Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Конфликт веков - Патриархи и пророки

ModernLib.Net / Религия / Уайт Елена / Патриархи и пророки - Чтение (стр. 46)
Автор: Уайт Елена
Жанр: Религия
Серия: Конфликт веков

 

 


Давид знал, что ему надлежит пребывать в полной гармонии с Божественными установлениями, ибо в противном случае ковчег мог принести скорее несчастье, нежели удачу. Его великий грех всегда был перед ним. Он признавал в заговоре, составленном против него, справедливость наказания Божьего. Меч, который, как было сказано, «не отойдет от его дома», – обнажился. Он не знал исхода борьбы. Он не имел права лишить столицу нации священных предметов, в которых воплотилась воля Божественного Владыки и на которых зиждились порядок и благосостояние народа.
      Давид повелел Садоку: «Видишь ли, – имея в виду, что Садок – человек, предназначенный Богом учить народ, – возврати ковчег Божий в город. Если я обрету милость пред очами Господа, то Он возвратит меня, и даст мне видеть его и жилище его. А если Он скажет так: «нет Моего благоволения к тебе», то вот я; пусть творит со мною, что Ему благо угодно».
      Давид прибавил при этом: «возвратись в город с миром, и Ахимаас, сын твой, и Ионафан, сын Авиафара, оба сыны ваши с вами; видите ли, я помедлю на равнине в пустыне, доколе не придет известие от вас ко мне». Будучи в городе, священники могли оказать ему ценную услугу, узнавая о действиях и планах мятежников и тайно сообщая об этом царю через своих сыновей Ионафана и Авиафара.
      Когда священники повернули назад к Иерусалиму, еще более мрачная тень окутала удаляющихся людей. Их царь – беглец, они сами – беглецы, ковчега Божьего нет среди них: будущее было темно, их мучили тяжкие предчувствия. «А Давид пошел на гору Елеонскую, шел и плакал: голова у него была покрыта; он шел босой, и все люди, бывшие с ним, покрыли каждый голову свою, шли и плакали. Донесли Давиду, и сказали: Ахитофел в числе заговорщиков с Авессаломом». Снова Давид вынужден был признать, что постигшее его бедствие – результат его греха. Измена Ахитофела, самого талантливого и самого коварного, была вызвана местью за позор, который навлекло на его семью зло, причиненное Давидом Вирсавии, поскольку она приходилась Ахитофелу внучкой.
      «И сказал Давид: Господи! разрушь совет Ахитофела». Достигнув вершины горы, Давид упал там на колени и молился, возлагая на Бога бремя своей души и смиренно умоляя Его о Божественной милости. Его молитва, казалось, была тут же услышана. Хусий Архитянин, мудрый и даровитый советник, который всегда был верным другом Давида, пришел к нему в разодранной одежде, с посыпанной прахом головой, чтобы разделить участь развенчанного беглого царя. Давид сразу понял, будучи озарен мудростью свыше, что этот человек, преданный и искренний, – именно тот, кто послужит интересам царя, находясь при совете в столице. По просьбе Давида Хусий вернулся в Иеруслаим, чтобы предложить свои услуги Авессалому и разрушить лукавый совет Ахитофела.
      С этим проблеском надежды среди окружавшего его мрака Давид вместе со своими людьми продолжал путь, спускаясь по восточному склону горы Елеонской, через скалистую необитаемую пустыню, глухие ущелья, по каменистым извилистым тропам по направлению к Иордану. «Когда дошел царь Давид до Бахурима, вот, вышел оттуда человек из рода дома Саулова, по имени Семей, сын Геры; он шел и злословил, и бросал камнями на Давида и на всех рабов царя Давида; все же люди и все храбрые были по правую и по левую сторону царя. Так говорил Семей, злословя его: уходи, уходи, убийца и беззаконник! Господь обратил на тебя всю кровь дома Саулова, вместо которого ты воцарился, и предал Господь царство в руки Авессалома, сына твоего; и вот, ты в беде, ибо ты – кровопийца».
      Во дни благополучия Давида Семей ни одним словом или делом не показал своего настоящего отношения. Но в бедственное для царя время этот вениамитянин обнаружил свой истинный характер. Он почитал Давида, когда тот был на престоле, а в час унижения проклинал его. Подлый и себялюбивый, он о всех судил по себе, так как сам был подстрекаем сатаной, и изливал свою ненависть на того, кого наказывал Бог. Дух, который побуждает человека торжествовать, оскорблять или причинять страдания тем, кто находится в беде, – это дух сатаны.
      Обвинения Семея против Давида были ложными в полном смысле этого слова, они представляли собой необоснованную и злобную клевету. Давид ни в чем не был виновен перед Саулом и его домом. Когда Саул находился в его власти и Давид мог убить его, он только отрезал край его одежды и то потом укорял себя за то, что этим поступком проявил свое неуважение к помазаннику Господнему.
      О том, как свято Давид относился к человеческой жизни, свидетельствует следующий случай, происшедший, когда он сам вынужден был скитаться, словно затравленный зверь.
      Однажды, когда он прятался в Одолламской пещере и мыслями возвращался к безмятежному своему детству, то вырвалось у него восклицание: «Кто напоит меня водою из колодезя Вифлеемского, что у ворот?» (2 Цар. 23:15).
      Вифлеем в то время находился в руках филистимлян, но три самых храбрых мужа из отряда Давида пробились сквозь стражу и принесли воды своему господину из вифлеемского колодезя. Давид не мог ее пить. «Сохрани меня Господь, чтобы я сделал это! не кровь ли это людей, ходивших с опасностию собственной жизни?» (стих 17)– и благоговейно вылил ее на землю, как жертвоприношение Богу. Давид был воином. Много раз пришлось ему наблюдать насилие, но из всех, кто оказывался в таких обстоятельствах, немногие, подобно Давиду, смогли избежать ожесточающего и разлагающего влияния насилия.
      Племянник Давида Авесса, один из самых храбрых начальников его, не мог спокойно слушать оскорбительные слова Семея. «Зачем, – воскликнул он, – злословит этот мертвый пес господина моего царя? пойду я, и сниму с него голову!» Но царь запретил ему это делать, говоря: «Вот, если мой сын, который вышел из чресл моих, ищет души моей, тем более сын Вениамитянина; оставьте его, пусть злословит, ибо Господь повелел ему. Может быть Господь призрит на уничижение мое, и воздаст мне Господь благостию за теперешнее его злословие».
      Совесть подсказывала Давиду горькие и справедливые истины. Его подданные удивлялись тому, как резко отвернулась от царя удача, но сам царь принимал это как должное. Он часто предчувствовал, что подобный час настанет. Он удивлялся, что Бог долготерпелив к его грехам и откладывает заслуженное возмездие. И теперь в этом спешном и горестном бегстве, босой, одетый во вретище вместо царского одеяния, прислушиваясь к причитаниям своих приближенных, которые эхом раздавались в холмах, он думал о своей любимой столице – месте, где он согрешил, и, вспоминая доброту и долготерпение Божье, не терял надежды, так как чувствовал, что Господь все равно окажет ему Свою великую милость.
      Многие, поступая беззаконно и оправдывая свой грех, указывают на падение Давида, но как мало найдется таких, кто раскаялся бы так глубоко, как Давид, и так же глубоко смирился. Очень немногие переносят обличения и наказания с терпением и самообладанием Давида! Он исповедал свой грех и в течение долгих лет старался исполнять свой долг как верный слуга Божий. Он трудился, чтобы расцвело его государство, и под его владычеством оно достигло небывалого расцвета и могущества. Он в избытке запасся материалами для возведения дома Божьего, так неужели труды всей его жизни должны пропасть даром? Неужели же плоды его самоотверженного труда, гениального руководства и дипломатии должны попасть в руки его вероломного и нечестивого сына, который не болеет душой ни за честь Бога, ни за благополучие Израиля? Каким естественным был бы ропот Давида в отношении Бога в таком великом несчастье!
      Но он видел, что причина этого бедствия – его собственный грех. Слова пророка Михея вселяли надежду в сердце Давида. «Хотя я во мраке, но Господь свет для меня. Гнев Господень я буду нести, потому что согрешил пред Ним, доколе Он не решит дела моего и не совершит суда надо мною» (Мих. 7:8, 9). И Господь не оставил Давида. Этот опыт его жизни, когда он, будучи так несправедливо оклеветан и оскорблен, проявил себя смиренным, не эгоистичным, великодушным и покорным, является одной из самых благороднейших страниц всей его жизни. Никогда еще израильский царь не был столь воистину великим в глазах Неба, как в этот час самого великого своего унижения.
      Если бы Бог допустил, чтобы Давид остался ненаказанным за свой грех и, нарушая Божественное постановление, по-прежнему благополучно управлял страной, тогда скептики и неверующие люди имели бы возможность использовать историю Давида как упрек библейской религии. Но посредством тех опытов, через которые Господь провел Давида, Он доказал, что не может терпимо относиться ко греху или закрывать на него глаза. История Давида дает нам также возможность увидеть те великие цели, которые преследует Бог Своим отношением ко греху. Это позволяет нам разглядеть даже в самых мрачных судах исполнение Его планов милосердия и доброты. Он заставил Давида пройти сквозь страдания, но не погубил его. Это горнило должно было переплавить, а не сжечь его. Господь говорит: «Если нарушат уставы Мои, и повелений Моих не сохранят: посещу жезлом беззаконие их, и ударами неправду их; милости же Моей не отниму от него, и не изменю истины Моей» (Пс. 88:32-34).
      Вскоре после того, как Давид покинул Иерусалим, Авессалом вошел в город со своими войсками и без сопротивления овладел крепостью Израиля. Хусий одним из первых приветствовал нового монарха, и царский сын был приятно удивлен, узнав, что старый друг его отца и государственный советник присоединился к нему. Авессалом был уверен в успехе. Все задуманное им осуществилось, и он, страстно желая утвердить свой престол и приобрести доверие народа, пригласил Хусия ко двору.
      Теперь у Авессалома была многочисленная армия, но она состояла в основном из людей, не имевших военного опыта. До сих пор они не принимали участия ни в одном сражении. Ахитофел хорошо знал, что положение Давида было далеко не безнадежным. Большая часть людей все еще оставалась верной ему. Он был окружен испытанными в битвах, преданными своему царю воинами. Его армией командовали талантливые и опытные полководцы. Ахитофел знал, что после первого восторга новым царем последует обратная реакция. Даже в случае провала своего восстания Авессалом имел возможность примириться с отцом – тогда на Ахитофела, как на главного его советника, падет самая большая доля вины за мятеж и самое тяжелое наказание. Для того чтобы отрезать Авессалому все пути к отступлению, Ахитофел подтолкнул его к поступку, который сделал бы примирение между отцом и сыном невозможным. С сатанинской изощренностью этот коварный и беспринципный советник убеждал Авессалома к преступлению мятежа присовокупить еще и преступление кровосмешения. Перед глазами всего Израиля он должен был войти к наложницам своего отца – согласно восточным обычаям, это являлось свидетельством того, что он унаследовал трон отца. Авессалом последовал этому отвратительному совету. Так исполнилось Слово Божье к Давиду через пророка: «Вот, Я воздвигну на тебя зло из дома твоего, и возьму жен твоих пред глазами твоими, и отдам ближнему твоему… Ты сделал тайно; а Я сделаю это пред всем Израилем и пред солнцем» (2 Цар. 12:11, 72). Бог не допустил бы этого нечестия, но, по причине греха Давида, Он не вмешался, чтобы предотвратить его.
      Ахитофела глубоко уважали за его мудрость, но ему недоставало света, исходящего от Бога. «Начало мудрости – страх Господень» (Притч. 9:10). Этим-то он как раз и не обладал, ибо в противном случае он не обосновал бы успех государственной измены на преступлении кровосмешения. Люди с испорченным сердцем замышляют различного рода беззакония, как будто бы и не существует Всесильного Провидения, могущего разрушить их козни. «Живущий на небесах посмеется. Господь поругается им» (Пс. 2:4). Господь говорит: «Не приняли совета моего, презрели все обличения мои; за то и будут они вкушать от плодов путей своих и насыщаться от помыслов их… и беспечность глупцов погубит их» (Притч. 1:30-32).
      После того как Ахитофел осуществил выработанный им для своей личной безопасности план, он настаивал на том, чтобы Авессалом немедленно предпринял военные действия против Давида. «Выберу я двенадцать тысяч человек, – сказал он, – и встану и пойду в погоню за Давидом в эту ночь. И нападу на него, когда он будет утомлен и с опущенными руками, и приведу его в страх; и все люди, которые с ним, разбегутся; и я убью одного царя, и всех людей обращу к тебе». Этот план был одобрен царскими советниками. Если бы так произошло, тогда Давид, несомненно, был бы убит, но Господь вмешался и спас его. Высшая мудрость, а не мудрость Ахитофела, управляла событиями. «Господь судил разрушить лучший совет Ахитофела, чтобы навести Господу бедствие на Авессалома».
      Хусий не был призван на совет и не хотел идти туда без приглашения, чтобы в нем не заподозрили лазутчика, но после того как совещание окончилось, Авессалом, глубоко уважая всякое мнение советника своего отца, рассказал ему о плане Ахитофела. Хусий видел: если произойдет так, как советовал Ахитофел, то Давид погибнет. Он сказал: «Не хорош на этот раз совет, который дал Ахитофел… ты знаешь твоего отца и людей его; они храбры и сильно раздражены, как медведица в поле, у которой отняли детей, и отец твой – человек воинственный; он не остановится ночевать с народом». Он убедил Авессалома, что, преследуя Давида, схватить его не удастся, а поражение вызовет неизбежное разочарование, чего следует особенно опасаться. «Ибо, – сказал он, – всему Израилю известно, как храбр отец твой и мужественны те, которые с ним». И он предложил собственный план, который искусно льстил честолюбивой и эгоистичной натуре Авессалома, жаждущей проявить свою власть. «Я советую: пусть соберется к тебе весь Израиль, от Дана до Вирсавии, во множестве, как песок при море; и ты сам пойдешь посреди его. И тогда мы пойдем против него, в каком бы месте он ни находился, и нападем на него, как падает роса на землю; и не останется у него ни одного человека из всех, которые с ним. А если он войдет в какой-либо город, то весь Израиль принесет к тому городу веревки, и мы стащим его в реку, так что не останется ни одного камешка».
      «И сказал Авессалом и весь Израиль: совет Хусия Архитянина лучше совета Ахитофелова». Но среди них находился тот, кого нельзя было обмануть, кто ясно предвидел последствия роковой ошибки Авессалома. Ахитофел понимал, что восстание проиграно. Он знал: что бы ни ожидало царского сына, ему, советнику, который подстрекал его на такое тяжкое преступление, пощады не будет. Ахитофел поддерживал Авессалома в восстании; он толкнул его на самый низкий поступок, и сын обесчестил своего отца. Он посоветовал ему убить Давида и научил, как это сделать; он уничтожил последнюю возможность примирения с царем, а теперь даже Авессалом предпочел его другому. Охваченный ревностью, гневом и отчаянием, Ахитофел «собрался, и пошел в дом свой, в город свой, и сделал завещание дому своему, и удавился, и умер». Так погиб, несмотря на свою мудрость и блестящие способности, тот, кто не сделал Бога своим советником. Сатана обольщает людей самыми заманчивыми обещаниями, но каждая поддавшаяся на уловки душа убеждается, что «возмездие за грех – смерть» (Рим. 6:23).
      Хусий, не уверенный в том, что переменчивый царь последует его совету, не теряя времени послал Давиду предупреждение, чтобы тот немедленно перешел Иордан. Священникам, которые должны были передать это своим сыновьям, он сказал следующее: «Так и так советовал Ахитофел Авессалому и старейшинам Израилевым, а так и так посоветовал я… скажите Давиду так: не оставайся в эту ночь на равнине в пустыне, но поскорее перейди, чтобы не погибнуть царю и всем людям, которые с ним».
      Молодые люди, несмотря на то, что к ним относились подозрительно и преследовали их, успешно выполнили задание. Измученный переходом и душевной скорбью, Давид получил известие, что он должен перейти Иордан в ту же ночь, ибо сын замышляет убить его.
      Что должен был испытывать отец и царь, с которым так жестоко поступили в тяжкий час опасности? «Храбрый и мужественный человек», доблестный воин, монарх, слово которого было законом, – предан своим сыном, которого он любил, баловал и которому так слепо доверял, оставлен своими подданными, с которыми был связан теснейшими узами чести и верности. Теперь, оказавшись в таких обстоятельствах, какими же словами скорби он излил свое горе? В час тяжелейшего испытания Давид всем сердцем полагался на Бога и пел:
 
 
«Господи! как умножились враги мои!
Многие восстают на меня;
Многие говорят душе моей:
"нет ему спасения в Боге".
Но Ты, Господи, щит предо мною,
слава моя,
и Ты возносишь голову мою.
Гласом моим взываю ко Господу,
и Он слышит меня со святой горы Своей.
Ложусь я, сплю и встаю,
ибо Господь защищает меня.
Не убоюсь тем народа,
которые со всех сторон ополчились на меня…
От Господа спасение.
Над народом Твоим благословение Твое»
 
(Пс. 3:2-9)
 
      Давид и все следовавшие за ним: воины, советники, старики, молодые, женщины и маленькие дети – ночью перешли глубокую и быстротекущую реку. «К рассвету не осталось ни одного, который не перешел бы Иордана».
      Давид и его люди укрепились в Маханаиме. Это был хорошо укрепленный город, окруженный со всех сторон горами, он представлял прекрасное убежище в случае войны. Жизнь была легка в этом краю, и жители его дружелюбно отнеслись к Давиду. Здесь многие присоединились к нему, а состоятельные люди в изобилии снабжали Давида и его приверженцев продуктами и всем необходимым.
      Совет Хусия достиг своей цели, и Давид благополучно избежал смертельной опасности; нетерпеливый, порывистый Авессалом не мог ждать и отправился преследовать своего отца. «Авессалом перешел Иордан, сам и весь Израиль с ним». Авессалом поставил Амессая, сына Давидовой сестры Авигеи, начальником над всем своим войском. Его армия была большой, но недисциплинированной и слабо подготовленной для схватки с такими опытными воинами, как солдаты его отца.
      Давид разделил своих людей на три отряда, которыми командовали Иоав, Авесса и Еффей Гефянин. Руководить сражением Давид хотел сам, но этому воспротивились начальники воинов, советники и народ. «Не ходи, – сказали они ему, – ибо, если мы и побежим, то не обратят внимания на это; если и умрет половина из нас, также не обратят внимания, а ты один то же, что нас десять тысяч; итак для нас лучше, чтобы ты помогал нам из города. И сказал им царь: что угодно в глазах ваших, то и сделаю» (2 Цар. 18:3, 4).
      Со стен города хорошо были видны длинные ряды войска мятежников. Самозванца окружало несметное множество, по сравнению с которым люди Давида казались небольшой горсточкой. Но царь, глядя на армию противника, не думал ни о царском венце, ни о царстве, ни о собственной жизни, которая зависела от исхода битвы. Сердце отца переполняла любовь и жалость к своему мятежному сыну. Когда войска, двигаясь от городских ворот, проходили мимо него, Давид ободрял своих воинов, повелевая им идти вперед и полагаться на Бога Израилева, Который поможет одержать победу. Но даже и здесь он не мог подавить своей любви к Авессалому. Когда Иоав, за плечами которого было немало победоносных сражений, во главе первой колонны проходил мимо царя и склонил свою гордую голову перед монархом, тот дрожащим голосом произнес: «Сберегите мне отрока Авессалома». Авесса и Еффей получили такое же указание: «Сберегите мне отрока Авессалома». Но беспокойство царя, которое, казалось, создавало впечатление, что Авессалом был гораздо дороже ему, чем царство, чем преданные подданные, только увеличивало возмущение воинов бессердечным сыном.
      Битва происходила недалеко от Иордана в лесу, где огромное преимущество в численности войска обернулось против Авессалома. Оказавшись в лесной болотистой чаще, неорганизованные отряды Авессалома пришли в смятение и стали неуправляемы. «И был поражен народ Израильский рабами Давида; было там поражение великое в тот день, – поражены двадцать тысяч человек». Авессалом, видя, что битва проиграна, хотел скрыться, но запутался волосами в ветвях раскидистого дерева, мул, на котором он ехал, убежал, и он беспомощно повис, став легкой добычей противника. В таком положении он был найден каким-то воином, который, опасаясь царского гнева, не убил его, но доложил Иоаву. Иоав долго не колебался. Он дружески относился к Авессалому, дважды мирил его с отцом, и тот так подло злоупотребил его доверием. Если бы не посредничество Иоава, Авессалом не получил бы надлежащих возможностей, и никогда бы не вспыхнуло восстание с его кровопролитием и жертвами. Теперь во власти Иоава было одним ударом уничтожить зачинщика зла. И он «взял в руки три стрелы, и вонзил их в сердце Авессалома, который был еще жив на дубе… И взяли Авессалома, и бросили его в лесу в глубокую яму, и наметали над ним огромную кучу камней».
      Так погибли зачинщики мятежа в Израиле. Ахитофел окончил жизнь самоубийством. Царственный Авессалом, чья ослепительная красота была гордостью Израиля, погиб во цвете лет, его мертвое тело бросили в яму, прикрыв в знак вечного осуждения грудой камней. Еще при жизни Авессалом поставил для себя пышный памятник в царской долине, но единственным памятным знаком, отличающим его могилу, оказалась груда камней в пустыне.
      Вождь восстания был убит, и Иоав трубным звуком повелел прекратить преследование убегающего противника, а гонцов тотчас послал к царю с известием.
      Часовой, который стоял на городской стене и наблюдал за сражением, увидел бегущего человека. Вскоре показался и другой. Когда первый приблизился, часовой сказал царю, который ждал возле ворот:
      «Я вижу походку первого, похожую на походку Ахимааса, сына Садокова. И сказал царь: это человек хороший, и идет с хорошею вестию. И воскликнул Ахимаас и сказал царю: мир. И поклонился царю лицем своим до земли, и сказал: благословен Господь, Бог твой, предавший людей, которые подняли руки свои на господина моего царя!» На нетерпеливый вопрос царя: «Благополучен ли отрок Авессалом?» – Ахимаас дал уклончивый ответ.
      Пришел второй гонец со словами: «Добрая весть господину моему царю! Господь явил тебе ныне правду в избавлении от руки всех восставших против тебя». Снова с уст отца сорвался единственный волновавший его вопрос: «Благополучен ли отрок Авессалом?» Не в силах скрывать тяжелую весть, гонец ответил: «Да будет с врагами господина моего царя и со всеми, злоумышляющими против тебя, то же, что постигло отрока!» Этого было достаточно. Не спрашивая больше ни о чем, Давид с поникшей головой «пошел в горницу над воротами, и плакал, и, когда шел, говорил так: «Сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!»
      С поля битвы возвращались победоносные войска, и торжествующие крики эхом раздавались в горах, но когда воины вошли в город, радостные возгласы смолкли, знамена опустились, и они двигались уже не как победители, а скорее как потерпевшие поражение с потупленным взором. Ибо вместо приветственных слов царя к ним из горницы над воротами доносились скорбные рыдания: «Сын мой, Авессалом! Авессалом, сын мой, сын мой!»
      «И обратилась победа того дня в плач для всего народа; ибо народ услышал в тот день и говорил, что царь скорбит о своем сыне. И входил тогда народ в город украдкою, как крадутся люди стыдящиеся, которые во время сражения обратились в бегство».
      Иоав был сильно возмущен. Бог дал им причину радоваться и ликовать. Только что было подавлено одно из самых великих восстаний, известных когда-либо в истории Израильского народа, и вот эта блестящая победа превратилась в плач из-за того, чья измена стоила тысяч жизней доблестных воинов. Суровый, резкий военачальник отправился к царю и смело заявил ему: «Ты в стыд привел сегодня всех слуг твоих, спасших ныне жизнь твою, и жизнь сыновей и дочерей твоих… ты любишь ненавидящих тебя и ненавидишь любящих тебя; ибо ты показал сегодня, что ничто для тебя и вожди и слуги; сегодня я узнал, что, если бы Авессалом остался жив, а мы все умерли, то тебе было бы приятнее. Итак встань, выйди и поговори к сердцу рабов твоих: ибо клянусь Господом, что, если ты не выйдешь, в эту ночь не останется у тебя ни одного человека; и это будет для тебя хуже всех бедствий, какие находили на тебя от юности твоей доныне».
      Скорбящий Давид не сопротивлялся. этому грубому и даже жестокому упреку. Видя, что военачальник прав, он сошел к воротам и приветствовал своих доблестных воинов, маршировавших мимо него, подбадривая их похвалой.

Глава 73
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ ДАВИДА

       Эта глава основана на Второй книге Царств 24 гл.; Третьей книге Царств 1 гл.; Первой книге Паралипоменон 21: 28 и 29 гл.
      Поражение Авессалома не сразу восстановило мир в стране. В мятеже принимало участие столько народа, что Давид не решался возвратиться в свою столицу и снова принять на себя царские полномочия без согласия на то всех колен.
      Среди всеобщего смятения, вызванного поражением Авессалома, никто из колен не проявил намерения немедленно и решительно восстановить царские полномочия Давида, и когда, наконец, колено Иудино решило возвратить царя, это вызвало зависть других колен, в стране началась смута. Однако вскоре с ней удалось справиться, и в Израиле водворился мир.
      История Давида – один из самых впечатляющих примеров опасностей, которые таят для души богатство, власть и мирская слава, то есть именно то, к чему так стремятся люди. Лишь немногие обладают опытом, позволяющим преодолеть подобное испытание. Ранние годы жизни Давида, когда он был пастухом, научившие его смирению, терпеливому труду и участливой заботе о животных; общение с природой в уединении среди холмов; развитие музыкальных и поэтических дарований, направлявших его мысли к Творцу; суровая жизнь пустыни, требующая смелости, самообладания, терпения и веры в Бога, – все это было предопределено Господом, чтобы подготовить Давида для израильского престола. Он радовался драгоценным опытам, в которых познал любовь Божью, и Дух Святой во всей полноте пребывал с ним. В истории Саула он видел тщету человеческой мудрости. И все же мирская слава и успехи во многом ослабили характер Давида: он не раз становился легкой добычей искусителя.
      Взаимоотношения с языческими народами породили желание следовать их национальным обычаям, в нем загорелось честолюбивое стремление к мирскому величию. Как народ Божий Израиль должен был быть прославлен, но когда гордость и самоуверенность стали преобладать в израильтянах, они уже не удовлетворялись этим преимуществом. Более всего они были озабочены тем, чтобы возвыситься над другими народами. Это не могло не вызвать искушений. Стремясь к завоеванию других земель, Давид решил увеличить свою армию, призвав на военную службу всех, достигнувших надлежащего возраста. Для этого нужно было произвести перепись населения. На такой поступок царя толкнули гордость и честолюбие. Перепись населения должна была показать, насколько велика разница между слабостью царства до прихода к власти Давида и мощью и процветанием, ставшими результатом его правления, а это только усилило бы самонадеянность царя и народа. Писание говорит: «И восстал сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян» (1 Пар. 21:1). Процветание Израиля под правлением Давида возросло скорее благодаря благословениям Божьим, нежели способностям царя или силе его армии. Увеличение военной мощи страны создало бы у окружающих народов представление, будто Израиль больше полагается на свою армию, нежели на силу Иеговы.
      Хотя израильтяне и гордились своей национальной мощь, намерение Давида сильно увеличить армию не встретило должного понимания. Предполагаемая мобилизация вызвала много недовольства, вследствие чего сочли нужным использовать для этого военачальников вместо священников и других лиц, которые раньше занимались подобным делом. Цель этого мероприятия в корне противоречила положениям теократии. Даже беспринципный Иоав запротестовал, говоря: «Да умножит Господь народ Свой во сто раз против того, сколько есть его. Не все ли они, господин мой царь, рабы господина моего? Для чего же требует сего господин мой? Чтобы вменилось это в вину Израилю? Но царское слово превозмогло Иоава; и пошел Иоав, и обошел всего Израиля, и пришел в Иерусалим». Перепись еще не закончилась, а Давид уже понял свою ошибку. Порицая себя, он сказал: «Весьма согрешил я, что сделал это. И ныне прости вину раба Твоего, ибо я поступил очень безрассудно». На следующее утро Давиду через пророка Гада была послана весть: «Так говорит Господь: избирай себе: или три года – голод; или три месяца будешь ты преследуем неприятелями твоими, и меч врагов твоих будет досягать до тебя;или три дня – меч Господень и язва на земле и Ангел Господень, истребляющий во всех пределах Израиля. Итак, рассмотри, что мне отвечать Пославшему меня с словом».
      Царь ответил на это: «Тяжело мне очень; но пусть лучше впаду в руки Господа, ибо весьма велико милосердие Его, только бы не впасть мне в руки человеческие».
      Земля была поражена мором, от которого погибло семьдесят тысяч человек в Израиле. Это бедствие еще не докатилось до столицы, как «поднял Давид глаза свои, и увидел Ангела Господня, стоящего между землею и небом, с обнаженным в руке его мечем, простертым на Иерусалим; и пал Давид и старейшины, покрытые вретищем, на лица свои». Царь умолял Господа пощадить Израиля: «Не я ли велел исчислить народ? я согрешил, я сделал зло; а эти овцы что сделали? Господи, Боже мой! да будет рука Твоя на мне и на доме отца моего, а не на народе Твоем, чтобы погубить его».
      Перепись вызвала недовольство народа, однако люди питали те же чувства, которыми руководствовался и Давид. Подобно тому, как Господь через грех Авессалома наказал Давида, так и теперь посредством ошибки Давида Он наказал грех и Израиля.
      Ангел-губитель приостановил свое страшное дело у ворот Иерусалима. Он дошел до горы Мориа, «над гумном Орны Иевусеянина». По указанию пророка Давид отправился на гору и построил там жертвенник Господу и принес «всесожжения и мирные жертвы, и призвал Господа, и Он услышал его, пославогонь с неба на жертвенник всесожжения». «Умилостивился Господь над страною, и прекратилось поражение Израильтян».
      Место, на котором был сооружен жертвенник, отныне почиталось святым, и Орна предложил его царю в дар, но Давид отклонил это предложение. «Я хочу купить у тебя за настоящую цену, – сказал он, – ибо не стану я приносить Твоей собственности Господу… И дал Давид Орне за это место шестьсот сиклей золота». Это памятное место, где Авраам построил алтарь, чтобы принести в жертву своего сына, и затем освященное таким великим избавлением, впоследствии было избрано Соломоном для постройки храма.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47