Глава 2

Проснулась я рано. Володя еще мерно посапывал рядом, уткнувшись носом в подушку. Будить его я не стала. Пусть отдохнет как следует. Я осторожно поднялась с кровати, стараясь не шуметь, и пробралась в зал. Набрав номер домашнего телефона Шилова, я вслушалась в гудки. Никто не отвечал. Неужели Шилов забыл о своем обещании? Я набрала номер радиотелефона в служебной машине Костика и замерла в ожидании.

– Да, слушаю, – отозвался Костик бодрым голосом.

– Костик, ты где сейчас? – поинтересовалась я.

– Как это где? – хмыкнул Шилов. – У твоего подъезда. Тебя поджидаю. Между прочим, ты опаздываешь на свидание уже на полчаса.

– На какое свидание? – не поняла я.

– Я же вчера просил Гурьева, чтобы он сказал, что я буду тебя ждать у подъезда в восемь часов. Он что, ничего не говорил?

– Говорил, – буркнула я. – Сейчас спущусь.

Минут десять мне потребовалось на утренний туалет и макияж. Одевалась я торопливо, чтобы не заставлять Костика ждать еще дольше. Я схватила свою сумку и пробралась в прихожую, чтобы обуться.

– Ирина, ты куда? – раздался голос мужа, и Володя предстал передо мной прямо в пижаме.

– Я? Мне надо, Володечка… Я тебя не хотела будить… – растерянно пробормотала я.

– Все! – вскрикнул муж, мгновенно проснувшись. – Я так и думал, что все этим кончится. Бессонные ночи у меня еще впереди. Ты опять по уши погрязнешь в этом расследовании.

– Нет, не по уши. Мы только конкурентов Татьяны Анатольевны проверим, – пообещала я.

– Конечно, конечно, – надул губы Володя.

Я чмокнула мужа в щеку и выпорхнула в коридор.

– Ирина, обедать хоть приедешь? – бросил Володя, выйдя на лестничную площадку, уже когда я бежала вниз.

Я неопределенно махнула рукой. Кто его знает, на сколько растянется разговор с Хохловой. Лишь бы только она сама была на работе, а то еще придется ее разыскивать. Да и станет ли Нелли Максимовна беседовать со мной? Хотя если она сразу же откажет мне в приеме, это уже будет подозрительно. Человек, который ни в чем не виноват, не будет от меня скрываться.

Интересно, а как там дела у Валерки Гурьева? Ему-то проще. Он хоть немного знаком с Еленой Егоровной Коневской, генеральным директором хладокомбината, расположенного на окраине города. А мне как быть? Начинать разговор сразу же с обвинений? Или же сначала разведать обстановку?

Я решительно сделала шаг в направлении машины Костика, которая стояла с торца дома. Шилов никогда не парковался у моего подъезда, чтобы не внушать лишних подозрений Володе. И в гостях у нас Костик бывал не часто, хотя почти каждый день подвозил меня с работы.

– Ира, опять вляпалась? – с какой-то иронией в голосе спросил Костик, как только я уселась в салоне автомобиля. – Кошелев до сих пор никак успокоиться не может. Я его сегодня на работу возил, так он мне все мозги пропесочил. Я у него как будто психологом работаю. Евгений Иванович постоянно своими проблемами со мной делится.

– И какие же у него сейчас проблемы? – отозвалась я.

– Бездарный коллектив редакции программы «Женское счастье», – признался Костик.

– Он что, так и сказал?

– Кошелев еще и не такие выражения употреблял, – усмехнулся Костик. – Теперь он за вас возьмется. Евгений Иванович все грозился взять программу «Женское счастье» под личную опеку, – сообщил Костик, но, заметив мой не очень-то радостный вид, добавил: – А вообще-то он смягчится. Вы же сами ни в чем не виноваты. Кто же знал, что в порции мороженого окажется яд.

– Вот это нам и предстоит выяснить, – произнесла я. – Кто об этом знал? Кому надо было убивать совершенно неповинного человека?

Хладокомбинат «Прохлада» представлял из себя несколько корпусов, огороженных высоким металлическим забором. На его территорию мы проехали без проблем через открытые ворота. И только когда Костик уже припарковался на стоянке перед административным зданием, к нам подошел молодой человек в камуфляжном костюме.

– Доброе утро. У вас пропуска есть? – поинтересовался он вежливо, с интересом осматривая меня. – Вы случайно не Ирина Лебедева? Очень на нее похожи…

– Вы не ошиблись, – ответила я охраннику, протягивая ему журналистское удостоверение.

За несколько лет работы на телевидении я уже привыкла к тому, что некоторые жители города Тарасова узнают меня. В таких случаях я не начинаю жеманничать и кокетничать, как делают другие звезды телеэкрана, а веду себя обычно. Звездной болезни у меня не было и нет.

– Меня не предупреждали о вашем приезде. Вы к кому? – спросил охранник, возвращая мне документ, на который взглянул только мельком.

– Нам бы надо к Хохловой, генеральному директору, – ответила я.

Молодой человек оглянулся на стоянку, а затем опять повернулся к нам.

– Нелли Максимовна у себя должна быть, – сообщил он. – Ее машина здесь.

Охранник кивнул в сторону серебристой «Хонды», припаркованной у проходной хладокомбината. Костик многозначительно присвистнул. Машина была без сомнения очень дорогой.

– Извините, а вы случайно не подскажете, где находится кабинет Хохловой? – поинтересовалась я у охранника, оторвав взгляд от машины.

– В главном корпусе на втором этаже, – объяснил молодой человек.

Через проходную мы прошли спокойно, влившись в толпу шедших на хладокомбинат работников. Никто даже не спросил у нас пропуска.

На втором этаже, помимо кабинета Хохловой, располагался и профсоюзный комитет, и кабинеты заместителей Нелли Максимовны, и юридической отдел. Все двери были закрыты. Костик осторожно постучался в дверь, на которой красовалась табличка с надписью «Генеральный директор ЗАО «Хладокомбинат «Прохлада» Нелли Максимовна Хохлова», и открыл ее.

В приемной, кроме секретаря, было еще несколько посетителей. С краю сидел полноватый мужичок с плешиной на голове, в строгом костюме. Он держал в руках солидную папку, набитую бумагами. За ним расположилась худенькая женщина пенсионного возраста, которая смотрела в пол, даже не поднимая взгляда.

– Добрый день, Нелли Максимовна у себя? – поинтересовалась я.

– Да, а что вы хотели? – спросила секретарша, женщина средних лет в очках в огромной оправе. – Вы по записи?

– Нет, мы не записывались, – честно призналась я. – Но нам нужно поговорить с генеральным директором.

– По какому вопросу? – спросила дотошная секретарша, поправив очки, съехавшие почти на кончик носа.

Мы с Костиком переглянулись. Сказать, что по личному? Но это же не так. По деловому вопросу? Это тоже не пойдет.

– Нам надо с ней поговорить, – повторилась я, не найдя никакого ответа на вопрос секретаря.

– Подождите немного, – предложила она нам занять места на стульях, выстроенных в ряд.

Мы с Костиком присели. В приемной царила гробовая тишина, и только еле слышно из кабинета директора доносился голос, наверное, самой Хохловой, которая с кем-то беседовала по телефону. Разобрать что-то в ее разговоре было невозможно.

Когда голос в кабинете стих, плешивый мужичок вежливо спросил у секретаря:

– Может быть, Нелли Максимовна освободилась?

– Я сейчас спрошу, – с готовностью ответила секретарь, протопала к кабинету и приоткрыла дверь. – Нелли Максимовна, к вам Степан Игоревич, можно?

Ответа Хохловой я не расслышала, но секретарша тут же возвратилась в приемную и пригласила плешивого мужичка. С его уходом в приемной стало как-то уютней. Женщина, которая сидела перед нами, подняла голову и уже с интересом осматривалась по сторонам. Мы же с Костиком в нетерпении посматривали на часы. Я даже и не думала, что нам придется ждать встречи с Хохловой в приемной.

– Я не решаю эти вопросы, – неожиданно отчетливо послышался голос Хохловой из кабинета. Он показался мне строгим и раздраженным.

Женщина, сидящая рядом, встрепенулась и покосилась на дверь кабинета. Вдруг она встала и пошла на выход из приемной.

– Вы куда? – поинтересовалась у нее секретарша.

– Я это… Как-нибудь… Я позже зайду, – промямлила женщина.

Секретарша только пожала плечами и, улыбнувшись, обратилась к нам:

– Значит, вы теперь первые.

– Степан Игоревич, я же уже говорила вам… – опять раздался раздраженный голос Хохловой.

– Вот всегда так, – произнесла секретарша, вздыхая. – После разговора со своими заместителями Нелли Максимовна всегда очень сильно нервничает.

Мы с Костиком переглянулись. Может быть, и нам тоже зайти попозже? Наш разговор с Хохловой для нее тоже будет не очень приятным. А если она уже на взводе, то рассчитывать на откровенность не придется. Как бы Хохлова вообще не отказалась нас принять.

– Я зайду, когда все будет готово, – произнес с порога Степан Игоревич, выходя из кабинета.

– Хотелось бы, – раздался голос Нелли Максимовны, и дверь закрылась.

Плешивый мужчина посмотрел на нас с неприязнью, еле слышно фыркнул и вышел из приемной в коридор, даже не попрощавшись с секретарем.

– Как вас представить? – поинтересовалась секретарша.

– Ирина Анатольевна Лебедева, – ответила я.

– Лебедева? – переспросила секретарша, посмотрев на меня с еще большим интересом. – Ведущая программы «Женское счастье»? – Я кивнула головой. – Ой, а я вас не узнала.

– Ничего страшного. Нелли Максимовна свободна? – поинтересовалась я, чтобы избежать дальнейших вопросов секретаря.

– Да, да, конечно, проходите.

Она открыла перед нами дверь, мы с Костиком вошли в кабинет. Нелли Максимовна сидела за рабочим столом и внимательно смотрела на монитор компьютера. Хохловой на вид было чуть меньше сорока лет. Резкие черты лица придавали ей еще больше строгости. Темные густые волосы были пострижены коротко. Стрижка больше напоминала мужскую, чем женскую.

– Мария Михайловна, я занята, – проговорила Хохлова машинально, даже не посмотрев, кто вошел в кабинет. – Пока никого не приглашайте.

– Нелли Максимовна, мы к вам, – произнесла я, остановившись на пороге.

– Кто «мы»? – строго спросила Хохлова, отрываясь от монитора компьютера.

– Ирина Анатольевна Лебедева, ведущая программы «Женское счастье», – представилась я. – А это Константин Шилов, наш сотрудник. – Не буду же я уточнять, что Костик работает просто водителем.

– Лебедева? – как мне показалось, искренне удивилась моему приходу Хохлова. Тон ее голоса немного смягчился. – Чем обязана? Присаживайтесь, пожалуйста.

Я заняла место, предложенное Хохловой, за столом совещаний. Сама Нелли Максимовна даже не встала, чтобы поприветствовать нас. Она только немного отодвинулась от монитора компьютера и отложила в сторону несколько папок, которые лежали прямо перед ней.

– Нелли Максимовна, вы знакомы с Бурлаевой Татьяной Анатольевной? – приступила я сразу к делу.

– Да, конечно, – ответила Хохлова. – Генеральный директор Тарасовского хладокомбината. Я с Бурлаевой очень хорошо знакома, да и вы тоже. Татьяна, кажется, у вас в программе должна была участвовать.

– Да, съемки проходили вчера, – уточнила я.

– Неужели? Надо было мне вчера посмотреть «Женское счастье», – с сожалением проговорила Нелли Максимовна. – А чем я могу быть вам полезна?

– Вы что же, не знаете о том, что вчера произошло во время прямого эфира программы?

На этот раз удивилась я. Нелли Максимовна вела себя вполне спокойно. Она не была взволнована нашим приходом, кажется, даже обрадовалась. Такое ощущение, что Хохлова тоже рассчитывала на приглашение в программу «Женское счастье» в качестве героини. В ее жестах и взглядах чувствовалось желание нам понравиться, хотя она и не заискивала перед нами.

– Нет, я ничего не знаю, – ответила Нелли Максимовна, внимательно посмотрев на меня.

– Во время прямого эфира была отравлена одна из зрительниц в студии, – рассказала я, наблюдая за реакцией Хохловой. – Женщина отравилась мороженым, которое Бурлаева принесла специально для нашей программы.

– Что вы говорите? – изумилась Хохлова и всплеснула руками. – Вы ничего не путаете? Мороженое – это ведь совершенно безобидный продукт.

– Безобидный, – согласилась я с ней. – Только если в нем нет яда.

– Яд? Вы хотите сказать, что в мороженом содержался яд?

– Это говорят сотрудники правоохранительных органов. По факту убийства заведено уголовное дело, – спокойно сказала я. – Только не надо делать вид, что вы совершенно ничего не знаете. – Мне на мгновение показалось, что известие о случившемся словно бы порадовало Хохлову.

Нелли Максимовна вдруг встрепенулась, вскочила с места и прошлась по кабинету. Она бросила на меня неприязненный взгляд, а затем подошла к своему рабочему месту и резко села в кресло.

– Все понятно, – произнесла она, взглянув мне прямо в глаза. – Вы считаете, что это происки конкурентов? Поэтому пришли ко мне?

Я не торопилась отвечать на вопрос Хохловой. По-моему, все и без того было понятно. Не просто же мы так пришли рассказать ей об ужасном происшествии на программе.

– Я ничего не знаю, – резко сказала Нелли Максимовна. – Вам на меня сама Татьяна указала? Такого я от нее вообще не ожидала. Неужели Бурлаева все никак не может забыть нашу ссору…

– Ссору? Вы когда-то с ней ругались? – насторожилась я.

– Когда-то мы с Татьяной вместе работали, – рассказала Нелли Максимовна. – Понимаете, одной поднимать бизнес очень сложно. Мы с Татьяной ходили в один и тот же центр менеджмента на курсы руководителей, там и познакомились. Тогда и у нее, и у меня как раз был небольшой капитал…

– Откуда? – поинтересовался вдруг Костик, перебивая собеседницу.

– Что откуда? – растерялась Хохлова.

– Откуда у вас был капитал? – точнее сформулировал Шилов свой вопрос.

Нелли Максимовна посмотрела на него с антипатией, затем недовольно фыркнула и продолжила, благосклонно отвечая на вопрос:

– У Татьяны умерла мама, которая оставила неплохое наследство, а у меня постепенно накопились деньги на банковском счете. Родители откладывали постоянно для меня приличные суммы, обеспечивая будущее. Мы обе хотели заняться бизнесом, но не знали, с чего начать. И тогда я предложила Татьяне работать вместе.

– Когда Бурлаева рассказывала о своем прошлом, она не упоминала, что раньше работала с кем-то, – заметила я.

– Да наш хладокомбинат просуществовал всего ничего, – добавила Нелли Максимовна. – Три года мы с ней пытались наладить производство, но… – Хохлова запнулась, недоверчиво посмотрела на меня, а затем продолжила: – Мы с Таней очень разные люди. У меня немного другой стиль руководства. Короче говоря, я не смогла с ней работать.

– Или же она с вами, – проронил замечание Костик.

– Может быть, и она со мной тоже, – ответила Нелли Максимовна. С того времени я практически с ней не общалась. Надо же, какая стерва! Я даже и забыла про нее, а она теперь меня в своих неприятностях подозревает! – снова возмутилась Хохлова.

– Это не Бурлаева указала на вас, – проронила я.

– Не Татьяна, а кто? – насторожилась Хохлова.

Мы с Костиком переглянулись. Говорить ей, что это только наши домыслы, или не стоит пока раскрывать карты? Пожалуй, не нужно доверять такой неприятной женщине, подумала я и оставила ее вопрос без ответа.

– Я не понимаю, зачем вы вообще ко мне пришли? – вскрикнула Нелли Максимовна. – Что вам нужно?

– Мы ведем частное расследование этого преступления, – гордо произнесла я.

– Кто? Вы? – усмехнулась Нелли Максимовна.

Я стушевалась. Наверное, такая откровенность с Хохловой была излишней.

На этом наш разговор с Нелли Максимовной и закончился. Кроме обвинений в сторону Бурлаевой, больше ничего от Хохловой нам не удастся услышать сегодня. Действительно ли она виновата в произошедшем у меня в студии или нет? Я не знала. Слишком уж скользкой показалась мне эта женщина!

Мы вышли из приемной в ужасном настроении. Разговор с Нелли Максимовной получился какой-то скомканный. Еще в приемной, впервые услышав раздраженный голос Хохловой, я предположила, что она очень импульсивная и грубая особа, но думала, что, беседуя с нами, ей удастся хотя бы отчасти сдерживать свой гнев. Но получилось, что мы с Костиком просто попали под горячую руку. Оправдываться перед нами Хохлова и не думала. Я даже заметила, что она ничуть не расстроилась, когда мы намекнули на то, что именно она подозревается в совершении убийства. Ее больше волновало, кто на нее навел. Причем Нелли Максимовна была уверена, что сделала это именно Бурлаева.

Я была оскорблена и ее насмешливым тоном, после того как мы сказали ей, что ведем частное расследование этого дела. Ну, ничего, Нелли Максимовна еще пожалеет о том, что так грубо разговаривала с нами!

– Что теперь будем делать? – нерешительно спросил Костик, закрывая дверь приемной.

– Не знаю, но больше разговаривать с этой стервозной бабой я не хочу, – отозвалась я.

– Ты думаешь, что это она подстроила убийство? – поинтересовался Костик, стараясь разговаривать шепотом.

– Может быть, – неуверенно ответила я. – Но доказательств против Хохловой у нас нет. А жаль! Можно было бы уже сейчас припереть к стенке эту бабенку.