не хотят ничего рассказывать.

— Я слышал, что он хорошо им платит.

— Не то слово, черт возьми! Бонни Энн и Грейс Шеффер щеголяют в норковых манто и просто сорят деньгами. Хеллен Ален машины меняет как перчатки. Она приезжает сюда раз в месяц повидаться со своими. Когда-то была очень славной девочкой. Как, впрочем, и все они.

— Они так изменились из-за денег?

Джимми покачал головой и отвел взгляд.

— Не в этом дело. Деньги изменили бы их, если бы они не были красотками и их бы так высоко не ценили.

— Тогда что? Что их изменило? Работа, которую они выполняют для Симпсона? — спросил я.

Джимми неопределенно пожал плечами:

— Они не говорят, чем конкретно занимаются. Иные работают секретаршами, отвечают на звонки и тому подобное. Местные телефонные операторы часто с ними общаются.

— Но если операторам так интересно, почему они просто не наберут номер Симпсона и не поговорят с ним?

— Если совершенно серьезно, кто ж захочет рубить сук, на котором сидит? — усмехнулся Джимми. — После побывки Симпсона и его банды в городе остается куча денег, и мы можем на это существовать. Есть и еще кое-что. Симпсон — крупный налогоплательщик, и у него пропасть связей, как выяснили местные проныры. Несколько умников попытались было нарыть на Симпсона компромат, но быстро поджали хвосты. В полицию никто не обращается, да и особого смысла я в этом не вижу. Кокс... он похож на голодного кота, который знает, что ему придется либо поймать мышь, либо помереть с голоду. Но еще он понимает, что мышка ядовита, и если он и сожрет ее, то все равно помрет.

Джимми поставил перед мной еще одну бутылку и отошел, чтобы обслужить другого клиента — того самого нервного водителя такси, который не хотел везти меня в Паинвуд. Я подумал, усмехнувшись, что лучше бы я послушался его.

Таксист тоже заказал пиво, что-то пробормотал о погоде, а потом шепнул Джимми на ухо:

— Я кое-кого сегодня видел. Сначала не узнал, но потом присмотрелся и понял, что это Рут Глисон.

Я налил себе полный стакан, делая вид, что полностью поглощен процессом. По словам Морта Стейгера, Рут Глисон — та самая девчонка, что убежала в Нью-Йорк одновременно с Флори Деил.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4