Глава 20

Уайт ушел, а она осталась лежать на кровати, с расширенными глазами уставившись на грязный потолок.

На нее волнами накатывала тошнота.

Господи, за что?! Сначала Джослин, а теперь это… Разве сможет она спокойно смотреть на мучения Мэгган? Ей было легче умереть самой.

Преодолевая слабость, Гейл поднялась с кровати и на нетвердых ногах подошла к окну.

Бежать. Следовало немедленно бежать. Но как? Там, внизу, перед ней маячила темная пустота… На каком она этаже? Втором, третьем? Она не помнила. Решившись прыгнуть, не покончит ли она тем самым жизнь самоубийством? И что тогда станется с Мэг? Чем ее побег поможет бедняжке? Вряд ли этот подонок Эллиот отпустит ее подругу подобру поздорову. Нет, окно это не выход. Но и совершить побег через дверь, представлялось мало возможным. Едва Уйат ушел, как Гейл отчетливо услышала звук поворачиваемого в замке ключа.

Попробовать при следующем посещении Герберта огреть его чем-нибудь тяжелым по голове, а затем, вызволив Мэг, скрыться из дома? Глупо. Она едва достает до груди этого страшного великана, так что просто не дотянется до его головы, да и вряд ли удар падающей от истощения женщины, способен лишить его сознания.

Попробовать повозиться с замком?.. Гейл схватилась за волосы, намериваясь вытянуть из них шпильку, но тут же ее рука бессильно упала. Она давно растеряла все шпильки.

Вернувшись к кровати, Гейл тщательно ощупала всю ее поверхность, пока не нашла две шпильки, неизвестно как давно, выпавшие из ее волос. Опустившись на колени перед дверью, она на несколько секунд прикрыла глаза, стараясь справится с головокружением… Ей следовало поесть, но есть было нечего…

Засунув кончик шпильки в скважину замка, Гейл покрутила им, но ничего не добилась. И как воры ухитряются вскрывать замки? Что надо делать?! Засунув шпильку как можно глубже, Гейл вновь попыталась открыть замок, но тот не поддался.

Нет, здесь нужен ключ. Железный, прочный, с огромными зубцами…

Она все же не оставляла попыток, вертя шпилькой под разными углами, надавливая и нажимая на дверь, но у нее ничего не выходило. После получаса бесплодных попыток, в изнеможении опершись о дверь, Гейл вновь уставилась в черный омут окна.

Что же делать? Выйти замуж за этого ублюдка?..

Подобную перспективу даже рассматривать не хотелось. Нет, конечно, это самый последний вариант — она не допустит, чтобы с Мэг что-нибудь случилось — и если придется, она выйдет за него замуж, а после собственными руками покончит с Уайтом… или он с ней… Боже, что же делать?! Кто ей поможет?..

Надо самой… позвать на помощь. Как же она сразу не додумалась?! Завтра утром, едва завидев проходящего человека, она высунется в окно и начнет кричать. Кто-нибудь, в конечном итоге, да, поможет, ну, в крайнем случае, вызовет констебля. Шуму она наделает достаточного, чтобы на нее обратили внимания… Правда, к ней тут же прибежит Уайт… так что следует забаррикадировать дверь. Это его не остановит, но несколько минут она выиграет.

Поднявшись с пола, она несколько секунд обозревал скудную обстановку комнаты. Железная кровать, ванна, да старый комод, с потрескавшимся на дверцах лаком. Выбирать особенно не из чего.

Стараясь не производить большого шума, Гейл медленно, не спеша, начала передвигать кровать к двери. Сначала она переставит кровать, потом за ней последуют комод, ну и, наконец, венчать эту нехитрую баррикаду будет ванна…

Однако даже это нехитрое дело, оказалось крайне тяжелым. Дюйм, за дюймом передвигая железную громадину, она то и дело отдыхала, бессильно падая на продавленный матрас, и ловя горячим ртом воздух. Ее силы иссякали. В голове стоял гул, перед глазами плясали черные мошки, ноги и руки дрожали так, словно их кто-то постоянно дергал за веревочки…

Секунды текли, перетекая в минуты. Она вновь поднялась, и упираясь для упора ногами в пол, вновь изо всех сил начала двигать кровать вперед… И вдруг, неожиданно, она не слышала никаких шагов, в дверь настойчиво постучали. Замерев на месте, Гейл со страхом глядела на закрытую дверь. Кровать стояла еще не настолько близко, чтобы затруднить проход, но и не на своем прежней месте, так что Герберт или Уайт сразу же заметят, что ее пыталась сдвинуть…

От ужаса она не могла сдвинуть себя с места, словно парализованная глядя на дверь. Но время шло, а дверь так и не открывалась. Да и стали бы к ней стучать? Уайт или Герберт бесцеремонно отпирали ее дверь собственным ключом, так что вполне возможно у нее галлюцинации… Простояв в нерешительности еще какое-то время, Гейл вновь принялась за дело и вновь испуганно замерла, услышав повторившийся стук.

На сей раз, слух не обманул ее и повернувшись, она с изумлением уставилась на окно. Там, за стеклом, в самом верхнем углу маячила темная плотная тень. Волосы у нее на голове зашевелились. Стук повторился, на сей раз еще более настойчивый и выбирая из двух зол меньшее — страх перед Уайтом или неизвестным, Гейл предпочла последнее…

Едва она распахнула окно, как в комнату ввалилась та самая черная масса и она в испуге попятилась.

— Че-е-ерт! — простонала тень, шумно вбирая ртом воздух. — Ну и долго ж вы соображаете, скажу я вам, леди! Я чуть ли не поседел, ожидая, пока вы меня заметите!

Вглядываясь в съеживающуюся на полу фигуру, Гейл с изумлением поняла, что она принадлежит подростку, почти мальчишке и не скрывая своего удивления, спросила:

— Кто ты такой?

— Нет, ну надо же, я ей стучу, — не обратив на ее слова внимания, продолжал бурчать мальчишка, — а она, как околела, стоит и смотрит на свою дверь. А потом опять кровать потащила! Зачем вы кровать-то таскали, а?

— Я спросила тебя, кто ты такой?!

Мальчишка осекся, и, поднявшись, встал напротив нее.

— Какай разница, леди. Вопрос не в том, кто я, а для чего здесь…

— Ты не мог бы говорить потише?! — раздражаясь от его спесивого тона и своего беспричинного страха, от которого ее чуть кондрашка не охватила, зашипела на него Гейл. — Я не хотела бы, чтобы тебя услышали!

— Вы правы, леди, сейчас действительно не время. Лучше-ка двигайте свой зад к окну.

— Что?!

— Э-ээ, пожалуй, я не так выразился… — Разбойник рассеянно почесал лоб. — Нам пора двигать ноги, то есть… побег, вы понимаете меня, мы сейчас будем удирать.

Он разговаривал с ней, как с умалишенной, но она решила не обращать внимания на его тон и не задавать бесполезные вопросы. По крайней мере, сейчас, в этом доме. Вот как только она уберется отсюда…

— Понятно, понятно, — перебила его объяснения Гейл, — но как, скажи мне на милость?! Мне кажется, что прыгать довольно высоко…

— Еще бы, — хмыкнул мальчишка, — третий этаж!

— О-о, ты умеешь считать, — язвительно ввернула Гейл, но тут же осеклась, решив, что с ее стороны это не благодарно, и уже было хотела извиниться, но мальчишка, казалось, не обратил на ее слова никакого внимания.

Высунувшись в окно по пояс, тот начал шарить руками по стене, а потом показал ей веревку.

— Видите, эта веревка, мы спустимся по ней на землю… — Он уже занес одну ногу на подоконник, показывая ей пример, но Гейл схватила его за рубаху.

— Подожди, я не могу уйти вот так, здесь моя подруга и без нее я никуда не пойду!

— Подруга?! — с сомнением переспросил Разбойник. — Дама с рыжими волосами?

— Ты видел ее? — встревожилась Гейл. — Что с ней? Как она?

— С ней все в порядке, в отличие от вас… — Он осекся, словно решил не договаривать, а потом безразличным, скучающим тоном, продолжил он: — Что ж, тогда лезем на крышу.

Сказать это было проще, чем сделать. Ее ослабевшие руки упорно дрожали, так что если бы не Разбойник, втащивший ее за веревку наверх, Гейл просто-напросто бы свалилась.

На крыше их поджидала целая команда. Хватая ее за плечи, одежду и волосы, мальчишки вытянули Гейл на крышу и все вместе, сильно дыша от натуги, некоторое время молчали.

— Какого черта вы полезли наверх, — неожиданно взвился один из мальчишек, — мы же договаривались встретиться внизу?!

— Заткнись, Флинт, — беззлобно осек его Разбойник. — Леди надо в кое-чем убедиться…

Мальчишка пробубнил себе что-то под нос, но Гейл его не расслышала, ибо Разбойник уже схватил ее за руку, и осторожно ведя по шаткой черепице, повел к противоположной стороне дома.

— Но нам не туда, — остановила его она, — Мэг здесь — рядом с моей комнатой…

При этих словах из-под ее ног посыпалась черепица и взмахнув рукой, она чуть было не полетела вниз. Схватившись за каменную трубу, Разбойник дернул ее за подол платья на себя и в сердцах выругался:

— Осторожнее, черт вас раздери!!! Сейчас ваша подруга в другом месте, так что идите за мной и смотрите себе под ноги!

Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, корсет немилосердно давил на бока и Гейл казалось, что она вот-вот грохнется в обморок, но теперь она послушно шла за своим то ли мучителем, то ли спасителем. Ужас, который она ощутила, очутившись на миг в невесомости, заставил ее прикусить язык. Не будь рядом этого мальчишки, она могла бы хоть тысячу раз махать руками, пытаясь сбалансировать собственное тело, но так бы и не взлетела, разве что вниз…

Добравшись до противоположной от ее комнат стороны, Разбойник знаками показал ей, как надо свесится вниз, чтобы не упасть и шепнув ей, что будет ее держать, приказал посмотреть, что там происходит внизу.

На первые несколько секунд, она определенно потеряла сознание. И лишь значительно позже, преодолевая панику, Гейл осторожно перебирая руками, подвинула свое тело так, чтобы заглянуть в светящееся окно.

Мэг этого стоит, — повторяла она про себя, в который раз напоминая самой себе, что ее подруга влипла в эту историю по ее вине.

Из-за перевернутого состояния, она не сразу сообразила где что, бесполезно обшаривая глазами пространство потолка, но голос Мег, сразу же приковал ее внимание.

— Ты чудовище, Эллиот.

— Кто бы это говорил.

Гейл сжалась, услышав Уйата, но тут же с облегчением поняла, что тот не увидит ее, ибо он сидел в кресле спиной к окну.

— Между нами не было уговора убивать ее! — Мэг яростно швырнула расческу, которой, по-видимому, только что расчесывала свои роскошные волосы и, наконец, вышла на середину комнаты, так что Гейл смогла увидеть ее.

Но при одном взгляде на нее, ее охватил куда больший ужас, чем она испытала только что, балансируя на крае пропасти. Ее подруга, ее Мэг стояла перед Уайтом в одном лишь соблазнительном пеньюаре! Перед Уайтом, который убил ее мужа!!!

— Никто не виноват, что все пошло наперекосяк. — Тем временем отвечал ей Эллиот. — И потом, кто говорит об убийстве? Если тебе так жалко свою подругу, — Эллиот встал с кресла и подойдя к Мэг, провел пальцам по ее щеке, — я могу и не убивать ее… Мы будет жить во грехе, в то время, как она будет моей законной супругой… — его палец спускался с ее щеки к шее, и дальше вниз, пока не очертил окружность груди.

Мэг дернулась и отступила.

— Еще бы, при любом удобном случае ты выбросишь меня в подворотню и будешь наслаждаться шлюхами!

— Мэг, Мэг, Мэг, — покачал он головой, — что ты говоришь?! Послушай себя. Ты отлично знаешь, что я не смогу без своей кошечки. Мне плевать на твою благодетельницу, если ты хочешь, чтобы она жила, Бог с ней, я готов быть ее мужем. Ты же знаешь, мне на нее абсолютно наплевать, ведь я люблю только тебя…

Уайт зашел за спину Мэг и обняв ее за талию, улыбнулся своему отражению в зеркале. Гейл, парализованная услышанным, не верящая своим глазам, смотрела, как его ручищи, поднявшись, смяли груди Мэг и тот зашептал ей что-то на ухо. А она, закусив губу, прикрыла глаза…

— Если бы я знала… — промямлила Мэгган, — знала, что все так случится, я бы не за что…

— Конечно, моя кошечка.

— Я бы никогда… никогда… Как… как никак, в свое время она мне помогла… О, Эл, что нам делать?!

Просунув руки в вырез ее пеньюара, Эллиот резко разорвал его на ней, и расхохотался, когда Мэг вскрикнула.

Большего Гейл выдержать не смогла и стала возвращаться наверх.

— О Боже, Боже, Боже… — чуть ли не завыла она, едва обретя равновесие.

— Спокойно, — сжав ей руку, тихо приказал Разбойник.

— За что?! — всхлипнула Гейл. — Как… — ее голос сорвался, — как она могла?!

— Что произошло?

— Она же моя подруга, понимаешь?! Мы же вместе делили и радость и горе… — из глаз полились слезы, но их не замечала. — Как она могла связаться с ним? Он же чудовище! Убийца! Маньяк! О, Боже…

Неожиданно этот скверный мальчишка прижал ее голову к своему плечу и неловко погладил по спине.

— Успокойтесь. Ради Бога, молчите!

Он сильнее прижал ее голову к своей груди, приглушая непроизвольные рыдания, но Гейл просто не могла остановиться. Новое потрясение вывело ее из состояния оцепенения и теперь неумолимо требовало выхода. Ее организм уже не справлялся со стрессом, и у нее началась самая настоящая истерика.

Комкая грязную ветхую рубашку, Гейл цеплялась за этого незнакомого ей мальчишку, который, казалось, был единственный в этом мире, кто понимал каково ей.

— Расскажите мне, что произошло. — Требовательно, совсем по взрослому велел он ей. — Почему вы оказались здесь?

— Он… — прорыдала Гейл куда-то в его грудь. — Это чудовище… он убил моего мужа…

— …Стэнфорда? — мальчишка прерывисто вздохнул, но Гейл этого не заметила.

— Он убил его, а потом притащил меня сюда, чтобы заставить выйти за него замуж. И Мэг ему в этом помогала! О, Боже, и сейчас она с легкостью согласилась, чтобы меня тоже убили…

— За что? За что? За что?… — стонала Гейл. — Что я ей такого сделала? Что им сделал Джослин?

Ее завывания становились все громче и громче, и Разбойник, выругавшись сквозь зубы, подумал о том, что та парочка, над чьими головами они сейчас находились, вот-вот обратит на них внимание. И тогда всем им не поздоровится…

На кой ляд, он связался с женщиной?!

Не долго думая, он дал леди Стэнфорд пощечину. Ошеломленная, та тут же затихла и схватилась за щеку.

— Так-то лучше. — Пробормотал Разбойник, избегая ее разъяренного взгляда.

Поднявшись с колен, он нерешительно протянул ей руку, опасаясь, что с негодованием отвергнет ее. Но женщина послушно встала и до него донесся ее странно спокойный шепот:

— Я отомщу. Жестоко отомщу им обоим. Они поплатятся за свои злодеяния. Я так этого не оставлю!

И началась сумасшедшая гонка.

Спуститься с крыши оказалось гораздо легче, чем лезть наверх. Предварительно мальчишки во главе с Разбойником забаррикадировали дверь в ее комнату, хотя Гейл все же надеялась, что Уайт до утра не обнаружит ее побега.

Как оказалось, Разбойнику не надо было объяснять, где она намеривалась искать спасения. Гейл вновь не стала задавать ненужных вопросов, полностью положившись на главаря этой странной шайки, и лишь послушно следовала за мальчишками. Тем они задали немалый. Они стремительно бежали, лишь иногда переходя на быстрый шаг, когда достигали темных извилистых закоулков Ист-Энда. Под ногами хлюпала грязь, грязными каплями разлетаясь во все стороны. С наступлением ночи воздух стал плотным от сырости, так что, после часа беспрерывного бега платье Гейл насквозь промокло и отяжелело, еще больше затрудняя движение. Она задыхалась, капли пота, стекая по лбу, застилали глаза…

К тому моменту, когда они достигли Пикадили, Гейл, уже была готова, отдать Богу душу. Легкие ее разрывались, во рту все пересохло, перед глазами стоял красный туман и все же, завидев величественный особняк Джослина, она задумалась о том, что все эти жертвы могли оказаться напрасными, если их побег успели заметить.

— Надо войти с черного хода. — Прохрипела Гейл, отчаянно вглядываясь в темноту. — Только я понятия не имею, где он находится… — растерянно пробормотала она, сообразив, что в доме Джослина за все время их знакомства, она была всего лишь пару раз.

— Я знаю! Пойдемте! — устало взмахнув рукой, сказал Разбойник.

Словно бесшумные тени они заскользили вдоль особняка, пока не добрались до крепкой дубовой двери, запасного входа для прислуги. Мальчишки, что есть сил заколотили в дверь. Им долго не открывали, но, наконец, сердитый голос за дверью, угрожающе воскликнул:

— Кому там неймется в столь поздний час?! Убирайтесь, или я выстрелю из ружья!

— Нет, подожди, — узнав в угрожающем возгласе, голос дворецкого, вскрикнула Гейл. — Это я, Гарднер, леди Стэнфорд!

— Какая леди, черт побери! Убирайтесь! Считаю до трех: раз…

Мальчишки испуганно переглянулись между собой и на всякий случай отошли подальше от двери.

— Ты что же, Гарднер не впустишь меня в дом? — вконец издергавшись, разозлившись, прядя в ярость, вскрикнула Гейл. — Да я прикажу уволить тебя, и ты мигом вылетишь отсюда…

— Два-а-а… — чуть более нерешительно продолжил дворецкий.

— Ну, ты сам напросился! — сжав кулаки закричала она, и пнула, что есть силы ногой по двери. — Ты уволен, болван!

Разбойник схватил ее за локоть и попытался оттащить от возможного выстрела, но она отчаянно вырывалась, ругаясь, на чем свет стоит.

— Как вы докажите мне, что это не обман? — донесся воинственный вопрос из-за двери.

— Ты можешь позвать на помощь всю существующую в доме прислугу, — вмиг успокоившись, ответила она, — и, наконец, впустить меня в дом.

Спустя две минуты, понадобившиеся для того, чтобы отпереть многочисленные засовы, дверь осторожно приоткрылась.

— Не пугайся, Гарднер, — с усмешкой предупредила Гейл, заметив, как тот, испуганно попятился, увидев ее друзей, — со мной мои гости. Проходите, мальчики.

Окинув взглядом столпившуюся за спиной Гарднера группку людей, она тут же начала отдавать распоряжения. Прислуга ошеломленно молчала, оглядывая ее взлохмаченные волосы, мокрую и измятую одежду. Но ей было не до сантиментов, и прикрикнув на особенно раззевавшихся, Гейл наконец добилась того, что ее приказания начали выполняться. И пока ей готовили ванну, разыскивали одежду, а сам Гарднер бежал за констеблем, она уединилась в гостиной с мальчишками.

— У меня нет времени ходить да около, — обратилась она к Разбойнику, — поэтому спрашиваю сразу же. Вы готовы свидетельствовать, что меня, графиню Мейдстон, силой удерживал в неизвестном мне доме?

— Я даже готов подтвердить, что он, угрожая смертью подруги, принуждал вас выйти за него замуж.

— Отлично. — Кивнула она, довольная его ответом. — Ну, раз в общем мы договорились, мне все же хотелось бы полюбопытствовать, как вы обо мне узнали?

Разбойник не стесняясь своей грязной одежды сел прямо на обитый светлой парчой стул и безмятежно вытянул ноги.

— Мне было поручено следить за вами еще в ваш первый приезд в Лондон две недели назад.

— Что? — несказанно удивилась Гейл.

— Ваш муж, леди Стэнфорд, приказал мне проследить за вашими передвижениями, что мы, — он кивнул на своею команду, которая последовала примеру своего предводителя и тоже удобно облюбовала мягкие сиденья, — охотно и выполнили, за соответствующую плату, конечно.

Гейл ошеломленно молчала, пытаясь свыкнуться с мыслью, что Джослин за ней следил. Значит, вот как он узнал, под каким именем и где именно она скрывается!

— В следующий раз, я увидел вас совершенно случайно. — Продолжил Разбойник. — Я тут же попытался доложить о вашем несколько странном прибытии графу, но его дворецкий объяснил мне, что граф по-прежнему в Уотфорде. Я продолжил наблюдать за вами, решив, что, вернувшись, граф опять не проявит себя жмотом… — голос мальчика осекся, но он тут же справился с собой. — Я проследил и за Уайтом, и видел, как он ходил в церковь, правда, не придал этому особого значения…

— Это хорошо, — в задумчивости пробормотала Гейл, — я надеюсь, вы подтвердите это и при констебле… — Она уже было хотела сказать что-то еще, как вдруг поняла, что мальчишка промолчал! И тут Гейл осенило. — За соответствующее вознаграждение, конечно…

— Конечно. — Легко согласился Разбойник. — Мы рады, что прекрасно поняли друг друга.

— Что ж, договорились.

Гейл взялась за ручку двери, намериваясь выйти из комнаты, но что-то ее удержало.

— Мне бы хотелось, чтобы до суда вы оставались здесь. Как-никак, я заплачу вам и хотела бы быть уверенна…

— Мы не против. — Встрял один из мальчишек, подскочив на стуле, и все как по команде, бросили на него сердитые взгляды. — А что я сказал? Разве не так?!

— Так вы согласны или нет? — нетерпеливо перебила начинавшуюся ссору Гейл, опасаясь, что Разбойник может передумать.

— Согласны. — Утвердительно кивнул Разбойник и вдруг язвительно добавил, явно обращаясь не к ней, а к мальчишкам: — Флинт выразил наше всеобщее мнение.

Ее мысли уже лихорадочно заскакали вперед, мысленно она вырабатывала тактику своего поведения с констеблем, представляла, что именно расскажет и о чем умолчит… Но какая-то неясность, какое-то гложущее чувство беспокойства, не оставляло ее в покое, и наконец, уцепившись за имя, она вспомнила:

— Флинт?.. О, Боже, я же не спросила как вас зовут…

— Разбойник, к вашим услугам, миледи. — Отвесив ей шутливый поклон, представился мальчишка, с легкостью подражая заправскому денди. — А это мои друзья — Ник, Голд, а с Флинтом вы уже знакомы.

— Это что шутка? Мне не нужны клички, я хочу знать имена, под какими вас будут представлять в суде…

Разбойник сощурился.

— Так уж вышло, что это наши настоящие имена, миледи.

— Тогда вам придется их изменить! — решительно возразила Гейл. — Черт с ними, пусть будет Ник, Голд и Флин, но ты будешь Роберт![6].

— Я… — протестующее начал Разбойник.

— Отличное имя, — опять вклинился Флинт, — он согласен, миледи.

— Послушай-ка, ты!

— Мне некогда вникать в ваши разногласия, — прервала Гейл наступление Разбойника, — мне надо перед встречей с констеблем привести себя в надлежащий вид, так что решайте, либо вы принимаете мои условия, либо нет…

Разбойник мрачно кивнул.

А Гейл уходя, подумала о том, кем же являются эти мальчишки, и что общего между ними и ее мужем. Откуда оборванцы почерпнули ужимки настоящих джентльменов?.. И откуда это «к вашим услугам»?…

Глава 21

Она рухнула в постель только к шести утра.

Констебль Пэлм, оказался на редкость твердолобым и недоверчивым полицейским. С холодными карими глазками и почти сливающимся с его светлой кожей редкими волосами, он переспрашивал и переспрашивал ее об одном и том же, заставляя нервничать от того, что они напрасно теряют время. Сверив ее показания, с показанием мальчишек он все же распорядился отослать отряд для ареста Уайта и Мегган Телман. Но и прошедшие в ожидании часы, Гейл провела не впустую. Снарядив со специально выделенным констеблем Пэлмом, молодым полицейским надежных людей из прислуги, Гейл отправила их в Уотфорд, с соответствующими распорядительными письмами. Она еще не теряла надежды найти тело Джослина… К тому же, не разрешенными оставались и дела, связанные с фабрикой. Но лишь получив записку о том, что задержание было успешным и преступники препровождены для допроса на Боу-стрит, Гейл поняла, насколько была взвинчена, то и дело нервно, до боли закусывая губы и стискивая руки до синяков. Это лихорадочное состояние на фоне истощения не прошло даром, и она буквально свалилась в обморок, едва достигнув кровати.

Она спала целые сутки, отчего экономка Джослина — сухощавая женщина средних лет, пришла в беспокойство и выразила желание вызвать доктора. Но доктор не потребовался.

Гей проснулась сама. Как ни странно, она не чувствовала себя отдохнувшей. Все тело болело, словно ее сильно избили, а режущий свет заходящего солнца, когда она отдернула гардины и вовсе вызвал головную боль.

Комната, в которую ее определила экономка, Гейл так и не запомнила ее имени, несомненно была хозяйской, одна из дверей вела в покои ее мужа. Но она не стала туда заходить, бросив лишь беглый взгляд на темно-лиловый полог кровати… может быть чуть позже, когда ей не будет так больно осознавать, что сюда ее муж уже никогда не вернется.

Босая, она направилась к противоположной двери, предполагая, что там должна быть гардеробная и не ошиблась. Открыв дверь, она действительно убедилась, что та полна ворохом одежды, картонными коробками из-под шляп, перчаток и стройными рядами многочисленной обуви. В сердце что-то нестерпимо защемило…

Все было именно так, как и говорил Джослин. Она даже вспомнила его холодный издевательский тон, каким он, сообщал ей об этом:

« — Все те роскошные платья, что моя матушка успела заказать тебе до нашей свадьбы, останутся в Лондоне, здесь они тебе не понадобятся!»

И он действительно хранил их здесь, в своем прекрасном особняке, в комнате, предназначенной для его жены, но которая, здесь никогда не жила… И зачем, она вспомнила это?

Сжав в руке юбку платья, Гейл опустилась на колени и разрыдалась.

Этим же вечером она стояла в комнате свиданий, рассеянно перекладывая из рук в руки ридикюль, ожидая, когда полицейские приведут к ней Мегган.

На нее снизошло удивительно спокойствие. Она не испытывала ничего, ни радость от осознания того, что виновные наказаны, ни горечь от предательства. Лишь спокойное безразличие.

Лязгнул засов, и она обернулась, успев заметить, как один из полицейских грубо толкнул застывшую на пороге Мег, но Гейл на это никак не отреагировала. Их оставили наедине, предупредив, что у них не более пятнадцати минут, но дверь так и не закрыли, так что их дверного проема Гейл могла видеть конвой, состоявших из двух полицейских.

Мег прислонилась к стене и, скрестив на груди руки, безразлично уставилась на маленькое зарешеченное оконце под потолком.

— Зачем ты пришла? — наконец не выдержав молчания, глухо спросила она.

Гейл пожала плечами. Она и сама неоднократно задавалась этим вопросом.

— Сама не знаю. Может посмотреть на твое лживое лицо…

— Ну что ж, посмотрела, а теперь убирайся! — взвизгнула Мег, неожиданно теряя напускное спокойствие. Ее бледное лицо пошло красными пятнами. — Уходи, слышишь! Видеть тебя не могу!

— Ну, еще бы, ты бы предпочла оплакивать меня, стоя у гроба, а не смотреть правде в глаза, не так ли?

— Дрянь!

Гейл стиснула в руках ридикюль, но заставила свои губы сложится в ироничную ухмылку:

— За что ты так ненавидишь меня, Мэг? Что я тебе такого сделала?

— А тебе не понятно? Ну конечно, ты вечно не видишь дальше своего аристократичного носа! Куда уж тебе снизойти до нужд таких безродных, как я!

— По-моему, ты меня с кем-то перепутала. Я сроду не принадлежала к аристократическому классу, и уж чем-чем, но снобизмом никогда не отличалась… Так в чем же дело, Мэг?

Но та отвернула свое разъяренное лицо и замкнулась в упрямом молчании. Бесплодно прождав ответа несколько минут, Гейл поняла, что больше ничего от нее не добьется.

— Прощай… — прошептала она, скорее обращаясь к той прежней Мэг, которую, как ей казалось, она знала, чем к этой безумной фурией, ставшей преступницей и зашагала к выходу.

Она сама не знала, зачем сюда пришла, на что надеялась… На чудо, что все это не более чем недоразумение? Ошибка?.. Ей было нестерпимо больно от потери Джослина, но в придачу к нему потерять и лучшую подругу? Кто же у нее остался?.. Пустой особняк, который никогда был ей и не нужен? Сомнительный титул — вдовствующей графини?..

— Ты всегда видела, только то, что хотела… — донеслись ей вдогонку слова, и Гейл остановилась, но так и не решила обернуться. — Ты никогда не знала, что такое жить в деревне, когда вместо пола под ногами студеная земля, рядом блеет корова, а по ногам ползают цыплята. Да ты представить не можешь, что за теплую ночь, ты готова переспать с кем угодно, только бы твои ноги не стыли! Ты не знаешь, каково это помогать рожать женщине, которая орет от боли, а ты сама ничегошеньки об этом не знаешь, а потом у нее рождается мертвый младенец, и в этом обвиняют тебя!!!

Гейл в гневе обернулась:

— Но не я сделала с тобой это!

— Не ты? Так подобные тебе! Я то думала, что моя жизнь изменится, что потом будет все по-другому. У меня наконец-то появятся деньги, и тогда уж я никогда не вернусь к прежней жизни. А что получилось? Я вновь была не более чем служанкой. На те жалкие гроши, что ты давала мне, я едва могла купить себе приличное платье, а на то, чтобы отложить на черный день и речи не шло. Произойти что угодно — найди тебя муж, умри ты или заболей, и я вновь осталась бы ни с чем! А Эллиот… — лицо Мэг исказила гримаса боли, — он дарил мне драгоценности. Пусть мелочь, но он водил меня в рестораны, дарил платья, кружева… Он… он подарил мне надежду на лучшее, что все еще может наладиться… Никто еще так не обращался со мной. Никто не видел во мне женщину, в которую можно влюбится, которую можно уважать…

— Не понимаю, — прервала ее излияния Гейл, — ты лжешь самой себе или устраиваешь этот концерт лично для меня?

— Что?

— Я видела тебя с ним в ночь побега. Не надо лгать — какое уважение, когда ты боялась, что он предпочтет тебя любой шлюхе…

— Это ты виновата, что заупрямилась! — вновь завизжала Мэгг. — Так ли тебе нужна была эта чертова фабрика, это ателье и пансион? Это же для тебя не более чем игрушки, но нет, ты заупрямилась, ты встала на дыбы, и напрочь отказала нам в нашем счастье. А потом еще твой муж. Я сразу же поняла, что он обо всем догадывается. Но мы не хотели никого убивать. Ты сама напросилась. Поперлась на эту фабрику, так что бедняге Элиоту ничего не оставалась, как избавится от свидетеля…