Рассказывают, что Хуор, брат Хурина, погиб в битве Бесчисленных слез, а зимой того же года его жена, Риан, родила ребенка в дебрях Митрима. Он получил имя Туор, и его взяла на воспитание Аннаэль из племени Зеленых эльфов, которые обитали в тех холмах.
      Когда же Туору исполнилось шестнадцать лет, эльфы задумали покинуть пещеры Андрота и тайно отправиться к гавани Сириона. Но прежде, чем они успели уйти, их атаковали орки и восточноязычные, и Туор был взят в плен и отдан, как раб, Лоргану.
      Три года он терпел это рабство, но в конце третьего года бежал и возвратился в пещеры Андрота, и стал жить там один, и стал приносить восточноязычным такой вред, что Лорган назначил цену за его голову.
      Когда Туор жил так в одиночестве, то Ульмо вложил в его сердце стремление покинуть землю отцов, потому что он избрал Туора орудием своих замыслов.
      Расставшись с пещерами Андрота, Туор отправился на Запад и нашел Врата Нольдора. Оттуда темный туннель уводил под горы и выходил в Кирит Ниниах, по которому бежал бурный поток.
      Случилось так, что уход Туора не заметили ни люди, ни эльфы, и Моргот ничего не узнал о нем.
      А Туор пришел в Невраст и увидел Белегаэр, Великое Море, и был очарован им, и беспокойство, охватившее его, привело его в глубины королевства Ульмо.
      А пока он поселился в Неврасте один.
      Прошло лето этого года, и судьба Нарготронда приблизилась, но когда наступила осень, Туор увидел семь огромных лебедей, летевших с юга. Туор понял это, как знак того, что слишком долго медлил, и последовал за их полетом вдоль морского побережья.
      Так Туор пришел в покинутые залы Виньямара и, войдя туда, нашел щит, доспехи и меч, оставленные там Тургоном по велению Ульмо.
      И Туор, облачившись в них, спустился на берег, но с запада пришла сильная буря, и среди шума раздался величественный голос Ульмо, обратившегося к Туору. Ульмо приказал ему покинуть эти места и разыскивать королевство Гондолин. И дал ему большой плащ, чтобы укрыть его от глаз врагов.
      А утром, когда буря затихла, Туор встретился с эльфом, стоявшим рядом с стенами Виньямара. Это был Воронве, из Гондолина, тот, кто плавал на последнем корабле, посланным Тургоном на Запад.
      Узнав о приказе, полученном Туором от повелителя вод, Воронве исполнился изумления и дал согласие проводить Туора к дверям Гондолина. Поэтому они вместе покинули Виньямар и осторожно пробирались на восток.
      Наконец, путь привел их к омутам Иврина, и они печально взглянули на оскверненную драконом местность. И увидели кого-то, идущего быстро на север. То был высокий человек, одетый в черное и вооруженный черным мечом. Они не знали, кто он. Человек прошел мимо.
      В конце концов, с помощью могущества Ульмо они добрались до двери Гондолина, где были задержаны охраной. Их провели по ущелью Орфалх Эхор, и они предстали перед Эктелионом, начальником ворот.
      Там Туор сбросил свой плащ, и по вооружению сразу стало видно, что его послал Ульмо.
      По приказу Эктелиона зазвенели трубы, и эхо откликнулось в холмах, и вдалеке раздался ответный звук труб.
      Так Туор пересек Тумладен и оказался у ворот Гондолина.
      Его провели вверх по лестнице к башне короля, и он увидел подобие деревьев Валинора. Потом он предстал перед Тургоном, а справа от короля сидела Идриль, его дочь.
      И все, кто слышал голос Туора, изумились и стали сомневаться, вправду ли это человек смертной расы.
      И Туор предостерег Тургона, что проклятие Мандоса близко теперь к его завершению, и он приказал Тургону уходить, оставив город, и идти вниз по Сириону, к морю.
      Тургон долго обдумывал совет Ульмо, и ему вспомнились слова, сказанные Ульмо в Виньямаре:
      – Не возлюби слишком работу рук твоих и замыслы твоего сердца и помни, что истинная надежда Нольдора находится на Западе и придет из-за моря.
      Но Тургон стал теперь гордым, а Гондолин – прекрасным, как памятный Тирион, Тургон все еще верил в тайну, скрывавшую город.
      Маэглин всегда выступал на совете против Туора, и слова его казались Тургону более весомыми.
      Тургон не подчинился приказанию Ульмо, и страхи предательства проснулись в сердце Тургона, и тогда было приказано замуровать вход в двери.
      Туор остался в Гондолине, и сердце Идриль потянулось к нему, а его – к ней. Тайная ненависть Маэглина стала еще больше, потому что он желал обладать ею, но Туор завоевал сердца народа, исключая Маэглина и его приверженцев.
      Весной следующего года в Гондолине родился Эрендиль Полуэльф, сын Туора и Идриль. Поразительно прекрасен был Эрендиль.
      Тогда дни Гондолина были полны радости и мира, и никто не знал, что крики Хурина уже выдали Морготу место Скрытого Королевства. Но Идриль была мудрой и дальновидной и велела подготовить секретный путь, которым можно было покинуть город.
      Как-то раз, когда Эрендиль был еще юным, Маэглин исчез. Он, как уже говорилось, любил горное дело, был предводителем эльфов и часто выходил с немногими спутниками за гряду холмов, а король не знал об этом.
      И вот случилось так, что Маэглин был взят в плен орками и уведен в Ангбанд. Пытки сломили его дух, и он купил себе жизнь, открыв Морготу место, где находился Гондолин.
      Велика была радость Моргота. Моргот послал его обратно в Гондолин, чтобы никто не заметил измены, и Маэглин должен был помочь нападению извне, когда придет час.
      Наконец, в год, когда Эрендилю исполнилось семь лет, Моргот закончил приготовления и бросил на Гондолин своих бальрогов, орков и волков. С ними пошли и драконы, и теперь они стали многочисленны и ужасны.
      Войско Моргота перебралось через холмы, и они подошли к самым стенам города, и Гондолин был заключен в кольцо осады.
      О подвигах отчаянной доблести – и не в последнюю очередь Туора – много рассказано в «Падении Гондолина», и о битве Эктелиона с Готмогом, повелителем бальрогов, где противники убили друг друга. Тургон погиб в развалинах башни.
      Туор пытался спасти Идриль, но Маэглин захватил ее и Эрендиля. Туор бился c Маэглином на стенах и сбросил его оттуда.
      Затем Туор и Идриль повели остатки народа Гондолина в потайной ход. Беглецы пробирались опасным путем, когда на них напали орки из засады, потому что Моргот поставил наблюдателей на высотах, и с орками был бальрог. И едва ли бы беглецы спаслись, если бы им на помощь не пришел Торондор. Орлы устремились вниз на орков и все орки были убиты, и вести о беглецах не были известны Морготу.
      Ведомые Туором остатки жителей Гондолина прошли через горы и спустились в долину Сириона, и прошли в Нан Тетрен, где власть Ульмо еще жила в потоке огромной реки. Там скитальцы отдохнули, но печаль их была неизлечима.
      И потому Идриль и Туор, покинув Нан Тетрен, ушли вниз по реке и поселились возле устья Сириона, присоединив свой народ к отряду Эльвинг, дочери Диора, и Эрейнион Джил-Гилад был провозглашен Верховным Королем Нольдора в Среднеземелье.
      А Моргот считал свой триумф полным и не придавал значения сыновьям Феанора. Если Моргот и знал о поселении у Сириона, то не подавал вида, выжидая часа, предоставив трудиться клятве и лжи.
      Тем временем количество эльфов возле Сириона увеличивалось. С острова Балар к ним приплыли моряки Сирдана и учили их мореходству и кораблестроению. И они жили под защитой Ульмо.
      Рассказывают, что в то время Ульмо явился в Валинор и говорил там с Валар о нуждах эльфов. Он призывал Валар простить эльфов и спасти их от власти Моргота, а также отвоевать Сильмарили. Но Манве не внял ему, и клятву Феанора не мог отменить даже могущественный Манве.
      В те дни Туор почувствовал приближение старости, и стремление к морским далям стало сильнее, и он построил большой корабль и назвал его Эрраме, Морское Крыло, и вместе с Идриль он отправился в плавание, и его имя уже больше не встречалось ни в песнях, ни в рассказах. Но впоследствии появилась песня, где говорилось, что Туор был причислен к старшей расе и присоединился к любимому им Нольдору, и судьба его отделилась от судьбы людей.

      Эрендиль Великолепный был тогда вождем народа, поселившегося в устье Сириона, и его женой стала Эльвинг Прекрасная, и она принесла ему Эльронда и Эльроса. Однако отдых не был уделом Эрендиля. Два желания горели в сердце Эрендиля: отправиться на поиски Туора и Идриль, и еще он хотел найти последний берег и ходатайствовать перед Валар, что, быть может, пробудит в сердцах властителей сострадание к Среднеземелью.
      Эрендиль стал другом Кирдана, с его помощью он построил прекраснейший корабль, но не нашел ни Туора, ни Идриль. И он затосковал об Эльвинг и повернул домой, к побережью Белерианда.
      В это время до Маэдроса дошли первые известия о том, что Эльвинг жива и по-прежнему владеет Сильмарилем. Она поселилась возле устья Сириона. Знать, что клятва их осталась неисполненной, было мучением для него и его братьев, и, собравшись вместе, они направились в Гавани с предложением дружбы. Однако Эльвинг и народ Сириона отказались уступить камень, и уж меньше всего они хотели расстаться с ним, пока Эрендиль, их повелитель, находится в море.
      И тогда произошло самое жестокое из убийств эльфов эльфами, третье зло, причиной которого была клятва.
      Оставшиеся в живых сыновья Феанора обрушились на изгнанников Гондолина и разгромили их. В этой битве некоторые из народа сыновей Феанора не стали принимать участия, а немногие другие с возмущением протестовали и погибли, сражаясь на стороне Эльвинг против своих собственных вождей, но Маэдрос и Маглор одержали победу.
      Слишком поздно пришли корабли Кирдана и Гил-галада на помощь Сириону. И Эльвинг, как и ее сыновья, исчезла. Те немногие, кто остался в живых, присоединились к Гил-галаду и ушли с ним к острову Балар, и они рассказали, что Эльрос и Эльронд взяты в плен, но Эльвинг с Сильмарилем на груди бросилась в море.
      И сыновьям Феанора не удалось завладеть камнем, но он не погиб. Потому что Ульмо вынес Эльвинг из волн и дал ей обличье большой белой птицы, и Сильмариль сиял на ее груди, когда она летала над волнами, разыскивая своего любимого Эрендиля.
      Среди ночи Эрендиль, стоявший у руля своего корабля, увидел, как она мчалась к нему. И в песне поется, как она упала на палубу Вингилота, потеряв сознание, и Эрендиль укрыл ее на своей груди, но утром с изумлением увидел рядом с собой свою жену. Волосы падали ей на лицо, и она спала.
      В великую печаль повергло Эрендиля и Эльвинг пленение их сыновей, и они боялись, что дети их были убиты, но этого не произошло. Маглор пожалел их и воспитал, и впоследствии между ними возникла любовь.
      А Эрендиль, не видя надежды, покинул с отчаяния Среднеземелье и вместе с Эльвинг отправился на поиски Валинора. И мореплаватели достигли зачарованных островов и вошли в моря мрака. Они увидели Тол Эрессе и бросили якорь в заливе Эльдамара. А Телери, увидев этот корабль, изумились очень яркому свету Сильмариля, и тогда Эрендиль высадился на берег и обратился к Эльвинг и к тем, кто сопровождал его, и сказал:
      – Ничья нога, кроме моей, да не ступит сюда, чтобы не обрушился на вас гнев Валар. Сам же я пойду навстречу опасности ради двух родов.
      Но Эльвинг ответила:
      – Тогда наши пути разошлись бы навсегда. Но все твои опасности я разделю с тобой!
      И она прыгнула в белую пену и побежала к нему. Эрендиль был опечален этим, так как боялся, что гнев Повелителей Запада покарает жителей Среднеземелья. Они простились со своими товарищами и покинули их навсегда.
      Тогда Эрендиль сказал Эльвинг:
      – Подожди меня здесь, потому что лишь одному суждено стать носителем этой вести.
      И он ушел от Эльвинг и проник в Калакирна. Однако стража заметила издалека Эрендиля и поспешила в Валинор. А Эрендиль взобрался на холм Туна и не обнаружил там никого. Он пошел по улицам Тириона, но они были пусты. Он бродил по покинутому Тириону, громко выкрикивая призывы, но никто ему не ответил. И Эрендиль повернул обратно, в сторону моря, но едва он вступил на дорогу, ведущую к побережью, кто-то воскликнул:
      – Привет тебе, Эрендиль, знаменитый из моряков, носитель света, слава детей земли!
      Тот голос принадлежал Эонве. Он явился из Валинора и призвал Эрендиля предстать перед великими Арда. И Эрендиль отправился в Валинор, и никогда больше не ступал на землю людей.
      И тогда Валар собрали совет и вызвали Ульмо, и Эрендиль рассказал о судьбах двух родов.
      Он просил прощение для Эльдара и сочувствия к их великим бедам.
      Просьба его была удовлетворена.
      Среди эльфов рассказывают, что когда Эрендиль ушел оттуда, разыскивая Эльвинг, Мандос заговорил о его судьбе и сказал:
      – Останется ли в живых смертный человек, ступивший на бессмертные земли?
      Ульмо ответил:
      – Для этого он и был рожден. И скажи мне: кто такой Эрендиль – сын ли Туора или же сын Идриль?
      Но Мандос сказал:
      – Даже нольдорцы, добровольно покинувшие Аман, не могут вернуться сюда!
      Манве принял решение и объявил:
      – В этом деле мне дано вершить судьбу. Кара, которой пренебрег Эрендиль из любви к двум родам, не будет угрожать ни ему, ни Эльвинг. Но они никогда больше не появятся среди людей внешних Земель. И еще одно мое решение: Эрендилю и Эльвинг и их сыновьям будет дано право свободно выбрать – с какой расой – людей или эльфов – соединить свою судьбу.
      А Эльвинг, пока Эрендиль отсутствовал, почувствовала себя одинокой и испугалась. Она побрела по берегу моря и оказалась вблизи Альквалонде, где находился флот Телери.
      Эльфы дружелюбно приняли ее, и, услышав рассказ о Дориате и Гондолине, исполнились сострадания.
      В Гавани Лебедей нашел вернувшийся Эрендиль свою Эльвинг, но вскоре их призвали в Валинор, и там они узнали решение короля.
      Тогда Эрендиль сказал Эльвинг:
      – Выбирай ты, потому что я устал от мира. И Эльвинг выбрала участь перворожденных детей Илюватара, так как из этой расы происходила Лютиен.
      Тогда по приказу Валар Эонве отправился на берег Амана, где оставались товарищи Эрендиля, и, взяв лодку, поместил в нее троих моряков, которые пересекли моря вместе с Эрендилем и которых звали Фалатар, Эреллонт и Аэрандин, и погнал ее на восток.
      Теперь корабль стал удивительно прекрасным, и Эрендиль сел у руля, а Сильмариль был закреплен у него на лбу. Далекие путешествия совершил Эрендиль на этом корабле, даже в беззвездную пустоту. Но чаще его видели утром или вечером, блистающего в лучах заката, когда он возвращался в Валинор из странствий за границами мира.
      В тех путешествиях Эльвинг не сопровождала мужа, ей трудно было переносить холод. Она больше любила землю, поэтому для нее была построена башня на северной границе моря.
      В плавание по воздушным морям отправился Вингилот. И когда он, сверкающий и яркий, неожиданно появился в небе, народ Среднеземелья в изумлении смотрел на него, и все сочли его знамением и назвали Звездой Высокой Надежды. А когда эта звезда появилась вечером, Маэдрос сказал Маглору:
      – Не Сильмариль ли это сияет теперь на западе? Маглор ответил: – Если это действительно Сильмариль, который пропал в море, тогда мы должны быть рады, потому что теперь его великолепие видят многие, и никакое зло не грозит ему.
      Эльфы воспрянули духом и не отчаивались больше, а Моргота охватила тревога.
      Однако говорят, Моргот не предвидел нападения на него, последовавшего с запада. Кроме того, Моргот считал, что навсегда посеял рознь между Нольдором и Повелителями Запада.
      А войска Валар приготовились к битве, и под их знаменами шли Ваньяр, народ Ингве, нольдорцы, и вел их Финарфин, сын Финве. Из Телери немногие пожелали идти на войну, потому что они не забыли убийства в Лебединой Гавани и похищения их кораблей.
      Ни в одной истории не рассказывается о марше войска Валар на север в Среднеземелье, потому что там не было ни одного из эльфов, что жили и мучились в здешнем мире.
      Итак, сила Валар выступила с запада, и вызов труб Эонве потряс небо.
      Столкновение воинов получило название Великой Битвы и Войны гнева. В ней приняли участие все силы Моргота, и они были так велики, что Анфауглит не мог вместить их. Весь север охватило пламя войны.
      Но это не помогло Морготу: бальроги были уничтожены, а бесчисленные легионы орков гибли в огромном костре, и мало их осталось.
      И те немногие, оставшиеся из трех домов Друзей эльфов, сражались тогда на стороне Валар и отомстили за Барагунда и Барахира, Гальдора и Гундора, Хуора и Хурина и многих других своих вождей.
      Видя, что его войско разбито, Моргот дрогнул и не осмелился выступить сам. Он начал подготовленную, но последнюю и отчаянную атаку. Из подземелья хлынули драконы. Таким губительным оказался этот натиск, что войско Валар было отброшено.
      Но появился Эрендиль, сверкающий белым пламенем, а вокруг Вингилота собрались огромные птицы небес, и Торондор был их предводителем. В воздухе началась битва и продолжалась весь день и всю ночь. Перед восходом солнца Эрендиль убил Анкалагона Черного, самого могучего дракона, затем взошло солнце, и войска Валар двинулись в наступление.
      Почти все драконы были уничтожены, все ямы Моргота обрушены и завалены, а силы Валар хлынули в глубины земли.
      Моргот скрылся в подземелье и просил о мире и прощении, но был повержен на землю, и его голову за ошейник притянули к ногам.
      Так пришел конец владычеству Ангбанда.
      Тогда Эонве как посланец древнейшего короля призвал эльфов Белерианда покинуть Среднеземелье, но Маэдрос и Маглор не стали слушать его и начали готовиться к отчаянной попытке исполнить свою клятву, потому что братья направили послание Эонве, требуя, чтобы он уступил им теперь камни, которые создал Феанор, их отец, и украденные у него Морготом.
      Но Эонве ответил, что право на работу их отца теперь утрачено ими из-за многочисленных деяний, причиной которых было ослепление братьев своей клятвой, а больше всего из-за убийства Диора и нападения на Гавани. Свет Сильмарилей должен вернуться на запад, а Маглору и Маэдросу следует возвратиться в Валинор и ждать там решения Валар, и лишь по их приказу Эонве освободит камни от своего попечения.
      Маглор хотел было подчиниться, и он сказал:
      – Клятва не говорит, что мы должны торопиться, а в Валиноре, может быть, нам даруют прощение, и мы получим нашу собственность мирным путем.
      Но Маэдрос ответил, что если они, вернувшись в Аман, не встретят благосклонности Валар, клятва их останется в силе, но выполнить ее не будет надежды. Кто может сказать, какая судьба ожидает нас, если мы ослушаемся могущественных в их стране или снова попытаемся принести войну в их королевство.
      Все же Маглор продолжал колебаться, сказав:
      – Если сами Манве и Варда запрещают исполниться клятве, разве не стала она недействительной?
      И Маэдрос ответил:
      – Но как достигнут наши голоса слуха Илюватара, как попадут за круги мира? А ведь именем Илюватара поклялись мы в своем безумии и призвали на себя вечную Тьму, если не сдержим наше слово. Кто освободит нас от него?
      – Если никто не сможет освободить нас, – сказал Маглор, – тогда вечная тьма будет нашим уделом, сдержим ли мы клятву или нет. Но меньшим злом будет ее нарушить.
      Но он уступил воле Маэдроса, и они стали совещаться, как им получить Сильмарили. Потом братья переоделись, и, войдя ночью в лагерь Эонве, подползли туда, где хранились камни и, убив стражников, завладели Сильмарилями.
      Тогда весь лагерь поднялся против них, и братья приготовились умереть, но Эонве запретил их убивать, и те бежали оттуда. Каждый из них взял по Сильмарилю, потому что они решили: один из камней утрачен для нас, нам суждено разделить наследие нашего отца.
      Но камень опалил руку Маэдроса, и он понял, что право его стало недействительно, а клятва – тщетной. И тогда Маэдрос бросился в пропасть, где и погиб. А Сильмариль, который он нес, пропал в недрах земли.
      И Маглор тоже бросился в море, не в силах терпеть мучений от камня.
      Таким образом, Сильмарили обрели свое назначенное место: один в просторах небес, другой – в огне сердца мира, третий в глубинах вод.
      В те дни на берегах западного моря началось строительство кораблей, и оттуда на запад отправился большой флот Эльдара, чтобы никогда не вернуться в земли плача и войны.
      А Ваньяр с триумфом возвратились в Валинор. Но радость победы была омрачена тем, что они вернулись без Сильмарилей и знали, что эти камни нельзя уже найти, разве что мир будет разрушен.
      Придя на запад, эльфы Белерианда поселились на Тол Эрессе, и оттуда они могли посещать даже Валинор. Они получили прощение Валар, и Манве вернул им свою любовь. Телери простили им свое древнее горе, и с проклятием было покончено.
      Однако не все эльфы покинули здешние земли, и некоторые задержались в Среднеземелье, в их числе были Кирдан-корабел и Келеборн из Дориата вместе с Галадриэль, своей женой, единственной оставшейся из тех, кто повел нольдорцев в Белерианд.
      В Среднеземелье жил так же Гил-галад, и с ним был Эльронд Полуэльф, избравший с разрешения Манве судьбу Эльдар. Но Эльрос, его брат, решил остаться с людьми, и от этих братьев у расы людей появилась кровь Перворожденных и частица божественного духа, потому что братья были сыновьями Эльвинг, дочери Диора, сына Лютиен, а она была дочерью Тингола и Мелиан. Эрендиль же, отец Эльронда и Эльроса, был сыном Идриль, дочери Тургона из Гондолина.
      А Моргота Валар выбросили через двери Ночи за стены Мира, в незнающую времени пустоту, и навечно поставили стражу на стенах. И Эрендиль также следил с неба за теми стенами.
      И все же ложь, которую Мелькор, могущественный и проклятый Моргот Бауглир, сила ужаса и ненависти, посеял в сердцах эльфов и людей, не умерла, и ее нельзя было уничтожить. Она то и дело давала новые ростки, и ей суждено было принести черные плоды даже в самые позднейшие дни.
      На этом завершается «Сильмарильон». Он начался величием и красотой, а кончился мраком и разрушением. Но угасание Арда предопределено судьбой, а настанет ли время, когда зло, причиненное земле, будет исправлено – о том могут знать лишь Манве и Варда. Но они не открыли этого никому, и пророчество Мандоса молчит о судьбе Арда.

      Среди эльдарцев рассказывают, что люди пришли в мир во время тьмы Моргота и быстро оказались под его влиянием. Он послал вниз своих эмиссаров, и люди слушали их злые и коварные речи и стали поклоняться мраку. Но были и такие, которые отвернулись от зла и отправились на запад, потому что на западе есть свет.
      Слуги Моргота преследовали их, и дороги тех людей были трудными. И все-таки те люди пришли в земли, граничившие с морем, и появились в Белерианде в дни войны за камни. Этих людей называли Эдайн. Они стали друзьями Эльдара и совершили подвиги против Моргота.
      От них происходил – со стороны своего отца – Эрендиль Сияющий. В песне рассказывается, когда победа Моргота была почти несомненна, Эрендиль построил корабль Вингилот и отправился на поиски Валинора.
      Он хотел обратиться к могущественным от имени двух родов, чтобы Валар почувствовали сострадание к ним и оказали бы им помощь в их нужде. И эльфы, и люди называли его Эрендилем Благословенным, потому что после долгих трудов и многих опасностей он добился своего, и из Валинора пришло войско Повелителя Запада.
      В великой битве, когда Моргот был повержен и Тангородрим рухнул, одни лишь Эдайн из всех племен людей сражались на стороне Валар, в то время как многие перешли к Морготу. Злые люди, придя к ним, принесли тень страха и стали их королями. И люди жили во тьме, в вечном страхе перед тварями, созданными Морготом, и уделом людей стало несчастье.
      Но Манве, взяв Моргота из пределов Мира, заключил его во Внешней Пустоте, и тот не мог больше вернуться в мир, однако семена, брошенные им, принесли свои плоды. Потому что воля Моргота осталась в Арда и руководила его слугами.
      Когда Моргот был выброшен из Мира, Валар держали совет об эпохах, которым предстояло пройти. Они призывали эльдарцев вернуться на запад, и те поселились на острове Тол Эрессе.
      Отцы людей из трех оставшихся верными домов тоже получили богатое вознаграждение, им была дана мудрость и сила, и срок жизни более долгий, чем у других людей.
      Специально для них была создана земля, чтобы Эдайн могли поселиться там, и она была благоустроена, плодородна, были там цветы и фонтаны. Эту страну назвали Андор.
      Тогда Эдайн пустились в дальнее плавание, направляясь в сторону звезды, и Валар сделали так, что море оставалось спокойным, и они увидели Андор, Дарованную страну. Они высадились на эту землю и назвали ее Эллена, Охраняемая звездой.
      Так начал свою историю народ, который на языке Серых эльфов назывался Дунедайн: Нуменореанские Короли среди людей. Но они не избежали судьбы, назначенной Илюватаром, и по-прежнему оставались смертными. Они стали мудрыми и красивыми, похожими на Перворожденных. Но число их возрастало медленно.
      В древние времена столица и гавань Нуменора находилась посреди западного побережья, и называлась она Андуние – Обращенная к закату, а в центре была гора Менельтарма, Опора неба, а на вершине ее находилось место – посвященное Эру Илюватару – открытое, без навеса.
      Эльрос и Эльронд вели происхождение от трех домов Эдайна, но также и от Эльдар и Майяр, потому что Идриль из Гондолина и дочь Мелиан были их предками. Валар решили, что сыновья Эрендиля могут сами избрать, к какой расе они будут принадлежать. Эльронд выбрал расу Перворожденных, и ему было даровано бессмертие. Эльрос же предпочел стать королем людей, и ему был назначен долгий срок жизни. Сам же Эльрос жил пятьсот лет и из них четыреста десять правил нуменорцами.
      Шли годы, и пока Среднеземелье все больше приходило в упадок, Дунедайн жили под покровительством Валар в дружбе с Эльдаром, развиваясь разумом и телом. Хранители записали в рукописях много, теперь забытых, мудрых и удивительных сведений о своем королевстве. И так повелось, что, кроме их собственных имен, все вожди нуменорцев имели также имена на языке Эльдар. То же было и с названием городов. Они обрели такое могущество, что если бы захотели, легко бы превзошли злых королей Среднеземелья, но они предпочитали мир войнам. Они ценили искусство в кораблестроении и мореплавании и стали моряками, и главным их стремлением было путешествовать по морям.