Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Я – вор в законе - Матерый и скокарь

ModernLib.Net / Детективы / Сухов Евгений Евгеньевич / Матерый и скокарь - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
Автор: Сухов Евгений Евгеньевич
Жанр: Детективы
Серия: Я – вор в законе

 

 


      Его встретила все та же прохлада, которая, казалось, остужала не только разгоряченное лицо, но и кипевший от напряжения мозг.
      И все-таки в этот раз что-то было не так. Полное впечатление того, что каким-то странным образом деформировалось окружающее пространство, выпуская через покореженные составляющие импульсы опасности.
      За время долгой работы Кирилл привык доверять своим ощущениям. Следовало как можно дальше уходить от стремного места. Надвинув кепи на самый лоб, он вышел на лестничную площадку и вразвалочку, как это сделал бы на его месте истинный хозяин, принялся спускаться по лестнице. Сделав первые несколько шагов, он вдруг осознал, что топает прямиком навстречу искривленному пространству. Всего каких-то несколько шагов, и он окажется в его эпицентре.
      Так оно и случилось!
      Где-то треснули грани, скреплявшие покореженное пространство, и через трещины случился сильнейший выброс энергии, который охолодил ему правый висок. И прежде чем Фомич осознал, что это ствол пистолета, послышался спокойный и уверенный голос:
      – Не дергайся, если не хочешь, чтобы тебе вышибли мозги!
      По тому, как он прозвучал – спокойно и одновременно холодно, – стало понятно, что так оно и будет в действительности. Такой голос, лишенный каких бы то ни было интонаций, мог принадлежать только профессиональному убийце, для которого давно утратила всякий смысл человеческая жизнь. Всего-то рядовая работа, которая мало чем отличается от искусства повара, готовящего кусок кровавого стейка для привередливого клиента.
      Мышцы помимо его воли напряглись, нервы натянулись, теперь он представлял собой натянутую пружину – импульсы от вибрации его нервов были слышны далеко за пределами подъезда.
      Если бы его хотели устранить, то сделали бы это в следующую секунду, не приставляя ствол к черепу. Следовательно, им от него чего-то требуется, а если это так, то существует неплохая возможность для торга.
      Важно не совершать резких движений, которые киллер может воспринять как откровенную угрозу.
      – И не собираюсь, – постарался произнести Кирилл спокойным размеренным голосом. Получилось. Интонации были столь проникновенны, что у всякого, кто бы их услышал, невольно должна была возникнуть мысль, что большего миролюбца он не встречал. – Что вам нужно?
      Ему очень хотелось повернуться, но весь его жизненный опыт взывал к тому, что делать этого не следует. Сам он обязан превратиться в одно большое ухо и слушать малейший звук, исходящий от человека с пистолетом.
      – Немногое, – произнес все тот же вдумчивый, даже ленивый голос, нарочито растягивающий каждый слог.
      Такое впечатление, что ему не было никакого дела до того, что они стояли в самом центре хорошо освещенной лестничной площадки и через дверные глазки за ними могли наблюдать жильцы.
      Отчаянный парень!
      В случае возможной опасности, у киллера вполне хватит времени на то, чтобы выпустить из него мозги, с невозмутимым видом спуститься вниз и юркнуть в припаркованную машину.
      – Я вас слушаю.
      – Для начала давай спустимся на пролет ниже. И предупреждаю, я не люблю неприятных сюрпризов, и, как только замечу неладное, сразу стреляю без предупреждения. Считай это деловым предложением.
      – Я все понял, – ответил Кирилл с некоторым облегчением.
      – Вот и славно!
      Чуть позади о мраморную поверхность шаркнула ступня – неизвестный отступил в сторону и тотчас убрал пистолет с виска.
      – Не поворачивайся, – предупредил он. – Небольшими шажками, держась правой рукой за поручни, спускайся на пролет. Становишься лицом к стенке. Меня вовсе не радует перспектива ступать по раскинутым мозгам. Но если ты все-таки дернешься… я их тебе вышибу, – предупредил все тот же морозный голос.
      – Не нужно говорить дважды, – заверил Кирилл. – Я всегда был послушным мальчиком.
      – Тем лучше!
      Повернувшись спиной к неизвестному, Кирилл почувствовал наведенный в него ствол. Глушков мог бы даже сказать, в какую именно точку он был направлен – в левую лопатку, в то самое место, где располагалась предсердие. Холодок, зародившийся где-то под ребрами, мгновенно распространился по всем конечностям, на мгновение парализовав волю. Но уже в следующую секунду Кирилл Глушков почувствовал прилив энергии и сделал первый, весьма неохотный шаг.
      Недавно поднимаясь по лестнице, Кирилл абсолютно точно запомнил, что каждый пролет был хорошо освещен. Сейчас он был темен, а тот тусклый свет, что еще присутствовал, исходил из верхнего этажа, освещая часть стены и лестницу.
      Следовательно, о полумраке киллер позаботился заранее. Вывернув лампочку, он затаился на лестничной площадке и, уподобившись пауку, терпеливо поджидал свою жертву.
      А если это действительно так, то те люди, что вычислили его в подъезде, уже давно ведут за ним скрытое наблюдение. А следовательно, знают о каждом его шаге и каким-то образом предвидели, что он отправится на дело именно в эту квартиру.
      Спустившись на пролет, Кирилл уткнулся лицом в стену. Услышал, как человек, спускавшийся следом, предусмотрительно остановился в двух шагах от него.
      Дистанция убойная. Особенно не побалуешь.
      От стены дохнуло свежей краской. Отчего-то запах показался Кириллу особенно непереносимым. Но выбирать не приходилось, оставалось терпеть.
      Прошла минута, но неизвестный почему-то молчал. Ничего нового киллер не придумал, всего-то одна из форм подавления, которая заставляет жертву подумать о собственном бесправии; подобная мысль ожесточает сознание, парализует волю. Дескать, как ни колоти лапками, а крепкая паутина будет стягивать конечности до тех пор, пока наконец не омертвеет все тело.
      Кирилл Глушков чувствовал, что человек, стоящий за его спиной, не только созерцает его полукруглый затылок с гладко зачесанными волосами, но в какой-то мере осознал свою абсолютную власть над ним. Возможно, именно в этот самый момент он испытывал нечто похожее на внутреннюю борьбу – нажать на спусковой крючок или все-таки продолжить прерванный диалог.
      Следовало отвлечь его от дурных мыслей. И Кирилл произнес первое, что пришло ему в голову:
      – Как вы узнали, что я приду именно сюда?
      За спиной раздался сдержанный короткий смешок. Похоже, киллера позабавил его вопрос. В этот момент Фомич почувствовал, что ствол пистолета сместился немного вправо и теперь был направлен точнехонько в позвоночный столб.
      Как бы там ни было, все равно не самый подходящий момент для контратаки.
      – Как же не узнать, если ты ходишь вокруг этой квартиры, как кот вокруг сметаны. Кстати, нам очень понравилась твоя идея с парафином. Прежде такие замки открывали совсем по-другому… Кувалды, коловороты и прочие приспособления. Было много шума. А ты вон что удумал! Это говорит о том, что у тебя настоящий талант, мы это ценим.
      Слишком много непонятного. В какой-то момент Кирилл почувствовал, что начинает раздражаться (весьма скверное предприятие в его положении), но, собрав по крупицам расплескавшееся терпение, ответил как можно сдержаннее.
      – И кто же это «мы»?
      – Об этом поговорим позже, – строгим голосом заметил неизвестный. – А сейчас ты должен уяснить, что вопросы задаю я. Усвоил? – Голос строгий, не терпящий препирательств.
      – Вы меня сдадите ментам?
      – Я уже тебе сказал, что вопросы здесь задаю я. Меня не заботит, что именно ты вытащил из квартиры. Меня интересует, как ты в нее проник. А сделал ты это весьма изящно… Вряд ли кто на твоем месте проделал бы это лучше тебя. Так что карманы выворачивать тебе не придется. Все, что ты там забрал, можешь оставить себе, – в голосе прозвучала откровенная насмешка.
      Кирилл Глушков едва сдержал вздох облегчения – ситуация начинала выравниваться.
      – Я хочу предложить тебе одно дело… Ты не спрашиваешь, что за дело?
      – Кажется, я не должен интересоваться.
      – Хвалю. Схватываешь ты быстро. Считай, что заработал еще одно очко. Ты должен ограбить три квартиры.
      Очень хотелось посмотреть на говорившего.
      – Ах вот как. Понимаю, это премиальные за то, что я вскрыл эту хибару.
      – А ты остер! Не ожидал… Не поворачиваться, – произнес неизвестный.
      В голосе чужака не было ничего настораживающего или агрессивного. Однако от интонации, какой была произнесена фраза, невольно прошибал холод.
      Под самой лопаткой неприятно зачесалось – Кирилл понял, что ствол пистолета теперь был направлен именно в это место.
      – Я не поворачиваюсь.
      – Что это за люди, тебя не должно интересовать. Ты их должен забыть сразу после того, как совершишь ограбление. Не слышу ответа! – Голос незнакомца посуровел.
      – Понятно.
      – Вот мы, кажется, и сговорились. Теперь слушай по делу… Три квартиры находятся в двух соседних домах. Нас интересуют документы, что находятся в сейфах. Они будут лежать в желтых пакетах из плотной бумаги. К заданию ты приступишь сразу же, как только я выйду из подъезда.
      – Так не годится, – запротестовал Кирилл. – Мне нужно время, чтобы подготовиться. Любое ограбление требует аналитической работы. Мне важно знать, кто проживает в этой квартире, время, когда квартира будет пустовать. Нужно посмотреть на замок и оценить его слабые места. Затем прикинуть возможные пути отхода…
      – Ничего этого у тебя не будет, – перебил неизвестный. – Ты должен будешь взломать замки без предварительной подготовки. Все, что тебе нужно для дела, у тебя находится сейчас в этом саквояже. Здесь имеется еще одно «но»… – Неизвестный сделал паузу, наверняка для большего смыслового эффекта. – Эти квартиры ты должен ограбить в течение двух часов.
      – Вы с ума сошли! Я не самоубийца! – искренне запротестовал Кирилл. – Можете делать со мной все, что хотите, но…
      Глушков хотел было повернуться, чтобы остаток фразы произнести прямо в лицо неизвестному, но в левую лопатку воткнулось нечто твердое. «Ствол пистолета», – ужалила неприятная мысль. Мушка разодрала одежду, болезненно вгрызлась в кожу, отнимая остатки воли и желание возражать.
      – Не торопись умереть раньше срока… Если ты не выполнишь того, чего мы от тебя требуем, то мы сделаем с тобой такое, о чем ты даже не подозреваешь.
      – Вы не так меня поняли… -…Вот тебе доказательства того, что мы не собираемся шутить. Послушай!
      За спиной раздался негромкий щелчок. Так включался диск звукозаписи, и в следующую секунду домушник услышал взволнованный голос Насти:
      «…Кирилл, сделай все, что они говорили, а то…»
      Выстрелом прозвучал сухой звук выключателя. Запись прервалась, как если бы ее не было вовсе. В висках забилась жилка, тревожно отсчитывая удары.
      – Теперь ты понял, что мы не шутим? – спросил все тот же спокойный голос.
      Запись окончательно развела их в разные стороны, не предусматривая даже видимости возможного компромисса.
      Внутри Глушкова что-то болезненно раздвинулось. Такое впечатление, что деформации подвергались даже его ребра. Настя! Девушка была единственным существом в этом мире, кого он любил по-настоящему.
      Сглотнув горький ком, Кирилл едва выдавил:
      – Да.
      – Меня не подводит чутье. Я знал, что мы поладим.
      На пол, слегка задев каблуки, что-то смачно шлепнулось. Очень похоже на журнал или на какой-то весьма объемный пакет. Кирилла подмывало обернуться и посмотреть, что же лежит у него под ногами. Но мешал ствол пистолета, который, как будто бы почувствовав его желание, немилосердно впился в лопатку, продолжая буравить кожу.
      – Все дополнительные инструкции находятся в пакете на полу. Ты можешь его взять сразу, как только захлопнется за мной дверь. И чтобы без глупостей… Ты меня понял?
      – Да.
      – И еще… Если не уложишься в два часа, то будем считать, что наша сделка не состоялась.
      – Когда мне начинать?
      – Отсчет начнется сразу, как только за мной захлопнется дверь подъезда.
      Кирилл невольно распрямился, когда незнакомец отвел руку, а еще через секунду за спиной послышались удаляющиеся шаги. Шаркнула у входа ступня, а затем послышался скрип затворяемой двери.
      Злорадно хлопнула сжатая пружина, и в подъезде установилась тишина.
      Некоторое время Кирилл Глушков продолжал стоять, вслушиваясь в безмолвие. Его чувства обострились невероятно, ему казалось, что в этот момент он способен услышать шевеление тараканьих усов.
      Плотной ватой со всех сторон обступила тишина.
      Желающих говорить ему грубые слова и сверлить спину пропахшим стволом более не находилось. Если бы не те неприятности, что произошли с ним в последние полчаса, то жизнь можно было бы назвать вполне сносной.
      Повернувшись, Кирилл увидел на кафельном полу большой белый конверт, в каком обычно отправляют заказные письма. Вот только адрес не написан.
      Склонившись, он поднял пакет. Что же в нем может быть? Открыв, увидел тонкий листок бумаги, на котором было написано три адреса: два находились на Волгоградском проспекте, а третий – на Дубровской.
      Чертыхнувшись, подумал о том, что все три адреса разделяет пятнадцать минут быстрой ходьбы. Следовательно, нужно будет добираться на машине, что, в свою очередь, связано с определенными трудностями. Слава богу, что от него не потребовали нагрузить сумки скарбом, – каково это топать с нагруженными баулами до места парковки автомобиля!
      Сложив вчетверо конверт, Фомич сунул его в карман куртки и вышел из подъезда, невольно испытав чувство облегчения. Теперь все зависит от него.
 

* * *

 
      Полноватый мужчина в джинсах и темно-синей рубашке, спрятавшись за стволом липы, с напряженным вниманием глядел на дверь подъезда. Вот она широко распахнулась, и из нее скорым шагом, с небольшим саквояжем в руке, вышел молодой мужчина. Не оглядываясь, он прошел вдоль дома и свернул за угол.
      Довольно хмыкнув, толстяк вытащил из кармашка рубашки мобильный телефон и набрал номер.

Глава 6

      У тебя осталось пятнадцать минут Здание обезлюдело – оно и понятно, откуда здесь взяться суете, когда время неумолимо движется к полуночи. Телефон подал сигнал в тот самый момент, когда Николай Григорьев подходил к кабинету шефа.
      Вытащив его из кармана, он негромко проговорил в трубку:
      – Слушаю.
      – Беседа состоялась.
      Григорьев довольно улыбнулся и выключил телефон – большего не требовалось. Слегка постучавшись, он вошел в кабинет шефа.
      – Прошу прощения, Валерий Нестерович, – негромко произнес он. – Все идет точно по плану. Можно включать.
      Шеф стоял у распахнутого окна и курил. Высокий, крупный, он весьма гармонировал с массивной старинной мебелью своего кабинета. Пожалуй, ей было лет сто, а может быть, даже и поболее. Однако избавляться от нее он не спешил и чувствовал себя в громоздких кожаных креслах весьма комфортно.
      Валерий Нестерович отошел от окна и устроился перед монитором.
      – Ты уверен, что это именно тот человек, который нам нужен?
      Голос у шефа был ленивый, тягучий, как если бы он делал одолжение всему свету. Его манера вести разговор очень раздражала, зачастую мешала сосредоточиться, вот только желающих высказать свое неудовольствие отчего-то не находилось.
      Чревато!
      Уткнувшись в монитор, он даже не соизволил взглянуть на собеседника, и Григорьеву пришлось рассматривать мясистый затылок шефа с крупными складками, отмечая на закругленном черепе все анатомические особенности. Так, например, с некоторым удивлением он обнаружил, что уши у него слегка оттопырены, что весьма приметно именно под этим углом зрения. А на шее отчетливо выделялась темно-коричневая родинка, которая очень напоминала разлапистого паука.
      Создавалось впечатление, что Валерий Нестерович обращался к кому-то другому. Но в комнате они были вдвоем, а следовательно, обращался шеф именно к нему. Впрочем, это была его особенность разговаривать с подчиненными, не показывая при этом лица. А потому приходилось всякий раз держаться в напряжении, чтобы не пропустить заданного вопроса.
      Шеф не любил повторять дважды, и это приходилось учитывать.
      – Абсолютно! Глушков Кирилл, он же Фомич. Такое погоняло он заслужил за умение искусно работать фомкой. Возраст двадцать восемь лет. Профессиональный домушник. В криминальных кругах очень большой авторитет. Мое мнение, что другого такого в Москве не найти, пожалуй, даже во всей России, – уверенно заключил Григорьев, наблюдая за тем, как Валерий Нестерович по-деловому устроился за монитором компьютера. С этого ракурса родинки было не видно, как если бы паук, испугавшись пристального взгляда, решил уползти за край высокого воротника. – Я наблюдаю за ним последний месяц. Лучшую кандидатуру, чем он, отыскать просто невозможно. Я бы даже сказал, что он прирожденный домушник. Часто в квартиры он проникает даже не для того, чтобы чего-то украсть, а так… из-за азарта!
      – Азарта, говоришь? – подивился Валерий Нестерович, стукнув по клавише.
      На мониторе возникла новая картинка, в которой на первый взгляд не было ничего особенного – обыкновенный пятиэтажный дом сталинской постройки, с обшарпанным крыльцом и высоким навесом над входом. Единственной добротной вещью была разве что входная дверь, которая, казалось, была сработана на века.
      Повернувшись, Валерий Нестерович теперь смотрел на помощника в упор, что было для него крайне нетипично. Григорьеву хотелось поежиться от столь выразительного внимания, но делать этого не следовало, и предстояло стойко выносить тяжесть пытливого взгляда.
      Весьма неприятное ощущение!
      Невольно проскакивала мыслишка, что он не смотрит, а беспардонно буравит мозг колючими черными глазами.
      Похоже, в этот раз он решил сполна испытать силу своего демонического взора.
      В какой-то момент Григорьеву захотелось свернуться в клубок, забиться под стол перепуганным тараканом, превратиться в крохотную куколку, а то и вовсе умереть на время, но делать этого не следовало. Испытание надо было выдержать достойно.
      Нужно было как-то отвлечься, и теперь все свое внимание Григорьев сосредоточил на воротнике его пиджака, в который вкрались небольшие частички перхоти.
      – А не навредит ли нам этот азарт?
      – Не думаю, – уверенно проговорил Николай Григорьев, отмечая, что радужка глаз у шефа разная. Возможно, такой художественный эффект женщин сводит с ума, но мужчин он невольно заставляет напрягаться. – Для него это некоторое самовыражение. В своем деле Глушков профессионал высочайшего класса и постоянно испытывает потребность доказать себе, что он самый лучший. Две недели назад, буквально балуясь, он вскрыл два десятка квартир, причем четыре из них были высочайшей крепости, да еще с бронированными замками.
      – А что было в квартирах?
      Вопрос прозвучал таким образом, как если бы Валерий Нестерович всерьез интересовался содержимым квартир. Вот сейчас выдвинет ящик стола, извлечет из него фомку и отправится на воровской промысел.
      Григорьев попытался погасить невольную улыбку.
      – Квартиры были упакованы под самую завязку, но он взял только ювелирные изделия.
      – И что именно?
      – Изумрудное колье, рубиновый браслет и пасхальное яйцо работы Фаберже. Весьма серьезная вещь!
      – Ах вот оно что! Оказывается, он работает по-крупному. А по его внешности этого никак не скажешь. Как же ему голову не отвернули за такие дела?
      Хмыкнув, Григорьев проговорил:
      – Покупателем выступал его приятель. Собственно, из-за этого яйца Фаберже на него и вышли. Он пытался продать его иностранцам, а те поделились информацией с кем-то еще. Хозяину об этом стало известно, вот и открутили парню голову. Решили, что квартиру взломал именно он.
      – Понятно. Что он взял в других квартирах?
      Пожав плечами, Григорьев ответил:
      – Как-то все больше по мелочам. Половина из этих квартир были пустые. Одни хозяева съехали за границу, другие проживали в загородном доме. В одной из этих квартир он поел кислых щей, съел шницель и оставил записку в благодарность за вкусный обед.
      – Вот что значит воспитание! – сказал шеф, продолжая буравить нацеленным взглядом. Крутанувшись на стуле, он вновь впился в экран. – Надеюсь, что ты не ошибся. Такая оплошность нам может дорого обойтись. Где ты установил видеокамеру?
      Грудину отпустило, как если бы скинул непосильный груз. Даже задышалось полегче. Настроение, пусть на сотую долю градуса, но поднялось вверх. Так бывало всегда, когда шеф смотрел в противоположную сторону. Было бы лучше, если бы во время разговора он надевал темные очки.
      Но ведь не укажешь!
      – На фонарном столбе… Видеоглазок с большим угловым разрешением, так что мы увидим его с любой точки, откуда бы он ни подошел.
      – Хорошо… А вот, кажется, и он, – произнес Валерий Нестерович и, стукнув два раза по клавишам, приблизил к себе картинку.
      Шеф не ошибся, действительно, в двадцати метрах от подъезда появился Фомич с неприметным чемоданчиком. В его внешности, на редкость заурядной, не было ничего такого, за что мог бы зацепиться взгляд. На нем была короткая джинсовая куртка с дюжиной клепок. Брюки неброского темно-серого цвета, на которых даже не просматривалась стрелка. Носил он легкие коричневые туфли, в которых одинаково свободно можно сидеть в ложе театра и шаркать по асфальту. Практично. Удобно.
      При необходимости в них легко бегается.
      Оба напряженно впились глазами в монитор. Некоторый тест на выживание. Дальнейший результат во многом зависит от того, как он справится с цифровым замком.
      Кирилл остановился и бегло глянул на набор цифр, как это делает жилец дома. Прицельно, но коротко. Рука привычно взметнулась, чтобы надавить на нужные кнопки. Абсолютно никакой растерянности или замешательства. Указательный палец повис над панелью, но ровно на те мгновения, которые требовались для нажатия нужных цифр, и в следующий миг он уверенно надавил на первую клавишу, затем на вторую, прочертив короткий радиус, безымянный палец отыскал последнюю цифру, и дверь плавно отошла.
      Григорьеву даже показалось, что он услышал продолжительный и тягучий гудок открываемой двери. В действительности это, конечно же, разыгравшееся воображение – «жучки» были поставлены этажом выше.
      – Однако как он ловко справился, – сдержанно произнес Валерий Нестерович.
      Следовало иметь абсолютный слух, чтобы в совершенно равнодушных интонациях услышать нечто похожее на восхищение. И тем не менее оно прозвучало.
      Шеф был скуповат на похвалу.
      – Цифровой замок для него не самое серьезное испытание. Думаю, он просто нажимал на потертые цифры.
      – Возможно.
      Где-то на площадке третьего этажа была установлена вторая камера, с охватом более ста восьмидесяти градусов. Весьма удобная вещица, правда, имелся некоторый недостаток – на периферии обзора картинка слегка искажалась. Вот потому представший на лестничной площадке объект выглядел с укороченными ногами и заметно вытянутым лицом, как если бы знал наверняка, где помещается камера наблюдения. Точно глянул в видеоглазок, задержав на нем взгляд на несколько секунд.
      – Неужели догадался? – удивленно протянул шеф, обернувшись на сконфузившегося Григорьева.
      – Не думаю… У таких типов, как он, чрезвычайно развита интуиция. Видно, каким-то образом он почувствовал, что это место может быть источником опасности. Вот и посмотрел.
      – Ах вот оно что… Поглядим, что будет дальше. Что ты думаешь об этом замке? – поинтересовался Валерий Нестерович.
      – Этот замок немецкий. Он принадлежит к четвертому классу. Весьма крепкий. Считается одним из самых труднооткрываемых, – уверенно ответил Николай Григорьев. – В замке очень много бороздок. Подобрать ключ практически невозможно.
      – Вот оно как!
      – Кроме того, сами пластины могут быть различной формы. Ему придется туговато.
      – В таком случае не слишком ли трудное задание мы ему дали?
      – Он обязан проявить сноровку. Если нет… Значит, мы в нем ошиблись.
      Надев перчатки, домушник встал на корточки и принялся изучать замок. Чиркнув зажигалкой, посмотрел внутрь, для чего-то отер копоть большим пальцем и с интересом принялся ее разглядывать. В этот момент на его губах застыла плутоватая улыбка, похоже, он принял какое-то решение. Открыв кейс, он вытащил ручную дрель, вкрутил сверло и, приладив его под углом в замок, принялся вращать.
      – Неужели просверлит? – подивился Валерий Нестерович. – Насколько мне известно, такие замки изготавливаются из усиленной стали.
      – Он знает, что делает, – подавил вздох облегчения Григорьев. Он больше не сомневался в том, что его выбор на редкость удачен. – Наконечник сверла, скорее всего, алмазный.
      Уже через минуту на поверхности бронированной стали наметилось небольшое отверстие. Самое главное – пробить первый усиленный слой, далее будет полегче. Еще через минуту поползла черная тоненькая металлическая стружка. Воткнувшись в рукав Фомича, она обломалась и упала на кафельный пол, где тотчас была раздавлена подошвами.
      Упершись плечом в коловорот, Кирилл продолжал крутить вороток, заставляя крепкий замок вылезать из пазов. Еще небольшой нажим, и сверло провалилось куда-то внутрь. Распрямившись, Фомич сложил коловорот и бережно спрятал его в кейс. Действовал не спеша, как если бы у него впереди была вечность.
      Завидная самоуверенность!
      – Неужели вскрыл? – подивился шеф.
      – Да… Посмотрите. Замок болтается.
      Свесившись, замок держался на каком-то тонком креплении, находящемся внутри отверстия. Аккуратно вставив замок в гнездо, Глушков отступил на шаг, оценивая проделанную работу, и, подняв стоящий подле стены чемоданчик, взялся за ручку двери.
      Вошел уверенно, как и подобает хозяину квартиры.
      – Сколько времени он потратил на вскрытие замка? – спросил шеф, не отрываясь от монитора.
      Глянув на часы, Григорьев уверенно ответил:
      – Четыре минуты и сорок пять секунд.
      – Хороший показатель, – в голосе прозвучало откровенное удовлетворение.
      – Да. Предыдущие домушники ему значительно уступают.
      – Сколько понадобилось времени первому домушнику на открытие подобной двери?
      Вопрос был ожидаем. Для шефа не существовало мелочей, даже к самому незначительному делу он подходил весьма основательно. А тут такое!
      Кивнув, Николай ответил:
      – Первый сумел открыть этот замок за двадцать пять минут.
      – А второй?
      – Второй – за пятнадцать.
      Дверь мягко захлопнулась.
      – Он талантлив в своем деле.
      – Он лучший из тех, кого мы привлекали.
      – Видеокамера в квартире есть?
      – Установили. Она расположена над сейфом… Нажмите «Enter», – посоветовал Григорьев.
      Шеф небрежно стукнул пальцем по клавише, и на мониторе возник новый образ – Фомич откровенно пялился на множество картин, что были развешаны в прихожей. Похоже, он пытался определить, действительно ли они принадлежат фламандским мастерам или это всего лишь искусные копии.
      – Он теряет время, – недовольно протянул Валерий Нестерович. – Впрочем, такая красота кого угодно может смутить.
      – Сейчас исправим, – с готовностью отозвался Григорьев. Вытащив мобильный телефон, он нажал кнопку вызова.
      Домушник мгновенно оторвал взгляд от холстов и вытащил мобильник.
      – Это вы?
      – Ты не ошибся.
      – У вас как-то изменился голос.
      – Тебя это пугает? Ты лучше скажи, как продвигаются твои дела?
      – Идут потихоньку.
      – Сумел ли ты открыть дверь?
      – С дверью все в порядке, сейчас нахожусь в квартире.
      – Ты не позабыл, что тебе нужно?
      – Не позабыл, – выразительно посмотрев на полотно, висевшее рядом, проговорил домушник. – Мне нужен сейф. Хата неплохо упакована. Может, стоить прихватить на память что-нибудь еще?
      – Никакой самодеятельности! – строго наказал Григорьев. – Делай то, что тебе велено. Сейф может быть хорошо спрятан, тебе нужно его отыскать.
      Тонкие губы вытянулись в трубочку, выражая высшую степень неудовольствия. В глазах так и читалось: «Когда я еще попаду в такую хату!»
      – Хорошо. – Шагнув в комнату, Кирилл цепким взглядом осмотрел потолок, стены. – У меня такое чувство, что за мной наблюдают.
      Толстые губы патрона разошлись в снисходительной улыбке.
      – Вот как? – удивленно протянул Григорьев. – Кто же это за тобой может наблюдать?
      – Понятия не имею. Просто вдруг возникло ощущение, что я не один.
      – Такое бывает. Не заостряй на этом внимание. Делай то, что велено, и тотчас уходи… Если не хочешь неприятностей.
      – Я все понял.
      Фомич отключил телефон и сунул его в карман брюк.
      Скорым шагом пересек зал. Ничего! Зашел в комнату и остановился у небольшого шкафа.
      Шеф невольно заулыбался: в этом парне и впрямь что-то было. Домушником он был от бога, если подобная терминология применима к ворам. Каким-то образом он почувствовал, что сейф был спрятан именно в шкафу, и для этого ему потребовалось ровно столько времени, чтобы скорым шагом пересечь комнату.
      Уверенно распахнул шкаф и, не теряя времени, принялся выбрасывать с полок вещи. Удовлетворенно хмыкнул, увидев в глубине полки небольшой сейф. Достав зажигалку, посветил в замочную скважину. Замок был непростой, изготовленный по индивидуальному заказу.
      На какое-то мгновение на его лице отразилось замешательство, сменившееся настоящим озарением. Никаких трудностей и терзаний – домушник действовал, как хорошо отлаженная машина. Губы разошлись в довольной улыбке, превратив сосредоточенного домушника в обаятельного симпатягу.
      Вытащив изо рта жвачку, он аккуратно скатал ее в трубочку и просунул в замочную скважину. После чего вытащил с подобающей осторожностью. Жевательная резинка приняла форму отверстия. Вот теперь самое время изготовить подходящую отмычку. Открыв чемоданчик, он извлек из него тонкую, будто бы прут, отмычку, небольшими кусачками, больше напоминающими щипчики для колки сахара, отогнул крючок, придав ему замысловатую форму, и уверенно вставил прут в скважину.
      – Точно по резинке, – заметил шеф. – Сколько у него ушло на это времени?
      Глянув на часы, Григорьев ответил:
      – Ровно три минуты.
      Покрутив пальцами отмычку, Фомич уверенно отыскал паз, слегка нажав, он повернул его вправо, и дверца открылась.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4