Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Христос – Надежда мира

ModernLib.Net / Религия / Уайт Елена / Христос – Надежда мира - Чтение (стр. 43)
Автор: Уайт Елена
Жанр: Религия

 

 


      Зная слабохарактерность и нерешительность Пилата, священники думали, что без труда добьются осуществления своих планов. Бывало, он легко утверждал их приговор, посылая на смерть людей, которые, как священнослужители прекрасно знали, не заслуживали такой участи. Для Пилата жизнь узников не стоила и гроша, ему было безразлично, виновен человек или нет. Священники надеялись, что и теперь Пилат приговорит Иисуса к смерти без допроса. Они просили сделать им одолжение по случаю великого народного праздника.
      Но от узника исходила некая сила, удерживавшая Пилата от подобного шага. Он просто не решался так поступить. Замыслы священников были очевидны. Пилат вспомнил и то, что недавно Иисус воскресил Лазаря, пролежавшего четыре дня во гробе. И прежде чем подписать приговор, он решил узнать, в чем же обвиняют Христа и обоснованны ли эти обвинения.
      «Если вашего осуждения достаточно, – сказал он, – почему вы привели узника ко мне? Возьмите Его и судите по вашим законам». Священники вынуждены были ответить, что они уже осудили Христа, но хотят заручиться согласием Пилата, чтобы приговор имел силу. «И каков ваш приговор?» – спросил Пилат. «Смерть, – ответили они. – Но у нас нет полномочий привести этот приговор в исполнение». Они просили Пилата поверить им на слово, что Христос виновен, и утвердить приговор. Всю ответственность за последствия они брали на себя.
      Пилата нельзя было назвать справедливым и добросовестным судьей, да и в нравственном отношении он вовсе не был безупречен, но выполнить их просьбу он отказался. Он не осудит Иисуса, пока ему не скажут, в чем Его обвиняют.
      Священники оказались перед выбором. Они понимали, что должны скрыть свои истинные побуждения как можно тщательнее, чтобы у Пилата не создалось впечатления, будто Христос схвачен по религиозным мотивам. Если бы это стало известно, все их обвинения потеряли бы силу. Они решили представить Иисуса нарушителем гражданского закона. Тогда Его можно будет осудить за политические преступления. Среди иудеев очень часто возникали волнения и восстания против римских властей. Римляне обходились с восставшими очень сурово и все время были начеку, чтобы подавлять малейшие всплески народного негодования.
      Совсем недавно, всего лишь несколько дней назад, фарисеи пытались уловить Христа, спрашивая Его: «Позволительно ли давать подать кесарю?» Но Христос разоблачил их лицемерие. Присутствовавшие там римляне были свидетелями полного провала заговорщиков и их замешательства, когда Он ответил: «Отдавайте кесарево кесарю» (Лк. 20:22-25).
      И теперь священники в соответствии со своими замыслами намеревались представить учение Христа в искаженном виде. Им ничего не оставалось делать, как обратиться к лжесвидетельству, и они начали обвинять Его, говоря: «Мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом царем». Эти три пункта не имели никакого основания. Священники знали это, но они были готовы солгать, лишь бы добиться своего.
      Пилат видел их насквозь. Он не верил в то, что арестованный замышлял свергнуть правительство. Его кроткий и смиренный вид ни в малейшей мере не соответствовал этому обвинению. Пилат был убежден, что тут какой-то тайный заговор, составленный с целью уничтожить невинного человека, в чем-то мешавшего иудейским правителям. Обратившись к Иисусу, он спросил Его: «Ты Царь Иудейский?» Спаситель ответил: «Ты говорить». И когда Он произнес это. Его лицо осветилось, как будто на Него упал солнечный луч.
      Услышав Его ответ, Каиафа и бывшие с ним призвали Пилата засвидетельствовать, что Иисус признался в совершении преступления, в котором Его обвиняли. Возбужденные священники, книжники и правители требовали вынести Ему смертный приговор. Их крики подхватила толпа, и шум поднялся невыносимый. Видя, что Иисус ничего не отвечает своим обвинителям, Пилат смутился. Он сказал Ему: «Не слышишь, сколько свидетельствует против Тебя?» Но Иисус и на это ничего не отвечал.
      Стоя позади Пилата, на виду у всего народа, Христос слышал поношения в Свой адрес, но на все лжесвидетельства не отвечал ни слова. Его облик и поведение свидетельствовали об абсолютной невиновности. Невозмутимый, Он стоял среди бури, которая неистовствовала вокруг. Казалось, что тяжелые валы гнева, поднимающиеся все выше и выше, подобно волнам разбушевавшегося океана, ударялись о Него, но не вредили Ему. Он стоял молча, но это молчание было весьма красноречивым. Казалось, из глубины Его естества исходит свет.
      Пилат был изумлен поведением Иисуса. Неужели этот человек не хочет спасти Свою жизнь? Он так безразличен к суду, размышлял Пилат. Глядя на Иисуса, не отвечавшего на оскорбления и насмешки, он чувствовал, что Иисус не может быть таким же неправедным и нечестивым, как кричащие священники. Надеясь узнать у Него истину и усмирить волнение толпы, Пилат отозвал Иисуса в сторону и снова спросил Его: «Ты Царь Иудейский?»
      Иисус не дал прямого ответа на этот вопрос. Зная, что Святой Дух действовал на Пилата, Он предоставил ему возможность откликнуться на голос совести. «От себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?» – спросил Он. Другими словами, что вызвало вопрос Пилата: обвинение священников или желание принять свет от Христа? Пилат понял, что имел в виду Христос. Но его сердце обуяла гордыня, – он не хотел повиноваться голосу совести. «Разве я Иудей? – сказал он. Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?»
      Пилат упустил редкую возможность, но Иисус не оставил его без света. Прямо не отвечая на вопрос Пилата, Он тем не менее четко объяснил, для чего пришел в этот мир, и дал понять Пилату, что не домогается земного престола.
      «Царство Мое не от мира сего, – сказал Христос, – если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне царство Мое не отсюда. Пилат сказал Ему: Итак Ты Царь?» Иисус отвечал: «ты говоришь, что Я Царь; Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего».
      Христос подтвердил, что Его слово само по себе является ключом к пониманию тайны для тех, кто готов принять это слово. Оно обладало самоутверждающей силой, и в этом была тайна успешного распространения Его царства. правды. Иисус хотел, чтобы Пилат понял: только приняв и усвоив истину, он мог исправить свой испорченный характер.
      Пилат стремился познать истину, хотя и был в смятении. Его сердце радостно откликнулось на слова Спасителя, и он горел желанием узнать, в чем же заключается истина и как он может принять ее. «Что есть истина?» – спросил он. Но не стал ожидать ответа. Шум, раздавшийся снаружи, напомнил ему о том, чем он должен заниматься сейчас. Священники потребовали немедленных действий. Выйдя к иудеям, Пилат твердо объявил: «Я никакой вины не нахожу в Нем».
      Эти слова, произнесенные судьей-язычником, были резким укором лживым и вероломным правителям, обвинявшим Спасителя. Когда священники и правители услышали это из уст Пилата, их разочарованию и гневу не было предела. Они давно составили заговор и ждали удобного момента. Сейчас, поняв, что Иисус может быть освобожден, они были готовы разорвать Спасителя на куски. Они громко укоряли Пилата и угрожали ему судом высшего римского правительства. Они обвиняли его в том, что он отказывается осудить Иисуса, Который, по их утверждению, восстал против кесаря.
      Слышались злобные голоса, заявляющие, что развращающее влияние Иисуса хорошо всем известно. Священники сказали: «Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места».
      В этот момент Пилат вовсе не намеревался осуждать Иисуса. Он знал, что иудеи обвиняют Его по злобе и предубежденности. Он знал свой долг. По справедливости Христа надлежало немедленно освободить. Но Пилат опасался, что люди вознегодуют, если он откажется предать Иисуса в их руки, начнется волнение, и это страшило его. Когда он узнал, что Христос из Галилеи, то решил послать Его к Ироду, правившему в этой провинции, который как раз находился в Иерусалиме. Пилат надеялся всю ответственность за осуждение Иисуса переложить на Ирода. Ему также представилась хорошая возможность уладить старую ссору между ним и Иродом. И он этого добился. После суда над Спасителем они стали друзьями.
      Пилат снова отдал Иисуса охране, и под градом насмешек и оскорблений толпы Его увели в судилище Ирода. «Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался». Он никогда до этого не встречался со Спасителем, но «давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо». Руки Ирода были обагрены кровью Иоанна Крестителя. Когда Ирод впервые услышал об Иисусе, он сильно испугался и сказал: «Это Иоанн, которого я обезглавил; он воскрес из мертвых, и потому чудеса делаются им» (Мк. 6:16; Мф. 14:2). И все же Ирод желал увидеть Иисуса. Теперь ему представилась возможность спасти жизнь этому Пророку, и он надеялся навеки изгладить из своего сознания видение окровавленной головы другого пророка, принесенной ему на блюде. Кроме того, он хотел удовлетворить свое любопытство и надеялся, что, если Христу пообещать освобождение. Он сделает для него все, что ни попросишь.
      Многочисленная толпа священников и старейшин сопровождала Христа на пути к Ироду. Когда Спасителя ввели во дворец, эти вельможи возбужденно изложили обвинения против Него. Но Ирод почти не обратил на них внимания. Желая задать несколько вопросов Иисусу, он велел им замолчать, приказал освободить Христа от оков и упрекнул врагов Его в жестоком отношении к Нему. С состраданием глядя на безмятежное лицо Искупителя мира, он видел Его мудрость и чистоту. Он, как и Пилат, был уверен, что Христа обвинили лишь по злобе и зависти.
      Ирод задал Христу много вопросов, но Спаситель молчал. По приказу царя позвали калек и дряхлых стариков, и Христу предложили, совершив чудо, доказать, что Он тот, за кого Себя выдает. «Говорят, что Ты можешь исцелять больных, – сказал Ирод. – Я хочу убедиться, что Ты пользуешься заслуженной славой». Иисус не ответил, а Ирод продолжал понуждать Его: «Если Ты можешь совершать чудеса ради других, так сделай их ради собственного блага, и это окажет Тебе хорошую услугу». Снова он повелел Ему: «Дай нам знамение, что Ты имеешь власть, которую молва приписывает Тебе». Но Христос, казалось, не слышал и не видел ничего. Сын Божий принял на Себя человеческую природу, и Он должен был поступать так, как поступает человек в подобных обстоятельствах. Поэтому Он не совершит чудо, чтобы спасти Себя от боли и унижения, которые пришлось бы перенести любому человеку, оказавшемуся в таком положении.
      Ирод обещал освободить Христа, если Он совершит перед ним какое-либо чудо. Обвинявшие Христа собственными глазами видели великие чудеса, которые Он творил. Они слышали, как Иисус повелевал аду отдавать своих пленников. Они видели, как мертвец встал со смертного ложа, повинуясь Его голосу; и иудеев охватил страх от того что Он может сейчас сотворить чудо. Больше всего они боялись проявления Его силы. Это расстроило бы все их планы и, возможно, стоило бы им жизни. И снова священники и правители в сильном страхе и волнении повторяли обвинения против Иисуса. Громкими голосами они кричали: «Он предатель, богохульник. Он творил чудеса силой Вельзевула, князя бесовского!» Всех собравшихся в доме Ирода охватило смятение; люди кричали, не слушая друг друга.
      Совесть Ирода была уже не такой чувствительной, как тогда, когда он задрожал от ужаса, услышав просьбу Иродиады подать ей на блюде голову Иоанна Крестителя. Какое-то время он еще ощущал угрызения совести за тот страшный поступок. Но распутная жизнь все сильнее притупляла его нравственные чувства. Теперь его сердце ожесточилось настолько, что он даже хвалился тем, как расправился с Иоанном, осмелившимся обличать его. И он стал угрожал Иисусу, повторяя, что имеет власть освободить или осудить Его. Но Иисус никак не реагировал на его слова.
      Его молчание вывело Ирода из себя. Он воспринял это как полное безразличие к его власти. Для тщеславного и напыщенного царя гораздо менее оскорбителен был бы открытый упрек, чем такое пренебрежение. Он снова гневно стал угрожать Иисусу, Который стоял молча, не двигаясь.
      Христос пришел в этот мир не для того, чтобы удовлетворять праздное любопытство. Он пришел исцелять разбитые сердца. Если бы Он мог сейчас Своим словом исцелить раны души, страдающей от греха. Он не молчал бы. Но Ему нечего было сказать тем, кто попирал истину грязными ногами.
      Христос мог бы сказать Ироду такие слова, которые ошеломили бы этого жестокого царя. Он мог бы привести его в страх и трепет, показав ему всю греховность его жизни и ужас приближающегося возмездия. Но молчание Христа было грознее суровых, обличительных слов, когда-либо сказанных Им. Ирод отверг истину, произнесенную величайшим из пророков, и Величию неба нечего было ему сказать. Всегда открытый для человеческих горестей. Спаситель был глух к приказам властелина. Тот, Чей взгляд всегда выражал жалость, прощение и любовь к кающемуся грешнику, ни разу даже не посмотрел на Ирода. Тот, Чьи уста произносили самые величественные истины и с нежнейшей мольбой обращались к самым грешным и падшим, не сказал ни единого слова надменному царю, который не чувствовал нужды в Спасителе.
      Лицо Ирода потемнело от ярости. Обернувшись к толпе, он с гневом объявил Иисуса обманщиком. И затем, обращаясь ко Христу, сказал: «Если Ты не докажешь Своих притязаний, я отдам Тебя воинам и народу. Может быть, они заставят Тебя говорить. Если Ты обманщик. Ты заслужил смерть от их рук. Если Ты Сын Божий, спаси Себя, сотворив чудо».
      Как только прозвучали эти слова, все кинулись ко Христу. Подобно диким зверям, толпа терзала свою добычу. Иисуса волокли то туда, то сюда, и даже Ирод присоединился к черни, стремясь еще больше унизить Сына Божьего. Если бы не вмешались римские воины и не оттеснили обезумевшую толпу, Спасителя разорвали бы на куски.
      «Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду». В этом издевательстве участвовали и римские солдаты. Все, на что были способны эти злобные и нечестивые воины, поощряемые Иродом и иудейскими сановниками, обрушилось на Спасителя. Но Его Божественное терпение не истощилось.
      Гонители Христа судили о Нем по себе: они представляли Его таким же порочным, какими были сами. Но за всем происходившим тогда, проступала и другая картина, которую они однажды увидят во всей ее славе. Иные трепетали в присутствии Христа. Когда грубая чернь насмешливо кланялась Ему, некоторые люди, собиравшиеся сделать то же самое, вдруг отступали, испуганные и примолкшие. Ирод сам подписал свой приговор. Последние лучи благодатного света падали на его отягощенное грехами сердце. Он чувствовал, что перед ним не обычный человек – Божественное пробивалось через Его человеческую природу. Именно в то время, когда Христа окружали насмешники, прелюбодеи и убийцы. Ироду казалось, что он видит Бога на престоле.
      Бессердечный правитель, он все же не осмелился вынести приговор Христу. Желая снять с себя роковую ответственность, он отослал Иисуса обратно в римское судилище.
      Пилат был разочарован и очень недоволен, когда иудеи вернулись к нему. Он раздраженно спросил, чего же они хотят? Он уже допрашивал Иисуса и не нашел в Нем никакой вины. И притом, сказал Пилат, вы принесли жалобы на Иисуса, но не могли доказать ни единого обвинения. Он посылал Иисуса к Ироду, тетрарху галилейскому – человеку, принадлежавшему к их народу, но и тот не обнаружил ничего, достойного смерти. «Итак, наказав Его, – сказал Пилат, – отпущу».
      Здесь Пилат проявил нерешительность. Он признал, что Иисус невиновен, и тем не менее, чтобы успокоить обвинителей, решил бичевать Его. Он был готов пожертвовать справедливостью и законами, лишь бы удовлетворить требования толпы. Из-за этого он оказался в сложном положении. Толпа, увидев его нерешительность, еще настойчивее стала требовать смерти Иисуса. Прояви Пилат твердость с самого начала, откажись судить Человека, Который, как он видел, был невиновен, он не сковал бы себя роковой цепью свершенного преступления и угрызений совести, мучивших его до конца дней. Поступи он по справедливости, иудеи не осмелились бы диктовать ему свою волю. Христа казнили бы, но в этом не был бы повинен Пилат. Однако Пилат шаг за шагом заглушал свою совесть. Он пытался уйти от ответственности судить справедливо и беспристрастно и оказался игрушкой в руках иудейских священников и правителей. Колебания и нерешительность погубили его.
      Но даже теперь Пилат еще мог прозреть. Желая удержать его от рокового поступка. Бог послал Пилату предостережение. В ответ на молитву Христа ангел явился жене Пилата, и во сне она видела Спасителя и беседовала с Ним. Его жена не была еврейкой. Но, увидев во сне Иисуса, она не усомнилась в Его сущности и миссии. Она признала в Нем Небесного Царя. Она увидела, как Его судят в мирском судилище; она увидела Его руки, связанные, как у преступника; видела Ирода и его воинов, совершавших свое ужасное дело. Она слышала, как священники и правители, исполненные зависти и злобы, исступленно обвиняли Иисуса. Она слышала слова: «Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть». Она видела, как Пилат предал Иисуса бичеванию, сказав: «Я не нахожу в Нем никакой вины». Она слышала осуждение из уст Пилата и видела, как он отдал Христа убийцам. Она видела крест, воздвигнутый на Голгофе; видела землю, окутанную мраком, и слышала таинственный возглас: «Совершилось!» И еще одна картина была явлена ей: она видела Христа на великом белом облаке, Землю, вращающуюся в космосе, и Его убийц, бегущих от лица Его. Она пробудилась с криком ужаса и тут же написала Пилату записку, предостерегая его.
      В тот момент когда Пилат, мучимый сомнениями, размышлял, как же ему поступить, сквозь толпу протиснулся гонец и подал ему записку от жены, в которой говорилось: «Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него».
      Пилат побледнел. Он был смущен боровшимися в нем противоречивыми чувствами. Но пока он медлил с решением, священники и правители все сильнее разжигали недовольство народа. И Пилат вынужден был действовать. Вспомнив один обычай, он решил воспользоваться им, чтобы освободить Христа. Согласно этому обычаю во время праздника по просьбе народа освобождали одного из узников. В этом обычае языческого происхождения не было и тени справедливости, но он очень нравился иудеям. Как раз в то время римляне содержали под стражей Варавву, приговоренного к смерти. Этот человек объявил себя Мессией. Он утверждал, что имеет власть устанавливать другой порядок вещей, чтобы исправить этот мир. Одержимый сатаной, он утверждал, что все награбленное им принадлежит ему по праву. Он творил чудеса силой сатаны, приобрел последователей и подстрекал народ к восстанию против римского правления. Под маской религиозного рвения в нем скрывался закоснелый и отчаянный разбойник, склонный к жестокости и мятежу. Предлагая толпе выбрать одного из этих двух – разбойника или невинного Спасителя, – Пилат думал пробудить в народе чувство справедливости. Он надеялся, что в противовес священникам и правителям простые люди проникнутся состраданием к Иисусу, и, обратившись к ним, многозначительно спросил: «Кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?»
      Но толпа взревела, подобно дикому зверю: «Отпусти нам Варавву!» Думая, что народ не понял, о чем его спрашивают, Пилат еще раз повторил: «Хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?» Но они снова возопили: «Смерть Ему! а отпусти нам Варавву». «Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?» – спросил Пилат. И возбужденные люди снова взревели, подобно демонам. Сами бесы в человеческом облике были в этой толпе, и что можно было ожидать от них кроме ответа: «Да будет распят».
      Пилат встревожился. Он не думал, что дело дойдет до этого. Правитель боялся предавать невинного человека самой позорной и жестокой смерти, какую только можно себе представить. Когда рев утих, он обратился к народу: «Какое же зло сделал Он?» Но дело зашло слишком далеко, чтобы ставить подобные вопросы. А толпе нужно было не доказательство невиновности Христа, а Его осуждение.
      Пилат все еще пытался спасти Его. «Он в третий раз сказал им: какое же зло сделал Он? я ничего достойного смерти не нашел в Нем; итак, наказав Его, отпущу». Но само упоминание о том, что Иисуса могут освободить, удесятерило бешенство толпы. «Распни, распни Его!» – кричали они. Буря, которую вызвала нерешительность Пилата, усиливалась и становилась все страшнее.
      И тогда на виду у толпы изнемогающего, израненного Иисуса начали бичевать. «А воины отвели Его внутрь двора, то есть в преторию, и собрали весь полк. И одели Его в багряницу, и, сплетши терновый венец, возложили на Него; и начали приветствовать Его: «радуйся. Царь Иудейский! И… плевали на Него, и, становясь на колени, кланялись Ему». Время от времени какой-то нечестивец выхватывал трость, которую вложили в Его руку, и ударял этой тростью по терновому венцу, надетому Ему на голову, так что шипы впивались в кожу и кровь текла по Его лицу и бороде.
      Дивитесь, небеса, изумляйся, земля! Вот притеснитель и Притесняемый. Обезумевшая толпа окружает Спасителя мира. Насмешки и издевательства перемежаются с грубыми богохульствами. Его скромное рождение и смиренная жизнь глумливо обсуждаются бесчувственной толпой. Все смеются над Его утверждением, что Он Сын Божий, вульгарные шутки и оскорбления переходят из уст в уста.
      Сам сатана руководил этой озверевшей толпой, когда она издевалась над Спасителем. Он хотел спровоцировать Иисуса на ответные действия или заставить Его совершить чудо ради Своего освобождения и тем самым разрушить весь план спасения. Одно пятно в Его жизни, один-единственный срыв, когда Его человеческое естество не смогло бы перенести ужасные испытания, – и Ангел Божий уже не был бы совершенной жертвой, могущей искупить человечество. Но, Тот, Кто мог призвать на помощь все небесное воинство. Кто мог привести всю эту толпу в ужас одним видом Своего Божественного величия, безропотно переносил самые грубые оскорбления и издевательства.
      Враги Христа требовали чуда как доказательства Его Божественности. Но они имели более значительное свидетельство этого, чем то, которого требовали. В то время как мучители Христа утратили человеческий облик и уподобились сатане, кротость Иисуса и Его терпение возвысили Его над человеческим родом и доказали Его родство с Богом. Его унижение было залогом Его возвышения. Капли крови, стекающие с Его израненных висков, были залогом Его помазания «елеем радости» (Евр. 1:9), как нашего великого Первосвященника.
      Велика была ярость сатаны, когда он увидел, что никакие оскорбления, которым подвергали Спасителя, не вызывали в Нем ни малейшего ропота. Хотя Он облекся в человеческую плоть. Его поддерживала Божественная сила духа, и Он ни в чем не уклонялся от воли Своего Отца.
      Подвергая Иисуса бичеванию и издевательствам, Пилат надеялся пробудить в народе жалость, полагая, что люди удовлетворятся этим наказанием. Он думал, что даже злобные священники на этом остановятся. Но иудеи почувствовали, что Пилат проявил слабость, наказав человека, которого он считал невиновным. Они видели: Пилат пытается спасти жизнь Ему, а они твердо решили, что этому не бывать. Пилат бичевал его, чтобы удовлетворить нас и угодить нам, думали они; если мы будем и дальше решительно добиваться своего, то наверняка достигнем цели.
      Пилат меж тем распорядился, чтобы Варавву привели в судилище. Затем он представил двух узников толпе и, указывая на Спасителя, он важно и торжественно произнес: «Се, Человек!» «Вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины».
      Вот стоит Сын Божий, одетый в шутовской наряд и увенчанный терновым венцом. Одежда на спине разорвана и видны раны, из которых струится кровь. Никогда еще не было таким прекрасным, как теперь. Его окровавленное и измученное лицо. Лик Спасителя не омрачился. в присутствии Его врагов. Каждая черта выражала благородство, покорность и бесконечное сострадание к жестоким врагам. В Его поведении не было никакого страха и нерешительности, все свидетельствовало о достоинстве и долготерпении. Как резко отличался от Него Варавва, стоявший рядом! Каждая черта его лица говорила о том, что он – ожесточенный головорез. Эта разница бросалась в глаза каждому, кто смотрел на них. Глядя на Иисуса, некоторые люди плакали от сострадания. Даже священники и правители были убеждены, что Он именно Тот, кем называет Себя.
      Римские воины, окружавшие Христа, не все были черствы. Кое-кто внимательно всматривался в Его лицо, желая понять, преступник Он или нет. Время от времени они поворачивались и с презрением смотрели на Варавву. Не нужно было обладать глубокой проницательностью, чтобы видеть его насквозь. А затем они снова разглядывали Того, Кого здесь судили, испытывая к Божественному Страдальцу глубокое сочувствие. Безмолвная покорность Христа глубоко тронула их душу, и это зрелище стояло у них перед глазами до тех пор, пока одни не признали Его как Христа, а другие, отвергая Его, не решили свою участь.
      Пилат был изумлен безропотным терпением Спасителя. Он не сомневался, что этот Человек, даже по виду так отличающийся от Вараввы, пробудит и в иудеях сострадание. Но он до конца не представлял себе фанатичную ненависть священников к Тому, Кто был Светом миру и, будучи Светом, открывал перед всеми их заблуждения и невежество. Они довели толпу до безумного иступления. И снова священники, правители и народ в бешенстве кричали: «Распни, распни Его!» Наконец, потеряв всякое терпение от их безрассудной жестокости, Пилат в отчаянии крикнул: «Возьмите Его вы, и распните: ибо я не нахожу в Нем вины».
      Хотя жестокие сцены были привычны для римского правителя, ему стало жаль страдающего узника, который, будучи осужден на смерть, избитый, с окровавленным лицом и израненной спиной, по-прежнему держался с царственным достоинством. Но священники заявили: «Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим».
      Пилат перепугался. Он не имел правильного представления о Христе и Его миссии на земле, но все же была у него смутная вера в Бога и Его всемогущество. Мысль, некогда мелькнувшая в его сознании, теперь обрела более определенные очертания. Он спрашивал себя: не стоит ли перед ним Божественное существо, в насмешку одетое в багряницу и увенчанное терниями?
      Он снова вошел в судилище и сказал Иисусу: «Откуда Ты?» Но Иисус не ответил ему. Спаситель уже откровенно говорил с Пилатом, объясняя ему, что пришел свидетельствовать об истине. Пилат пренебрег этим светом. Он злоупотребил высоким званием судьи, подчинив свои принципы и власть требованиям толпы. У Иисуса больше не было для него света. Раздраженный Его молчанием, Пилат надменно сказал: «Мне ли не отвечаешь? Не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?»
      Иисус ответил: «Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе».
      Вот так сострадательный Спаситель, перенося безмерные мучения и горести, старался, насколько это возможно, оправдать поступок римского правителя, предавшего Его распятию. Какой пример грядущим векам! Какой свет проливает он на характер Того, Кто является Судьей всей земли!
      «Более греха на том, – сказал Иисус, – кто предал Меня тебе». Христос имел в виду Каиафу, который, как первосвященник, представлял весь иудейский народ. Иудеи знали законы, которыми руководствовались римские власти. Им был послан свет в пророчествах о Христе, в Его учении и чудесах. Иудейские судьи получили убедительные доказательства Божественной природы Того, Кого они осудили на смерть. И они будут судимы в соответствии с полученным знанием.
      Более тяжкая вина и ответственность легла на тех, кто занимал высокие посты в стране, кто был хранителем священных истин – тех истин, которые они так вероломно предали. Пилат, Ирод и римские воины почти ничего не знали об Иисусе. Они думали только о том, чтобы поладить со священниками и правителями, и потому оскорбляли Иисуса. Их не коснулся свет, который иудеи получили в избытке, и потому римские воины так жестоко обошлись со Христом.
      Пилат вновь предложил освободить Спасителя. Иудеи же кричали: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю». Лицемеры делали вид, что они пекутся об авторитете кесаря. Но из всех противников римского правления самыми непримиримыми были именно иудеи. Когда им это ничем не грозило, они яростно утверждали свои национальные и религиозные обычаи. Но когда нужно было осуществить свои жестокие планы, они превозносили власть кесаря. Чтобы погубить Христа, они готовы были присягнуть на верность ненавистной власти.
      «Всякий, делающий себя царем, – продолжали они, – противник кесарю». И здесь иудеи задели слабую струнку в душе Пилата. Он уже был на подозрении у римских властей и знал, что подобный донос погубит его. Пилат знал и то, что, если он расстроит планы иудеев, их гнев обратится против него. Они используют все возможные способы, чтобы отомстить. Пилат отчетливо видел их неудержимое стремление убить Иисуса, ненавидимого ими без всякой на то причины.
      Тогда Пилат сел на судейское место, приказал снова вывести Иисуса к народу и воскликнул: «Се, Царь ваш». И снова раздался дикий крик: «Возьми, возьми, распни Его». Громким голосом, так, чтобы его было слышно всем, Пилат спросил: «Царя ли Вашего распну?» Но из недостойных, богохульных уст иудеев вырвались слова: «Нет у нас царя, кроме кесаря».
      Итак, избрав себе языческого правителя, иудейский народ вышел из-под власти Бога. Иудеи не пожелали, чтобы Бог царствовал над ними, и поэтому лишились Избавителя. У них не было царя, кроме кесаря. Вот к чему привели народ священники и законоучители! Путь, которым они следовали, был чреват ужасными последствиями, и они несли ответственность за это. Вина за грех и гибель всей нации лежала на религиозных вождях.
      «Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника сего; смотрите вы». Охваченный страхом, терзаемый муками совести, Пилат взглянул на Спасителя.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49