Таковы наличные и ожидаемые результаты совхозной политики нашей партии.
      По решению Политбюро ЦК в апреле 1928 года об организации новых совхозов выходило, что мы должны получить от новых совхозов не менее 100 миллионов пудов товарного хлеба в 1931/32 году. На деле же получается, что мы будем иметь уже в 1931/32 году от одних только новых совхозов более 200 миллионов пудов. Получается перевыполнение программы в два раза.
      Выходит, что люди, смеявшиеся над решением Политбюро ЦК, жестоко посмеялись над самими собой.
      По пятилетнему плану, утвержденному съездом Советов, мы должны были иметь к концу пятилетки посевных площадей по совхозам всех систем 5 миллионов гектаров. А на деле мы имеем посевных площадей совхозов уже в этом году 3,8 миллиона гектаров, а в будущем году, т. е. на третьем году пятилетки, будем иметь 8 миллионов гектаров посевных площадей.
      Это значит, что мы выполняем и перевыполняем пятилетнюю программу совхозного строительства в 3 года.
      По пятилетнему плану мы должны были иметь валовой продукции зерновых по совхозам к концу пятилетки 54,3 миллиона центнеров. А на деле мы имеем валовой продукции зерновых от совхозов уже в этом году 28,2 миллиона центнеров, а в будущем году будем иметь 71,7 миллиона центнеров.
      Это значит, что по валовой продукции зерновых мы выполняем и перевыполняем пятилетку в 3 года.
       Пятилетка в 3 года!
      Пусть болтают теперь буржуазные писаки и их оппортунистические подголоски, что нельзя выполнить и перевыполнить пятилетку совхозного строительства в 3 года.
      б) Что касается колхозногостроительства, то мы имеем ещё более благоприятную картину.
      Еще в июле 1928 года пленумом ЦК было принято следующее решение о колхозном строительстве:
       “Неуклонно проводить в жизнь поставленную XV съездом задачу “объединения и преобразования мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективы”, как добровольные объединения,построенные на базе новой техники и представляющие высшую форму зернового хозяйства как в смысле социалистического преобразования сельского хозяйства, так и в смысле обеспечения радикального повышения его производительности и товарности” (см. резолюцию июльского пленума ЦК “О политике хлебозаготовок в связи с общим хозяйственным положением”, 1928 г.) .
      В дальнейшем это решение получило своё подтверждение в резолюциях XVI конференции партии и в специальной резолюции ноябрьского пленума ЦК 1929 года о колхозном движении . Во второй половине 1929 года, когда обозначился коренной поворот крестьянства в сторону колхозов и когда середняк в своей массе пошел в колхозы, Политбюро ЦК приняло специальное решение от 5 января 1930 года “О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству”.
      В этой резолюции ЦК:
      1) установил наличие массового поворота крестьян всторону колхозов и возможность перевыполнения пятилетнего плана колхозного строительства весной 1930 года;
      2) установил наличие материальных и иных условий, необходимых для замены кулацкого производства производством колхозов, в связи с чем провозгласил необходимость перехода от политики ограничения к политике ликвидации кулачества, как класса;
      3) дал перспективу о том, что уже весной 1930 года посевная площадь, обработанная на обобществленных началах, значительно превысит 30 миллионов гектаров;
      4) разбил СССР на 3 группы районов, установив для каждой из них ориентировочные сроки завершения в основном коллективизации;
      5) пересмотрел метод землеустройства в пользу колхозов и формы финансирования сельского хозяйства, определив для колхозов на 1929/30 год не менее 500 миллионов рублей кредита;
      6) определил артельную форму колхозного движения, как основное звено колхозное системы в данный момент;
      7) дал отповедь оппортунистическим элементам партии, пытающимся тормозить колхозное движение из-за недостатка машин и тракторов;
      8) наконец, дал предупреждение партийным работникам от возможных перегибов в колхозном движении н опасности декретирования колхозного строительства сверху, опасности, создающей угрозу подмены действительного и массового колхозного движения игрой в коллективизацию.
      Следует отметить, что это решение ЦК было встречено более чем недружелюбно со стороны оппортунистических элементов нашей партии. Были разговоры и шушуканья насчёт того, что ЦК ударился в фантастику, что он “транжирит” народные деньги на “несуществующие” колхозы. Правые элементы потирали руки, предвкушая “обеспеченный” провал. Однако ЦК вёл свою линию со всей настойчивостью и довёл её до конца, несмотря ни на что, несмотря на обывательское хихиканье правых, несмотря на перегибы и головокружение “левых”.
      В 1927/28 году было отпущено па финансирование колхозов 76 миллионов рублей, в 1928/29 году — 170 миллионов рублей, наконец, в текущем году отпущено 473 миллиона рублей. Отпущено, кроме того, 65 миллионов рублей в фонд коллективизации. Определены льготы колхозам, повысившие финансовые ресурсы колхозов на 200 миллионов рублей. Обеспечено колхозам хозяйственное имущество раскулаченных кулаков, стоимостью более 400 миллионов рублей. Обеспечено для использования на колхозных полях не менее 30 тысяч тракторов мощностью более чем 400 тысяч лошадиных сил, не считая 7 тысяч тракторов Трактороцентра, обслуживающих колхозы, и помощи тракторами, оказываемой колхозам системой совхозов. Дано колхозам в этом году семенной ссуды и семенной помощи 10 миллионов центнеров зерна (61 миллион пудов). Наконец, оказана непосредственная организационная помощь колхозам в деле создания машинно-конных баз, число которых превышает 7 тысяч, с использованием в них не менее 1300 тысяч лошадей. Каковы результаты этих мероприятий? Посевная площадь колхозов составляла в 1927 году 0,8 миллиона гектаров, в 1928 году—1,4 миллиона гектаров, в 1929 году — 4,3 миллиона гектаров, в 1930 году — не менее 36 миллионов гектаров, считая яровой и озимый клин.
      Это значит, во-первых, что за 3 года колхозная посевная площадь выросла более чем в 40 раз. (Аплодисменты.)
      Это значит, во-вторых, что у наших колхозов имеется теперь столько жепосевной площади, сколько у Франции и Италии, вместе взятых. (Аплодисменты.)
      Что касается валовой продукции зерновых и товарной их части, то мы имеем следующую картину. В 1927 году мы имели от колхозов 4,9 миллиона центнеров, из них товарных 2 миллиона центнеров; в 1928 году — 8,4 миллиона центнеров, из них товарных 3,6 миллиона центнеров; в 1929 году — 29,1 миллиона центнеров, из них товарных 12,7 миллиона центнеров; в 1930 году мы будем иметь, по всем данным, 256 миллионов центнеров (1550 млн. пудов), из них товарных не менее 82 миллионов центнеров (более 500 млн. пудов).
      Нужно признать, что ни одна отрасль нашей промышленности, развивающейся в общем довольно ускоренным темпом, не дала еще таких небывалых темпов подъёма, как колхозное строительство. О чём говорят все эти цифры? Они говорят, прежде всего, о том, что валовая продукция зерновых в колхозах выросла за 3 года более чем в 50 раз, а товарная более чем в 40 раз.
      Они говорят, во-вторых, о том, что мы имеем возможность получить в этом году от колхозов более половины всей товарной продукции зерна в стране.
      Они говорят, в-третьих, о том, что судьбу сельского хозяйства и его основных проблем будут отныне определять не индивидуальные крестьянские хозяйства, &колхозы и совхозы.
      Они говорят, в-четвёртых, о том, что процесс ликвидации кулачества, как класса, идёт у нас вперёд не всех парах.
      Они говорят, наконец, о том, что в стране уже произошли такие экономические сдвиги, которые дают полное основание утверждать, что нам удалось повернуть деревню на новый путь, на путь коллективизации, обеспечив тем самым успешное строительство социализма не только в городе, но и в деревне.
      В своём постановлении от 5 января 1930 года Политбюро ЦК определило к весне 1930 года программу колхозных посевных площадей, обработанных на обобществленных началах, в 30 миллионов гектаров. На деле же мы имеем 36 миллионов гектаров. Получается перевыполнение программы ЦК.
      Выходит, что люди, смеявшиеся над решением ЦК, жестоко посмеялись над самими собой. Не помогли оппортунистическим болтунам нашей партии ни мелкобуржуазная стихия, ни перегибы в колхозном движении.
      По пятилетнему плану мы должны были иметь к концу пятилетки посевных площадей по колхозам 20,6 миллиона гектаров. А на деле мы имеем посевных площадей колхозов уже в этом году 36 миллионов гектаров.
      Это значит, что мы уже перевыполнили пятилетнюю программу колхозного строительства в 2 года более чем в 1 1/ 2раза. (Аплодисменты.)
      По пятилетнему плану мы должны были иметь к концу пятилетки валовой продукции зерновых по колхозам 190,5 миллиона центнеров. А на деле мы будем иметь валовой продукции зерновых по колхозам уже в этом году 256 миллионов центнеров.
      Это значит, что мы уже перевыполняем пятилетнюю программу колхозной продукции верна в 2 года более чем на 30%.
       Пятилетка в 2 года!(Аплодисменты.)
      Пусть болтают теперь оппортунистические кумушки, что нельзя выполнить и перевыполнить пятилетку колхозного строительства в 2 года.

6. УЛУЧШЕНИЕ МАТЕРИАЛЬНОГО И КУЛЬТУРНОГО ПОЛОЖЕНИЯ РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯН

      Выходит, таким образом, что поступательный рост социалистического сектора как в области промышленности, так и в области сельского хозяйства является фактом, не подлежащим никакому сомнению.
      Что это может означать с точки зрения материального положения трудящихся?
      Это означает, что тем самым заложены уже основы для коренного улучшения материального и культурного положения рабочих и крестьян. Почему, каким образом?
      Потому, во-первых, что рост социалистического сектора означает, прежде всего, сокращение эксплуататорских элементов города и деревни, падение их удельного веса в народном хозяйстве. А это значит, что доля рабочих и крестьян в народном доходе страны неминуемо должна возрастать за счёт сокращения доли эксплуататорских классов.
      Потому, во-вторых, что при росте обобществленного (социалистического) сектора часть народного дохода, шедшая до сих пор для кормления эксплуататорских классов и их челяди, должна остаться отныне в самом производстве, на расширение производства, на постройку новых фабрик и заводов, на улучшение быта трудящихся. А это значит, что численность и сила рабочего класса должны возрастать, а безработица сокращаться и рассасываться.
      Потому, наконец, что рост обобществленного сектора, поскольку он ведёт к улучшению материального положения рабочего класса, означает поступательный рост ёмкости внутреннего рынка, увеличение спроса на продукты промышленности со стороны рабочих и крестьян. А это значит, что рост внутреннего рынка, будет обгонять рост промышленности и толкать её вперёд, к непрерывному расширению.
      Все эти и подобные обстоятельства ведут к неуклонному улучшению материального и культурного положения рабочих и крестьян.
      а) Начнём с вопроса о численном росте рабочего класса и сокращении безработицы.
      Если количество лиц наёмного труда (без безработных) составляло в 1926/27 году 10 990 тысяч, то в 1927/28 году мы имели II 456 тысяч, в 1928/29 году— II 997 тысяч, а в 1929/30 году, по всем данным, будем иметь не менее 13 129 тысяч. Из них лиц физического труда (включая сельскохозяйственных рабочих и сезонных рабочих) в 1926/27 году — 7 069 тысяч, в 1927/28 году – 7 404 тысячи, в 1928/29 году – 7 758 тысяч, в 1929/30 году – 8 533 тысячи. Из них рабочих крупной промышленности (без служащих) в 1926/27 году – 2 439 тысяч, 1927/28 году – 2 632 тысячи, в 1928/29 году – 2 858 тысяч, в 1929/30 году – 3 029 тысяч.
      Это значит, что мы имеем картину последовательного роста численности рабочего класса, причём, если процент роста лиц наёмного труда составляет за 3 года 19,5, а лиц физического труда 20,7, то процент роста индустриальных рабочих составляет 24,2.
      Перейдём к вопросу о безработице. Нужно сказать, что в этой области существует большая неразбериха как у Наркомтруда, так и у ВЦСПС.
      С одной стороны, по данным этих учреждений, выходит, что мы имеем безработных около миллиона человек, из коих минимально квалифицированные составляют всего 14,3%, а около 73% составляют лица так называемого интеллигентного труда и неквалифицированные, причём громадное большинство из числа последних составляют женщины и подростки, не имевшие отношения к промышленному производству.
      С другой стороны, по тем же данным, мы переживаем ужасающий голод в квалифицированной рабочей силе, биржи труда не удовлетворяют спроса наших предприятий на рабочую силу процентов на 80, и мы вынуждены, таким образом, наскоро, буквально на ходу обучать совершенно неквалифицированных людей и подготовлять из них квалифицированных на удовлетворение хотя бы минимальных потребностей ваших предприятий.
      Попробуйте-ка разобраться в этой неразберихе. Ясно, во всяком случае, что эти безработные не составляют ни резервной, ни, тем более, постояннойармии безработных нашей промышленности. И что же? Даже по данным Наркомтруда выходит, что за последнее время количество безработных сократилось в сравнении с прошлым годом более чем на 700 тысяч человек. Это означает сокращение числа безработных на 1 мая этого года более чем на 42%.
      Вот вам ещё один результат роста социалистического сектора в нашем народном хозяйстве.
      б) Ещё более разительный результат получается, если рассмотреть дело с точки зрения распределения народного дохода по классам. Вопрос о распределении народного дохода по классам является коренным вопросом с точки зрения материального и культурного положения рабочих и крестьян. Недаром буржуазные экономисты Германии, Англии, САСШ стараются запутать этот вопрос в пользу буржуазии, то и дело публикуя свои “совершенно объективные” исследования на этот счёт.
      По данным Всегерманского статистического управления, доля зарплаты в народном доходе Германии составляла в 1929 году 70%, а доля буржуазии—30%. По данным Федеральной торговой комиссии и Национального бюро экономических исследований, доля рабочих в народном доходе САСШ за 1923 год составляла более 54%, а доля капиталистов—45% с лишним. Наконец, по данным экономистов Болей и Стэмпа, доля рабочего класса в народном доходе Англии за' 1924 год составляла немного меньше 50%, а доля капиталистов немного больше 50% народного дохода Англии.
      Понятно, что нельзя принять результаты этих исследований на веру. Нельзя, так как кроме погрешностей чисто экономического порядка, в этих исследованиях имеются ещё другого рода погрешности, имеющие своей целью отчасти скрыть доходы капиталистов и преуменьшить их, отчасти раздуть и увеличить доходы рабочего класса, причисляя к рабочим чиновников, получающих огромные оклады. Я уже не говорю о том, что в этих исследованиях часто не учитываются доходы фермеров и вообще сельских капиталистов.
      Тов. Варга подверг критическому анализу эти данные. И вот что у него получилось. Оказывается, что доля рабочих и прочих трудящихся города и деревни, не эксплуатирующих чужого труда, составляла в Германии 55% народного дохода, в САСШ — 54%, в Англии — 45%; доля же капиталистов в Германии — 45%, в САСШ—46%, в Англии—55%.
      Так обстоит дело в крупнейших капиталистических странах.
      А как обстоит дело в СССР?
      Вот вам данные Госплана. Оказывается, что: а) Доля рабочих и трудящихся крестьян, не эксплуатирующих чужого труда, составляла у нас в 1927/28 году 75,2% всего народного дохода (в том числе доля городских и сельских рабочих — 33,3%), в 1928/29 году — 76,5% (в том числе доля городских и сельских рабочих—33,2%), в 1929/30 году—77,1% (в том числе доля городских и сельских рабочих— 33,5%).
      б) Доля кулаков и городских капиталистовсоставляла в 1927/28 году 8,1%, в 1928/29 году—6,5%, в 1929/30 году—1,8%.
      в) Доля кустарей, большинство которых представляет трудящийся элемент, составляла в 1927/28 году 6,5%, в 1928/29 году — 5,4%, в 1929/30 году — 4,4%.
      г) Доля государственного сектора,доходы которого являются доходами рабочего класса и вообще трудящихся масс, составляла в 1927/28 году 8,4%, в 1928/29 году — 10%, в 1929/30 году — 15,2%.
      д) Наконец, доля так называемых прочих(имеются в виду пенсии) составляла в 1927/28 году 1,8%, в 1928/29 году — 1,6%, в 1929/30 году — 1,5%.
      Выходит, таким образом, что в то время как в передовых капиталистических странах доля эксплуататорских классов в народном доходе составляетоколо 50%, а то и больше того, у нас, в СССР, доля эксплуататорских классов составляет не более 2% народного дохода.
      Этим, собственно, и объясняется тот поразительный факт, что в САСШ в 1922 году, по словам американского буржуазного писателя Денни, “1% собственников сосредоточивал в своих руках 59% всего национального богатства”, а в Англии в 1920/21 году, по словам того же Денни, “менее 2% всего числа собственников владело 64% всего национального богатства” (см. книжку Денни “Америка завоёвывает Британию”).
      Могут ли иметь место подобные факты у нас, в СССР, в Стране Советов? Ясно, что не могут. В СССР давно уже нет и не может быть таких “собственников”.
      Но если в СССР в 1929/30 году всего лишь около 2% народного дохода перепадает на долю эксплуататорских классов, то куда девается остальная масса народного дохода?
      Ясно, что она остаётся в руках рабочих и трудящихся крестьян.
      Вот где источник силы и авторитета Советской власти среди миллионов рабочего класса и крестьянства.
      Вот где основа систематического роста материального благосостояния рабочих и крестьян СССР.
      е.) В свете этих решающих фактов становятся вполне понятными систематическое увеличение реальной заработной платы рабочих, рост бюджета социального страхования рабочих, усиление помощи бедняцким и середняцким хозяйствам крестьянства, увеличение ассигнований на рабочее жилищное строительство, на улучшение быта рабочих, на материнство и младенчество и в связи с этим поступательный рост народонаселения СССР при сокращении смертности, особенно смертности детей.
      Известно, например, что реальная заработная плата рабочих, считая социальное страхование и отчисления от прибылей в фонд улучшения быта рабочих, выросла в отношении довоенного уровня до 167%. Один лишь бюджет социального страхования рабочих вырос за последние 3 года с 980 миллионов рублей в 1927/28 году до 1400 миллионов рублей в 1929/30 году. На охрану материнства и младенчества ушло за последние 3 года (1927/28—1929/30 гг.) 494 миллиона рублей. На дошкольное воспитание (детские сады, площадки и т. д.) ушло за тот же период 204 миллиона рублей. На рабочее жилищное строительство — 1880 миллионов рублей.
      Это не значит, конечно, что уже сделано всё необходимое для серьёзного увеличения реальной заработной платы, что нельзя было поднять реальную заработную плату на более высокую ступень. И если это не сделано, то в этом виноват бюрократизм нашего снабженческого
      аппарата вообще, бюрократизм потребительской кооперации прежде всего и в особенности. По данным Госплана, обобществленный сектор по внутренней торговле охватывает в 1929/30 году по опту более 99% и по рознице более 89%. Это значит, что кооперация систематически побивает частный сектор и становится монополистом в области торговли. Это, конечно, хорошо. Но плохо то, что эта монополия в ряде случаев идёт во вред потребителям. Оказывается, что, несмотря на своё почти монопольное положение в торговле, кооперация предпочитает снабжать рабочих более “доходными” товарами, дающими большие прибыли (галантерея и т. д.), и избегает снабжать их товарами менее “доходными”, хотя и более необходимыми для рабочих (сельскохозяйственные продукты). В связи с этим рабочие вынуждены около 25% своих потребностей в сельскохозяйственных продуктах удовлетворять на частном рынке, переплачивая на ценах. Я уже не говорю о том, что аппарат кооперации более всего заботится о балансе, ввиду чего слишком туго идёт на снижение розничных цен, несмотря на категорические директивы со стороны руководящих центров. Выходит, что кооперация действует в данном случае не как социалистический ^ сектор, а как своеобразный сектор, зараженный неким Унэпманским духом. Спрашивается, кому нужна такая кооперация и какая польза для рабочих от её монополии, если она не выполняет задачи серьёзного улучшения реальной заработной платы рабочих?
      И если, несмотря на это, реальная заработная плата у нас всё же неуклонно повышается из года в год, то это значит, что наш строй, система распределения народного дохода и вся установка по линии заработной платы таковы, что они имеют возможность парализовать и перекрыть все и всякие минусы, идущие от кооперации.
      Если прибавить к этому обстоятельству ряд других факторов вроде увеличения роли общественного питания, удешевления жилищ для рабочих, громадного количества стипендий для рабочих и детей рабочих, культурного обслуживания и т.д., то можно смело сказать, что увеличение заработной платы рабочих составит гораздо больший процент, чем это указывается в статистике некоторых наших учреждений.
      Всё это, вместе взятое, плюс перевод на 7-часовой рабочий день более 830 тысяч индустриальных рабочих (33,5%), плюс перевод на пятидневную неделю более 1 1/ 2миллиона индустриальных рабочих (63,4%), плюс наличие широкой сети домов отдыха, санаториев и курортов для рабочих, через которые пропущено за последние 3 года более 1700 тысяч рабочих, —всё это создаёт такую обстановку работы и быта рабочего класса, которая даёт нам возможность вырастить новое поколение рабочих, здоровых и жизнерадостных, способных поднять могущество Советской страны на должную высоту и защитить её грудью от покушений со стороны врагов. (Аплодисменты.)
      Что касается помощи крестьянам, как индивидуальным, так и колхозным, имея в виду и помощь бедноте, то она выразилась за последние 3 года (1927/28 — 1929/30 гг.) в сумме не менее 4 миллиардов рублей, отпущенных по линии кредита и государственного бюджета. Известно, что одной лишь семенной помощи было выдано крестьянам за эти 3 года не менее 154 миллионов пудов зерна.
      Не удивительно, что рабочие и крестьяне живут у нас в общем не плохо, смертность населения уменьшилась по сравнению с довоенным временем на 36% по общей и на 42,5% по детской линии, а ежегодный прирост населения составляет у нас около 3 миллионе” душ. (Аплодисменты.)
      Что касается культурного положения рабочих и крестьян, то и в этой области имеем некоторые достижения, которые, однако, ни в коем случае не могут нас удовлетворить ввиду их незначительности. Если не считать рабочих клубов всякого рода, изб-читален, библиотек и ликбеза, который охватывает в этом году 10 1/ 2миллионов человек, то положение культурно-образовательного дела представляется в следующем виде. Школы начального образования охватывают в текущем году 11 638 тысяч учащихся; школы II ступени— 1 945 тысяч; индустриально-технические, транспортные, сельскохозяйственные школы и производственные курсы массовой квалификации — 333,1 тысячи; техникумы и равные им профшколы — 238,7 тысячи; вузы и втузы — 190,4 тысячи. Всё это дало возможность довести процент грамотности по СССР до 62,6% против 33% в довоенное время.
      Главное теперь — перейти на общеобязательное первоначальное обучение. Я говорю “главное”, так как такой переход означал бы решающий шаг в деле культурной революции. А перейти к этому делу давно пора, ибо мы имеем теперь всё необходимое для организации обязательного всеобщего первоначального образования во всех районах СССР.
      До сего времени мы вынуждены были “экономить на всём, даже на школах” для того, чтобы “спасти, восстановить тяжёлую промышленность” ( Ленин). За последнее время, однако, мы уже восстановили тяжёлую промышленность и двигаем её дальше. Следовательно, настало время, когда мы должны взяться за полное осуществление всеобщего обязательного первоначального образования.
      Я думаю, что съезд поступит правильно, если он примет на этот счет определённое и совершенно категорическое решение. (Аплодисменты.)

7. ТРУДНОСТИ РОСТА, БОРЬБА КЛАССОВ И НАСТУПЛЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА ПО ВСЕМУ ФРОНТУ

      Я говорил о наших достижениях в деле развития народного хозяйства. Я говорил о достижениях в области промышленности, в области сельского хозяйства, в области реконструкции всего народного хозяйства на началах социализма. Я говорил, наконец, о достижениях по линии улучшения материального положения рабочих и крестьян.
      Но было бы ошибочно думать, что мы добились этих достижений “легко и спокойно”, в порядке, так сказать, самотёка, без особых усилий и напряжения воли, без борьбы и встряски. Такие достижения не даются в порядке самотёка. На самом деле мы добились этих достижений в решительной борьбе с трудностями, в серьёзной и длительной борьбе за преодоление трудностей. О трудностях говорят у нас все. Но не все отдают себе отчёт в характере этих трудностей. А между тем проблема трудностей имеет для нас серьёзнейшее значение. В чём состоят характерные черты наших трудностей, какие враждебные силы скрываются за ними и как мы их преодолеваем?
      а) При характеристике наших трудностей надо иметь в виду, по крайней мере, следующие обстоятельства.
      Прежде всего необходимо учесть то обстоятельство, что нынешние наши трудности являются трудностями реконструктивногопериода. Что это значит? Это значит, что они коренным образом отличаются от трудностей восстановительногопериода нашего хозяйства. Если при восстановительном периоде речь шла о загрузке старых заводов и помощи сельскому хозяйству на его старой базе, то теперь дело идёт о том, чтобы коренным образом перестроить, реконструировать и промышленность и сельское хозяйство, изменив их техническую базу, вооружив их современной техникой. Это значит, что перед нами стоит задача перестройки всей технической базы народного хозяйства. А это требует новых, более солидных вложений в народное хозяйство, новых, более опытных кадров, способных овладеть новой техникой и двинуть её вперёд.
      Надо иметь в виду, во-вторых, то обстоятельство, что реконструкция народного хозяйства не ограничивается у нас перестройкой его технической базы, а, наоборот, требует вместе с тем перестройки социально-экономических отношений. Я имею здесь в виду, главным образом, сельское хозяйство. В промышленности, которая уже объединена и социализирована, техническая реконструкция имеет уже в основном готовую социально-экономическую базу. Задача реконструкции состоит здесь в том, чтобы усилить процесс вытеснения капиталистических элементов в промышленности. Не так просто обстоит дело в сельском хозяйстве. Реконструкция технической базы сельского хозяйства преследует, конечно, те же цели. Но особенность сельского хозяйства состоит у нас в том, что в нем всё еще преобладает мелкое крестьянское хозяйство, что мелкое хозяйство лишено возможности освоить новую технику, что, ввиду этого, перестройка технической базы сельского хозяйства невозможна без одновременной перестройки старого социально-экономического уклада, без объединения мелких индивидуальных хозяйств в крупные коллективные хозяйства, без выкорчёвывания корней капитализма в сельском хозяйстве.
      Понятно, что эти обстоятельства не могут не осложнять наших трудностей, не могут не осложнять нашей работы по преодолению этих трудностей.
      Надо иметь в виду, в-третьих, то обстоятельство, что наша работа по социалистической реконструкции народного хозяйства, рвущая экономические связи капитализма и опрокидывающая вверх дном все силы старого мира, не может не вызывать отчаянного сопротивления со стороны этих сил. Оно так и есть, как известно. Злостное вредительство верхушки буржуазной интеллигенцииво всех отраслях нашей промышленности, зверская борьба кулачествапротив коллективных форм хозяйства в деревне, саботаж мероприятий Советской власти со стороны бюрократических элементоваппарата, являющихся агентурой классового врага, — таковы пока что главные формы сопротивления отживающих классов нашей страны. Ясно, что эти обстоятельства не могут послужить к облегчению нашей работы по реконструкции народного хозяйства.
      Надо иметь в виду, в-четвёртых, то обстоятельство, что сопротивление отживающих классов нашей страны происходит не изолированно от внешнего мира, а встречает поддержку со стороны капиталистического окружения. Капиталистическое окружение нельзя рассматривать, как простое географическое понятие. Капиталистическое окружение —это значит, что вокруг СССР имеются враждебные классовые силы, готовые поддержать наших классовых врагов внутри СССР и морально, и материально, и путём финансовой блокады, и, при случае, путём военной интервенции. Доказано, что вредительство наших спецов, антисоветские выступления кулачества, поджоги и взрывы наших предприятий и сооружений субсидируются и вдохновляются извне. Империалистический мир не заинтересован в том, чтобы СССР стал прочно на ноги и получил возможность догнать и перегнать передовые капиталистические страны. Отсюда его помощь силам старого мира в СССР. Понятно, что это обстоятельство также не может служить к облегчению нашей реконструктивной работы.
      Но характеристика наших трудностей будет неполной, если не принять во внимание ещё одно обстоятельство. Речь идёт об особом характере наших трудностей. Речь идёт о том, что наши трудности являются не трудностями упадкаили трудностями застоя, а трудностями роста, трудностями подъёма, трудностями продвижения вперёд. Это значит, что наши трудности коренным образом отличаются от трудностей капиталистических стран. Когда в САСШ говорят о трудностях, имеют в виду трудности упадка, ибо Америка переживает ныне кризис, т. е. упадок хозяйства. Когда в Англии говорят о трудностях, имеют в виду трудности застоя, ибо Англия переживает вот уже несколько лет застой, т. е. приостановку движения вперёд. Когда же мы говоримо наших трудностях, то имеем в виду не упадок и не застой в развитии, а ростнаших сил, подъёмнаших сил, продвижение нашей экономики вперёд.