Из кроны старого бука раздался другой голос, более низкий:
      - Эй, Палец, что там за шум? Вели этой мрази заткнуться, а то я...
      Вдруг он оборвался. Пип услышал рычание собак, повернул голову и увидал человека, ведущего вереницу пони. Их поклажа позвякивала: это были капканы, из вороненой стали, а также всевозможные цепи, ножи, мясницкие топоры и прочие скобяные изделия.
      - Придурки! Всех сожгу!
      Кобольды в ужасе закричали и тут же затихли. Шерсть у них встала дыбом, и слышался только шорох, будто кустарник шелестел на ветру. Меховые шубки на крохотных тельцах смотрелись нелепо. Бедные глупые создания, подумал Пип. Они же понятия не имеют, что делают.
      - Я вам говорил: если будете лодырничать, мы сожжем Хобомань, продолжал пугать охотник. Он был низенький, коренастый, с длинными космами светлых волос. К нечесаной бороде тут и там пристал всякий лес ной мусор видно, охотник пробирался через кустарник. Подумайте о крошках-кобольдятах, которые еще привязаны корнями к матерям и не могут убежать, представьте себе, как они будут трещать в пламени.
      Человек говорил побельбидийски свободно, однако с монотонным акцентом; слова ему были хорошо знакомы, только гласные он произносил как-то не так. Несомненно, иноземец. Мастер Спар, когда рассказывал про свои путешествия за границу, говорил, что во всех странах, которые омывает Кабалланское море, в качестве общего языка пользуются бельбидийским. Бельбидия стала первой торговой державой, потому и язык ее распространился повсюду.
      Пип хотел сесть, но жердь не пускала можно было только неуклюже перекатываться с боку на бок. Подняв голову, он посмотрел на переднего пони в веренице охотника. Через спину у лошади было перекинуто мертвое тело с морозно-серой, чуть с голубизной, шерстью. Убитый желтогорский волк. Они живут высоко в горах, далеко от людей, охотятся на коз и зайцев и никакого вреда человеку причинить не могут. А овец, наверное, и во сне не видели.
      У копыт пони вились, рыча, четыре крупные собаки неопределенной породы. Шерсть у них была красновато-бурой масти и торчала пучками. Так вот кого Трог тогда учуял, подумал Пип: две из четырех были суками.
      - Ты кто? - спросил бельбидиец. Волосы у него были темные, глаза круглые, а челюсть шевелилась вяло. Пип сперва не понял, почему его прозвали Палец, а не Рыбий Глаз, а потом заметил, что на правой руке у того не хватает трех пальцев, остались только большой и мизинец. - Шпион? Чего у моих капканов терся?
      - Хотел освободить собаку барона, - резко ответил Пип, недоумевая при этом, с чего бы охотникам на волков так бояться шпионов.
      Ответ привел к желаемому результату. Рыбоглазый бельбидиец выпрямился и стал неуверенно переминаться с ноги на ногу. После долгой напряженной паузы он обвиняюще произнес:
      - Врешь!
      - С чего бы мне врать?
      - Чтобы из неприятностей выбраться.
      - Из каких неприятностей? - презрительно усмехнулся Пип, стараясь не уронить голову. - Эти мелкие просто ошиблись, и все тут.
      - Что будем с ним делать, Всадник? - спросил бельбидиец своего более матерого спутника.
      - Ну, отпустить-то его нельзя, - ответил тот. - Может, он еще и мальчишка, а ну как все же шпион? Придется его либо убить, либо забрать с собой.
      Пип все не мог понять, почему охотники не могут его просто освободить и оставить в покое.
      - Может, к дереву привяжем? - предложил Палец. - Лес тут густой, его сто лет никто не отыщет. А может, первыми волки придут.
      Пип вздрогнул.
      - С ним больше никого не было? - Светловолосый охотник повернулся к кобольдам, ежившимся от страха и тщетно пытавшимся спрятаться друг за друга. Одни яростно кивали головами, а другие так же отчаянно трясли. - Что за бестолковые твари! Нам рисковать нельзя. Потащим его хотя бы до границы Бельбидии. Если кто-нибудь наткнется на труп мальчишки, могут начаться поиски. Так что безопаснее взять его с собой. А пса-то вы зачем приперли? опять закричал он.
      Один из кобольдов, оказавшийся чуточку храбрее остальных, несколько раз указал на Трога и попытался изобразить вой.
      - Эти отродья приняли пса за волка, - понял рыбоглазый. - Ну, нельзя не признать странная собака. Я такой в жизни не видал. Пожалуй, можно с нее содрать шкуру и получить денежки. Барон небось и не заметит.
      - Не заметит шкуру собственной собаки?! Сам суй голову в петлю, а меня за собой не тяни. Вдруг мальчишка правду говорит и он действительно на баронской службе? Видишь, какой у него лук? - Иноземец схватил оружие Пипа и сунул его под нос товарищу. - Я тебе скажу, что мы будем делать. - Пип окончательно понял, кто тут принимает решения. - Возьмем обоих с собой. От мальчишки избавимся, как только пересечем границу. Или, может... - Он задумался на миг, а потом позвенел монетами в нагрудном кармане. - Ну, скажем так, у меня могут быть и другие планы. Ага, точно, ты прав: собака необычная, пожалуй, я и с ней что-нибудь придумаю.
      - Дайте мне хоть посмотреть, что у Трога с лапой, - взмолился Пип.
      - Никто не скажет, что я позволяю животному страдать без необходимости, - сказал светловолосый охотник и сам рассмеялся своей шутке.
      - Можешь посмотреть.
      Он сунул холодный нож между пальцев Пипа и од ним движением рассек веревку, стягивавшую его руки, а ноги оставил привязанными к жерди. Следом он освободил лапы Трога.
      - Пес никуда не сбежит - слишком много крови потерял. Другой бы сдох давно.
      - Ах вы ублюдки, - выругался Пип сквозь зубы и пополз к Трогу, волоча жердь за собой. Руки саднило оттого, что в них снова возвращалась кровь.
      Мальчик прошелся онемевшими пальцами по раненой лапе. Зубья капкана пронзили мышцы до самой кости, но перелома не было. Трог даже не шевельнулся.
      - Храбрый пес, молодец, - похвалил его Пип. Он перевязал рану тряпкой, которой кобольды замотали собаке морду и, не зная, что еще можно сделать, обнял Трога, чтобы согреть.
      Двое охотников тем временем возились с косматыми пони. Всадник бородатый иноземец с серой, как пепел, кожей, обвисшими веками и высоким лбом снял с седла мешок. Внутри что-то шевелилось и повизгивало.
      - Подождите минутку, - хмыкнул он в бороду и достал из кармана толстую кожаную перчатку. Его товарищ нахмурился, видя, как Всадник развязывает мешок.
      - Видеть не могу этих паразитов живьем. У меня аж все чешется. Почему ты их не прикончил?
      Всадник оскалился, натянул перчатку и сунул руку в визжащий мешок. Тут же все стихло, а потом взорвалось протестующими воплями и рычанием. Наконец охотнику удалось, вытащить за шиворот крохотного волчонка тот сперва беспомощно обвис, а спустя мгновение принялся яростно биться.
      - Смотри, какой беленький, - сказал Всадник. - Ни одного пятнышка. Думаю, Его Важность будет благодарен за такой подарок.
      - На кой ему сдался живой волк?
      - Ну, кто мы такие, чтобы задавать вопросы? Он сказал, что дорого заплатит за живого детеныша, а эти ведь еще даже молоко сосали! Так что берем пацана, собаку и волчат, и поехали-ка прямо домой. Если мальчишка, правда, человек барона, может, его послали за нами шпионить. Вдруг они нас учуяли?
      - С чего мне за вами шпионить? - возразил Пип.
      - Мы по делам ехали. - Что именно за дела были у отряда, он решил, поглядев на извивающегося в руках Всадника волчонка, не уточнять. Все равно охотники не поверят. Чего ради Брид нужны эти щенки, Пип тоже никак не мог скумекать. Она только сказала, найти каких-то волчат, помеченных богиней. А гадать о замыслах трех высших жриц было без толку: они всегда хотят от людей чего-нибудь непонятного. Май рассказывала, что у Морригвэн в комнате полно всяких страшных штук.
      - Как тебя звать-то, парень? - Всадник сунул волчонка обратно, туго затянул узел и бросил мешок на землю.
      Пип закрыл глаза, не мог вынести плача детенышей. Он несколько раз повторил себе, что вовсе не сентиментален, а это, в конце концов, всего лишь волчата. Только вот они плакали! Плакали прямо как дети, зовущие маму. Остались одни, перепугались, проголодались и замерзли.
      - Эй, отвечай! - Всадник легонько пнул Пипа сапогом.
      - Тебе-то что за дело, как меня зовут? - огрызнулся Пип, стараясь не морщиться от боли. На жестокость этого человека мальчик решил ответить упрямством и даже не взглянул в его сторону, а стал гладить Трога.
      Глаза у охотника сузились, он занес было ногу, что бы ударить покрепче, но тут его внимание отвлек пошевелившийся пес.
      - А зверюга-то жива еще! Вот это да! И размерчик у этого демона подходящий: не слишком велик, зато силен. Из него выйдет толк... Поглядим, хватит ли псу сил не загнуться по дороге до дому через Склон, а там еще Троллесье...
      При слове "Троллесье" кобольды, сгрудившиеся под корнями ясеня, забеспокоились. Некоторые из них за шипели, будто птицы, отгоняющие от своего гнезда хищника.
      Всадник пнул каблуком землю так, что в сторону стайки кобольдов полетели комья грязи, и они тут же затихли. Потом он опять повернулся к Трогу.
      - Эй, Палец, у тебя еще осталось то ведьмино лекарство?
      Бельбидиец ощупал карманы и нашел в одном узелок из ткани, но откликнулся с сомнением:
      - Ну да, только ты же не будешь его тратить на собаку?
      - Думаю, собака нам может пригодиться. Его Важности она понравится. Порода незнакомая, но, сдается мне, из него выйдет славный бойцовый пес. Гляди, какие зубы. В жизни таких здоровенных скрежеталок не видал! У-у, наверное, эта зверюга и три волчонка Его Важность порадуют, как следует! На что барону Торра-Альты такой пес, если не для боев? Не охотиться же с таким уродом!
      Пип хотел, было возразить, что барон Бранвульф ни за что не потерпел бы собачьих боев, однако прикусил язык, догадавшись, что, возможно, только благодаря бойцовским качествам Трога до сих пор не убили.
      - Вот. - Всадник взял узелок у Пальца из здоровой руки и бросил его Пипу. - Размешаешь порошок в воде и намажешь псу лапу. Это у нас на случай, если капканом руку защемит. - Он мотнул головой в сторону своего спутника. - Так бывает иногда.
      Пип вздрогнул.
      - Кто его знает, что это задрянь, - откликнулся Палец. - Ведьма сделала. Помогает, и ладно.
      Пип рассмотрел желтый порошок. Сера и еще что-то. Запах серы он ни с чем другим перепутать не мог столько-то дней проведя в колодезной. После ваалаканской осады Бранвульф поговаривал, желая его поддразнить, что когда-нибудь Пип сделается новым начальником колодцев, потому что он, пожалуй, знает обо всех тамошних механизмах больше, чем кто-либо еще. И хотя Пип любил почет и жадно хватался за любую идею о карьерном росте, в такие моменты он всерьез подумывал, не сбежать ли ему из крепости. Колодезная была последним местом на свете, где он хотел бы оказаться; серная вонь до сих пор его преследовала. А хотел он быть солдатом, научиться сражаться, как следует хоть первые его попытки, взять в руки меч и вызвали у Халя громкий смех. Нет, он все равно станет солдатом, как капитан, и о нем будут слагать баллады. А ни об одном начальнике колодцев еще никто ни одной баллады не сложил.
      Конечно, понадобится новое имя. У всех героев старинных легенд имена куда более достойные. Вот о человеке по имени Кеовульф можно написать балладу оно звучит вполне прилично. Абеляр, Брунгар или Беотрик, Аттертон и Хальгард вот это имена, как у героев. А Пип... Если бы его еще звали Пиппином куда ни шло. Был такой король по имени Пиппин, в честь него много кого назвали. Если бы имя "Пип" было сокращением от "Пиппин"!.. Но нет. Просто Пип, и все тут. Халь говорил, что и так хорошо. Вот его же зовут просто Халь, хотя многие думают, что это сокращение от "Хальберт" или "Хальгард".
      - Да, - возражал Пип, - но "Халь" звучит благо родно, а "Пип" - нет!
      - Так оно и есть, - криво улыбался черноволосый дворянин.
      Пип клялся себе, что однажды сменит имя и сделается капитаном стражи.
      Он развязал Трогу лапу, осторожно соединил края рваной раны и втер мазь. Пес задергался, поднял голову и попытался оттолкнуть его руку носом.
      - Знаю, что больно, - посочувствовал ему Пип. - Знаю. Но так быстрее заживет.
      - Не могу понять, почему капкан не перебил ему кость, - сказал Палец, глядя на пса. - Обычно всегда перебивает - если, конечно, черномордый волк не попадется. Ну, их-то я всего дважды ловил, и ни у одного лапа не была сломана. Нет, они себе сами лапы отгрызали и удирали прежде, чем я успевал вернуться проверить ловушку. В жизни бы не поверил, что так бывает, если бы сам не видал. Жуть, какая: капкан, а в нем огрызок лапы. Кость цела, а чуть выше перекушена. Что за создания! Отчаянные просто до безумия.
      Палец говорил спокойно, а у Пипа едва живот не подвело от его слов.
      - А что, из лука нельзя стрелять, как все нормальные люди? Обязательно надо такие жестокие ловушки расставлять?
      Охотник нахмурился, а его товарищ расхохотался.
      - Зря ты ему такое говоришь, парень. Он этих тварей слишком хорошо знает, чтобы просто так на них выходить. Вот, взгляни, что они с ним сделали.
      Бельбидиец развязал платок, которым была замотана его шея, и показал старые шрамы, стягивавшие кожу. Они отливали багрянцем.
      - Это я дома, в Овиссии, получил, - сказал он. - Иные говорят повезло, что жив остался, да только я так не думаю. Мальчонку-то своего я не спас. Бедолага овец пас, а тут с холмов волки пришли. Ну, он был хороший пастух, пытался стадо защитить. Они его и убили, а тело утащили с собой. Проклятые волки из Торра-Альты! О чем, спрашивается, барон думает? Я хотел спасти сына, только не сумел. Один из этих демонов мне в горло и вцепился. Думаешь, я мог после этого опять овец пасти? Оставил ферму своему старшему и с тех пор только тем и занимаюсь, что их убиваю. А эти трое, он топнул ногой, я видеть не могу, что они живые. Из этого баронства всегда демоны лезут. Оно и понятно: тут же ведьмы заправляют. Барон Бранвульф у них под каблуком. Кто из приличных людей будет поклоняться богине земли?
      - Кто из приличных людей будет убивать животных ловушками? воскликнул Пип, кипя от возмущения. Как он смеет так говорить о Великой Матери? - Великая Мать не имеет ничего общего с дьявольщиной! Она хранит равновесие природы. Она создает естественные законы, - повторил он слова Брид.
      - Да ну? Хочешь сказать, эти волки - естественные? - рявкнул рыбоглазый овиссиец. - На мой взгляд, ваша драгоценная богиня вселила в них демонов.
      Пип не нашелся, что ответить, и опять повернулся к Трогу.
      - Как ты хочешь доставить пацана в Кеолотию? - спросил Палец своего спутника.
      Кеолотия! Так вот откуда родом второй человек: он охотник из бескрайних лесов севера Кеолотии. Похоже, волчий налог короля Рэвика оказался куда более прибыльным делом, чем думалось Пипу.
      Кеолотианец посмотрел на Пальца, как на идиота.
      - А ты как думаешь? Пешком пойдет. Железа-то у нас хватает, кандалы смастерим как-нибудь, дело нехитрое.
      - Тебе не кажется, что нехорошо так поступать со своим соотечественником? - спросил Пип у овиссийца тот на вид был подобрее.
      - Тоже мне соотечественник! С тех пор как ваш барон расплодил волков, никто в Бельбидии не считает Торра-Альту частью страны. Звери ему дороже людей, вот в чем дело, а это неправильно.
      Тогда Пип повернулся к Всаднику:
      - Ну, меня вы можете заковать, но пес все равно идти не сможет.
      - Ерунда, через пару дней пойдет как миленький. А до тех пор посажу его в мешок. К тому же у него еще три здоровые лапы. Просто диву даешься, как животные мо гут обходиться тремя ногами, если им надо.
      - Ублюдок, - пробормотал Пип.
      Всадник стал копаться в седельных мешках, донесся звон железа. Наконец на свет показался капкан с приделанной к нему длинной цепью.
      - Вот, - сказал Всадник, - как раз пойдет.
      Он поработал немного, и наконец Пип оказался за кован в ошейник и накрепко привязан цепью к дереву. Пип тут же попробовал освободиться, но прочная сталь не поддавалась.
      Кеолотианец расхохотался.
      - Можешь хоть всю дорогу дергаться, все равно не вырвешься.
      Мальчик был вынужден признать, что охотник прав. Хорошо еще, что он не стал связывать Пипу руки и ноги!
      - Кобольды тебя постерегут, а нам с Пальцем надо проверить оставшиеся ловушки, - сказал Всадник. Волчат покормлю, когда вернусь. Я так думаю, если они поголодают немного, то будут поспокойнее. - С этими словами он кинул Пипу тыквенную бутыль, полную воды, а сам пошел к пони.
      Пип привалился спиной к стволу дерева и как следует, глотнул из бутыли. Охотники ушли по своим делам, а кобольды окружили его плотным кольцом. Мальчик швырнул в них грязью, и, к его удовлетворению, маленькие создания тут же разбежались и попрятались за деревьями, а вернулись на свой пост только через некоторое время. Ему удалось немного напоить Трога, потом оставалось только сидеть и мрачно думать о том, что же надо делать. Мастер Спар и Брид решат, что Пип их бросил. При этой мысли на душе становилось холодно. Конечно же, с карьерой покончено. Интересно, найдут ли его когда-нибудь. Сам-то он даже не знал в точности, где находится.
      Через некоторое время Пип вспомнил о волчатах. Те ворочались и повизгивали в мешке неподалеку. Мальчик потянулся к ним, но ошейник врезался в горло. При шлось лечь на спину и понемножку подтащить мешок к себе ногой. Наконец Пип мог взять его и развязать.
      - Бедные крошки, - невольно сказал он, глядя в мигающие от света глаза волчат. Те жалобно скулили. Пип сунул руку в мешок, чтобы их погладить, однако тут же вскрикнул и отдернул ее.
      На указательном пальце показались капельки крови: кто-то из волчат вонзил туда зубки, маленькие, зато острые, как иголки. Пип натянул рукав на пальцы и приоткрыл мешок пошире.
      - Надо вам покушать, - сказал он волчатам и наконец сумел ухватить одного за шиворот и вытащить. Щенок был рыжеватый и выглядел больным, он даже не шевельнулся, когда Пип легонько щелкнул его по носу.
      - Похоже, ты долго не протянешь, - печально сказал мальчик и положил его себе на колени, чтобы заняться двумя остальными. Следующий волчонок оказался серым, явно самым большим из выводка, с желто-зелеными глазами. Он глухо рычал и яростно бился. Пип решил сунуть его обратно и, обмотав руку тряпкой, достал третьего. Тот был весь беленький, а глаза - темные, сине-зеленые. Он тут же успокоился и затих. Пипу показалось - неприятное ощущение! - что волчонок его изучает. Потом щенок внезапно изогнулся и пребольно укусил Пипа за большой палец.
      - Мать Великая, да ты хуже хорька, - выругался Пип и швырнул волчонка обратно в мешок. - Вот не благодарная тварь. Я же тебе помочь хотел!
      Он сел на землю, сунув укушенный палец в рот. Что, спрашивается, он вообще собирался делать? Это всего лишь волчата, такие теперь гибнут каждый год сотнями. Ничего такого особенного в детенышах нет. Брид говорила, что те, которых они ищут, должны чем-то выделяться. Нельзя же причитать над всеми волчатами в округе! Они с Трогом и так уже попали в беду. Солдат из гарнизона не стал бы возиться с детенышами, тем более, если рядом есть люди-злодеи, с которыми надо разобраться.
      И все-таки бедняжкам надо поесть. Пип никак не мог избавиться от желания помочь волчатам. Он вытащил пробку из оставленной Всадником бутыли, плеснул в пригоршню немного воды и протянул слабому бурому детенышу, лежавшему у него на коленях. Тот немедленно поднял голову, чтобы полакать, но тут же опять ее уронил. Пип перевернул беднягу на спину, и сам влил воду ему в рот. По большей части все расплескалось, хотя сколько-то малыш выпил.
      Замечательно. У Пипа полегчало на душе. Охотники ушли, стерегут его лишь кобольды, значит, бояться особо нечего. Мастер Спар его спасет, несомненно. Он ведь из Торра-Альты, а торра-альтанцы никогда друг друга не бросают.
      Мальчик посмотрел на кобольдов и с удивлением заметил, что те подались вперед и с любопытством смотрят, что он делает с волчонком. Пара-тройка из них даже склонила головы, глядя на детеныша почти с сочувствием. Впрочем, понять их Пип не мог, так что снова вернулся к вопросу о волчатах. Может, если удастся, их выпустить? Нет, хуже не придумаешь: добрее было бы их просто убить, чем бросить умирать от голода.
      В ладонь Пипу ткнулся мокрый нос: Трог пытался сесть, ему тоже было интересно взглянуть на щенят. Пип напоил его из ладони, а потом собрался с мужеством и опять достал серого волчонка. У того хватало сил, чтобы полакать из пригоршни, он напился и успокоился должно быть, ему понравилось. Тогда Пип сунул детеныша в мешок и вытащил белого. При ближайшем рассмотрении это оказалась девочка. Она была больше напугана, ее понадобилось задабривать несколько минут, прежде чем она наконец тоже согласилась попить. Пип почувствовал себя победителем.
      - Гляди, Трог, гляди, лакает! - провозгласил он и тут же недовольно скривился: нельзя быть таким восторженным!
      Трог лениво поднял веко, и Пип решил, что попробует посадить белую рядом с ее рыжим братиком. Та свернулась рядышком со слабым волчонком и тут же уснула, не переставая поскуливать должно, быть, от голода.
      Что же делать? Пип чувствовал, что теперь отвечает за несчастных детенышей. Он ощупал карманы: не найдется ли какой-нибудь еды? Нашлась сушеная оленина фу, какая дрянь! Всю осаду они только ею и питались, и теперь Пип всякий раз, как ее ел, вспоминал о матери. Он предложил кусок мяса большому серому волчонку, но тот, похоже, не понимал, что это такое. В конце концов, Пип сам разжевал немного, выплюнул на ладонь и сунул волчонку под нос. Тот понюхал, однако есть все равно не стал. Тогда мальчик перевернул его на спину, дождался, пока волчонок откроет рот, и запихал оленину туда. Щенок кашлял, плевался, но, наконец, сглотнул.
      Таким манером Пипу удалось накормить всех троих немало потребовалось терпения! хотя рыжеватый скушал совсем мало. В конце концов волчата привыкли к мальчику, и даже серого больше не пришлось сажать в мешок. Так что Пип прислонился к дереву, довольный, что все трое быстро уснули, приткнувшись под бок Трогу. Пес ласково посопел и тоже закрыл глаза.
      С запоздалым унынием, осознав, что скормил волчатам и собаке почти всю бывшую у него про запас еду, Пип стал задаваться мыслями о том, скоро ли вернутся охотники. Он выпил остатки воды и стал смотреть в темнеющее небо. Взойдет ли луна? Хорошо бы лунная магия помогла мастеру Спару и Брид его отыскать. А то больно уж есть хочется.
      Глава 7
      Было морозно. Утреннее солнце бледным призраком показалось из белесого тумана, затянувшего лес. Каспар держался поближе к Брид, боясь, как бы не потерять ее тоже. Они обыскали все вокруг следов Брока не было. Деревья звенели эхом, но никто не откликался.
      - Солнышко-то скоро раскочегарится, - сказал Харле. - Давайте позавтракаем и возьмем лошадей, а потом продолжим.
      Все кивнули.
      - Брок ушел искать Пипа, - заключила Брид, когда они вернулись к входу в подземное жилище Харле. - Он ведь весь вечер повторял, что это его вина.
      Каспар застонал.
      - Сперва я потерял Трога, потом Пипа, и вот теперь еще Брок пропал. А сам-то говорил отцу, что могу один вести отряд!.. Ты понимаешь, что я впервые повел людей в Лов без того, чтобы Халь за мною приглядывал? И все пошло наперекосяк. Все! О чем Брок только думал? Обычно он такой разумный...
      - Наверное, решил, что сам приведет обратно парнишку, и юной леди не придется таскаться по лесам, где полно волков, - предположил Харле. Может, после завтрака вернется.
      Да, позавтракать было просто необходимо. Однако мучения совести едва не помешали Каспару доесть полную тарелку щавеля с сушеными грибами. Брок так и не появился. Покончив с едой, решили опять отправляться на поиски.
      Харле Каспару нравился. Хоть он и был обычным простолюдином, а все равно имел над баронским сыном какую-то естественную власть и явно знал в лесу все дорожки. В путь он отправился пешком и ничуть не отставал от резвой рыси Огнебоя и лошади, которую дали Брид. Кремовую кобылу оставили в конюшне лечить ногу, а вместо нее взяли одного из пони Харле.
      Лесные жители обычно верховых коней не держат, только рабочих, чтобы таскать бревна и грузовых пони, на которых отвозят домой убитых оленей. Кабаний Лов был лесом старинным, вся дичь в нем от веку считалась принадлежащей самому барону, но олени так расплодились, что дед Каспара изменил правила и дозволил охотиться всем, кто жил в лесу. Бранвульф объяснял, что эта мера была необходима не только затем, чтобы обитатели Лова могли прокормиться, но и для защиты самого леса от оленей.
      Брид слегка нахмурилась, глядя, как длинноногий человек бежит по ковру прелых листьев, лишь слегка вспотев. Она повернулась к Каспару, подняв бровь, больно уж быстро Харле двигался. Тот пожал плечами и хотел, было посмотреть на стрелка, но вдруг оказалось, что Харле исчез. Каспар натянул поводья и остановил коня.
      - Куда он делся? Только что же был рядом!
      - Это-то понятно, - ответила Брид со странной улыбкой. У него седая клочковатая борода и такие же волосы, землистая кожа, зеленная с серым одежда, похожая на буковую кору. Ему достаточно встать возле дерева, чтобы слиться с лесом. А вот как он не отстает от коней это вопрос.
      - Мне это не нравится, - сказал Каспар, разворачивая Огнебоя. - Это неестественно.
      - Тут ты не прав. Все естественно, даже слишком. У него получается лучше, чем у меня. Кто бы он ни был, а старые пути ему ведомы. Лучше бы он оставался с нами. - Девушка обмотала конец косы вокруг пальца и тут же подняла руку, чтобы Каспар не отвечал, шепнув: - Слышишь? Птицы перестали петь.
      По спине у Каспара пробежал холодок.
      Брид кивком указала вперед мол, надо ехать дальше.
      - От черномордых волков идет особый запах, - сказала она, подумав. Желтогорский волк может пройти в десяти футах от тебя, а ты его и не заметишь. Но черномордый дело другое. Они воняют плесенью, как домашняя скотина, которую слишком долго держали в сарае, хоть и не так едко.
      Каспар кивнул, вспомнив этот запах.
      - Они пахнут неестественно, - продолжила Брид. - Как ты думаешь, откуда они берутся? Из северной тундры Ваалаки, из лесов Кеолотии?
      Каспар потер нос. Сердцем он чувствовал, что тут его вина. Лучше бы он взял Некронд с собой. Оставлять артефакт в Торра-Альте без охраны было опасно.
      Без охраны? Что за дурацкая мысль. Он ведь в самом глубоком подземелье крепости, за стальной дверью. Во всей стране нет места надежнее.
      И все же...
      Брид остановилась и потянула носом воздух.
      Каспар замер в седле.
      - Я тоже что-то чую.
      Юноша вытащил лук и положил на тетиву стрелу, весь напрягся, предчувствуя нападение. Куда делся Харле? Когда он рядом, чувствуешь себя куда спокойнее. Справа хрустнула ветка, Огнебой вздрогнул и заплясал, но Каспар расслабился: он узнал сопение и хриплое хрюканье кабана, роющегося в поисках желудей.
      Куда же делись Пип и Брок? Совершенно непонятно. Каспар пылал яростью, думая, что Пип мог его бросить, но в то же время жутко беспокоился за мальчика. А теперь пропал еще и Брок, и все из-за невоспитанности и безответственности Пипа!
      - Я уверена - как только стало темнеть, Пип отправился туда, где раньше жил, - сказала Брид, пригибаясь, чтобы ее не задело сучьями сухого вяза.
      - Надеюсь, с ним ничего не случилось, - ответил Каспар. - С чего, интересно, он вообще ушел?
      - Просто он еще маленький. И очень разозлился.
      - Почему?
      - А ты не понимаешь? - хмыкнула Брид. - Он решил, что ты его не уважаешь. Ему хочется, чтобы его ценили самого, а не только из-за сестры.
      Каспар прикусил язык.
      - Ох, что подумает Май? Пип ведь ее единственная родня. Она меня навсегда возненавидит и так-то в последнее время становится все холодней, теперь же...
      Они с Брид были знакомы уже почти четыре года, и за это время жрица стала для Каспара самым близким человеком. Ей можно было рассказать все, что угодно, не боясь непонимания. Он знал, что Халю не нравится, как тесно Каспар общается с его невестой, что сам не видел в этом ничего дурного. Халь всегда был ревнивцем и завистником. Вот если бы Халь командовал отрядом, Пип бы ни за что не ушел, даже думать бы не посмел об этом. А пропади он, Халь бы его тут же отыскал. У него вообще всегда все получалось.
      Каспар снова остановил коня. Прямо перед ним, прислонившись к стволу орешника, стоял и терпеливо ждал Харле.
      - Как вы нас обогнали? - подозрительно спросила Брид.
      Харле взглянул на нее с непроницаемым видом, не отвечая ни слова. Никто на свете, подумал Каспар, не мог бы смотреть на Брид без всякой тени трепета. Чем старше она становилась, тем большее почтение к себе вызывала. Она уже не тот ребенок, что прежде. Жаль...
      - Я нашел серого мерина, - холодно сказал Харле.
      - Конь Пипа! - воскликнул Каспар, обрадовавшись.
      - К сожалению, новости дурные. Советую вам на него не смотреть.
      Каспар тут же понял, в чем дело. Неподалеку раздавалось карканье птиц-падальщиков.
      - Волки?
      - Судя по ранам, черномордые, - кивнул Харле. - Они обычно больше дерут тело, чем едят.
      - Есть какие-нибудь следы Пипа или Брока? - тут же спросила Брид.
      - Не уверен, - ответил стрелок, хотя Каспар заподозрил, что следы все-таки были.
      - Покажите, - велел он.
      - Юной леди лучше не смотреть, - напомнил тот. Каспар бросил взгляд на Брид. Ему не понравилось, что Харле считает его невнимательным по отношению к девушке. Но Каспар знал, что Брид куда лучше, чем он сам, умеет смотреть на кровь, и что увидеть мертвое животное для нее будет ничуть не большим потрясением, чем услышать о его смерти.
      - Хочешь взглянуть? - спросил он ее на всякий случай.
      - Да, конечно, - кивнула Брид. Каспар торжествующе посмотрел на Харле.
      - Ведите нас, - приказал юноша, стараясь, чтобы в голосе звенела подобающая сыну барона твердость.
      Когда Каспар увидел труп, то на шее и руках у него выступил холодный пот. Он представил себе, что бы сделали волки с Брид, Броком и им самим, если бы не Харле. Тело мерина было все в длинных бороздах от волчьих клыков, брюхо разодрано, кишки вывалились наружу и тянулись длинными кольцами. Стояло страшное зловоние. Каспар сглотнул и спешился, стараясь не наступить на разбросанные повсюду кровавые ошметки.
      - Человеческих следов не видно, и непохоже, чтобы что-нибудь тащили по земле. Видимо, Пипа здесь не было, - попытался он сказать как можно авторитетнее.