Глава 4

Прошло четыре дня. За иллюминаторами и на экране монитора в последний раз заклубился на прощание серый туман гиперпространства, рассеялся и сменился обычным космическим пейзажем. Через несколько минут послышался голос лейтенанта Доддса, который наблюдал за показаниями датчиков. Доддс оповестил всех живых существ на борту и бортовые записывающие устройства о том, что же они на самом деле видят.

– Мы вынырнули в обычное пространство в непосредственной близости от планеты, капитан, – скороговоркой доложил Доддс. – Окраска ее поверхности и особенности облачного слоя говорят о том, что здешняя атмосфера пригодна для жизни теплокровных кислорододышащих существ и растительности, способной поддержать жизнь такой фауны. На орбите, расположенной на небольшой удаленности от поверхности планеты, находятся два звездолета, на расстоянии пятидесяти миль друг от друга. Один из них – «Террагар», второй имеет незнакомую конфигурацию. Ни у того, ни у другого корабля не наблюдается серьезных наружных повреждений.

– Дайте максимальное увеличение, – распорядился Флетчер. – Хэслэм, вызовите на связь «Террагар».

Экран монитора на медицинской палубе вдруг затуманился, а затем на нем возникло изображение обоих кораблей. Изображение быстро увеличилось и заняло почти весь экран.

– «Террагар» явно не имеет повреждений, – продолжал комментировать Доддс. – Между тем он медленно снижается, при этом заметно вращаясь вдоль продольной оси. Иллюминаторы темные. Сэр, похоже, у них дефицит энергии. По крайней мере ее не хватает на контроль высоты…

– И на систему связи тоже, – добавил Хэслэм. – Они не отвечают на наши сигналы.

– Второй корабль тоже не освещен, – с заметным напряжением продолжал Доддс. – Хотя это может объясняться повышенной чувствительностью к свету членов его экипажа. Обшивка цела, только в самой середине корпуса видны два отверстия диаметром три-четыре метра, имеющие вид глубоких воронок, что может объясняться воздействием высокой температуры при взрывах. Испарений из этих отверстий, которые бы свидетельствовали об утечке воздуха или еще чего-либо, чем они там дышат, не видно. То ли у них сверхпрочная внутренняя обшивка, то ли весь воздух уже вытек и внутри все погибли.

На обшивке, – продолжал он, – нет ничего похожего на устройства для пуска ракет или снарядов и даже кожухов, под которыми таковые устройства могли бы располагаться. Первое впечатление такое, сэр, что данный корабль скорее жертва, чем зачинщик конфликта.

Несмотря на то, что от отсека управления медицинскую палубу отделяла половина длины «Ргабвара» и эмоциональное излучение, исходившее оттуда, было в значительной степени приглушено, Приликла почувствовал, что капитан близок к принятию решения.

– Хорошо, – сказал он. – Идем на сближение. Продолжайте вызывать «Террагар». Я хочу узнать, что тут стряслось…

Энергетический отсек, Чен, мы слишком близко от планеты для того, чтобы совершить прыжок, поэтому выдайте мне максимальную скорость обычных двигателей. Хэслэм, будьте готовы ретироваться при первых признаках агрессии. Мне нужна самая быстрая реакция.

– Вас понял, сэр, – откликнулся Хэслэм.

На медицинской палубе все ощутили едва заметный толчок – система искусственной гравитации компенсировала резкое увеличение скорости. На экране монитора изображение уменьшилось. Теперь там демонстрировалась картинка, отражавшая истинное расстояние до кораблей, а вырастать в размерах они стали по мере приближения к ним «Ргабвара».

Приликла плавно опустился на палубу, аккуратно сложил крылышки и лапки и принялся облачаться в скафандр. Мэрчисон, Найдрад и Данальта уже занимались тем же самым, и все они излучали смесь волнения, ожидания и осторожности. Проверив запас воздуха, исправность антигравитационной системы и двигателей, Приликла обвел своих подчиненных взглядом.

– Бригада медиков и антигравитационные носилки готовы, друг Флетчер, – доложил он капитану.

– Благодарю вас, доктор, – отозвался Флетчер. – Приближаемся к «Террагару».

Приликла начинал волноваться. Несмотря на то, что «Ргабвар» был лишен вооружений, построен он был на базе тяжелого крейсера Корпуса Мониторов – класса судов, которым конфигурация широких дельта-крыльев позволяла осуществлять динамическое маневрирование в атмосфере планет. Но все же Приликла боялся того, что «Ргабвар» слишком массивен для того, чтобы изящно развернуться и затормозить на расстоянии двухсот метров от другого корабля. Если бы «Ргабвар» при своей массе и инерции налетел на «Террагар», неотложка бы получила только небольшие вмятины, а вот «Террагар» был бы пробит насквозь и членам его экипажа весьма бы непоздоровилось.

Космическая неотложка ни в коем случае не должна была оправдывать поговорку: «Сама едет, сама давит, сама помощь подает».

Между тем со стороны отсека управления исходило эмоциональное излучение, говорившее о той уверенности, которую испытывали офицеры, производя маневрирование. Поэтому Приликла приблизился к иллюминатору, чтобы посмотреть на выраставшую в размерах планету и два корабля на орбите, подсвеченные ярким, немного рваным слоем облаков.

Приликла успокаивал себя мыслью о том, что сфера его деятельности – многовидовая медицина, а не астронавигация, и гадал, какие физиологические новости ожидают его на этот раз.

– На чужом корабле по-прежнему никаких признаков жизни, – сообщил Хэслэм. Голос его звучал спокойно, без эмоций, но и он сам, и все остальные, кто находился в отсеке управления, излучали значительное облегчение. – Датчики улавливают невысокое остаточное напряжение в двух областях посередине корабля, но, на мой взгляд, такого напряжения недостаточно для энергетической установки, обеспечивающей функционирование орудий. У меня такое впечатление, что корабль уже несколько дней подряд остывает, и никто не предпринимает попыток поддержать температуру внутри него на нужном для жизни уровне, каким бы он ни был для членов его экипажа. Я бы сказал, что с чужим кораблем можно подождать, сэр.

– Согласен, – откликнулся капитан. – Но на всякий случай держите его в поле зрения. Медицинская палуба?

– На связи, друг Флетчер, – ответил Приликла.

– Через одиннадцать минут мы займем неподвижное положение в ста метрах от «Террагара». Я понимаю, это крайний предел действия ваших эмпатических способностей, доктор, но все-таки постарайтесь оценить эмоциональное излучение членов экипажа, если таковое имеет место.

– Конечно, друг Флетчер.

Собственное эмоциональное излучение капитана противоречило спокойствию его голоса, в противном случае он бы ни за что не стал просить Приликлу проделать то, ради чего он, собственно, здесь и находился. Но экипаж корабля «Террагар» целиком состоял из землян-ДБДГ. Вероятно, у капитана там были друзья.

Приликла вместе с остальными медиками наблюдал за происходящим, глядя в иллюминатор. Расстояние до «Террагара» стремительно сокращалось. «Террагар» не только вертелся вдоль горизонтальной оси – он еще и медленно разворачивался вдоль вертикальной. Совсем рядом с иллюминатором проплыл неосвещенный отсек управления, но под таким углом, что разглядеть было ничего невозможно. Но вот «Ргабвар» снова поравнялся с отсеком управления «Террагара», и Приликла заметил, как внутри отсека что-то мелькнуло.

– Друг Флетчер, – торопливо проговорил цинрусскиец. – Похоже, я видел движение внутри отсека управления. Никто, кроме меня, ничего не заметил, в противном случае я уже уловил бы их эмоции. Пока мне удалось различить лица, руки и торсы по меньшей мере троих землян. Они живы, но расстояние до них экстремальное в плане оценки их эмоционального состояния.

– Мы тоже ничего не заметили, – признался Флетчер. – Вдобавок в отличие от вас, доктор, эмпатическая чувствительность у нас такова, что мы в сравнении с вами как бы в толстых перчатках и с шорами на глазах. Хэслэм, включите гравилучевую установку и зафиксируйте этот корабль так, чтобы мы имели возможность хорошо разглядеть отсек управления.

Затем подсоедините к обшивке «Террагара» в области отсека управления коммуникатор-рацию. Нам отчаянно нужны сведения о том, что там происходит. Очень важно также узнать, нуждается ли кто-то из членов экипажа в медицинской помощи.

Туманно-голубые гравилучи, померцав, сосредоточились на носовой и кормовой части «Террагара». «Террагар» постепенно замедлил вращение. Немного погодя более тонкий луч поднял коммуникатор, но поднес его к обшивке «Террагара» только тогда, когда тот окончательно замер. Приликла за это время успел лучше разглядеть людей в отсеке управления.

– Друг Флетчер, – поспешно проговорил он, отвечая на эмоции, которые, как он знал, ему не принадлежали. – Я разглядел четверых офицеров. Это все члены экипажа поискового корабля. Все они махали нам руками и яростно качали головами – такими знаками вы, земляне, выражаете отрицание.

Кроме того, они держали руки, развернув их ладонями к нам.

Один из них несколько раз указал в направлении чужого корабля и нашего коммуникатора. Как ни экстремален уровень эмпатического чтения, я все же ощутил, что земляне излучают крайнюю степень волнения.

– Я их тоже разглядел, – ответил капитан. – Не похоже, чтобы они были ранены. Их в самом скором времени спасут" так что волноваться им положительно не о чем. И все же… Хэслэм, как там чужой звездолет? Ничего агрессивного?

– Нет, сэр, – отозвался лейтенант. – Тише воды, ниже травы, если можно так выразиться.

Приликла немного помолчал, готовясь к тому, чтобы сказать нечто такое, что могло вызвать у его собеседника возражения, а следовательно, доставить ему самому неудобство.

– Я уловил их чувства, – осторожно произнес он. – Их было трудно дифференцировать в связи с тем, что я окружен эмоциональным полем моих сотрудников. Между тем это было волнение, и оно наверняка очень сильное, если достигло меня на таком расстоянии. Могу ли я высказать предположение и попросить об одолжении?

Капитан ощущал раздражение, типичное для существа, чьи соображения и авторитет были поставлены под вопрос. Однако он быстро овладел собой и сказал:

– Говорите, доктор.

– Благодарю вас, – отозвался Приликла и обвел взглядом сотрудников, давая тем самым понять, что его слова обращены и к ним. – Попросить я хочу вот о чем. Не могли бы вы сказать вашим подчиненным, чтобы они постарались, по возможности, умственно расслабиться и отказаться от напряженной мыслительной деятельности и проистекающих от такой деятельности чувств? Мне хотелось бы лучше уяснить для себя, что именно так беспокоит экипаж «Террагара». У меня нехорошее чувство по поводу этой ситуации, друг Флетчер.

– А когда бывало такое, – негромко проговорила Мэрчисон – но так, чтобы ее мог услышать капитан, – чтобы чувства обманывали Приликлу?

– Сделайте то, о чем вас просит доктор, – распорядился капитан, сделав вид, что ничего не слышал. – Опустошите ваш разум, – тут он негромко, по-землянски, гавкнул, – чуть сильнее, чем обычно.

По всему кораблю все живые существа уставились кто на переборки, кто в пол, кто вообще закрыл глаза – словом, все, как могли, постарались сделать все возможное, чтобы понизить свою мозговую и эмоциональную активность. Никто лучше Приликлы не знал, как трудно отключить мышление и стараться думать ни о чем, но все очень старались.

Отсек управления «Террагара» скрылся из глаз, но это никак не сказалось на эмоциональном излучении членов его экипажа: в нем читалось напряжение и смятение чувств. Сила излучения была минимальной, но теперь, когда Приликла не ощущал помех со стороны своего ближайшего окружения, он мог лучше дифференцировать чувства, испытываемые отдельными членами экипажа «Террагара». Чувства эти были какими угодно, только не радостными.

– Друг Флетчер, – взволнованно проговорил Приликла, – я ощущаю страх и сильнейшее отрицание. При том, что я улавливаю эти чувства на таком расстоянии, они должны быть сильнейшими. Страх, испытываемый этими землянами, представляется мне как личным, так и беспредметным, причем последняя эмоция характерна для существ, которые полагают, что существует некая угроза не только для них самих, но и для других. Я эмпат, а не телепат, но я бы сказал… Смотрите, они снова появились в поле зрения.

Он видел лица землян не слишком ясно, но различал открывающиеся и закрывающиеся рты. Земляне отчаянно жестикулировали и указывали на чужой звездолет, но еще чаще – на «Ргабвар» и коммуникатор, который по-прежнему парил в пространстве на ниточке гравилуча между двумя кораблями.

Кроме того, земляне то и дело прижимали бледные ладони к иллюминатору.

Что же они такое пытались сказать?

– …Они указывают на чужой звездолет и на наш «Ргабвар», – быстро продолжал Приликла, – но гораздо больше их беспокоит коммуникатор. Руками они производят отталкивающие движения. Страх и волнение нарастают. Я уверен, что они хотят, чтобы мы улетели.

– Но почему, проклятие! – не выдержал капитан. – Что они там, с ума сошли, что ли? Я всего лишь пытаюсь зафиксировать их корабль и наладить с ними связь!

– Чем бы вы ни занимались, – решительно ответил Приликла, – это вызывает у них страх, и они очень хотят, чтобы вы это прекратили.

Один из четверых жестикулировавших членов экипажа вдруг резко пропал из поля зрения. Приликла еще не успел оповестить об этом капитана, а тот уже заговорил снова. На этот раз голос его обрел спокойствие и уверенность, характерные для человека, привыкшего командовать.

– Прошу прощения, доктор, – сказал Флетчер, – но какие бы чувства вы у них ни выявили, пока все это выглядит бессмысленно и будет выглядеть именно так, пока мы не поговорим с ними и они не втолкуют нам, что с ними стряслось и что здесь вообще происходит, будь оно неладно. Эти сведения нам необходимо получить прежде, чем мы решимся взойти на борт чужого звездолета. Хэслэм, поднесите коммуникатор вплотную и будьте готовы присоединить его к их обшивке, как только окончательно прекратится вращение.

– Прошу вас, подождите, – в тревоге проговорил Приликла, – и задумайтесь. Члены экипажа «Террагара» не ранены, они не излучают чувств боли или физического дискомфорта. Они всего лишь испытывают сильнейшее волнение в связи с нашим появлением. Следовательно, срочная медицинская помощь им не нужна. Поэтому не случится ничего ужасного, если вы отлетите немного назад хотя бы для того, чтобы их немного успокоить. Друг Флетчер, у меня очень нехорошие чувства по поводу всего этого.

Он ощутил нарастающее раздражение капитана, к которому теперь примешивалась растерянность.

– Прошу прощения, доктор, – тем не менее решительно объявил Флетчер, – но прежде всего я должен поговорить с ними, как только…

– Сэр! – прервал его Хэслэм. – Они уходят из радиуса действия наших гравилучей. Включили двигатели… о Господи, на три ! Система управления набором высоты у них не работает, иначе они бы уже сами остановили вращение. Это глупо, это самоубийство! Сейчас они нырнут в атмосферу, а когда поток ионов ударит по нам, мы поджаримся, как…

Жаркое синее копье пламени, вырвавшегося из сопл «Террагара», угасло. Вместе с ним остыли и чувства, которые успели разбушеваться на борту «Ргабвара».

– Друг Флетчер, – негромко проговорил Приликла. – Я ведь говорил вам, что они не хотят, чтобы мы к ним приближались. Но и убивать нас они тоже не хотят…

Капитан употребил какое-то землянское выражение, которое транслятор наотрез отказался переводить.

– Вы были правы, доктор, – сказал он затем. – И все же нам придется подойти к ним очень близко, если мы не желаем полюбоваться на то, как они сгорят в плотных слоях атмосферы.

Глава 5

«Террагар» принадлежал к классу судов, разработанных для работы в условиях невесомости и вакуума, и стыковаться мог только с другими кораблями или орбитальными заправочными или ремонтными комплексами. Его нельзя было назвать идеальным объектом с точки зрения аэродинамики.

Из-за всевозможных наружных конструкций, на которых монтировались многочисленные датчики и картографические камеры, он напоминал нечто среднее между насекомым под названием «палочник» и причудливо разломанным камнем. Отличавшаяся извечным отсутствием тактичности Найдрад нашла в конфигурации «Террагара» явное сходство с внешностью своего шефа.

Приликла не сомневался в том, что он, цинрусскиец, отличается прекрасным, изящным телосложением, но и не подумал обидеться на Найдрад. Кельгиане всегда говорили только то, что думали, лгать им бы и в голову не пришло. Для эмпата имели значение только чувства, которые к нему питали коллеги, – верность, восхищение, забота, глубочайшее уважение. К тому же сейчас важнее было то, о чем говорили в отсеке управления.

– Идите на сближение и сделайте так, чтобы они перестали вертеться, – нервно распоряжался капитан. – Хватит уже нежничать, проклятие! Надо остановить их, вывести гравилучи на полную мощность и потянуть «Террагар» назад. У нас есть для этого необходимый запас энергии?

– И да, и нет, сэр, – уважительно, но торопливо проговорил Хэслэм. – Гравилучи воздействуют на ближайшую поверхность. Если мы слишком резко рванем к себе «Террагар», мы сорвем часть их обшивки вместе с наружными конструкциями. Приходится, как вы выражаетесь, «нежничать», чтобы не разорвать на части весь корабль.

– Ладно, – буркнул капитан. – Нежничайте, только побыстрее.

– Мы нагреваемся от трения обшивки в атмосфере, – сообщил Доддс. – Они тоже.

Глядя в иллюминатор, Приликла видел, как бледно-голубая дымка гравиполя окутала величественно вращающийся «Террагар» и повлекла его ближе к «Ргабвару». Снижение «Террагара» замедлилось, но оба корабля слишком быстро входили в плотные слои атмосферы, и потому «Террагару» грозила опасность. Несмотря на окружавшее Приликлу эмоциональное поле экипажа «Ргабвара», он улавливал и эмоции тех, кто находился на борту «Террагара» – страх вкупе с жутким упрямством.

Но что было толку от того, что он читал их эмоции? Не в первый раз Приликла пожалел о том, что умеет читать чужие чувства, но не мысли.

– Неплохо, – похвалил Хэслэма капитан. – Как только окончательно остановите их вращение, постарайтесь разместить их так, чтобы они встали хвостом вперед к поверхности планеты. Обшивка кормы более прочная, и гореть будет дольше, чем нос, где находится отсек управления. Сможете остановить их раньше, чем это произойдет?

– Отвечаю по порядку, – отозвался Хэслэм. – Да, сэр. Нет, сэр. Я пытаюсь, сэр.

«Террагар» застыл в неподвижности впереди «Ргабвара».

Главный иллюминатор отсека управления теперь все время был в поле зрения. Было видно, что члены экипажа облачились в тяжелые скафандры, только шлемы были откинуты. Люди широко открывали и закрывали рты – судя по всему, кричали.