Речь текла неодолимо, и Минотавр раздумывал над ней не больше, чем над движением мышц под кожей, делая жесты, то широкие и плавные, то короткие и резкие. Мелькнувший запах девичьего тела позволил все-таки установить нахождение Ярроу: она была всего в паре шагов от него, но он не мог подойти к ней. Слова не отпускали его до тех пор, пока он по меньшей мере не выскажет их все.
      И когда он наконец опустил руки, площадь была заполнена народом, и сбрую безумиц содрали с них, а насосы для наркотиков равнодушно растоптали, и их трубки хрустнули.
      Он повернулся к Ярроу и подал ей руку.
      - Пойдем, - сказал он. - Пора домой.
      Минотавр лежал на животе под фургоном. Он смотрел вдоль своего носа на кусок утреннего неба, обрамленного двумя колесными спицами. Облака энергии все еще медленно расходились.
      - Хотелось бы мне туда, - сказал он. - Увидеть другие миры.
      Оранжевокожая женщина почесала ему над ухом, у основания его маленьких рожек. Руки у нее были сильные и уверенные.
      - Тебя не могут не пустить. Что тебя останавливает? Он мотнул головой вверх.
      - Он заболевает - мне придется отправиться одному. Трехрогий жук старательно полз рядом с его носом. Он
      резко выдохнул, пытаясь его перевернуть, но не получилось.
      - Вы неразлучны? - спросила женщина. Жук уползал. Он еще раз резко фыркнул, еще.
      - Наверное.
      - Он не расстроился, что я тебя предпочла ему? Какое-то мгновение Минотавр пытался понять смысл вопроса.
      - А! Вон ты о чем… Понятно. Добрая шутка, очень добрая шутка! - Он рассмеялся, не сводя глаз с жука, наблюдая, как тот скрывается тв траве. - Нет, Арлекин даже не знает, для чего нужны женщины.
      Сбор пожитков занял немного времени: у Минотавра их вообще не было, а у Ярроу было мало.
      - Сможешь найти свою мать? - спросил он.
      Дверь за собой они оставили открытой: старинный обычай кентавров при окончательном расставании.
      - Я всегда могу отыскать свою мать, - ответила Ярроу.
      - Хорошо.
      Но он ее не отпустил. Он провел ее, держа за руку, обратно к берегу. Там, среди звуков и запахов, подсознательных вкусов и запахов, ставших ему знакомыми, он наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в щеки и в лоб.
      - Прощай, - сказал он. - Я горжусь, что ты моя дочь. Ярроу не отошла от него. Она заговорила, и в ее голосе
      ощущалась легкая дрожь:
      - Ты еще не сказалмне всего.
      - Вон оно что, - откликнулся Минотавр.
      На какое-то время он умолк, приводя в порядок то, что ей надо бы знать. Начиная с истории Владык. Их восхождение к власти, как они оформляли человеческую душу и управляли ею, и почему они считали, что род человеческий надо сдерживать. Ей надо было знать об их приютах, об их биопрограммирующих химикатах и о тех выпущенных из них бессмертных, ставших легендой. Ей действительно надо было знать всё о бессмертных, поскольку весь их род был истреблен в Войнах. И как Владыки смогли продержаться так долго. Как враги обернули их забавы против них. Всю историю Войн. Рассказ будет долгим.
      - Садись, - велел он.
      И он уселся прямо посередине оживленной улицы, и Ярроу последовала его примеру.
      Минотавр открыл рот и заговорил. При звуке его слов, раскатистом и глубоком, люди останавливались, чтобы хоть мгновение послушать… еще секунду… и усаживались на дорогу. Комбинации гормонов, придававшие его речи абсолютную правдивость в глазах газетчиков, присутствовали в его голосе, но в сочетании с ярким красноречием, уже проявленным нынешним днем. Он говорил просто и экономно. Он говорил в строгом соответствии с древними традициями ораторского искусства. Его речь пылала языками пламени.
      Прибрежное пространство заполнялось, людей становилось все больше, и они не расходились, но присоединялись ко все разраставшемуся кругу притихших слушателей: здесь были и рыбаки, оставившие свои суденышки и спустившиеся с мачт, торговавшие своим телом подростки пришли из борделей, туристы из других миров рядом с кухонной прислугой столпились у оград своих террас.
      В последующие годы этот же рассказ, очищенный и улучшенный, приукрашенный и упрощенный, станет эпосом, знаменующим эту эру - его эру, - великим уже по своему происхождению. Но то, что появится уже в следующее мгновение, будет всего Лишь наброском. Прототипом. Семенем. Но будет это настолько прекрасно и трогательно, что слушатели даже и представить не могут, поскольку это новое, абсолютно новое слОво, ясное новое понимание. Рассказ этот подведет итог эре, о закате которой большинство людей еще не подозревает.
      - Слушайте, - произнес Минотавр.
      И он заговорил.
 
      Michael Swanwick. «The Blind Minotaur». © Michael Swanwick, 1985. © Перевод. Малахов В.И., 2002.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

01.12.2008