Работа по выращиванию овощей вряд ли бы показалась достойной храброму охотнику, - продолжал тралтан. - Но такая работа легче, да и вовсе не опасна, поскольку овощи не кусаются. Если, конечно, не переусердствовать с корнем кресля, - добавил он.
      - Гурронсевас, - вздохнула Ремрат, - дело ведь очень серьезное. Вемарцы всегда были едоками мяса Гурронсевасу не терпелось оказаться в Главном Госпитале Сектора и посоветоваться с О'Марой, а еще лучше - с падре Лиореном. Он ведь пытался сражаться логикой против убеждений, неоспоримыми научными фактами с уверенностью, носившей характер религии, и как это часто бывает в споре с низкоразвитыми существами, наука проигрывала спор.
      - Конечно, вы правы, - не стал возражать тралтан. - Дело нешуточное, и действительно, насколько вы понимаете и как утверждают ваши письменные источники, вемарцы всегда были едоками мяса. Много веков назад, когда ваши равнины и леса кишели зверями и вы без страха могли охотиться на них днем, думаю, мясом питались не только взрослые. Полагаю, к моей точке зрения присоединились бы и наши целители. Скорее всего новорожденные, как только их отнимали от груди матери, получали мясной бульон, так как их юные желудки еще не могли переваривать мясо в чистом виде. Однако уже в раннем возрасте они переходили на порции мяса для взрослых.
      Но ни они, ни вы не плотоядны. Это совершенно не обязательно.
      Физически вемарцы не годятся для того, чтобы становиться крестьянами, продолжал Гурронсевас. - Вероятно, ваши длинные и крепкие задние конечности, гибкий и сильный хвост и способность быстро передвигаться и резко менять направление развились из-за необходимости спасаться бегством от крупных хищников на заре вемарской истории. До тех пор пока вашу планету не захлестнула экологическая катастрофа, мяса у вас всегда было в избытке, охота не представляла трудности, и поедание мяса стало вынужденной добродетелью. Но когда мяса вдруг стало очень мало, как бы вам ни трудно было со мной согласиться, его поедание превратилось в порочное занятие.
      Мне, конечно, недостает знаний, - продолжал Гурронсевас, не дав Ремрат вмешаться. - Я могу только размышлять о событиях, имевших место два-три века назад. Но позволю себе предположить, что с тех пор, как у вас начали возникать сложности с количеством мяса на душу населения, тот период, в течение которого дети получали овощное рагу, был удлинен до достижения зрелости. Кроме того, от мяса стали отказываться старики. Думаю, что не ошибусь: вскоре единственными едоками мяса остались охотники - ведь им приходилось сталкиваться со всевозрастающими опасностями, и они являлись единственными полноценными защитниками своих племен.
      Не думаю, чтобы охотники так поступали только из-за того, что они такие эгоисты, - добавил Гурронсевас. - Скорее всего они просто твердо верят, что будущее вемарцев зависит от того, чтобы те, кто мясо добывает, ели его, иначе таких просто не останется. Это так?
      Возвращение охотников домой затянулось, и за прошедшие дни Гурронсевас научился понимать мимику Ремрат. Старуха повариха выглядела несчастной и пристыженной, вот-вот могла разозлиться не на шутку. Она молчала. Гурронсевас разошелся и явно переусердствовал. Нужно было поскорее что-то сказать, чтобы смягчить краски, а не то контакт грозил прерваться здесь и немедленно.
      - Скажите, а если я вежливо попрошу, - поинтересовался он мягко и осторожно, - не дадут ли мне охотники немного принесенного ими мяса? Мне хватит совсем маленького кусочка. Мясные блюда мне всегда удавались.
      Ремрат тяжело дышала, она закашлялась, но вскоре кашель перешел в негромкий лай, который, как уже знал тралтан, является у вемарцев смехом.
      - Не дадут! - отсмеявшись, воскликнула старуха вемарка. - Мясо слишком драгоценно для того, чтобы давать его чужеземному повару, привыкшему возиться с овощами. Вдруг вы его испортите!
      Гурронсевас промолчал. Уловка сработала. Теперь Ремрат почувствовала себя неловко и произнесла извиняющимся тоном:
      - Я понимаю, вы не станете нарочно портить мясо, - сказала она, - но своим соусами и приправами можете так изменить его вкус, что охотники не признают в нем мяса. - Она немного растерялась, помедлила и добавила:
      - Но вы правы. Если только охота не бывает особенно успешной - а такого я не припомню с того дня, как я перестала быть охотницей и стала учительницей, ни старикам, ни детям мяса не достается. Порой кто-нибудь из охотников может тайком бросить кусочек мяса своему престарелому родителю, но не припомню за последнее время и такого случая.
      Теперь мяса стало так мало, что даже охотники вынуждены питаться овощами, - продолжала рассказывать Ремрат, - а иначе они бы не наедались. Но они утверждают, что мясо нужно им, чтобы поддерживать силу, и когда они ощущают его вкус в приготовленном блюде, они чувствуют свою избранность. Но если вы спросите меня, то я скажу: из-за своей охотничьей гордыни они доводят себя до изнурительной слабости, а вовсе не набираются сил.
      А ведь именно это Гурронсевас и пытался ей все время втолковать, но сейчас не время было укорять собеседницу за упрямство. Вместо этого тралтандиетолог рассмеялся и сказал:
      - Ну что ж, в таком случае нам нужно продолжать готовить изысканные блюда из овощей и добиваться того, чтобы охотники начали нам завидовать.
      Ремрат не рассмеялась в ответ. Она сказала вот что:
      - Несколько дней назад, до того, как вы придумали свои трапезы из трех блюд, это бы прозвучало как самое странное предложение. На теперь... Гурронсевас, ваших новых блюд из овощей для стариков и детей мало. Нам нужно мясо, чтобы вемарцы выжили как народ, а.., а наши охотники задерживаются.
      Голос Ремрат стал печальным.
      - Должна ли я, - проговорила она тоскливо, - напоминать вам о том, что ваш главный целитель обещал нам, что вы покинете нас до возвращения охотников?
      Приликла предоставил Гурронсевасу решить, когда именно сообщить Ремрат о том, что охотничий отряд на подходе. Пожалуй, этот момент настал. Однако к приятной новости следовало присовокупить и сообщение о том, что вемарцев ожидают крайне неблагоприятные новости. Гурронсевас открыл небольшую сумку на боку и заглянул в нее одним глазом, чтобы разыскать снимки, которые захватил с собой с "Ргабвара".
      - Несмотря на различия в размерах и возрасте, - сказал он, - ваши дети и старики чувствуют себя неплохо и сохраняют соответствующую возрасту активность, находясь на овощной диете. Наши целители, располагающие обширными сведениями в этой области, убеждены, что и ваши взрослые будут хорошо себя чувствовать, питаясь теми же самыми блюдами. Им полезно есть мясо, так говорят целители, но оно не является для них единственным источником энергии. У нас такое ощущение, что поедание мяса превратилось в убеждение и привычку на протяжении жизни многих поколений и что от этой привычки можно отказаться.
      Но давайте не будем вступать в очередной спор, - поторопился предложить тралтан, - потому что у меня для вас хорошие новости. Если ваши охотники будут двигаться с такой же скоростью, как сейчас, а идут они медленно, так как поклажа тяжела, они придут домой послезавтра утром. Если вы мечтаете о мясе, скоро вы его получите.
      Не упомянув о том, в какое время были сделаны снимки, Гурронсевас вкратце объяснил Ремрат, как работает поисковый катер "Ргабвара", и разложил снимки перед вемаркой. Снимки увеличили, изображение было четким, и стали хорошо видны все пять убитых охотниками зверей, каждая складка на шкурах, которыми был укрыт молодой охотник, лежавший на самодельных носилках. Носилки теперь тащили шестеро вемарцев. Фотосъемка производилась вечером, и охотники отбросили капюшоны, так что можно было прекрасно разглядеть лицо каждого из них. Четкость фотоснимков изумляла самого Гурронсеваса.
      - Вероятно, охотники задержались из-за того, что несут пять убитых зверей и раненого на носилках, - заметил он. - Не знаю, сколько добычи они приносят обычно, но хорошую добычу я узнаю, если вижу, что она хороша.
      - Ничего вы не знаете, Гурронсевас, - тихо-тихо промолвила Ремрат. - Это вовсе не хорошая добыча. Охотники не шли бы пешком, они бы подпрыгивали на хвостах и бежали, чтобы в набитых доверху заплечных мешках не испортились тушки мелких зверьков, и тащили бы они штук двадцать крупных крелланов и твазатхов, а не пятерых детенышей. Но у многих мешки пусты, а на носилках они несут охотника, который или умер, или при смерти.
      - Простите... - смущенно проговорил Гурронсевас. - Вы его знаете? Это.., это ваш друг?
      Гурронсевас произнес этот вопрос и тут же понял, что зря его задал. Лица всех вемарцев были видны настолько четко, что определить, кто лежал на носилках, можно было методом исключения.
      - Это Критхар - их вождь, - произнесла Ремрат еще тише. - Очень храбрый, умелый и всеми любимый охотник. Критхар - мой младший ребенок.
      Глава 27
      Ремрат сияла. Они с Таусар спорили три часа, и спор выиграла Ремрат. Наконец, по прошествии тягостных трек часов, "Ргабвар" поднялся в вемарское небо и отправился для совершения миссии, для которой собственно и был изначально предназначен.
      О том, что предстояло, даже не хотелось думать. Гурронсевасу не хотелось, а что говорить о существе, настолько чувствительном к чужим эмоциям, как Приликла?
      В своих чувствах Гурронсевас не сомневался. Ему казалось, что он хорошо понимает, какие чувства владеют и всеми остальными, включая Ремрат. Как бы они ни старались, они все равно со страшной силой излучали эмоции в нескольких ярдах от Приликлы. Может быть, именно поэтому Старший врач уже больше часа не предварял обращение к кому бы то ни было своим привычным "друг".
      Вемарские охотники уходили за добычей в далекие походы, но хранить мясо можно было только в пещерном городе, где для этой цели имелся холодильный шкаф. Поэтому единственный способ доставить добычу в город не испорченной заключался в том, чтобы оставлять ее на время обратного перехода живой. Так что если раненый был еще жив, то и он сам, и его друзья-охотники должны были изо всех сил стараться поддержать в нем теплящуюся жизнь, дабы его молодая плоть прибыла в город свежей.
      Ремрат объяснила медикам, что, как бы ни страдал раненый, как бы ни мучился от боли, не получая никакой медицинской помощи от своих совершенно не сведущих в этой области товарищей, он все равно будет цепляться за жизнь до последнего мгновения. Критхар был храбр, вемарцы чтили его за это, и он тем более должен был стараться остаться в живых. Таков был его долг.
      Ремрат стояла около обзорного иллюминатора на медицинской палубе и держалась стойко и решительно, не выказывала ни малейшего страха, хотя капитан Флетчер вел "Ргабвар" резко вниз, совершая аварийную посадку. Он должен был посадить корабль всего в нескольких сотнях ярдов от охотничьего отряда вемарцев. Рядом с Гурронсевасом тревожно порхал Приликла. Чтобы скрыть волнение, тралтан заговорил с эмпатом, но тут же понял, что мог бы и не делать этого - цинрусскийцу и так были понятны его чувства.
      - Когда я разговаривал с Ремрат и Таусар, - негромко произнес Гурронсевас, хотя его транслятор был включен, - вместе и по отдельности с каждой, как вы меня попросили, возникли разногласия. Таусар уговаривала нас не вмешиваться, а Ремрат выражала готовность оказать любую посильную помощь, так что.., если мы попытаемся помочь Критхару без разрешения Таусар, наши нынешние добрые отношения с вемарцами могут резко ухудшиться. Но насколько я успел заметить, к Главной поварихе Таусар относится с уважением и любовью, так что скорее всего риск минимален. В конце концов, Критхар - младшее и единственное оставшееся в живых дитя Ремрат.
      - Вы мне уже говорили об этом, - заметил эмпат. - Я очень ценю вашу попытку успокоить меня. Но будучи Старшим медиком на корабле-неотложке, я не имею другого выбора. Или ваше волнение вызвано чем-то другим?
      - Даже не знаю, - признался Гурронсевас. - Вопреки увещеваниям Таусар, Ремрат отправилась с нами, чтобы заверить охотников в наших добрых намерениях. Если ей это удастся, мы можем скорее доставить Критхара домой, где мы либо вылечим его, либо он умрет. Но мне кажется, что Ремрат этого не хочет. Перед тем как она вместе со мной покинула город, она сказала Таусар - вы, наверное, слышали их разговор, - что как мать она имеет право решать, как поступить с раненым Главным охотником, и что она хочет, чтобы чужеземцы забрали Критхара к себе на корабль на сколько угодно долгое время.
      Лично мне больше ничего сказано не было, - продолжал тралтан. - Я лишен вашей способности читать чужие эмоции. Но почему в создавшейся ситуации, ситуации экстремальной, мать решила отдать свое дитя нам - совершенно чужим существам, с которыми она знакома совсем недолго? Я уверен: сказала она гораздо меньше, чем думает и чувствует. Вот это и беспокоит меня.
      - Я вижу и ваши чувства, и чувства, которые сейчас владеют Ремрат, сказал эмпат. - Сейчас она излучает смесь неуверенности и тоски, характерные для существа, боящегося потерять любимое чадо и при этом не знающего, насколько тяжелы его раны. Кроме того, я чувствую, что Ремрат переполняет волнение, свойственное всякому, кто впервые отправился в полет. Ремрат разумное существо, и у нее, невзирая на нынешнее положение на Вемаре, близкое к варварству, ум цивилизованный и либеральный. К тому же она доверяет нам. Это доверие завоевали вы, Гурронсевас, и в итоге мы получим возможность оказать Критхару посильную медицинскую помощь - с согласия, безусловно, его матери.
      Итак, причин волноваться у вас нет, - заключил эмпат, - и все же вы волнуетесь.
      Но прежде чем тралтан сумел ответить, он почувствовал, как пол едва заметно надавил ему на ступни - это гравитационные компенсаторы смягчили удар при приземлении корабля. Ремрат неуклюже взобралась на носилки, и все медики, за исключением Мэрчисон, оставшейся на палубе, чтобы приготовить оборудование к приему пациента, отправилась к трапу. Спустившись по нему, они вышли навстречу охотникам.
      Ремрат велела остальным молчать, пока она будет разговаривать с сородичами. Она объяснила, что в том случае, если кто-то вмешается в разговор, любая попытка чужеземцев забрать Критхара на корабль обернется неудачей, и притом с обеих сторон не обойдется без жертв. Говорить с вемарцами должна была их соплеменница, облеченная неким авторитетом. Медики были вынуждены согласиться. Гурронсевас пытался поставить себя на место вемарских охотников, впервые видевших космический корабль и странных пугающих чужеземцев, которые ни с того ни с сего желали забрать одного из них.
      Тралтан гадал, сказалась ли уже старость на разуме Ремрат, оправданна ли ее решимость.
      Однако Ремрат заговорила с охотниками так, словно они все еще были ее учениками - твердо, уверенно, властно. Сначала она заверила их в том, что им нечего бояться, и объяснила почему, а затем она провела с сородичами короткий урок астрономии, посвященный образованию солнечных систем, рассказала о том, что на некоторых планетах развивается разумная жизнь, о том, что от одной такой планеты до другой - огромные расстояния, и о том, что для развития космической техники и создания кораблей, которые могли бы летать меж звезд, потребовались многие века напряженного мирного труда.
      Данальта, дабы не напугать никого из вемарских охотников, принял безобидную форму четвероногого зверька без каких-либо рогов и копыт. Мимикрист подобрался поближе к Гурронсевасу и заметил:
      - Когда ваша подружка предложила оказать нам помощь, я не ожидал, что произойдет что-либо подобное.
      - У нас много общих интересов, - гордо отозвался Гурронсевас, - но мы разговаривали не только о кулинарии.
      - Ясное дело, - понимающе проговорил Данальта. Они не дошли ярдов двадцати до носилок, на которых лежал Критхар, но пока вемарцы явно не собирались пропускать их к раненому.
      - Странные создания, окружающие меня, прибыли к нам с миром, - продолжала увещевать сородичей Ремрат. - Они не желают нам зла и мечтают помочь нам. Один из них, - тут она показала на Гурронсеваса, - уже помог нам с приготовлением новой пищи в городе. Эта пища чудесна и удивительна, и я вам непременно расскажу о ней чуть позже. Остальные - целители и хранители с большим опытом, они также хотят оказать нам помощь. Я решила, и таково мое право матери, разрешить им показать свое искусство. Опустите носилки и отбросьте шкуры. Тише, менее строго, она спросила:
      - Жив ли еще Критхар?
      Ответом ей было долгое молчание.
      Приликла вылетел вперед и запорхал над носилками. Двое охотников подняли вверх копья, еще один зарядил стрелой лук, прицелился, но тетиву не натянул. "Он все чувствует, - уговаривал себя Гурронсевас, - он бы знал, если что - он успеет улететь". Однако порхал Приликла неровно, как-то тревожно - видимо, переживал за свою безопасность не меньше Гурронсеваса.
      - Критхар жив, - сообщил эмпат, и в тишине голос его прозвучал удивительно громко. - Но.., еле жив. Друг Ремрат, мы должны немедленно обследовать его, а затем как можно скорее перенести на корабль. Данальта, давайте осмотрим пациента.
      Ввысь взметнулись новые копья и луки, но теперь все они были нацелены на неуязвимого (о чем охотники не ведали) мимикриста, а не на Приликлу. Покуда Данальта осторожно снимал звериные шкуры, которыми был укрыт раненый вемарец, Ремрат произвела очередной отвлекающий маневр: встала с носилок и вновь решительно потребовала, чтобы Критхара отдали чужеземцам. Охотники столпились около Главной поварихи и принялись так оглушительно кричать и яростно спорить, что не заметили, чем в это время занимались Приликла, Данальта и Нэйдрад.
      Гурронсевас изо всех сил прислушивался, стараясь уловить смысл препирательства, но охотники распалялись все сильнее, и спор принял такую окраску, что понять уже нельзя было ровным счетом ничего. Пониманию в значительной мере мешало то, что вемарцы обладали удивительной способностью тараторить, не закрывая рта, но при этом слышать, что им в том же духе вещал сородич. Тралтан переключился на частоту "Ргабвара", чтобы послушать, о чем говорят медики.
      Он услышал голос Приликлы:
      - У пациента множественные переломы и ранения передних конечностей, груди и живота, ушибы и ссадины на боках - скорее всего он катился по неровной поверхности. Как видите, кое-где на поврежденной коже остались пыль и грязь. Видимо, у товарищей раненого не было достаточного запаса воды для промывания ран. Сканер показывает повреждение нескольких ребер. Разрывов внутренних органов не отмечается. Переломы получили смещения при транспортировке раненого. Отмечается также значительная потеря мышечной массы, связанная скорее всего с длительным голоданием и обезвоживанием. По сравнению с данными, полученными при обследовании Таусар, жизненно важные показатели друга Критхара оставляют желать лучшего. Он очень слаб, почти без сознания, его эмоциональное излучение типично для существа, находящегося при смерти. Вы видите все, что видим мы, друг Мэрчисон. Нет времени на споры с его друзьями. Придется рискнуть, не дожидаясь их разрешения.
      Данальта, Нэйдрад, - торопливо проговорил Старший врач, - увеличьте границы антигравитационного поля, поднимите Критхара и перенесите на наши носилки - осторожно, стараясь не затронуть его поврежденные конечности. Ни в коем случае нельзя допустить осложнение имеющихся смещенных переломов. Осторожнее. Теперь опустите колпак, увеличьте внутренний обогрев на десять градусов и пустите под колпак чистый кислород. Мы должны оказаться на "Ргабваре" через пять минут.
      - Жду, - отозвалась Мэрчисон. - Инструменты для ортопедической операции и исследований внутренних органов готовы. Однако кожные покровы больного сильно изранены, имеет место значительное обезвоживание. Помимо травм, он запросто может скончаться от голода. Как же они жестоки! Неужели вемарцы никогда не слышали о шинах, предназначенных для фиксации переломов? И вообще они хоть как-то заботятся о раненых или нет?
      Гурронсевас знал, что не его дело вмешиваться в спор профессионалов, но слова патофизиолога вывели его из себя. У него было полное ощущение, что критикуют его друга, а он это слушает. Это ощущение удивило его, но оно было сильнейшим, и некуда было от него деваться.
      Тралтан сказал:
      - Вемарцы не жестоки и не безжалостны. Мы с Ремрат говорили об этом. Она сказала мне, что медики на Вемаре - это те, кто лечит больных травами. Насколько нам известно, хирургов здесь нет. Ремрат полагает, что в прежнее время они существовали, но эти навыки давно утрачены. Теперь любое самое мелкое ранение может закончиться смертью или инвалидностью, являющей собой муки как для самого калеки, так и для тех, кто за ним ухаживает, не говоря уж о том, что у вемарцев просто не хватает еды на всех. Именно поэтому они и не кормят того, кто должен умереть, да начни они кормить Критхара, он бы отказался от еды. Не вемарцы жестоки, а сам Вемар.
      Мгновение было тихо, потом послышался звук - так земляне выдыхают через нос, затем Мэрчисон произнесла:
      - Простите, Гурронсевас. Я слышала многие из ваших разговоров с Ремрат, но этот, видимо, пропустила. Вы правы. Мне просто нестерпимо смотреть на существо, которому не оказали своевременной помощи.
      - Помощь ему сейчас будет оказана, друг Мэрчисон, - негромко напомнил Приликла. - Прошу вас, будьте наготове.
      Неожиданно крошка эмпат взмыл в небо, в чем ему поспособствовал специальный пояс, обеспечивавший привычную для цинрусскийца гравитацию, равную одной восьмой G. Медленно вздымавшиеся и опадавшие радужные крылья Приликлы преломляли солнечные лучи, словно большие подвижные призмы. Спор охотников с Ремрат тут же прекратился. Охотники уставились в небо, на странного чужеземца, буквально ослепившего их своей красотой. Вемарцы были вынуждены заслониться от солнца передними конечностями, так как глаза им слепило. Высоту и направление полета, как понял Гурронсевас, Приликла выбрал нарочно, чтобы в него не угодили стрелы и копья. А когда вемарцы поняли, что случилось, действовать было уже слишком поздно. Данальта, Нэйдрад и носилки с Критхаром уже были на полпути к кораблю.
      Приликла развернулся, полетел следом за ними и сообщил:
      - Эмоциональное излучение охотников указывает на всеобщее замешательство, гнев, стыд, но думаю, эмоции недостаточно сильны для того, чтобы могли излиться в применении физической силы. К этим эмоциям примешивается чувство потери. Вряд ли они нападут на вас, друг Гурронсевас, если только вы их не спровоцируете. Спросите у Ремрат, хочет ли она отправиться домой со своими друзьями, или желает полететь на корабле вместе с Критхаром. Уходите как можно скорее.
      Далее последовали самые тревожные пятнадцать минут в жизни Гурронсеваса. Охотники не возражали против того, чтобы Ремрат отправилась на корабль, поскольку Главная повариха была слишком стара, чтобы идти с ними на своих двоих, но они ни в какую не хотели отпускать Гурронсеваса. Они орали во все глотки, что чужеземец должен остаться с ними и возвратиться вместе с отрядом в пещерный город. Охотники настаивали на этом, утверждая, что существа с корабля забрали их вождя, Критхара, и пока Критхар не вернется, Гурронсевас должен оставаться заложником. Охотники заверяли, что пальцем не тронут Гурронсеваса, если он не вздумает попробовать удрать, и обещали, что отпустят его, как только им вернут Критхара.
      Наконец они немного утихомирились и принялись деловито обсуждать, как им лучше одолеть толстокожего и здоровенного чужеземца. Они полагали, что стрелами и копьями его не проймешь, поэтому решили, что лучше всего сбить его с ног, ударив по ним с одного бока хвостами. Тогда чужеземцу будет трудно подняться на ноги, так как ноги у него короткие, а туловище массивное и тяжелое. Вемарцы также прикидывали, что толщина шкуры у чужеземца на животе меньше, и если уколоть его как следует копьем в пузо, то он, глядишь, и окочурится.
      Гурронсевас знал, что они правы, но говорить им об этом, конечно, не собирался. Он все еще пытался придумать, что же сказать охотникам, когда заговорила Ремрат.
      - Послушайте! - громко воскликнула она. - Когда вы под стол пешком ходили, у вас мозгов побольше было! Вам что, не терпится полезть на рожон и получить такие же раны, как у Критхара, а потом сдохнуть, не добравшись до дома? Подумайте о преступной трате мяса, нужного вам самим и вашим детям, которые ждут вас не дождутся. Мы никогда не видели, как дерется Гурронсевас, потому что все это время он только тем и занимался, что помогал нам. Но на таких зверей вы никогда не охотились. Он весит вдвое больше каждого из вас, а вы дохлые, полуголодные и просто не можете себе представить, что он с вами сделает, если завяжется драка.
      Гурронсевас и сам не мог представить, что бы он такого мог сделать с охотниками, поэтому предпочел промолчать и дать высказаться Ремрат.
      - Никакой заложник вам не нужен, потому что он у вас уже есть, - поспешно проговорила Ремрат. - Гурронсевас проводит в городе все время, пока бодрствует: он помогает нам готовить еду, обучает наших помощников чужеземным хитростям кулинарии, учит нас отбирать съедобные растения и готовить из них самые разные блюда. Мы не хотим, чтобы его убили, ударили и вообще как-то обидели.
      Кроме того, - заключила Ремрат, - поверьте моему опыту - как-никак я ваша Главная повариха и хранительница, - Гурронсевас совершенно несъедобен.
      Тралтана чрезвычайно порадовало и удивило все, что сказала о нем Ремрат. Он и не догадывался, что так его полюбили. Да, они охотно разговаривали с ним, но чувств своих никак не высказывали. Он думал, что его просто терпят из вежливости, но не более того. Ему очень хотелось поблагодарить старуху вемарку за доброту и участие, но пока он не ощущал себя в полной безопасности и потому решил, что для начала нужно сказать кое-что другое.
      - Ремрат права, - громко подтвердил он. - Я несъедобен. Несъедобен. Несъедобен и Критхар, как утверждают чужеземцы с нашего корабля. Он несъедобен для нас, так как мы не едим мяса. Ремрат знает это, поэтому спокойно препоручила нашим заботам своего сына, так как наши целители опытны и ловки. И ей, и всем вам мы обещаем, что Критхар вернется к вам, как только это станет возможно.
      "Я говорю правду, - убеждал себя Гурронсевас, - но не всю правду". Экипаж "Ргабвара" и половина медиков ели мясо, но на борту корабля питались синтезированной пищей, так же как и в госпитале. То, что они ели, по внешнему виду и вкусу напоминало мясо, но не являлось частями беспомощных животных, и уж конечно, никто из медиков и членов экипажа никогда не съел бы хоть кусочка другого разумного существа. Не сказал Гурронсевас вемарцам и о том, будет ли Критхар жив или мертв, когда вернется к ним. Ему казалось, что ответ на этот вопрос очевиден, но решил, что плохие новости лучше оставить медикам.
      Вдруг Гурронсевас понял, что бригада врачей ничего не знает о своем пациенте, кроме того, что они могли увидеть с помощью своих сканеров, и неплохо было бы выяснить, как он получил травмы. К тому же тем самым он мог перевести разговор в более безопасное русло. Вемарцы торопливо, негромко переговаривались, и судя по тем нескольким словам, которые уловил и перевел транслятор Гурронсеваса, враждебность по отношению к нему немного улеглась. Можно было рискнуть задать вопрос.
      - Если вас не затруднит и не огорчит мой вопрос, - осторожно проговорил тралтан, - не могли бы вы рассказать мне, как именно Критхар получил раны?
      Вопрос явно не вызвал никаких затруднений. Охотница по имени Друут, заменившая раненого вождя, принялась описывать, как все случилось. Рассказывала она подробно, ее повествование изобиловало мельчайшими, зачастую весьма красочными подробностями.
      Гурронсевас слушал Друут, и ему начало казаться, что вемарка хочет оправдаться за весь отряд.
      Глава 28
      Вскоре после заката на тридцать третий день самой неудачной охоты, какую только могли припомнить вемарцы, они набрели на след взрослого твазаха и нескольких детенышей. Следы вели по топкому берегу реки к расположенной неподалеку пещере на склоне холма. Следы взрослого зверя были неглубокими, что говорило о том, что он либо недоросток, либо плохо ест. Но вряд ли он был так же слаб, как охотники, а это значило, что встреча с ним для вемарцев грозила опасностью. А поймать и убить зверя должен был Главный охотник Критхар, супруг Друут.
      В далеком прошлом, как о том было написано в древних книгах, твазахи умели лазать по деревьям и питались растениями, как и более мелкие животные, но потом научились нападать на все, что двигалось, и пожирать свои жертвы, независимо от их размера, включая и вемарских охотников, на которых твазахи нападали исподтишка. Этот твазах мог быть особенно опасным, так как явно был голоден и вдобавок скорее всего являлся самкой, которая бы ни перед чем не остановилась, защищая своих детенышей. Однако от перспективы заполучить целое семейство твазахов охотничьи страсти разгорелись, и Критхару не удалось отговорить сородичей от этой затеи.
      Друут хорошо понимала своих товарищей. Они уже так долго охотились, но добыли только маленьких, жалких грызунов да крупных насекомых. Время от времени кто-нибудь тайком покидал стоянку и уходил в лес, чтобы найти хоть немного плодов, ягод или кореньев и набить ими желудок. Если один вемарец при этом замечал другого, то делал вид, что смотрит в другую сторону. А тут вдруг они почувствовали себя настоящими охотниками, храбрыми и гордыми, которым по закону полагается есть мясо.
      Склон холма оказался крутым и каменистым. У его подножия все было усыпано острыми камнями. Охотники взбирались к пещере, хватаясь за чахлые кустики. Твазах бы на таком склоне удержался, а вот вемарцам приходилось туго. Приходилось взбираться по одному, друг за другом. Друут следовала за Критхаром по узкому карнизу, ведущему к пещере. Добравшись до входа, они вдвоем, еле удерживаясь на карнизе и изо всех сил балансируя тяжелыми хвостами, растянули ловчую сеть.
      Остальные охотники были настолько уверены в успехе предприятия, что принялись собирать хворост и устанавливать коптильню, где собирались обжарить недоеденное мясо.
      Стараясь не шуметь, Критхар и Друут завесили сетью отверстие пещеры, зацепив ее края за кусты или острые камни. Затем они встали по обе стороны от пещеры и принялись громко кричать.
      Они ждали с копьями наготове. Вот-вот должна была вылететь свирепая твазашка и угодить в их сеть, но она почему-то не появлялась.
      Время от времени они переставали кричать и швыряли сквозь ячейки сети камни. Камни громко стучали по полу пещеры, но самка не появлялась, только изредка повизгивали детеныши да слышался басовитый рык матери. Охотники нервничали, голод мучил их, и довольно скоро они стали осыпать Главного охотника и его подругу тяжкими оскорблениями.