– Действительно, я не напрашивалась, – смело посмотрела ему в глаза Снежанна, стараясь не замечать боковым зрением стоящего невдалеке Дмитрия. Потому что стоило ей только бросить взгляд в его сторону, и оторваться уже не представлялось никакой возможности.

Всеволод Владимирович некоторое время пребывал в задумчивости, после чего заговорил, переходя со Снежанной на «ты».

– Так и быть, я расскажу тебе… Мы прекрасно жили с Марикой, любили друг друга, потом родилась Злата… А когда нашей дочурке исполнилось четыре годика, наша мама исчезла.

– Что значит – исчезла? – не удержалась от вопроса Снежанна.

– Очень просто. Исчезла, и все… До этого у нас с ней начались трения, она упрекала, что меня вечно не бывает дома, что ей скучно… А потом я узнал, что она завела себе любовника – молоденького мальчика лет двадцати, работавшего у нее стилистом. Я, конечно, понимал, что в этом есть и часть моей вины, но смириться с тем, что буду делить любимую женщину с каким-то желторотым юнцом, тоже не мог. Я попросил ее порвать с ним. Какую истерику закатила мне Марика! Я же еще оказался и виноватым во всех смертных грехах. Одно было хорошо, Злата никогда не видела наших разборок, поэтому и помнит только хорошее, мы берегли ее… В общем, Марика сделала свой выбор, она ушла от меня, сбежала вместе со своим альфонсом, забрав свои вещи, драгоценности, что я ей дарил, и обчистив мой сейф.

Лицо Всеволода Владимировича исказилось гримасой боли.

– Извините, я не знала… – Снежанна чувствовала себя в весьма неловком положении.

– Конечно, не знала.

– И с тех пор?

– Ни ответа, ни привета.

– Вы ее искали?

– Сначала я даже не знал, что делать… Но в конце концов был вынужден обратиться в полицию. Заявил о пропаже жены и драгоценностей. Конечно, стали копаться в нашем грязном белье. Оказалось, целая куча народа знала, что жена мне изменяет. При встрече они улыбались мне и жали руку, а за глаза смеялись. Я тогда, конечно, пережил шок и пересмотрел всю свою жизнь. Порвал отношения со многими людьми, которых считал друзьями, ушел в бизнес и стал следить, чтобы больше никто не причинил боль моей дочери. Поэтому я не люблю вспоминать тот период жизни, хотя, если честно, боли уже никакой не испытываю! Марику искали, и даже очень усердно, но единственное, что удалось выяснить, – людей с похожими приметами видели в аэропорту на второй день после того, как она исчезла. Но в списках пассажиров ни жены, ни ее любовника не было.

– Они улетели по фальшивым паспортам? – предположила Снежанна.

– Вполне возможно… Роман длился примерно год… У них было время подготовиться к побегу, сделать фальшивые документы и исчезнуть бесследно.

Всеволод Владимирович замолчал. Закурив сигару, сквозь облака дыма он внимательно посмотрел на Снежанну.

– Ну что скажешь? Не ожидала, что мать Златы могла сбежать? – прищурился он.

– Мне казалось, что произошел несчастный случай, – тихо произнесла Снежанна.

В эту минуту за спиной у Снежанны звякнул поднос с посудой. Она обернулась.

– Извините, – сказал Дмитрий, поднял с пола упавший нож и удалился.

Снежанна не сдержалась и посмотрела ему вслед.

Всеволод Владимирович перехватил ее взгляд.

– Хорош, да? У меня уж кто только про него ни спрашивал, начиная от секретаря-референта и заканчивая уборщицей. Замучили вопросами: кто он? Что он? Женат ли? А тебе интересно?

– Что именно? – покраснела Снежанна.

– Узнать, свободен ли этот молодой человек? Ты тоже дама.

– Мне – нет. Я не флиртую на работе, и меня не интересуют телохранители, шоферы, инструктора, официанты, садовники… – ответила она.

– То есть обслуживающий персонал, – уточнил Всеволод.

Но Снежанна ничего не ответила.

– А что касается Марики, чтобы закрыть эту тему, так я ее больше не искал… Зачем? Она сделал свой выбор, и даже если этот альфонс ее бросил, она не сделала ни одной попытки вернуться назад.

– А увидеться с дочерью? – задала здравый вопрос Снежанна.

– Тоже не пыталась. Я иногда тоже удивляюсь. Бросила ее совсем маленькой девочкой, а сейчас Злата уже такая взрослая, но матери даже неинтересно, как выросла ее дочь. Иногда я думаю, а может, ее и в живых-то уже давно нет… Может, этот жиголо убил ее, заграбастав себе все деньги и драгоценности… И сказать Злате, что ее мать мертва, я тоже не могу, потому что это будет не правдой… А вдруг она когда-нибудь заявится? Я не хочу делать дочери больно второй раз.

– Понимаю… Между прочим, уход жены вас тоже здорово подкосил… Вы закрылись, ушли в себя и отдалились от дочери. Злате не хватает тепла и любви. Я тоже испытала нечто подобное. Смерть деда я восприняла как предательство с его стороны.

– В чем предательство? – спросил Всеволод Владимирович.

– Он бросил меня… Он ушел и не довез меня к принцу.

– Ты серьезно так считаешь?

– Так считала шестилетняя девочка, а я росла с этим чувством. Но, как все отрицательные эмоции, это чувство обиды оказалось совершенно не продуктивным, разрушающим изнутри. Только хорошие чувства и эмоции двигают на созидание.

– Согласен с тобой, – откликнулся Всеволод Владимирович, приступая к десерту. – И я перестал злиться на свою жену… Что толку? Даже если она сейчас шамаханская царица, она все равно в проигрыше.

– Это точно… – согласилась Снежанна.

Всеволод Владимирович поискал глазами Дмитрия и подозвал к себе:

– Хоть ты и простой садовник, но с ролью официанта справился отменно, это тебе чаевые. – И Шубин выложил на стол сто долларов, которые тут же перекочевали в карман Диминых брюк.

– Благодарю, – поклонился он.

– И еще последняя услуга, Дима. Включи нам музыку, что-нибудь медленное, романтическое.

«Эк его разобрало», – отметила Снежанна.

– Приглашаю тебя на танец, – обратился к Снежанне хозяин дома, – а после мне надо будет уехать по делам.

Заиграла одна из любимых Снежанной романтических баллад Криса де Бурга «Леди ин ред». И хоть она была не в красном платье, но откликнулась на приглашение хозяина дома и пошла с ним танцевать. Это выглядело несколько странно. Они неспешно двигались в зарослях сочно-зеленых кустов и ярких цветов, а за окном мела метель. И тысячи снежинок танцевали вместе с ними. Внезапно резкий порыв ветра заставил голые ветки деревьев забарабанить по обледеневшему стеклу, чем слегка нарушил ритм танца.

Всеволод Владимирович наклонился к уху Снежанны и тихо заметил:

– Надо будет сказать Дмитрию, чтобы он подрезал ветки.

Снежанна почему-то обрадовалась, что он сам заговорил о Дмитрии, у нее появилась возможность спросить о садовнике, не вызывая излишних подозрений.

– А Дмитрий давно у вас? Я не видела его раньше…

– Еще бы! Такого парня вы, бабы, извините, оговорился, женщины, сразу заприметили бы. Нет, он работает у меня всего вторую неделю… Но сейчас речь не о нем… Я давно наблюдаю за тобой, да-да, одинокая учительница с хорошим образованием и приличными рекомендациями… Я после ухода жены больше не обременял себя длительными и серьезными отношениями. И это не от недоверия ко всем женщинам, просто таково было мое желание.

«Да уж, ярких девиц я у него в гостях видела предостаточно. Одна даже прогуливалась в неглиже по дому, после того как он уехал на работу, и мне пришлось сделать ей замечание, чтобы она оделась, ведь в доме ребенок», – вспомнила Снежанна.

– А вот ты устроила бы меня в качестве официальной подруги, – продолжил Всеволод Владимирович и для пущей убедительности прижал к себе Снежанну сильнее, чем того требовал танец, пусть даже медленный.

– Я думаю, это не очень удачная мысль, – ответила Снежанна и попыталась от него несколько отодвинуться, но объятия Всеволода Владимировича оказались стальными.

– Отчего же?

– Давайте оставим все, как есть, – ответила она.

– Как бы ты не пожалела. Я не каждый день делаю такие предложения. Я богат и могу быть верен.

«А еще я пресен, скучен и деспотичен», – закончила за него Снежанна.

– Я не пожалею, – ответила она.

– Ты хочешь позлить меня или поиграть? Как называется эта игра? «Недоступная кошечка»? Скажи сразу, сколько ты стоишь, и на этом закончим.

– А вы хам, Всеволод Владимирович. Непозволительно так разговаривать с человеком, который этого не заслужил.

– Я могу все позволить, – нахально улыбнулся ей в ответ хозяин дома.

– Никто не может позволять себе лишнего, – поджала губы Снежанна и уперлась ему в грудь кулаками, хоть и это ее уже не спасало от его тесного присутствия.

– Ты отстала от мира, учительница.

– А вы, Всеволод Владимирович, от совести.

– Я не позволяю так разговаривать с собой.

– Вы этого заслуживаете. Немедленно отпустите меня! Песня закончилась! – воскликнула Снежанна, которой опостылела эта игра в кошки-мышки.

– Зато я не закончил! – огрызнулся он, вонзил свою пятерню в ее вьющиеся волосы и грубо притянул ее голову к себе.

Никогда еще Снежанна не испытывала ничего более противного и омерзительного, чем этот поцелуй.

Она принялась активно сопротивляться, как могла, но силы были явно не равны. И опять, как в детстве, никто не спешил к ней на помощь. Снежанна уже стала терять силы, когда раздался спасительный голос Дмитрия:

– Шеф, вам звонят по очень важному делу. Трубка в вашем кабинете. Извините, что помешал…

– Да уж! – оттолкнул от себя Снежанну Всеволод Владимирович и вышел из сада.

Снежанна почувствовала себя просто оплеванной. Она отвернулась и стала приводить свою одежду в порядок, пытаясь еще стереть и косметику с лица, которую хозяин дома так бесцеремонно размазал по щекам.

– Я могу быть чем-нибудь полезен? – спросил Дима.

– Что вы! Вы очень хорошо прислуживаете своему хозяину! Мне сейчас бы рябчиков в ананасах! – зло ответила ему Снежанна, не поворачивая головы.

Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что Дмитрий совершенно бесшумно приблизился к ней сзади и очень деликатно дотронулся до ее плеч. Она вздрогнула и почувствовала, как заколотилось ее сердце.

– Снежанна, повернитесь и посмотрите мне в глаза.

– Зачем? – обернулась она, не понимая, почему, когда до нее дотрагивался Шубин, ее выворачивало наизнанку, а прикосновения этого совершенно незнакомого человека вызывали только положительные эмоции.

– У нас очень мало времени, Всеволод Владимирович сейчас вернется.

– У нас? – удивилась она.

– Послушайте, Снежанна! Вы должны мне помочь! – сказал Дмитрий очень серьезно, глядя ей в глаза.

– Помочь?

– Я очень прошу.

– Как? – спросила она, словно загипнотизированная.

– Он вернется, будет извиняться за свое скотское отношение, простите его и согласитесь на свидание.

– Что?

– Именно на свидание. Только очень прошу, настаивайте, чтобы оно прошло в этом доме.

– Да вы с ума сошли?! Он меня чуть не изнасиловал, он мне омерзителен, а вы толкаете меня к нему в постель! – воскликнула Снежанна.

– Тише! – Дмитрий обернулся на дверь. – Поверьте, вы не будете делать ничего такого, о чем придется сожалеть! Мне некогда сейчас все объяснять, просто поверьте… Сделайте все, что я прошу, и клянусь, ни один волос на вашей красивой головке не пострадает.

– Но…

– Дальнейшие инструкции получите, когда назначите свидание Шубину.

Снежанна посмотрела в его темные, завораживающие глаза и открыла было рот, чтобы возразить, потому что кроме как бредовой его просьбу назвать было нельзя, но слова застряли где-то в горле.

– Идиот! – ворвался в зимний сад Всеволод Владимирович. – Дима, какой же ты идиот, что отвлек меня в такой ответственный момент! На том конце линии никого не было!

– Может, не дождались и повесили трубку? – спокойно ответил Дмитрий, который уже успел отодвинуться от Снежанны на безопасное расстояние.

– Идиот! – повторил хозяин дома. – Пошел вон! Мне это очень не понравилось, Дима!

Снежанна стояла между ними и понимала, что если бы Дмитрий хотел, а он явно хотел, то размазал бы этого Всеволода Владимирович по стенке. И еще она поняла, что Дима специально отвлек Шубина от их поцелуя, чтобы поговорить с ней, а возможно, и спасти. Дима обернулся в дверях и посмотрел на Снежанну. От его взгляда у нее мороз пошел по коже, и она сразу поняла, что он хотел сказать.

Всеволод Владимирович подошел к столу, открыл вино и плеснул себе полбокала. Нервным движением он опрокинул бокал и повернулся к Снежанне.

– Извини, Снежанна, кажется, я перегнул палку.

«Мерзавец», – подумала она. Ее начала бить нервная дрожь. Она вообще не понимала, что происходит. Словно являлась заложницей какого-то театра абсурда.

– Наверное, сейчас ты скажешь, что больше не хочешь работать у меня, – предположил Всеволод Владимирович.

«Именно так я бы и сказала, психолог хренов», – подумала Снежанна, но вслух выдавила из себя:

– Я продолжу обучать вашу дочь, но встречи с вами лично я хотела бы ограничить. – Она повела себя очень правильно, примерив образ оскорбленной дамы.

– Ну же, Снежанна, давай забудем об этом неприятном инциденте, я глубоко раскаиваюсь.

Всеволод Владимирович раскачивающейся походкой подошел к Снежанне и протянул ей бокал с вином:

– Ну же… за примирение! Не дуйся, детка!

В другое время Снежанна плеснула бы ему вино в лицо. Так неприятен ей был Шубин, играющий роль раскаивающегося грешника. Но она не могла забыть умоляющие глаза Димы. Почему-то Снежанна верила: то, о чем он просил, действительно очень важно. Но она также отдавала себе отчет, что могла просто попасть под его чертовское обаяние.

«Если я сейчас сразу же сдамся, то это будет очень подозрительно», – подумала Снежанна, решив еще немного поломаться для пущей убедительности.

– Я даже не знаю…

– Пойми, я не сдержался, потому что ты очень красивая девушка, я просто потерял контроль, – несколько кокетливо произнес Всеволод Владимирович. – Ну же… мир?

Снежанна надула губки.

– Дай мне шанс загладить свою вину, – умоляюще смотрел на нее Всеволод Владимирович.

– Это как? – прикинулась дурочкой Снежанна.

– Приглашаю тебя на свидание, где у меня будет шанс реабилитироваться! Выбирай! Мы можем полететь в Париж, Ниццу, Нью-Йорк! Куда скажешь! Не любишь путешествия, выбирай любой ресторан в Москве.

Снежанна до сих пор чувствовала вкус его поцелуя, от которого ее тошнило. Но она также помнила полный надежды взгляд Дмитрия.

– В Париж? Нет, так далеко я с вами не полечу… Я вам теперь не доверяю…

– В ресторан? – расплылся в улыбке Шубин.

– Я не видела более красивого ресторана, чем этот сад у вас доме… Если уж вы так настаиваете, я бы дала вам шанс в этом зимнем саду, – выдавила из себя улыбку Снежанна, читая на наглом лице хозяина дома всю гамму чувств.

«Ну что, кончила ломаться? И правильно! Чего дурочку-то валять? Я так и знал, что ты никуда не денешься. Ты уже прикормленная, я плачу большие деньги за уроки. А уж теперь, когда у тебя появился шанс заполучить в мужья такого богатого, красивого и свободного мужчину, как я… Все вы одинаковые… и училки, и проститутки…»

– Ты хотела бы посидеть здесь? – засмеялся Всеволод Владимирович. – Бедная рыбка, не видела ничего красивее? Ну хорошо, я сегодня провинился и желание дамы для меня закон. Так и быть. Сегодня у меня дела, а вот завтра я надеюсь помириться с одной очаровательной блондиночкой.

Всеволод Владимирович наклонился и поцеловал Снежанне руку.

– До завтра?

– До завтра. – через силу улыбнулась она.

– Прощен?

– Почти, – уклончиво ответила Снежанна.

– Тогда сейчас иди к Злате, а завтра я буду дома как штык в восемь часов.

«Поздно назначает, думает, что потом я не уеду, останусь у него, – мелькнула шальная мысль у Снежанны. – Что же я делаю? Почему я послушалась какого-то смазливого типа, которого знать не знаю? Откуда во мне это легкомыслие? Сама себе удивляюсь…»

Всеволод Владимирович удалился, а Снежанна почувствовала острую необходимость принять душ, но ее уже ждала Злата.

«Надеюсь, я встречу этого почтенного Дмитрия, и он мне объяснит, ради чего я согласилась на эту пытку».

Злату Снежанна нашла в ее комнате. Она сидела на кровати, поджав ноги, и тупо смотрела перед собой. Снежанна постучала себя по уху, показывая, чтобы девочка вынула наушники от плеера.

– Здравствуй, Злата! Почему не бежишь со всех ног ко мне и не кричишь как всегда: «Здравствуйте, Снежанна! Как я рада вас видеть!»

– Здравствуйте, – вяло ответила Злата.

– У тебя нет настроения общаться? Хорошо, тогда давай сразу приступим к урокам, – согласилась Снежанна.

– Вы сейчас обедали с отцом? – спросила девочка.

– Откуда ты знаешь? – Снежанна была напугана. Мало ли что Злата могла услышать или увидеть.

– Знаю… Мне отец сказал, что он пригласит вас на ужин… А сегодня я видела, как кого-то обслуживали в зимнем саду. Там были вы с отцом?

– Да, – ответила Снежанна.

Девочка надулась и отвернулась.

– Злата, что с тобой? Я понимаю, ты ревнуешь отца ко мне… Не переживай, я доверю тебе один секрет. Это был всего лишь один обед, и больше ничего. Я клянусь самой страшной клятвой, что я никогда не займу место твоей мамы. Просто твой отец давно одинок, ты должна понимать это и не быть такой эгоисткой. Ведь другие женщины тоже посещают этот дом, и ты так резко никогда не реагировала. Я настолько не нравлюсь тебе?

Злата повернула к ней свое заплаканное личико.

– Вы не понимаете! Эти женщины – они просто… как бы объяснить? Просто! А вы совсем другая!

– Я не буду жить с твоим отцом, я же пообещала тебе, а ты знаешь, что я никогда не обманываю, – успокоила ее Снежанна.

– Вы не понимаете! – снова несколько истерично воскликнула Злата. – Я не об отце беспокоюсь, а о вас! Вы мне нравитесь! Вы не должны быть с ним!

– Злата! Ты же говоришь о своем отце! – упрекнула ее Снежанна.

– Ну и что?! Я не люблю его!

– Прекрати!

– Я не люблю его, и он не любит меня! – продолжала кричать девочка.

– Всеволод Владимирович заботится о тебе!

– Он закрыл меня в этом доме, словно в клетке! Я не могу даже пригласить подружек в дом. Все девчонки всегда вместе, а я как изгой под вечным контролем Всеволода Владимировича! – симпатичное личико девочки исказила гримаса ненависти.

– Злата, успокойся!

– А Коля! А Коля! – заплакала девочка.

– Какой Коля? – растерялась Снежанна, присаживаясь рядом со Златой и прижимая девочку к себе, несколько неуклюже и неумело.

– Один мальчик! Я в кои-то веки кому-то понравилась! Ведь я уродина!

– Злата, господи! Кто тебе сказал, что ты уродина?! – испугалась Снежанна, несколько растерявшись в такой ситуации.

– Отец! Он всегда мне говорил, что я уродина, что я похожа на маму, и чтобы я не мнила из себя красавицу и не думала, что смогу нравиться мальчикам! А Коля – мальчик из нашего класса, он сказал мне, что я ему нравлюсь и предложил дружить! А отец… отец… Он что-то сделал с Колей, он напугал его… или его семью, и Коля… он исчез. Он был вынужден уйти из нашей школы! Он возненавидел меня! А другие ребята боятся даже смотреть в мою сторону! – Девочка продолжала рыдать.

У Снежанны даже дыхание перехватило. Ее сердце сжалось от гнева и жалости.

«Бедная девочка! Что же он с ней сделал! Это какая же нелюбовь должна поселиться в сердце, чтобы говорить такое маленькой дочери! Он вымещает на ней свою злобу и ревность за сбежавшую жену! Какая скотина! При чем же здесь ребенок! А Злата, по всей видимости, копия матери. Это просто какой-то домашний тиран. Жалко, что за это не лишают родительских прав. Это не доказать, да и кто свяжется в открытую с этим деспотом? Его гориллы нагонят такого страху, что придется уехать не то чтобы из города, а из страны!»

– Успокойся, Злата… все будет хорошо. Всеволод Владимирович сказал это, не подумав. Он просто боится потерять тебя, как маму. Отец тоже пережил психологическую травму, прости его… он не хочет потерять и тебя.

– Мне плохо, мне не хватает мамы, – плакала девочка.

«Бедная… Ей не хватает не только мамы, но и друзей», – гладила ее по голове Снежанна.

– Успокойся, а то я теряюсь, у меня же нет детей, чтобы я их так хорошо знала и могла успокаивать.

– Вы же педагог! – сквозь слезы проговорила Злата.

– Вот именно! Педагог. И ученики не рыдали у меня на плече. Я вот что хочу сказать тебе, Злата. Если ты хочешь чем-то поделиться, то я всегда готова тебя выслушать.

– Вы же всего лишь педагог! – заупрямилась девочка, но слезы уже стали высыхать на ее щеках.

– Я могу быть твоим другом, – предложила Снежанна, причем абсолютно искренне.

– А если отец прекратит платить тебе деньги, ты останешься моим другом? – невзначай спросила девочка.

– Так вот что тебя коробило, когда ты все время напоминала, что твой отец платит мне деньги. Ты думаешь, что с тобой можно общаться только за деньги? Дурочка! Ты очень умная и интересная девочка, и я бы с удовольствием продолжила с тобой общение, даже после того как перестану быть твоим учителем.

– Честно?

– Хоть на детекторе лжи проверяй! – кивнула Снежанна.

Девочка улыбнулась, но тут же улыбка слетела с лица, словно ее сдули легким ветерком.

– Отец не даст мне и с вами общаться, все равно не даст… Он ни с кем не разрешает мне общаться… – снова завелась девочка.

– Хватит об этом! – прервала ее Снежанна, безумно ее жалея и понимая, что ничем не может ей помочь.

«А я ведь тоже поступаю если не подло, то уж точно нечестно, – подумала Снежанна, – внушаю девочке, что ее отец – молодец, а сама уж пустилась в какую-то авантюру, явно намеченную против Всеволода Владимировича».

– Отец хочет меня в скором времени отправить за границу, вы знаете? – спросила Злата.

– Он сказал мне.

– Он хочет избавиться от меня, – снова заплакала девочка.

– А если посмотреть на этот отъезд с другой точки зрения? Нельзя быть такой пессимисткой!

– Это с какой такой точки зрения? – Злата исподлобья посмотрела на свою учительницу.

– Ты получишь хорошее образование, сможешь быть самостоятельной, прилично зарабатывать. Сейчас ты еще маленькая, но поверь мне, это очень важно. А потом, – подмигнула ей Снежанна, – ты же уедешь из этого дома, вырвешься из-под такой сверхопеки и сможешь завести друзей.

Девочка покачала головой.

– Папа убил маму.

Снежанна оторопела.

– Что ты говоришь? Зачем ты так?

– Мама ушла, потому что не смогла с ним жить, – пояснила девочка.

– Дорогая моя Злата, нельзя бросаться такими словами. Ты не можешь знать до конца, что произошло между твоими родителями, это сугубо их личное дело.

– Если бы я была большая, я бы обязательно ушла от отца, что мама и сделала. Я не пойму одного – почему она не взяла меня? Она же знала, что мне будет плохо!

По большому счету Снежанна не знала, что ответить девочке, но она все же постаралась ее успокоить.

– Даже если это и так, твоя мама уходила в никуда, я тебе как взрослая женщина говорю, нереально взять с собой ребенка из обеспеченного дома туда, сама не знаешь куда.

– А почему, когда она уже устроилась на новом месте, она не вернулась за мной? – задала вполне справедливый вопрос девочка.

– Я не знаю… – честно ответила Снежанна. Она подошла к большому окну и посмотрела на улицу.

Большой двор дома Всеволода Владимировича был полностью укрыт белым снегом. Сугробы поражали своей чистотой. Один-единственный мужчина в джинсах и куртке-аляске темно-оливкового цвета расчищал дорожки большой лопатой. Снежанна сразу же узнала Дмитрия.

– А что, ваш садовник работает по совместительству и дворником? – перевела она разговор в другое русло.

Злата рассмеялась.

– Что тебя так рассмешило? – покраснела Снежанна.

– Вы уже пятая женщина, кто спрашивает меня о нем. Правда, он очень красивый?

– Ну…

– Он похож на принца? Вы обещали говорить мне правду! Мы же друзья! – напомнила девочка.

– Похож… – согласилась Снежанна, – только настоящий принц прекрасен не только снаружи, но и внутри.

– Дима хороший, я знаю. У него добрые глаза, и он единственный, кто ко мне хорошо относится!

– Ты общаешься с ним? – удивилась Снежанна.

– Иногда мы разговариваем, когда никто не видит.

– Но это не совсем хорошо… ты понимаешь? Маленькая девочка и взрослый мужчина общаются тайком! – возмутилась Снежанна.

– Я не маленькая, и я понимаю, что ты имеешь в виду! Дима никогда не приставал ко мне!

– Ну хорошо, Злата, успокойся. Я могу доверить тебе один секрет?

– Конечно, мы же друзья! – ожила девочка.

– Ты сможешь сегодня тайком передать Дмитрию записку от меня?

– Вы назначаете ему свидание?! – зажглись огнем глаза девочки.

– Почти, – уклончиво ответила Снежанна, прекрасно понимая, что девочка в лепешку разобьется, но выполнит ее просьбу.

Снежанна села за письменный стол Златы, взяла красную ручку, лист бумаги и широким, размашистым почерком написала следующее послание:

«Уважаемый Дмитрий! Ваше обаяние безгранично, и все же я требую объяснений. Если сегодня ровно в восемь Вы не придете в кафе “Минутка” и я не узнаю, в чем будет заключаться наша ответственная миссия, завтра я не выполню Вашу просьбу. Итак, ровно в восемь часов я буду Вас ждать. Нам надо серьезно поговорить. Снежанна».

– Вот. – Снежанна сложила бумагу и передала ее Злате. – Я надеюсь на тебя.

– Я передам, – кивнула девочка, лукаво смотря на Снежанну. – А вы знаете, что Дмитрий два месяца работал в доме напротив, я видела его там. Потом супружеская пара, жившая там, уехала на полгода в Австрию, а Дима устроился к нам. Он не сказал отцу, что работал напротив, а я не выдала его. – Девочка светилась своей важностью.

Снежанна не знала, что ей дает эта информация, но то, что происходит что-то странное и нехорошее, она уже поняла.

Стрелка часов неумолимо приближалась к восьми часам, и Снежанна начинала нервничать все больше и больше. Она сидела в кафе «Минутка» и ждала этого странного свидания, которое было призвано прояснить многие возникшие у нее вопросы.

Кафе находилось недалеко от ее дома, поэтому она и назначила в нем встречу. Снежанна иногда сюда забегала перекусить, когда не готовила дома. Ее уже знали в кафе и принимали, как постоянного клиента, очень радушно.

Обстановка в «Минутке» была очень домашняя, уютная, и не последнюю роль в этом играл настоящий камин, в котором и сейчас потрескивали дровишки. Снежанна сидела за одним из столиков, располагающихся в нише, где царила атмосфера тишины и где можно было спокойно поговорить.

Оделась она в удобные полушерстяные брюки оранжевого цвета, идущие под ее короткий полушубок из рыжей лисы, и светло-кремовый джемпер с золотым рисунком.

Дмитрий вошел в кафе ровно в восемь часов. Он снял куртку и остался в черной водолазке и джинсах. На ногах у него были очень дорогие черные ботинки. Снежанна отметила, что черный цвет абсолютно не убивает его, а чертовски идет. На волнистых волосах поблескивали снежинки.

«Принц… Как есть принц…» – вздохнула она.

– Добрый вечер, Снежанна. Я получил ваше секретное послание и понял, что не могу не прийти. Вы умеете вести дела. Другого выбора вы мне не оставили.

– Да, на свидание со мной можно ходить только под дулом пистолета, – усмехнулась Снежанна.

– Я не это имел в виду, – несколько смутился Дмитрий.

– Что будете заказывать? – подошла к ним официантка и уставилась на Дмитрия.

– Мне фри с киевской котлетой, греческий салат и ноль пять вашего пива, – разошлась Снежанна, сама себя не узнавая.

– Ого! – поднял брови Дмитрий. – Я-то думал леди Пинкертон закажет кофе.

– Я есть хочу, да и разговор у нас будет долгий, – прищурила глаза Снежанна.

– Тогда доверяю вашему выбору, принесите и мне то же самое, – ослепительно улыбнулся официантке Дмитрий.

Девушка удалилась. Дима перевел взгляд на Снежанну.

– Люблю женщин, не заботящихся о своей талии.

– А я люблю ясность в отношениях. Кто вы, мистер?

– Дмитрий, садовник, – улыбнулся он.

– А я вот сейчас этим пальчиком наберу на телефоне ноль два и сообщу определенным органам, что один мужчина два месяца наблюдал за одной маленькой девочкой, а потом обманом устроился в дом ее отца и стал с ней тайно встречаться. Что? Поняли, что запертую в четырех стенах девочку легко обвести вокруг пальца? – в лоб спросила она его.

Дима рассмеялся.

– Так вы подозреваете меня в педофилии? Считаете обманщиком? Можно узнать почему.

– Вы такой же садовник, как я киллер. То, что вы два месяца жили в доме напротив, мне сказала Злата.

– Два с половиной, – поправил ее Дима. – Моя беда – запоминающаяся внешность.

– Вот именно. Мужчина с такой внешностью скорее пристроится в жиголо, чем возьмет в руки лопату дворника.

– Может, у меня высокие моральные принципы?

– Бросьте! А то, как вы профессионально сервировали стол? Вряд ли обычный садовник разбирается в таких тонкостях.

– Вас не проведешь… Вы чертовски умная и наблюдательная женщина, – ответил Дима и внезапно посерьезнел. – Хотите знать правду? Я расскажу вам все. Только сначала скажите, как вы относитесь к Шубину. Мне показалось, что он вам неприятен.

– Омерзительный тип.

– Но и мне вы не доверяете?

– Нисколько, – согласилась Снежанна.

– Почему тогда согласились на мою просьбу?

– Слишком убедительны вы были и все то же чертовское обаяние, – ответила она. – И еще, я горой встану за Злату.

– Я тоже. Не бойтесь, я не совращаю ее. Она – единственный мой родственник. Ее мать, Марика, была моей родной сестрой, я – дядя Златы.

Снежанна во все глаза смотрела на него, потеряв дар речи. Тысячи вопросов крутились у нее в голове, но в это время официантка принесла заказ, и Снежанна ждала, пока та уйдет и они останутся с Дмитрием вдвоем.

– Так вы следили за Шубиным…

– Да, и больше скажу, я уверен – это он убил мою сестру и ее любовника, – мрачно сказал Дмитрий.

Снежанна глотнула пива, и изображение поплыло у нее перед глазами. Она вспомнила вопрос девочки, почему же мама не вернулась за ней, когда обустроилась? А ведь если Дима прав, то это объясняет почему.