Вошла в хату старуха, перебила речь женщины.
      - И сами мы не знаем, - говорит, - человек ли был, или ангел божий. Всех-то любил, всех-то жалел, и ушел - не сказался, и молить за кого бога - не знаем. Как теперь вижу: лежу я, смерти жду, смотрю - вошел старичо 1000 к, немудрененький, так лысенький, воды напиться. Еще я подумала, грешная: что шляются? А он вон что сделал! Как увидал нас, сейчас сумочку долой, вот на этом месте поставил, развязал.
      Вступилась и девочка.
      - Нет, - говорит, - бабушка, он прежде сюда посередь хаты поставил сумку, а потом на лавку убрал.
      И стали они спорить и все его слова и дела поминать; и где он сидел, и где спал, и что делал, и что кому сказал.
      На ночь приехал и мужик-хозяин на лошади, тоже стал про Елисея рассказывать, как он у них жил.
      - Не приди он к нам, - говорит, - мы бы все в грехах померли. Помирали мы в отчаянии, на бога и на людей роптали. А он нас и на ноги поставил, и через него мы и бога узнали, и в добрых людей уверовали. Спаси его Христос! Прежде как скоты жили, он нас людьми сделал.
      Накормили, напоили люди Ефима, положили спать и сами легли.
      Лежит Ефим и не спит, и не выходит у него из головы Елисей, как он видел его в Иерусалиме три раза в переднем месте.
      "Так вот он где, - думает, - упередил меня! Мои труды приняты, нет ли, а его-то принял господь".
      Наутро распрощались люди с Ефимом, наклали ему пирожков на дорогу и пошли на работу, а Ефим - в путь-дорогу.
      XII
      Ровно год проходил Ефим. На весну вернулся домой. Пришел он домой к вечеру. Сына дома не было: в кабаке был. Пришел сын выпивши, стал его Ефим расспрашивать. По всему увидал, что замотался без него малый. Деньги все провел дурно, дела упустил. Стал его отец щунять. Стал сын грубиянить.
      - Ты бы, - говорит, - сам поворочал, а то ты ушел ходить да еще деньги с собой унес все, а с меня спрашиваешь.
      Рассерчал старик, побил сына.
      Наутро вышел Ефим Тарасыч к старосте о сыне поговорить, идет мимо Елисеева двора. Стоит старуха Елисеева на крылечке, здоровается:
      - Здорово, кум, - говорит, - здорово ли, касатик, сходил?
      Остановился Ефим Тарасыч.
      - Слава богу, - говорит, - сходил; твоего старика потерял, да, слышу, он домой вернулся.
      И заговорила старуха - охотница была покалякать.
      - Вернулся, - говорит, - кормилец, давно вернулся; Вскоре после успенья, никак. Уж и рады же мы были, что его бог принес! Скучав нам без него. Работа уж от него какая, - года его ушли. А все голова, и нам веселей. Уж и парень-то как радовался! Без него, - говорит, - как без света в глазу. Скучно нам без него, желанный, любим мы его, уж как жалеем.
      - Что ж, дома, что ль, он теперь?
      - Дома, родной, на пчельнике, рои огребает. Хороша, - баит, - роевщина. Такую бог дал силу пчеле, что старик и не запомнит. Не по грехам, - баит, бог дает. Заходи, желанный, уж как рад-то будет.
      Пошел Ефим через сени, через двор на пчельник к Елисею. Вошел на пчельник, смотрит - стоит Елисей без сетки, без рукавиц, в кафтане сером под березкой, руки развел и глядит кверху, и лысина блестит во всю голову, как он в Иерусалиме у гроба господня стоял, а над ним, как в Иерусалиме, сквозь березку, как жар горит, играет солнце, а вокруг головы золотые пчелки в венец свились, вьются, а не жалят его. Остановился Ефим.
      Окликнула старуха Елисеева мужа.
      - Кум, - говорит, - пришел!
      Оглянулся Елисей, обрадовался, пошел куму навстречу, полегонечку пчел из бороды выбирает.
      - Здорово, кум, здорово, милый человек... Хорошо сходил?
      - Ноги сходили, и водицы тебе с Иордана-реки принес. Заходи, возьми, да принял ли господь труды...
      - Ну и слава боту, спаси Христос.
      Помолчал Ефим.
      - Ногами был, да душой-то был ли, али другой кто...
      - Божье дело, кум, божье дело.
      - Заходил тоже я на обратном в хату, где ты отстал...
      Испугался Елисей, заторопился:
      - Божье дело, кум, божье дело. Что ж, заходи, что ли, в избу - медку принесу.
      И замял Елисей речь, заговорил про домашнее. Воздохнул Ефим и не стал поминать Елисею про людей в хате и про то, что он видел его в Иерусалиме. И понял он, что на миру по смерть велел бог отбывать каждому свой оброк любовью и добрыми делами.