— А их разведчики не обнаружили ничего страшного ни ловушек, ни колдовских западней.

— Что за колдовские западни? — поинтересовался Савл.

— Ну, это такие ловушки, они рассчитаны на наиболее ретивых врагов, — пояснил Жильбер, изумленный невежеством друга. — Есть еще другие — они в виде призраков которые обрушиваются на противника. Я потрясен, что тебе они неведомы, господин Савл.

— Знаешь, я всегда мечтал выучиться сотворять нечто подобное, — признался Савл и, обернувшись, увидел, последние лучи догоравшего солнца исчезают за горизонтом. — Ты уверен, что мавры атакуют нас завтра?

И тут вдалеке пропели трубы. Загремели барабаны. Мавританские конники поскакали вперед, к началу аллеи.

— Я ошибся, — выдохнул Жильбер. — Они атакуют сегодня ночью! Берегись злого колдовства, господин Савл! Зачем бы еще им начинать атаку с наступлением темноты?

Передовые всадники въехали в аллею, в то время как с площади стекались все новые и новые конники. Войско, по четыре всадника в ряд, тронулось к городской стене.

Как только Домэн спустился к предгорьям, перед ним вдруг заклубилось облако пыли. Бубару встал на дыбы и встревоженно заржал. Домэн инстинктивно сжал пустые ножны. Сердце его бешено колотилось. Но тут пыль развеялась и перед ним возник великан — человек огромного роста, обнаженный по пояс, бородатый, в тюрбане. Ног у великана не было — от бедер тянулся длинный хвост.

— Слуга королевы, куда ты идешь? — вопросил великан.

— И-й-й-я... иду к-к-к моей к-королеве, — запинаясь, выдавил Домэн.

— Какие вести ты ей несешь?

— В-вести о т-том, что я жив-здоров и могу сражаться вместе с ее войском, — быстренько сообразил ответить Домэн.

Джинн подплыл поближе к гонцу, угрожающе склонился нему, сверкая глазами.

Бубару вновь встал на дыбы. Джинн протянул руку. Рука его, становясь все длиннее, обхватила коня и поставила на место.

— Что там у тебя в сумке, доставай! — строго распорядился джинн.

Домэн развел руками, радуясь тому, что у него нет при себе письменного донесения: леди Мэнтрел велела ему передать все королеве на словах.

— У меня ничего нет!

— Седельные сумки выворачивай!

Домэн достал из седельной сумки сухари и кусок сыра и вывернул ее наизнанку, дабы показать джинну, что больше там ничего нет.

— Ну и пусть даже у тебя ничего нет, — буркнул джинн. — Что мне рисковать понапрасну! Одним воином меньше — уже хорошо. Все меньше будет тех, кто сумеет убить мавров!

Домэн заслонился рукой, чтобы отразить возможный удар, и выкрикнул стихотворение, которому его научила леди Мэнтрел, хотя сам он в стихах ничегошеньки не понимал:

Однако стихотворение возымело действие: джинн замер и выпучил глаза.

— Что толку тебе сейчас от королевского мага? Он далеко отсюда!

Домэн услышал, как вдруг прошелестел порыв ветра, громкий женский голос приказал:

— Оставь этого мальчишку в покое, джинн!

Джинн в ужасе задрал голову.

Домэн последовал его примеру, и перед его изумленным взором предстали прозрачные шальвары, затем — округлая линия бедер. Взгляд гонца взбирался все выше и выше, по огромному животу, и наконец добрался до лица великанши, до лица, которое вызывало благоговейный трепет своей красотой и гневом.

Домэн сам поразился тому, что красавица великанша вызвала у него ни малейшего намека на желание.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя принцесса! — промямлил джинн и растворился в воздухе.

— Кто тебе велел вызвать меня стихами? — требовательно вопросила джинна.

— Л-леди Мэнтрел, — заикаясь, проговорил Домэн.

— Его жена? — Джинна пристально посмотрела на гонца и нахмурилась. Пожалуй, ей ведомо больше того, что подобает знать христианке. — На миг взгляд джинны затуманился. — Да и мусульманке тоже, особенно — супруге. — Затем джинна сурово глянула на Домэна. — Удались, презренный! И никогда больше не произноси этих стихов! И никому не говори ни слова о том, что видел меня!

Жильбер усмехнулся.

— Зря они это затеяли — скакать верхом по узкой аллее, которая ведет к городской стене. На что они надеются — неужто думают, что заберутся на седла и вспрыгнут на тридцатифутовую стену?

У бойниц городской стены лучники приготовились дать отпор врагам. Все до одного натянули тетивы своих луков. Другие воины готовили к бою небольшие катапульты или стояли, выставив перед собой деревянные двузубые вилы, дабы отталкивать ими приставленные лестницы. На тот случай, если бы кому-то из мавров удалось взобраться на стену, были приготовлены острые копья.

— Огненная змея! — вскрикнул Жильбер и указал в сторону реки.

Химена и Савл резко обернулись. Действительно — по поверхности воды бежала полоса огня. Языки пламени рвались вверх и становились похожими на огненную изгородь.

— Этого не может быть! — воскликнул Жильбер. — Вода не горит!

Воины на крепостной стене испуганно зароптали и принялись креститься.

— Вода не горит, зато может гореть что-то плавающее на воде! — сказал Савл, положив руку на плечо Жильбера и указал:

— Видишь, куда направляется огонь?

— К мавританским кораблям! — забыв о страхе, радостно воскликнул Жильбер.

Огненная полоса стала шире, превратилась в озеро пламени, которое поглотило мавританские корабли, стоявшие на якоре. Поначалу пламя не коснулось тех судов, стоявших у причалов, но вот оно добралось и до них. Один за другим загорелись и эти корабли.

— Мавры сжигают свой единственный путь к отступлению! — вскричал Жильбер.

Шум пожара стал громче, весь город сотрясся от взрывов. Со стороны мавританского войска послышались испуганные крики. Конники придержали лошадей, все обернулись к реке.

— Нет, это не их рук дело! — встревоженно воскликнула Химена. — Они обвинят нас в поджоге!

— Ой, да ладно вам, — ухмыльнулся Савл. — Пускай себе думают, что мы такие могущественные и такие жестокие. Знай они правду они бы быстро взбесились.

— Ты прав, — кивнул Жильбер и задумчиво спросил:

— Но кто же на самом деле устроил этот пожар?

Мавры рванули к причалам, в руках у них появились ведра. Встав цепочками, воины принялись передавать друг другу ведра — ведь для них с каждым сожженным кораблем уменьшалась вероятность того, что прибудет пополнение.

В это время подул свежий ветер, собрались тучи. Савл и Химена с изумлением смотрели на то, как тучи выстраиваются прямо над горящими кораблями. Наконец Химена вскричала:

— Мавританские колдуны! Они пытаются потушить пожар дождем!

— Вот это да! — восторженно воскликнул Савл. — Этих бы парней летом в Небраску!

Химена нахмурилась, сосредоточилась и заговорила нараспев, производя руками мягкие, успокаивающие пассы. Тучи застыли на небе и потемнели, ветер посвежел, стал резче. Упали первые капли дождя.

Химена строго выговорила начавшемуся дождю, подняв ладони вверх и помахала руками.

Капли остановились в воздухе, не долетев до земли. Они продолжали падать сверху, но, долетев до невидимой преграды, замирали.

— Знахарь! — воскликнул Жильбер, сжав плечо Савла. — Посмотри! На самом краю толпы, вон там — на площади!

Глаза Савла заметались по площади. То тут, то там он видел, как мавры прижимают руки к груди и валятся с коней. Товарищи, казалось, не замечали происходящего: мавры были слишком заняты спасением кораблей.

— Что же это за снайперы сражаются на нашей стороне, Жильбер?

— Там нет никого из наших воинов. Разве что только какие-нибудь хозяева задержались и решили охранять свои дома!

Однако внимание Савла переключилось на битву с огнем. Он заметил, что Химена сжала кулаки и расставила локти в стороны, словно подняла невидимую штангу. На лбу ее выступили капельки испарины.

Савл понял, чем занимается мать Мэта.

— В одиночку вам не удержать тонны воды, леди Мэнтрел! Лучше изогнуть водяной покров, придав ему вид крыши. Он изобразил руками «крышу» и попытался придумать подходящее стихотворение.

На нужную мысль его навела Химена. Она что-то проговорила певучим речитативом по-испански. Савл сумел уловить слова «дождь» и «запрещаю».

Воодушевившись, Знахарь прочел следующее:

Вода начала стекать вниз, сбегая как бы с наклонной плоскости, и полилась в реку по обе стороны от кораблей, футах в пятидесяти от бушующего пламени.

Пламя между тем стало опадать.

— Они справляются с огнем заклинаниями! — воскликнула Химена.

— Что ж, надо положить этому конец, — пожал плечами Савл и пропел:

Огонь послушно взметнулся ввысь. На какую-то долю секунды на фоне языков огня мелькнуло лицо. Глаза удивленно выпучились, узнав Савла, и лицо тут же пропало. Знахарь вскрикнул и изумленно пробормотал себе под нос:

— Нет, не может быть! Он не маг!

А мавры, похоже, забыли о том, что горящие корабли уже никогда не смогут доставить их домой. Они, смешавшись в толпу, отчаянно боролись с огнем и поливали, поливали беснующееся пламя, передавая друг другу ведро за ведром. Савл усмехнулся и проговорил:

Пламя на горящих кораблях взметнулось столбом. Послышались испуганные вопли — мавры отбежали назад, не обращая внимания на то, как все большее число их соратников падает, сраженное стрелами, пущенными из арбалетов.

— Говорить о нескольких отважных горожанах не приходится, — заметил Савл. — У нас появились неожиданные союзники.

— Да, но мы не можем себе позволить пользоваться поддержкой союзников, которые нам неведомы! — возразил Жильбер.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — грустно кивнул Савл. — У меня так бывало — кто-то выручал меня в драке, хотя в других обстоятельствах я, может быть, и знакомиться с ним бы не захотел.

Тут Савл заметил, что пламя начало опадать.

— Думаю, леди Мэнтрел, можно теперь дать дождику волю, — сказал он.

Корабли сгорели до ватерлиний.

Химена, дрожа от усталости, с радостью опустила руки. Она жадно ловила ртом воздух.

— Да, тяжесть была невыносимая!

— Зато как это нам помогло! — утешил ее Савл. — Очень надеюсь, что нам понравится тот парень, который затеял этот пожар. — Он нахмурился. — Но это не может быть тот, о ком я думаю.

Как только мавры увидели, что их корабли уже ни на что не годятся, по их рядам пронесся удрученный стон. Они заметались по берегу, и мало-помалу стоны превратились в крики ярости.

— Приехали, — констатировал Савл. — Сейчас грянет час расплаты.

Вопли ярости слились в единый рев, и толпа мавров хлынула вверх по аллее.

— Они увидели трупы! — догадался Савл. Он перегнулся через парапет, пытаясь получше разглядеть происходящее, и добавил:

— Они за кем-то гонятся!

Толпа — большей частью пешие воины — устремилась по аллее. Конники не могли пробиться сквозь толпу рвущихся вперед пехотинцев. На алебардах и наконечниках копий сверкали блики, но двигаться по аллее мавры могли только по двенадцать пехотинцев в ряд, и вскоре первая шеренга упала, сраженная стрелами.

Мавры, шедшие во второй шеренге, запнулись и повалились на тела павших соратников. То же самое случилось с третьей и четвертой шеренгами. Войско смешалось, воины налетали друг на друга, толкались, переругивались.

И тут с боковой улицы выскочил всадник на черном коне и поскакал галопом вверх по холму. С разных сторон выбежали воины в темных доспехах и во всю прыть помчались следом за своим господином.

Мавры продолжали спотыкаться, падать, вставать на ноги, ругаться. Наконец войско снова приняло более или менее стройный вид и продолжило продвижение к городу.

Но к этому времени черный конь уже был почти у самых ворот. Всадник в темных доспехах помахал рукой и что-то прокричал. Стоявший у надвратной башни офицер криком поприветствовал всадника и поднял руку.

— Это он! — радостно воскликнул Савл.

— Кто?! — требовательно вскричала Химена. Ворота, издав стон, отворились, и всадник влетел во двор, тут же усмирил коня и отвел его в сторону от дороги.

Его меч сверкал, отражая отблески пламени, а его люди вбегали в ворота.

Враги, увидев распахнутые ворота, взревели и бросились вперед. Они выли, словно стая гончих, завидевших лису. Но пехотинцам все-таки хватило ума расступиться и пропустить вперед всадников. С полдюжины конников взлетели вверх по склону холма, они пустили стрелы, но стрелы упали на землю, не долетев до людей в темных доспехах.

Офицер на крепостной стене отдал приказ, поднял руку, рубанул ею по воздуху. Выстрелили катапульты, и огненные ядра вылетели, описав в воздухе дугу.

Мавританские всадники закричали и отвели коней назад. Горящие ядра упали на мостовую прямо перед ними и развалились на пылающие куски. Мавры, объезжая огонь, снова ринулись вверх по холму. Следом за ними устремились пешие воины.

Офицер на крепостной стене вновь отдал приказ и снова взметнул и опустил руку. Со стены в сторону врагов устремился град стрел. Мавры, однако, вовремя заметили это и попытались отступить, но на передовые ряды уже наступали следующие, и с полдесятка врагов пали-таки, сраженные стрелами. Пали и несколько всадников, но остальные яростно вскричали и пустили коней вперед быстрым галопом, на скаку убрав луки и выхватив кривые мечи.

В это время последний из воинов в темных доспехах вбежал в ворота, и огромные створки начали закрываться. Офицер отдал очередной приказ и махнул рукой. В сторону врагов снова полетели стрелы. Мавры, изрыгая проклятия, придержали коней, и стрелы не долетели до них. Конники решили подождать, когда войско догонит их, но новый залп стрел устремился к ним с крепостной стены.

Тогда мавры немного отступили — стрелы теперь уже не могли их достать, но к этому времени воины в темных доспехах успели забраться на стену и выстрелили по врагам из арбалетов. Еще несколько мавританских конников пали, остальные отступили и велели пехотинцам остановиться. Те нехотя повиновались, но при этом оборачивались к крепости, размахивали кулаками и проклинали защитников по-берберски и по-арабски.

А черный конь рысью бежал к замку, его хозяина сопровождали два рыцаря.

— Скоро мы узнаем, кто же наш неожиданный союзник, — сказала Химена. — Но неужели он действительно тот, что поджег мавританские корабли?

— Только в том случае, если знает о «греческом огне», — отозвался Савл.

— Я слыхал о «греческом огне», — заметил Жильбер. — И если этот человек рыцарь, вероятно, он тоже о нем знает. А может быть, ему ведомо и то, как его изготовить. Вполне возможно, что это наш поджигатель, леди Мэнтрел.

— Это как же он может быть нашим? — возразил Савл. — Пожар начался с берега, а не от пристаней.

— Он же верхом, — пояснил свою мысль Жильбер. — Мог устроить поджог, а потом ускакать и присоединиться к своим людям, которые прятались на улицах города.

От надвратной башни послышались громкие крики. Защитники замка радостно приветствовали рыцаря в черных доспехах.

Савл вытаращил глаза.

— Это он! Точно он!

— Кто? — нетерпеливо спросила Химена.

— Как же это так — я его не знаю, а простые солдаты знают!

— Конечно, знают, — довольно усмехнулся Жильбер. — Хвала Небесам! Больше мне не нужно командовать гарнизоном! Но вот ума не приложу, как он узнал про нашу беду!

— Он знает обо всем, что происходит в Европе, а особенно тогда, когда кому-то грозит опасность, — пожал плечами Савл. А когда всадник подскакал к замку, он сказал Химене:

— Давайте спустимся вниз, леди Мэнтрел, я хочу представить вас сэру Ги де Тутарьену, Черному Рыцарю, одному из самых могущественных союзников вашего сына. — И Савл сбежал вниз по ступеням, на ходу крича: — Привет тебе, сэр Ги! Входи и будь как дома!

К тому времени, когда Домэн нагнал войско Алисанды, оно уже находилось на подступах к Пиренеям. Один дозорный побежал докладывать королеве о прибытии гонца, еще двое сопровождали Домэна.

— Ты славно поработал, мой верный подданный! — похвалила Домэна Алисанда, а тот так и сиял от похвал своей повелительницы. — Встретились ли опасности на твоем пути? — спросила королева.

— Я старался быть как можно незаметнее, ваше величество, — отвечал гонец. — Но на закате первого дня пути меня выследили — я уж и сам не знаю как.

— Врагов вполне мог заинтересовать всадник, выехавший из Бордестанга и направившийся по следам моего войска, — объяснила Домэну королева, однако при этом встревоженно нахмурилась — ее тоже что-то заботило. — И каких же ищеек враги пустили по твоему следу?

Что мог ответить Домэн? Гигантскую крысу ищейкой не назовешь. И все же кое-какие ищейки были, и Домэн мысленно содрогнулся при воспоминании о громадных тварях с головами величиной с лошадиную ляжку, с глазами, похожими на раскаленные угли. Твари были покрыты зеленой чешуей, и вместо морд у них были клювы. Бежали, правда, они на четырех лапах, словно собаки, но когда взмывали в воздух, чтобы отыскать Домэна, распускали кожистые крылья. При первых же звуках их голосов, напоминавших воронье карканье и лай одновременно, Домэн прятался в густых зарослях и зажимал руками морду Бубару. Конь пытался вырваться, таращил глаза, сверкал белками, но Домэн сжимал его морду мертвой хваткой.

Всякий раз, стоило странным тварям оказаться поблизости, Бубару мотал головой. Домэн гадал — то ли конь чуял запах страшилищ, то ли его пугал один только их вид. И ведь было чего испугаться. Одно лошадиное ржание — и Домэну, и коню конец!

Домэн изо всех сил сжимал морду коня, и Бубару удалось только еле слышно вздохнуть. Похожие на ящериц ищейки ничего не услышали и улетели прочь во мраке, мерзко покрикивая.

Ну и еще, конечно, Домэн запомнил красавицу джинну, запомнил и ее приказ: никому не рассказывать о встрече с ней. Поэтому на вопрос королевы о встретившихся ему опасностях гонец ответил только:

— Были кое-какие неприятные мгновения, ваше величество, но я благополучно добрался до вас, чтобы передать вам вести от леди Мэнтрел.

Алисанда едва заметно нахмурилась — видимо, ей была противна мысль о том, что она допустила какую-то оплошность.

— Говори, — приказала она гонцу.

— Ваш замок держится, — сообщил Домэн. — Но в гавань Бордестанга прибыли сотни мавританских кораблей. Они привезли множество воинов и лошадей, дабы осаждать город. С каждым днем прибывают все новые и новые враги.

— Осада! — воскликнула Алисанда, потрясенная этим известием, но ей тут же стало ясно, какова стратегия врагов. — Дождались, когда уйдет мое войско, и напали!

Она не стала спрашивать, как вражеские корабли оказались так высоко по реке, не встретив сопротивления, — это она тоже прекрасно поняла. Кроме того, королеве была ясна горькая правда: нужно было строить флот, и к тому же очень быстро.

Но если Алисанда была уверена в стратегии мавров, то и в своей она не испытывала ни малейших сомнений, так же как не сомневалась и в своих обязательствах перед подданными. У нее сердце сжалось при мысли о том, что она вынуждена будет сделать и что из-за этого Мэт и его отец останутся брошенными на произвол судьбы.

Лицо королевы превратилось в лик высеченной из гранита статуи.

— Развернуть войско! Мы должны вернуться в Бордестанг, и как можно скорее!

— Вернуться в Бордестанг? — изумленно переспросил адъютант королевы, лорд Готье. — Но почему, ваше величество? Наверняка замок еще держится, и мы успеем отомстить этим маврам!

— Мавры намного отчаяннее, чем вы думаете, милорд, и к тому же их слишком много, — возразила Алисанда. — Они могут отвлечь нас и воевать с нами вдали от Бордестанга очень долго, но это не имеет значения. Самое важное сейчас — это то, что, возвращаясь, мы рискуем встретить еще одно войско мавров, которое преградит нам дорогу к дому.

— Точно, ваше величество! — воскликнул адъютант. — Будем надеяться, что король Ринальдо продержится еще несколько дней, а к тому времени мы вернемся к нему на помощь!

У Алисанды возникло нехорошее предчувствие — не этого ли добивались враги, не хотели ли помешать ей оказать помощь королю Ринальдо? Алисанда гадала, сумеет ли махди, воспользовавшись ее отходом к Бордестангу, завоевать всю северную Ибирию и не окажется ли впоследствии его войско слишком сильным соперником?

С каменным лицом королева сказала Готье:

— Прежде всего мы ответственны перед Меровенсом, а самые опасные из наших врагов уже ступили на нашу землю. Изгоним наглецов, а потом у нас хватит времени для того, чтобы проучить остальных.

— Конечно! — с жаром подхватил адъютант королевы. — Как только я сам этого не понял! Мы погубим десятки тысяч врагов, и именно на столько их станет меньше в Ибирии!

— Да, мы не вправе упустить такой шанс, — кивнула королева. Но страшная тревога вновь сковала ее сердце. — Но мой супруг! Как же он?!

— Лорд Маг? — Лорд Готье пристально посмотрел на королеву. — Но чем мы поможем ему, ваше величество? Он же отправился на встречу с этим язычником, располагая только собственной магией!

— А вдруг он надеется на то, что мое войско выручит его, если чужая магия окажется ему не по силам!

— Не по силам лорду Магу? — недоверчиво вскричал лорд Готье. — Но, ваше величество, еще не было такой ловушки, из которой бы лорд Маг не выбрался благодаря своим заклинаниям!

Тревога Алисанды немного унялась.

— Да, это верно...

— Очень верно, не сомневайтесь! У лорда Мэтью настоящий дар привлекать себе на помощь всех друзей магов, если ему грозит беда. — Лорд Готье улыбнулся.

— Лучше подумайте о том, как мы обойдемся без его помощи.

О, лучше бы он об этом не говорил!

— По крайней мере, — решила Алисанда, — мы можем послать гонца, дабы он разыскал лорда Мага и сообщил ему о перемене в наших планах. Позаботьтесь о том, чтобы того гонца, который прибыл из Бордестанга, как следует накормили, напоили. Пусть он отдохнет, а потом отправляется по следам лорда Мага.

Адъютант с поклоном ответил:

— Слушаюсь, ваше величество, — и добавил:

— Я знаю, убеждать вас в том, чтобы вы не тревожились за вашего супруга, бесполезно, но я все равно скажу. Какие бы опасности ни грозили лорду Магу, он все преодолеет!

— Надеюсь, вы правы, милорд, — прошептала королева, печально вздохнув.

Думала же она о том, в какую беду ее обожаемый Мэтью угодит на этот раз.

Учитывая, что целью Мэта была встреча с махди, успехи мужа пугали ее больше, чем неудачи.

— Это лагерь махди? — уточнил Мэт, с испугом глядя вниз, на огромное пространство, усеянное походными кострами.

— Неужто ты удивлен? — вопросила джинна. — Ты же знал, что у него могучее войско, или не знал?

— Да, но я и не помышлял; что они стоят лагерем так близко! Это же получается — по другую сторону Пиренеев! — Мэт оглянулся на громады гор, чернеющие во мраке. — Вот не думал, что они так далеко забрались! Они ведь должны были отправиться на север?

— Так оно и было, только потом они вдруг изменили свои намерения и двинулись на восток, после чего встали здесь лагерем. Разве ты не знал, что за исключением северо-востока вся Ибирия уже завоевана маврами?

— Значит, теперь незавоеваным остался только северо-восток? Стало быть, главной целью было разбить этот лагерь? Но почему?

— Вероятно, махди куда больше волнует ваша королева, чем король Ибирии, высказал предположение Рамон.

— Спасибо, ты меня очень утешил, — скрипнул зубами Мэт. — У меня самые дурные предчувствия.

— Я оставлю вас здесь и удалюсь. Покончим с этим! — заявила Лакшми. — Где вас опустить на землю?

— О, конечно, прямо перед махди, где же еще! — воскликнул Мэт. — Мы же за этим сюда прибыли!

— Пожалуй, лучше все же приземлиться около его шатра, — уточнил Рамон. — Чтобы часовые могли представить нас ему.

— Представить! — хохотнула джинна. — Да они вас зарубят на месте. Но если вы решили встретиться с махди, вы с ним встретитесь!

С этими словами джинна прижала к себе своих «пассажиров», завертелась, запела что-то по-арабски. Она стала полупрозрачной, затем совсем прозрачной, и вот она уже превратилась в смерч. Мэт попытался строго отругать жуткий ветер, некогда бывший Лакшми, но смерч крутился все быстрее и быстрее, и весь мир превратился во мрак, прочерченный ярко-оранжевыми вспышками.