— Потому что и другие оказывались в сходной ситуации, в похожих жизненных условиях, — пожал плечами Гар. — Умудренные жизнью люди научили меня тому, как нужно утешать тех, кому нелегко.

Алеа собралась было выплеснуть на Гара очередной поток обвинений, однако быстро взяла себя в руки и еще более пристально посмотрела Гару в глаза.

Ей пришлось сдержать свои эмоции — ведь и он также какое-то время был изгоем, бесправным рабом. Он знал, как нужно относиться к ней самой, потому что нуждался и, видимо, до сих пор, так же как и она, нуждается в заботе и ласке.

Но ведь раньше никто и никогда не заботился о ней.

Алеа поклялась, что возьмет на себя заботу о Гаре, будет стараться отплатить ему таким же вниманием и заботой, которые он проявлял и до сих пор проявляет по отношению к ней.

Гнев оставил ее. Однако тут девушка вспомнила кое-что еще.

— Ты сказал, что и я могу научиться волшебству, — сказала Алеа, и ее голос предательски дрогнул.

— Сможешь. Обязательно, — заверил ее Гар. — Это потребует усилий и терпения, но у тебя все получится. У тебя есть талант, ты ведь способная девушка. Так что научишься обязательно!

Она научится читать мысли других людей. Прекрасно! Восхитительно!..

На какой-то миг от этой мысли у девушки закружилась голова, да так сильно, что она даже споткнулась. Пришлось прислониться спиной к чему-то твердому, чтобы не упасть.

Головокружение прошло, и Алеа посмотрела вверх. Непонятное и твердое, что позволило ей устоять на ногах, оказалось Гаром, который бережно обнял ее за плечи.

Лицо его сохраняло озабоченное выражение.

— Мне следовало заранее предупредить тебя.

Алеа снова заглянула ему в глаза, испытывая противоречивые чувства.

— Нет. Не нужно было, — произнесла она, понизив голос. — Тебе нужно было знать об этом, потому что я могла уйти.

Собравшись с мужеством, Алеа отодвинулась от Гара и ступила на лесенку.

— Что ж, давай зайдем! Посмотрим на твои чудеса, посмотрим — если ты, конечно, не шутил, — на то, что происходит на нашей планете.

Чувствуя спиной его взгляд, почти физически ощущая его неподдельное восхищение и бездонную глубину благодарности, девушка тем не менее сказала себе, что это всего лишь плод ее разыгравшегося воображения. Ведь она пока еще не научилась читать чужие мысли, он еще не сказал ей, как это делается и как этому можно научиться.

Поток ее мыслей прервался, когда Алеа поднялась на последнюю ступеньку и вошла внутрь. Здесь перед ней предстала обстановка настолько роскошная, что поверить в увиденное было просто невозможно.

Помещение, в котором она оказалась, имело около тридцати футов в диаметре. Свет проникал через одно огромное круглое окно и несколько маленьких. Ноги Алеа сразу утонули по щиколотку в мягком красивом ковре цвета темного красного вина.

Стены были обтянуты атласом приятного розового оттенка. Потолок оказался выдержан в тех же тонах, то есть был темно-красного, близкого к черному, цвета. Он был испещрен отверстиями, через которые отдельные предметы мебели освещались нежным, ненавязчивым светом, оставлявшим пространство между предметами обстановки в легком полумраке.

Возле двух кресел стояли маленькие столики с лампами для чтения — необычной формы, излучавшие свет без всякого огня, дыма и копоти! Чудеса, да и только!

Массивная мебель казалась какой-то пухлой и совсем не похожей на ту, что когда-либо видела девушка. Фактически пухлыми были все предметы — кресла, что ли? — мебели целиком, а не только сиденье или спинка! Всего этих кресел было пять, а также еще один — достаточно длинная штука, на которой могли бы сесть сразу три человека.

Кроме столиков, стоящих возле кресел, в помещении также находился длинный низкий стол, располагавшийся напротив длинного узкого кресла на троих.

На стенах висели картины — судя по их виду, написанные маслом. Одна из них при долгом рассмотрении начала меняться прямо на глазах. Она изображала осенний лес, с деревьев которого медленно опадали листья. Алеа сама видела это. Ей подумалось, что когда на деревьях совсем не останется листьев, то непременно пойдет снег.

Алеа стояла все так же у входа, завороженная одновременно и богатством внутреннего убранства помещения, и его волшебным, ни на что не похожим видом.

— Не бойся! — прозвучал за ее плечом голос Гара. — Это вовсе не волшебство, поверь мне. Назначение всех этих вещей ты поймешь сама, причем очень скоро, всего через несколько дней...

Алеа огляделась по сторонам и увидела, что изображения на других картинах также находятся в движении. На одном полотне можно было увидеть плывущих рыб, на другом — пастушка на летнем лугу, который пас овец, — и овцы передвигались, общипывая траву, из стороны в сторону...

На четвертой картине были люди, одетые в яркие, красивые одежды, они прогуливались по городским улицам между огромными высокими домами. На переднем плане находилась лодка, и было похоже на то, что вместо улицы, прямо среди зданий, течет река.

— Какая красота! — восхищенно воскликнула девушка.

— Спасибо, — все тем же озабоченным тоном откликнулся Гар.

Шагнув в глубь помещения, он вставил каблуки своих сапог, один за другим, в приспособление для снятия обуви, и освободился от них, после чего сунул ноги в мягкие шлепанцы без задников и подошел к одному из кресел.

— Проходи и устраивайся поудобнее! Отдыхай!

— А я вовсе и не устала, — сообщила Алеа, но тем не менее тоже сбросила с ног сапоги и медленно прошлась по помещению, оглядываясь по сторонам широко раскрытыми, полными неподдельного изумления глазами.

Наконец она все-таки уселась в одно из кресел.

— Кресло само установится так, как будет удобнее твоему телу, — пояснил Гар. — Так что пусть тебя это не пугает.

Однако несмотря на его предупреждение, девушка невольно вскрикнула, потому что под ее тяжестью кресло повело себя совсем как живое существо. Все же испуг быстро сменился почти детской радостью.

Алеа счастливо рассмеялась и нежно погладила подлокотники кресла.

— Это твое домашнее животное, да? А имя у него есть? Как его зовут?

— Нет, Алеа, кресло не живое. Это обычный предмет мебели, — усмехнулся Гар.

Когда улыбка все-таки исчезла с его лица, он продолжил вполне серьезным тоном:

— А вот у моего корабля имя есть. Внутри него также имеется что-то вроде ангела-хранителя, духа, который управляет им.

Алеа мгновенно напряглась.

— Ну, на самом деле это вообще-то никакой не ангел-хранитель и не дух, — быстро поправился Гар. — Это всего лишь машина, что-то вроде тех компьютеров, которые ты видела у карликов, но гораздо более сложная. Он будет заботиться о нас и присматривать за нами.

— Как же его зовут? — спросила Алеа, все еще поджав губы.

— Геркаймер, — ответил Гар и, подняв голову, посмотрел куда-то вверх. — Геркаймер! Позволь представить тебе мою знакомую. Это Алеа Ларсдаттер!

— Рад познакомиться с вами, мисс Ларсдаттер, — ответил какой-то странный, неестественный голос, прозвучавший одновременно из ниоткуда и отовсюду.

От неожиданности Алеа резко вскочила с кресла. Рассердившись на себя за такое несдержанное поведение, она попыталась взять себя в руки и скрыть свой испуг.

Стараясь придать собственному голосу уверенность, девушка произнесла:

— Я тоже рада познакомиться с тобой, Геркаймер! Ты в самом деле дух этого... корабля? Хотя на корабль он совсем непохож!

— По крайней мере по своему назначению он похож на корабль, — отозвался Геркаймер, — потому что он путешествует от одной звезды до другой, подобно тому, как парусный корабль переплывает с одного острова на следующий. Как Магнус уже сказал тебе, я отнюдь не дух, не призрак, а всего лишь компьютер, который управляет его кораблем.

— А также готовит завтрак, обогревает жилище, убирает его, стирает и делает многое другое, — продолжил Гар с улыбкой.

— Я ни за что и никогда ничего не буду убирать за собой, — тут же упрекнул его компьютер. — В конце концов я бы не знал, что следует сохранять и беречь, а что необходимо выбросить.

— Магнус? — удивленно посмотрела на Гара девушка. — Тебя на самом деле зовут Магнус?

— Да, — признался Гар. — Извини меня за то, что я сразу назвался тебе именем Гар Пайк. Но когда я впервые ступил на поверхность твоей планеты, я воспользовался прозвищем, которое получил ранее.

Алеа смерила его холодным взглядом.

— Гаром ты был тогда, когда я впервые с тобой встретилась, Гаром ты для меня и останешься. Да и зачем нужно пользоваться чужим именем?

— Враги, которым известно мое настоящее имя, могут устроить за мной слежку.

— Но ведь ты не был на нашей планете, прежде чем ты получил новое имя, разве не так? — подозрительно осведомилась Алеа. — В конце концов ты ведь сам сказал, что пользуешься им, ступая на поверхность каждой новой планеты.

— Даже если я и не был на таких планетах раньше, еще до моего появления там могли оказаться мои враги, — пояснил Гар.

Его слова встревожили девушку.

— Значит, у тебя много врагов?

— Каждый, кто борется против рабства и пытается внушить идеи свободы всем угнетенным, побуждая их к восстанию против своих поработителей, наживает много врагов, — ответил Магнус.

Постояв еще несколько секунд, он опустился в кресло возле своей собеседницы и указал на огромное окно.

— А вот это — никакая не картина.

Алеа посмотрела в указанном направлении.

То, что она посчитала огромной картиной, представляло собой изображение гигантского зелено-голубого шара, большая часть которого была покрыта белыми движущими полосками.

— Что же это такое?

— Это вид твоей планеты со стороны. Изображение получено при помощи особого волшебного глаза, который Геркаймер установил высоко в небе, — сказал Магнус.

Алеа завороженным взглядом уставилась на удивительное изображение.

Магнус молчал.

Наконец девушка сформулировала вопрос:

— Значит, наш мир имеет форму шара? Но жители Мидгарда учат своих детей тому, что мир — плоский, как блюдо, а небо — это огромная, перевернутая над ним чаша!

— Нет, планета похожа на шар! — заверил ее Магнус. — Я не думаю, что они намеренно лгут своим детишкам... Давай назовем это устройство волшебным словом — не «магическим» или «волшебным», а «электронным»! При его помощи мы можем взглянуть на жизнь любого из трех народов, населяющих твою планету. Мы можем также перехватить любое их радиосообщения. Геркаймер, мы можем послушать, что сейчас делается в Мидгарде?

Со стороны экрана на них обрушился целый каскад беспорядочных звуков и голосов, звучавших немного приглушенно и неестественно.

— Гиганты выстроились клином! Они рвут ряды наших войск, как будто ножом режут бумагу! Во имя великого Вотана, присылай подкрепление! Любое, какое сможешь!..

— Прошу извинить меня за качество звука, — подал голос Геркаймер. — У их аппаратуры очень сильный сигнал.

— Ничего страшного! Не это главное! — воскликнула Алеа. — Так сможем мы увидеть то, о чем они говорят?

— Конечно.

Изображение сделалось расплывчатым, затем прояснилось снова, приобрело четкие очертания, однако теперь на экране вместо прежней появилась новая картинка — на этот раз совершенно непонятная.

— Что это?! — в испуге вскричала Алеа.

— Мы смотрим на землю сверху, — объяснил Гар. — Мы сейчас совсем как те вороны Вотана, которые парят в небесной выси над его головой...

Теперь все стало на свои места.

Перед взглядом девушки открылась панорама города. Алеа увидела дорогу, ведущую к нему, которая была перекрыта примерно сотней мидгардских воинов. Наступавшие на них гиганты не стали двигаться прямо, а обошли их с флангов, и воины-мидгардцы бросились им наперерез.

Их мечи и боевые топоры не достигали цели, отскакивая от ног гигантов и не причиняя им ни малейшего вреда. Гиганты, даже не ломая строя, просто отбрасывали своих низкорослых соперников в сторону.

— Похоже, что у них на ногах поножи, — заметил Гар.

Алеа удивленно посмотрела на него.

— У них никогда раньше не было ничего подобного!

— А великаны раньше никогда и не устраивали набегов, — хмыкнул Гар. — Они вели исключительно оборонительные бои и давали отпор мидгардцам. Время от времени гигантам удавалось вырваться в Мидгард, чтобы вызволить из рабства своих товарищей. Но при этом жителям Мидгарда редко удавалось захватить кого-нибудь из них в плен.

— Ты прав! — Черты лица девушки словно окаменели. — Их убивали прямо на месте.

— Геркаймер, сейчас происходит нечто подобное?

— Нет, Магнус, — отозвался компьютер. — Я уже показывал тебе хроники недавнего прошлого этой планеты, чтобы ты смог лучше разобраться в радиосообщениях.

Из динамиков по-прежнему доносились голоса сражающихся воинов, в них угадывались тревога и смятение.

Изображение на экране дрогнуло и изменилось. Алеа увидела двух гигантов, разбивших топорами одну из стен строения, в котором мидгардцы держали своих невольников. Вскоре наружу стали выбегать рабы, которых гиганты сразу же погнали в направлении дороги, где другие великаны бегом сопровождали кучки новых пленников. Затем все соединились в небольшой деревушке, отбитой у мидгардцев буквально за считанные минуты.

Разросшимся прямо на глазах многочисленным отрядом они устремились в обратном направлении — туда, откуда совсем недавно пришли. Бывшие рабы старались бежать как можно быстрее, опасаясь быть затоптанными следовавшими за ними гигантами.

— Они украли рабов!.. — воскликнула Алеа.

— Верно, — ответил Гар. — Разве не так рассказывалось в сказках, которые ты слышала в детстве? Жадные гиганты всегда пытались украсть то, что им не принадлежало, так?

— Но они воруют все! Даже рабов!

— Если верить твоим словам, — хмыкнул Гар, — большинство рабов никогда не осмеливались сделать хотя бы попытку сбежать от своих угнетателей. Они уверены в том, что их обязательно поймают и накажут, причем публично, на глазах у всех!

Мидгардские воины поспешили перегородить дорогу, однако выставили лишь двойной заслон, который был тут же смят — гиганты врезались в строй своих противников и прошли сквозь него, как горячий нож сквозь масло, сметая все на своем пути.

Один из мидгардских воинов метнул копье, угодив гиганту — как оказалось, женщине, — в грудь, но та лишь пошатнулась и не упала. Товарищи подхватили воительницу под руки. Поддерживаемая ими, она бегом устремилась дальше.

— На ней доспехи, — кратко прокомментировал Гар.

Оставив мидгардцев далеко позади, гиганты резво устремились вперед — слишком быстро, чтобы неприятельский отряд смог броситься им вслед.

Рабы один за другим не выдерживали сумасшедшего темпа, спотыкались и падали на землю. Поэтому гиганты сочли за благо взвалить на спину стразу по несколько карликов и тащить их с собой.

— Они увели всех наших рабов! — заорал по радио чей-то голос. — Кто же теперь будет заботиться о нашем пропитании? Кто станет растить хлеб и разводить скот? Готовить пищу? Убирать наши жилища?!..

— Мы пришлем вам других рабов! — прервал говорившего еще один голос. — Рабы нарожают нам в избытке новую прислугу! Замена будет! Вот воины — это другое дело! Какие у вас потери?

— Хвала Тору, всего шесть погибших! Правда, раненых у нас много — целых пятьдесят!

— А у гигантов? У них потери есть?

— Ни одного убитого. А раненых, может быть, четверо или пятеро.

— Ни одного убитого? Если так будет и дальше, они всех нас уничтожат! Сообщайте нам о каждом — слышите, каждом! — изменении в ходе битвы! Ничего не пропустите! Нужно придумать что-нибудь такое, чтобы остановить их!

Все тот же голос принялся — без особой уверенности в собственных силах — комментировать ход боя.

— Они вполне могли пойти на это! — не удержалась Алеа. — Они ни разу не теряли ни одного гиганта!

— Конечно, — согласился Гар. — Отправляясь в набеги на вражеские земли, мидгардцы обычно выбирают место для засады, из которой они забрасывают гигантов копьями, нанося им смертоносные удары. Гигантов же заботила лишь безопасность их деревень. Однако когда они все-таки отправлялись в поход на ненавистных своих угнетателей, то выбирали для этого соответствующее время и место, и уж тогда ничто не могло их остановить.

— Но они могли бы сотни лет сохранять независимость, постоянно совершая набеги на Мидгард, и тогда мы были бы вынуждены подолгу зализывать раны, и наших сил не хватало бы для нападений на великанов...

— Такой образ жизни не для гигантов, — произнес Гар. — Ты сама прекрасно это знаешь.

— Знаю, — согласилась Алеа, чувствуя, что ее симпатии к собственному народу все больше идут на убыль, а симпатия к гигантам, напротив, с каждой секундой возрастает.

— Давай снова послушаем радио! — предложил Гар. — О чем там, интересно, переговариваются гиганты и карлики?

В помещение ворвались неестественно искаженные голоса карликов.

— Удерживайте туннель, а мы пока соберем вместе всех рабов!

— Геркаймер, можешь показать нам, что случилось? — спросил Гар у компьютера.

— Сейчас перемотаю назад запись!

— Как же он сможет показать то, что случилось в прошлом? — встревоженно поинтересовалась девушка.

— Это похоже на человеческую память, — ответил ей Гар. — Только это электронная память.

Изображение дернулось, и Алеа увидела, как посреди фермы вверх фонтаном взлетели комья земли, и из образовавшейся дыры диаметром около четырех футов стали выскакивать один за другим вооруженные карлики.

Девушке пришло в голову сравнение с высыпающимися из распоротого мешка зернами. Отважные коротышки прямо у нее на глазах заняли оборону по углам фермы. Откуда-то внезапно возникли карлики повыше, чей рост был примерно таким же, как у мидгардцев, и которые были одеты так же, и тут же устремились к сараям, где надсмотрщики содержали рабов.

Остальные побежали в сторону кухни.

Навстречу карликам стали поспешно выскакивать воины-мидгардцы, торопливо натягивая доспехи. Однако стрелы, пущенные из арбалетов карликов, смертельно поразили их прежде, чем они успели подойти на дистанцию рукопашного боя.

После этого «большие карлики» принялись сгонять в кучу только что освобожденных из неволи рабов и, угрожая им своими боевыми луками, заставили их всех попрыгать вниз, в образованную подкопом яму.

На экране стали появляться все новые и новые мидгардские воины. Опасаясь приближаться к яме, они подняли луки.

Затем с их стороны в карликов полетели дротики. Несколько коротышек упали, но остальные их товарищи в ответ обрушили на врагов мощный град стрел из арбалетов и луков.

Стрелы легко, без особых усилий, пробивали боевые доспехи мидгардцев. Мидгардским лучникам пришлось отступить...

В это время карлики стали прыгать вслед за рабами в яму, унося с собой раненых товарищей. Это заняло считанные минуты. Мидгардцы, воспользовавшись короткой передышкой, бросились к яме, однако прыгать в нее, чтобы продолжить преследование, не решались и бестолково топтались на краю.

Окружив яму кольцом, они встревоженно и вопрошающе переглядывались. Когда самый старший из мидгардцев неодобрительно покачал головой, все остальные воины разбрелись кто куда, оставив возле места подкопа около десятка часовых.

— Приближается отряд женщин! — неожиданно пролаяло радио. — Судя по их виду — настоящие разбойницы!

— Это — картинки прошлого, — сообщил девушке Геркаймер.

Изображение на экране снова дрогнуло. Перед глазами Алеа предстала просторная степная равнина Северной Страны, которую обрамляли чахлые низкорослые деревья. Вскоре на ней появилось десятка два стремительно бегущих женщин с детьми на руках. Дети постарше бежали рядом, цепляясь за их юбки.

— Думи обязательно отвернулась бы от тех, кто не помогает женщинам! — пророкотал чей-то густой бас. — А гнев Фрейи, несомненно, падет на тех, кто не стал спасать матерей! Мы отправим десяток гигантов для их защиты! Сообщите нам, когда в поле зрения появятся мужчины!

Изображение дернулось в очередной раз, и голос Геркаймера произнес:

— А вот что происходит прямо сейчас.

На экране появилась новая картинка — женщины-разбойницы, бегущие между парами женщин-гигантов рядами по десять человек в каждом. Разбойницы неслись, толкая друг дружку, но, увидев гигантов, замерли на месте.

Один из гигантов шагнул вперед, подняв руки в успокаивающем жесте.

Незнакомый голос произнес:

— Сейчас с разбойниками разговаривает Ретса. Она объясняет, что их женщины по-прежнему их любят, но больше не желают терпеть побои или видеть то, как издеваются над их детьми, выполнять тяжкую, непосильную работу, в то время как мужчины предаются безделью. Она объясняет им, что они могут вернуть хорошее к себе отношение своих жен, если станут хорошо к ним относиться и если пожелают, чтобы их обвенчали жрицы богини Фрейи.

Алеа восторженно хлопнула в ладоши.

— В разговор вступил новый человек, — сообщил присутствующим Геркаймер. — Очень мощный источник звука, низкая частота и длинные волны.

Лицо Гара слегка омрачилось.

— Очень похоже на радиотрансляцию, предназначенную для охвата максимально большой территории. У какого числа жителей Мидгарда имеются радиоприемники, ты не знаешь?

— Попробую определить, Магнус.

— Что говорит этот голос? — спросила Алеа.

— Мы чуть позже присоединимся к ним, — отозвался Геркаймер.

Голос, который весь остальной мир воспринимал как голос типичного мидгардца, произнес:

— ...пересекли Радужный Мост, и никто не предложил ему прекратить поиски. Так Таммуз пришел в Мидгард. Далее он поспешил прямо в Валгаллу, и женщины Эзира восторгались его мужественной красотой, а мужчины принялись злословить, испытывая ревность...

— Вот. Смотрите! — произнес Геркаймер, и изображение снова дрогнуло.

На экране появилась группа мидгардцев. Некоторые из них были очень высокого роста, другие — очень низкого. Все они были одеты в неряшливую, обтрепанную одежду, практически в лохмотья. Они плотной кучкой собрались вокруг костра, на котором готовилась пища. Все пребывали в состоянии безмолвного спокойствия — никаких улыбок, никаких жестов. Люди стояли, склонив головы, устремив взгляды на небольшой плоский ящичек, стоявший прямо на земле в центре импровизированного человеческого круга.

— ...и тогда Локи подкрался к Таммузу сзади и нанес ему удар по голове, — вещал доносившийся из ящика голос. — Он упал на землю, и тогда Тир, сжимавший в руке боевой топор, шагнул вперед...

— Скорее всего этот голос принадлежит кому-то из детей гигантов, которые ростом со взрослых мидгардцев, — поспешил пояснить Гар.

— Или карлику, — возразил ему Геркаймер.

Алеа услышала их слова и почувствовала себя немного не в своей тарелке. Рассказчик излагал сказку гораздо более подробно, чем это когда-то делал Гар.

На экране она увидела, как к рабам приближается надсмотрщик. Один из невольников поднял на него глаза и что-то произнес. Чья-то рука воровато схватила радиоприемник и исчезла в толпе. Рабы принялись что-то бурно обсуждать.

— Откуда у них появился приемник? — спросил, вглядываясь в экран, Гар.

— Мы побывали у гигантов три месяца тому назад, — напомнила ему Алеа.

— Вскоре после вашего посещения гиганты и карлики стали обсуждать свои планы при помощи радио, — сообщил Геркаймер. — Мне потребовалось какое-то время для того, чтобы расшифровать их код. Я понял, что «большой палец ноги Таммуза», означает раба, а «талисман» — радиоприемник. Карлики очень быстро изготовили буквально сотни радиоприемников — скорее всего это оказалось легче, чем делать передатчики, — и отдали их торговцам, чтобы те снабдили ими гигантов.

Видимо, они изыскали и другую возможность и распространили аппаратуру среди карликов; обитающих по всей западной границе Мидгарда. Их передавали из рук в руки. Пройдет год, и приемники появятся в каждой деревне.

— Вот так все и началось, — негромко добавил Гар.

— Что? Мир между тремя народами, который должны породить на нашей планете твои сказки? — Алеа поднялась со своего места. — Глупо рассчитывать на это! Самое большее, что гигантам и карликам удастся, — это похитить большую часть рабов, однако на свет будут появляться все новые и новые угнетенные! Кроме того, их набеги лишь сильнее ожесточат мидгардцев. Они направят все мыслимые усилия на разработку новых видов оружия и новой стратегии для ведения войны — можете быть уверены в этом! По мере того как в этих сражениях будут погибать новые карлики и новые гиганты, сердца их соплеменников будут все больше и больше ожесточаться и они станут все сильнее и сильнее ненавидеть своих врагов!

— Но и карлики, и гиганты всегда погибали в боях с мидгардцами, — напомнил ей Гар. — Если они погибнут во время боевой вылазки на врага, а не при обороне, то по крайней мере смогут понять разницу между смертью героической и смертью покорной. Затем, когда мидгардцы поймут, что порабощение других народов влечет за собой набеги гигантов, они начнут изгонять всех, вместо того чтобы порабощать лишь немногих.

Рабство исчезнет, отомрет само собой, однако это произойдет нескоро, для этого понадобятся долгие годы. Лет двадцать, если не больше... Постепенно они привыкнут все делать сами, не принуждая к насильственному труду безропотных невольников. Поэтому у них почти не останется времени для грабительских походов в чужие земли.

— Но тогда они станут ненавидеть чужаков еще сильнее!

— Согласен, — кивнул Гар. — Понадобится долгое время и для того, чтобы два или три поколения новых сказочников ускорили развитие торговли с Северной Страной, обмен железными рудами и плодами различных растений, а также сделанными руками карликов товарами, которые им ни за что не найти в самом Мидгарде.

— Они всегда привозили все это, возвращаясь из набегов! — Алеа нахмурилась и, отведя взгляд в сторону, на секунду задумалась. — Ты действительно считаешь, что мидгардцы больше не будут никого грабить?

— Они будут слишком заняты обороной страны от гигантов и карликов, — сказал Гар. — А через двадцать лет у них появится новый враг.

— Новый враг? — Алеа сначала нахмурилась, затем ее лицо прояснилось. — Конечно! Мы же объяснили жителям Северной Страны необходимость объединения, верно?

— Ну, конечно, — просиял Гар. — Женщины-разбойницы навсегда запомнят то, как гиганты помогли им вернуть былое самоуважение, защитив их от собственных мужей, которые когда-нибудь научатся любить своих жен и заботиться о них. Матери станут рассказывать об этом своим сыновьям и дочерям. Они поведают им о Фрейе и Думи, а также о Таммузе...

— А их дети вырастут и будут считать гигантов и карликов своими друзьями! — подхватила Алеа.

Гар улыбнулся и кивнул.

— Мидгарду, пожалуй, понадобится целое столетие, чтобы понять, что такое терпимость, и научиться с пониманием относиться к окружающим, однако отдельные конечности Таммуза будут собраны в Северной Стране. В новых людей вдохнут новую жизнь, и они научатся любить своих детей независимо от их роста. В конце концов эти истории будут рассказывать и в Мидгарде, и скорее всего начнут это делать в храмах Фрейи. Дайте мидгардцам достаточно времени, и они станут считать гигантов и карликов своими друзьями.

— Но будут ли другие народы готовы к тому, чтобы подружиться с ними? — спросила Алеа.

— Если они будут рассказывать истории, которые услышали от нас, да еще придумают свои собственные, причем в большом количестве, то смогут. Да, смогут!

— Тогда пойдем! Я хочу посмотреть, насколько изменился окружающий мир!

Гар рассмеялся, проникшись воодушевлением девушки, и когда она спустилась по лесенке вниз, направился вслед за ней.

За то время, которое они провели у экрана, наблюдая за тем, как прямо у них на глазах вершится история целой планеты, день понемногу подошел к концу и быстро сменился ночью.

Гар и Алеа шагнули в расцвеченную серебристым лунным светом тьму. Вокруг них тут же принялись роиться бесчисленные насекомые. Землю ласково овевал прохладный ветерок, наполняя окружающий мир ароматом ночи.

Алеа с наслаждением сделала глубокий вдох.

— Я уже чувствую, что меня окружает настоящий запах свободы, аромат новой жизни и грядущих перемен! — воскликнула она. — Мы просто обязаны приложить все силы к тому, чтобы это поскорее наступило!

Гару от этих слов почему-то стало грустно.

— Если у тебя есть чувство долга... тогда, конечно, делай то, что должна сделать. Я же должен отправляться дальше.

Алеа резко обернулась и посмотрела на него, чувствуя себя обиженной и оскорбленной в лучших чувствах. Это же настоящее предательство с его стороны!

— Отправляться? Дальше? Но почему?!

— Я являюсь чем-то вроде катализатора в общественной жизни, — объяснил Гар и, уловив удивление девушки, пояснил:

— Нечто вроде вещества, которое начинает что-то изменять, но не может быть далее составной частью таких изменений. Вот ты можешь, ты — часть твоего родного мира, твоей планеты. Я не могу.

Девушка продолжала смотреть на него долгим, непонимающим взглядом.

— А что будет, если я останусь? — с легкой ноткой нетерпения в голосе спросил Гар. — Возглавлю отряд гигантов? Но станут ли они повиноваться моим приказам? А карлики? Послушаются они меня? Конечно, я мог бы собрать шайку разбойников, но что хорошего из этого выйдет? Они способны воевать и сами. Кроме того, я, по возможности, желал бы избегать лишних жертв, а это мне вряд ли бы удалось. Нет, нет, твой народ должен и может решить все свои проблемы сам, без посторонней помощи. Я им не нужен. Я больше ничего не могу для вас сделать здесь.

Алеа уловила ударение, сделанное Гаром на последнем слове, и невольно повторила:

— Здесь?..

— Где-нибудь в другом месте я смогу оказаться более полезным для других людей.

Гар посмотрел вверх и взмахом руки указал на просторы ночного звездного неба.

— Там, на далеких шестидесяти с чем-то известных нам планетах, где когда-то расселилось человечество... А может быть, еще на десятке других, неизвестных нам планет. Там люди также живут в условиях диктатуры, подавления свобод, бесчеловечного угнетения, живут как бессловесный скот, в постоянном ожидании побоев и оскорблений. Извини, Алеа, но здесь мне больше нечего делать, поверь мне. Меня ждут новые дела И новые приключения в других мирах. Моей помощи ждут тысячи других униженных и оскорбленных.