И он, сделав сальто, вылетел в окно. Йода прыгнул к подоконнику. В темной атмосфере Вжуна он едва удержался, чтобы не выскочить следом за Дуку, не обрушиться на него зеленой молнией, стереть в порошок …Но он уже чувствовал ракету, с воем рассекавшую воздух – двести килограмм брони и взрывчатки, нацеленные на замок Малро. Коротко фыркнув, Йода устремил взгляд в небо и нашел красную точку, которая приближалась со стороны горизонта.
Внизу Дуку мягко спрыгнул на землю и растворился в розовых зарослях.
Ракета мчалась с ужасающей скоростью и инерцией: слишком много для Йоды, слишком быстро, чтобы он мог ее остановить, даже если бы располагал временем и был в полной гармонии с собой. Йода собрал энергию Силы, связывавшую даже ядовитый зеленый мох и покрученный терновник. Сила потекла сквозь него, словно ветер – дыхание планеты, собранное и выпущенное в игре "толкни перышко", где ставкой были жизни. Не противопоставляя одной силе другую, старый джедай мягко толкнул ракету в сторону – ровно настолько, чтобы она пронеслась мимо разбитого окна и плюхнулась в холодное море в километре от замка.
Спустя несколько долгих мгновений в океане сверкнула вспышка и взметнулся фонтан воды высотой в три сотни метров.
Замок и все, кто находились внутри него, были спасены. Но Дуку ушел.
***
Несколько мгновений спустя Йода ворвался в дымящиеся развалины, еще недавно бывшие парадным холлом замка Малро.
Оби-Ван задумчиво потрогал сапогом останки базового боевого дроида, которого располовинил его напарник.
– Хорошая работа, Энакин. – Он огляделся вокруг, обозревая побоище. – Но если ты надумал сменить работу и заняться оформлением интерьеров, то тебе придется еще поучиться.
– Это стиль "нео-брутализм", – ответил Энакин. – Думаю, скоро это будет самый писк – если Войны клонов не закончатся в ближайшее время.
– Мастер Йода! – воскликнул Оби-Ван и побежал навстречу старику, спускавшемуся по большой спиральной лестнице. – С вами все в порядке?
– Расстроен я, но невредим. – Старый джедай вздохнул. – Так близок к цели я был!
– Вы едва не убили Дуку? – с сочувствием сказал Энакин. – Вот не повезло!
Йода странно посмотрел на него – чуть ли не сердито.
Энакин не обратил внимания.
– Может, мы еще сумеем его поймать – он должен быть где-то неподалеку. Я думал, что мы наконец-то покончим с Вентресс раз и навсегда, но она удрала. Это место прямо-таки изрыто секретными ходами.
– И боевые дроиды за каждым углом, – прибавил Оби-Ван.
Вдалеке послышался знакомый рокот корабельных двигателей. Оби-Ван направился к дверям.
– Учителя! – прошипел Энакин.
Он приложил палец к губам, призывая к тишине, и осторожно пошел вдоль стены холла, пока не добрался до двери, которая вела во внутренние покои особняка. Энакин зажег меч и с оглушительным воплем прыгнул в коридор – как раз в тот момент, когда с противоположной стороны выпрыгнули Лазутчик и Уи. На какое-то мгновение все трое комично замерли в воинственных позах, сжимая пылающие мечи и вопя друг на друга.
Йода согнулся пополам от хохота.
Первым опомнился Энакин:
– Эй, это же наши мальки!
– Рад вас видеть я! – сказал Йода. – Но ранены вы, – добавил он, обеспокоено свернув длинные уши. Плащ Уи был обожжен и разорван слепым предсмертным выстрелом Солиса. Волосы Лазутчика слиплись от крови.
– Пустяки, – ухмыльнулась Лазутчик. – Все просто замечательно.
Уи засмеялся и порывисто обнял Энакина.
– Я так рад, что ты не собираешься меня убивать!
Энакин с озадаченным видом похлопал его по спине:
– Я тоже рад. – Оглянувшись через плечо, он добавил: – Учитель, надо бы проверить, нет ли у него сотрясения мозга.
– Энакин! – окликнул его Оби-Ван.
– Да?
– Ты помнишь, что в первый раз, когда я встретился с Вентресс, я угнал ее корабль?
– На Куэйте, да?
– И что при следующей встрече мы снова угнали ее корабль?
– Точно. А что такое? – спросил Энакин, становясь в дверях рядом с Оби-Ваном.
Вдвоем они смотрели, как их красавица "Крия" медленно поднимается в плачущее вжунское небо, затем резко набирает скорость и устремляется в космос.
– Да так, ничего, – сказал Оби-Ван.
Глава 12
Пальцы Оби-Вана бегали по кнопкам управления подержанной "Селтаи", которую Йода приобрел на одной из планет Хайдианского пути. После нескольких часов торга учитель смог добиться отменной цены, включив в сделку стоимость двух штурмовых катеров Торговой Федерации, на которых они удрали с Вжуна.
– Готов к выходу из гиперпространства?
– Более чем, – отозвался Энакин.
Кеноби искоса посмотрел на младшего джедая, который улыбался в радостном предвкушении. "Да я ему завидую", с удивлением подумал он.
– О чем задумались, Оби-Ван? Я видел, вы улыбнулись.
– Ты помнишь любимое изречение мастера Йоды о смирении?
– "Смирению конца нет", – процитировал Энакин.
– Да, оно самое. А слышал ли ты перевод Мейса Винду?
Энакин покачал головой.
– "Сколь бы ты ни был стар, никогда не поздно совершить еще одну большую ошибку". – Оби-Ван повернул рычаг перехода в обычное пространство. – Выходим из гиперпространства вблизи Корусканта: три… два… один.
Корабль рванулся вперед, словно от удара приливной волны. Звездные полосы съежились, превратившись в мигающие точки, и в черноте космоса перед ними повис сияющий Корускант – казалось, освещенный миллиардами душ своих обитателей.
Энакин с жадностью смотрел на шар планеты, выраставший на обзорном экране – как будто даже с самого края системы он мог разглядеть определенную улицу, определенные апартаменты и освещенное окно, из которого в небо смотрела другая пара глаз, ожидавших его.
– Я так рад вернуться домой, – сказал он.
***
В другом конце корабля Лазутчик и Уи смотрели на такой же обзорный экран с такой же картинкой. Лазутчик недоверчиво помотала головой:
– Забавно, а ведь завтра мы снова будем в Храме. Интересно, не покажется ли потом, что это все был сон. – Едва слово "сон" сорвалось с ее губ, Лазутчик пожалела об этом.
– Нет, именно сейчас мы бодрствуем, – тихо ответил Уи. – Сном был Храм.
– Может… может, оно и не исполнится – твое последнее видение, – сказала Лазутчик. – Или ты его неправильно понял.
– Возможно.
Было видно, что он в это не верит.
– На самом деле все в порядке. Да, я боюсь смерти, – сказал Уи. – Но еще больше меня пугало, что я мог… – Он умолк. – Но этого не случилось, благодаря тебе. Твои слова… ты будто вернула мне самого себя. Дала мне разрешение быть хорошим человеком.
Лазутчик покачала головой:
– Никаких трюков не было, Уи. Я ничего не сделала. Я просто знала, какой путь ты выберешь.
Уи улыбнулся:
– Ну, как скажешь. Вообще интересно на тебя смотреть, когда ты скромничаешь. Это так… мило.
Лазутчик стукнула его по голове Силой, совсем чуть-чуть. Уи даже не перестал смеяться.
– Паразит, – важно изрекла она.
С камбуза притопал Йода, неся в руках поднос с бутылкой какой-то жидкости янтарного цвета и тремя стаканами.
– Беспокоиться не нужно, – сказал он. – Возможность стать дурным человеком еще будет у тебя. – Старый учитель захихикал, наполняя стаканы. – И хорошим тоже. Каждое мгновение вселенная начинается с начала. Выбирай – и начинай снова.
Лазутчик поднесла стакан к глазам и с подозрением уставилась на его содержимое. Йода обиженно фыркнул:
– Что-то нехорошее учитель Йода тебе дал, полагаешь?
Переглянувшись, Лазутчик и Уи осторожно наклонили стаканы и принюхались. Каюта наполнилась ароматом сока из рейтанских ягод, сладкого, как медоцвет в солнечный полдень.
– Мы почти дома, – пробормотала Лазутчик, отважившись сделать глоток. Сок побежал по горлу, как сладкая дождевая вода.
– Благодаря тебе, – ухмыльнулся Уи. – Не терпится всем рассказать, как ты раздобыла те катера в космопорту Вжуна. "Скорее, лейтенант – убийцы-джедаи удирают на своей "Крие"! Нам нужна пара кораблей, чтобы их догнать!" – Это вы все сделали своими ментальными штучками, – скромно возразила Лазутчик, покраснев от удовольствия. Это было очень мило со стороны Уи – дать ей почувствовать, что она действительно принесла пользу общему делу, не став ненужным багажом, как того ожидал Джей Марук. "Джей и множество других", подумала Лазутчик, вспомнив Турнир Учеников, Ханну и ее полные презрения белые глаза. Она сделала еще глоток.
– Ого. Я только что подумала, что соскучилась по Ханне Динг.
– По той арканианке, что доставила тебе столько хлопот?
– Она боится, что ее убьют на войне, – неожиданно для себя сказала Лазутчик. – Она не хочет умирать просто так. Джедаи значат для нее очень многое. Как и для всех нас. Орден – это единственная семья, которая у нас есть.
И уже второй раз за эти несколько минут она зажала рот ладонью. Уи грустно улыбнулся.
Йода втянул носом воздух:
– Тяжело это было, я думаю – встретить мать после того, как сбежал Дуку.
– Все эти годы она ждала, – проговорил Уи. – Но парадокс в том, что она ждала не меня. То есть меня, но не того. Она потеряла малыша, но этого малыша больше нет. Когда она увидела меня, перед ней был незнакомец.
– Практически как в те дни, когда все улетели на Геонозис, – неожиданно сказала Лазутчик. – Храм опустел. Мы старались делать уроки и вести себя хорошо, но на самом деле мы просто убивали время, ожидая их возвращения. Но они не вернулись. – Она сделала еще глоток. – Я имею в виду не только тех, кто погиб. Те, кто выжили, вернулись другими. Посуровевшими.
Уи поболтал сок в стакане.
– Как ты думаешь, мы сможем… вписаться в нормальную жизнь, когда вернемся? Я просто не могу представить, что мы снова будем ходить на те же занятия, разговаривать с теми же товарищами, как будто ничего не случилось. Мне все кажется теперь другим, – произнес он с тревогой в голосе.
"Он изменился", подумала Лазутчик. Еще недавно Уи был "мальчиком, который знает все". Сейчас в его голосе не чувствовалось прежней уверенности, но от этого он казался старше. Он больше не был ребенком, который играл роль джедая; теперь он был молодым человеком, начинающим борьбу с изменчивым, непостоянным, взрослым миром, в котором приходилось жить настоящим рыцарям-джедаям.
Уи искоса посмотрел на нее.
– Значит, ты все еще боишься, что тебя отправят в Сельскохозяйственный Корпус?
И Лазутчик, к своему удивлению, обнаружила, что не боится.
– Нет, – спокойно сказала она. – Думаю, теперь джедаи от меня уже не отделаются.
– Надеюсь, мы это как-нибудь переживем. – Уи улыбнулся, но в его глазах стояла тоска. – Знаешь, – сказал он после недолгой паузы. – Я решил не оставаться в Малро. Решил вернуться на Корускант. Надеялся, что здесь снова почувствую себя дома – как на Вжуне, когда впервые ступил на его землю. Но не почувствовал.
Он посмотрел на шар планеты, быстро вращавшийся на обзорном экране.
– Такое ощущение, что я оторвался от ветки. Мне не место на Вжуне, я это знаю: теперь я уже не могу туда вернуться, как бы того ни хотелось моей матери. Я не виконт Малро; я – это я, Уи, джедай-ученик. Но и на Корусканте я не чувствую себя своим. Это и есть судьба джедая? – спросил он Йоду. Скитаться повсюду и нигде не находить покоя? Если так, я принимаю этот удел. Я поклялся служить Ордену и не откажусь от своей клятвы, но, наверное… наверное, я не знал, что это будет так тяжело. Наверное, я не знал, что нигде не буду чувствовать себя дома.
Йода снова наполнил стакан Уи и вздохнул.
– Нельзя дважды в одну и ту же речку ступить. Каждый раз вода другой будет. Каждый раз тот, кто ступает, сам меняется. – Он свернул уши в трубочки, что-то припоминая. – Много раз в долгие странствия отправлялся я. Много раз ждал возвращения других из долгих странствий. Джедаи странствуют между звезд; и ждут; и надеются, зажигая свечу в окне. Некоторые возвращаются; некоторые возвращаются сломленными; некоторые возвращаются настолько изменившимися, что лишь имя их остается прежним. Некоторые выбирают темную сторону и навсегда уходят, до самого последнего путешествия, в которое все мы должны когда-нибудь отправится. Иногда, в самые черные дни, чувствую я, как зовет меня этот последний путь. – Старый джедай отставил стакан и посмотрел на Уи. – Темная сторона внутри тебя. Знаешь ты это.
Уи отвернулся.
– Да.
– Но и другие вещи внутри тебя есть. – Йода ласково похлопал его по груди. – Сила внутри тебя есть. Истинный джедай живет в Силе. Касается Силы. Окружает его она. И тянется наружу, касаясь того, что его окружает.
Йода улыбнулся, и Лазутчик почувствовала его присутствие в Силе – теплое и яркое, словно лампа, горящая посреди каюты.
– Дом – это не стены из пермакрита. – произнес Йода. – Не дворец и не хижина, не корабль и не шалаш. Там, где джедай, всегда есть Сила. Где бы мы ни были, дома всегда мы.
Лазутчик подняла стакан и в торжественной тишине чокнулась с остальными: дзинь-дзинь.
– За возвращение домой, – сказала она, и они выпили.
***
Далеко-далеко, на захолустной планете в ни чем не примечательной системе, расположенной в глубоком тылу Торговой Федерации, граф Дуку Сереннский одиноко бродил по берегу чужого океана. Он обустроил здесь свою новую штаб-квартиру, и через час он снова будет в своем стане, окруженный советниками, дроидами, слугами, льстецами, инженерами и офицерами. Все они наперебой будут просить уделить им время, все будут предлагать свои планы и стратегии, слетевшись, как пчелы, на нектар его власти и могущества. Возможно, там будет и Асажж Вентресс, его протеже, которая станет шумно требовать, чтобы он взял ее в ученицы. У Дуку была запланирована встреча и с грозным генералом Гривусом, который был еще более могуч, чем Вентресс, хотя и далеко не столь интересен как собеседник за обеденным столом. И, конечно, в любой момент его мог вызвать учитель.
"Кто мы?" Волны вздымались и накатывали на берег залива, их белые гребни с шорохом разбивались о холодный песок.
"Кто мы, как думаешь ты, Дуку?" Пенная волна омыла его сапоги и отхлынула, оставив зарывшуюся в песок раковину. Дуку поднял ее. Ему вдруг живо вспомнилось, как однажды он сделал то же самое на Серенно – еще когда был маленьким мальчиком, еще до появления джедаев. Он вспомнил запах моря, тонкий ручеек соленой грязи, вытекший из раковины, когда он поднес ее к уху. И он знал, что тогда случилось нечто удивительное, нечто волшебное, приведшее его в восторг – но только не помнил, что же именно.
Дуку вытряхнул из раковины песок и поднес ее к уху. К уху старика; тот ребенок, которым он был когда-то, жил много лет назад. Сердце забилось быстрее, как будто – абсурдная мысль! – он рассчитывал что-то услышать в голосе раковины, что-то очень важное.
Но то ли раковина была другой, то ли море; а может, внутри него самого что-то безвозвратно сломалось. Все, что он услышал, – слабый шорох ветра и волн, и на фоне всего этого – эхо ударов его сердца.
"В конечном счете, вот мы кто: одинокие".
"Одинокие, – шептала раковина. – Одинокие, одинокие, одинокие".
Он раздавил раковину в пальцах, высыпав обломки на песок. Затем повернулся и зашагал обратно к лагерю.
***
Мать Уи сидела в большом кресле в разбитой раковине замка Малро и смотрела на закат. Окно, которое Дуку разбил, выбросив ее на улицу, так и не починили; острые осколки стекла торчали в оконной раме, как зубы оскаленного в крике рта. Розовое платье старухи было разодрано в клочья и забрызгано кровью. Ей было все равно. Малыш улетел.
Прочитав будущее в обломках стекла, она зарыдала. Потом время слез прошло. Сейчас не осталось ничего. Осталось только сидеть у окна.
Солнце садилось. С приближением ночи ветер утих, перейдя в редкий бриз, и вечно затянутое тучами небо очистилось. Солнце коснулось воды; погрузилось; утонуло. На небо, впервые прояснившееся, надвинулась тьма. Звезды над головой, как кусочки льда. Ее малыш где-то там, среди звезд. Он не вернется.
Стало совсем темно, но она не поднялась, чтобы зажечь свет в окне.
Темно и холодно. Маленькая вжунская лисица скулила и обнюхивала коченеющие ноги хозяйки.
К утру исчезла и она.
***
Свет.
Поначалу просто серое зарево, которое касается башен Храма джедаев, высоких шпилей резиденции канцлера. Мягкий свет того же оттенка, что и сонные транторские голуби, вспархивающие со своих насестов в огромных феррокритовых небоскребах Корусканта. Начал нарастать низкий, монотонный гул уличного движения: первые пассажиры торопились на работу в лавки, на фабрики и станции голосвязи. Затем над горизонтом показался краешек солнца. Свет – ставший бледно-золотистым – залил окна домов. На припаркованных флаерах заблестела роса; стройные металлические тела машин почувствовали первое тепло нового дня.
На Корусканте рассвет.
В глубине огромных апартаментов, в которых разместилась сенатор от Набу, зазвенел колокольчик, и спустя несколько мгновений в главную гостиную вбежала вторая служанка из свиты Падме, на ходу поправляя платье. Ее хозяйка стояла у окна.
– Вы звали, госпожа?
– Вскипяти воду для чая и приготовь мне наряд, хорошо? Нечто для улицы, но только выглядеть я в нем должна великолепно, – сказала сенатор Амидала и громко засмеялась.
Служанка обнаружила, что тоже улыбается.
– Великолепно так великолепно, госпожа. Могу ли я спросить, по какому поводу?
– Гляди!
В километре от них на посадочной платформе Храма джедаев стоял корабль. По его трапу спускались маленькие фигурки; другие маленькие фигурки бежали им навстречу. Падме обернулась. Ее глаза сияли, на губах цвела улыбка.
– Они вернулись, – сказала она.
____________________
От переводчика. Незадолго до битвы за Корускант Асажж Вентресс будет настигнута Оби-Ваном и Энакином на планете Боз Пити. Серьезно раненая, она затем исчезнет в неизвестном направлении и больше не примет участия в войне. Сон Уи Малро сбудется: он погибнет от руки Дарта Вейдера – бывшего джедая Энакина Скайуокера – в ночь Приказа 66. Кадры этого убийства увидят Оби-Ван и Йода, пробравшись в Храм. Судьба Лазутчика неизвестна.
Вместо послесловия Свидание с Йодой: Шесть вопросов Шону СтюАРТУ (Интервью, размещенное на официальном сайте "Звездных войн" 3 декабря 2004г.) Отрицание и темная сторона В магазинах появилась книга Star Wars: Yods: Dark Rendezvous – новый роман из цикла "Войны клонов", написанный Шоном Стюартом. Это первая книга из серии "Звездные войны", в которой ведущую роль играет Йода. Войны клонов продолжают разрывать галактику на части. Неожиданно Йода получает просьбу о мире. Граф Дуку тайно связался со своим бывшим учителем и призвал Йоду на переговоры, чтобы положить конец Войнам клонов. Конечно, это ловушка, но Йода не может себе позволить так рассудить, ведь на чаше весов – тысячи планет и миллионы жизней.
Писатель Шон Уильямс ответил на шесть вопросов о персонажах и темах этой важной и своеобразной истории.
– Перед вами стояла непростая задача – влезть в головы 800-летнего величайшего мастера-джедая всех времен и 80-летнего падшего джедая / ситского заговорщика. Как вы решали эту задачу и на какой личный опыт вы при этом опирались?
– На моей свадьбе мама немного плакала. Несколько лет спустя, когда у меня было трудное время, мы однажды разговаривали, и она сказала: "Матери плачут на свадьбах не потому, что они сентиментальны. Матери плачут потому, что знают, как будет тяжело".
Ощущение того, что "мудрость" – это не расплывчатая характеристика персонажа, а скорее шрамы, оставшиеся после того, как жизнь долго выбивала из тебя пыль – я думаю, это и стало для меня отправной точкой в отношении Йоды (да и Дуку тоже). Если тебе уже стукнуло 800, ты можешь быть каким угодно, но только не "наивным".
Поскольку я вырос на "оригинальной трилогии", мой Йода – это прежде всего Йода из фильма "Империя наносит ответный удар": эксцентричный и забавный старикашка, чья мудрость застает вас врасплох. Мне кажется, он более комфортно себя чувствует в роли отшельника, чем крупного политического деятеля. То, что он делает на Корусканте во время Войн клонов, роль фигуры галактического масштаба, которую он играет – конечно, это важная работа, от которой он не уклоняется, но это не тот образ жизни, который ему кажется наиболее естественным. По крайней мере, в моем представлении.
– Образ Лазутчика – это нечто свеженькое: вместо того, чтобы сдерживать себя и бояться перейти границы дозволенного, она вынуждена решать проблему собственной некомпетентности. Откуда взялся этот персонаж и каково вам было писать о ней, развивать ее образ по мере развития истории?
– Образ Лазутчика начался со строчки: "Сила в ней слаба", которая промелькнула у меня в голове.
Посудите сами: многие ли из нас в реальности отягощены ожиданиями, связанными с колоссальной одаренностью во всех отношениях? Последние шесть или семь лет я работал футбольным тренером в своем маленьком городке, тренировал девочек от 8 до 14 лет. Среди них были одна-две выдающиеся спортсменки, но как людей я реально уважал не тех девчонок, которые от рождения наделены молниеносной скоростью и пушечным ударом, а тех, которые играют с умом, борются, изучают игру – потому что у них нет права на ошибку, которое есть у одаренных спортсменок, и они живут в страхе быть отчисленными из команды.
Писать о Лазутчике мне очень понравилось. Надеюсь, что это видно.
– Отношения Дуку и Вентресс очень увлекательны, особенно та сцена, где Вентресс озвучивает планы Сидиуса относительно Дуку. Образ Дуку можно назвать едва ли не грустным, учитывая, какая судьба его ждет. Насколько взаимосвязаны темная сторона и отрицание?
– Знаете, если кто-то выбирает темную сторону, до добра это не доведет. Я думаю, на каком-то уровне люди, делающие такой выбор, это понимают. Да, есть элемент отрицания; но я думаю, что с ним также переплетается некое подсознательное влечение к неизбежной трагической развязке. То есть для такого человека, как Дуку, перейти на темную сторону – не значит ухватиться за шанс прийти к власти ценой дополнительного риска: скорее это значит признать то, что ты всегда знал об этом мире, но боялся себе сказать. То есть если в глубине души ты считаешь, что жизнь слепа и жестока; что хорошие люди страдают ни за что; что темной стороне трудно противиться. Внешне она взывает к алчности, к страху, к жажде власти; но я думаю, что глубоко внутри она взывает к отчаянию.
Я подозреваю, что многие из джедаев, которые пали, которые поддались темной стороне, на каком-то уровне подсознания считают себя обреченными. Отчасти они живут в отрицании, думая только об обретении власти; и в таких людях, как Дуку, это отрицание дополняется тихим темным голосом, который в точности знает, чем закончится дело между ним и Сидиусом, и принимает такой исход – потому что такова жизнь, и именно этого Дуку и заслуживает.
Главным событием в жизни Дуку – с несколько фрейдистской точки зрения – стало то, что его предали и покинули родители. Как и в случае с той женщиной из Притчей, попавшей в череду ужасных отношений, стоит ли удивляться, что это предательство определило жизненный путь Дуку?
Предвещая "Эпизод III" – Героями романа высказывается мнение, что каждый джедай – это покинутый ребенок. Вы с этим мнением согласны или не согласны? Что, по вашему мнению, должен подумать об этом читатель?
– Ну, факт есть факт: будущих джедаев в очень раннем возрасте забирают из семей. Они реагируют на этот факт по-разному, но это обстоятельство их объединяет. Что касается того, как бы я хотел, чтобы люди к этому относились… мне не нужно, чтобы читатель думал так или иначе – романы не для того пишут, это в проповедях или в политических памфлетах высказываются те или иные позиции. Писатели скорее тяготеют к областям напряжения. Лично у меня, когда я думаю об этих детях, забранных у родителей, срабатывает "паучье чутье" и начинает покалывать в затылке.
Кроме того, я хотел, чтобы мои падаваны испытали шок, обнаружив, что в большом мире их любят не все. Вы растете, лелея в себе расплывчатое рыцарственное желание Творить Добро – а потом узнаете, что люди, которых вы намереваетесь защищать, видят в вас похитителей детей и тайную полицию коррумпированного государства. Для Лазутчика и Уи это ушат холодной воды на голову…
Что любопытно, я как раз закончил сценарий ARG – игры по альтернативной реальности – под названием I Love Bees, действие которой происходит в мире компьютерных игр HALO; оказывается, их супер-солдаты – это в прошлом похищенные дети с высокими способностями. Очевидно, в этой теме есть нечто весьма притягательное.
В "Снежной лавине" Нил Стефенсон пишет, что каждый парень тайно раздумывает о том, что, если бы обстоятельства сложились по-другому – например, если бы его семью перестреляли, после чего его бы воспитали воинственные монахи в Тибете – то он мог бы стать самым крутым парнем на планете. Мне кажется, история о джедаях/спартанцах тоже в это вписывается: вырваться из клубка повседневных занятий и отношений и полететь, как стрела, выпущенная дзенским лучником – эта идея находит отклик в нашей душе. Примерно таков Мейс Винду в "Уязвимой точке": для него все намного проще, когда он – стрела.
– Уи – обаятельный юный падаван, которого мучают кошмарные видения будущего. Звучит знакомо, это похоже на другого известного нам джедая. Вы не могли бы рассказать нам, откуда взялся Уи и как вы решили развивать этот образ?
– Я хотел использовать двух юных падаванов, которые бы оттеняли Йоду. "ЛукасБукс" порекомендовал нескольких персонажей из фильма, и я выбрал Уи. Книга переполнена размышлениями разных персонажей: Дуку, Энакин и Уи – это фактически разные варианты образа Одаренного Ученика. Это дало мне возможность окольным путем исследовать то, что происходит с Энакином и Дуку. И, конечно, появляется нелишнее напряжение между героями: Лазутчик, которой ничто не дается легко, вынуждена уживаться с Уи, которому все дается.
– Сейчас фаны "Звездных войн" готовы глотать любые намеки об "Эпизоде III". Могут ли они ожидать найти в этой книге какие-нибудь зацепки и намеки на о, что будет в "Мести ситов"?
– Я очень внимательно прочитал сценарий фильма, и думаю, справедливо будет сказать, что Dark Rendezvous предвещает как некоторые специфические сюжетные моменты, так и более общие темы. Но я совершенно уверен, что мне нельзя говорить, какие именно.
