Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Записки Харитона Лаптева

ModernLib.Net / Путешествия и география / Троицкий Владлен Александрович / Записки Харитона Лаптева - Чтение (стр. 1)
Автор: Троицкий Владлен Александрович
Жанры: Путешествия и география,
Биографии и мемуары

 

 


Владлен Александрович ТРОИЦКИЙ

ЗАПИСКИ ХАРИТОНА ЛАПТЕВА

КАМЧАТСКИЕ ЭКСПЕДИЦИИ ВИТУСА БЕРИНГА


На карте северных берегов нашей Родины есть море Лаптевых, мыс Челюскин, берег Василия Прончищева, пролив Дмитрия Лаптева, Берингов пролив, Берингово море. В них увековечены имена отважных полярных исследователей — моряков Петровской эпохи, чьими трудами впервые были положены на карту очертания берегов наших северных и тихоокеанских морей, открыты острова, заливы и проливы.

Эти исследователи были морскими офицерами, участниками Камчатских экспедиций, организованных по замыслу Петра I вскоре после его смерти. Вторую из них, которая была крупнейшим научно-географическим предприятием XVIII века, позднее стали называть Великой Северной экспедицией.

В течение 1733 — 1743 годов эта экспедиция провела картографирование северного и восточного побережьев России от Белого моря до Охотского достигла западных берегов Северной Америки и совершила географические открытия в Арктике.

Такая экспедиция была вызвана необходимостью составления достоверной карты далекой малонаселенной Сибири, протянувшейся от Уральского хребта до «теплого моря» — Тихого океана.

В Москве о Сибири знали лишь по «скаскам» — рассказам и отчетам землепроходцев, изредка прилагавших к ним примитивные рукописные чертежи. О протяженности ее судили по дням пути на лошадях, на лодках по рекам или пешком. Землепроходцы совершали и прибрежные плавания между устьями северных рек, а в 1648 году казак Семен Дежнев прошел из устья Колымы к устью Анадыря, обогнув северо-восточный мыс Азии. Однако значение его открытия тогда не было понято. Даже во времена Петра I не было известно, «сошлась ли Америка с Азией».

В первые десятилетия XVIII века Россия начала создавать морской флот. Стали развиваться морская торговля, осваиваться новые морские пути. Передовые русские люди старались привлечь внимание правительства к северному фасаду России — ее арктическому побережью. Ведь еще в начале XVI века русский посол в Риме Дмитрий Герасимов высказывал предположение о возможности пройти морским путем от устья Двины в Китай.

В 1713 году соратник Петра I, корабельный мастер Федор Салтыков, представил царю «Пропозиции» (проект) изучения условий плавания вдоль берегов Сибири. Он предлагал построить морские корабли в устьях сибирских рек Оби, Енисея и Лены и на них проплыть морем между устьями этих рек, отыскивая удобные якорные места, исследуя глубины, скорости течений, прибрежные острова, мысы, грунты морского дна, командирам кораблей рекомендовалось в журналах записывать сведения о встречающихся народах, зверях, лесах, о наблюдавшейся погоде. По существу это был всеобъемлющий план изучения и освоения Северного морского пути.

Петр I одобрил план Ф. Салтыкова, но отложил его осуществление до окончания войны со Швецией. В 1719 году он все же послал геодезистов Петра Евреинова и Василия Лужина на Камчатку узнать, «сошлась ли Америка с Азией».

Через три года геодезисты привезли первую достоверную карту Камчатки и Курильских островов, но разрешить вопрос о проливе между Америкой и Азией им не удалось.

Мысль об этом не оставляла Петра I. В конце 1724 года современники так записали его слова: «Худое здоровье заставило меня сидеть дома; я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге чрез Ледовитое море в Китай и Индию… Оградя отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу государству чрез искусства и науки. Не будем ли мы в исследовании того пути счастливее голандцев и англичан, которые многократно покушались отыскивать берегов американских?» [1]

В декабре 1724 года по царскому указу Адмиралтейств-коллегия приступила к организации Камчатской экспедиции. Ее руководителем был назначен капитан Витус Беринг, датчанин на русской службе.

За несколько недель до своей смерти Петр I собственноручно написал Берингу инструкцию:

«1. Надлежит на Камчатке или в другом месте сделать один или два бота с палубами.

2. На оных ботах <идти> возле земли, которая идет на Норд и по чаянию, понеже оной конца не знают, кажется, что та земля часть Америки.

3. И для того искать, где оная сошлась с Америкою и чтоб доехать до какого города Европейских владений… И самим побывать на берегу и взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюды» [2].

Спустя две недели после получения этой инструкции назначенные в экспедицию к В. Берингу офицеры и матросы выехали из Петербурга. Они везли с собой почти все необходимое для постройки и снаряжения судна. Два года занял путь через Сибирь на Камчатку.

В июле 1728 года на построенном в Нижнекамчатске боте «Святой Гавриил» Беринг вышел в плавание. Двигаясь на Север, судно обогнуло восточную оконечность Азии, но из-за тумана не были замечены берега Аляски, и Беринг прошел севернее пролива, который впоследствии был назван в его честь.

В Чукотском море, в районе нынешнего мыса Сердце-Камень, мореплаватели увидели густой лед и повернули обратно. У местных жителей Беринг узнал, что от места поворота в годы, когда море свободно ото льда, можно беспрепятственно пройти на запад до устья реки Колымы. Считая инструкцию выполненной, Беринг выехал в Петербург, куда добрался со всеми людьми к весне 1730 года. Так закончилась Первая Камчатская экспедиция. Однако Адмиралтейств-коллегия посчитала инструкцию Петра I невыполненной, поскольку берега Америки достигнуты не были. Решили поиски Америки продолжать.

В 1732 году под руководством президента Адмиралтейств-коллегии адмирала Н. Ф. Головина была разработана новая инструкция Берингу, предусматривающая для исследования северных морей построить три дубель-шлюпки с палубами, имеющие по 24 весла; одну было решено построить в Тобольске на Иртыше и две в Якутске на Лене. На двух судах должны были следовать до устьев рек Оби и Лены, а затем морем подле берега до устья Енисея навстречу друг другу. А на третьей дубель-шлюпке плыть к востоку до Камчатки. Предполагалось также исследовать берег моря от города Архангельска до реки Оби.

Но главной задачей экспедиции В. Беринга по-прежнему оставалось открытие западных берегов Северной Америки и пролива, отделяющего ее от Азии.

После утверждения в конце 1732 года инструкции сенатом сразу же началась деятельная подготовка Второй Камчатской экспедиции. Возглавил ее теперь уже капитан-командор В. Беринг. В экспедицию посылалась почти тысяча человек. Кроме экипажей будущих шести морских судов вместе с штурманами и матросами ехали корабельные мастера, конопатчики, плотники, парусники, лекари, геодезисты, солдаты для охраны. В состав «Камчацкой» экспедиции (так ее официально именовали) были включены и несколько профессоров Академии наук.

Весной 1733 года из Петербурга по последнему санному пути потянулись обозы с якорями, парусами, канатом и пушками. Среди руководителей будущих отрядов ехал и командир отряда, назначенный исследовать берег к западу от реки Лены, лейтенант Василий Васильевич Прончищев с молодой женой Марией, решившей сопровождать мужа в предстоящих многолетних странствиях по северу Сибири.

Санным путем доезжали до бассейна Оби, сплавлялись по рекам, перевозили грузы посуху на Енисей, на речных судах поднимались вверх по Ангаре, затем опять сухим путем на Лену, по которой сплавляли грузы и людей в Якутск.

Вторая Камчатская, или, как ее еще называют, Великая Северная, экспедиция работала в течение 10 лет. На небольших парусных судах, а когда лед не позволял плавать, на собачьих упряжках или оленях исследователи объехали северные и восточные берега России, составили первые достоверные карты, основанные на астрономических пунктах. Неимоверные трудности и лишения выпали на долю участников Великой Северной экспедиции. Многим не суждено было вернуться: умер от голода и холода командор В. Беринг на одном из открытых им Командорских островов; от цинги умерли начальник Ленского отряда В. В. Прончищев и его жена Мария, начальник Ленско-Колымского отряда П. Ласиниус, десятки солдат и матросов. Исполняя свой долг перед Родиной, они отдали свои жизни за то, чтобы соотечественники узнали, каковы же в действительности очертания и протяженность северных и восточных берегов России, каковы условия плавания. Навигационные карты, составленные ими, служили мореплаванию и науке свыше 100 лет.

Литература[3] о Великой Северной экспедиции огромна, но и поныне еще не изучены ее корабельные и путевые журналы, немногие уцелевшие навигационные карты, рапорты командиров отрядов. А в этих документах немало материалов по истории географических открытий, климатологии, о происшедших за 250 лет изменениях береговой линии[4].

Среди блистательной плеяды моряков-исследователей в экспедиции В. Беринга выделяется командир Ленско-Енисейского отряда лейтенант Харитон Прокофьевич Лаптев. Этому отряду (которым вначале, до 1736 года командовал лейтенант В. В. Прончищев) принадлежит честь открытия огромного, на 1000 км протянувшегося к северу между Леной и Енисеем полуострова Таймыр, о существовании которого до работ Прончищева и Лаптева не знали.

Х. П. Лаптев впервые установил размеры и протяженность этого полуострова, описал его рельеф, природные условия, возможности мореплавания, составил первую лоцию его берегов, уникальное географическое описание природы внутренних областей и населявших их народов.

Обладая мужеством и настойчивостью, Х. П. Лаптев после потери своего судна, затертого во льдах моря, носящего сейчас имя Лаптевых, продолжал вести съемку берега по суше на собачьих упряжках.

Инструкция не требовала от Х. П. Лаптева составлять какие-то описания обследованных территорий, достаточно было сдать Адмиралтейств-коллегии корабельные журналы и карты. Однако понимая, что в исследованную им отдаленную область Сибири еще не скоро придут его последователи, Х. Лаптев написал «для известия потомкам» большой географический труд, обобщающий все полученные наблюдения и названный автором: «Описание содержащееся от флота лейтенанта Харитона Лаптева в Камчацкой экспедиции меж реками Лены и Енисея, в каком состоянии лежат реки и на них всех живущих промышленников состояние». Составленные Х. Лаптевым навигационные и общегеографическая карты полуострова Таймыр на протяжении почти полутораста лет оставались единственными.

Моделирование маршрутов отряда на современных картах впервые позволило достоверно выявить совершенные открытия и отождествить упоминаемые в журналах названия островов, мысов, бухт, проливов с их современными географическими названиями, а также составить комментарии к географическому труду Х. Лаптева «Описанию…», о котором крупнейший ученый по источниковедению Сибири А. И. Андреев писал: «…труд Лаптева, к сожалению, почти неизвестен нашим этнографам» [5].

Между тем в «Описании…» Х. Лаптева содержатся сведения по географии, этнографии, ботанике, то есть материал, который позволяет увидеть Таймыр таким, каким он был 250 лет назад.

«Описание…» Х. Лаптева было опубликовано лишь однажды, 130 лет назад в специальном журнале[6] без всяких комментариев. При сверке текста этой публикации с сохранившейся архивной рукописью Х. Лаптева выявилось много ошибок и неточностей. Например, в публикации 1851 года есть фраза: «Река Хатанга вышла из озера Большого зовомого; и сей на ней лес стоячей окончился…», тогда как в рукописи читается: «Река Хатанга вышла из озера большого, зовомого Иссей, на ней лес стоячей окончился», что видно и на отчетной карте Лаптева. Таких уточнений и исправлений в публикуемом приложении сделано немало.

Как уже упоминалось, в 1733 году из Петербурга в Сибирь выехали десятки обозов с грузами и участниками Второй Камчатской экспедиции. К зиме 1734 года санные обозы добрались до Усть-Кута на реке Лене, где участники экспедиции зазимовали. Рубили вековой лес, строили небольшие речные барки-дощаники для сплава летом по Лене снаряжения и продовольствия в Якутск. На стапелях близ Якутска осенью заложили два морских судна: дубель-шлюпку «Якуцк» и бот «Иркуцк». Размеры этих судов указаны в рапорте Беринга Адмиралтейств-коллегии:

«Дубель шлюпка заложена длиною в 70 фут (21,3 м), шириною в 18 фут (5,5 м), глубиною в 6 1 /2 фут (2 м). А лес в строение употреблен лиственный, а кокоры еловые, да балки сосновые. А строением окончена и спущена на воду 23 мая 1735 году имянована дубельшлюпка Якуцк» [7]. Судно имело две мачты, оснащаемые парусами, грот, фок, стаксель, кливер, топсель и 24 гребных весла.

Суда «Якуцк» и «Иркуцк» (бот был примерно тех же размеров) назначались Берингом для исследования берегов от устья Лены на запад к Енисею и на восток к Колыме. На имевшихся тогда глазомерных чертежах XVII века берег между Енисеем и Леной рисовался прямолинейным, без всякого намека на полуостров Таймыр. Открытие этого полуострова и северо-западных берегов Америки было важнейшим достижением экспедиции Беринга.

В июне 1735 года из Якутска вниз по Лене вышли дубель-шлюпка «Якуцк» под командованием лейтенанта В. В. Прончищева и бот «Иркуцк», командиром которого Беринг назначил лейтенанта Питера Ласиниуса. На каждом судне было примерно по 50 человек экипажа. В пути по Лене штурманом С. И. Челюскиным (помощником Прончищева) впервые составлялась карта берегов реки.

В начале августа корабли достигли дельты Лены. На судовых ялботах искали в многочисленных ее протоках выхода в море на запад, но так и не нашли. Оба судна вышли из дельты на восток по Быковской протоке. Отсюда «Якуцк» пошел на север в обход дельты Лены, а «Иркуцк» — на восток. Из-за встречных ветров и отсутствия опыта плавания во льдах на обход дельты Лены было затрачено две недели. Сроки навигации были пропущены, и кампания 1736 года была сорвана.

25 августа «Якуцк» вошел в устье реки Оленек, где В. Прончищев решил зазимовать. Возле селения Усть-Оленекского, населенного потомками казаков-землепроходцев, матросы «Якуцка» соорудили несколько домов из леса-плавника.

Первая арктическая зимовка прошла благополучно для тех, кто по примеру местных жителей не отказывался есть строганину — свежемороженую рыбу. У тех, кто воздерживался от такой пищи — а среди них была и молодая чета Прончищевых, — к весне появились признаки цинги.

В 1736 году море вскрылось ото льда поздно и лишь 2 августа «Якуцк» вышел из Оленекского залива в плавание на запад. За два дня мореплавателям удалось пройти к устью реки Анабар, лежащей в 240 километрах западнее. Там шлюпочная партия, руководимая геодезистом Никифором Чекиным, поднялась вверх по реке в поисках горы, из которой, по слухам, извергалось пламя, но таковой не обнаружили. От Анабара Прончищев повел судно вдоль берега на север. В тумане остался незамеченным пролив между материком и нынешним островом Бегичева, который они посчитали за продолжение материка. От жителей Усть-Оленекского селения В. Прончищев знал о реке Хатанге и первый же замеченный пролив (ныне пролив Северный) принял за устье Хатанги. В действительности это был вход в Хатангский залив.

13 августа В. Прончищевым был открыт остров (нынешний остров Преображения). Плывя на север в 1 — 2 милях от берега, с судна заметили несколько островов (на современных картах это острова: Петра, Андрея, Фаддея и наиболее крупные из островов Комсомольской Правды), но тогда их никак не назвали. Севернее нынешнего мыса Прончищева, запеленгованного на юго-запад в 5 милях, встретили густой лед.

К полудню 19 августа «Якуцк» достиг счислимой широты 77°29', но далее плыть не позволили льды, и на «консилиуме» (военный совет) было решено возвратиться. Бросавшийся за борт лот дна не доставал, хотя выпускали 120 сажен (220 м). Если сделать навигационную прокладку пути судна на современной карте и учесть глубину 220 метров, то окажется, что «Якуцк» достиг середины пролива Вилькицкого на широте 77°55'[8].

Обратно к устью Оленека «Якуцк» шел по тому же маршруту вдоль восточного берега Таймыра. Противные ветры долго препятствовали входу в устье реки. 29 августа В. Прончищев скончался на борту судна, а спустя 12 дней на берегу скончалась его жена Мария. Могила Прончищевых в поселке Усть-Оленек сохранилась до нашего времени.

С установлением санного пути оставшийся за командира штурман С. И. Челюскин отправил в Якутск рапорт В. Берингу о плавании 1736 года и о смерти Прончищевых. К рапорту он приложил карту[9], составленную им совместно с геодезистом Чекиным, на которой был показан восточный берег полуострова Таймыр с выявленными прибрежными островами.

Весной 1737 года С. Челюскин и Н. Чекин выехали в Якутск за получением дальнейших инструкций, а летом дубель-шлюпку туда перегнал по Крестяцкой протоке боцманмат Василий Медведев. Стоял вопрос о прекращении работ Камчатской экспедиции, так как установленный решением сената двухлетний срок деятельности северных отрядов уже истек.

Адмиралтейств-коллегия, получив сообщение Беринга о неудачной попытке В. Прончищева пройти в Енисей с востока и о его смерти, а также о гибели от цинги во время зимовки половины экипажа бота «Иркуцк», стала просить сенат об отпуске средств для продолжения работ северных отрядов. Об этом просил и Беринг, пославший из Якутска в Петербург нового командира бота «Иркуцк», Дмитрия Лаптева, лично доложить о возможности завершения задания северными отрядами.

В декабре 1737 года сенат разрешил продолжить исследования в Северном Ледовитом океане с условием непременного завершения описи его берегов.

Новым начальником Ленско-Енисейского отряда и одновременно командиром дубель-шлюпки «Якуцк» Адмиралтейств-коллегия назначила командира царской яхты «Декроне» мичмана Харитона Прокофьевича Лаптева, произведя его в следующий чин лейтенанта флота. Возможно, не последнюю роль сыграло то, что его двоюродный брат лейтенант Д. Я. Лаптев отлично зарекомендовал себя на Севере.

ГОДЫ УЧЕБЫ И МОРСКОЙ СЛУЖБЫ ХАРИТОНА ЛАПТЕВА


Харитон Прокофьевич Лаптев[10] происходил из старинного дворянского рода. Среди его предков, исправно служивших Московскому государству в XVI веке был некий Варфоломей Глебов, сын Сорокоумов, по прозвищу Лапоть. Его потомок Петр Родионов, сын Лаптев, по прозвищу Несвитай, всю жизнь провел в походах и боях с поработителями Русской земли. За верную службу ему была пожалована вотчина близ города Великие Луки. От него и пошла великолукская ветвь дворянского рода Лаптевых, мелкопоместных помещиков, деливших по наследству несвитаевскую вотчину. Внук Несвитая — Прокофий Лаптев владел небольшим сельцом Пекарево[11] в Слауцком стане Великолуцкой провинции. По соседству располагалось небольшое имение его родного брата Якова. Здесь и родились у Прокофия в 1700 году сын Харитон, а в 1701 году у Якова — Дмитрий.

В деревеньке Пекарево было всего шесть дворов, из которых в пяти дворах жило 17 крепостных душ, а в шестом, мало чем отличавшемся от крестьянских домов, жил помещик Прокофий Лаптев. Сын его Харитон играл с крестьянскими детьми. Детство его прошло на реке Ловать, по которой в древности шел знаменитый путь «из варяг в греки». Участие в крестьянских работах дали Харитону трудовое воспитание, закалили здоровье, волю, настойчивость, что очень пригодилось в профессии моряка, а позже полярного исследователя.

Как все дети мелкопоместных помещиков Петровской эпохи, чтению, письму, началам арифметики Харитон обучился у местного священника. В 1715 году по указу Петра I среди дворянских недорослей новгородских, псковских, великолукских и других северных провинций, «яко живущих при водяных сообщениях», производился набор во вновь организовавшуюся в Петербурге Морскую академию. Пятнадцатилетние мальчики Харитон и Дмитрий, чье детство прошло на реке, с радостью восприняли решение родителей отдать их учиться морскому делу. Осенью 1715 года мальчиков приняли в Морскую академию.

Носившее по нынешним понятиям громкое название, это учебное заведение в действительности давало только начальное теоретическое морское образование будущим штурманам и строевым офицерам. Кроме штурманского дела учащиеся изучали устройство и парусное вооружение кораблей, их постройку, искусство морского боя.

В академии главный упор делался на самостоятельное изучение предметов под контролем преподавателей, в основном иноземных морских офицеров. Вначале по учебнику первого русского математика Л. Ф. Магницкого изучалась арифметика, после усвоения которой принимались за геометрию, тригонометрию, астрономию. На старших курсах обучали уже счислению пути судна и обсервациям по солнцу путем измерения полуденных высот квадрантом — угломерным инструментом средних веков.

В 1718 году братья Лаптевы после сдачи теоретических экзаменов были произведены в гардемарины и зачислены в Балтийский флот.

В первые годы флотской службы они осваивали на практике теоретические знания. Производство из гардемаринов в офицеры зависело от овладения на практике знаниями, полученными в Морской академии, и успешной сдачи теоретических и практических экзаменов. Дмитрию морская наука давалась легче: спустя два года он получил первый офицерский чин мичмана, а через пять лет уже командовал кораблем в чине унтер-лейтенанта.

Харитон Лаптев в 1720 году получил унтер-офицерский чин подштурмана и плавал на судах Балтийского флота. В 1725 году Х. Лаптев ездил в Италию в составе флотской миссии, по возвращении из которой в 1726 году был произведен в офицеры, получив чин мичмана. Продолжая служить на кораблях Балтийского флота, он побывал в норвежских шхерах, где ему запомнились «вики» — узкие извилистые заливы с высокими скалистыми берегами. Позже на севере он не раз вспомнит о них.

В 1733 году формировалась Камчатская экспедиция, в которую отбирались лучшие штурманы и морские офицеры. Дмитрий Лаптев был назначен в эту экспедицию в чине лейтенанта флота. Харитон Лаптев на службу в Сибирь вместе с братом не попал.

Не знал тогда Харитон, какое жестокое испытание готовит ему судьба: едва не стал он жертвой дворцовых интриг и «бироновщины» периода правления императрицы Анны Иоанновны.

В 1734 году в Гданьске (в то время Данциг) претенденту на польский престол Станиславу Лещинскому, поддерживаемому Францией, была объявлена война. Русский флот вышел в море для осады Гданьска. Фрегат «Митау», на котором служил мичман Х. Лаптев, был послан на гданьский рейд, чтобы узнать, суда каких стран поддерживают Лещинского.

В «ордере» — приказе на плавание командиру фрегата «Митау» — забыли написать, что французские суда надо считать неприятельскими, о чем из Петербурга был дан указ командующему Кронштадтской эскадрой адмиралу Гордону. Моряки «Митау» не опасались французских судов, считая их нейтральными. Но французы окружили русский фрегат, взяли в плен русских и держали их в тюрьме до конца войны. После обмена пленными всех офицеров «Митау», в том числе и Х. Лаптева, отдали под военный суд, обвинив в сдаче корабля неприятелю без боя. По петровскому морскому уставу за это полагалась смертная казнь. Суд и вынес такой приговор, который едва не привели в исполнение. В последний момент нашлись беспристрастные свидетели, что в «ордере» французские суда неприятельскими не значились. Новое следствие длилось полтора года, и только в феврале 1736 года невинно осужденных офицеров выпустили на свободу из бироновских застенков.

Летнюю кампанию 1736 года Х. Лаптев плавал по Балтике на фрегате «Виктория». Осенью его послали на Дон для изыскания места, «удобнейшего к судовому строению». Там намечалось строительство судов для донской флотилии на случай войны с Турцией. Успешно выполнив это задание, Х. Лаптев в начале 1737 года возвратился в Петербург и был назначен командиром придворной яхты «Декроне».

Это назначение свидетельствовало, что мичмана Х. Лаптева считали знающим и надежным морским офицером.

Когда Х. Лаптев узнал, что в Камчатскую экспедицию требуются офицеры (после смерти В. Прончищева и П. Ласиниуса) он в ноябре 1737 года подал прошение императрице Анне: «Понеже ныне в Камчацкой экспедиции есть ваканцыи… прошу меня от флота лейтенанта пожаловать и послать в вышереченную экспедицию…» [12]

Ответа долго не было, так как в сенате личные недруги Беринга и противники Камчатской экспедиции добивались вообще прекращения ее работ. Только в декабре 1737 года Адмиралтейств-коллегия убедила сенат дать средства на продолжение работ в Северном океане.

13 декабря мичман Х. Лаптев был утвержден командиром дубель-шлюпки «Якуцк» Ленско-Енисейского отряда и произведен в следующий чин — лейтенанта флота.

В инструкции Адмиралтейств-коллегии новому командиру дубель-шлюпки «Якуцк» предписывалось пройти морем из Лены в Енисей с попутной описью неизвестных берегов. Учитывая трагический опыт Прончищева, в инструкции предписывалось не возвращаться осенью к месту прежней зимовки, а устраиваться на зимовку поближе к достигнутому пункту, чтобы не терять времени на переходы следующим летом. Вместо двухлетнего срока работ, установленного ранее, теперь Адмиралтейств-коллегия разрешила выполнить задание в четырехлетний срок, но с условием, что оно будет выполнено.

Х. Лаптев готовился к отъезду, но неожиданно в феврале 1738 года в Петербург прибыл из Якутска лейтенант Дмитрий Лаптев. Он привез журналы и карты своего неудачного плавания к Колыме летом 1737 года и запрос В. Беринга, можно ли вести опись берега по суше, если на третье или четвертое лето судам не удастся пройти в Колыму или Енисей.

Адмиралтейств-коллегия согласилась с предложением Д. Лаптева вести при необходимости опись берегов по суше. Обоим начальникам отрядов, выходящих из устья Лены к западу и востоку, — лейтенантам Харитону и Дмитрию Лаптевым были даны инструкции выполнить задания по суше, если лед во второе лето будет так же непроходим, как и в первое.

Суда разрешалось отправить в Якутск или поставить в подходящем месте, а с частью команды двигаться по суше вдоль берега пешком или на местном транспорте и вести опись берегов по правилам навигации. Принять решение о прекращении плавания из-за непроходимых льдов и необходимости продолжать опись берега по суше должен был консилиум, то есть военный совет командира с офицерами судна.

В отличие от своего предшественника Х. Лаптев получил точную инструкцию, как поступать, если судно не сможет пройти морем из Лены в Енисей.

Получив широкие полномочия от Адмиралтейств-коллегии, в марте 1738 года братья Лаптевы выехали в Сибирь. Но вначале они заехали в родные места близ Великих Лук. У Дмитрия здесь жил отец «в древней старости», а в сельце Пекарево Харитон оставлял молодую жену с малолетним сыном Капитоном. Попрощавшись с родными, братья Лаптевы отправились к дальним берегам величественной Лены, где стояли их корабли, готовые отправиться в северные моря.

ПУТЕШЕСТВИЯ И ОТКРЫТИЯ ХАРИТОНА ЛАПТЕВА НА СЕВЕРЕ СИБИРИ


Весной 1738 года по последнему санному пути братья Лаптевы на перекладных прибыли в Казань. Здесь, согласно привезенному с собой «ордеру» — приказу Адмиралтейств-коллегии, отобрали уже подготовленное здешним военным интендантством для Камчатской экспедиции новые судовые канаты, паруса, такелаж, форменную одежду унтер-офицеров и матросов, шкиперские и плотницкие инструменты, «подарошные вещи» (бисер, медные котлы, ножи, топоры). Для своего корабля Х. Лаптев выбрал два новых морских пель-компаса, которыми надо было заменить сломавшийся еще в 1736 году главный компас, о чем он знал из рапорта штурмана С. Челюскина Адмиралтейств-коллегии.

Полученное имущество погрузили на несколько волжских барок и, как только на Волге сошел лед, потянули их то «бичевой», то конской тягой, а где и бурлаками вверх по реке до устья Камы, затем по Каме и Чусовой. Через Урал груз перевозили гужевыми обозами до реки Туры. В Верхотурье на Туре снова грузили свое имущество на небольшие баржи и лодки, в которых сплавлялись по Туре через Тюмень в реку Тобол.

В тогдашней столице Сибири Тобольске Лаптевым вручили подорожные документы для получения от местных властей плавсредств, лошадей или бурлаков для дальнейшего путешествия на восток по сибирским рекам. Из Тобольска баржи с грузом легко сплавили по Иртышу до впадения его в могучую Обь. Затем медленно поднимались вверх по Оби до впадающей в нее у городка Нарым реки Кеть. По Кети шли до Маковского острога, где снова перегрузили имущество на лошадей и привезли в город Енисейск.

Через три с половиной года Х. Лаптев опять приедет в этот город, но уже с севера по Енисею. Здесь замкнется его «кругосветка», охватывающая огромную сердцевину Сибири — территорию между Леной и Енисеем, о которой он так красочно напишет в своем «Описании…». Пока привезенное имущество перегружали на енисейские баржи и дощаники, Х. Лаптев предъявил указ Сената Енисейской воеводской канцелярии, чтобы был послан приказ Мангазейской (Туруханской) канцелярии отправить летом 1739 года запас продовольствия с Енисея к устью реки Пясины и зажечь там маяк. Туда он рассчитывал добраться к осени этого года при благоприятном плавании по морю из реки Лены.

Уже по санному пути к новому 1739 году, почти через год после выезда из Петербурга, Лаптевы добрались до Усть-Кута на реке Лене.

Здесь уже строились дощаники и барки для сплава снаряжения вниз по реке. Весной перегрузили в них привезенное из Казани судовое снаряжение и подарочные вещи, а также провиант, полученный здесь из складов Якутской воеводской канцелярии.

Как только на Лене вскрылись льды, Лаптевы начали сплав грузов на дощаниках и барках для своих судов. Так началось путешествие Х. Лаптева по Северу Сибири.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8