Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сыщик для феи (№2) - Когда наступит вчера

ModernLib.Net / Фэнтези / Свержин Владимир / Когда наступит вчера - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 1)
Автор: Свержин Владимир
Жанр: Фэнтези
Серия: Сыщик для феи

 

 


Владимир СВЕРЖИН

КОГДА НАСТУПИТ ВЧЕРА

«Сказка – ложь, да в ней ценная оперативная информация».

Из «Наставления для одинцов-следознавцев»

Пролог. Сказ о том, что было, что будет, чем сердце раззадорится

Статный труп лежал под раскидистым дубом среди раздольной степи, разбросав руки и ноги по всей длине. К дальнейшему повествованию это одоробло отношения не имеет, но, как говаривала бабушка детектива, Агата Кристи, труп должен появиться уже в первой главе. Отдадим же ему должное в прологе и больше не будем к нему возвращаться.


Если бы лет пять тому назад мне, старшему оперуполномоченному столичного уголовного розыска, сказали, что я буду работать частным детективом, я бы, пожалуй, только рассмеялся. Если бы при этом данный некто сообщил, что следственные мероприятия мне придется проводить в мире, где по небу летают драконы, а по земле разъезжают витязи, вероятно, недолго думая я бы вызвал пару славных витязей из тех, что возят с собою мантию с рукавами, завязывающимися позади спины.

Но тогда мне об этом никто не заикнулся. А в тот день, когда в офис моего частного детективного агентства пришла насквозь простреленная горем моложавая бабуля, моля отыскать ее пропавшую внучку, – заикаться было уже поздно. На поверку бабуля оказалась не бабулей, внучка не внучкой, даже автомобиль, на котором прикатила обливающаяся слезами «старушка», оказался не тем, за кого себя выдавал. В результате следствие зашло в такие несусветные дебри, что, напиши я о нем не роман, а официальный отчет, санитары со смирительной рубашкой наведались бы уже ко мне. Даже тот факт, что во всех странствиях, описанных в биографической книге «Сыщик для феи», мне сопутствовал вполне реальный свидетель Вадим Ратников, за удаль молодецкую получивший в тех краях гордое прозвание Злой Бодун, не менял, по сути, ничего. Наш родной Кроменец, конечно, не столица, но уж ради такого случая нашлась бы и для него рубаха не по росту. Даже такому крупному, как у Вадюни. Не дай бог, странная форма помешательства распространится среди законопослушных жителей нашего тихого городка. А потому, желая не столько дразнить гусей, сколько есть паштет из их печени, мы предпочитали не особо распространяться о своей недавней клиентке и о поисках пропавшей из-под венца королевишны. То есть, конечно, удержаться от соблазна было сложно, и всё, связанное с оперативно-розыскными мероприятиями по этому делу нашло отражение в упомянутой мною книге, но кто в наше время верит в подобные сказки?

Мы-то с Вадюней определенно не верим. Но как усомниться в истинности чудесного, когда неопровержимое доказательство его носится по двору, круша все на своем пути, точно малая частица урагана, отбившаяся от стаи. С этаким весельем и скромное королевское вознаграждение не в радость. Так, сувенир на память. То ли дело Он – юный грифон, вернее леогриф, подаренный феей маленькой Дашке, шаловливой дочке нашей секретарши. Вот уж, непосредственность отдельных сказочных индивидов не знает предела. То есть полный беспредел! Хотел бы я знать, о чем думала эта воистину чудесная сотрудница Волшебной Службы Охраны, делая столь несусветный подарок?!

Сегодня я лично слабо представлял, что делать с нашим домашним любимцем в обозримом будущем. Поиски хоть какой-нибудь внятной информации о методах разведения необычайной сторожевой породы мифических чудовищ не увенчались успехом. Даже у друга моего детства, Вадюниного старшего брата Олега, владевшего, среди многого другого, зоомагазином, не оказалось никаких материалов по уходу за монстрами и содержанию леогрифов. Правда, увидев своими глазами милое ласковое существо, чуть больше дога, с телом молодого льва, широкими орлиными крыльями и приличествующим званию царя птиц клювом, Олег озадаченно поскреб затылок и неуверенно сказал, что, кажется, подобных тварей изображали на рыцарских гербах. Как говорится, не богат улов, но в уху сойдет.

Обратившись к соответствующей литературе, я выяснил, что детство у леогрифа продолжается семь лет, за время которых он вырастает до размеров крупного быка. После чего у него начинается бурное развитие, и взрослые десятилетние особи смотрятся рядом с африканскими львами примерно как кавказская овчарка на фоне пекинеса. Впрочем, наблюдать подобных монстров в расцвете сил нам с Вадиком уже доводилось. Даже на грифоньей спине полетать как-то пришлось. Пока же этот симпатичный зверек, размерами уже переросший дога, резво прыгал по двору, огороженному высоченным забором, задорно курлыкал и хлопал еще неокрепшими крыльями, норовя взмыть в высокое синее небо.

– В натуре, это ж сколько наш Проглот жрать будет, когда со слона вымахает, – с восторгом цокал языком Вадим Ратников, наблюдая, как гибридный обитатель бестиария, урча от упоения, пожирает содержимое эмалированного таза, наполненного коровьими потрохами.

Я при этих словах лишь грустно качал головой. Мне живо представлялся продовольственный кризис, грозивший обрушиться на Кроменец, когда крылья нашего подарочного экземпляра окрепнут, и он с легкостью, с какой черный коршун таскает зазевавшихся цыплят, начнет выдергивать из фермерских стад то корову, то овцу, то уж, совсем на худой конец, пару свиней. Но это еще полбеды, непонятным хищениям местные хозяйственные власти как-нибудь объяснение найдут, а грифона-то куда девать? В сарае да на поводке такую крупногабаритную тварь не удержишь, в городском зверинце ее не приютишь – тут же вопросы начнутся, что да как, откуда чудище взялось? Рассказывай тогда, как взбалмошную королевишну от нее самой обороняли, как с лесовиками за Железный Тын ходили спящего царевича у Повелительницы Драконов отбивать. С этого-то места, как от пресловутого камня, путь либо в Академию Наук, либо в чуткие руки санитаров!

В общем, как ни крути, подарок феи надо было возвращать. Причем чем скорее, тем лучше. И мы бы давно уже сделали это, благо наша чародействующая подруга иногда появлялась в укрытом от чужих глаз офисе на улице Маршала Черняховского – попить чайку с баранками, или же подкинуть очередной заказ, когда б не Ксюшина дочь, всякий раз закатывающая громогласные истерики, не желая расставаться с жизнерадостным домашним зверьком. Тот, кто сочтет этот повод не заслуживающим внимания, может самолично попробовать отобрать любимую игрушку у ненаглядного дитяти.

Проникнутая педагогическим духом секретарша детективного агентства исподволь готовила чадо к неминуемому расставанию. Она рассказывала, укладывая дочку в постель, как тянется по осеннему небу в теплые края клин золотистых грифонов, печальным ревом оглашая родные края. А в том строю есть промежуток малый. Быть может, это место для Проглота. Дашка хлюпала носом и крепко обнимала пернатую шею товарища детских игр, внимательно слушающего прочувствованные рассказы о собственных горестях.

Так что вопрос, куда девать наше не в меру резвое страшилище, стоял на повестке дня непоколебимо, точно пограничный столб, и мы намеревались задать его Делли, как только она в очередной раз соизволила бы вновь появиться перед нами. Однако, как говорится, у жизни есть свои резоны, и когда фея в очередной раз отдернула завесу между нашими мирами, у нас язык не повернулся задать ей этот первостепенный вопрос.

– Мальчики! – Несмотря на то что я выглядел постарше Делли, очаровательная кудесница имела веские основания называть нас таким образом. Спасибо, хоть детишками не именовала! – Мне срочно нужна ваша помощь!

– О чем базар, родная?! – расплылся в широкой улыбке Вадюня. – Ща всё конкретно общелкаем! Ну, че там за криминал? Кому-то на все понты неймется?

– Уж неймется так неймется! – Фея досадливо поморщилась. – Даже не знаю с чего начать.

– Как обычно, – напутствовал я добрую подругу. – С начала.

– Умник! – хмыкнула раздраженная фея. – Начала-то как раз никакого и нет!

– То есть? – Я рефлекторно потянулся за потрепанным блокнотом для записей. – Поясни.

– Вот вам и «то есть»! История нынче приключилась – не знаю, что и полагать. У посла нашего в Елдин-граде сегодня поутру аудиенция у короля Барсиада была назначена. Приехал он во дворец, ждал-ждал, когда его в государевы покои призовут, а никто и в ус не дует! Оно, знамо дело, в Субурбании утро – время после сна. Но уж солнце в зените, а из терема Барсиадова – ни тьфу, ни ну, ни кукареку! Посол тишком-нишком туда прокрался, чтоб, ежели какая беда с дружественным государем учинилась, кому след знак подать. А государя в хоромах и нетути! Ни в ложнице, ни в гриднице, ни в тронной палате – нигде нет! Посол опрометью в Государев Уряд, а и там никого! То есть средней руки мздоимцы суетятся, мзду, кому от кого, кому сколько – сортируют. А только выше стольника никого и нет. Тот к думным радникам – а и там шаром покати. Спозаранку всех точно ветром выдуло!

– Прикинь! – Вадим поглядел на меня с нескрываемым восхищением. – Эк нычкарям-то подфартило!

Делли, не скрывая раздражения, воззрилась на соратника.

– Не разумею, что тебе так любо, витязь?! Народ без надежи-государя – что тело без головы! Силою чародейской дергаться может, да только жизнью это не назовешь. Да и тебе-то, свет мой ясный, негоже зубы скалить! Ты ж хоть и левой руки подурядник, а по всему выходит, что чином выше тебя в Субурбании ныне и не сыщется. Стало быть, покуда Виктор искать будет, куда достославный Барсиад со своим двором сгинул, – тебе той страною верховодить.

– Да ты че, в натуре… Да чтобы я!.. Да никогда! – взвился Вадюня, для наглядности вскидывая мощные кулаки. – Ни хрена себе расклад! Пустой погон – чистая совесть! Я полгода в сержантах проходил и то задолбался! Пускай себе живут, как им Нычка на душу навалил. Я чисто не в игре.

– Они-то себе живут, – довольно жестко отрезала фея. – Они-то небось и не заметили покудова, что у них ни короля, ни урядников его, ни думных радников не осталось. Да ведь только завтра о том во всех краях прознают. Тут уж, как водится, свято место пусто не бывает! Смута да резня начнется! А это, между прочим, не только лишь для субурбанцев горе горькое, ибо написано у них в гербе: «Кто к нам с мечом придет, у того мы его и купим!», но и для Груси это беда немалая!

– Братский народ? – прочувствованно задал вопрос младший Ратников. – Типа интернациональный долг?

– Да при чем тут народ? – Уголки губ вечно юной красавицы нервно дернулись. – Субурбания – исконный поставщик в Грусь стратегического сала и рассола. Если поставки сорвутся, то народ наш, не имея чем возлияния Солнцелику закусить да поутру с восходом голову просветлить, впадет в мрачность, а то и в буйство. А Грусь – это мировой поставщик минеральных дров. Тут уж не до шуток! Без минеральных дров, куда ни кинь – все остановится. Вот и выходит, что надо тебе срочно в Елдин-град мчаться да бразды в руки брать. Не я одна – и стар, и млад на тебя уповают!

– Да что я могу? – громко, но вяло пытался отбиться опешивший Злой Бодун. – Я даже в компьютерных играх никогда целой страной не командовал!

– Что ты можешь? – гнула свою линию Делли. – Ты можешь вспомнить, что не только субурбанский мздоимец, но и грусский боярин. И сам, – фея многозначительно подняла указательный палец, – Базилей просил тебя заняться этим делом. Соображаешь – сам просил! Ежели вдруг что, у нас о подмоге с Субурбанией договор имеется. Вмиг ратей кованых пришлем.

– Да ну, в натуре…

Я не знаю, сколько мог бы продолжаться этот судьбоносный треп, но одна деталь в нем вызывала недоумение. Доказывая Вадиму необходимость занять опустевший соседский трон, фея так и не удосужилась обговорить ситуацию с сыщиком, то есть со мной. Похоже, наличие в Елдине лояльного правителя заботило грусскую Волшебную Службу Охраны куда больше, чем розыск пропавшего монарха со всеми его радниками и урядниками.

– …Мы не оставим, мы поможем!

– Не, ну по жизни, прикинь, где я, а где те короли…

– Что ж вы раскричались? – возмущенно уперев руки в боки, в дверном проеме появилась рассерженная Ксюша. – Я Дашку едва уложила! О, Делли, и вы здесь?! Вечер добрый! – Собравшаяся уж было накинуться на нас секретарша изменила тон. – Очень кстати! Деточка наконец согласилась отпустить Проглота к его папе и маме. Только, пожалуйста, сделайте это побыстрее, пока она спит. Иначе может передумать. Сами же понимаете – дите!

Из коридора послышалось радостное курлыканье и грохот заваливаемой этажерки. Почуявший Делли грифон, не разбирая дороги, мчался к нам за гостинцами.

– Да, – кивнул я, показывая за спиной Вадиму кулак. – Непременно! Сейчас же, сию минуту мы его и заберем.

Глава 1

Сказ о растущем давлении и ветре перемен

Со школьной скамьи в каждом из нас занозой сидит тезис, что любая кухарка может управлять государством. Правда, завтраки, обеды и ужины в такой державе, вероятно, упразднятся, но пока народ не прикажет своей избраннице долго жить, ее благостное правление будет кататься, как сыр в масле. Все несчастные народы несчастливы по-своему, и тут им не поможет даже самая лучшая кухарка, стоящая у кормила власти. Исходя из усвоенного с детства убеждения, я был уверен, что детективный агент Вадим Ратников сможет править Субурбанией ничуть не хуже ее пропавшего государя. В конце концов, основная часть мздоимцев, составлявших опору государственного устройства, оставалась на месте. Так сказать, госаппарат действовал. Исчезла лишь панель управления. Но это дело поправимое. Теперь, с появлением Вадюни, все стольники, застольники, подстольники и прочие пользователи народной мошны могли вздохнуть с облегчением. Мир не рухнул в бездну, не сорвался с оси, всемогущий Нычка со своими детьми, Заначкой и Подначкой, умерили гнев, утерли слезы рыдающих и послали для благополучия возлюбленных чад могучего избавителя в Вадюнином лице.

Насколько я мог наблюдать нравы Субурбании, верховная власть в этой стране была понятием довольно условным.

Испокон веков считалось само собой разумеющимся, что во дворце, в стольном граде Елдине, должен сидеть надежа-государь. В обязанности его входило быть мудрым, всезнающим и, как водится, обладать всеми известными талантами в неестественно огромном количестве. Кроме того, каждый очередной король числился великим полководцем, но это утверждение субурбанцы предпочитали не проверять.

Правда, манера коронованных столпов премудрости пускаться в инспекционные набеги на собственных посадников и градоначальников порой донимала честных граждан, но это – издержки монархического правления. Не будь подобных явлений верховного правителя своему народу, в умах некоторых смутьянов – а как же без них – непременно зародилась бы злая байка о том, что нет в помине никакого короля Барсиада – ни первого, ни второго, никакого вообще. Чтоб избегнуть разгула анархических стихий и замешательства народных масс, приходилось пренебречь спокойствием честных граждан. Благо, таких в Субурбании почти не наблюдалось.

Наше возвращение в земли любимого богом Нычкой народа было обставлено с подобающей случаю помпой, то есть прошло незаметно. Кортеж подурядника левой руки Державного Уряда Коневодства и Телегостроения, в переводе на наш язык что-то вроде замминистра, прямо и недвусмысленно свидетельствовал об успехах возглавляемой младшим Ратниковым отрасли. Вслед волшебному скакуну Делли мчались уже не один, а целых два синебоких джапанских аргамака редкой патрульной породы. Но из какой служебной командировки возвращался сановный мздоимец, история не сохранила для грядущих поколений. Откуда ей было знать такие подробности?

Что касается близкого родства наших железных скакунов, то я, приобретая автомобиль, планировал купить «ровер», а не «ниссан», однако глядящий в корень Вадим справедливо высказал предположение, что автомобиль с корабликом на капоте может превратиться в четырехногое плавсредство. А зачем нам, спрашивается, такая посудина на суше? Мы мчались знакомыми дорогами, которые с момента нашего первого визита весьма изменили свой облик. То там, то здесь высились шатаемые ветром остатки Великого Железного Тына. Неутомимые в извлечении выгоды из любых, порой самых недоступных мест, субурбанцы бойко торговали металлом своей стороны Тына, доводя толщину некогда грозной и нерушимой стены до состояния фольги.

Причем, что самое удивительное, субурбанские ловчилы умудрялись сбагрить свой товар не только пришлым чайнаусским купцам, но и мурлюкам, которым, собственно говоря, железо Тына и принадлежало. Сей процесс именовался «возвращением материальных ценностей в обмен на экологически чистый продукт». Под этим звучным термином подразумевались уже знакомые нам жабсы. Хотя упорный слух о том, что у пресловутых мурлюкских жаб в желудке вовсе нет золотых самородков, всё шире расползался по Субурбании, Груси, да что там мудрить, и по Империи Майна, однако никто не хотел признавать, что так долго был обводим вокруг пальца, как последний лох.

Высокопосаженные государственные мужи, старательно делая умные лица, с пафосом рассуждали о естественном отборе платежных средств в обществе и взаимной калькуляции макроэпических эксцессов рынка наличности в бюджетных сферах. Опровергнуть их никто не мог, потому как понять, о чем, собственно говоря, идет речь, в здравом уме не удавалось ни единому умнику. Поэтому шкурки несчастных земноводных обладали еще некоторой ценностью. Хотя скорее коллекционной, чем реальной. Но, как бы то ни было, мурлюки с охотой вкладывали буквально на глазах дешевеющие жабсы куда ни попадя, а ушлые субурбанцы норовили организовать это самое «ни попадя» где-нибудь поближе к свежепобеленной мазанке генерального мурлюкского майора. Возвращение выброшенных на ветер жабсов в родные края отчего-то не радовало захребетников. Более того, они величали субурбанцев пройдохами, бандитами с большой дороги и прочими разбойными элементами, задумавшими недоброе против их Великой Родины. И теперь, опасаясь за моральное здоровье Субурбании, лишившейся короля в голове, мурлюки вполне могли прислать войско Убедительных Увещевателей, готовых всякого убедить наповал и увещевать до посинения. Так что нам следовало управиться до их появления.

Впрочем, мы и так не слишком задерживались. Увидев знакомых синебоких «ниссанов», субурбанцы едва успевали поклониться и вслед неутомимым железным скакунам неслись радостные слова национального гимна: «Ты жива еще, моя держава? Жив и я! Ура тебе, ура!!!» То здесь, то там поперек дороги висели оптимистические лозунги, гласившие:

МЫ БУДЕМ ЖИТЬ В ОБЩЕМ ДОМЕ, ЧТО БЫ О ТОМ НИ ДУМАЛИ ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ.

Король Барсиад

ЭТОТ МИР – МОЙ! ВСЁ МОЕ – ВАШЕ!

Бог Нычка

Сторожка, в которой некогда квартировал трехголовый Кербер, каким-то чудом сохранилась, но вместо грозного «Здесь нельзя, а там – можно!» на обломке Железного Тына значилось: «Из Субурбании с приветом!» Чуть ниже красовалась рука с вытянутым вперед указательным пальцем, направленным на аккуратный ящик с прорезью и надписью: «Для лишних денег. Фонд Помощи Кому Попало».

– Это типа че? – удивленно воззрился на немудрящее нововведение Вадюня.

– В каком смысле? – переспросила фея. – Здесь же ясно написано: «Фонд Помощи Кому Попало»! Кому деньги попадут, тому и помогут.

– Любому, что ли? – не унимался подурядник левой руки.

– Помогут-то любому, да не любой до них дотянется! Там еще с прежних времен людишки посажены, кои при старом режиме Кербера лютости учили. Сейчас вот зверюку в знак всеобщей любви списали, так что приходится им самим на всякого прохожего-проезжего зубы скалить. Но работают, Солнцелик дай всякому!

– И сейчас работают? – уточнил я. – То есть без верховной власти?

– А что им власть? – удивилась фея. – У них, поди, живот главнее короля будет. Хоть потоп случись, без монет мимо никого не пропустят.

– А ежели в объезд? – Вадюня покосился на руины некогда мощного оборонительного сооружения, заканчивающиеся метрах в ста пятидесяти от сторожки.

– Можно, конечно, и в объезд, – пожала плечами Делли. – Только там еще от Тына из земли железяки торчат. А здешний люд к тому же камней насыпал, кольев натыкал – того и гляди, шею себе свернешь! А сам не свернешь – Кто Надо прибежит, поможет.

– Это кто? – снова наивно поинтересовался я.

– А кто надо – тот и прибежит. Нас с вами это не касается, а вот с остальными здесь разговор короткий: либо кидай хвостни в «Фонд Помощи», либо познакомишься с Кем Надо.

– Да кто ж это такой? – распаленный любопытством, не унимался я.

– Вот ты непонятливый! – Фея укоризненно покачала головой. – Ты же следознавец– мог бы и догадаться! Кербер это, ехидна его заешь!

– Как Кербер? – Я нахмурился. – Его же еще после схватки с Повелительницей Драконов по мирному соглашению списали!

– Списали, – иронично кивнула сотрудница Волшебной Службы Охраны. – Вот они списанным и пользуются. Еще и утверждают, что старье, бывшее в употреблении, пора заменять на что-нибудь похожее, только новое, современное. Не то перекусит кто-нибудь дужки замка на границе, а он ни ухом ни рылом!

– Да кто ж перекусит-то?

– Желающие куснуть всегда найдутся!

– Зубов в натуре не хватит! Повелительница Драконов, кажись, уже медным тазом накрылась, – не замедлил вставить свои ценные наблюдения свежеиспеченный претендент на субурбанский трон. – А у остальных кишка тонка.

– Оно-то так, – согласилась Делли. – Да вот только псеголовцев ею воспитанных, поди, и трети не истребили. А плодятся они, между прочим, дважды в год. Порою до пяти зверенышей в помете. Утроба у них ненасытная, мозгов отродясь не водилось. Кто их за собой куском мяса поманит – за тем и пойдут. И сюда прийти могут. Ежели, скажем, надо будет оправдать появление в здешних краях Увещевателей главного мурлюкского майора.

Наша беседа была бесцеремонно прервана недовольным клекотом остроклювого питомца детективного агентства, во весь опор мчавшегося за волшебными жеребцами. Вообще-то леогрифы обладают невероятной силой и выносливостью. Тот же Проглот несколько десятков километров мчал без остановки за перевоплощенными автомобилями, не отставая ни на шаг. Порою он расправлял еще довольно слабые крылья и, толкнувшись от земли, точь-в-точь – лев для прыжка на зазевавшуюся антилопу, парил, словно мохнатый планер, руля длинным, как бич, хвостом. В эти секунды рыжая кисточка на нем, развеваемая ветром, вытягивалась, напоминая огонек на бикфордовом шнуре. Преодолев таким образом с полсотни метров, грифон вновь опускался на землю и рысил за нами, радуясь возможности вдосталь побегать и порезвиться. Однако воспитанный в домашних условиях добродушный монстр тяжело переживал отсутствие всеобщего внимания к своей драгоценной особе. А потому сейчас настоятельным клекотом требовал взять его на руки, вернее, усадить на багажник одного из «ниссанов». Всякий нормальный скакун пришел бы в негодование от столь небезопасного соседства. Взрослый леогриф, не моргнув глазом, мог умять лошадь в качестве легкого десерта, но синебокие джапанские скакуны отличались воистину самурайским хладнокровием и напрочь игнорировали присутствие хищной твари.

Но вот наконец с размещением беззаботно радостной животины было покончено и довольный Проглот, водрузив на плечи Вадима мощные передние лапы, расправил над его головой долгоперые крылья, образуя величественную, почти монументальную композицию. Впрочем, быть может, наследникам престола и подобает разъезжать по дорогам в таком виде? Как ни крути, я всё еще не мог похвастаться доскональным знанием диковинных обычаев здешних народов.

Между тем марш-бросок на Елдин-град продолжался. Дорога сама собой ложилась под копыта, из утробы «ниссанов» мажорно звучали аккорды песни несколько несообразной с, как бы это выразиться, социальным статусом наших жеребцов: «Даже если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца…» Однако шокировавшая местное население музыка не мешала беседе, как, впрочем, и густой, довольно мрачный лес, через который пролегал путь в стольный град Елдин.

– …и всё же нехорошо как-то получается! Пропала в стране правящая верхушка – и вдруг мы тут – трах-бабах, нате-здрасьте! Любите нас немедленно! – не скрывая сомнения, высказался я. – Как еще народ отреагирует?!

– Никак, – покачала головой Делли. – Мы вон, поди, уж сколько верст отмахали, ты хоть одно встревоженное лицо видел? Местный люд такой досадой не проймешь! Их наши кони куда как больше заинтересовали, чем пропавший государь со всеми его присными.

– Может, они еще не знают об этом странном происшествии, или же не верят, что такое вообще могло приключиться?

– Скажешь тоже, – усмехнулась фея. – Эта земля слухами полнится так, что хоть ковшом черпай – не перечерпаешь! Всякому доподлинно известно, что да как сталось, а уж кто куда пропал – и подавно. Всяк свое соврет, но так складно, что невольно мнишь, уж не сам ли толкование сие умыслил да тихой сапой провернул.

Толстые корявые ветви деревьев, упрятанные молодой зеленой порослью, мостками перекидывались над дорогой так низко, что иногда приходилось нагибаться к самой холке, чтобы избегнуть нежданных столкновений. Издалека замечая очередную сучковатую преграду, Проглот всякий раз издавал гневный вопль, точно пытаясь испугать непочтительное растение, и тут же прятался за широкую спину славного витязя Вадима Ратникова, по прозванию Злой Бодун.

Я про себя отметил необходимость обратиться по прибытии в столицу к местным коллегам из Главного Призорного Уряда с просьбой… Впрочем, почему с просьбой? Я покосился на мчащегося рядом господина подурядника левой руки. Как это там: «Всемилостивейше повелеть соизволили» профильтровать бесцельно блуждающие в народных массах слухи. Глядишь – рациональное зернышко-то и сыщется!

Лес между тем закончился, и мы вновь оказались на большаке, с обеих сторон окруженном мелкорослым осинником, сквозь который просматривались желтеющие поля общинного жита. Палисад, защищавший посевы от зайцев и лихих татей, был собран из острых кольев, перевитых терновником. Случись что, за такой немудрящей изгородью можно было довольно долго держать оборону не только против длинноухих грызунов. Дорога шла вниз под горку, я привычно собрался чуть притормозить, когда за спиной раздалось требовательное: «Стоять!»

– Не понял?! – Вадюня резко сбросил ход и повернул скакуна так стремительно, что грифон всей своей немалой массой припечатал всадника к конской шее. Более хлипкие седоки, пожалуй, вылетели бы из седла, но младший Ратников был не из их числа. Мы не замедлили последовать примеру боевого товарища, хотя и не так резко, а потому с меньшим ущербом.

– Я всё так и зрил! – голосом полнозвучным, мощным, явно привыкшим издавать приказы, глубокомысленно изрек автор и исполнитель давешнего вопля. – Фея, чужестранцы и молодой леогриф верхом на коне!

– Слышь, дедуган, блин перепекшийся! – выравниваясь в седле, процедил Злой Бодун, вовсе не испытывающий радости по поводу негаданной встречи. – Какого рожна ты голосишь? Че, газы поперли?! Уголька пожуй!

Человек, к которому были обращены эти малопочтительные замечания, с некоторыми оговорками подходил под определение «дедуган», но при зрелом размышлении я бы его, пожалуй, так называть не стал. Это был высокий, статный, как говорится, маститый старец с седыми волосами, разметанными по плечам, и подобающей случаю бородой до пояса. Опирался могучий старик на длинный увесистый посох, должно быть, служащий отнюдь не только для удобства передвижения. Узловатая загогулина с куском какого-то минерала, украшавшая дубину, намекала на этот факт, быть может, и двусмысленно, но вполне прозрачно. Ни дать ни взять – чародей из детских сказок! Да еще, того гляди, не добрый, а совсем даже наоборот.

Я вопросительно посмотрел на Делли. Она, не скрывая своего удивления, на меня. Вероятно, к родственникам и знакомым многоопытной феи старец не принадлежал. Но кто их, седобородых старцев, знает?! К тому же не за тем мы сюда приехали, чтобы затевать бессмысленные свары на дороге.

Прикинув в уме, что будь здесь вражеская засада – нас наверняка бы уже атаковали, я заговорил, стараясь по возможности скрасить впечатление от неучтивости друга.

– Простите, а вы, собственно, кто?

– Нешто не признали?! Здешние жители все обо мне ведают! – Седобородый гордо расправил плечи. – Я ж вдохновенный кудесник! Кличут меня дед Пихто, не путать с пихтой. А по прозванию – Нашбабецос!

– Нашба… кто? Литовец, что ли? – пробормотал Вадюня. – Ну, типа литвин?

– Из тутошних я, – нахмурив брови, отмахнулся кудесник. – А прозвание я у одного заморского кудесника перенял, чтобы, значит, славу его к своей прибавить. Он ведь каждому в четырех строчках всё, что сбудется, точно сказывал. Только я имя его на наш лад перевернул, а тогда и славы никакой не стало, и именем народ в изумление ввожу. Сменю я его. А вот вы-то из каких краев будете? Мчитесь как оглашенные! Насилу поспел за вами вдогон!

– Не вдуплил, старый! Мы-то при своих делах, а ты че за нами тянулся? – не слишком заботясь о доступности речи, проговорил Ратников, внимательно разглядывая пресловутого деда с таким звучным, хотя и малопонятным прозвищем.

– Так вестимо зачем! – Кудесник явно не нуждался в переводчике. – Я ж тут не просто по лесу брожу, грибы-ягоды собираю. Я, между прочим, баюн вещий! Язык мой свободный дружен с голосом… сами понимаете Кого! – Длинным пальцем старец указал на медленно тянущиеся по небу облака. – Видение у меня для вас было! Да, поди ж, за вами угонись! Я покуда оделся, покуда подпоясался – вы уж, почитай, двадцать верст перемахнули.

– Виде-ение? – почтительно и как-то с опаской протянул подурядник левой руки. – В натуре?

– Ну что ж, коли так, – нарушила молчание Делли, – толкуй от печки! С чем пожаловал?

Старец, отчего-то укоризненно глядя на нас, выразительно покачал головой.

– И словца не вымолвлю!

– Это еще почему же? – возмутился я.

– Ой и темен ты, чужестранец! Ну просто спасу нет. Мал, мала, меньше – кого хошь спроси – всяк скажет. Вдохновенный кудесник, коли весть с самого верху несет, из темного леса навстречу выходит. А не вдогон, точно заяц куцехвостый бежит! В общем, хотите знать, что мне в священной глади узрелось да пригрезилось – езжайте вспять на ту сторону леса. – Он ткнул пальцем себе за спину. – А уж оттель, знамо дело, вдругорядь сюда ворочайтесь. Тут-то я вам навстречу и выйду. Только уж вы виду-то не подавайте, что мы ноне здоровкались.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5