Глава 7

Несмотря на договоренность не возводить в традицию ежедневные прогулки верхом и пикники, Мэллори и Адам все же не отказались от них и на протяжении следующих десяти дней регулярно ездили на полюбившееся место.

Каждое утро они неизменно встречались у конюшен, садились на лошадей и отправлялись в путь к холму, который Мэллори называла теперь не иначе, как «наш холм». Здесь они расстилали одеяло, удобно располагались на нем и устраивали пикник, лакомясь тем, что положил для них в корзинку повар. Так они проводили на свежем воздухе несколько часов, разговаривая обо всем на свете.

Мэллори знала, что может полностью доверять Адаму. Он доказал это в тот памятный день, когда она разрыдалась у него на груди. Однако с тех пор они больше не заговаривали о пережитом горе, о потере близких, не желая бередить душевные раны.

Порой они вообще подолгу молчали, не чувствуя при этом ни малейшей неловкости или напряжения. Им было комфортно в обществе друг друга.

Однако на тринадцатый день домашнего праздника, встав рано утром с постели и выглянув в окно, Мэллори поняла, что сегодня прогулка не состоится. Небо было затянуто грозовыми тучами, накрапывал дождик. День обещал быть непогожим. Вскоре дороги раскиснут, поля и луга утонут в лужах и станут непроезжими. О прогулке верхом нечего было и мечтать.

Мэллори позвонила в колокольчик, чтобы вызвать горничную. Через минуту в дверь ее спальни тихо постучали. Мэллори была удивлена тем, что Пенни явилась так скоро.

– Войдите! – крикнула она.

Дверь отворилась, и Мэллори увидела, что на пороге стоит вовсе не Пенни. Это была Мег.

– Я тебе не помешала? – спросила она и вплыла в комнату.

На ней был пурпурный шелковый халат, цвет которого прекрасно гармонировал с матовым оттенком ее лица и пепельными волосами.

– Нисколько, – сказала Мэллори.

– На улице пасмурно. Я увидела свет, пробивающийся из-под твоей двери, и решила, что ты уже встала.

– Так оно и есть. Но почему ты поднялась в такую рань? Я думала, ты еще спишь.

Остановившись посреди комнаты, Мег положила ладонь на свой большой живот и стала поглаживать его круговыми движениями.

– Меня разбудил малыш, – объяснила она. – Если бы не его толчки, я бы до сих пор еще спала. Он не давал мне уснуть всю ночь. В конце концов я встала, решив, что ходьба, возможно, успокоит его.

– Ну и как? Он успокоился?

Мег грустно улыбнулась.

– Нет. Он ведет себя так же активно, как и раньше. Думаю, роды уже не за горами. В последний месяц беременности Максимилиан вел себя точно так же – постоянно колотил меня под ребра. Я говорила Кейду, что он может не водить его в боксерский клуб: наш сынишка от рождения прекрасно владеет техникой удара.

Уголки губ Мэллори дрогнули. Она представила себе боксирующего племянника, двухлетнего очаровательного малыша с большими ясными зелеными глазами.

– Проходи, садись, – пригласила Мэллори невестку, жестом показав на диван. – Пенни будет с минуты на минуту.

– Ты уверена, что я не помешаю тебе? Может быть, ты собиралась снова лечь в постель? За окнами дождь, в такую погоду тянет поспать.

– Нет, я уже встала. И поскольку в связи с непогодой прогулка верхом отменяется, я решила позавтракать. Не составишь ли мне компанию?

Мег просияла.

– С удовольствием. В последнее время у меня зверский аппетит, я ем все подряд и никак не могу досыта наесться.

– Садись, будем пировать.

– О! Пировать?! – воскликнула Мег, опускаясь на диван. – Звучит заманчиво. Невилу тоже нравится эта идея.

– Невилу? – с недоумением переспросила Мэллори. – Кто это?

Мег улыбнулась.

– Так я с некоторых пор называю ребенка, которого вынашиваю.

Мэллори села на стул, придвинув его поближе к дивану, и запахнула шелковый халат персикового цвета.

– Значит, вы назовете его Невилом? – поинтересовалась она.

Мег засмеялась.

– Нет, но не говори об этом Кейду. Он ненавидит это имя и морщится каждый раз, когда я его произношу. Я понимаю, что веду себя нехорошо, издеваясь над мужем. До того как назвать ребенка Невилом, я называла его Орсоном и Филбертом. Кейд эти имена тоже терпеть не может.

– Мне они тоже не очень-то нравятся.

Мег снова засмеялась.

– Значит, тебе не хотелось бы, чтобы среди твоих родственников появился Орсон Байрон?

В этот момент в дверь тихо постучали, и в комнату вошла Пенни. Беседа прервалась. Мэллори распорядилась, чтобы горничная сходила на кухню и подала в спальню завтрак.

Не успела Пенни уйти, как в комнату заглянула белокурая Клер.

– Я услышала ваши голоса и пришла сказать вам «доброе утро», – сообщила она. – Почему вы поднялись так рано?

– А ты почему так рано встала? – в свою очередь, спросила Мег.

– Ты же знаешь, что я кормлю ребенка грудью, поэтому мне приходится рано вставать. Я только что отнесла малыша в детскую и возвращалась к себе, чтобы снова лечь спать, но тут услышала ваши голоса.

– Мне казалось, что мы очень тихо разговариваем, – промолвила Мег. – Но мы, конечно, рады видеть тебя! – Она порывисто встала, но тут же, охнув, схватилась за живот. – Снова дерется! Боюсь, что скоро на свет появится еще один боксер. Напрасно Кейд ждет дочку – ангела, похожего на твою Ханну. Его мечте не суждено сбыться.

Клер улыбнулась. Ее глаза светились добротой и любовью.

– Да, моя Ханна – просто прелесть, – согласилась она с выражением материнской гордости. – Ее можно сравнить разве что с Николой.

– Кто здесь говорит о Николе? – раздался с порога голос Грейс. – Меня, как мать, интересует все, что говорят о моей маленькой доченьке.

– Я говорила о том, что Ханна и Никола – восхитительные девочки, – промолвила Клер.

Лицо Грейс расплылось в улыбке.

– Это действительно так. Девочки из рода Байронов, по словам Джека, обладают особой прелестью.

– Джек прав, – согласилась Клер.

– Я думаю, что мы сможем продолжить эту милую беседу за столом, – предложила Мег. – Пенни уже отправилась на кухню за завтраком.

– О, именно туда я и шла, когда вдруг услышала ваши голоса из комнаты Мэллори, – сказала Грейс.

– Ты шла в столь ранний час на кухню? – изумилась Клер. – Неужели ты не могла дождаться, когда завтрак подадут в столовой?

– Да, мы с Джеком рано проснулись и… к этому времени сильно проголодались, – покраснев, промолвила Грейс.

– Признайся, это он разбудил тебя! – воскликнула Клер, лукаво ухмыляясь. Вряд ли герцогине пристало делать подобные намеки, однако это обстоятельство нисколько не смущало ее. – Эдвард тоже частенько будит меня на рассвете своими ласками. Правда, я ничего против не имею.

– Кейд делает то же самое, – призналась Мег. – Хотя в последнее время он присмирел. Я так утомляю его своими капризами, бессонницей, жалобами на самочувствие, метаниями и сетованиями, что он рад любой возможности спокойно поспать.

Дамы засмеялись. Однако Мэллори даже не улыбнулась. Она не знала, как реагировать на подобные фривольные разговоры о собственных братьях.

Грейс бросила на нее извиняющийся взгляд, как будто догадавшись о том, что сейчас творится на душе Мэллори.

– Прости, Мэллори. Мы больше не будем. Клянемся вести себя прилично.

– Ты права, Грейс, – согласилась Клер. – Мы возмутили Мэллори своей откровенностью.

В этот момент в комнату вошла Пенни с подносом.

– Мы будем завтракать вчетвером, – сказала ей Мэллори, – поэтому вам придется снова спуститься на кухню.

– Пожалуй, не вчетвером, а впятером, – поправила ее Грейс. – Судя по всему, я опять жду ребенка. Кстати, эта новость тоже была одной из причин моего раннего подъема.

Дамы с громкими возгласами радости и восторга принялись поздравлять ее. Мэллори поцеловала Грейс в щеку.

– Я очень рада за тебя!

– Может быть, на этот раз родится мальчик, – сияя от счастья, промолвила Грейс. – Хотя вторая доченька – это тоже замечательно.

У Мэллори комок подступил к горлу. Она кивнула горничной.

– Вы слышали, Пенни? Мы будем завтракать впятером. Хотя, если учесть Невила, то получится, что нас шестеро.

Мег засмеялась, поглаживая живот. Остальные дамы принялись расспрашивать, кто такой Невил. Ответ Мег позабавил их.

– Что это значит? – раздался с порога голос Индии.

Повернув головы, дамы увидели, как она, кутаясь в халат, входит в комнату. Ее длинные темные, завязанные в хвост волосы доходили сзади до талии.

– Вы тут что-то празднуете? – спросила Индия.

– Да, празднуем, – ответила Клер и сообщила ей новость о беременности Грейс.

Мэллори беспомощно всплеснула руками.

– Ступайте на кухню, Пенни, и велите повару приготовить много вкусной еды, – распорядилась она. – Советую вам поторопиться, иначе скоро здесь соберутся все обитатели дома.

Улыбнувшись, горничная сделала книксен и торопливо вышла из комнаты.

– А теперь скажи нам, Индия, – промолвила Клер, – что заставило тебя встать в такую рань? Тебя разбудил муж или ребенок?

Убедившись в том, что прогулка сегодня из-за грозы не состоится, Адам принял ванну, побрился, оделся и сел за полированный письменный стол орехового дерева, намереваясь написать письмо Мэллори. Однако, не закончив его, он встал и вышел в коридор.

Звук его шагов гасил пушистый обюссонский ковер, устилавший пол. Адам знал, что Мэллори до сих пор избегает общества, но ему она доверяла, и, несмотря на ранний час, он решил навестить ее. По дороге он миновал галерею, на стенах которой висели живописные полотна, в том числе шедевры Караваджо, Рембрандта и Тернера. В доме пахло деревом, восковыми свечами, оранжерейными розами и гортензиями. Свежие цветы стояли повсюду, на каждом шагу, в больших напольных вазах.

Напротив двери в комнату Мэллори Адам увидел розовые и белые циннии, стоявшие в вазе на маленьком столике. Подойдя к ним, он хотел взять один из цветков, чтобы подарить Мэллори, однако тут до его слуха донеслись оживленные женские голоса. Они раздавались из спальни Мэллори.

Адам подошел к полуотворенной двери и постучался.

– О, надеюсь, это горничная с новой корзинкой, – послышался голос Мег Байрон. – Одной корзинки с лакомствами нам явно не хватило.

Адам распахнул дверь и вошел в комнату.

– Простите, но вынужден разочаровать вас: я явился с пустыми руками, – промолвил он. – Но если бы я знал, что вы хотите полакомиться, я непременно захватил бы из кухни что-нибудь вкусненькое.

При виде входящего в комнату Адама дамы ахнули от изумления. Он окинул их внимательным взглядом, заметив, что Мэллори сидит на диване рядом с беременной Мег.

– Адам Грешем! – воскликнула Клер. – Мы и подумать не могли, что вы подкарауливаете дам, стоя в столь ранний час под дверью женской спальни!

Адам беззаботно улыбнулся.

– Я готов подкарауливать милых дам в любое время суток! – отшутился он.

В комнате раздался дружный женский смех. Однако Адам заметил, что Мэллори не засмеялась. На улице тем временем разразилась настоящая гроза – вспыхивали молнии, гремел гром, а дождь лил как из ведра. От порывов сильного ветра дрожали стекла. Несмотря на непогоду за окном, дамы чувствовали себя прекрасно в теплой уютной комнате и были настроены на веселый лад.

– Как видите, мы собрались в спальне Мэллори, чтобы вместе позавтракать, – с улыбкой продолжала Клер. – С моей стороны было бы неприлично предлагать вам составить нам компанию, милорд, вы же видите, что мы еще не одеты должным образом.

– На мой взгляд, у всех присутствующих здесь дам подобающий вид, – возразил Адам. – Я чувствую себя в розарии среди пышно цветущих роз. Впрочем, вы отчасти правы. Мое присутствие здесь противоречило бы правилам приличий. Если бы меня застал муж одной из вас, то, боюсь, с ходу вызвал бы на дуэль, решив, что я хочу завести гарем.

Дамы снова прыснули, на этот раз Мэллори тоже не удержалась от смеха.

– Мне кажется, что гаремами в первую очередь интересуется наш однофамилец Байрон, известный поэт, – заметила Индия. – Неужели к вам тоже приходят мысли о многоженстве?

– О нет! – поспешно сказал Адам. – Я не настолько дерзок.

Он произнес эти слова серьезно, однако в конце озорно подмигнул, и дамы снова рассмеялись.

– К сожалению, милые дамы, я вынужден покинуть вас. Кстати, вот и служанка, которую вы посылали за лакомствами.

Пока дамы увлеченно знакомились с содержанием корзинки, которую принесла Пенни, Адам, понизив голос, обратился к Мэллори:

– Мне хотелось бы поговорить с вами с глазу на глаз. Не могли бы вы выйти со мной в коридор?

– Хорошо, – согласилась она.

Пока Мег и Грейс в шутку ссорились из-за баночки клубничного варенья, Адам помог Мэллори встать с дивана и повел ее к двери. Он не мог скрыть своего восхищения ее внешним видом. Тонкий шелковый халат соблазнительно облегал стройную фигуру, густая волна иссиня-черных волос ниспадала по спине до бедер.

«Теперь я по крайней мере знаю длину ее волос», – подумал Адам.

Ему приходилось сдерживать себя от слишком бурного проявления чувств. С каким наслаждением Адам заключил бы сейчас эту стройную полуодетую красавицу в объятия и осыпал поцелуями!

В коридоре Мэллори остановилась и повернулась к немулицом.

К счастью, Адам давно уже научился контролировать свои чувства и желания, и невозмутимое выражение его лица не выдало тех эмоций, которые он на самом деле испытывал.

– Может быть, пройдем немного дальше? – предложил Адам. – Несмотря на увлеченность, с которой дамы делят сейчас лакомства, они могут услышать наш разговор. У женщин отличный слух, в этом я убеждался не раз.

Мэллори одними глазами улыбнулась и кивнула. Они прошли дальше по коридору, и она остановилась у окна, расположенного в глубокой нише.

– Это место подойдет?

Адам одобрительно кивнул:

– Вполне. Давайте сядем на скамейку.

Подобрав полы халата, Мэллори опустилась на мягкое сиденье, обшитое голубой парчой. Адам сел рядом так, чтобы видеть прекрасное выразительное лицо своей собеседницы, на котором отражались все эмоции.

У Адама вдруг перехватило горло. Им не следовало уединяться в столь укромном уголке, он боялся утратить контроль над собой. За окном по небу ходили грозовые тучи, отбрасывая на них свои тени.

– Итак, о чем же вы хотели поговорить со мной подальше от ушей посторонних? – спросила Мэллори, доверчиво глядя на него.

У Адама стало тепло на душе. Судя по всему, Мэллори шла на поправку, постепенно исцеляясь от тоски и уныния. И в этом, несомненно, была его заслуга.

– Ни о чем. Я просто хотел пожелать вам доброго утра наедине, без посторонних.

– О…

Мэллори была явно разочарована. Адам едва скрыл улыбку, наблюдая за ее реакцией.

– Вы ждали чего-то другого?

– Нет-нет, – поспешно промолвила Мэллори, а затем, нахмурившись, продолжила: – Впрочем, я не знаю… Вы столь решительно увели меня из комнаты, и я подумала, что вы собираетесь сказать мне что-то важное.

– А пожелать доброго утра – разве это не важно? Для меня видеть вас – большая награда. И эту награду я, как жадный ребенок, не хочу делить ни с кем.

Мэллори некоторое время с изумлением смотрела на него, а потом покачала головой.

– Адам, порой вы очень странно изъясняетесь. Если бы я плохо знала вас, то, пожалуй, подумала бы, что вы флиртуете со мной.

У Адама сжалось сердце. Конечно, он флиртовал с ней, однако делал это вопреки своим намерениям. Фраза о награде сама сорвалась с его языка. Но сейчас Адам не мог признаться Мэллори в своих чувствах, она была еще не готова к этому.

– Что за чушь, – сказал он, прищурившись, чтобы скрыть свои истинные эмоции. – Я просто пытаюсь отвлечь вас от ненастья за окном, которое может повлиять на ваше настроение. Ведь гроза помешала нам выехать сегодня на прогулку, и вы оказались запертой на целый день в доме. Скажите, мои попытки развеселить вас увенчались успехом?

Мэллори улыбнулась.

– Да, милорд, несомненно.

Адам почувствовал облегчение.

– Отлично. Кстати, я не меньше вас расстроен тем, что наша прогулка сорвалась.

– Что поделать, – вздохнув, ответила Мэллори. – Признаюсь, наши утренние прогулки верхом стали для меня в последнее время настоящей отрадой.

Сердце Адама учащенно забилось.

– Для меня тоже, – сказал он, однако, заметив, что разговор снова входит в опасное русло, поспешно сменил тему. – Честно говоря, именно поэтому я и зашел к вам.

– Неужели? – с недоумением произнесла Мэллори, тряхнув головой так, что прядь ее длинных волос соскользнула на плечо, а затем упала на грудь.

Адам не мог оторвать жадного взгляда от этой пряди и вынужден был сжать кулаки, чтобы сдержать эмоции.

– Я не хотел, чтобы вы провели весь день в одиночестве.

– Но вы же сразу увидели, что сегодня утром одиночество мне не грозит.

– Но ведь это чувство можно испытывать и на людях.

– Невестки появились в моей комнате неожиданно, я не была готова к общению с ними, но постепенно мне стало приятно находиться в их милой компании.

– А что вы собираетесь делать после того, как ваши невестки, закончив завтрак, уйдут? – спросил Адам. – Вы молчите – значит, я прав. Вы намереваетесь просидеть целый день в своей комнате, глядя на унылый дождь за окном.

– Вовсе нет, – запротестовала Мэллори.

– Значит, вы решили перебраться в какую-нибудь другую комнату и оттуда смотреть на дождь за окном.

Мэллори поморщилась.

– Ха-ха, как смешно, – раздраженно сказала она.

– Это было бы смешно, если б не было правдой. У меня есть предложение: давайте пойдем в библиотеку и сыграем в шахматы или в карты – на ваш выбор.

– Спасибо за приглашение. Еще час назад я приняла бы его.

– А сейчас нет? Почему?

Мэллори печально вздохнула.

– Невесткам каким-то чудом удалось взять с меня слово провести время в гостиной вместе с ними. Мы будем играть в шарады, болтать, веселиться.

Обескураженное лицо Мэллори показалось Адаму забавным, и он улыбнулся.

– Все это не так уж плохо.

– Но почему я никогда заранее не могу придумать удобный предлог, который позволил бы мне остаться одной?! – с досадой воскликнула она.

– Вам не следует этого делать, – мягко заметил Адам. – Не отталкивайте от себя людей. Вам пора возобновить общение с ними.

Мэллори недовольно нахмурилась.

– Я присоединюсь к вам, когда начнут играть в карты, – добавил Адам. – Сошлюсь на то, что вы обещали стать моим партнером в карточной игре, и дамы не станут возражать против моего присутствия.

Взгляд Мэллори потеплел.

– Замечательно, – промолвила она. – Я согласна стать вашим партнером за карточным столом.